Текст книги "Дать боссу (по носу) (СИ)"

Автор книги: Панна Мэра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Что именно тебя пугает?

Мы вышли за ворота и тьма поглотила нас. Это было довольно дискомфортно.

– Ну даже не знаю?! Обрывы, трещины, камнепады, крутые склоны, которые мы не сможем увидеть из-за темноты. А еще, похоже, намечается дождь, – сказала я, хотя понимала, что спорить с ним бесполезно.

– Я ходил по этим горам сотни раз и знаю их лучше, чем кто-либо. К тому же здесь широкая дорога, с которой мы не будем сворачивать. Но если тебе так не по себе, можешь держаться ближе ко мне.

– Я лучше буду держаться ближе к скале, за ней я уж точно буду чувствовать себя, как за каменной стеной, – ответила я, прижимаясь к холодному камню.

Фернандо окинул меня неодобрительным взглядом. Должно быть, он рассчитывал на то, что я в страхе прильну к нему в поисках надежного мужского плеча, а когда этого не случилось, он был слегка разочарован.

– Ты слишком строга ко мне, Жизель, – вдруг произнес он, словно прочитав мои мысли, – я не так ужасен, как мог говорить тебе Филипп. Мы могли бы быть друзьями.

Он спокойно шел вперед по дороге, и пока что она действительно не вызывала опасений. Широкая, ровная. И только массивный отвесный склон придавал пейзажу грузности.

– Поверь, мне нет никакого дела до советов Филиппа. Тем более, когда они касаются того, с кем дружить, а с кем нет. Я в состоянии сама принять такое решение.

– А в чем же тогда дело?

Как сказать ему, что я не хочу видеть его, чтобы не сойти с ума от желания?

– Мы слишком разные, Фернандо.

Совершенно неожиданно он усмехнулся и остановился прямо посреди дороги.

– Что смешного?

– Знаешь, когда я слышу подобные слова от девушек?

– Когда тебя отшивают? – спросила я неуверенно, совершенно без задней мысли.

– Когда меня хотят, – даже в темноте я увидела, как сверкнули его глаза.

Внутри похолодело. Почему он говорит со мной об этом? Это все какое-то наваждение. Я должна запретить себя чувствовать этот идиотский страх и робость. В конце концов, он просто очередной самовлюбленный мужчина, явно не слишком озабоченный темой верности.

– Это неправда.

– Да ну? – он подвинулся ближе ко мне, но я тут же отступила. – Тогда почему ты так тяжело дышишь? – Он взял меня за руку, проводя пальцами по запястью, и я ощутила, как кровь закипает в жилах от возбуждения. – Почему твоя кожа покрывается мурашками? Почему сердце бьется быстрее?

Даже в темноте я ощущала, как его взгляд пронзал меня. И это парализовало не только тело, но и сознание.

В следующую секунду крупная капля дождя приземлилась мне на переносицу, слегка приводя в чувства.

– Холодно, да и тяжело в гору подниматься. Тахикардия. Одышка, – я рукой отодвинула Фернандо в сторону так, чтобы он больше не мог касаться моего бедра и ключицы, а потом внутри все оборвалось. Почему я так сопротивлялась всему, что он говорил?

Дождь усиливался, но я по-прежнему могла думать лишь о том, что говорил и делал этот мужчина. Фернандо, похоже, также не смущали холодные капли, все чаще опускающиеся на землю. Ибо он все еще стоял напротив, пытаясь разглядеть меня сквозь темноту.

– Тебе безумно идет моя футболка, Жизель, – резко перевел он тему и на этот раз сам отступил на шаг. А потом ни говоря ни слова снял со своих плеч пиджак, в котором вернулся со свидания, и, перекинув мне на плечи, продолжил подъем в гору.

Сперва я стояла молча и слегка обескураженно смотрела, как он уходит вдаль. Тяжелая ткань с мягкой подкладкой теперь окутывала меня со всех сторон, и дождь уже не мог дотянуться до меня столь быстро и легко. Мгновенно стало тепло и уютно, а запах, который остался на пиджаке после Фернандо, был безупречен. Таким этот мужчина, мне нравился куда больше, чем коварным соблазнителем. Хотя, конечно, перед всеми его ипостасями было трудно устоять.

