Текст книги "Время совы (СИ)"

Автор книги: Пан Борик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Совушка в клетке

Ещё никогда Мумей не была так несчастна. Ежедневные обряды в храме, теперь не казались ей обременительными, напротив, она была готова отдать всё, чтобы вернуть то беззаботное время, когда Матушка-природа ещё вдыхала жизнь в свои земли. Многое говорят – она погибла, и совушка вынуждено с ними соглашалась.

После прихода захватчиков, прошло пять лет. С тех пор Мумей и остальные пленники, работают в карьерах на Уничтоженных землям. Это ужасное место, где повсюду прячется смерть. Она принимает самые причудливые формы, чтобы добраться до несчастных душ вынужденных корпеть под бичами надзирателей. Здесь всегда сумрачно; небо затянуто плотными серыми тучами, иногда они плачут, ядовитыми слезами.

Много пленников погибло в дороге, а те кто остался, вынуждены брести ничтожное существование в куполе. Это было яйцевидное убежище, с несколькими этажами и десятками маленьких комнаток, возведённое для рабов. Оно помогало переживать осадки, магические бури и иные катаклизмы.

Пять лет назад пленников было триста девяносто два, теперь же едва насчитывается сотня. Существа погибали от хворей, жестокости надзирателей, но чаще всего от голода. Их кормили раз в два дня, выделяя каждому порцию дурно пахнущей субстанции. Те кто был сильнее, без зазрения совести отнимали порции у слабых. На этом фоне происходили множественные конфликты, заканчивающиеся новыми жертвами.

Пленники стали собираться в группы – это облегчало выживание. Схема была проста: три-четыре существа отдают порции ≪крепкому малому≫, а тот работает за них в карьере. Увы, эти избранные силачи чаще всего оказывались негодяями и обманывали доверчивых слабаков.

Женщинам приходилось вдвойне тяжелее. После рабочего дня они валились с ног, и всегда держали ухо востро – боялись насилия со стороны ≪крепких малых≫. Такое уже происходило, и редко без последствий. Одна из девушек, звали её Сюзи, покончила с собой, узнав что беременна. ≪Какое счастье не рождаться!≫ – это были её последние слова.

Никакого милосердия от надзирателей ожидать не стоило. Они не проявляли эмоций, никогда не говорили, двигались словно заведенные солдатики, и не снимали свои серых балахонов. За пять лет, ни один из них не изменил своего привычного маршрута во время патруля. А когда заканчивали обход, возвращались в строй недалеко от одного единственного шатра. Там обитал тот самый скупщик рабов, который и привёл пленников к кратеру. Его прозвали Страшилой.

Обращение за помощью надзиратели игнорировали, а стоило тронуть подол балахона, как тут же трубили тревогу и несчастного прошенца убивали на месте.

За убитых возносили молитвы. Мумей поминала каждого из них.

***

Несмотря на незавидное положение рабыни, можно сказать, что Мумей везло. Первое время после прибытия в карьер, она провела на лежанке с перевязанной ногой. Дальше, когда персоны в балахонах стали возводить купол, её по счастливой случайности заселили на верхний этаж. Там обитали ещё три персоны: старая сова Бург, с выпадающими перьями, тучным телом и глазами-блюдцами сверкающими серебром; гном Регнир – маленький, бойкий с рыжей бородой старик, и гоблин Плутош – зеленокожий карлик с острым носом и не менее острым взглядом. Беда сроднила их, и вечерами четвёрка коротала время за разговорами.

Бург вспоминал Матерь-природу, рисуя живописные пейзажи в воображении слушателей. Регнир был не из болтливых, но иногда рассказывал про свою службу капитаном стражи в подземном городе. Плутош говорил на только ему понятном жаргоне, и зачастую молчал.

Четвёрка часто работала вместе, махая кирками и орудуя лопатами. Они были отщепенцами среди пленников, и не вступали в «группы», где за порцию еды была обещана защита. Некоторых личностей это бесило, и Регниру приходилось доходчиво объяснять (зачастую на кулаках), что он и его новые друзья не станут, никому подчинятся. Вскоре их оставили в покое.

