Текст книги "Ашер Блэк (ЛП)"

Автор книги: Паркер С. Хантингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 30

Мудрость, сострадание и

мужество – это три уни-

универсально признанных моральных

качества человека.

Конфуций

Во всем зале царит жуткая тишина. Когда я смотрю на пол, то вижу Стива, распростертого на темных деревянных досках с закрытыми глазами.

Вот дерьмо.

Ашер вырубил его.

Когда мне, наконец, удается взглянуть на Ашера, его трясет. Не знаю, от ярости это или нет, но это поражает меня сильнее, чем встреча со Стивом.

Скрип стула – первый звук, нарушающий тишину, и все поворачиваются, чтобы посмотреть, как Рене поднимается со стула и направляется в мою сторону. Ашер тут же вступает в игру и пресекает его, прежде чем он достигнет меня, но Рене все равно удается наклониться глубоко вправо и ткнуть пальцем в мою сторону.

– Ты, – прорычал он. – Ты все испортила.

Я не знаю, почему он делает мне такой комплимент, но уверена, что его поведение крайне непрофессионально и публично, чтобы вся его компания видела.

Но, опять же, как и поведение Ашера.

О, Боже.

Голосование.

Я не верю, что Рене останется в «Блэк Энтерпрайз» после сегодняшнего вечера, но я также не знаю, останется ли Ашер. Он ударил парня на глазах у совета директоров своей компании, своих сотрудников и совета IllumaGen. Это не то, что должен делать генеральный директор, способный возглавить компанию стоимостью в миллиард долларов. Если бы все произошло иначе, это, несомненно, стало бы победой, которую искал Рене, – Ашер, ведущий себя агрессивно, подпитывающий слухи о мафии.

Но все произошло иначе.

Это произошло из-за меня.

И Ашер может пострадать за это.

Меня осеняет, какая это жертва. Возможно, ради Ашера я отбросила свое достоинство и столкнулась со своими демонами, но я не потеряла ничего, что не могла бы вернуть. С другой стороны, Ашер рисковал своей компанией ради меня. Компанией, которую он любит настолько, что попросил совершенно незнакомую женщину выйти за него замуж. Он поставил ее под угрозу ради меня.

Нельзя делать что-то настолько серьезное ради женщины, которая тебе нравится. Ты делаешь это ради женщины, которую любишь.

О, Боже мой.

Мне кажется, Ашер любит меня.

Моя рука инстинктивно тянется к его спине. Он все еще стоит передо мной, заслоняя меня от Рене, но в ответ на мое прикосновение он откидывается назад, вжимаясь в мою руку. Это движение настолько естественно, что я чувствую его внутри себя, как будто он – продолжение меня.

Положив руку ему на спину, я подхожу к нему сбоку, так что мы оказываемся рядом друг с другом.

Я смотрю Рене прямо в глаза, когда говорю:

– Я получу запретительный судебный приказ.

Я ничего не смыслю в юриспруденции, поэтому не знаю, есть ли у меня для этого юридические основания, но мне показалось, что это правильное решение. Как последний удар Рене перед всеми. А потом я беру Ашера за руку и ухожу, кивнув на прощание всем остальным за столом.

Я чувствую на себе тысячи взглядов, пока мы не выходим из комнаты. Как только мы оказываемся в коридоре, из ниоткуда появляются Ксавье и Доминик. Они провожают нас до машины, где мы с Ашером сидим в тишине, пока не возвращаемся в пентхаус.

Только когда мы остаемся одни в его комнате, Ашер, наконец, заговаривает.

– Почему он не в тюрьме?

– Никаких веских доказательств не было. Это было мое слово против его. Я попросила своего социального работника помочь мне уйти, и она помогла.

– Я позабочусь о Стиве.

– Хорошо.

Мне уже все равно. Я поднялась над болью и неуверенностью, которые причинил Стив, и наконец-то чувствую, что отпускаю это. Но будет приятно знать, что о Стиве позаботятся и он больше никому не сможет навредить.

– Юридически, – добавляю я на всякий случай.

Ашер сдерживает улыбку, целуя меня в лоб.

На мгновение мы замираем в тишине, прежде чем я говорю:

– Ты любишь меня.

Его глаза расширяются, но он не отрицает этого.