– Эй, – окрикнула я его, ускоряя шаг, – спасибо за пиджак и за прогулку. Я на самом деле тоже не такая сука, как говорит Стелла.

– Я знаю, – было темно, но я все равно умудрилась увидеть легкую улыбку на лице Фернандо.

– Я, конечно, все понимаю, но ты не хочешь вернуться обратно? – я посмотрела на небо, которое теперь было чернющим из-за туч. – Не хотелось бы, чтобы нас смыло.

– Не беспокойся, мы почти пришли, – ничего больше не уточняя, ответил Фернандо, продолжая подъем.

Дождь действительно не спешил ослабевать, с каждой минутой только усиливая мощность. И вот уже плотная ткань пиджака Фернандо была насквозь мокрая, а мои волосы превратились в пожеванную мочалку.

К этому моменту мы уже вышли на огромный склон, переходящий в бескрайнее плато с виноградниками. Дальше хорошая асфальтированная дорога обрывалась, сменяясь на узкую тропинку, ведущую в неизвестность. Я стояла на последнем камне хорошей дороги и надеялась, что Фернандо знает, что делает. А затем метрах в ста я заметила крохотное каменное здание, которое выделялось лишь по выдающейся высоко вверх башне с острым концом.

– Да, именно туда мы держим путь, – вдруг сказал Фернандо, замечая, с какой надеждой я смотрю на здание с забавной крышей, сконструированной наподобие дворца Диснеевской принцессы.

Я была несказанно рада этой новости.

– Обещаю, когда мы доберемся, я заставлю тебя согреться.

Я хотела в очередной раз остановить поток его двусмысленных комментариев колким словцом, но в последний момент поняла, что, в общем, даже не против, если меня согреют.

– Меня не придется заставлять, – ответила я, чувствуя, как моя кожа покрывается мурашками от холода.

Мы ускорили шаг и через пару минут достигли заветной цели. В темноте я с трудом могла рассмотреть здание, а потому в глаза бросался только широкий каменный вход с небольшой террасой, над которой возвышалась черепичная крыша. С нее прямо нам на головы свисали лозы винограда, скрывающие вход от непрошеных гостей. Здесь сразу стало теплее, по крайней мере дождевые потоки больше не хлестали по всему телу, и я больше не чувствовала себя, как под душем.

Фернандо открыл дверь, впуская меня внутрь. Мгновенно запахло старой древесиной и пылью. Я не видела почти ничего впереди себя, потому что в комнате не оказалось даже окон, через которые мог бы просочиться свет, а потому налетела на бочку.

– Ауч, – произнесла я, недовольно потирая ушиб.

Когда боль прошла, а Фернандо так и не раздобыл нам свет, я заподозрила что-то неладное.

– Ох, еще скажи, что здесь нет света? – в шутку спросила я.

Я еще не знала, что в этой шутке была не просто доля правды, а она целиком состояла из нее.

– Нет. Генератор сдох примерно месяц назад, у меня не было времени починить его или вызвать мастера, – услышала я шокирующий ответ мужчины.

Его же происходящее нисколько не смущало. Словно мы сейчас не находились в столь странной и до ужаса романтизированной сцене, в которой, очевидно, не должны были оказаться.

– И чем предлагаешь заняться в уединенной винодельне на отшибе в горах, где нет света? – я изо всех сил заставляла себя не делать этого. Никакого флирта с Фернандо!

– Я предложу тебе вина? – тут же подхватил он.

Фернандо наклонился к одному из шкафов, плотно закрытых дверцами, и уже через мгновение в его руках были две темные бутылки с высокими горлышками. Это все выглядело так заманчиво, что я никак не могла понять, в чем подвох.

– А экскурсия приобретает новые оттенки, – ухмыльнулась я. Но тут же вспомнила, в чем вся загвоздка: я девушка Филиппа, а Фернандо – жених Стеллы. Эти мысли вернули мне самообладание.

За окном хлестал дождь. Крупные капли с грохотом приземлялись на черепицу винодельни, и аромат свежести чувствовался даже в этих отдаленных помещениях.

