Текст книги "Ашер Блэк (ЛП)"

Автор книги: Паркер С. Хантингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Я поворачиваюсь и смотрю ему в глаза, игнорируя удовлетворение на его лице.

– Почему я должна соглашаться на эту игру?

Он легко принимает мое изменение отношения, меняя тон на сексуальный, доминирующий голос в зале заседаний.

– Я видел твои финансы и ситуацию со стипендией. У тебя достаточно средств, чтобы оплачивать обучение, но ты не можешь позволить себе продолжать жить в общежитии. Твоей работы в кофейне хватает, чтобы оплачивать учебники и немного арендной платы, но что будет, когда арендная плата в Вейзерли вырастет? А она вырастет. Это происходит каждый год.

– Я рассматриваю работу в городе.

– И все деньги, которые ты будешь зарабатывать на летней работе начального уровня, уйдут на аренду. К началу учебы ты выдохнешься. Это дерьмовый план, и ты это знаешь.

– Я могу переехать из общежития и найти дешевую квартиру, – протестую я.

– Нигде поблизости от кампуса, потому что в этом районе нет ничего дешевле пяти тысяч в месяц. Это лучшая недвижимость Нью-Йорка. Неужели ты готова столько работать, чтобы жить в однокомнатной квартире? – Он смягчает свой голос до соблазнительного затишья. – Переезжай ко мне, Люси.

Боже, то, как он произносит мое имя, убаюкивает. Ненавижу, что это творит чудеса с моей решимостью. Он действительно идеальный хищник – опасность, обернутая в обманчиво красивую упаковку. Но я достаточно умна, чтобы понять это. Я должна быть такой, ради себя самой.

– Я уже заплатила за аренду до конца семестра, – слабо говорю я.

– Пришли мне твой договор аренды, и я смогу вернуть тебе деньги. Я знаком с законодательством о недвижимости.

Конечно, знаком.

– Но как же Эйми? – спрашиваю я, вытаскивая свой последний козырь.

– У нее будет своя комната в общежитии. Это выгодная сделка.

– Пока в нее не переедет какая-нибудь незнакомка, с которой она может не поладить.

– После начала учебного года? Такого почти никогда не бывает, и ты это знаешь.

– Но… Я даже не знаю тебя. Ты связан с мафией.

– Я уже давно не участвую в незаконных сделках семьи Романо, а когда участвовал, то никогда не обижал женщин.

Я верю ему. Мои исследования в интернете подтверждают его слова, и, глядя на него сейчас, я не могу не поверить в его искренность. Никто не является настолько великим актером. Даже Леонардо Ди Каприо не может врать так убедительно. Я признаю это, и я самый большой ДиКаприо, которого вы когда-либо встретите.

Теперь я хватаюсь за соломинку.

– Ты можешь просто дать мне деньги в обмен на мои услуги. – Я поморщилась. Я говорю как чертова проститутка.

К счастью, он проигнорировал мой намек.

– Любой обмен наличными или электронными деньгами чреват тем, что их могут обнаружить при проверке финансового состояния, которую Рене, несомненно, проведет. Что я могу сделать, так это избавить тебя от некоторых регулярных расходов, причем так, чтобы это не вызвало подозрений. Если ты переедешь ко мне, то сэкономишь десятки тысяч долларов на аренде, не поднимая при этом бровей. Я также смогу снабжать тебя продуктами, что сэкономит тебе еще 12 000 долларов в течение года.

Я подавила удивленный смех. 12 000 долларов в год на продуктах? Для одного человека? Он что, ест золото?

Он не обращает внимания на мой издевательский смех.

– Когда ты закончишь университет, тебе понадобится работа. Я могу написать тебе рекомендательное письмо. Как генеральный директор транснациональной компании, оно будет иметь большой вес.

