Текст книги "Ашер Блэк (ЛП)"

Автор книги: Паркер С. Хантингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

ПЛЭЙЛИСТ

Sugar, We’re Goin Down – Fall Out Boy

21 Guns – Green Day

Bullfight – A Day To Remember

Broken Home – 5 Seconds of Summer

All I Want – A Day To Remember

Young – James Arthur

Jasey Rae – All Time Low

Forever My Father – Go Radio

Dirty Little Secret – The All-American Rejects

I Miss You – blink-182

We Don’t Have to Dance – Andy Black

Savior – Rise Against

Hands Down – Dashboard Confessional

MakeDamnSure – Taking Back Sunday

All Over You – The Spill Canvas

Two is Better Than One – Boys Like Girls ft. T. Swift

Lifestyles of the Rich & Famous – Good Charlotte

Memory – Sugarcult

Just The Girl – The Click Five

Dancing On My Own – Calum Scott

She’s Always a Woman – Billy Joel

You’re the One That I Want – Lo Fang

I Don’t Wanna Live Forever – ZAYN ft. T. Swift

Highway Don’t Care – Tim McGraw ft. T. Swift

Thief – Ansel Elgort

The Other (Stripped) – Lauv

Слушать Spotify

Лучшая любовь начинается с неожиданного привета.

Неизвестный

Моей семье: Л, Хло и Бау.

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Любимые читатели,

Ашер Блэк – это мой дебютный роман, и после многих лет мечтаний о том, чтобы стать писателем, я наконец-то им стала! Эта история близка и дорога моему сердцу, потому что, как и Люси, я боролась с мужеством. В моей жизни мужество проявилось в том, что я стала преследовать свою мечту о писательстве.

Я должна была стать врачом. Я закончила подготовительные курсы, проделала кучу волонтерской работы в сфере медицины и поцеловала в задницу целую кучу профессоров биологии, находясь под впечатлением, что мне понадобятся рекомендательные письма. И чтобы перейти от перспективы стабильной карьеры к профессии, которая должна быть или не должна быть, мне потребовалось немало мужества, о котором я и не подозревала до сих пор.

И все же я здесь – пишу! Я надеюсь, что, когда вы найдете, кем хотите стать в жизни, вы будете следовать своим мечтам, а не тем, которые ставят перед вами другие. Найдите в себе мужество проложить свой собственный путь и будьте бесстрашными людьми, какими, я знаю, вы все являетесь.

xoxo,

Паркер

ПРОЛОГ

Прежде всего, будьте героиней

своей жизни, а не жертвой.

Нора Эфрон

Если бы вы знали, что беда принесет мир, стали бы вы терпеть плохое ради хорошего?

Печенье с предсказаниями имело свойство заставлять встряхнуть голову. Это было похоже на предзнаменование, и резкое послевкусие оставалось на моем языке, пока автобус въезжал в город.

Я вскрыла следующую печеньку, не потрудившись смахнуть крошки с коленей, которые падали, как капли дождя, на мои треники.

Жизнь – это прыжок веры. Что еще?

Ужасный совет – если его вообще можно так назвать. Прыжки веры сбрасывают вас со стофутовых скал, и вы не сможете этого пережить.

Спросите любого, кто это сделал.

Именно так.

Их не существует.

Я съела это дерьмовое печенье с предсказаниями в два укуса, прокляла свой скудный бюджет на еду, когда зазубренный край печенья поцарапал уголок моего рта, и отломила следующее печенье.

Лучшая любовь начинается с неожиданного приветствия.

Прекрасно. В "Панда Экспресс" можно было переходить от философских советов к советам в стиле Холлмарка, а можно было переходить и к романтике, но они не смогли предложить мне ничего более сытного, чем три печенья с предсказаниями и два глотка супа меньше чем за пять баксов. Так я поняла, что вернулась в Америку.