Фернандо все еще стоял около шкафов, впотьмах выискивая нечто важное. Спустя секунду он все же нашел, что искал. И в его руках появились две большие восковые свечки, которые он тут же зажег и оставил на столе.

Лишь сейчас, в их тусклом свете, я смогла рассмотреть помещение, в котором мы находились.

Со всех сторон меня окружали громадные дубовые бочки, кое-где по углам располагались такие же неестественно огромные столы и шкафы для вина, будто это была не частная винодельня, а дом великанов. От каменного пола веяло сыростью и холодом, но при взгляде на трепет пламени свечи на сквозняке по спине разлилось приятное тепло.

Фернандо пристально смотрел на меня, как будто решал, что со мной делать. Я не стала мешать ему, ведь сама, если честно, еще не знала, что делать с собой.

Затем он, не говоря ни слова, вновь отвернулся к шкафу, покопался там, но, похоже, ничего не нашел и тогда направился к следующему. На пол падали скатерти, коробки с чем-то стеклянным, и вот, наконец, он достал бескрайнее тканое полотно, не то изо льна, не то из хлопка.

– Ты насквозь мокрая, тебе нужно согреться, – произнес он, протягивая мне покрывало. Признаюсь, я была бы рада даже тряпке, потому что продрогла до костей.

– Спасибо, а как же ты?

Он лишь усмехнулся, как будто я сказала что-то очень тупое. Ну и ладно, пусть и дальше считает себя таким горячим.

– Пойдем, – вдруг сказал Фернандо, а затем без смущения взял меня за запястье и решительно направился в сторону двери.

Почему он все время делает это? Почему постоянно дотрагивается до меня, заставляя сердце сжиматься? Так и до инфаркта недалеко.

Спустя секунду мы снова оказались на улице. Я даже не успела возмутиться тому, что он снова тащит меня мокнуть под дождь, потому что едва мы вышли на крыльцо, тут же оказалось, что дальше он идти не собирается. Более того, ветер стих, переставая заносить под навес капли косого дождя, и, укутавшись в ткань, я почувствовала, что стало теплее.

Здесь не было никакой мебели кроме двух старых бочек, слегка подгнивших от сырости. Но в этой небрежности и был шарм. Тишина, нарушающаяся лишь шумом дождя и редкой возней птиц в винограде. Вечерняя прохлада и туман, спускающийся к подножию с самых вершин. Треск свечей позади на широком столе, от которого божественно пахло древесиной. И рядом Фернандо. Чужой мне человек, которого я знала три дня. Но тогда почему я чувствовала этот привкус? Сладкий и одновременно невесомый, будто легкое суфле после плотного ужина, которое придает трапезе особую ноту завершенности. Не будь здесь его, мне было бы одиноко, с ним же стало просто уютно.

– Я думаю, дождь скоро закончится, – произнесла я и тут же словила себя на мысли, что совершенно не хочу этого. Если бы можно было просто сидеть с Фернандо в этом старом каменном здании, окутанном лозами средиземноморской растительности, и слушать, как по листьям вниз стекают капли, я бы осталась здесь навсегда.

– Да, скорее всего, – ответил он лишь для того, чтобы избавиться от неловкой тишины, а затем без труда откупорил одну из бутылок и протянул мне.

– Из горла предлагаешь хлестать?

– Моя винодельня, мое вино, мои правила, – произнес он, отворачиваясь лицом к виноградникам и делая крупный глоток из своей бутылки.

Он все еще казался мне грустным. Неужели Стелла и правда значила для него столько, чтобы заставить страдать? Какое-то время мы стояли молча, рассматривая окутанное тучами черное небо и слушая, как стекают по горным склонам ручьи.

А потом я почувствовала, как ноги подкашиваются от усталости. Пренебрегая правилами приличия, я запрыгнула на бочку и уселась так, как мне было удобно. Фернандо покосился на меня, но ничего не сказал.

– Почему я раньше не приезжал сюда, когда происходило подобное? – это был риторический вопрос, но я перебила его мысли.

– Подобное? Ты имеешь ввиду Стеллу?

Он усмехнулся и сделал еще один глоток.

