Текст книги "Мой Блэк, Моя Рэд (ЛП)"

Автор книги: П. Т. Мичел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Себастьян улыбается, в его глазах гордость.

– Это итальянский виноград Примитиво, известный своим глубоким цветом и насыщенным вкусом. Я рад, что тебе понравилось.

Я посмотрела на него с подозрением.

– Ты много знаешь о вине для человека, который не пьет.

Он скользит пальцами по моей ключице, его прикосновение пробуждает мои чувства.

– Я обнаружил, что вино имеет свои преимущества.

– И так получилось, что у тебя есть бутылка этого потрясающего вина под рукой для гостей, которых не бывает?

– Вообще-то, и да, и нет. Это связано, – он начинает говорить, потом останавливается. – Придержи эту мысль.

Выпив газированную воду, он ставит стакан на стол и идет через гостиную к черной хромированной книжной полке. Выдвинув ящик над рядом книг, он что-то достает, затем оборачивается и качает парой серебряных наручников. Глаза сверкают бирюзово-голубым, его взгляд медленно скользит по мне, первобытный и хищный.

– Все, о чем я мог думать, это видеть тебя в этом. Ты позволишь мне сковать тебя, Талия?

В то время как каждый нерв напрягается при взгляде в его глаза, а также знание того, что он думал обо мне, скованной, в чем я уверена…это будет взаимно удовлетворяющим сексуальным опытом, мой мозг не отключается. Он говорит что-то более глубокое? Более символичное? С другой стороны, кто держит вино в месте, которое якобы никогда не посещают гости? Я вообще хочу знать о наручниках? Почему мой мозг не может хоть раз сделать перерыв?

Я начинаю признаваться в своих противоречивых мыслях, но в дверях раздаётся звонок. Себастьян подходит и касается панели на стене кухни, говоря грубым тоном:

– Это ты, Коннелли?

– Да, просто доставляю сумочку Талии. Я подумал, что она может понадобиться ей.

Я ставлю вино на стойку и иду за Себастьяном к двери. Не могу поверить, что не поняла, что у меня с собой нет сумочки. Я действительно была потрясена, этот наезд совсем сбил меня с толку.

Мое лицо горит, когда я вижу свое нижнее белье рядом с дверью. Я пытаюсь подобрать пальто, штаны Себастьяна, ремень, каблуки и нижнее белье, когда лифт звенит. Когда дверь открывается, я бросаю все на добрых пять футов влево и, надеюсь, вне поля зрения Тео.

Когда Тео начинает входить, Себастьян протягивает ему руку.

– Спасибо, что принес сумочку Талии.

Отступив назад, Тео кладет руку на дверь лифта, чтобы она не закрылась. Когда он протягивает Себастьяну мою сумочку, он кивает мне, когда я выглядываю из-за плеча Себастьяна.

– Привет, Талия, – говорит он, махнув рукой. – Мина просила передать, что положила подарок тебе в сумочку. – Он показывает на порез у меня на лбу. – Ой. Я слышал, там было больше волос.

Тео отрастил его ёжик волос с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я улыбаюсь лёгкому локону его светло-каштановых волос. Волосы, в сочетании с его высоким ростом, бочкообразной грудью и толстыми руками, делают его еще более похожим на большого плюшевого медведя. Я хочу обнять его, как обнимала каждую ночь после того, как он провожал меня до машины, но так как я без нижнего белья, я прячусь за Себастьяном, осторожно касаясь своей стрижки.

– Да, не так уж плохо, учитывая сражение с машиной. Спасибо, что принес мою сумочку.

Обхватив меня за плечи, Себастьян подтягивает к себе и скользит рукой по моей талии, прижимая сильнее.

– Есть новости о машине, которая чуть не сбила нас?

– Ден кратко изложил мне ситуацию. Машина была угнана пару дней назад. Владелец машины, Дуайт Такер, осужденный преступник, условно-досрочно освобождён. Полиция ищет его, но в то же время они ищут его отпечатки на всякий случай. – Кивнув мне, Тео спрашивает: – его имя кажется знакомым?

Я тереблю воротник рубашки Себастьяна, чтобы материал не просвечивал грудь. Последнее, что я хочу сделать, это телепортировать Тео.

