Текст книги "Мой Блэк, Моя Рэд (ЛП)"

Автор книги: П. Т. Мичел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Пытаясь удержать улыбку от этой своей мысли, я вижу целую трилогию книг, которую выложил передо мной светловолосый мужчина среднего возраста, а Кайла кладет руку на эту стопку и говорит:

– Сэр, я прошу прощения, однако у нас политика одной книги.

– Но я такой большой фанат, – отвечает он, извлекая следующую книгу из стопки и кладя ее передо мной.

Кайла сжимает губы и отпихивает книги.

 – Выберите только одну, пожалуйста.

Когда он вздыхает и протягивает мне первую книгу, я извиняющееся ему улыбаюсь:

 – Для кого подписать?

 – Кеннет МакАдамс, – говорит он, удерживая мой взгляд.

Я улыбаюсь, и в тот момент, когда захлопываю книгу, он протягивает мне еще две.

 – Я, правда, ваш большой поклонник. Не могли бы вы?..

Я киваю и тянусь за другими книгами, а Кайла обрывает разговор с другими читателями.

 – Сэр, я же сказала..

 – Она сказала, все в порядке, – напряженно отвечает он, а потом делает движение в сторону своего внутреннего кармана пиджака.

Себастьян тут же крепко хватает его плечо:

 – Думаю, мы закончили.

И пока женщины возбужденно вздыхают, мужчина достает ручку, выглядя при этом очень разочарованным.

 – Но я же уже здесь... Почему ей просто не..

 – Все в порядке. Я подпишу книги для него, – говорю я Себастьяну спокойным голосом, протягивая руку за ручкой мужчины.

Себастьян фыркает, однако отпускает его, а сам снова занимает позицию позади меня.

Пока я подписываю его книги, мужчина говорит:

 – Всегда хотел стать писателем, но у меня не достает терпения. Я прочитал «Внезапный удар» сразу, как только он появился в электронной версии. Думаю, это лучшее, что вы написали.

Я признательно улыбаюсь.

 – Спасибо, Кеннет. Я так рада, что вам понравилось.

Он хочет сказать что-то еще, но маленькая женщина в вязаной шапке и длинной парке прочищает горло и раздраженно говорит:

 – Я сейчас тут угорю. Не могли бы вы уже отойти?

Как только он отходит, леди-в-парке протягивает книгу и в то же самое время дает Кайле фотоаппарат.

 – Я бы хотела фотографию Мисс Лоун и мистера Уайта, пожалуйста.

И прежде, чем я успеваю предложить ей встать в кадр вместе с нами, Себастьян хватает мою руку и ставит на ноги, а затем кивает Кайле.

 – Мы готовы, а ты?

Пока Кайла спрашивает у леди, как делать приближение, я смотрю на него снизу вверх и ворчу:

 – Тебе слишком сильно все это нравится.

Его губы кривятся в порочной улыбке, и он говорит так тихо, что это слышу только я:

 – Меня веселит тот факт, что Джуниор, перелопачивающий наше прошлое, чтобы принять это чертово дополнение к контракту, и был тем, кто дал Уильяму идею этого маркетингового хода.

В ярко голубых глазах Себастьяна танцуют искорки триумфа, а он сам сильнее прижимает меня к себе:

 – Улыбнитесь на камеру, мисс Лоун.

Я поправляю узел на своем черном свитере с зап'''а'''хом, удостоверяясь, что красный бант лежит точно на моем бедре. Разгладив свою черную юбку до колена, я присаживаюсь рядом с Джаредом за стол для топ-менеджмента издательства Мид Таун. Уильям, одетый чуть более расслабленно для этого рождественского вечера, под аплодисменты служащих, выходит на сцену, что установлена в передней части Королевской залы.

Как только аплодисменты чуть стихают, Уильям ухмыляется и начинает свою речь:

 – Для Центрального Издательства Мидтаун этот год был фантастическим, и я очень счастлив быть здесь, на этой рождественской вечеринке, чтобы разделить наш успех со всеми вами.

– Вы правда не имеете ни малейшего представления, кто мог слить информацию о письмах с угрозами? – шепчу я Джареду, пытаясь его растормошить. Он странно тихий с тех самых пор, когда мы встретились у входа в зал. Здорово в качестве исключения видеть его без галстука. Он выглядит более расслабленным в черных слаксах и светло-голубом свитере с v-образным вырезом. Его выбор наряда заставил меня порадоваться, что я все же смягчила свитером то черное платье на завязках, которое выбрала для меня Кэсс. В конце концов, у меня появилось причина надеть свои новые красные каблуки. Лишь маленький красный бантик на боку разбавляет мой черный лук, а с туфлями они составляют вполне себе рождественский комплект.