– Нет, поверь, Стелла – это меньшее из моих проблем, – он сказал это так спокойно, будто Стелла вообще ничего не значила для него.

– Это довольно удивительно, она ведь твоя невеста. Разве ты не должен переживать из-за ссоры с человеком, которого любишь?

– Любовь – понятие относительное, – он был по-прежнему равнодушен к тому, что говорил, но его слова взбудоражили меня.

– Что это значит?

– Это значит, что такие люди, как мы, вообще вряд ли когда-либо узнают, что такое любовь.

– Люди, как мы? – уточнила я.

– Люди, на которых лежит ответственность еще за тысячи людей, в чьих руках будущее огромных долларовых компаний, и кого очень часто пытаются кинуть или подставить. Все силы уходят на то, чтобы удержаться, и на любовь не остается ничего.

Сердце сжалось. Его слова пролили свет на многие вещи, которые я еще не до конца понимала. По крайней мере теперь стало понятно, почему Филипп сказал, что Фернандо никогда не женится. Он никогда никого не любил. Возможно, кроме себя.

– Это печально, – ответила я, пребывая в своих мыслях.

– Почему же?

– Потому что это самое яркое, что бывает в жизни, хоть и не обязательно, конечно, хорошее, – ответила я с невероятным пафосом, от которого самой чуть не поплохело.

– Да брось. Ты держала когда-нибудь призовой кубок формулы-1? Может, прыгала с парашютом с частного джета или лежала на стометровой яхте в лазурном заливе Багамских островов? А может, даже пробовала итальянский белый трюфель? Ох, а если еще вспомнить тех моделей с обложки Vogue, которые утром выходили из моего номера в Сен-Тропе, – мечтательно произнес он, – это и есть любовь.

– Звучит так, будто я пролистала ленту в инсте, – ответила я, искренне не понимая, что может быть хорошего в том, что он назвал, – это звучит так банально, то же самое есть еще у сотен людей.

– Любовь тоже не редкость, знаешь ли.

– Да, вот только ею не хочется делиться с кучей левых людей. За ней не нужно ехать куда-то или прыгать откуда-нибудь. Она просто есть внутри тебя. И это кайф.

– Ты, похоже, перечитала Бронте, милая, – ответил он, отводя взгляд в сторону.

– О нет. В отличие от Джейн, я дружу с головой, чтобы не фанатеть от мужиков, подобных Рочестеру.

– Ага. И поэтому встречаешься с моим братом? – подловил меня Фернандо. Как же тонко, а.

– У вас не слишком теплые отношения с братом, как я заметила, – этот вопрос интересовал меня давно, ведь не просто так Филипп возненавидел Фернандо.

– Если ты хочешь спросить, почему Филипп так относится ко мне, то я не знаю. Я бы мог предположить, что в юности я увел у него девушку. Но если честно, он всегда был такой скрытный, что если я и увел у него подружку, то до сих пор не знаю об этом.

– Да уж. Он может быть своеобразным, – я сделала еще один глоток вина, вспоминая, как Филипп и Алехандро веселились в нашей спальне.

– До момента, как он привел тебя в дом, я был уверен, что Филипп гей. Теперь же на удивление оказалось, что у него еще и весьма неплохой вкус, – Фернандо всегда смотрел на меня, когда говорил что-то подобное, и от этого становилось еще более неловко. Но, уловив мое смущение, он тут же отвернулся и отхлебнул еще вина.

Прошло несколько минут тишины, и я впервые за два дня почувствовала себя рядом с ним спокойно. Фернандо стоял ко мне в полуоборота, пока я, свесив ноги, рассматривала его брутальную двухдневную щетину и думала о том, как одновременно и повезет и не повезет его избраннице. У нее будет такой красивый мужчина и не менее прекрасная жизнь, вот только для него она будет всего лишь декорацией в спектакле под названием «По стандарту идеальная жизнь».

– Если я не смогу возглавить компанию, она перейдет к Филиппу, – неожиданно сказал Фернандо.

Последнее, что я хотела слышать, это его истории о работе. Причем именно те, за которыми меня послал Филипп

– Я не могу допустить этого транзита. Потому что тогда компанию точно ждет крах, – он все продолжал, словно беседуя сам с собой.