***

Мумей часто вспоминала храм Кукукуку. Там было относительно тепло, вполне удобно и жилось сытно. Теперь же она лежит в обносках, едва прикрывающих срам, голодная, грязная и нуждающаяся. Её волосы – её прекрасные волосы! – вились в колтуны; их приходилось обрезать, и чем короче тем лучше. С этим помогал Бург: у пожилой совы всегда находилась парочка острых перьев. Это превратилось в ритуал. Сначала девушка заканчивала, его слезами горечи, но вскоре не нашлось и их. Всё исчезло, осталось лишь тупое ноющее тело, которое болит.

Она часто думала: для чего продолжать влачить существование? Какой смысл в этом выживании? Однажды утром Мумей отыскала ответ: смысла нет, это лишь заложенное Матушкой правило. Ещё одно правило, которое ныне совушка оспаривала.

Права была Сюзи: ≪Какое счастье не рождаться! ≫

***

Дни проходили тягостно и томно. После работы в карьере, Мумей ложилась в углу комнаты словно битая собака, и иногда выпускала эмоции через слёзы. Никакой мебели не было, лишь четыре голых стены.

Случалось к ней приходили гости. Бург умел слушать и утешать; Мумей нравилось их совиное родство. И несмотря на то, что старик был истинной совой, а девушка лишь плодом кровосмешения, он относился к ней тепло и ласково. Вместе, они вспоминали прошлое, строили планы на будущее (надеясь когда-нибудь выбраться отсюда) и если настроение у гостя было хорошее, обучались языкам различных рас. Это помогало не сойти с ума.

Не только Бург любил навещать Мумей, но и Регнир. Несмотря на свою молчаливость, он создавал вокруг себя атмосферу защищенности. За ним, как за каменной стеной. Как-то раз гном сломал две кирки, и стащил их рукояти. Он принёс их совушке, и они стали учиться фехтованию. Это помогало держать себя в форме.

Когда Мумей жаждала странных историй, она обращалась к Плутошу. Гоблин всегда удивлял её манерой говорить, и этим своим странным жаргоном. Смысл некоторых слов, девушка поняла спустя время. Ей нравилось изучать его, словно иностранную книгу. Это помогало отвлечься от настоящего.

Со временем Мумей поняла: будь она здесь одна, уже давно бы погибла. Друзья – её меч и щит, и она ни за что их не подведёт.

***

Мумей редко видела сны, но в них всегда была Фауна: беззащитная, бледная, лежащая на полу родной пещеры. После пробуждения, совушка ещё долгое время не могла прийти в себя, размышляя, что же это может означать. С этим вопросом, девушка обратилась к Бургу.

– Фауна, судя по твоим рассказам, была дочерью Матушки-природы. Это даёт ей определенные способности, – отвечал Бург – Возможно она пытается связаться с тобой, быть может что-то сказать…

Слова товарища, обнадёживали Мумей, но она не хотела создавать себе пустых надежд. ≪Все они погибли, – размышляла девушка – И мы разделим их участь≫.

***

Однажды во время раскопок, произошло происшествие. Несколько пленников совершили покушения на одного из надзирателей. Они подловили его во время обхода, и накинулись толпой. Несколько тяжёлых ударов киркой, и он уже не мог пошевелиться. По слухам, которые добрались до Мумей, когда пленники стянули с жертвы балахон, увидели странного индивида похожего на человека. У него была стальная кожа, а внутри гудели шестерёнки. Правда ли, нет ли, совушка могла лишь догадываться, но дальнейшие поведение надзирателей говорило само за себя. Теперь кормили раз в четыре дня. Это было невыносимо.

***

– Ну вот, доигрались бугры-хухры, – ворчал Регнир – Еда раз в четыре дня, вода каждый второй день. Тьфу на этих гохна-бохна.

– Ты прав, мой добрый друг, – соглашался Бург, как всегда преисполненый хладокровием – Видимо надзиратели, хотят узнать предел наших сил.

– Но ведь это невозможно, – вмешалась в разговор Мумей – Мы работаем с рассвета до заката, тратим уйму сил и не можем восстановить их!

– Нужно вертухать быстро, – посудил Плутош – Поднять кипишь и смыться.

Воцарилось молчание. Товарищи по привычке расположились в узком тёмном коридоре, обдумывая слова гоблина. Побег был невозможен – это факт. Надзиратели патрулируют поверхность карьера, а когда сгоняют рабов в кучу, чтобы отвести в купол, держат их на мушке арбалетов. Дважды уже пытались вырваться из толпы, и каждый такой смельчак заканчивал с болтом в спине. Ночью же дверь купола запираются дистанционно, и как это происходит, четвёрка лишь догадывалась.