Джаред качает головой, не отрывая глаз от своего отца.

 – Ни малейшего. Мой отец расспросил всех, у кого есть хоть какая-то информация об этом, но никто ни в чем не сознался.

Повернувшись ко мне, он сжимает мою руку.

 – Все будет хорошо. Мы работаем над вопросом твоей безопасности.

Я хмурюсь.

 – Меня не волнует безопасность. Мой телохранитель очень компетентен. Мне просто интересно, зачем кому-то рассказывать журналистам о письмах.

Вокруг его рта пролегают недовольные складки.

 – Не думаю, что в твоих интересах иметь телохранителя, с которым у тебя личные отношения.

 – Ты про то заявление, которое сегодня сделал твой отец во время автограф-сессии?

Когда он не отвечает, я раздраженно качаю головой. Должно быть, ему рассказала Кайла.

 – Мне бы не хотелось, чтобы ты уволил Себастьяна по такому глупому поводу.

Его брови сходятся на переносице.

 – Так теперь он Себастьян?

Я закатываю глаза.

 – Нет смысла называть его мистер Блэк, мы знакомы.

 – И это заставляет меня задаться вопросом, почему ты не упомянула об этом в тот день, когда мы брали его на работу.

Я пожимаю плечами.

 – Он профессионал. Я не хотела, чтобы факт нашего знакомства как-то повлиял на твое решение.

На языке вертится фраза, что это дополнение к контракту как раз и является прямым доказательством того, что мне надо было молчать, но когда взгляд его зеленых глаз сужается, я понимаю, что нам и правда надо это обсудить.

 – Джаред, нам надо поговорить о..

Он поднимает вверх руки.

 – Ты обязательно должна это послушать.

Кроме меня, на этой вечеринке есть еще два автора, поэтому я фокусируюсь на Уильяме.

– Мы по-настоящему гордимся успехами наших авторов, поэтому прямо сейчас я бы хотел выразить признательность редакторам, у которых был невероятный год.

Я слушаю, как он сыпет цифрами огромных сборов и кучей наград, которые получили их авторы, и каких рейтингов они достигли. Мой желудок начинает сжиматься, когда до меня доходит, что я была так озабочена угрозами и туром на этой неделе, что совсем забыла отслеживать, насколько хорошо продается моя книга. В обычное время я либо сама ежедневно слежу за цифрами, либо трясу своего агента насчет них. Только подумайте, чем встревожена ничем не обремененная голова. Однако недавно я убедилась, что слишком занята, чтобы еще и заботиться о рейтингах, продажах и чартах.

Уильям произносит мое имя, выдергивая меня из мыслей. Мой издатель хлопает с широкой улыбкой на лице.

 – Поздравляем со стартом на 7 месте в Нью Йорк Таймс, и на 19–ом в ЮЭСЭй Тудэй, мисс Лоун. Ждем от вас новых высот.

«Внезапный удар» уже в чартах? Почему мой агент ни слова мне не сказал? Я шокированно моргаю, а щеки заливает румянец. Каждый присутствующий смотрит прямо на меня. Улыбаясь, я указываю на Уильяма. Как только аплодисменты и внимание вновь возвращаются к нему, я, наконец, позволяю себе вздохнуть.

В тот самый момент, когда я делаю судорожный вздох, рука Джареда стискивает мое голое колено.

 – Поздравляю, Наталия. Я попросил твоего агента не портить тебе сюрприз. Мы знали, что твоя книга особенная, и я рад, что не только мы с отцом это заметили.

Я хватаю руку Джареда, чтоб убрать ее с моего колена, а он снова удивляет меня, застегивая широкий бриллиантовый браслет вокруг моего запястья.

 – Это мой рождественский подарок той, кто рвет чарты, – говорит он, улыбаясь.

– Спасибо за такой подарок, Джаред.

Браслет звенит, ударяясь об стол, когда я убираю его руку со своего колена и кладу на стол рядом с клатчем.

Открыв его, я говорю:

 – Это потрясающий подарок, но немного слишком.