– Почему ты думаешь, что Филипп не справится? – я попыталась сместить фокус разговора на Филиппа.

Фернандо беззлобно усмехнулся: он, похоже, не собирался отвечать на этот вопрос.

– Или дело просто в том, что у вас гонка вооружений?

– Филипп знает о бизнесе столько же, сколько о порядочности и добросовестности. Не надо сажать его в президентское кресло, чтобы понимать, что он в секунду разорит компанию.

Что ж, он был настолько прав, что я даже не нашлась, чем ему возразить.

– Пабло планирует передать компанию мне, – произнес он, собираясь продолжить, а у меня сердце ушло в пятки.

Не говори мне ничего! Это именно та информация, за которой меня заслали.

– Нет! – вдруг воскликнула я, стараясь остановить откровенный монолог Фернандо. – Ты не должен мне это рассказывать.

– Возможно, – ответил он спокойно, глотая из горлышка бархатистый напиток. Не будь он пьян, вряд ли бы стал делиться такой информацией. – Иногда ты ведешь себя очень странно, – сказал он, не сводя с меня глаз, будто делал мне томографию. – Ты спросила меня перед прогулкой, все ли хорошо. Я отвечаю.

Я понимала, что теперь не имею морального права перебить его. Слишком много эмоций накопилось у Фернандо за этот непростой день.

– Транзит компании – дело серьезное. Решение о передаче зависит от того, как проголосуют в совете директоров. Мы с отцом думали, что все единогласно примут это решение. Но оказалось, что все не так радужно. Некоторые встали на сторону Филиппа. Хоть он и не знает об этом, поскольку не входит в совет, но ничто не помешает ему, в случае чего, докопаться до сердца компании.

Часть меня хотела заставить его замолчать, чтобы я никогда не смогла проговориться Филиппу об услышанном, другая часть хотела поддержать его.

– Но ведь большая на твоей стороне.

Он вдруг громко засмеялся, заставив меня вздрогнуть:

– Да, но вся эта схема держится лишь на одной ножке – на одном человеке в совете. Если он потеряет ко мне доверие, компания уйдет от меня. Знаешь, кто этот человек?

У меня было всего одно мгновение до того, как я услышу правду от Фернандо Ферретти о том, как уничтожить его самого же. На этом моменте я поняла – надо что-то делать. Я не должна знать этого. Я не хочу знать. Понятно, что Филипп не будет пытать меня током или отправлять на детектор лжи, чтобы поверить, что я знаю о Фернандо. Но даже я не всегда могла держать язык за зубами.

Ферретти уже открыл рот, чтобы произнести то самое имя, но я опередила его. В одно короткое мгновение я соскочила с бочки, на которой сидела, и прильнула к его губам.

Глава 10 Друзья с привилегиями

Все было в точности как я и представляла себе после утренней встречи в бассейне. Теплые мягкие губы, свежее дыхание с легкими нотами горечи от красного полусухого. То ли вино меня пьянило, то ли он. Но этот поцелуй был чем-то невероятным. Его рука скользнула по моей щеке, плавно опускаясь на шею, а затем так же незаметно перебралась на талию, чтобы прижать меня еще крепче. Второй рукой Фернандо зарылся в мои волосы, аккуратно перебирая их пальцами.

Я чувствовала только жар на губах и невыносимое желание раствориться в нем, а лучше поглотить его и заставить стать частью меня. Внезапно он крепко сжал мою талию двумя руками и, не прерывая поцелуя, усадил обратно на бочку. Теперь он был словно в кандалах из объятий моих рук и ног.

Нас охватила страсть. Дыхание сбилось к чертям, и хотелось лишь одного: вкусить этот запретный сладкий плод прямо на холодных камнях старой винодельни. Руки его сползали все ниже, заставляя мой мозг работать медленнее и полностью подчиняя его чувствам. Пока капли стучали по крыше и где-то в горах громыхал гром.

Но, похоже, два каких-то несчастных нейрона рассудительности все же состыковались в мозгу, запуская целую цепочку последовательных связей. И до меня вдруг дошло! Так нельзя!

Я резко отстранилась от мужчины, всем видом показывая, что я в полном недоумении от произошедшего.