Я вздыхаю. Даже я понимаю, что это слишком выгодное предложение, чтобы не согласиться. Я смогу сосредоточиться на учебе, а не работать и беспокоиться о квартплате. А когда придет время устраиваться на работу, у меня будет рекомендательное письмо от одного из самых влиятельных людей в городе. Я молчу еще несколько минут, пытаясь придумать еще больше причин не соглашаться и терпя неудачу.

Он вглядывается в мое лицо и кивает.

– Хорошо.

Решение принято.

Я официально согласилась переехать к Ашеру Блэку.

ГЛАВА 10

Смелость – это то, что нужно,

чтобы встать и говорить.

Мужество также нужно для того,

чтобы сесть и послушать.

Уинстон Черчилль

В гараже Ашера много машин. Я не могу представить, что все они его, тем более что некоторые из них – копии друг друга. Ашер ведет меня мимо вереницы машин к лифту, который находится в его личном гараже. Он доставляет нас прямо в пентхаус.

Я с удивлением обнаруживаю, что вместо музыки в лифте на заднем плане идут новости. Это повтор вчерашнего эпизода программы "Бешеные деньги", в котором ведущий обсуждает предполагаемое приобретение «Блэк Энтерпрайз» фармацевтической компании IlluminaGen, с работой которой я близко знакома благодаря своей курсовой работе в Уилтоне.

Я поворачиваюсь к Ашеру и вопросительно поднимаю бровь.

Он ухмыляется.

– Ничего не могу сказать по этому поводу.

На моих губах появляется ухмылка:

– Даже своей невесте?

Ухмылка сползает с моих губ.

Что это было, черт возьми?

Его лицо становится серьезным.

– Эй. Никаких сомнений, хорошо?

Я киваю, но все еще хмурюсь, когда двери лифта открываются. Лифт ведет в коридор с единственной дверью – входом в его квартиру. После того как мы вошли, Ашер проводит экскурсию по основной части квартиры.

Кухня большая, с чистым и блестящим современным оборудованием. Пентхаус имеет открытую планировку, поэтому я могу видеть одновременно кухню, гостиную и столовую. Это делает и без того огромное пространство еще больше. Такой простор почти неслыханен в Нью-Йорке.

– Все помещение пуленепробиваемое и звуконепроницаемое. В каждой комнате есть тревожная кнопка. – Он указывает на кнопку на кухне, которая спрятана в одном из шкафов. – Если ты нажмешь ее, войдут мои охранники. – На мои расширенные глаза он добавляет: – Не волнуйся. Это просто мера предосторожности. Никто, связанный с какой-либо из семей, не посмеет преследовать меня. Теперь это просто защита от корпоративного шпионажа.

Я тупо киваю, хотя не воспринимаю и половины того, что он говорит. Я слишком ошеломлена величием этого места и такими ужасающими словами, как "шпионаж", "пуля" и "паника". Не обращая внимания на широкий коридор на первом этаже, Ашер ведет меня по винтовой лестнице прямо в спальню. Она большая, площадью не менее 800 квадратных футов.

Это ни в коем случае не комната для гостей, но на всякий случай я спрашиваю.

– Это комната для гостей?

Ашер качает головой.

– Это моя спальня. Главная.

Стоять в его спальне просто нереально. Здесь есть гостиная, которая ведет в другую комнату для сна, разделенную лишь аркой шириной со школьный автобус. В главной части комнаты по центру стоит кровать и большой телевизор с плоским экраном. Кровать – огромного королевского размера, покрытая шелковистыми черными простынями, черным пуховым одеялом и декоративным красным пледом.

Пол, как и во всем остальном пентхаусе, выложен темным паркетным деревом. Открытая дверь ведет в элегантную гардеробную, а еще одна арка без двери служит входом в гигантскую главную ванную комнату.

Я поражена размерами и роскошью этого места. Я даже не могу представить, как будет выглядеть моя гостевая комната.

– Не мог бы ты показать мне мою комнату? – спрашиваю я.

Ашер разводит руки в стороны, как бы давая понять, что вот она.

Я хмурюсь.

– Ты отдаешь мне свою комнату?

