Текст книги "Время совы (СИ)"

Автор книги: Пан Борик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Плата за месть

Удача Мумей подошла к концу. Стоило ей вогнать стилет в грудь Ина’нис Ины, как тут же послышались крики и проклятья. Это был отряд посейдонцев, то ли отставший от основных сил, то ли, что вероятно, мародёрствующий позади войска. Они, словно стая голодных псов, бежали к девушке, пророча ей не сладкое будущее. Не сладкого будущего, совушка не хотела. Встала и поспешила ретироваться. Но далеко убежать не смогла. Ещё один отряд перекрыл ей дорогу.

В яростном исступлении Мумей махала стилетом, бросалась то в одну сторону, то в другую. Враги взяли её в кольцо, пускали издёвки. Это посейдонцы, высокомерие у них в крови. Но оно закончилось, стоило девушке полоснуть одному по горлу.

Тут же воцарилась суматоха, недруги стаей налетели на Мумей. Сбили, стать бить ногами. Последнее, что запомнила девушка, это крик. Очень громкий, и ужасно знакомый крик.

***

После падения Посейдона, Гавр Гура задалась одним очень правильным вопросом: куда подевались пленники? У царицы плавучего города, был вариант, что они сбежали, а быть может утонули. Но раз сбежали, то куда, а раз утонули то где? Трупы нашли бы. Спасатели работают целое утро, вылавливая тела убитых.

Гура была уверена, что они сбежали, прихватив с собой частички Тех-Кто-Пришёл-Раньше, прародителей жителей плавучего города. Это не должно было сойти им с рук. Более того, без их энергии Посейдон не поплывёт. Несмотря на разрушения, флот сможет вновь выйти в море, если в реакторе будет энергия. Её нет, нет и культистов. Об этом царица Гавр расспрашивала Мумей. Очень больно, и достаточно долго расспрашивала. Расспрашивала используя разного рода инструменты с тупыми концами; расспрашивала вопреки крикам и заверением в невиновности.

– Это становится утомительно, – Гура отбросила погнутую железяку, отошла от пленницы – А я не люблю утомляться.

Мумей была привязана к стулу. Путы крепко держали её лодыжки и запястья. Лицо превратилось в один большой синяк. Из-под одежды выглядывали свежие кровоподтеки, проглядывались фиолетовые гематомы. Она харкнула кровью, заляпав белоснежную тунику Гуры; улыбнулась, обнажая выбитые зубы. Её взгляд бросал вызов.

Ветер волновал стены шатра. С улицы доносился гам посейдонцев.

– Я не люблю утомляться, потому что когда я утомляюсь, становлюсь поспешной. Будучи поспешной, я могу допустить ошибку, – Гура подошла к столу, схватилась найденный у виновницы стилет – И эту ошибку, уже нельзя будет исправить. Рабыня, отвечай, признавайся, где твои подельники?! Они не могли уйти на Уничтожение земли! Они где-то здесь, ждут, пережидают, готовятся. Да, да, да?!

Царица Посейдона, приставила лезвие к запястью заложницы, второй рукой схватила за волосы, потянула на себя. В её глазах играли безумные огоньки. Она была злая, уставшая, и голодная. А когда хищник голоден, он разрывает добычу на куски.

– Где. Твои, – Гура говорила медленно, с каждым словом лезвие поднималось от запястья к локтю, оставляя за собой алую дорожку – Подельники? Где они?

Мумей не смогла ответить. Она потеряла сознание.

***

Ей снился сон. А быть может это и не сон вовсе? Мумей не понимала. Она стояла перед алтарём, на коем покоилось тело Фауны. Ах, тело Фауны, это прекрасно тело лесной нимфы с тонкими губами, медовыми глазами и бархатной кожей. Совушка услаждала взор этим зрелищем, не замечая лежащих вокруг тел. Это были трупы, от которых вода вокруг их островка стала алой. Она была слепа к другим, всецело отдавая себя подруге. Ах, Фауна, как ты прекрасна…

И снова клещи вырывают её из сна. Туда, где холод и боль.

***

– Госпожа, при всём уважении если вы продолжите в том же духе, она погибнет, – медик перевязал раны Мумей, заштопал запястье, – Возможно вам следует попробовать…

– Это уже моё дело, что я буду пробовать. Перевязку закончил? Ну так проваливай отсюда!