Тогда я спрашиваю:

– Почему?

Когда он садится на кровать и жестом приглашает меня присоединиться к нему, я так и делаю.

– Помнишь, как я отвез тебя домой в первый раз? – После того как я киваю, он продолжает: – Ты так боялась меня, но при этом умудрилась потребовать что-то взамен. Я не мог в это поверить.

– И ты любил меня тогда? – спрашиваю я с сомнением.

Он качает головой.

– Нет, но я совру, если скажу, что мне не понравилось то, что я увидел. После этого я стал уделять тебе больше внимания, замечая твои случайные приступы храбрости. Несмотря на свои страхи, а их у тебя немало, – я фыркнула, – ты способна преодолеть все. Я никогда раньше не видел такой настоящей храбрости.

– Не пойми меня неправильно. Я видел, как солдаты Романо идут в бой, зная, что они не хуже мертвецов, но эти люди не боятся. Им не нужно преодолевать свои страхи, чтобы выполнить работу. Но тебе приходится, и это прекрасно.

– И когда ты заступилась за меня, тебе даже не пришлось останавливаться и раздумывать. Ты просто действовала. В твоем инстинкте защитить меня было что-то настолько чистое, что я не мог не отдать тебе часть своего сердца в тот день. После этого я уже не мог оторваться от тебя. Я влюбился в твое сострадание, твою смелость, твою силу и…

Я прерываю его поцелуем, прижимаясь к его губам с удивительной настойчивостью. Когда я отстраняюсь и говорю:

– Я больше не хочу медлить, – я с тем же успехом могу сказать: – Я люблю тебя.

Потому что люблю.

Боже мой, правда люблю.

Ашер смотрит на меня так, будто собирается потребовать от меня всего. И прямо сейчас я готова сделать практически все, что он попросит, если это означает, что он толкнет меня на кровать и прижмется своими губами к моим. Прервет мой застой. Обнажиться передо мной.

– На колени, – говорит он, и от его требовательного голоса мои соски под рубашкой напрягаются.

– Хорошо, мистер Грей, – говорю я, дразня его, но все равно делаю это.

– Не надо. Я не пишу романтические романы, – отвечает он, и я понимаю, что сейчас меня будут трахать.

Грубо. Страстно. Жестоко.

Предупреждение звучит громко и четко, но я знаю, что лучше. Ашер, может, и не "пишет" романы, но он – роман.

Я подмигиваю ему, радуясь, что хоть на мгновение отодвинула стресс этого вечера на задний план, придав ему игривости.

– Но ты бы сделал это для меня.

Он не отрицает этого.

– Хорошо, что ты никогда не просишь. Для меня.

А потом он встает, и мое лицо оказывается на уровне его бедер, и обходит меня так, что оказывается лицом к моей спине. Я дрожу, когда он проводит одиноким пальцем от моего плеча до шеи и вниз по позвоночнику. Дойдя до молнии моего вечернего платья, он тянет ее вниз и спускает бретельки с моих плеч. Ткань соскальзывает с меня, собираясь вокруг коленей в красный круг, полностью обнажая меня перед ним.

Он благодарно стонет, когда видит, что на мне нет ни лифчика, ни трусиков. Звук доносится прямо до моего клитора, и я рывком подаюсь вперед, отчаянно хватаясь за пустой воздух. Он слегка хихикает над моим нетерпением и обходит меня, пока я не оказываюсь перед ним.

Я внимательно наблюдаю за тем, как он снимает пиджак со смокинга и начинает снимать пуговицы, при этом каждая пуговица обнажает гладкую, загорелую кожу. Когда он стаскивает рубашку с плеч, позволяя ей упасть на пол, я любуюсь твердыми плоскостями его груди и живота, отмечая легкую россыпь волос, которые спускаются за V-образный выступ бедер и попадают в брюки.

Не в силах остановиться, я тянусь вперед, чтобы снять с него брюки. Мои пальцы нащупывают его ремень, и я едва успеваю снять его в спешке. Не желая ждать, я стягиваю с него трусы-боксеры и штаны сразу, обнажая толстую, длинную эрекцию, от которой у меня замирает рот в предвкушении.

Ашер проводит пальцами по моим волосам, пока его рука не ложится на мой затылок.

– Откройся.