В мире было достаточно плохих советов, но почему-то всегда чувствовалось, что они сосредоточены здесь. Здесь жизнь любила надирать мне задницу, а потом делать это снова, просто чтобы посмеяться. Я смяла три предсказания и засунула их на дно сумки.

Я даже не задумывалась над словами.

А надо было.

Может быть, тогда я была бы готова к встрече с Ашером Блэком.

Может быть, тогда я была бы в безопасности в своем общежитии, а не пряталась бы в безопасной комнате, когда рядом бушевало сражение.

Может быть, тогда мое сердце все еще было бы моим.

ГЛАВА 1

Нужно иметь мужество, чтобы

повзрослеть и стать

тем, кто ты есть на самом деле.

Э. Э. Каммингс

Пока мы идем к бару, в голове крутится только одна мысль: раньше это место было стриптиз-клубом. Теперь это модный ночной клуб, который обслуживает нью-йоркскую элиту и тех, кому посчастливилось получить вход.

Сегодня в их число вошли мы с Эйми. Как мы туда попали, я понятия не имею, хотя подозреваю, что это как-то связано с Эйми.

При росте почти шесть футов у нее тело модели и внешность в придачу. Она – девушка из маленького городка в сельской части Америки, но, глядя на нее, этого не скажешь.

Одетая в крошечное платье с блестками и туфли на высоченных каблуках, она выглядит совсем как девушка из большого города, за которую себя выдает. С каждым нашим шагом я вижу, как мужчины смотрят на нее с вожделением, а женщины – с завистью.

– Я слышала, что раньше здесь был стриптиз-клуб, – говорит Эйми, повторяя мои мысли.

Мы с Эйми познакомились только сегодня. Мы обе учимся в университете Уилтон. Она – моя новая соседка по комнате в Вейзерли-холле, одном из зданий общежития для старшекурсников в Уилтоне. Насколько я знаю, мы также единственные трансферы в нашем зале.

В то время как я сдавала экзамены онлайн, работая волонтером за границей, Эйми училась в местном муниципальном колледже в своем родном городе и в итоге накопила достаточно денег, чтобы оплатить оставшуюся часть того, что не покрывает ее стипендия в Уилтоне.

Мы обе недавно приехали в этот район, и не прошло и нескольких минут после знакомства, как Эйми предложила пойти в «Бродягу», самый горячий клуб Нью-Йорка. Ранее она говорила мне, что маленький городок, в котором она выросла, слишком изолирован, и ей очень хочется как можно скорее стать жительницей Нью-Йорка.

Я ей верю.

Она уже выглядит соответствующе, и я могу поклясться, что ранее она сказала мне "передай бутылку воды, дорогуша".

Я бросаю на нее косой взгляд, гадая, что она скрывает за своим гламурным фасадом. Я лучше многих понимаю желание пустить корни, но обычно я делаю это, перебегая с места на место, никогда не оседая. Я уже могу сказать, что Эйми, напротив, решила стать совершенно другим человеком.

За этим тревожно наблюдать.

– Но, вроде как, из высшего класса, – продолжает Эйми.

У меня из горла вырывается удивленный смех.

– Стриптиз-клуб высокого класса? Разве такие вообще существуют?

Я всегда думала о стрип-клубах как об отвратительных местах, но, оглядевшись вокруг, я представляю себе «Бродягу» как стильный стрип-клуб. Даже если эти слова вместе кажутся оксюмороном.

Танцовщицы подвешены к птичьим клеткам в человеческий рост. Они одеты в стильные маленькие черные платья, но я представляю, что во времена стрип-клуба «Бродяги», танцовщицы наверху не носили абсолютно ничего.

Прутья, ограждающие клетки, черные и имеют форму паутины с замысловатыми, красивыми готическими узорами. Вместо закрытого дна основания клеток сделаны из толстого стекла, что позволяет посетителям клуба полностью видеть клетки снизу. Я надеюсь, что на танцовщицах надето нижнее белье, но на всякий случай опускаю голову.