Медик ушёл, унося с собой запах шалфея. Гавр приблизилась к заложнице, впилась взглядом. Мумей была готова ко всему.

– Ты не глупая, всё понимаешь. Понимаешь в каком положении оказалась, понимаешь что не выйдешь отсюда живой, а можешь выйти, если будешь разговорчива и…

– Я не знаю, – бурчала Мумей – Не знаю где, и… Не знаю я. Не знаю.

– Ясно. Значит подожду пока узнаешь. А пока жду, проведу тебе сеанс прижигания. Хорошая штука. Говорят помогает при кожных заболеваниях. Ну, есть у тебя кожные заболевания? Да вот кажись, прямо на груди и есть. Эй ты, тот что с длинным носом, исполни свой служебный долг и принеси мне щипцы. А ты, тот что надутый как шар, разожги огонь. А ты, – Гура приблизилась к заложнице, лоб к лбу, глаза в глаза – Готовься говорить. Потому что мне становится утомительно, а когда мне становится утомительно я начинаю спешить…

***

Посейдонцы уже разделили добычу, возвели укрепления своего временного лагеря и теперь разбрелись на скопы, поглощая запасы провианты. Из шатра, стоящего в центре лагеря, раздавались дикие, нечеловеческие крики и хохот. Это был хохот хищника загнавшего добычу в угол, хохот нечеловеческий, хохот леденящий вены.

– Чего не ешь?

– Да что-то расхотелось…

***

Мумей снова отключилась. То ли из-за зрелища, кое теперь представляет её грудь, то или из-за очередного прилива боли. Гавр Гура и правда спешила, и только стойкое желание отомстить придавало заложнице сил. Она жила вопреки всему, жила с мыслью о расплате, о часе когда они поменяются местами.

Два дня и три ночи стояли истошные крики, с промежутками когда царицу Посейдона видели в лагере. Четыре дня и пять ночей слышались мольбы о помощи, призывы о сострадании и слёзы. На шестой день послышался топот, барабаны, и цокот копыт.

Посейдонцы встречали гостей.

***

Они пришли с юга. Лавиной врезались в лагерь. Стояла страшная суматоха, посейдонцы не успели скооперироваться. Их рубили и резали, протыкали и поджигали. Звучала грозная песнь курочек, утопающая в цокоте копыт кавалькады героев. Это была группа ≪золотых воинов≫, чьи доспехи сияли ярче солнца. Во главе, на ярком фениксе рвала и кромсала Таканаши Киара. Валькирия снизошедшая с небес, чтобы покарать неверных.

– За Цыпоград! Ко-ко-ко! За Флайм! – кричали нападающие, смежные армии людей, существ и курочек.

– Держать строй! Держать строй! Левый фланг, на левый фланг! – перекрикивал общий гомон офицер посейдонцев.

Битва была быстрая и кровавая. Словно два хищника вцепившись друг другу в глотки, они пробовали свои клыки на прочность. Огонь был повсюду.

– Нет пощады! Руби! Рубите их герои! – вела в бой кавалькаду Киара.

– Заряжать пушки! Встать стеной! – рвала голос Гура.

Ни пушки, ни стена не помогли Гавр удержать позицию. Отряд Таканаши прорвал строй посейдонцев. Царицы сошлись в смертельном танце. Киара орудовала длинным мечом, прикрывая свой золоченый доспех каплевидным щитом. Гура держала ружьё в виде трезубца. Благодаря ему, она совершила удачный выстрел. Пуля пробила сердце феникса, та упала на грудь, скинула всадницу. Тут же на неё накинулась толпа.

Птиценот и герои прорывались к царице фениксов, но толпа недруга плотным строем окружала её. Другие посейдонцы, вместе с Гавр Гурой стали наносить удары, рубить и колоть, бить выпуская всю злость и ярость. Всё закончилось, когда прогремел выстрел. Это был выстрел из пушки, направленный на правительницу Посейдона.

На секунды все застыли, наблюдая, как ядро попало в Гуру и свалило её ниц. Снаряд прошиб оболочку титанита, размозжил сердце, поломал рёбра. После такого не выживают, даже дети Тех-Кто-Пришёл-Раньше.

А после резня продолжилась. Войска Флайма добивали посейдонцев. И никому уже не было делс до погибшей Гавр Гуры.

***

Они собрались в тёмной комнате. Свет канделябров мягко ложился на круглый стол. Сегодня он был завален бумагами. В центре лежали несколько круглых больших шариков. Это были души Тех-Кто-Пришёл-Раньше.