Как только мои губы раздвигаются, он рывком вводит свой член в мой рот. Мы оба стонем в тот момент, когда мои губы соприкасаются с головкой его члена. Я кладу руки на его бедра, пытаясь удержаться, пока он трахает мой рот, беря от меня все, что хочет, без угрызений совести.

Он берет то, что хочет, но я использую его в ответ. Пока он трахает мой рот, я прижимаюсь к нему всем телом, пока мой клитор не упирается в его ногу. Мои бедра двигаются вверх-вниз, и мое тело наслаждается трением, пока я не стекаю по его ноге.

Ашер резко отстраняется и хватает меня за руки, пока я не встаю. Я заползаю на кровать и остаюсь на четвереньках. Позади меня он проводит ладонью по моей попке, дразняще прикасаясь к ней, а затем крепко шлепает по ней. Его пальцы прочертили дорожку к моей киске, и я издала протяжный стон, когда он провел по моей щели, останавливаясь, чтобы помассировать клитор.

Погрузив в меня два пальца, он спрашивает:

– Хочешь безопасное слово?

Его хрипловатый голос выдает его вожделение. Он на грани потери, но и я тоже.

Я стону от его слов, едва успевая произнести "нет", прежде чем его пальцы покидают меня и быстро сменяются членом, глубоко погружающимся в меня сзади. Я отвечаю на его неистовые толчки своими, грубо разминаясь с ним. Мои пальцы крепко вцепились в черные простыни, пытаясь удержать мое тело на земле, пока каждый твердый толчок его члена толкает меня вперед.

Я перекидываю волосы через плечо и скручиваю их в хвост, образуя толстый поводок. Когда я протягиваю его ему, он рычит и тянет меня за волосы, пока моя спина не выгибается, а боль не становится такой приятной. После того как он откидывает мои волосы назад, заставляя повернуть голову, и грубо целует меня, прикусывая нижнюю губу, я сильно и неконтролируемо кончаю, беспомощно извиваясь вокруг его члена.

Мои руки шатаются, слабея от сильного оргазма. Я завела их за спину и прижала друг к другу, как будто они скованы невидимыми наручниками. Ашер стонет от этого зрелища. Мое лицо лежит на матрасе, а он продолжает трахать меня сзади, с каждым толчком все сильнее вдавливая мое лицо в простыни. Я чувствую приближение второго оргазма, но прежде чем он настигает меня, Ашер вырывается и переворачивает меня так, что я оказываюсь на спине.

Он снова погружается в меня, его глаза такие темные от вожделения, что я даже не узнаю их цвет. Я не могу не закрыть глаза, чувствуя его в новом положении.

– Открой глаза, – требует он. – Посмотри на меня, когда будешь кончать.

Когда я открываю глаза, наши взгляды встречаются, связь настолько интенсивная и интимная, что это противоречит жестоким толчкам его тела в мое.

Горловой стон срывается с моих губ, и я задыхаюсь:

– Я так близко.

Ашер наклоняется вперед, так что наши лица оказываются прижатыми друг к другу, и ускоряет темп, догоняя мой оргазм. Когда мои стенки начинают сотрясаться вокруг его члена, я чувствую, как его пальцы обхватывают мое горло, слегка сжимая его, пока уязвимое чувство доминирования не заставляет меня кончить еще сильнее.

Не прошло и секунды, как он кончил в меня, и я не могу удержаться от желания, чтобы он взял меня без оболочек. Мысль о том, что его кожа прилегает к моей без всяких барьеров, заставляет мои стены крепче сжимать его член.

Ашер понимающе хихикает и говорит:

– Сначала нам нужно принять противозачаточные средства.

– У меня внутриматочная спираль, – говорю я, когда он выходит из меня. – И я чистая.

Он ухмыляется.

– Я знаю. Я тоже.

Я киваю, хотя уже знала это. Он слишком осторожен, чтобы заразиться венерическим заболеванием. Ашер относится к своему телу как к храму, часто тренируется и хорошо питается. Единственный раз, когда я видела, что он плохо ест, – это когда он потакает мне, но даже тогда он никогда не ест нездоровую пищу.