Остальная часть ночного клуба выполнена в современном готическом стиле, что придает этому месту атмосферу нуара и запрета. Мне кажется, что я не должна здесь находиться, но мне повезло. Над клетками висят огромные люстры. Стены выкрашены в матовый черный цвет, а полы – бетонные с блестящим черным эпоксидным покрытием.

Над люстрами и подвесными клетками потолок чисто белый, резко контрастирующий с чернотой остальной части клуба. Барная зона тоже чисто белая, с замысловатыми деревянными светильниками. Во всем клубе есть несколько столов, врезанных в стену и скрытых бархатными красными шторами, которые свисают с высоких потолков и спускаются до пола, обеспечивая максимальную приватность.

Над нами также находится VIP-уровень, частично закрывающий высокие потолки с одной стороны клуба. С балкона открывается вид на остальную часть клуба, но, насколько я могу судить, а это не так уж и далеко, там, похоже, никого нет.

– Если стрип-клуб высокого класса существует, то им владеет Ашер Блэк, – говорит парень, подходя к нам сбоку, как раз когда мы подходим к бару.

Я замечаю, как Эйми с интересом разглядывает парня. Он привлекателен с точки зрения стереотипов, но он не в моем вкусе. Я предпочитаю высоких, темных и красивых мужчин, но этот парень лишь чуть выше среднего роста и с бледными светлыми волосами. Как и все остальные парни в клубе, он одет в брюки и рубашку.

Как бы ни был он симпатичен, он из тех, кто сливается с толпой, а после двух лет путешествий по миру и встреч с таким количеством разнообразных людей мне нужен кто-то другой, чтобы пробудить мой интерес. Кто-то интригующий. Даже загадочный.

Я поворачиваю голову к Эйми и говорю:

– Он в твоем распоряжении.

Еще до того, как она улыбнулась мне, я уже знаю, что она заинтересована. Когда мы ехали сюда на Убере, она призналась, что у нее есть одержимость мальчиками. Это было больше похоже на предупреждение, чтобы я не обращала внимания на ее односторонний ум, если он станет слишком сумасшедшим. Я заверила ее, что в этом нет ничего такого, с чем бы я не справилась.

Как приемный ребенок, я видела больше, чем свою долю безумия. Одна из моих приемных матерей, самопровозглашенная асексуалка, была моей приемной матерью меньше часа, прежде чем начала рассказывать мне, как стимулировать уздечку. Вдобавок ко всему, она была еще и девственницей.

Я с весельем наблюдаю, как Эйми снова смотрит на парня, ее взгляд сканирует его с новым интересом. Парень краснеет, когда она придвигается к нему. Я вздрагиваю, когда замечаю, что на своих каблуках она выше его как минимум на целую голову.

Должно быть, ей нелегко было найти парней своего роста в маленьком городке. При росте метр семьдесят два я на несколько сантиметров ниже ее, и даже мне иногда трудно найти мужчин выше меня, куда бы я ни пошла. Назовите это тщеславием, но мне трудно встречаться с мужчинами ниже меня.

– Зик, – представился парень.

Он все еще смущенно ерзает, но я его не виню. Эйми просто сногсшибательна, а ее внимание полностью приковано к нему. Я понимаю, как это может его нервировать.

– Я Эйми. – Она указывает на себя. – А это Люси. – Она делает жест в мою сторону той же рукой, а затем продолжает: – Итак, кто такой Ашер Блэк?

Глаза Зика комично расширяются.

– Он владеет этим клубом… – Его голос неловко прерывается. Кажется, он хочет сказать что-то еще, но когда его взгляд устремляется на VIP-зону, он быстро отводит его и замолкает. Он выглядит почти… испуганным.

Заинтригованная реакцией Зика, я поворачиваю голову в сторону VIP-этажа. Он находится на уровень выше основной части клуба, поэтому я не могу заглянуть туда, но туда ведет парадная лестница. Она находится не более чем в нескольких футах от того места, где мы стоим у края барной стойки, а значит, я вижу вблизи двух охранников, которые стоят перед лестницей.