– Нет. Я стараюсь не связываться с известными преступниками. Ну, исключая сценарий с Хитрым Лисом.

– Несмотря на обстоятельства, у нас были интересные разговоры, да? – Тео улыбается и становится серьезным, когда Себастьян хмурится. – В любом случае, я собираюсь получше изучить этого Такера, на всякий случай. Я дам тебе знать, если что-нибудь придумаю.

Как только дверь закрывается, я смотрю на Себастьяна.

– Я думала, Ден работает на твоего отца.

– Да, – просто отвечает он. Когда я поднимаю брови, Себастьян улыбается. – Очевидно, вы произвели сильное впечатление на Адама Блейка. И он не хочет, чтобы что-нибудь случилось с «бесстрашной» крестной Джози, следовательно, Ден участвует.

Я смеюсь.

– Он тебе это сказал?

Отдав мне сумочку, Себастьян обвивает меня руками и притягивает к себе.

– Так и есть. Он также извинился за всю боль и обиды, которые он причинил. Он сказал мне, что именно из-за тебя он, наконец, вытащил свою голову из задницы. Очевидно, он никогда не убирал меня из завещания, но не знал, как мне это сказать. – Он отрицательно качает головой. – Он также попросил меня поработать с ним, но я ему отказал.

Я осторожно поглядываю на него, удивляясь смене его настроению.

– Значит, ты на меня не сердишься?

Он фыркает.

– За вмешательство? С чего бы мне злиться?

Когда я вздрагиваю, он улыбается.

– Ты восхитительна. Удивительное противоречие свирепого воина и миротворца.

Я морщу свой нос.

– Иногда приходится бороться за мир.

Он приближает ко мне лицо.

– Никогда не прекращай бороться, Талия. Твое упорство, несмотря ни на что, – одна из твоих самых замечательных черт. – Подняв голову, он говорит раздражённым тоном. – Очевидно, каждый человек, который хоть когда-нибудь имел дело с тобой, обречён на это качество.

Мое сердце расцветает от его похвалы, я жестом указываю на дверь и начинаю говорить ему, чтобы он дал Тео передохнуть, когда мой взгляд падает на дверной косяк. Часть резного дерева откололась от основной части. Вспоминая треск, который я слышала раньше, я смотрю на него широко раскрытыми глазами.

– Это мы сделали? – он смотрит на косяк и пожимает плечами. – Ты меня чуть не сломал.

Поцеловав меня в нос, он делает шаг назад.

– Почему бы тебе не открыть подарок от Мины? Она сказала, что у нее есть кое-что и для меня. Может, она положила это в твою сумочку.

Я иду за Себастьяном на кухню и стараюсь не смотреть на наручники, лежащие на чёрном граните стойки, когда я кладу свою сумочку рядом с ними.

Себастьян опирается на локти и смотрит, как я вытаскиваю маленькую коробочку с белой лентой и маленьким конвертом. Я вручаю ему другой маленький конверт с подписью «Себастьян», подписанный закрученным почерком.

Он берет свой конвертик, но не открывает его, пока я не раскрываю свой. Когда я поднимаю крышку и вижу великолепный золотой медальон с сердечком и еще одним маленьким сердцем спереди главного, я улыбаюсь. Это напоминает мне мое «парящее» сердце.

– Какой прекрасный подарок, – говорю я. Отложив ожерелье, я открываю крошечную открыточку от Мины, прилагаемую к моему подарку.

Талия,

Надеюсь, ты не возражаешь, но я подумала, что лучший способ сохранить память об Амелии – это объединить ее сердце с твоим обещанием Джози. Я так счастлива, что ты часть моей семьи.

Люблю,

Мина

Я поднимаю ожерелье и провожу пальцем по крошечному приподнятому сердцу. Это тот, который я ей подарила. Мина, должно быть, заказала медальон, чтобы вставить его.

– Открой его. – При помощи Себастьяна я ногтём вскрываю сердце шириной в три четверти дюйма. Фотография, на которой я держу Джози после крестин внутри, заставляет мое сердце трепетать. Мина все так хорошо спланировала. Вплоть до получения фотографии от ее фотографа и вставки ее в ожерелье, которое будет доставлено мне сегодня вечером. Как ее мать могла подумать, что она взбалмошная?