– Это неправильно, Фернандо, – с невероятным трудом мне дались эти слова. Превозмогая необузданное желание вновь прикоснуться к нему, я отвела взгляд, чтобы немного прийти в себя.

Он вновь провел рукой по моим мокрым волосам, отчего внутри все дрогнуло. Если бы он захотел повторить то, что произошло секунду назад, я бы не смогла остановиться. Но, похоже, Фернандо также осознавал свою ошибку. Он неохотно отвел взгляд и отстранился. И это стало еще одной пыткой. Он словно дразнил голодного волка куском мяса, не давая возможности вкусить его целиком. Да, я сама остановила его, и теперь сама же страдала из-за этого.

Он отошел к краю террасы, окинул взглядом виноградники и, наконец, решительно произнес:

– Пойдем обратно внутрь, Жизель. Становится холоднее, а дождь точно не спешит заканчиваться.

Я до сих пор находилась в прострации, а потому вообще не могла сосредоточиться ни на чем, безоговорочно принимая все, что говорил Фернандо. Мои мысли занимал лишь он один, невероятно горячий и сексуальный.

– Так ты идешь? – еще раз повторил он, открывая дверь в винодельню.

Я неохотно спрыгнула с бочки, чувствуя, как все еще дрожат руки и ноги. Всего один поцелуй, за который Фернандо сумел зацепить каждую клеточку тела, так, чтобы я больше никогда не забыла этого.

Мы вновь оказались в знакомой пыльной комнате. Свечи еще горели на столе, но я понимала, что надолго их не хватит. Да и дождь явно затянулся.

В это время Фернандо скрылся за громадной деревянной перегородкой, которая отделяла сектор с бочками от помещения, в котором я еще не была. Он не спешил возвращаться, и я слышала лишь глухой шелест и взмахи тканью, в которой гулял ветер. Прошло несколько минут, и голова Фернандо высунулась из-за ширмы.

– Иди сюда, – приказал он строго, а я подчинилась без лишних слов.

Когда я преодолела расстояние между нами и оказалась за перегородкой, то оказалось, что здесь была еще одна комната. Здесь стоял большой стол в центре, за которым с трех сторон располагались высокие барные табуретки. Чуть поодаль от стола стоял небольшой старомодный диван, которому на вид было лет семьдесят. Хотя я не сомневалась в том, что это просто очередное дизайнерское решение.

Фернандо присел на этот самый диван и без лишних предисловий произнес:

– Устраивайся поудобнее. Дорогу размыло и ближайшие пару часов мы проведем здесь.

Я недоверчиво посмотрела сперва на него, а потом на крохотный диван, на котором мы могли бы поместиться только расположившись друг на друге.

Вот и что мне было делать? Садиться на стул за километр от него, чтобы снова не выпустить свое дикое необузданное животное из клетки подсознания?

Я очень хорошо чувствовала усталость в ногах, а стоило согреться под покрывалом Фернандо, то меня и вовсе начало клонить в сон.

Без лишних слов я уселась рядом с Фернандо на диван и отвернулась. Было странное ощущение, будто мы поругались и нам обоим невыносимо хочется разобраться в причинах размолвки, но каждый из нас слишком горд, чтобы начать этот неприятный разговор первым.

– Завтра вечером, то есть уже сегодня, – уточнил Фернандо сбивчиво, – важный ужин у одного из соучредителей компании. Филипп не звал тебя?

Я покрутила головой.

– Первый раз слышу об этом.

– Очень странно. Там будет все наше семейство, пресса, множество важных людей. Идеальный момент, чтобы засветиться. Он это любит.

– Как и ты, – тут же оборвала его я, – держу пари, что и ты появишься там со Стеллой.

– Она улетела в Сен-Тропе на пару дней. А у меня есть дела поважнее светских приемов.

– Тебя не будет?

– Ну если я не найду компанию, достойную меня, то нет.

Я пропустила мимо ушей его самовлюбленный комментарий и закинула ноги на диван, подминая под себя одеяло. Я ведь тоже больше не собиралась идти ни на какие мероприятия, поскольку должна была улетать утром в Нью-Йорк. Однако с каждой минутой, проведенной здесь, я все яснее понимала, что побега может и не получиться.