Ашер идет в ванную и возвращается с теплым влажным полотенцем для рук. Я расслабляюсь на матрасе, пока он вытирает меня. Когда он резко останавливается, я открываю глаза и смотрю ему в лицо. Он смотрит на мою шею, где, несомненно, начал образовываться красноватый синяк.

Когда он говорит, то тихо произносит.

– Мне жаль.

На моих губах появляется коварная ухмылка.

– А мне нет.

А потом я хватаю его за руки и притягиваю к себе, прижимаясь к его губам своими.

Сегодня я думала, что нахожусь в самом начале пути к симпатии, но теперь понимаю, что нахожусь на противоположном краю – на туманной территории, где губы любви и симпатии целуются, а границы размываются. И когда Ашер снова погружается в меня той ночью, медленно входя и выходя из меня, наши руки сцеплены вместе, а его глаза смотрят на мои, я все больше погружаюсь в любовь, опасно преодолевая порог падения в вечность.

ГЛАВА 31

Лучшая защита

для каждой женщины —

это мужество.

Элизабет Кейди Стэнтон

Я просыпаюсь от вспышки света. К тому времени, как я открыла глаза, она быстро закончилась, но была достаточно яркой, чтобы пробудить меня от дремоты.

– Ашер? – спрашиваю я, задыхаясь. – Что это было?

– Сигнал тревоги, – спокойно отвечает он из другого конца комнаты. – Это яркий свет, который светит один раз, а затем три быстрых и последовательных звонка с достаточно высокой частотой, чтобы пробудить нас от глубокого сна.

Я поднимаюсь в тревоге. Когда я смотрю на него, он уже полностью одет и прикрепляет два магнита, прикрепленные к брелоку, к случайным частям зеркала во весь рост рядом с дверью. Она открывается, и внутри оказывается сейф, встроенный в стену. В сейфе лежит оружие – от штурмовой винтовки до самурайского меча.

– Надень какую-нибудь одежду. Что-нибудь такое, чтобы было как можно меньше видно кожи, – говорит он. Его голос все еще расслаблен, как будто он не только что сказал мне, что поднята тревога, и не нагружает сейчас свое тело оружием, достаточным для сражения с небольшой армией.

Я заставляю себя успокоиться, пытаясь изобразить такое же хладнокровие, как у Ашера. Если он не волнуется, то и я не должна волноваться. К тому времени как я одеваюсь в черные носки, черные леггинсы и черную водолазку, мои руки уже не дрожат. Я замечаю, что Ашер одет так же, и не торопясь оцениваю его приказ. В такой одежде мы оба будем полностью защищены от пуль везде, кроме головы.

Я следую за Ашером в оружейную, и мы оба бесшумно движемся по паркетному полу. В коридорах так тихо, что я почти не верю в существование реальной угрозы. Когда мы доходим до оружейной, Ашер набирает еще патронов и прикрепляет их к какому-то ремню, перекинутому через грудь.

Он поворачивается ко мне и говорит:

– Если я не вернусь через 15 минут, позвони в полицию и позови детектива Джеймсона. Он со мной.

Затем он прижимает свои губы к моим и уходит, прежде чем я успеваю сказать:

– Что?

Через несколько секунд после его ухода двери арсенала начинают закрываться, а с потолка спускаются плоские экраны. Я понимаю, что Ашер запустил протокол тревожной комнаты. Когда экраны полностью опускаются, я сосредотачиваюсь на изучении изображений на них, игнорируя яму в моем нутре, которая образуется при мысли о том, что Ашер в опасности.

Я сразу же узнаю команду охраны Ашера. Их около тринадцати человек у дверей пентхауса. Двое из них стоят у лифтов, двое – перед лестницей, а остальные смотрят на какое-то устройство, прикрепленное к двери, отделяющей коридор от пентхауса. Когда я увеличиваю изображение устройства, то понимаю, что к нему подведено множество проводов, и замираю.

Это что, бомба?!

Идея настолько смехотворна, настолько абсурдна, что бешеный смех булькает у меня в горле. Я отворачиваюсь от экрана, потому что не могу сосредоточиться на нем, не сходя с ума. Все комнаты пусты, кроме открытой площадки внизу, где гостиная, столовая и кухня сходятся в одно большое открытое пространство.