– Мы будем делиться.

Я энергично качаю головой.

– Нет. Ни за что.

Ашер пожимает плечами.

– Ты всегда можешь занять диван.

– Это я делаю тебе одолжение. Я не буду занимать диван. Я возьму кровать.

Он снова пожимает плечами.

– Давай.

Я киваю, довольная. Я оставляю его там, а сама иду в гардеробную, чтобы подготовиться ко сну. Она вдвое больше моей комнаты в общежитии, и ее легко можно принять за бутик мужской одежды высшего класса. Я качаю головой в недоумении от такой роскоши. Схватив мягкую хлопковую футболку, я несу ее с собой в ванную, намеренно игнорируя Ашера, который проходит мимо меня, чтобы переодеться из своего костюма.

Как и все остальное, ванная комната выглядит дорого: белый мраморный пол Carrera и черные современные шкафы. Туалет находится в отдельной маленькой комнатке. Душевая кабинка, облицованная серым мрамором, отделена от комнаты стеклянной дверью. Внутри кабинки находится скамейка и несколько душевых насадок в стиле водопада. Рядом с душем – белая ванна с гидромассажем, рассчитанная на пятерых.

Я иду в туалет. После этого я мою руки, выдвигаю ящик под раковиной и нахожу в нем нераспечатанную зубную щетку. Я чищу ею зубы, смываю с лица тушь и грязь и решаю быстро принять душ. Выбросив свое любимое платье в корзину для белья. Я останавливаюсь на своем нижнем белье, понимая, что у меня нет чистых трусиков. Мои были испачканы во время инцидента на танцполе. Я вспоминаю, насколько они были мокрыми, и корчу гримасу.

Мерзость.

Я не смогу в них спать. Я выбрасываю белье в корзину для белья. Затем кладу телефон на стойку, не забыв отправить сообщение Эйми, чтобы она знала, что я в безопасности.

В доме Ашера, в целости и сохранности. Будь осторожна сегодня! Скоро увидимся!

И потому что я трусиха, я выключаю телефон, прежде чем она успевает написать мне ответ. Я знаю, что завтра я проснусь с миллионом вопросов, на которые не знаю, можно ли мне отвечать. Мне придется поговорить с Ашером о параметрах этого соглашения позже. Я все еще не подписала соглашение о неразглашении.

Когда я заканчиваю принимать душ, у меня не остается другого выбора, кроме как натянуть мягкую футболку Ашера на голое тело. Под ней я чувствую себя невероятно голой. Носить чужую футболку достаточно интимно, особенно если учесть, что на мне нет ни лифчика, ни трусиков. От осознания того, что она принадлежит Ашеру и он находится где-то рядом, в том же пентхаусе, мои щеки пылают.

Когда я возвращаюсь в спальню, высушив волосы феном, то с ужасом обнаруживаю Ашера в постели. Он без рубашки, в одних черных трусах-боксерках от Calvin Klein.

Я отвожу глаза.

– Я думала, мы договорились, что кровать достанется мне.

Когда я оглядываюсь на него, он пожимает плечами, но его взгляд сосредоточен на футболке на моем теле.

– Никто тебя не останавливает, – говорит он.

– Но…

– Не будь смешной. Кто знает, как долго ты здесь пробудешь? Я не собираюсь спать на диване бесконечно долго в своем собственном чертовом доме.

– Это место огромное! Здесь должно быть около 10 000 квадратных футов!

– Двадцать.

У меня отпадает челюсть.

– Двадцать тысяч квадратных футов, и ты даже не можешь выделить мне комнату для гостей?

– Это всего лишь дом с десятью спальнями, – говорит этот богатый хрен.

Он визуально пересчитывает каждый палец.

Один палец.

– Хозяйская спальня.

Два.

– Офис.

Три.

– Библиотека.

Четыре.

– Оружейная палата.

Пять.

– Тир.

Шесть.

– Театральный зал.

Семь.

– Комната охраны.