Они оба одеты в костюмы, а в ушах у них намотаны наушники, как те, что я видела в кино. Их глаза постоянно сканируют клуб, они всегда начеку. А раньше, когда мы проходили мимо них по пути к бару, я слышала, как они говорили, кажется, по-итальянски.

Я также заметила, что по всему клубу расставлены охранники, прижавшиеся к стенам со скрещенными руками и бдительными глазами. У них также есть крутые наушники. Вообще, в «Бродяге» очень много охранников, и все они одеты в высокотехнологичное снаряжение с очень серьезными лицами, как будто знают, что делают. Это довольно пугающе и очень сильно.

Один из охранников внизу лестницы ненадолго прикоснулся к своему наушнику. Он что-то говорит другому охраннику, и внезапно оба они становятся рядом друг с другом. К ним приближается красивая светловолосая женщина.

Она высокая и стройная, с ивовой модельной фигурой, похожей на фигуру Эйми. Я не была бы шокирована, узнав, что она модель. Обычно меня поражает ее красота, но, стоя рядом с Эйми, я уже привыкла к этому. Однако я не могу не наблюдать за тем, как она грациозно поднимается по лестнице, проигнорировав по пути обоих охранников. Интересно, кто она такая?

За ней следует мужчина. У меня вырывается тихий вздох. От него захватывает дух. Мои глаза завороженно следят за очерченными краями его челюсти. Его лицо должно быть на большом экране, но интуиция подсказывает мне, что он никогда не согласится на такую съемку.

Об этом мне говорят его глаза. Они умные, но в то же время настороженные. С такого расстояния я вижу, какие они острые и ярко-синие. В их глубине царит карающая холодность, подражающая мрачному выражению его лица, отчего у меня создается четкое впечатление, что он не хочет здесь находиться.

Я отворачиваюсь от его глаз, потому что в них слишком много черствости. Почти нечеловеческая. Я пытаюсь вообще отвести от него взгляд, но ничего не могу с собой поделать.

Я смотрю.

Я даже не пытаюсь это скрыть.

Я смотрю на его темные волосы, подстриженные по бокам, но длинные сверху. Я смотрю на его костюм, сшитый на заказ, который ничуть не скрывает его мускулистого телосложения. Я даже смотрю на его ноги, обутые в элегантные парадные туфли, которые, вероятно, стоят больше, чем моя месячная арендная плата.

Когда он проходит мимо охранников, я замечаю, что он выше их обоих. В нем должно быть не меньше метра восьмидесяти. Я завороженно наблюдаю, как его глаза сканируют толпу, прежде чем остановиться на мне. Они остаются там дольше обычного, достаточно долго, чтобы я увидела, как они темнеют, прежде чем он проводит взглядом по моему телу, задерживаясь на частично обнаженных грудях. Мне кажется, что на его лице отразилось вожделение, но оно почти мгновенно исчезает.

Как будто его и не было.

Может, мне показалось?

Его внимание возвращается к одному из охранников, чей рот шевелится. Они кивают друг другу, прежде чем он проходит мимо. Он пробыл там меньше десяти секунд, но у меня перехватило дыхание. К тому времени, как он поднялся по лестнице и скрылся из виду, я уже выдохлась.

Я ловлю грубый удар локтем в бок от Эйми. Я потираю место под ребрами, снимая боль, и злюсь на нее.

– За что это?

– Где твои мысли? – спрашивает она. – Ты выглядела так, будто глубоко задумалась. – Хихиканье проскальзывает по ее кроваво-красным губам. – Улыбнись. Мы в клубе. И не просто в клубе. В «Бродяге».

Я вздыхаю.

– Нигде. – А потому я лгу, желая сохранить похоть, которую я видела в голубых глазах, при себе. – Я просто волновалась из-за завтрашнего первого дня занятий. Почти у всех остальных есть преимущество – они учатся в Уилтоне с первого курса. Это пугает.