У меня не было возможности поговорить с ним о том поцелуе. А сейчас еще и это? Присутствие Себастьяна толкает его двигаться так быстро?

Пока я пытаюсь расстегнуть защелку на браслете, я продолжаю говорить:

 – Ты мой коллега, и мне не кажется возможным..

Он качает головой, когда его рука накрывает мою.

 – Пожалуйста, Наталия, прими мой подарок. Я хотел подождать до конца тура и пообедать с тобой, но увидел браслет и не смог устоять. Я никогда не видел, чтоб ты носила браслеты, это такое упущение… – Большим пальцем он гладит мою руку. – У тебя такие красивые запястья, я хотел украсить хотя бы одно.

Блин, внезапно все стало еще дерьмовее. Как мне свести на нет наши личные отношения, не похоронив при этом рабочие? Как только Уильям заканчивает свою речь, и все вокруг взрывается аплодисментами, под моим клатчем начинает вибрировать стол. Разъединяя наши с Джаредом руки, я бормочу:

 – Извини, мне нужно посмотреть.

Паулина Грейсон: Поздравляю с попаданием в чарты, леди! Я так рада за тебя. Надеюсь, что как следует отпразднуешь это событие сегодня. Я отправила подарок в твой номер. Обязательно оставь для меня копию с автографом Аарона Уайта. Он прекрасный телохранитель!

– Это от моего агента, – говорю я Джареду, когда люди начинают отделяться от своих столов, чтобы пообщаться друг с другом.

Он улыбается и делает глоток скотча, а я пишу ей ответ. Как только я нажимаю кнопку «отправить», приходит еще одно сообщение.

ЗанозаВЗаднице: Холл. Прямо сейчас.

Я бросаю взгляд в сторону, где раньше находился Себастьян, но там его уже нет, он стоит у дверей и ждет меня.

Может у него появилась какая-то информация о сталкере?

Убрав телефон, я встаю.

  – Мне нужно в дамскую комнату, пока туда не набежала толпа.

Джаред быстро поднимается вслед за мной:

 – Я тебя провожу.

 – Иди пообщайся с народом, – машу я ему, – а я скоро вернусь.

Себастьян идет за мной через главные двери зала. Как только мы оказываемся в холле, он хватает меня за локоть и односложно говорит:

 – Нужно поговорить.

 – Ты выяснил, кто меня преследует?

Он не отвечает, но заталкивает меня в ближайшую дверь, после чего входит сам.

– Что происходит между тобой и шкафами? – спрашиваю я в то время, как он располагает свой светящийся телефон на старом динамике. Похоже, этот шкаф «для всего». У стены стоят украшения к Дню Святого Валентина, Хэллоуину и Дню Благодарения, ну, а судя по пустым вешалкам, которые висят на пустых штангах, этот шкаф когда-то использовался для верхней одежды.

Себастьян забирает мой телефон и тоже кладет его на динамик. Вытянув мою руку между нами, он сверлит взглядом браслет.

 – Ты отказываешься носить мой подарок, однако носишь вот это?

Ранее, когда он встретил меня в холле, чтобы сопроводить на мероприятие, он отметил, что я не надела его колье. Даже если не учитывать тот факт, что украшение с великолепной жемчужиной просто не подходит к моему наряду, его наличие на моей шее могло бы дать неверный сигнал Себастьяну, так что я не попалась на крючок, просто промолчав.

Однако сейчас своей резкостью он провоцирует меня на защиту.

 – Это подарок от фирмы.

 – Ты видела, чтоб еще кому-нибудь дарили браслеты? – сквозь зубы говорит он, придвигаясь чуть ближе.

Его близость меня нервирует. Я отхожу, оставляя хоть какое-то расстояние между нами.

 – Не то, чтобы это тебя касалось, но я пыталась вернуть подарок назад. Мне бы не хотелось, чтоб люди вокруг считали меня любимицей Джареда.

Я снова поднимаю руку, кручу браслет и внимательно осматриваю застежку.

 – Похоже, застежка застряла.

– Дай посмотреть, – рычит он и хватает браслет. Он нажимает на задвижку, а браслет не открывается, и взгляд его голубых глаз впивается в мой.

 – Ты в этом браслете как в долбаных кандалах.

Закатив глаза, я отбираю у него руку и снова пытаюсь его открыть.

 – Уверена, он просто застрял.

Но ничего не происходит.