Теперь он поднимает все десять пальцев.

– А остальные были объединены и переоборудованы в персональный спортзал.

Я не могу в это поверить. У чувака есть тир, оружейная, спортзал, театр, библиотека, комната охраны и офис в нью-йоркской квартире? Я знаю, что у него есть деньги, но это просто безумие.

Он продолжает:

– Ты можешь спать в любой комнате, но я могу гарантировать тебе, что эта кровать и диван – твои лучшие варианты.

Я застонала. Я не собираюсь тратить неизвестно сколько времени на сон на диване. С таким же успехом я могу начать привыкать спать на кровати вместе с Ашером. С долгим, преувеличенным вздохом я пробираюсь к пустой стороне кровати. Когда я прохожу мимо него, то замечаю, как он закатывает глаза. Кажется, он часто так делает, когда я рядом.

Ашер идет чистить зубы и принимать душ, после чего возвращается на кровать. К тому времени как он устраивается, я все еще не свыклась с тем, что мы будем спать в одной постели, сколько бы времени я здесь ни провела.

– Свет, – командует он в пустоту, и нас тут же заливает темнота.

Я передвигаюсь, пока не оказываюсь на самом краю кровати. Поскольку эта кровать королевского размера, между мной и Ашером достаточно места, но мне кажется, что этого недостаточно. Я не могу так спать.

Я уже подумываю о том, чтобы уснуть на диване, когда Ашер вздыхает и перебирается ко мне. Я представляю, как он закатывает глаза, когда обхватывает меня за талию и притягивает к себе. Он прижимается своим телом к моему, располагая нас так, что он – "Большая ложка", а я – "Маленькая ложка".

Теперь, когда его мускулистая спина прижата к моей спине, а его дыхание ощущается на моем плече, я действительно не могу уснуть. Я еще больше осознаю, что под рубашкой Ашера на мне ничего нет. Мы остаемся так на мгновение, прежде чем Ашер сжимает мое тело и приподнимается.

Удивительно по-рыцарски он берет подушку и дополнительное одеяло и перебирается на пол. Через несколько секунд он исчезает как свет, а я остаюсь в недоумении…

Что это было, черт возьми?

Когда я просыпаюсь, еще относительно темно. Хотя шторы задернуты, я вижу яркий свет, проникающий под незакрытый край окна от стены до стены. Взглянув на часы на прикроватной тумбочке, я понимаю, что сейчас чуть больше часа дня. После вчерашнего позднего сна я все еще устала, хотя это лучший сон со времен инцидента в коридоре.

Я слегка приподнимаюсь на локтях, когда в комнату входит Ашер. Он одет в костюм, а в руках у него красивая черная коробка. На ней завязан замысловатый бант.

Когда он ставит ее на тумбочку и начинает уходить, я спрашиваю:

– Куда ты идешь?

Он на мгновение замирает на полпути к двери.

– На работу.

Я киваю и ложусь обратно, не утруждая себя ответом. Потому что, правда? Кто работает в субботу? Я так устала, что даже не могу представить, что буду работать в этот момент. Я позволяю дремоте завладеть моим телом, убаюкивая меня еще одним глубоким сном без сновидений.

Когда я снова просыпаюсь, все вокруг пусто. На тумбочке лежит записка, прикрепленная к коробке, которую Ашер занес ранее.

На работе. Ужин в шесть. Скоро увидимся.

Она не подписана, но записка явно от Ашера. Внутри коробки – шелковое изумрудно-зеленое вечернее платье. Можно предположить, что место, куда мы направляемся, шикарное. Взглянув на часы, я понимаю, что у меня есть час, чтобы подготовиться. Я не удивлена, что проспала до пяти вечера. В последнее время я плохо сплю, но теперь, когда я знаю, что слишком нужна Ашеру, чтобы навредить мне, я с нетерпением жду возможности наверстать упущенные часы.