По правде говоря, на самом деле я не волнуюсь. Я всегда была такой хорошисткой, которая не требует усилий, но я знаю, что если понадобится, я всегда смогу взять себя в руки и позаниматься. И маловероятно, что до этого дойдет. Но я все равно вру.

Мною движет иррациональное желание сохранить в тайне встречу с Голубыми Глазами. Что-то в том, как его глаза пробежались по моему телу – даже с расстояния в несколько футов – кажется личным, как будто это должно остаться только между нами. Разве это противоречит кодексу девушки – увидеть горячего парня и не обратить на него внимание?

Я не знаю.

Эйми – моя единственная подруга, будь то девушка или парень, и я только недавно с ней познакомилась.

Я не задерживаюсь на этой грустной мысли, потому что Эйми уже насмехается.

– Пожалуйста. Я видела твое расписание. Ты ходишь на занятия с названиями, которые я даже не могу произнести, не говоря уже о том, чтобы понять.

Это правда. Моя специальность в Уилтоне – биоинформатика и геномика. Когда я показала ей свое расписание, Эйми сказала, что одного названия моей специальности достаточно, чтобы у нее разболелась голова. Однако она изучает бизнес, и я знаю, что уже одно это впечатляет.

В Уилтоне лучшая бизнес-программа в стране, даже лучше, чем в Уортоне. Процент поступающих не превышает одного процента, поэтому процесс приема невероятно избирателен и включает в себя ряд собеседований, которые проводятся в течение года. То, что Эйми была принята, означает, что она не только ярче большинства людей, но и хорошо учится.

Естественно, первое, что она мне сказала, было:

– Мне нужно перепихнуться. Ты согласна на поход по клубам? Или ты станешь одной из тех соседок по комнате, которые ненавидят меня до глубины души?

Я не хотела быть такой, и вот я здесь. К тому же, найти парня на одну ночь без обязательств – не такая уж плохая идея. У меня уже много лет не было секса. И судя по тому, как мое тело отреагировало на Голубые глаза, мне давно пора получить немного особого внимания от мужчины.

Зик свистит, напоминая мне, что он здесь. На его всеамериканском, симпатичном мальчишеском лице застыло удивленное выражение.

– Вы двое учитесь в Уилтоне?

Среди небольшого числа школ Лиги плюща Уилтон занимает первое место. Это название связано с большим престижем. И из всех школ Лиги плюща Уилтон – единственная, где пожертвование здания не может купить ваше принятие или добиться вашего расположения. Интеллект ценится выше денег, что редкость в этом мире.

Я понимаю, почему Зик смотрит на Эйми с еще большей интригой. Он знал, что она красива, но теперь он знает, что она умна.

Эйми кивает, прежде чем отмахнуться от темы.

– Да, но это скучно. – Она кокетливо улыбается. – Давайте потанцуем. Я все равно вас почти не слышу.

Она права. Учитывая громкость музыки, я поражаюсь, что нам удается поддерживать разговор. Я смотрю между ними. Эйми смотрит на Зика как в спальне, и я понимаю, что если пойду за ними на танцпол, то буду просто третьим лишним.

Нет, спасибо.

Поэтому, когда Эйми поворачивается ко мне и кивает головой в сторону танцпола, я качаю головой.

– Я пойду в туалет, а потом, возможно, найду симпатичного парня, с которым смогу потанцевать.

Эйми одобрительно кивает.

– Напиши мне, когда будешь готова уйти.

Я соглашаюсь, хотя мы еще не обменялись номерами. А потом они уходят. Я наблюдаю, как Эйми ведет Зика к центру танцпола, крепко держась за его руку. Толпа расступается перед ней, словно она королевская особа. Она и выглядит так, будто она королева.