На полу лежат несколько мужчин. Я не узнаю ни одного из них, поэтому понимаю, что это нападавшие. К трем охранникам, которые обычно остаются в комнате безопасности, присоединяются ночной охранник Ашера и мой. Даже если пятеро из них живы, а несколько врагов ранены, наша охрана все равно превосходит их числом три к одному.

Меня беспокоит, что я нигде не вижу Ашера, но я не могу сосредоточиться на этом, иначе потеряю самообладание. Взглянув на часы, я понимаю, что с момента ухода Ашера прошло меньше минуты, хотя мне кажется, что прошел целый час. Я дам ему пятнадцать минут, прежде чем вызову полицию, но ни секундой больше.

Я наблюдаю из безопасной комнаты, как мой ночной охранник делает два выстрела, звук которых не слышен благодаря глушителю, прикрепленному к стволу его пистолета. Один попадает нападавшему в шею, а второй – между глаз с пугающей точностью. Двое убиты, осталось тринадцать. Сердце замирает, когда одному из охранников пуля попадает в грудь. Он падает и больше не поднимается. Охранников осталось всего четверо, а у меня еще тринадцать минут и пятьдесят две секунды, прежде чем я смогу вызвать полицию.

Когда я вижу Ашера, спускающегося по лестнице, обратный отсчет показывает тринадцать минут и восемнадцать секунд. Осталось девять нападавших и только один из охранников Ашера. Остальные упали на пол, их тела безжизненно неподвижны. Мое сердце скорбит о гибели этих людей, но я заставляю себя отбросить эти чувства, пока угроза не будет устранена.

Ашер замирает на последней ступеньке, его тело скрыто за изгибом лестничного пролета. Пока он стоит там, последний охранник получает пулю в сердце.

Теперь остались только Ашер и девять человек.

Я наблюдаю, как люди разделяются на три группы по три человека. Одна группа зачищает левый коридор, другая – правый. Я все еще держу руку над телефоном комнаты паники, когда последняя группа молча приближается к лестничному пролету, где прячется Ашер.

Но за одно мгновение Ашер успевает метнуть ножи в двоих из них и зажать голову последнего. Когда парень теряет сознание, Ашер связывает ему запястья молнией. Все было сделано так быстро, так эффективно, что единственным звуком был тихий стук ударяющихся об пол тел.

Я наблюдаю, как Ашер выходит в левый коридор, где одна из групп из трех человек все еще проверяет комнаты. Он прикрепляет глушитель к пистолету, затем проскальзывает в кабинет и стреляет двум нападавшим в затылок, прежде чем они успевают понять, что он там.

Третий как раз сейчас выходит в коридор из театральной комнаты, которую он только что очистил. Он проходит мимо открытой двери кабинета и замирает. Они с Ашером встречаются взглядами, и Ашер бросается в бой, сворачивая парню шею, прежде чем тот успевает поднять пистолет в своих потрясенных руках.

Нападающих осталось всего трое, а у меня в запасе около десяти минут на таймере. Еще несколько минут назад я бы сочла это невыполнимой задачей, но теперь я знаю, что лучше. Ашер был рожден для этого. Я вижу это сейчас по его движениям, спокойным и уверенным в себе. В каждом его шаге есть такая цель и красота, что эти смерти кажутся почти потрясающими.

От этой мысли мне становится так плохо, что я с трудом могу смотреть, как Ашер с легкостью убивает остальных троих. Я отворачиваюсь от экрана, но, увидев, что Ашер приближается к двери в наружный коридор, вскакиваю, бегу к переговорному устройству и нажимаю кнопку.

– Не надо! – кричу я.

Ашер замирает на экране, когда звук моего голоса эхом отдается в динамиках, и я наблюдаю, как его глаза фиксируются на камере, а бровь выгибается дугой.

– На той стороне есть устройство. Думаю, это бомба, – говорю я. – Ксавьер и другие охранники сейчас разбираются с ней.

Он кивает и жестом просит меня остаться в комнате, что я и делаю. Я наблюдаю, как он в одиночку разминирует остальную часть дома. Я спокойна, потому что вижу по камерам наблюдения, что кроме него там никого нет, но все равно позволяю ему продолжить. Лучше перестраховаться.