Ашер заходит в дом к тому времени, когда я уже надела платье и была готова к выходу. На моем лице нет макияжа, потому что у меня нет с собой косметики, но я смогла собрать волосы в элегантную прическу с помощью завязок и шпилек, которые нашла в одном из ящиков ванной. Я даже не задумываюсь, кому они принадлежат.

Мерзость.

Ашер не поднимает на меня глаз с тех пор, как вошел, но я знаю, что он знает о моем присутствии. Я неловко отодвигаюсь, не в силах оторвать взгляд от его обнаженной груди, наблюдая за тем, как он раздевается. Когда он стягивает штаны с ног, обнажая упругие, мускулистые бедра, я задерживаю внимание на его теле, обтянутом темно-синими трусами-боксерами от Calvin Klein.

Я не перестаю вожделеть Ашера. Это глупо, я знаю, и мне стоит помнить, кто он такой. Но когда передо мной стоит привлекательный мужчина в одних трусах, я буду смотреть. Невозможно не посмотреть. Я не монахиня. Черт, сомневаюсь, что монахиня смогла бы отвести взгляд от Ашера без рубашки.

Я прочищаю горло.

– Куда мы едем?

Когда он поднимает на меня глаза, его взгляд медленно проходит по моему телу, начиная от пальцев ног на шпильках, поднимаясь по обнаженной коже под смелым разрезом платья и, в конце концов, выравниваясь на обильные выпуклости моего декольте, выпирающего из платья. Как только его глаза встречаются с моими, у меня не остается сомнений в том, что вожделение взаимно. Он смотрит на меня так же, как в первую ночь нашего знакомства.

Я делаю инстинктивный шаг назад, пытаясь отстраниться от него.

– L'oscurità.

L'oscurità – это шикарный итальянский ресторан в TriBeCa, очередь в который составляет более года. Я знаю это, потому что Минка однажды стояла в коридоре и рассказывала о том, какой это эксклюзивный ресторан, после того как пришла туда на свидание с каким-то старым хедж-фондовцем. Я не уверена, что у меня хватит манер для ужина в таком декоративном месте.

На мой нерешительный взгляд Ашер отвечает:

– Не беспокойся об этом. Мы просто поужинаем с моей семьей. Считай, что это пробный вариант, чтобы отработать наши недостатки.

Я киваю, но теперь меня охватывает еще больший ужас…

Я собираюсь познакомиться с его семьей?!

Это еще хуже!

– А твоя семья знает, что это все фальшь? – Я жестом показываю туда-сюда между нами.

Он кивает.

– Они всё знают.

Всё?!

Воспоминания о пальцах Ашера во мне, его губах, посасывающих мой клитор, захлестнули меня. Я вздрагиваю, надеясь, что они не знают о том, что произошло в переулке той ночью.

ГЛАВА 11

Быть глубоко любимым

кем-то дает вам силу,

а любить кого-то глубоко

дает вам мужество.

Лао-Цзы

Поездка до ресторана недолгая. Мы едем прямо из подземного частного гаража здания пентхауса в подземный гараж здания ресторана. Я даже не вдыхаю нью-йоркский воздух.

Ашер открывает мне дверь и предлагает руку, от которой я гордо отказываюсь. Я женщина XXI века, черт побери. Я могу сама выбраться из чертовой машины. Вместо его руки я использую дверь, чтобы помочь себе подняться, и случайно нажимаю на одну из кнопок возле дверной ручки. Как только это происходит, из нижней части двери выскакивают колеса.

Мои глаза расширяются от этого странного зрелища.

– У твоей машины только что выросли колеса?!

– Они там на случай, если машина остановится во время перестрелки. – Он игнорирует мой резкий вздох. В мою защиту скажу, что идея о необходимости защиты от перестрелки настолько чужда, что просто диковинна. – Дверь можно снять с петель, и мы сможем спрятаться за пуленепробиваемой дверью, пока будем перебираться в более безопасное место. Колеса здесь для того, чтобы нам не пришлось нести дверь.

Это… гениально.