Себастьян рычит и поднимает мои руки, будто я сдаюсь.

Когда он складывает мои ладони вместе и прижимает их к штанге, которая находится чуть выше меня, я вскрикиваю срывающимся голосом:

 – Что ты делаешь?

Обернув мои пальцы вокруг холодного металла штанги, он кладет свою руку поверх, обездвиживая меня.

 – Напоминаю тебе, как чувствуемся мы.

Если он начнет творить свою магию, я пропала. Я не должна была позволять ему заводить себя в такое место, как это. Идиотка. Меня накрывает паника, и я пытаюсь вырваться, однако он лишь еще крепче хватает меня.

– Успокойся и слушай.

Облокотившись второй рукой о стену позади меня, он льнет ближе, так, что его теплое дыхание щекочет мое ухо.

 – Я видел, как этот хер положил свою руку на твое колено. Никто, кроме меня, не смеет тебя касаться.

Стальные нотки в его голосе заставляют мое сердце биться в бешеном темпе. Мне срочно нужно придумать контраргументы, пока его доминантность вконец не лишила меня здравого смысла.

 – В данный момент существует контракт, который утверждает обратное, – напоминаю я ему.

Он откидывает голову, а его губы трогает понимающая улыбка.

 – Вообще-то, я следую контракту. Это ведь моя работа – защищать тебя от внешних угроз.

 – Угрозам мне или угрозам на твое посягательство на меня? – вопрошаю я, подняв бровь.

Его улыбка приобретает оттенки темного.

 – Я заклеймил тебя 3 года тому назад.

 – И ты думаешь, это дает тебе какие-то права?

Когда я фыркаю, он резко говорит:

 – Ты – моя.

Я выдерживаю его решительный взгляд, а сердце бьется часто-часто, не смея надеяться.

 – Ты не можешь говорить, что хочешь меня, а затем заявлять, что тебе не нужны отношения, – высказываю я ему, затаив дыхание.

Он хмурится.

 – Именно ты не пришла в то кафе.

 – Вообще-то пришла. Я принесла тебе часы. Ты помог мне в прошлом. Я хотела вернуть тебе их, но потом подслушала твой разговор по телефону. Ты уезжал, поэтому я оставила эту затею и вместо этого отдала часы Мине.

Он сверлит меня глазами, в их синих глубинах мерцает удивление.

 – Ты приходила?

Я киваю и позволяю напряжению выплеснуться вместе со словами.

 – Когда ты был нужен мне, ты был рядом. Если я буду нужна тебе, я буду рядом, Себастьян.

 – Я не хочу быть твоим обязательством. – Он стискивает челюсти. – Я, бл*ть, хочу быть твоей одержимостью.

Ты захватил все мои мысли с 13 лет. Я бы сказала, что это и есть чертова одержимость! Мне хочется кричать на него. Одержимость – это не любовь, там нет места никаким обязательствам, так зачем мне раскрывать свое сердце? Просто чтобы он с ним поиграл?

Однако он не дает мне возможности сказать хоть что-то, так как говорит яростным, но мягким голосом:

 – Но сейчас я возьму на себя одно обязательство.

Он подходит ближе, и его слова чувственной вибрацией проходят сквозь мой висок:

 – Ты нужна мне.

От тоски, прозвучавшей в его голосе, все внутри меня сжимается. Боже, я тоже изнываю по его прикосновениям, однако я заставляю себя отклонить голову назад.

 – Не так.

Его брови сходятся.

 – Почему нет?

 – Потому что слова «отношения» нет в твоем словаре.

Он трясет головой, выглядя полностью растерянным.

 – Я всегда говорил тебе правду. Я не способен стать кем-то большим для тебя. Я сломан, и уже никогда не стану целым.

Что случилось такого, что заставляет его думать так? Кто бы ни сказал, что правда ранит, был чертовски прав. Я проглатываю свое разочарование и ворчу:

 – Будто я образец идеального воспитания.

Его взгляд удерживает мой, и он полон самоуничижения.

 – Я разрушил каждые отношения, что у меня были. Я не могу позволить эту опцию для нас, потому что я обязательно все испоганю. Вот в чем разница.

Я сжимаю губы.

 – Не для меня.

Он играет желваками.

 – Так ты сейчас просто возьмешь и уйдешь. Так просто выключишь нас? – спрашивает он, сжимая внутреннюю часть моего бедра.