Я улыбаюсь. Мне нравится Эйми. Правда, нравится. Она причудлива, но причудливость может быть хорошей. К тому же приятно встретить кого-то, кто уверен в себе, но не самоуверен. Доброго, но не навязчивого. Заинтересованный, но не любопытный. Она как медвежонок для моей Златовласки – в самый раз. Я уже могу сказать, что она станет отличной соседкой по комнате и, возможно, даже подругой.

Еще мгновение я наблюдаю за Эйми и Зиком. Когда они уходили от меня, то держались за руки, а теперь крепко прижались друг к другу. Эйми выглядит счастливой и в своей стихии, поэтому я решаю оставить их с Зиком наедине до конца ночи.

А потом здесь остаюсь только я, и меня не покидает ощущение, что, куда бы я ни пошла и кого бы ни встретила, здесь всегда буду только я.

ГЛАВА 2

Все наши мечты

могут сбыться – если

у нас хватит смелости

их осуществить.

Уолт Дисней

– Если я выйду на минутку, смогу ли я потом вернуться? – спрашиваю я мужчину, охраняющего дверь, которая, как мне кажется, является боковым выходом. Я танцую в клубе уже почти час без перерыва. У меня болят ноги, и я остро нуждаюсь в свежем воздухе.

Он смотрит на меня, блуждая глазами вверх-вниз по моему телу с пристальным вниманием. Это тот же взгляд, которым вышибала смотрел на нас с Эйми, полный безудержного осуждения, размышляя, достаточно ли мы хороши, чтобы находиться здесь.

К моему облегчению, он кивает.

– Постучи три раза, когда захочешь вернуться.

Как только я выхожу на улицу, холодный нью-йоркский воздух облегчает боль в висках. Здесь тише, но я все равно слышу музыку, которая играет внутри. То, что вначале было гипнотическим, теперь вызывает головную боль, и я отчаянно нуждаюсь в свежем воздухе.

Я прижимаюсь спиной к кирпичной стене здания и останавливаюсь, чтобы осмотреться. Я нахожусь в переулке, но единственный вход и выход – это дверь, через которую я только что вышла, – еще одна мера безопасности, несомненно. Узкая улица с обеих сторон перегорожена горами кирпичных стен. Они выкрашены в черный цвет, а в центре каждой из них белой краской из баллончика выбит логотип «Бродяги».

Странно находиться в переулке, который на самом деле не является переулком – скорее, это открытая комната с асфальтом в качестве пола и ночным небом в качестве потолка. Я благодарна за уединение, которое дают окружающие стены, потому что темный переулок в Нью-Йорке – не самое безопасное место для девушки, чтобы оставаться одной ночью.

Я в тревоге вскакиваю, когда рядом со мной открывается дверной проем.

– Еще минутку или около того. Обещаю, – говорю я, поворачиваясь лицом к вышибале.

Но вместо него, я вижу того самого парня.

Голубоглазого.

Он смотрит на меня с весельем на лице, что так отличается от холодности, которую я наблюдала ранее.

– Думаю, это займет больше минуты.

У меня перехватывает дыхание, когда я вникаю в его слова и их мрачные обещания. Его глаза пожирают меня, скользят по моему телу и держат меня в плену. Я пугаю себя, когда делаю неосознанный шаг в его сторону, желая быть ближе к нему. Прикоснуться к его лицу, к его телу, везде, где он мне позволит.

Я сжимаю кулаки, заставляя себя прекратить эту нелепую мысль.

Теперь я понимаю, что чувствуют героини романтических романов, когда встречают своих альфа-самцов. Это не мгновенная любовь. Это вожделение, и оно настолько сильное и непреодолимое, что легко спутать эти два чувства. К счастью для меня, я достаточно крепко держу голову в руках, чтобы понять, что то, что я чувствую, – это просто чистая, неразбавленная похоть.

И ей нужен выход.

Но это человек, который преследовал меня в переулке. Человек, которого я не знаю и которому не доверяю.

Я бросаю на него обвиняющий взгляд.

– Ты следил за мной здесь?