Себастьян обходит стойку и убирает мой палец, мешающий ему посмотреть.

– Не забудь вторую половину.

Как только он двигает пальцем, мои руки начинают дрожать, когда я вижу крошечный рисунок – двух Лий.

Слезы наполняют мои глаза, когда я поднимаю их к нему.

– Откуда у тебя это?

Он забирает у меня ожерелье, закрывает медальон, затем надевает тонкую цепочку мне на шею.

– После церемонии Мина рассказала мне о своих планах вставить фото в сердце, которое ты подарила ей, в подарок крестной матери, и я отправил ей по электронной почте фотографию рисунка.

– Почему ты не сказал мне, что сфотографировал его?

– В тот день я видел, как ты закрыла кожаную папку, но никогда не видел, чтобы ты заказывала обслуживание в номер. Пока ты была в ванной, я сфотографировал рисунок, чтобы потом его изучить. Если это важно для тебя, я хочу знать почему. – Он кладет руки мне на плечи, массируя пальцами. – После того, как ты потеряла оригинал, я думал, что напечатаю его для тебя, но потом, когда услышал о планах Мины, понял, что вставить рисунок в медальон будет идеальным способом сохранить его при себе.

Обхватив мое лицо, он пальцами стирает слезы с моих щек.

– Я знаю, что значило для тебя отдать это сердце Мине той ночью. Я просто рад, что она смогла вернуть его таким образом, который в равной степени достоин чести.

Я смахиваю слезы и прикасаюсь к медальону кончиками пальцев.

– Это идеально, Себастьян. Спасибо вам обоим. Я всегда буду им дорожить.

Он захватывает мои губы в нежном поцелуе, и я обнимаю его крепкое тело и целую в ответ. Прервавшись, я смотрю на стойку в поисках его конвертика.

– Что Мина написала тебе в записке?

Он ухмыляется.

– Она поблагодарила меня за форму.

Тихо смеясь, я кладу голову ему на плечо и крепко обнимаю его.

Звук моего телефона привлекает внимание к сумочке. Я не узнаю мелодию. Отпустив его, я забираю его и отвечаю.

– Привет.

– Талия! Слава богу, я с тобой связался. Я пытался долго.

– Чарли? – беспокойство в его голосе сбивает меня с толку. – Что-то не так с тетей Ванессой?

– Я оставил сообщения на твоём телефоне, в твоей квартире, и даже звонил в отель, но они сказали, что ты вчера выехала. Ванесса упала в обморок за ужином. Мы сейчас на горе Синай, и они проводят тесты. Она не хотела тебя беспокоить, но когда узнала, что я не могу с тобой связаться, взяла с меня обещание не переставать звонить, пока я не удостоверюсь, что ты в порядке.

– Прости, что заставила ее беспокоиться, но я так рада, что ты позвонил. Я сейчас приеду.

***

Чарли встает и обнимает меня, когда мы с Себастьяном приходим в приемную больницы. Я отстраняюсь и бормочу свои извинения за мокрое пальто и мой внешний вид. По крайней мере, я смогла укротить свои волнистые, высушенные на воздухе, волосы парой зажимов из сумочки.

– Что случилось с твоим лбом? – спрашивает он, с беспокойством во взгляде.

Я отмахиваюсь от него.

– Мы, эм, попали в снежный потоп. Как там тетя Ванесса? Могу я ее увидеть?

Схватив меня за руки, он тянет меня на стул рядом с собой.

– Они должны были расположить ее в палате.

– В ее палате? Они госпитализируют ее?

– Боль не дает ей нормально стоять на ногах сейчас. Они дали ей обезболивающее, так что я уверен, что они скажут тебе, как только она успокоится.

– Что у нее болит?

– Желудок и все остальное. Она все время что-то забывает... потом вспомнает. – Он отрицательно качает головой. – Я позволю ей рассказать тебе, что с ней происходит с медицинской точки зрения. Ты не против, если я выйду ненадолго? Мне нужно позвонить мужу и сказать Стюарту, где я. После того, как сбегаю по делам, я вернусь.

– Конечно, – говорю я, сжимая его руки. – Большое спасибо за то, что ты здесь с ней. Я не знаю, почему она не поделилась этим со мной. Думаешь, поэтому она так похудела?