Но и нелепо.

Перестрелка?!

Ашер снова нажимает на кнопку, и колесики медленно задвигаются обратно в дверь машины. Он протягивает мне руку, и я кладу ладонь на его локоть, опасаясь, что если я снова не приму его помощь, из него тоже что-нибудь вырастет. Например, рога на висках или дьявольский хвост.

В ресторан нас ведет метрдотель, который называет Ашера "мистер Блэк", а меня – "мисс Айвз", не требуя никаких представлений. Откуда он знает мое имя, я не имею ни малейшего понятия. Он ведет нас из частного подземного гаража в отдельную комнату. Охранники Ашера, которые сопровождали нас на переднем сиденье городской машины, стоят у дверей – один снаружи, другой внутри.

Я осматриваю комнату. Это большая комната, но в ней только один стол – причудливый овальный стол с четырьмя сервизами. На одной стене – стекло, протянувшееся через всю стену. С другой стороны – кухня, хотя я предполагаю, что стекло одностороннее, потому что работники кухни, похоже, не понимают, что мы находимся по другую сторону.

Я шокирована, увидев парня из моего первого вечера в «Бродяге» – кажется, Бастиана, – который разговаривает с тем, кто похож на главного шеф-повара.

Глаза Ашера следят за моей линией зрения.

– Он мой менеджер.

Мой менеджер.

Босс.

Мой разум быстро собирает все воедино.

Ашер владеет L'oscurità. Бастиан – менеджер. Так Бастиан работает на него.

Когда мы усаживаемся рядом, приходят официанты и наливают нам вино, не принимая наших заказов. Как только они уходят, в комнату входит Бастиан с мужчиной, которому, вероятно, около сорока. Они оба одеты в костюмы и идут уверенной походкой. Ашер сказал, что мы встречаемся с его семьей, но я замечаю, что ни Бастиан, ни мужчина не похожи на Ашера.

Ашер встает и крепко обнимает мужчину. Серьезно.

Когда они отстраняются друг от друга, Ашер спрашивает:

– Как дела, Винс?

– Дела идут хорошо. Не могу пожаловаться. – Винс поднимает на меня глаза, и они загораются. – Ты, должно быть, Люси. Меня зовут Винсент, но ты можешь называть меня Винс или Винни.

Я киваю и собираюсь пожать ему руку, но он также тянет меня в объятия. Смущенная, я отвечаю ему, хотя и слабо. Когда мы все усаживаемся, я смотрю между тремя мужчинами.

Должно быть, я выгляжу любопытной, потому что Винс смеется и говорит:

– Это не кровное родство, дорогая.

Бастиан насмехается.

– Да, я никак не связан с этим уродливым лицом.

Искренняя ухмылка пересекает "уродливое" лицо Ашера.

– Я могу припомнить несколько твоих бывших подружек, которые утверждают обратное.

Подождите.

Отмотайте назад.

Он только что пошутил?

Ашер просто пошутил.

Это странно.

Почему они ведут себя так, будто это нормально?

Это определенно странно, верно?

Мафиозные убийцы не шутят… Они сидят в темных комнатах в одиночестве, в задумчивости и слушают классическую музыку в перерывах между убийствами.

Винс искренне смеется, не обращая внимания на мое недоумение, и говорит мне:

– Так все и началось. Бастиан и Ашер встречались с одной и той же леди, а…

Бастиан ухмыляется и говорит:

– Она не была леди, – в то же время Ашер фыркает и говорит:

– Мы не встречались. Мы трахались.

Глаза Бастиана сужаются.

– Да, да. Ты думаешь, что ты горячее дерьмо, Аш. Мы знаем.

Винс не обращает на них внимания.

– Бастиан узнал об Ашере и пошел с ним конфронтировать.

– И я его завалил, – заканчивает Ашер. – У него и бейсбольная бита была.

– У меня три брата – Элиас, Джио и Фрэнки, – говорит Винс.