– Да. – В его голосе нет ни колебаний, ни раскаяния, только затянувшаяся правда, которая смело висит в воздухе. Он настороженно смотрит на меня, и я делаю инстинктивный шаг назад, снова прижимаясь к стене. – Скажи, что я тебе здесь не нужен, и я уйду. Без вопросов.

Интересно, говорит ли он правду? Если да, то это чудесным образом снимет мои опасения по поводу безопасности. Потому что на самом деле я хочу, чтобы он был здесь. Я хочу этого. Мне нужны обещания удовольствия, которые дают мне его глаза. Я хочу поцеловать эти полные губы. Я хочу, чтобы его руки опустошали меня. Я хочу всего.

Поэтому я испытываю его.

– Я не хочу, чтобы ты был здесь, – лгу я, гадая, уйдет ли он.

Он кивает головой и поворачивается, трижды стучит в дверь – сигнал к открытию. Я с облегчением понимаю, что он сказал правду. Что я могу провести эту ночь в свое удовольствие, не беспокоясь о своей безопасности.

Когда дверь открывается и охранник высовывает голову, я говорю:

– Подожди.

Я серьезно. Я хочу этого. Я хочу его.

Назовите это инстинктом или безумием, а может быть, и тем, и другим, но я уже могу сказать, что, когда он прикоснется ко мне, это будет электричеством. Просто глядя на него, я понимаю, что это человек, который берет то, что хочет. Прямо сейчас? Это я. А завтра? Кому какое дело? Это не то, для чего нужны отношения на одну ночь.

Голубоглазый кивает охраннику, который снова закрывает дверь. Он поворачивается в мою сторону, и завороженное выражение одобрения на его лице посылает дрожь восторга по моему позвоночнику.

– Ты проверяла меня.

Я киваю.

– Да.

Он делает шаг ближе ко мне.

– А если бы я не прошел проверку?

Я продеваю палец в петлю его ремня и притягиваю его ближе.

– Вероятно, мы были бы в том же положении, только я бы лгала нам обоим, когда говорила бы, что не хочу этого.

Он упирается руками в стену по обе стороны от моей головы, заключая меня в клетку.

– А сейчас?

Пальцы моей левой руки касаются его лодыжки и медленно поднимаются вверх по ноге, пока не зацепляются за его талию. С ее помощью я толкаю его вперед, пока мы не оказываемся плотно прижатыми друг к другу.

– Мне не нужно лгать. Я хочу этого.

Не успеваю я моргнуть, как его губы оказываются на моих, его язык трахает мой рот так, как я надеюсь, он будет делать это с моим телом. Я с нетерпением отвечаю на его прикосновения, языком смакуя отчетливый вкус мяты и амаретто. Это грязный поцелуй, грубый, жестокий и грязный, наполненный зловещими обещаниями, которые я жду не дождусь, когда он выплеснет на мое жаждущее тело. Невероятно, как сильно я этого хочу, как сильно я жажду этого с тех пор, как мои глаза встретились с его глазами и увидели желание, таящееся в их глубине.

Его губы переходят на кожу под моим ухом, слегка посасывая ее, а затем он легонько прикусывает, посылая толчок боли прямо к жестким пикам моих сосков. Из моего рта вырывается звериный стон, когда его язык проводит по чувствительной коже, слизывая восхитительную боль. Его губы проходят по моему горлу и встречаются с его руками у моей груди.

Он сжимает сосок одной рукой, а его рот грубо посасывает другой бутон, пробивающийся сквозь тонкую ткань моего платья. Мои руки запутываются в его волосах, подталкивая его ниже, желая, чтобы он был рядом. Он позволяет мне, посмеиваясь над моим отсутствием терпения, а сам нарочито медленно проводит пальцами по внутренней поверхности моих бедер, дразняще прикасаясь к ним.

Я стону, беру ногу, которая обвивалась вокруг его талии, и закидываю ее ему на плечо. Это движение поднимает юбку моего платья выше, обнажая больше моей кожи для хрустящего осеннего воздуха. Он наклоняется вперед и утыкается носом в мою чувствительную плоть, погружая его в мою щель через хлопчатобумажную ткань нижнего белья.