Когда он медленно кивает, чувство вины сжимает мой живот.

– Жаль, что она ничего не сказала.

– Как бы прямолинейна ни была твоя тетушка, меня это тоже удивляет. – Тяжело выдохнув, он встает. – Как бы то ни было, я думаю, она собиралась рассказать тебе, когда вы вдвоем пообедаете. О, просто чтобы ты была готова, она сегодня довольно агрессивна и не совсем в себе. Я не уверен, боль это или лекарства, которые она принимает, но я просто хочу предупредить тебя.

Когда я смотрю, как он уходит, мысль о том, что что-то происходит с моей тетей, сжимает мою грудь. Она – все что у меня осталось. Я помню, как она была довольно агрессивна с Джаредом на вечеринке. Потом она забыла о наших планах на обед. Боже, что с ней может быть не так? Это рак? Опухоль мозга? Теплая рука Себастьяна обхватывает мою, выводя меня из тревожных мыслей.

– Не придумывай всяких ужасных сценариев в своей голове. Давай подождем и посмотрим, что скажут твоя тетя и врачи.

Я складываю свои пальцы вокруг его и сжимаю.

– Спасибо, что ты здесь со мной.

***

– Привет, Тетя Ванесса. Я здесь, – говорю я, заглядывая в ее больничную палату, как только медсестра говорит нам, что мы можем ее увидеть.

– Талия, – зовет она вполголоса, махая мне рукой.

Когда я завожу Себастьяна за собой, тетя слегка хмурится.

– Твой мистер Уайт тоже посещает больницы? Разве экскурсия не закончилась?

Я немного удивлена сарказмом в ее голосе, но я направляюсь к ее кровати, держа его рядом.

– Себастьян не раз спасал мне жизнь на этой неделе, но он не только телохранитель, тетя Ванесса. – Подойдя к ее кровати, я замечаю, что она выглядит бледно. Даже волосы у нее поредели. – Почему ты не сказала мне, что больна?

Она полностью игнорирует мой вопрос и смотрит на порез на лбу, я замечаю тревогу в ее взгляде.

– Ты вела себя так, будто эти письма с угрозами приходят постоянно. Я думала, что телохранители просто рекламируют твою книгу. Что значит, он спас тебе жизнь?

Я не хочу ей говорить, но мне не нравится, что она решила, что Себастьяну не место здесь, со мной. Себастьян отвечает за меня.

– Пожар в Regent был специально устроен прямо в комнате Талии.

Глаза моей тети расширяются, и она протягивает мне руку.

– Это правда, Талия?

Я отпускаю руку Себастьяна и беру руку тети, лежашую на краю кровати рядом с ней.

– Да, это правда. Я отвечу на твои вопросы через минуту. Скажи мне, что с тобой не так. Чарли мне мало что рассказал.

Тетя Ванесса вздыхает.

– Потерю веса я не могу объяснить, но боль в животе была настолько сильной, что я потеряла сознание. Мне повезло, это была пищевая аллергия, но дальнейшие тесты нужно будет провести. – вздыхая, она сжимает мою руку. – Я уверена, что все будет хорошо, но я очень волнуюсь за тебя. Я боюсь, что твои проблемы могут быть моей виной.

Я фыркаю и похлопываю ее по руке.

– Как ты можешь говорить, что это твоя вина?

Тетя тяжело вздыхает.

– Я должна была знать лучше, когда она вернулась с просьбой о дополнительной информации.

Она? Мой желудок сжимается, но рука Себастьяна, лежащая на моем плече, дает мне силы спросить.

– О ком ты говоришь, тетя Ванесса?

– Пейдж.

Я отрицательно качаю головой.

– Кто такая Пейдж?

– Пейдж Хансен, – ее голос падает, и она пренебрежительно машет рукой. – Блондинка, которую я наняла, чтобы сорвать твою помолвку с Натаном.

Глава 18.

Талия

Я быстро моргаю и пытаюсь сосредоточиться на том, что только что сказала моя тетя, словно это произнёс другой человек. Я вырываю руку из ее крепких объятий и стараюсь говорить спокойно.