Мне не было холодно, но волосы все еще оставались влажными и неприятно прилипали к затылку, отчего становилось зябко. Я поежилась, плотнее закутываясь в свою накидку. Заметив это, Фернандо заботливо накинул на меня часть своего покрывала, таким образом, что теперь мы оказались под ним вдвоем.

Я промолчала, сделав вид, что ничего не произошло. Хотя рядом с этим мужчиной невозможно было ничего не чувствовать!

Под вторым покрывалом стало действительно жарко, тем более что тепло от тела Фернандо согревало не хуже камина в холодную зимнюю ночь. Я почувствовала, как слипаются глаза. Ничего не могла поделать с физиологией. Меня клонило в сон, а усталость и тепло неумолимо способствовали этому.

Наконец, мышцы совсем расслабились, и я больше не вздрагивала от каждого движения Фернандо под боком. Я и не заметила, как уснула.

* * *

«Какая неудобная подушка!» – такой была моя первая мысль, когда я проснулась.

Шея и рука ужасно затекли, а позвоночник болел так, будто я разгружала вагоны целую неделю. Что за ерунда? Я приоткрыла глаз, и воспоминания о вчерашнем мгновенно всплыли в памяти.

Я лежала на плече Фернандо, уткнувшись в него носом, и обнимала его руку. Вероятно, он еще спал, потому что не предпринимал никаких попыток вырваться из моих слюнявых объятий. Но стоило этой мысли промелькнуть в голове, прямо над ухом раздался голос:

– Доброе утро.

Как ошпаренная я отскочила от него, словно произошло нечто непоправимое. Он же смотрел на меня и победоносно ухмылялся.

– Который час?

– Около девяти.

– Что?! – завопила я испуганного. – Но я должна была… – мысли о том, что я пропустила свой рейс, были невыносимы. Надежда сбежать от Филиппа испарилась, а вместо нее пришло осознание, что мне вновь придется встречаться с ним.

– По-моему, мы отлично провели время, – произнес Фернандо, поднимаясь с дивана. Почему между нами ничего не было, а я чувствовала себя так, словно мы переспали? Или все дело в его ехидной ухмылке?

– Мне нужно вернуться обратно как можно скорее, – попросила я, не обращая внимания на заигрывания Фернандо.

Выхватив телефон, я первым делом проверила пропущенные. Двадцать четыре звонка!!! Три от Филиппа и двадцать один от Джейн. Как я могла не услышать их? Неужели из-за вина мне напрочь отшибло слух? А может, все дело в том, что связь здесь была плохой, и информация о звонках доходила позже положенного? Черт! Это просто фиаско!

– Фернандо, прошу тебя, быстрее, – попросила я, тыкая по клавиатуре на телефоне, пока он убирал со стола недопитую бутылку вина.

Первым делом я хотела услышать Джейн. Набрав номер, я прислонила телефон к уху. «Абонент временно недоступен», – услышала я одну из самых раздражающих фраз в мире. Ну почему, Джейн? Где ты, когда так мне нужна?

Джейн дозвониться не получилось, однако без ответа оставался еще и Филипп. С ним, правда, я бы предпочла вовсе не разговаривать. Пока я пребывала в мучительных раздумьях, стоит ли ему перезванивать, раздался телефонный звонок. Собственно, на табло отразился номер Филиппа, и вопрос, звонить ему или нет, отпал сам собой.

– Да, – я старалась, чтобы мой голос звучал как можно более спокойно, чтобы у Филиппа не возникло подозрений о том, как и с кем я провела эту ночь.

– Где ты, черт возьми? Почему не отвечаешь?

– Я спала, – ответила я, игнорируя первый вопрос Филиппа.

– Собирайся быстрее, я отправил за тобой Алехандро.

– Что?! – мое сердце остановилось, когда я представила, что будет, если Алехандро приедет за мной к Фернандо и не застанет меня дома. – Через сколько он будет? – спросила я, краем глаза замечая, что Фернандо слушал мой разговор.

– Думаю, минут через двадцать. Тебе как раз хватит времени собраться.