– Что вы, мои хорошие, – хрипло говорил Бург – Знаете о механизмах?

***

На следующий день группа вновь обособилась от остальных пленников, и заняла левую часть карьера. Им вновь предстояла работа лопатами. Они стали капать вниз, в то время как Бург неожиданно для всех, принялся разбивать стену карьера киркой. Проходящие мимо надзиратели не сказали ему ни слова.

– Набор приказов, – объяснил он, – Я говорю тебе Мумей: ты должна питаться, но я не говорю что именно для тебя пища. Понимаете?

– Старик кажись, окончательно хорбо-кобро.

– Да ну тебя Регнир. Ну Мумей, ты поняла?

– Вы работаете, – отвечала девушка – И не важно, что именно вы делаете.

– Верно. Видите ли, мои дорогие друзья, мы имеем дело с удивительными технологиями.

– Какими патологиями?

– Нет Плутош, не патологиями. Тех-но-ло-ги-ями. Я читал о них в книгах, но думал это фантазии авторов. Наши надзиратели – механические создания, и недавнее покушение на одного из них, это доказывает. Они как дети, подчиняющиеся опыту родителей. Стоит поставить их в тупик, и они запаникуют.

– Тушки-сушки, вот это новости! Так что ж получается, мы должны их запутать?

– Мы сыграем на их слабости, – отвечал старик – Это единственный способ сбежать.

***

На следующий день после своего открытия, старик свалился без сил. Его объяла слабость, и встать пожилая сова не могла. Товарищи тотчас поняли, что дело в голоде, но никак помочь другу не могли. Сегодня был второй день после происшествия, а еду раздавали только на четвёртый.

– Нужно попросить аудиенции со Страшилой, – предложила Мумей, заикающимся голосом; ей было страшно даже подумать об этом. – Попросить порцию еды и воды. Он ведь погибнет…

– Ах, Мумей, ты добрая совушка, – хрипел старик – Но пора взглянуть правде в глаза: я оставлю свои кости здесь, в этом куполе, среди таких же рабов.

– Эх, шунго-богко что тут поделать, – ворчал Регнир – Самое время подумать о побеге. Ну старик, помнишь о своём плане? Ты же говорил у нас всё получится, да и делать то ничего не надо.

– Верно Регнир, план простой, – Бург говорил совсем тихо; каждое слово давалось ему с трудом – Но вот беда: я не смогу встать. Даже если вы меня, – ох добрые души! – если вы меня вынесете, я не смогу работать. Идите, идите мои родные вам уже пора. Слышите? Ворота купола открылись, выпускают пленников и вам нужно быть в их числе.

– Без одного крыла не полетим, – говорил Плутош – Потопим твой плот, и план на свалку.

– Идут…

Бург был прав: по лестнице поднимались надзиратели. Мумей попыталась объяснить им, что старику нужна помощь, но они были глухи. Лишь повторяли, одну и туже фразу: ≪Работать. Вам нужно работать.≫ В порыве ярости совушка едва не начала драку, но её быстро успокоил Регнир и вместе с Плутошом, они увели её вниз.

Целый день, девушка ждала конца смены, чтобы узнать о судьбе пожилого друга. Когда долгожданный час настал, она вихрем взобралась по лестнице и забежала в комнату пожилой совы. Его там не оказалось. На полу лежало окроплённое кровью перо, и рядом бордовая надпись, коряво оставленная сообщала: ≪Прятаться. Ночь. Побег.≫

Шиён ко Субору

Они встретились на балконе усадьбы. Мелинор не изменял своему имиджу, а Аме приходилось скрывать сталь за длинным плащом с меховым воротником. За прошедшие годы между патроном и протеже разыгрывались несколько драм, в каждой из которой девушка была жертвой. Она хотела внимание от наставника, но получала лишь безразличие. Ей казалось, будто у него нет сердца, словно он и не живой вовсе.

Вот и сегодня, Мелинор имитировал эмоции, но едва ли он был откровенен. Рассматривая снующих по площади людей, они разговаривали на тему очередного сердца Матери. По данным одного из агентов, семечко находится у барахольщика, и он уже нашёл покупателя среди городской знати. Некая Шиён ко Субору намеревается выкупить искомый культом артефакт. Этого нельзя было допустить.