– Ты наняла кого-то, чтобы Натан изменил мне? – ужас и неверие наполняют меня. – Как ты могла так поступить со мной? Я порвала с ним из-за лжи.

Себастьян убирает руку с моего плеча, но мне плевать; я онемела от гнева.

Тетя кладёт руку на кровать.

– Он действительно спал с ней. Хотя это было после того, как ты его бросила. А я говорила тебе, Талия. Остались только ты и я. Я единственная, кто будет здесь для тебя. Кто всегда будет рядом с тобой. Когда ты обручилась, я знала, что должна что-то сделать. Натан разрушил бы тебя, так же как твой отец разрушил мою сестру.

– Ты сказала, что он нас бросил.

Она быстро кивает и сжимает мой кулак.

– Твой отец оставил твою бедную мать с новорождённым. Слабовольный человек! Таша была так подавлена. Когда она пыталась покончить с собой, я была рядом. Но она просто не могла его отпустить. В следующий раз я не остановила ее.

Я обхватываю себя рукой за живот, чувствуя себя плохо, когда пытаюсь понять.

– Как ты могла не помочь своей сестре?

– Я не заставляла ее принимать таблетки, Талия! – лицо моей тети вспыхивает. – Ты должна была быть моей. Твой отец встретил меня первой, но влюбился в Ташу и подарил ей ребёнка. Ее жизнь должна была быть моей, и все же, несмотря на то, что у нее была ты, она не могла видеть дальше своего носа.

Слезы текут по моему лицу, когда я в шоке смотрю на нее.

Мое молчание, должно быть, выглядит как понимание, потому что тетя похлопывает меня по руке.

– Разве ты не видишь, что я не могу позволить мужчине уничтожить тебя так, как твой отец уничтожил твою мать. Я хотела, чтобы ты ходила, куда хочешь, была независимой.

Она вздыхает и машет рукой, как будто это сметает ее десятилетнее признание.

– Это было к лучшему, Талия, но я не ожидала, что девушка, которую я наняла, влюбится в твоего жениха. Она звонила мне несколько недель назад, хотела узнать о тебе больше. Поскольку за последние несколько месяцев я не часто вас видела, я подумала, что вы снова встречаетесь с Натаном, и это побудило ее позвонить, поэтому я сказала ей кое-что, что она могла бы использовать, чтобы склонить чашу весов в свою пользу. Если Натана нет в твоей жизни, возможно, твой успех как автора заставил ее обратиться ко мне.

– Ты хочешь сказать, что это Пейдж преследует Талию? – тон Себастьяна четкий, деловой. – Какую информацию вы ей сообщили?

Она смотрит на меня, словно спрашивая разрешения. Я в оцепенении пялюсь на нее. Я надеюсь, что она действительно не в себе, что обезболивающие дают ей несуществующие воспоминания, и ничего из этого не реально. Но как только мой разум вспоминает блондинку, в которую я чуть не врезалась, приходит изображение девушки с которой связался Натан, а потом комментарий Касс о Натане, разносящем женский сектор на вечеринке; болит сердце от знания, что я, наконец, услышала правду. Говорит ли это тетя из-за лекарств? Тетя Ванесса ничего не знает о моем прошлом, ничего, что могло бы разрушить отношения.

– Что ты сказала Пейдж?

Ее взгляд скользит к Себастьяну, затем ко мне.

– Ты не против, если я расскажу ему о наркотиках?

Кровь отливает от моего лица. Я вскакиваю на ноги, все мое тело трепещет.

– Ты знала?

Тетя фыркает.

– Я не идиотка, Талия. Мне нужно было вытащить нас из этой ситуации, и самым быстрым способом было выучиться на медсестру. Как Уолт мог заплатить за это, если он не работал плотником больше года?

Я зарываюсь руками в волосы и вонзаю пальцы в кожу головы. Когда Себастьян хватает меня за локоть и пытается успокоить, я вырываюсь из его объятий и наклоняюсь к ней, шипя:

– Так ты была не против, что Хейс оторвался на стороне, оскорбив меня?

Глаза тети расширяются, нижняя губа подрагивает.

– Я не знала, Талия. Я знала, что ты доставляешь сумки. Я никогда не позволила бы никому причинить тебе боль, – говорит она, протягивая руку ко мне.