И все равно. Фрэнки – глава семьи Романо, а это значит, что Винс не только Романо, но и высокопоставленный член семьи. По сути, я ужинаю с королевскими особами мафии… и мне даже не страшно.

Насколько же я крута сейчас?

– Бастиан – сын Джио, то есть мой племянник. Я был главой отдела по обеспечению правопорядка, поэтому меня послали разобраться с Ашером лично, ведь Бастиан – мой племянник и все такое. Я не ожидал того, что обнаружил. Естественно, Бастиан солгал и сказал, что его избил кто-то постарше, но в то время Ашеру было всего 15 лет, почти на пять лет меньше, чем Бастиану. Поэтому я посмотрел на него и сказал…

– Где твои ботинки, мальчик? – закончил Ашер.

– И Ашер сказал…

– У меня их нет.

– А я сказал…

– Ну, пойдем, купим тебе.

На лице Ашера появляется выражение нежности. Оно настолько уязвимо, что застает меня врасплох. Я искала его слабости с момента знакомства с ним, и вот оно, и это так неожиданно…

Ашер любит кого-то.

Его любовь к этому человеку ощутима, как ощутима земля, по которой я хожу, и стул, на котором я сижу. Это самая большая его слабость, которую я еще не видела, самая уязвимая сторона, которую он мне показал. Я даже не думала, что у него есть уязвимые места. Я почти перестала искать.

Мне стыдно, что я сразу же задумалась, как использовать это в своих интересах.

Как всегда проницательный, Ашер сужает глаза и наклоняется ко мне, тихо шепча на ухо:

– Не принимай мою любовь за слабость, Люси. Эта любовь была достаточно сильной, чтобы превратить восемнадцатилетнего юношу в безжалостного убийцу. Прислушайся к моему предупреждению. Нет ничего, что я не сделал бы ради тех, кого люблю.

Я резко обернулась на его слова, быстро отодвинув стул.

…достаточно сильной, чтобы превратить восемнадцатилетнего юношу в безжалостного убийцу.

Ходят слухи, что, когда Ашеру было восемнадцать, он жил с капореджиме Романо, когда на них напали члены семьи Андретти. Это было во время территориальных войн, и семья Андретти послала две дюжины человек, чтобы убить капо, которым, должно быть, был Винс.

После того как между охранниками Винса и солдатами Андретти завязалась драка, в живых осталось более десятка солдат Андретти. Они думали, что победили, что Винс принадлежит им. Они не знали, что там живет Ашер. Они не были готовы к нему. А может, и никогда не будут. Он убил их всех, а потом проник в дом одного из капо Андретти и сделал то, что они пытались сделать с Винсом.

Только ему это удалось: он убил капо Андретти и десятки его людей.

Дрожь пробегает по позвоночнику.

Нет ничего, что я не сделал бы ради тех, кого люблю.

Я буду помнить его предупреждение до тех пор, пока живу. Я ошибалась. Его любовь – не слабость. Это его величайшая сила.

Винс обращает ко мне свои знающие глаза и говорит:

– Ашер – как мой сын. Он переехал в мой дом вскоре после того, как я с ним познакомился, и жил там, даже когда уехал в Уилтон.

Тогда лицо Бастиана превращается в оскал и он говорит:

– Да, а его дерьмовые "родители" даже не поняли, что он уехал, пока он не начал зарабатывать деньги, и они захотели получить свою долю, – я понимаю, что он тоже любит Ашера.

До этого момента я не знала, что такое любовь. Возможно, я считала любовь слабостью, потому что никогда ее не испытывала. Единственные отношения, которые я видела, были отвратительными, паразитическими и изменчивыми пародиями, ублюдочными из-за бесконечного потока приемных родителей, которые у меня были. До сих пор я не знала, каково это – любить и быть любимой. Это… то, как эти трое смотрят друг на друга, взаимодействуют и относятся друг к другу…

Это волшебно.

Это самое сильное, что я когда-либо видела.

И я хочу этого для себя.

Очень.