– Аме, твоя задача всё та же: заполучить сердце Матери, – цепкий взгляд Мелинора выловил старика из толпы; он указал не него пальцем – Это возница Шиён ко Субору. Думаю ты понимаешь, что нужно делать.

Аме понимала, и от этого ей стало дурно.

***

Сегодня Шиён ко Субору проснулась рано. Ей требовалось встретить «человека в сером», а потому, она не могла себе позволить залёживаться в постели как это обычно бывает.

– Себастьян, экипаж мне и поживее! Вели запрячь его белоснежными жеребцами! – крикнула Шиён, позволяя прислуге застёгивать корсет.

Девушка привыкла одеваться с шиком. Её наряд – тёмное платье, пестрил блёстками словно звёзды на ночном небе. Свой туалет Субору кончала шляпой с алым пером – подарком царицы фениксов за вклад в военную компанию. Она очень кичилась этим пёрышком, и старалась, чтобы каждое проходящее мимо существо непременно обратило на него внимание. ≪Они должны считаться со мной!≫ – восклицала юная графиня.

Прежде чем сесть в экипаж, Шиён оставляла некоторые приказы дворецкому Себастьяну, чья физиономия никогда не выражающая ничего кроме скуки, была красноречивей тысячи слов. Впрочем, несмотря на этот недостаток, мужчина был талантливым дельцом, галантным кавалером и просто хорошим человеком. Он поступил на службу графине четыре года назад, когда строительства столицы Гикат подошло к концу и с тех пор ежедневно выполняет тысячу и одну обязанность, от самых сложных до незначительных пустяков.

– Ты всё запомнил? – с нажимом спрашивала хозяйка, словно желая уличить в чём-то.

– Да госпожа, мне велено сегодня: спросить пошлину с крестьян, предупредить фермером о новом корме, и справится о состоянии Её величества царицы фениксов.

– Славно, ты всё запомнил. Можешь подарить царице моё лекарство. Кажется она слегка простудилась.

– Как будет угодно, – дворецкий почтенно поклонился – Перенести вашу игру в крикет?

– Ах, точно, я совсем забыла… Нет, не стоит. Я справлюсь за сегодня, и завтра мы с царицей славно покутим. Эй возница, трогай! Трогай быстрее я опаздываю!

Себастьян закрыл дверь, и экипаж с шумом двинулся по улочкам Цыпаграда – столицы королевства Гикат. В верхних районах, где проживала Шиён находились богатые дома знати, а ближе к выезду тянулась вереница жилищ ремесленников, и только за городом сновали бедняги день за днём работая в поле. Зачастую этими бедняками, оказывались пленники разорившиеся во время вторжения. Оставшиеся в одних портках, они вынуждены жить под гнётам захватчиков.

Рядом с Таканаши Киарой – владычицей Цыпаграда, сидели такие, как Субору, то есть существа желающие набить брюхо и карманы, не думающие о проблемах населения. Сама правительница с холодом относилась ко всем, кто не имел пёрышки и мягкое пузико; такие индивиды казались ей монстрами, чем-то чего не должно существовать. Она их ненавидела. Исключением же становилась Шиён, ставшая любимицей царицы из-за своего скользкого змеиного нрава.

Используя всю свою спесь, Субору втёрлась в доверие к госпоже Киаре и менее чем через год, уже занимала стул подле правительницы. Это была великая честь, дававшаяся не каждому. Кроме того Таканаши наделила фаворитку своим уделом, передав в управление провинцию Ко-сек.

Чтобы поддержать свой статус, Шиён решила сделать царице подарок. Она связалась со скупщиком, и испросила нечто удивительное. Ответ её заинтересовал. ≪Ах, что же это может быть? ≫ – гадала девушка поторапливая возницу.

Лошади не жалели сил, и вскоре экипаж остановился на перекрёстке дорог. Дверца открылась, и незнакомец-карлик в сером плаще с накинутым на голову капюшоном, забрался внутрь. Шиён была обескуражена, но подавила эмоции и прохладно встретила гостя:

– Вот и вы. Как и договаривались.

– Моё почтение госпоже Шиён ко Субору.

– К делу достопочтенный. У меня нет времени на пустые разговоры, – девушка тронула перо, как бы показывая свой статус.