Я отскакиваю от нее и шепчу:

– Что ты за монстр?

Глаза тети Ванессы слегка сужаются.

– Наверное, я из тех монстров, которые тебя защищают. – Она быстро смотрит на Себастьяна, стоящего позади меня, затем возвращает свое внимание ко мне. – Он знает, что ты убила человека?

Достаточно того, что Себастьян только что узнал все о моей гребаной семье, но теперь, когда он знает мой самый темный секрет, я хочу провалиться под землю.

– Это был несчастный случай, – шепчу я.

– Разве, Талия? – тетя Ванесса хмурит брови. – Я видела беспорядок, который ты оставила в нашей квартире той ночью. И я знаю, как сильно ты любила Амелию.

Я вытягиваю руки.

– Уолт был под кайфом. Он слишком сильно толкнул Амелию, и она упала и ударилась головой, это и убило ее. Когда я не согласилась с его планом сказать, что ее смерть была несчастным случаем, потому что я хотела, чтобы его обвинили в этом, он стал угрожать мне. Еще час назад он сидел прямо там, потом отключился в той же комнате, в то время как Хейс насиловал меня. Я была так зла из-за того, что он больше беспокоился о том, чтобы скрыть свою роль в смерти Амелии, чем оплакивать ее, что я вывалила на него целый контейнер этого чертового порошка. Когда он пришел за мной из-за уничтожения их наркотиков, я пошла за пистолетом, чтобы защитить себя.

Тетя медленно кивает головой.

– Я пришла домой и увидела тела Амелии и Уолта, и наркотики, разбросанные повсюду. Потом я заметила отпечаток твоей обуви в крови Уолта и собрала достаточно, чтобы понять, что у тебя неприятности. Я не знала о Хейсе, Талия, клянусь тебе, но я знала, что он обвинит тебя в уничтожении его наркотиков, поэтому я позаботилась об этом. Это я взорвала нашу квартиру. «Исправила»... чтобы спасти тебя. Я защищала тебя, как всегда, потому что ты всегда была на первом месте, и всегда будешь.

Извращенная идея моей тети защитить меня оставляет комнату в тяжелом молчании. Я боюсь даже смотреть на Себастьяна, а он не пытается прикоснуться ко мне с тех пор, как убрал свою руку. Или с тех пор, как моя тетя сказала ему, что я убила Уолта? Я подпрыгиваю от звука распахивающейся двери. Не подозревая о напряжении в комнате, пришедшая медсестра смотрит на часы и говорит:

– Моему пациенту нужно сделать еще один тест сегодня, ребята.

Когда мы с Себастьяном двигаемся к двери, тетя наклоняется вперёд и хмурится.

– Я была удивлена, когда увидела Пейдж, работающую на вашем стартовом мероприятии. Тогда я просто подумала, что это странное совпадение. Натан был там? – когда я молча киваю, она переводит взгляд на Себастьяна. – Найди Пейдж. Эта ненормальная девушка должна стоять за преследованием и нападениями. Она ненавидела, что Натан никогда не бросал Талию. Арестуйте ее и защитите мою племянницу.

Как только мы выходим в холл, Себастьян тянет меня в тихое место возле лестницы.

– Ты знаешь, как выглядит Пейдж?

Я действительно не хочу обсуждать, как встретила ее, но я проглатываю свою гордость.

– Да, однажды на работе я застукала ее за возней с Натаном. Вот почему я не могла вспомнить ее лицо. Я видела ее только один раз.

Он опускает голову и смотрит на меня.

– Так это та блондинка, которую ты видела на мероприятии?

Когда я киваю, он достаёт телефон и звонит в полицию.

– У нас есть подозреваемый с мотивом. Пожалуйста, пусть ваши люди заберут Пейдж Хансен для допроса. – Пауза. – Да, покушение на Талию Мерфи. Встретимся в участке. Я хочу присутствовать при допросе. – Он смотрит на меня, пока слушает мужской голос на том конце. – Хорошо, по крайней мере, дайте мне послушать. Да, да... адвокатская чушь. Просто возьмите ее. Я иду.

Он вешает трубку и говорит:

– Ты в порядке?