Аме чувствовала себя неуютно в одежде культистов. После побега, она с Мелинором и Вестником вернулась на Уничтожение земли, и тотчас поднялась в башню ордена.

Мелинор взял слово:

– Братья, сёстры, воистину сегодня великий день.

– Прошу, давай без сцен, – донёсся голос Страшилы; его поддержали товарищи – Ближе к делу.

– Хорошо. Итак, мы завладели достаточными душами для реализации замыслов. Всех наших замыслов. Удивительно, но даже одна сущность Того-Кто-Пришёл-Раньше даёт больше энергии чем десять – да что там! – двадцать семечек!

– Отлично. Я давно говорил, что пришла пора действовать, – прохрипел Растяпа.

– Особенно сейчас, – поддержал приятеля Богемон – Когда Гикат ослаблен, двое из пяти погибли, ещё одна на нашей стороне. Аме, моё почтение.

Аме поклонилась. Воздуха не хватало. Было душно. Лоб девушки, то ли от жары, то ли от волнения покрыла испарина.

– Мы начнём производство солдат сегодня же, – не встретив возражения Мелинор продолжил: – И когда всё будет готово, выйдем за пределы Уничтоженных земель.

– Титанита нам хватит, – отзывался Страшила – Рабы работают хорошо. Впрочем, их пора бы обновить.

– Ну что же братья, сёстры, сегодня день когда…

– Прошу, давай без сцен. К чему эта бравада?

– Без сцен и без бравады. К делу. Последуем воле прародителей – Тех-Кто-Пришёл-Раньше.

***

– Ты была сама не своя, – Мелинор взял девушку под руку, повёл по крутой лестнице башни – Кажется так говорят у вас, людей?

– Я не ровня тебе Мелинор, – она не стала отнимать руку, прильнула к товарищу – Я всего-лишь человек, букашка под ногами культа.

– Но это изменится, когда ты примешь Вознесение. В твоём сердце больше не будет недостойных страстей, в голове пустых мыслей, а в желудке пустоты. Ты будешь счастлива.

– Мелинор.

– Да Аме?

– Пока я ещё не счастлива, можно последний каприз?

– Можно.

Раскрывая карты

В середине дня, когда Её величество королева фениксов пила чай, прибыла Аме. Её сопроводили в сад, где скучала заедая горе, находилась Таканаши Киара. Культистка поклонилась, села напротив.

– Обратишь на меня внимание?

Киара даже голову не повернула, продолжила смотреть на хризантемы. Невооруженным глазом было видно, сколь глубоки страдания царицы. Её брови хмурились, в глазах застыли слёзы. Причина её душевных тягот была Шиён, кою отыскали на Кальмаровом берегу в критическом состоянии. Лекари делали неутешительные прогнозы.

– Говори. Я слушаю.

– Это касается Шиён ко Субору.

– Шиён ко не Субору, – поправила культистку Киара – Я не позволю, чтобы её что-нибудь или кто-нибудь касался, за исключением, разве что, врачевателей. Ты Аме, не врачеватель.

С львиной долей злорадства, Аме рассказала об убийстве Шиён Субору и о том, кто такая Нанаши Мумей. Киара перевела взгляд на гостью. В её глазах блеснули искры.

– Ну, и как тебе такая истина?

– Вон, – Аме озадаченно наклонила голову; Киара продолжила – Если это правда, то не сносить тебе головы. Если ложь, то тем более. Вон. Убирайся наёмница, плести свои интриги где-нибудь в другом месте. Вон.

Аме ушла, ощущая как кипит гневом Таканаши. Царица фениксов была поражена. Она сопоставила даты, разоблачила странное поведение Шиён, – не Шиён, а какой-то там Мумей! – и пришла к выводу, что наёмница из Песков не лгала. Она была права.

***

Киара присела у края кровати, смочила тряпку холодной водой и положила её на лоб Шиён. ≪Нет, это не Шиён. Нана… Нанаши кажется, Мумей. Да, Нанаши Мумей. Вот кто это, а не моя любимая Шиён, моя дорогая Шиён погибла, умерла, оставила меня одну.≫ После открывшейся истины, обычно импульсивная девушка, ощущала себя подавленной. Ей не хватало духу достать из волос заколку, и перерезать горло лежащей мошеннице. Ей было жаль совушку, но почему, она не понимала.