– Прошу взглянуть, – незнакомец изъял из внутреннего кармана сияющий камушек – Это чудодейственная вещица, способна лечить от болезней, воскрешать умерших…и она тёплая.

– Ха, тёплая, то же мне нечто удивительное.

– Клянусь госпожа, это самая редкая вещица которую видел свет, – незнакомец бережно сжал её в кулаке, хитро прищурился – Возможно бесценная…

≪И этот негодяй, смеет говорить о цене! Вот жулик! Да разве на любимой царице экономят? Ну уж нет, пусть назовёт эту ничтожную цифру. Я заплачу любую сумму, чтобы порадовать госпожу Киару. Ох, я сказала госпожа Киара, вместо Её высочества Таканаши Киара. Как это интимно звучит! ≫

Скупщик был не пальцем делан, и заломил очень высокую цену. Он отлично сыграл на самолюбии Шиён, и набил свои карманы звонкими куритами.

– Отличная сделка госпожа! Прощайте!

От дельца и след простыл, а Субору принялась рассматривать покупку. Это был светящийся шарик; тёплый и словно пульсирующий изнутри. Он приковывал внимание, словно гипнотизировал. Поддавшись этому магическому воздействию, графиня не заметила, как экипаж тронулся. Она высунула голову в окошко дверцы, и со страхом поняла, что они едут в сторону ущелья, через который пять лет назад гнали рабов люди в балахонах.

– Эй баламошка, ты куда едешь?! А ну немедля развернись! Развернись кому говорят! Розгами давно не получал? Так я тебя…

– Заткнись, – ответил женский голос; экипаж набирал скорость.

Шиён стала рыться под сиденьем; под одним из них должен быть спрятан пистоль на случай чрезвычайных происшествий. В следующее мгновение девушка нащупала лакированную рукоять, высунула руку из окошка и испуганно вереща спустила курок. Бабах! Облако дыма, запах пороха, испуганный вопль стреляющей.

Лошади заржали, экипаж накренился. Лже-возница слетела с козел, чертыхаясь, с трудом удерживая вожжи. Взволнованные жеребцы взяли в сторону, сбежали с дороги протаптывая себе путь через заросли кустарника.

Одно из колёс экипажа слетело, ось расшаталась. Бам. Бам. Бам. Он подпрыгивал словно камень пущенный по воде, трещал готовый вот-вот развалится на части. Лошади мчались вперёд не разбирая дороги, лавировали между деревьями, объезжали ямы и бугры. В их ржании было что-то дикое, неестественное, из губ вырывалась пена, глаза безумно сверкали.

Впереди находился склон. Стоило жеребцам вступить на покатую поверхность, как тут же их копыты заскользили; не в силах удержать равновесие, они повалились на бок утягивая с собой экипаж. Падение выдалось долгим…

***

Аме посчастливилось отпустить вожжи незадолго до падения экипажа. При падении, она потеряла сознание больно ударившись головой. Когда девушка очнулась, поняла, что её ужасно мутит. Всё тело болело, из виска сочилась кровь обильно стекая на лицо, левую ногу пронзали чудовищные боли. Больших трудов ей стоило подняться, и ещё бо́льших спустится со склону.

Первое, что бросилось ей в глаза были покалеченные лошади. Одна из них свернула шею, вторая отделалась тяжёлыми переломами, и безуспешно пыталась подняться. Ей Аме подарила удар милосердия. После этого стала осматривать то, что осталось от экипажа. При падении он здорово пострадал, и ещё больше пострадали пассажиры. Шиён Субору была мертва; на застывшей физиономии покоился нерождённый крик.

– Ещё одна семечка в моей коллекции.

Аме забрала сердце Матери, но уходить не спешила. Ей нужно было отдохнуть…

Побег

После смерти Бурга, его товарищи по несчастью решили во что бы то ни стало бежать. Это была не просто попытка выжить, скорее желание утереть нос надзирателям, доказать что их воля нерушима. Но с этим возникли трудности.

На следующий день после кончины пожилой совы, в карьер приехал всадник. Он ничем не отличался от других надсмотрщиков, разве что цветом балахона. Страшила встретил его, и они вместе скрылись в шатре.

– Что бы это могло значить? – гадала Мумей, активно работая киркой, переключаясь на лопату только когда подходили надсмотрщики.