Слишком много эмоций. Мой мозг взрывается, но тело онемело. Я до сих пор не могу поверить в то, что сделала моя тетя. Как она разрушила мою жизнь совершенно разными способами. Я никогда не чувствовала себя такой одинокой. Я моргаю, даже не зная, как ему ответить.

Себастьян кладет руку мне на плечо.

– Почему ты не рассказала мне о том, что стреляла в Уолта?

То, как он задаёт вопрос, его тон очень осторожный.

– Ты ведь знал, да?

Он пожимает плечами.

– Я узнал о стрельбе иначе, но этого было достаточно, чтобы сузить круг, где ты можешь жить. Как только я получил полицейский отчёт и анализ места преступления в вашей квартире, я сопоставил тот факт, что одна пуля была найдена в дальней стене, и заключение медицинского эксперта, что что-то размером с пулю повредило одно из ребер мужчины, вместе со всем остальным, что ты сказала мне с тех пор. Так что да, я подумал, что ты могла застрелить его. – Он делает паузу, затем выдыхает разочарованно. – Ты собиралась когда-нибудь мне рассказать?

– Что я убила человека? Или насчет того, что я делала вещи, которые мне отвратительны? Имеет ли значение, что я делала это, чтобы выжить? – я встречаю его взгляд, и разочарование в его глазах разрывает мне сердце. – Осуждение в твоем взгляде – вот почему я не сказала тебе, Себастьян. Я не хотела потерять тебя, но, думаю, уже слишком поздно.

Когда я начинаю уходить, он хватает меня за руку, выражение его лица жесткое, яростное.

– Ты все это время беспокоилась о том, что потеряешь меня, в то время как всегда убегала. Все, чего я когда-либо хотел, это чтобы ты, блять, доверяла мне настолько, чтобы рассказать мне все, несмотря ни на что.

– Ты имеешь ввиду то, как ты рассказал мне все? – я сверкаю глазами в ответ. – Ты должен был рассказать мне о своем дальтонизме, но не сделал этого. И почему ты покинул флот, если не из-за ухудшения зрения? Ты рассказал? Ты мог бы, но не сделал этого. И для протокола, как я могу поверить, что я единственная, кто когда-либо был в твоей квартире, если ты так легко достаёшь пару наручников, где их не должно быть, и никто, кроме тебя, никогда не приходит к тебе? Как бы мне ни хотелось слепо верить тебе, Себастьян, я думаю, что старая поговорка верна: доверие должно быть обоюдным.

Он смотрит на меня, желваки гуляют на его скулах, затем говорит резким тоном:

– Я иду в участок. Думаю, будет лучше, если ты останешься здесь, в приемной.

Когда Себастьян хлопает дверью и спускается по лестнице, я стою, оперевшись на стену. Боже, могла ли я еще что-то испортить с ним? Как я могу так легко доверять этому человеку свою жизнь, но не свое сердце? Я хочу удариться головой о стену, я была такой идиоткой. Единственное, о чем я беспокоилась больше всего – то, что он узнает все о моем прошлом, это не то, что уничтожило нас. Это была моя собственная неспособность доверять ему.

Чарли приходит через несколько минут, и когда он видит, что я плачу в холле, он тащит меня в кресло в комнате ожидания. Я позволяю ему утешить себя, потому что действительно не понимаю, почему я так сильно плачу. Это из-за потери Себастьяна? Из-за того, что потеряла веру и доверие к тете? Я не могу объяснить ни один из ебаных сценариев моей семьи милому мужчине, сидящему рядом со мной, так что я даже не пытаюсь.

Пока я вытираю глаза салфеткой, на мой телефон приходит смс от Себастьяна.

Заноза в моей заднице: Пейдж призналась в отправке писем с угрозами и в том, что ворвалась в твою квартиру. Все еще на допросе.

Его текст холодный и безличный. Только факты. Я всхлипываю и посылаю ему ответ

Я: Спасибо, что держишь в курсе.

Затем пролистываю мои контакты и набираю Натану краткую смс.

Я: я просто хочу сказать, что верю тебе насчет интерна. Не думаю, что я когда-либо говорила это. Никакие тяжёлые чувства.

Мой телефон мгновенно оживает от вызова от Натана. Я тяжело вздыхаю и перенаправляю вызов на голосовую почту, уже сожалея о том, что пытаюсь избавиться от части моей вины.