Зацепившись пальцами за резинку трусиков, я сдвигаю их вниз, слишком жаждая контакта кожи с кожей, чтобы ждать. Вибрация его ответного рыка заставляет мои бедра податься вперед, заставляя наши губы столкнуться.

Я вскрикиваю от ощущения его языка, проводящего по моему бугорку. Он полностью берет одну из моих губ в рот, нежно посасывая, а затем отпускает ее. Подушечка его большого пальца касается моего клитора, распределяя по нему влагу из моего отверстия и потирая медленными кругами.

Когда его губы занимают место большого пальца на моем клиторе, я почти теряю сознание. Он проводит по нему языком, дразня меня медленными движениями. Я задыхаюсь, когда один из его пальцев входит в меня, с легкостью проникая в мое тело. Второй палец присоединяется к первому, и я оседлала их оба, смакуя ощущение его теплого рта на моем клиторе и его длинных пальцев в моем теле. С каждым движением его языка я чувствую, как подхожу к краю, все ближе и ближе к разрядке, в которой отчаянно нуждаюсь.

Вот оно. Этого момента я ждала годами. Конец моей засухи. Начало экстаза. Я так близка к тому, чтобы кончить. Я чувствую это по учащенному сердцебиению, по призрачному вкусу его языка в моем рту, его губ на моих губах, по скрежету моих ногтей о его шею.

Я громко стону, мой голос густой от удовольствия.

– Я близко. Я близко. Я так близко, – говорю я, задыхаясь между каждым вдохом.

Он резко отстраняется, и его тепло сменяется прохладой воздуха.

– Это может подождать? – спрашивает он, его тон резкий и требовательный.

– Ч-что? – спрашиваю я, пытаясь успокоиться сквозь плотную дымку вожделения.

Она не поддается навигации.

Он…?

Я смотрю на него снизу вверх, следя за его взглядом. Он все еще смотрит на мою обнаженную плоть внизу.

У меня отпадает челюсть.

Он только что спросил мое влагалище, может ли оно подождать? Чтобы кончить?

Потому что ответ – категорическое "нет". Оно уже два года ждет, чтобы кончить на чьей-то чужой руке.

Я тянусь вниз и натягиваю трусы с колен. Когда они как следует закрывают меня, я быстро прикрываюсь платьем, запоздало осознавая, насколько уродливо выглядит обнаженное хлопковое белье. С таким же успехом я могла бы надеть бабушкины трусики.

Воцаряется гробовая тишина, пока я жду, когда он перестанет пялиться на мою теперь уже прикрытую промежность. Когда я бросаю взгляд на его красивое лицо, то обнаруживаю, что он смотрит не на меня. Он смотрит в пространство – туда, где когда-то были мои уродливые трусики. Я осторожно отхожу в сторону, стараясь как можно больше отстраниться от него.

Может, он и самый сексуальный мужчина из всех, кого я когда-либо видела, но я не стану встречаться с сумасшедшим. Даже если он придет с ртом, способным на немыслимые удовольствия. Я бросаю взгляд на дверь, размышляя, смогу ли я быстро сбежать, чтобы он не заметил, что я ухожу.

– Отлично, – говорит он, и я понимаю, что он обращается не к моим девичьим кусочкам.

Он говорит в наушник. Он меньше, чем те, что носят охранники. В то время как их наушники более крупные и проводные, его – беспроводной и крошечный, полностью помещается в ухе и маскируется под цвет плоти.

Он встает, поправляет костюм и говорит:

– Буду через минуту.

С этими словами он трижды стучит в дверь и входит в клуб, как только она открывается, оставляя меня глазеть в одиночестве, моя засуха все еще в силе.

Никаких извинений.

Никаких прощаний.

Этот придурок даже не удостаивает меня взглядом.