– Бухры-пухры, чтобы это не значило, нас уже не остановить!

– Против ветра наш парус плывет…

– Кончай хандрить Плутош, давай, ёптель-моптель, бей что есть силы. Нам нужно успеть до вечера выдолбить выемку в стене, – сегодня Регнир чертыхался чаще обычного, но и работал активнее – Не везёт нам ребятушки, ни единой природной трещины нет, приходится самим…в поте лица долбить.

Кирки звенели, пот струился ручьём. Остальные пленники не догадывались о планах троицы, считая что им дали особые распоряжения. Мумей жалела, что не может рассказать остальным об их идеях. Впрочем, большинство из них совушка презирала. То были насильники, ≪крепкие малые≫ и иной сброд, готовый на всё, чтобы выжить. Она была почти уверена, что и у них запрятан туз в рукаве.

Время тянулось быстро. Троица боялась не успеть. Когда надзиратели стали созывать всех обратно в купол, они скрылись в приготовленной выемке, прикрыв себя заранее приготовленной доской. Им приходилось прижиматься друг к другу, удерживая толстый деревянный лист, некогда используемый как мост для перехода карьера.

Было тихо, лишь иногда до слуха беглецов доносились шаркающие шаги надзирателей. ≪Значит, они и ночью проверяют место раскопок≫ – раздумывала Мумей. В таком положении, троица простояла несколько часов, а когда все звуки стихли, решили выходить. Это было рискованно, но выбора не было. Сейчас или никогда.

Они отодвинули в сторону деревянный помост, в темноте нащупали рукояти оставленных кирок и вооружившись этим сомнительным оружием, двинулись по направлению к лестнице – единственному выходу из карьера. Им предстояло миновать двадцать ступенек, прежде чем подняться на поверхность. Иногда, беглецы позволяли себе перевести дух. Старались двигаться тихо и аккуратно. Стояла плотная темнота.

Когда испытание лестницей было пройдено, им предстояло выбрать дальнейший путь. Примерно в десяти шагах левее находился купол, а в противоположной стороне стоял шатёр. Можно было выкрасть лошадь, но они знали что таким образом поднимут шумиху и получат шальной болт от одного из надзирателей.

Беглецы взялись за руки, чтобы не потеряться в кромешной темноте и стали двигаться по заранее намеченному маршруту. Земля была усеяна маленькими трещинами, через них прокладывали помост, один из которых стал укрытием троицы. Несколько раз Мумей ступала в пропасть, но Регнир вовремя одёргивал её руку. Как оказалось Плутош хорошо видит в темноте; благодаря этой особенности гоблина, троице удалось покинуть карьер.

Свобода! – кричала душа; бегите! – подсказывал рассудок; ≪Я больше не могу идти≫ – говорила Мумей.

***

На Уничтоженных землях не было восхода и заката, солнечные лучи с большим трудом пробивались через плотный занавес свинцовых туч. Когда стало достаточно светло для работы, Страшила отдал приказ выпускать пленников. Сам командующий восседал на кресле, медленно откручивая шланги со своего запястье. Всё его тело было покрыто слоем мягкого металла, усеянного десятками выемок, для всевозможных креплений.

– Помочь? – осведомился голос из темноты.

– Мелинор? Я думал ты вчера уехал, – Страшила расслабился позволяя соратнику отсоединять шланги – Какие новости с Гиката?

– Моя ученица нашла ещё одно семечко, – будничным тоном лишённым эмоций отвечал он – Осталось совсем немного, и наши планы пойдут как по маслу.

– ≪Пойдут как по маслу? ≫ – усмехнулся Страшила – Откуда ты взял эти словечки? Кажется кто-то проводит слишком много времени с существами. Помни Мелинор: они лишь инструмент. Твоя ученица исключение во благо будущего. Я надеюсь что однажды, она вознесётся так же как это сделали мы.

– Это будет отрада для меня. Можешь вставать, и заодно проведёшь мне экскурсию. Да, я желаю посмотреть каких успехов ты достиг за пять лет. Согласись, это большой срок.

Культисты покинули шатёр, спустились в карьер. Каждый заключённый дрожал от страха стоило им пройти мимо; своей загадочностью, они внушали истинный ужас. Во время осмотра вознесённые обнаружили углубление в стене, словно злая гончая откусила кусок камня; рядом лежал помост.