Я прикусываю щеку изнутри, используя боль в качестве отвлечения от его соблазнительного прикосновения, в то время как моя юбка поднимается, следуя движениям его руки. Подняв подбородок, я рывком освобождаю свои руки, однако не могу заставить себя убрать и свои бедра подальше. Пока во мне бушует конфликт между умом и сердцем, во рту появляется вкус крови, пока я держу его пристальный взгляд.

 – Да.

Он сужает глаза.

 – Лгунья. А пока ты отказываешься говорить правду, позволь своему телу говорить за тебя.

Мой пульс подскакивает до небывалых высот, когда он медленно поворачивает руку и пальцем проводит по шелковому белью, задевая клочок волос. Когда его палец находит мой клитор, я не могу сдержать стон. Он чуть давит и говорит властным и дерзким тоном:

 – Ну, давай. Оттолкни меня. Покажи мне, что ты не хочешь, чтобы я заставил тебя кончить. Если сможешь, я выйду отсюда, и мы больше никогда вновь не поднимем этот вопрос.

Я впиваюсь в него взглядом, однако молчу, и тогда на его лице появляется порочная улыбка, а палец давит еще сильнее, что почти лишает меня остатков здравого смысла.

 – Скажи, что ты не изнываешь от желания быть взятой мною.

Как бы я ни пыталась, не могу прекратить желать того блаженства, что он предлагает. Древесные нотки его одеколона окружают меня, впитываются в меня, обостряя чувства. Мое тело жаждет опереться на его стальное тело. Мне так этого не хватает. В то мгновение, когда я понимаю, что начинаю реагировать, и мои бедра вращаются, я вновь напрягаюсь и пытаюсь сдерживаться. Я стискиваю зубы и изо всех сил сопротивляюсь бешеному желанию об него потереться. Закрыв глаза, я опускаю голову, чтобы он не слышал моего поверхностного дыхания. Держись, Талия.

– Если я сдвинусь… – его голос прямо возле моего уха, дыхание такое чувственное, согревающее мою кожу. – Ты разобьешься на осколки для меня? Нет ничего более прекрасного, чем видеть, как ты кончаешь от моих прикосновений. Покажи мне, черт побери, что ты ощущаешь все это так же интенсивно, как и я!

Я хныкаю, а мои руки трясутся, пока я пытаюсь казаться абсолютно спокойной и не позволять своим бедрам раскачиваться.

Себастьян еще дважды проводит пальцем по моему клитору, а затем сдвигает трусики в сторону и проводит между моих ног.

 – Маленькая Рэд, ты слишком мокрая для той, кто ничего не хочет.

Когда он отстраняется, я вскидываю голову, готовая убить его за самодовольство, однако я теряю дар речи при виде чистого удовольствия, написанного у него на лице. Глаза закрыты, щеки втянуты, пока он облизывает свои пальцы.

Глухо застонав, Себастьян резко распахивает свои голубые глаза и в этот же момент вытаскивает пальцы изо рта. У меня едва ли есть шанс озадачиться, почему они такие мокрые, как он быстро скользит ими глубоко внутрь меня.

Я задыхаюсь от этого приятного вторжения, стенки моего влагалища плотно обхватывают его пальцы, а бедра начинают двигаться сами по себе. Издав первобытный рык, он толкает пальцы еще вверх, так, что я встаю на носочки и оказываюсь прямо напротив его тела. Удерживая меня от движений, он наклоняется ближе, пока мы становимся нос к носу, и говорит яростным тоном:

  – Я, бл*ть, хочу пописать вокруг тебя, чтобы каждому вокруг было предельно ясно, что ты моя, но ты хотя бы выйдешь отсюда с моей частичкой внутри себя.

Еще больше приблизив губы к моему уху, он говорит еще более грубым голосом:

 – А в следующий раз, я заклеймлю тебя так, что ни у кого точно не возникнет никаких вопросов.

Он отпускает мои руки, и в эту же секунду с беспощадной решимостью  вынимает свои пальцы из меня.

В ярости от своей неспособности контролировать физические позывы рядом с ним, я толкаю его.

 – Это полная хрень. Следующего раза не будет.

 – Хрень, это что ты отрицаешь то, чего мы оба хотим. Больше не позволяй ему к тебе прикасаться.

– Ты зае*бал! – Я хватаюсь за дверную ручку, а моя рука трясется от сексуального напряжения внутри меня.

 – Талия.