Я промолчала, в ужасе осознавая, в каком жестком лимите времени я оказалась.

– Как там Фернандо поживает? Ты узнала, что я просил?

– Давай обсудим это позже, – я так не хотела обсуждать это сейчас, когда каждая минута была на счету.

– Тебя плохо слышно, ты как будто из погреба мне звонишь, – вдруг произнес Филипп, а я вновь ощутила, как сердце ушло в пятки. – Ты точно у Фернандо?

– Разумеется, где мне еще быть.

– Очень странно.

Я не спешила говорить еще что-либо, а потому Филиппу пришлось продолжить.

– Скажи-ка, что любишь меня.

Я поперхнулась. Он совсем сошел с ума.

– Зачем?

– Хочу проверить кое-что.

Я молчала, пытаясь понять, в каком углу забиться, чтобы Фернандо не услышал то, что я должна была сказать.

– Я не слышу страстного признания. Ты что, не одна?

– Да, – ответила я сухо, надеясь, что это его остановит.

– Ой, так даже лучше, – радостно воскликнул мужчина. – Можешь тогда еще назвать меня пупсиком в конце, – я очень хотела послать его к черту, но не могла. – Я не слышу? – подгонял он. – Хочешь, чтобы я попросил Алехандро ехать быстрее?

Как же я ненавидела Филиппа! Ни одна его реплика не обходилась без шантажа.

– Люблю тебя, МИЛЫЙ, – я сделала особый акцент на последнем слове, надеясь, что он понял, каков на самом деле.

– Умница, а теперь собирай свои манатки. Через час встречаемся у меня.

И он, не дожидаясь ответа, кинул трубку. Кажется, я нашла человека, в котором плохо абсолютно все. Даже его яркая внешность теперь казалась мне посредственной.

– Как быстро прошло примирение, – услышала я комментарий Фернандо из-за спины.

– Да, так получилось, – я приготовилась бежать вперед планеты всей, лишь бы только успеть до приезда Алехандро.

– Вчера он был для тебя человеком, с которым полно забот, и к которому ты не хочешь возвращаться, а сегодня ты уже летишь к нему со всех ног, стоило ему только позвонить?

– Это не твое дело, Фернандо, – отрезала я и только после этого поняла, что вышло грубовато.

– Я понял тебя, – он отвернулся к шкафу, рассматривая старинные бутылки. Я поняла, что наш разговор окончен.

Мне совершенно некогда было объяснять Фернандо, что происходит, поскольку вернуться в дом вовремя сейчас было для меня приоритетнее. По крайней мере, я надеялась, что так мне удастся продержаться еще один день, не выбесив Филиппа, и я вновь смогу предпринять попытку побега.

Выскочив на улицу, я поняла, какое пекло и духота стояли вокруг. Следы вчерашнего дождя испарились, и теперь только солнце припекало мне макушку. К счастью, путь обратно оказался не таким длинным, как я предполагала. Особенно учитывая, что вся дорога шла на спуске.

У ворот в дом Фернандо я была уже через двадцать минут. Но вопрос о том, приехал ли Алехандро, стоял открытым.

Постояв пару секунд у калитки и внимательно всматриваясь за живую изгородь, чтобы понять, успела ли я опередить любовника Филиппа, я вдруг отчетливо услышала скрежет песка под колесами машины. Кто-то приближался к дому Ферретти.

Спустя секунду из-за поворота возникла черная морда мерседеса Алехандро. Он подъехал ближе, собираясь запросить разрешение у охраны, чтобы въехать внутрь, но, заметив меня у ворот, мгновенно дал по тормозам. «Главное – вести себя уверенно», – повторяла я себе, пока Алехандро опускал тонированное стекло:

– Что ты здесь делаешь?

– Как что! – завопила я так, что мужчина отшатнулся от окна, – Филипп сказал, чтобы я ни на секунду не опоздала! И вот я здесь, спустилась к тебе, чтобы не терять времени и сразу ехать к нему.

Алехандро недоверчиво посмотрел на меня. По моему помятому виду сложно было сказать, откуда я вылезла. Вполне возможно, он предположил, что я ночевала в этих колючих кустах прямо рядом с воротами.