– Ещё одно доказательство примитивности этих существ, – презрительно заявил Страшила – Они не способны понимать простые приказы.

– Или, – парировал Мелинор – Они слишком умны, чтобы исполнять их.

Их взгляды встретились: жестокие, беспощадные, они не жалели средств для достижения цели и были готовы уничтожить любого, кто посмеет им мешать.

– Кажется пора бить тревогу.

– Пустяк Мелинор, они того не стоят. Если их не убьёт погода, своё дело сделают местные твари.

– И всё же, я настаиваю, а тебе, впредь, советую быть внимательнее, – вознесённый развернулся, остановившись дополнил: – И дай мне ключи от грузилы. Так будет быстрее.

***

Когда на Уничтоженных землях стало светло, беглецы нашли убежище. Это была небольшая пустая хибарка, но даже она стала отрадой для троицы. Их животы урчали, ноги болели, силы стремительно уходили. Они отдыхали лёжа на холодном полу, подбадривая себя разговорами о будущем. Регнир уверял, что станет рыбаком; Плутош клялся бросить нечестный заработок; Мумей молчала. Совушка была истощена, старательно держала глаза открытыми. Казалось, если она закроет веки, уснёт лишь на секунду, вновь уже не проснётся.

– Залез в карман, тяни монету.

– Плутош дело говорит, хохро-бохро, нужно идти до конца! Эй Мумей, а ну не спать! Девчонка очнись, ну же! Вот, так-то лучше. Не смей закрывать глаза, ни то… Ничего хорошего не будет. С каждым шагом, небо над нашими головами становится чище, а значит мы близко к дому.

– Больше нет никакого дома, – с трудом отвечала Мумей – Захватчики убили Матушку-природу, они…

– Всяко лучше, чем сидеть в куполе, – парировал Регнир – Кончаем говорить, нужно идти.

Стоило двери хибарки открыться, на горизонте появилось быстро приближающееся пятно. Оно мчалось со скоростью молнии; вытянутое словно стрела, загадочное нечто летело в сторону беглецов.

Троица встала по обе стены от приоткрытой двери, оставив небольшую щель, чтобы следить за разворачивающимися событиями.

– Что показывают?

– Да шогбо-хохбо его знает. Не знаю Плутош, это… Ну это что-то дикое.

Регнир с ужасом наблюдал за «грузилом». Это было механическое чудовище напоминающие экипаж, но двигалось оно без помощи лошадей. Шестерни внутри громко работали, из-под пуза вырывались клочья тёмного дыма, голова была узкой, а по обе стороны крупа находились дверцы. Они быстро открылись, и несколько надзирателей выпрыгнули из желудка твари.

– Приготовьтесь, они идут сюда!

До хибарки оставалось девять шагов.

– Нужно сматывать удочки.

– Знаю Плутош, знаю, да только уже ничего не поделаешь. Попали мы знатно!

Надзиратели обнажили клинки, зарядили арбалеты, сокращая дистанцию до шести шагов.

– Эй Мумей, Мумей не спать! Чёрт, от девиц всегда одни проблемы. Плутош, бери её на плечи, живей!

– Грузиком и прямо на дно…

Враги уже добрались до двери, и в этот момент Регнир в неистовом порыве накинулся на них. Он орудовал кирками, и воспользовавшись моментом неожиданности, тот час нокаутировал двоих.

– Идите сюда, горхо-вохры! – кричал гном; он парировал атаки, тянул время пока гоблин вместе с Мумей не отступят как можно дальше.

Плутош вместе с совушкой на плечах, не терял ни минуты, тут же выбежал из хибарки и побежал по направлению к каньону– его черты смутно вырисовывались на горизонте. Эта малая искра надежды придавала сил. Вскоре крики гнома стихли, и гоблин понял, что товарищ пал от рук врага.

Не в силах больше тащить на себе девушку, Плутош оставил её в окружении камней, а сам побежал дальше. Механическая тварь быстро выследила его, а надзиратели закончили начатое. После ещё одной смерти, они вернулись в карьер. Мелинор, командующий этой операцией, не знал сколько было беглецов, а Регнир перед смертью приковал всё внимание к себе, из-за чего вознесённый продолжил преследование одной цели.

Про Мумей забыли. Она лежала облокотившись об камень, медленно угасая…