Его голос спокойный. Я поворачиваюсь, в надежде, что он хочет извиниться, учитывая, что он не назвал меня Наталией.

Руки сложены на груди, глаза смотрят с вызовом.

 – В любое время, как будешь готова.

Глава 10.

Талия

Музыка уже играет, когда я захожу в танцевальный  зал. При виде меня, бросающую свою сумочку на стол, Джаред  отвлекается от разговора с группой людей на противоположной стороне, и его глаза загораются. У меня едва есть шанс увидеть, что Кэс отправила мне в ответ на сообщение «Я хочу прибить своего телохранителя», которое я написала ей по пути обратно в танцевальный зал, как Джаред  оказывается рядом, протягивая руку:

– Потанцуй со мной.

Я позволяю ему вытащить себя на танцпол, отчасти потому, что мне нужно было отвлечься, отчасти потому, что я так раздражена тем, что Себастьян диктует мне с кем проводить время. Он говорит, что секс – это все, что он может мне дать, но каким бы фантастическим ни был наш секс, я должна держаться от мужчины подальше.

Мы с Джаредом танцуем среди толпы людей около часа под последние популярные попсовые новинки и несколько рождественских миксов. Видимо Центральное Издательство Мидтауна – это веселье и шум, открытый бар и музыка. В конце концов, сотни людей находятся на танцполе и наслаждаются.

Около часа мы танцуем в больших группах, и я улыбаюсь каждый раз, когда вижу Кайлу, танцующую несколько ближе к Джареду. Я ничего не могу поделать, но удивляюсь, почему он не ушел к ней. Когда она поднимает на него свои карие глаза, я вижу обожание, а он кажется и не замечает этого. Ее не нужно добиваться. Я скольжу  взглядом вокруг и вижу группу парней, пытающихся сделать все, чтобы прорваться к танцующим в центре девушкам.

Несмотря на эволюцию, мужчины, по-прежнему, охотники, даже когда дело касается женщин. В чем удовольствие охотиться на добычу, если ровно через две секунды она будет лежать и предлагать себя?

Мой взгляд возвращается к Джареду, поющему строчку из «Все, что я хочу на Рождество, это ты», когда он захватывает мою руку и кружит меня.

Он не очень хорошо умеет петь, но делает это с энтузиазмом, поэтому я усмехаюсь и позволяю ему закружить меня. Прокружив еще раз, он прижимает меня сильнее и перестает петь.

– Ты знаешь, почему я не перестаю просить об ужине с тобой?

Я киваю:

– Потому что я не сказала «да».

Смеясь, он сжимает мою талию и ведет нас по кругу, его взгляд скользит по моему лицу, оценивая.

– Нет, это потому что ты красивая, умная, талантливая и у тебя большой потенциал.

Из-за его комплимента я краснею, но, в то время как он обнимает меня и притягивает ближе, приятное ощущение от объятий не сравниться с тем теплом, что поселяется в моем сердце, когда Себастьян просто смотрит на меня.

И вдруг я понимаю, что имел в виду Себастьян, говоря: «ты хотя бы выйдешь отсюда с моей частичкой внутри себя». Его пальцы были не только первобытным способом заклеймить меня, но и показать мне, что он на самом деле хотел сделать со мной в том шкафу.

Непрошенные воспоминания о его тяжелом теле на мне и скользящей глубоко во мне эрекции заставляют мои щеки гореть. Я тотчас отодвигаюсь от Джареда, нуждаясь в пространстве.

«Черт, этот мужчина невыносим!»

– Я… эм.. здесь очень жарко. Мне нужно выпить.

– Конечно, давай возьмем тебе что-нибудь.

Джаред усмехается, сжимает мою ладонь и начинает толкать меня сквозь толпу, и я вдруг понимаю, он думает, что мой комментарий был о нем.

Я быстро следую за ним, затем высвобождаю свою руку и говорю:

– Кстати об ужине, я хочу поговорить с тобой.

Он останавливается на краю танцпола и поворачивается, сжимая мои плечи.

– Ты сказала, что хочешь подождать конца тура. Я уважаю это.

Я качаю головой

– Нет, ты не понимаешь. Я думаю, будет лучше, если мы останемся коллегами. Я не хочу разрушать наши отличные рабочие отношения.

Огорчение мелькает на его лице, затем он улыбается.