Закончив очищать пентхаус, он подходит к комнате тревоги. Я нажимаю кнопку, и дверь открывается, экраны возвращаются на место, а спутниковый телефон убирается обратно в стену. Как только Ашер видит меня, он распахивает руки, и я двигаюсь, чтобы обнять его.

Он ведет меня вниз по лестнице, и мои брови нахмуриваются в замешательстве, когда он говорит:

– Ходячие мертвецы.

В его голосе звучит юмор, который громко разносится по комнате. Я испуганно вскакиваю, когда вижу, как поднимаются пять охранников. Мой ночной охранник даже вытягивает руки перед собой и плохо имитирует походку зомби. Вряд ли он скоро получит "Оскар".

Я выдыхаю, мой голос – просто шепот.

– Какого черта?

Ночной охранник Ашера слышит меня и ухмыляется.

– Пуленепробиваемая одежда.

Меня сразу же осеняет понимание. Вот почему пуленепробиваемую одежду разглашают только по необходимости. Для таких ситуаций, как эта, когда охранники в меньшинстве и могут получить пулю. Они притворились мертвыми, а Ашер затаился и ждал удобного случая для удара. Предусмотрительность, необходимая для такой меры предосторожности, просто гениальна, и я начинаю ценить Ашера еще больше.

Но я не могу удержаться от брошенной в его сторону колкости.

– Ходячие мертвецы? Ты не мог придумать что-нибудь получше?

Ашер пожимает плечами, на его губах появляется ухмылка.

– Я подумал, что это смешно.

На полу раздается стон. Я наблюдаю, как связанный нападающий несколько раз моргает глазами, а затем поднимается на ноги. Он замирает, увидев меня, Ашера и пятерых вполне живых охранников. Затем он разворачивается и бежит к двери, его руки все еще связаны за спиной.

Я вспоминаю о бомбе на двери и высовываю ногу, ставя ему подножку. Это прием из начальной школы, но он срабатывает. Он падает лицом на твердый пол и немного скользит по нему, прежде чем один из охранников наступает ему на спину, останавливая его движение.

– Мило, – говорит Ашер, на его губах появляется ухмылка.

Я закатываю глаза, но тоже улыбаюсь, потому что это странно. Я только что поставила подножку парню, посланному убить нас.

После того как охранники срезают с парня молнию и пристегивают каждую его руку наручниками к отдельным подлокотникам на одном из стульев в столовой, Ашер говорит ему:

– Я задам тебе ряд вопросов, а ты на них ответишь.

Парень настороженно кивает.

– Ты не мафиози, – говорит он, хотя я понятия не имею, откуда он это знает, но верю, что он прав. – Значит, у тебя нет лояльности. Нет причин лгать. Имей это в виду.

Парень снова кивает, но молчит.

Ашер подбрасывает в воздух нож-бабочку, который держит в руке, и ловит его.

– Кто тебя нанял?

Парень даже не колеблется, когда говорит:

– Имен нет, но он был ростом около 170 см, среднего возраста, в костюме. Темные волосы, темные глаза и круглый живот. Выглядел корпоративно.

Ашер достает свой телефон, что-то набирает и показывает парню.

– Это он?

Когда парень кивает, я наклоняюсь, чтобы рассмотреть изображение. Это фотография компании Рене.

Ашер продолжает свой допрос:

– Как вы сюда попали?

– Какая-то женщина дала нам ключ и помогла пройти биометрию. Клиент также дал нам файл со всеми вашими протоколами безопасности. – Он оглядывает одежду охранников. – Ну, думаю, не все.

Ашер кивает, а затем, слишком быстрым движением, чтобы я могла уследить, перерезает парню горло. Он поворачивается к ночному охраннику и говорит:

– Инсценируй это и сотри записи с камер наблюдения, сделанные сегодня ночью. Пусть все выглядит так, будто это сделали они.

Охранники кивают Ашеру, и я в шоке наблюдаю, как парня развязывают и раскидывают по полу, так что кажется, будто его убили во время драки. Он все еще слабо жив на полу, но теряет очень много крови. Она выливается вокруг него багровым ореолом.

Зрелище настолько жуткое, что я наклоняюсь, и меня рвет на пол. Половина ее попадает на одного из мертвых нападавших, и я гримасничаю, после чего меня снова тошнит. Я бегу в ближайший туалет, и, к счастью, Ашер не следует за мной.