Мумей шевельнулась, простонала. У неё была горячка. По ночам девушка просыпалась с криком, но тотчас засыпала без сил. Лекари обработали ей раны: промыли лекарственным раствором лицо, оставили мазь на ужасных ожогах и молились всем богам (по приказу царицы).

Киара поняла, что не хочет чтобы Нанаши Мумей погибала. Кто была Шиён Субору? Обычная плутовка и подлиза. Совушка тоже была такой, но лишь для сохранения своей жизни. Таканаши привязалась к ней, как маленькая девочка к милому щенку. Она боялась её потерять.

Тогда, на берегу, когда прозвучал выстрел, царица видела её стоящей у пушки. Это она подожгла фитиль, это она покончила с Гавр Гурой, и это ей она обязана захватом берегов. ≪Да. Нанаши Мумей достойно послужила мне. Она заслуживает прощения≫. Киара была рада убедить себя в этом. И с чистой совестью, продолжила ухаживать за больной.

***

Она не помнила как её зовут, но знала что на полнолуние нужно взять охапочку дров, да разжечь на поляне широкой, как ступа великана кострище. Она не знала, где находится, но была уверена что костры очищают и освобождают, что всё зло от них бежит. Она не знала, кто держит её руку, зато точно была уверена в цветике-светике, кое помогает изобличить душу нечистую.

А после Мумей поняла, вспомнила и осознала, что в её голове всплывает информация из трактата Каллиопы. Медленно, но верно воспоминания возвращались к совушке. Она просыпалась, снова засыпала. Иногда из-за боли, а порою отключилась не по собственному желанию.

Рядом с ней ходили люди в длинополых плащах, трогали её, что-то спаивали и иногда шушукались между собой. Пару раз Мумей заставала Киару. Она всегда садилась с краю, бережно брала за ладонь и устремляла задумчивый взгляд в окно.

Помощь царицы была особенно неоценима по ночам, когда совушке снились кошмары. В них была Фауна. Она убегала от подруги, а Мумей мчалась следом, но её удерживали руки убитых. Гура, Ина, Себастьян. Все они там были, цепкой хваткой удерживая совушку.

Время пролетало незаметно. Окончилась Блиница, началась Кряница. Леса покраснели, северные ветра обнажали деревья, устилая землю разноцветным ковром листьев. Мумей шла на поправку.

***

<<Когда луна поднимет взор,

приготовь большой костёр,

на ступе великана разожги цветы,

и светом пусть горят они…≫

Эти строчки стали молитвой перед сном для Мумей. Она боялась забыть про ритуал, который вычитала в книге. Благодаря ему, душа освобождается от оболочки. Людская она или феникса, не имеет значения.

Этим ритуалом, Мумей намеревалась покончить с Киарой, но после событий на берегах, едва ли была способна подняться с кровати. Она была ослаблена, и почти не двигалась. В редкие дни, девушка поднималась на ноги, и в сопровождении Таканаши прогуливалась по саду. Царица была самой лучшей сиделкой, и прекрасной подругой. Теперь совушка не желала ей зла, теперь она никому не желает, и не могла желать зла. У неё не было на это сил.

≪…И пусть огонь оближет тело,

………

………

пусть душа устремится ввысь…≫

Способ расправы, и сама расправа над Киарой, теперь казались Мумей чем-то чудовищным. Она запомнила картинку на странице трактата, под названием: ≪Освобождения души≫, где человек привязанный к столбу заживо сгорает. Совушка не хотела такой кончины для Таканаши, она теперь ничего не хотела.

***

Ещё никогда Аме не было так страшно. Она проходила длинный зал, принимая кивки от облачённых в тёмные балахоны существ. Они замерли словно статуи, провожая девушку вглядом. В конце зала, перед алтарём, её ожидал Мелинор.

Плясало пламя факелов. Мурашки пробежали по обнаженному телу девушки. Воцарилась гробовая тишина.

– Аме, – культист возложил ладони на плечи неофита – Сегодня ты вознесёшься, отринешь смертную плоть и станешь одной из нас.

Девушка легла на холодную плитку алтаря. Её тело крепко обвили провода, так крепко, что пожелай она встать не сумела бы. До ломоты в костях, до боли в мышцах, они сжимали её лишая воздуха. Страх настиг своего апогея, когда вокруг закружились шальные лезвия, заплясали стальные бритвы. Аме стала вырываться, начала кричать.