– Тур, как этот, всегда напряженный. Добавь к этому письма с угрозами, и я уверен, это подтолкнет тебя к краю.

– Но…

Его пальцы напрягаются, и он качает головой.

– Мы поговорим об этом на следующей неделе, когда станет спокойнее.

Поворачиваясь, он направляется к бару, оставляя мне выбор, но заканчивая разговор на сегодня.

Немного позже Уильям подходит к нам с Джаредом, когда мы потягиваем выпивку.

– Поздравляю, маленькая леди. Ты восходящая звезда.

Я ставлю пустой бокал на стол и протягиваю свою руку в попытке пожать его, но он смеется и обнимает меня.

– Здесь, в Центральном Издательстве Мидтауна, мы семья. – Отступая, он кладет руку на мои плечи. – Не могу дождаться, что ты выкинешь в следующий раз.

Я улыбаюсь ему:

– У меня есть несколько идей.

– Тогда отправь их Паулине, мы можем их обсудить. – Переводя взгляд на сына, он продолжает: – Я должен украсть Джареда ненадолго.

– Отлично. Я должна пойти спать, завтра рано вставать. – Я смотрю на Джареда. – Что насчет завтрака утром? – Я действительно не могу и дальше откладывать  улаживание отношений межу нами. Браслет только усугубил ситуацию.

Джаред вздергивает светло-коричневые брови.

– Разве у тебя ничего не запланировано в десять?

– Запланировано, но мы можем встретиться в восемь в ресторане отеля.

– Завтрак с моим любимым автором? Как я могу отказать? У Кайлы мой телефон. – Он скользит взглядом по наполненной людьми комнате в поисках нее. – Как только я заполучу его обратно, я проверю, нет ли у меня встреч утром и напишу тебе.

Кивая, я показываю на мужчин из Макенса:

– Иди, говори о делах.

Я просматриваю сообщения от Кэс до того, как покидаю танцевальный зал.

Кэс: Вау, мне действительно нужен свой мистер Блэк. Звучит восхитительно необузданно.

Я быстро отправляю ей ответ.

Я: И это все? Никаких мыслей? Или советов? Я не  думаю, что мне стоит и дальше переживать из-за какого-то сталкера, этот мужчина может уничтожить меня. Он слишком контролирует и до сих пор он играл как какой-то секс-виртуоз.

Кэс: Напомни мне, почему это ПЛОХО?

Я: Он дал ясно понять, что хочет только секса. Он сказал, что  не способен на отношения.

Кэс: Чушь! Единственное, что у тебя есть, это то, что он хочет  тебя. Используй это в своих интересах. Заставь его хотеть тебя сильнее, и он потеряет контроль.

Я: Я не могу это сделать. Я сказала ему, что НЕ БУДЕТ следующего раза.

Кэс: Если ты хочешь его, надень трусики «большой девочки» и покажи ему, что он не единственный, кто владеет навыками соблазна. Выпусти свою внутреннюю шлюшку, а потом оставь его. Позже… если ты решишься пойти на это, ваше «секс-время» заставит его пересмотреть свое «никаких отношений» правило.

Я: Не уверена, что справлюсь с этим.

Кэс:Звучит так, что он стоит риска. Разбитые сердца можно исцелить. Сожаления мучают. Убедись, что у тебя их нет.

Я: Хмм.

Кэс: Держи меня в курсе. *жую попкорн*

Я: Сейчас он, возможно, злится на меня, потому что я танцевала с Джаредом.

Кэс: Ооо, тебе нравится играть с огнем, не так ли, девочка.

Я: Он бесит меня.

Кэс: *засовываю в рот больше попкорна*

Я: И на этом мыльная опера заканчивается

Кэс:*надуваю губы*

Я благодарна пожилой паре небольшого роста, зашедшей в лифт в то же время, что и мы с Себастьяном. Мое сердце замирает, когда супруг нажимает на кнопку второго этажа. Стальной взгляд Себастьяна держит мой через седые макушки. Я замечаю, что парочка перешептывается и хихикают, как подростки. В любое другое время я бы думала, что это мило. Сейчас же это только дает понимание, как далеки мы с Себастьяном, и я имею в виду не только то, что мы стоим в противоположных углах лифта.

Когда пара покидает лифт и двери снова закрываются, на этот раз отсутствие рождественской музыки, обычно играющей в динамиках, особенно заметно в тяжелой тишине.

– Ты бросила мне вызов.