Ещё долго крики, эхом блуждали, по тёмным коридорам башни.

Разоблачение графини

Наступила Саница. На лугах и полях детвора играла в снежки, фермеры проводили конкурс на самого высокого снеговика, Цыпоград завалило снегом, а самое большое озеро в округе, покрылось толстым слоем льда.

Прошло больше трёх месяцев с тех пор, как Мумей выбралась из берегов. Девушка уже могла вставать с кровати, передвигаться без чьей либо помощи, но всё ещё находилась в состоянии глубокой апатии. По словам врачей это было опасно, и они посоветовали Киаре, (царица лично следила за восстановлением подруги) несколько раз в неделю водить её на прогулку.

Ради Мумей был устроен праздник Саницы. Город украшали еловыми венками; на двери вешали таблички с добрыми словами, происходила раздача яблок в меду. Складывалось впечатление, словно Матушка-природа всё ещё жива, что это она тряхнула головой и облака (существа считали снег замерзшими в волосах Матушки хлопьями облаков) рассыпались белым крошевом. Атмосфера располагала к хорошему настроению. Повсюду был смех и хохот, довольные и улыбчивые лица. Повсюду, но только не в экипаже царицы, где заседают Таканаши и совушка.

Киара потушила трубку, вплотную подвинулась к Мумей.

– Ну же Шиён, – девушка поправила берет на голове подруги – Лекари говорят, тебе нельзя хандрить.

Она снова ничего не ответила, как впрочем, и всегда. Экипаж покинул Цыпоград, растворяясь в снегопаде.

***

– Зачем ты привезла меня сюда? – спросила Мумей, осматривая руины Кукукуку.

Киара довольная своей выходкой, хлопнула дверью экипажа и воодушевленно ответила:

– Я знаю ты находишь вдохновение в древних преданиях, в том числе и в Матушке-природе.

Матушка-природа. У Мумей перехватило дыхание. Она стала беспокойно озираться по сторонам. О, совушка навсегда запомнит тот день. Полчища мертвецов неудержимыми волнами штурмующие храм, крики жрецов, всадник лич. Нанаши казалось, она слышит цокот копыт, агонию умирающих. Было холодно, но девушке стало жарко.

– Шиён?

– С твоего позволения я вознесу молитвы.

Мумей вошла в разрушенный храм. Шрамы на сердце кровоточили.

***

Здание храма было разрушено до основания. Видимо захватчики таким образом выместили злобу, не оставив камня на камне. Мумей прогуливалась среди руин, словно желая отыскать нечто доселе спрятанное, нечто скрытое среди завала. Но отыскали её.

Лич Фельдис подкрался незаметно. Каким-то шестым чувством девушка ощущала его, знала что, он стоит за спиной. Оборачиваться не стала. Зажмурила глаза, готовая ко всему.

– Скоро полнолуние, – начал он спокойным голосом – Идеальное время для проведения ритуала, рекомендованого вам моей госпожой, великой королевой мёртвых, чьё имя я – жалкий плебей, не достоин произносить.

Мумей не ответила. Молча уставившись на покрытые снегом руины.

– Мне велено узнать: готовы ли вы?

– Да, – прошептала Мумей, выдавив из себя это злополучное ≪да≫.

Подул ветер. Лича и след простыл.

***

Перед тем как возвращаться в Цыпоград, Таканаши Киара решила посетить несколько ферм. Там она стала судьей в состязаниях: <<cамый высокий снеговик, и самое вкусное яблоко>>. Межрасовые существа находили общество царицы приятным. Они не раболепили перед ней, но уважительно склоняли голову. На этой ферме, куда прибыл экипаж проживали семейства курочек, что сыграло свою роль в обожании царицы. Безусловно, они возносили её, украшая образ правительницы сладкими речами. Это не сумело укрыться от взгляда Мумей. То, что в одночасье заставило её улыбнуться, в следующую минуту обернулось ещё большей печалью. Она поняла, что совершила ошибку.

Мумей боролась против захватчиков, желая вытурить неприятели с отчизны. Но это было нужно только ей. Большинство, если не все, существ в бывшем рабов, ныне же фермеров и крестьян с почтением относится к царице фениксов. И правда, некогда Новая земля преобразилась при Гикате. Матушка-природа погибла, но на её смену пришло нечто другое, нечто неосязаемое, но неизменно возвышающее. Это был прогресс.

Теперь совушка получила жирную пищу для размышлений, которую ей предстоит с трудом переваривать.

***

– Стража, взять её! – в комнату ворвалась Киара и несколько курочек-стражников – Вот и всё моя дорогая. Игры кончились, твой секрет раскрыт.

Бойцы взяли совушку под руки, усадили на кресло. Мумей не боялась. Она уже ничего не боялась. Лишь смотрела на самодовольное лицо царицы, на блюдце накрытое крышкой в её руках.

– Шиён, неужели ты думала я не узнаю? Неужели ты и правда рассчитывала одурачить меня? М? А? – девушка комично вертела головой, постукивая ногтями по блюдцу – Вот чем я буду сражаться!

Минутой спустя оказалось, что Киара узнала про любимый десерт Мумей, и благодаря ему решила сразить хандру девушки. Царица была довольна своей выходкой, как бывает довольна девочка угодившая матушке. Стражники вышли. Воцарилось молчание.

– Ну, и ты ничего не скажешь?

– Кремовый пудинг? Я не люблю его.

– Его не любит Шиён Субору, но ты – Нанаши Мумей, его любишь.

Совушка могла начать упираться, но не стала. У неё не было ни сил, ни желания. Сказала правду. Киара слушала, довольна кивала. Казалось в моменты тишины, можно было услышать как стучит сердце Таканаши. Она была, взволновала.

Киара знала, что Шиён не любит пудинг. Да что там, она его терпеть не может! А вот Мумей его обожает. Эту информацию, она получила из хроник семинарии, где когда-то училась совушка. Устраивая эту проверку, Таканаши желала обнажить сущность своей подруги, руководствуясь исключительно заботой.

– Ну вот, теперь ты всё знаешь. Прикажешь подвесить и будешь стрелять из пушки?

– Это была любимая забава Шиён, – Киара села в кресло напротив, откинулась назад – Мы часто с ней играли.

Наступила длительная пауза. Киара уставилась в одну точку, словно ушла в себя. Через несколько минут, она быстро замахала ресницами, подскочила с кресла и пробурчав нечто невнятное покинула комнату. У Мумей не было ни сил, ни желания догонять её.

Теперь, когда совушка поняла, что мир изменился, её отчизна безвозвратно изменилась, единственно что следует сделать – это принять вещи такими, какие они есть. Киара будет хорошей правительницей, при правильных советниках. Такие, (благодаря наузке Мумей) уже появились.

За окном шёл снегопад. Цыпоград бурлил от радости.

***

После вознесения Аме, миновал месяц. Девушка привыкла к «чешуе» титанита под кожей, стала меньше внимания уделять мирской суете, а вскоре и вовсе забыла утолять человеческие потребности. Она словно спала, и видела невероятно реалистичный сон. Сон про многотысячную армию машин, больших и малых, с пушками и сталью. Сон где, ей подарили место за круглым столом. Сон в котором её тело укрывает тёмный балахон. И её нравился этот сон, вернее она понимала что должна радоваться, но ощущала лишь отголоски эмоций.

Теперь Мелинор уделял ей больше внимания. Он любил брать её под руку, и прогуляться перед шеренгой «освободителей», как назвал Страшила разработанные механизированные отряды. Вот и сейчас культист взял девушку под руку, и увёл в сторону от главной башни культа.

– Аме, довольна ли ты своим местом?

– Да наставник, это честь для меня, – голос девушки стал блеклым, пустым – Я ценю вашу помощь и вверяю свою жизнь культу.

Он посмотрел на её исподлобья капюшона, взглядом скрывающим теплоту. И всё-таки Мелинор слишком долгое время провёл среди существ, подцепив болезнью, названную «человечность». Он ощущал нечто, что среди жителей Гиката принято называть грустью. Это озадачило его.

– Вскоре придёт конец. А следом будет начало, – выдержав паузу, культист продолжил: – Мы отправимся в море, туда, где находятся Те-Кто-Пришёл-Раньше, вернее сказать их остатки. Теперь, когда нам не надо скрываться, это проще простого. ≪Проще простого≫, и снова эти странные фразы…

Шумел завод. Точили клинки, заряжали ружья. Маршировали «освободители».

– Наставник.

– Да, Аме?

– Нам придётся идти через Гикат. Стычки не избежать.

– Верно. Поэтому мы ударим первыми.