Голос Себастьяна грубый и жесткий, низкий бас заставляет меня дрожать.

Я держу его взгляд, а после возвращаю, не давая его напряжению коснуться меня.

– И что ты собираешься сделать? Отшлепать меня?

Он сжимает кулаки, а его ноздри раздуваются.

– Ты пытаешься вывести меня из себя? Потому что это, черт возьми, получается, – он рычит. – Ты в двух шагах от необходимости стоп-слова.

Все, о чем я могла думать, это движения его пальцев глубоко во мне, как он притягивает меня к себе. Боже, этот мужчина так первобытен. Мурашки пробегают по моему телу, но я сохраняю выражение лица безучастным.

– Ты намеренно оставил меня в подвешенном состоянии. – Я пожимаю плечами и приподнимаю подбородок. – Я полагаю, это сделало нас равными.

Его взгляд становится ледяным.

– Я оставил тебя желать того, что хочу тебя дать. А ты отдала ему то, что я, бд*дь, хочу.

– Танец – не секс.

– Зависит от того, кто танцует.

Внезапное тепло в его взгляде напомнил мне взгляды мужчин, когда они смотрят на танцующих девушек в клубе «Хитрая лиса». Они были полны похоти и кучи пошлых мыслишек. Хорошо, значит он прав. Танцы могут быть сексуальными, возбуждающими.

– Танцы – это не секс, – объясняю я.

Его челюсти сжимаются.

– Хочешь поставить на это?

Я внутренне хихикаю. Он так хочет это доказать.

– Хочешь сказать, ты жаждешь, чтобы я потанцевала тебе?

Красивые голубые глаза путешествуют вверх по моему телу, скользя по моим изгибам, задерживаясь на шее, прежде чем остановиться на лице, полном притягательного желания.

– Если ты хочешь так это называть.

Призыв Кэс выпустить внутреннюю шлюшку дал мне отличную идею.

– Я станцую для тебя всего один раз.

Когда он делает шаг ко мне, выражение победы написано на его лице, я поднимаю руку:

– На моих условиях.

Его темные брови опускаются.

– На равных условиях.

Лифт оповещает нас о прибытии на нужный нам этаж. Я выпрямляю спину и выхожу из лифта.

– По одному условию у каждого.

– Три. – Он отвечает, быстро шагая рядом со мной.

– Ладно. И мои не подлежат обсуждению.

Он демонстрирует опасную улыбку.

– Это единственный способ мной управлять.

Себастьян захлопывает дверь и мы остаемся одни в моем номере. Я почти теряю самообладание.  Мой живот тянет, скручиваясь в узлы, но я прихожу в себя. Когда Себастьян делает еще шаг ко мне, я указываю на спинку стула возле стола.

– Садись.

Он выглядит так, словно хочет что-то сказать, но отрицательно машу головой.

– Мое условие.

Я наблюдаю, как он снимает пиджак, ослабляет галстук и расстегивает воротник, затем придвигает стул ближе и садится лицом ко мне.

Пронзительный взгляд Себастьяна следит за каждым моим шагом, когда я вытаскиваю свой телефон из кошелька, а затем роюсь в чемодане в поисках зарядного шнура. У меня покалывает кожу от его пристального взгляда. Чтобы отвлечь себя, я говорю будничным тоном:

– Я многому научилась, пока работала под прикрытием в клубе «Хитрая лиса».

Краем глаза я вижу Себастьяна, сидящего немного прямее. Я отворачиваюсь, поэтому он не видит моей улыбки.

– Ты прочитал статью, что я написала об этом? – спрашиваю я, поглядывая на него.

Он кивает:

– Читал. Я был очень горд, когда увидел твою статью в газете. В твоей истории сбалансированы бизнес, расследование и человеческие аспекты, так как они связаны с торговлей. Это именно то, что ты хотела делать. Помогать людям. Это была великолепная работа по прикрытием.

Я не ожидала такой основательной оценки, его слова настигают меня, как  бодрящий душ – неожиданно. Это так классно чувствовать себя по достоинству оцененной. Он сказал намного больше о моем вкладе в эту статью, чем мой редактор. После первой недели мой босс, Стен, жаловался, постоянно спрашивая, сколько времени займет мое расследование. Я думала, что сбор всей информации, которой я владею, последующие интервью с властями после того, как они нагрянули в это место – и все это в течение трех недель – было чертовски великолепно.