Похлопав меня по плечу, Чарли говорит:

– У тебя была длинная неделя. Почему бы тебе не пойти домой и не принять горячую ванну. Часы посещения скоро закончатся. Я передам твоей тете, что ты вернёшься завтра утром.

Я смотрю на него, не зная, что сказать. Я вернусь? Как я могу быть рядом с ней, не говоря уже о том, чтобы доверять тому, что она сейчас говорит? Но что, если врачи поставят ей какой-нибудь тяжелый диагноз? Что если это что-то неизлечимое? Я – ее единственная семья. Онемев, я просто киваю и встаю.

– Спасибо за то, что ты такой хороший человек, Чарли.

Он тоже встает и обнимает меня.

– Не волнуйся, Талия. Я уверен, Ванесса справится со всем этим. Увидимся завтра.

Теперь, когда мой преследователь арестован, идея расслабиться в ванной, в моей собственной ванне, звучит очень привлекательно. Несмотря на то, что осознание того, что я не вернусь в квартиру Себастьяна, угнетает меня до чертиков, я решаю, что идти домой лучше, чем в отель. Я определённо возьму Касс на фильм и обещанный марафон мороженого, как только она вернётся.

Натан пытается позвонить мне снова, когда я возвращаюсь домой. Когда подъезжает такси, я выключаю звук и бросаю телефон в сумочку. Слышу звук удара о наручники, которые я стащила у Себастьяна перед отъездом – я не могла вынести мысли, что он может использовать их на ком-то еще. Еще одно печальное напоминание о том, что у нас с Себастьяном могло быть.

Глава 19.

Талия

Свет над плитой горит, когда я вхожу в свою квартиру. Я злюсь на себя за то, что оставила его включённым, но он обеспечивает достаточно тусклого света, чтобы я могла пройти через квартиру и выключить его, не ударившись коленом о стол или стул.

Я огибаю небольшую столешницу на кухне, и как только добираюсь до выключателя, замечаю, что что-то не так. Я медленно поворачиваюсь, чтобы увидеть кожуру от яблока, счищенную одной длинной идеальной спиралью, лежащей на маленькой тарелке посреди столешницы.

– Касс? – кричу я, хотя знаю, что это не она. Касс обычно разрезает яблоки специальной штуковиной, которая режет их на восемь идеальных частей одним махом. Она никогда не чистит яблоки.

Я возвращаюсь к столешнице, снова зову Касс по имени, смотря на двери. Смогу ли я добраться до неё вовремя? Когда я делаю еще один шаг, мужской голос небрежно зовёт из тени:

– Здравствуй, Талия. Ты не писала. Не звонила. Это заставляет меня думать, что я тебе совсем не нравлюсь.

Отвратительный холодок пробегает у меня по спине при звуке этого вкрадчивого голоса; я надеялась, что больше никогда его не услышу.

– Ты должен быть в тюрьме, – говорю я фигуре в ботинках, опирающейся на крошечный столик рядом с корзинкой с фруктами. Возможно, я говорю спокойно, но мои внутренности как желе, а руки трясутся так сильно, что мне приходится цепляться за края пальто, чтобы удержать их.

Щёлкнув выключателем рядом с ним, Хейс снимает вязаную шапку, которую носит, и встаёт.

– Да, ну...у нас с начальником есть договорённость.

Он так изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз. Его лицо полнее, а голова полностью выбрита, сияя под светом кухни. Скрестив руки на груди, он ведёт себя дерзко, его тело более мощное, мышцы выпирают из-под футболки.

Желудок сжимается, я делаю шаг назад к столешнице, ставя его прямо между нами.

– Какого рода соглашение? – я пытаюсь заставить его говорить, а сама тайком ищу нож, которым он чистил яблоко.

Пристальный взгляд Хейса скользит по мне.

– Наконец-то я понял, чем такое прекрасное вино. Ты определённо стала лучше с возрастом, Талия. Это сделает наблюдение за тем, как жизнь утекает из твоих глаз, намного слаще.

Как только он заканчивает говорить, Хейс бросается влево от столешницы, нож, который я искала, блестит в его руке.

Может, он и нарастил мышцы, но его лодыжка все равно напоминает о себе. Я замечаю, как дёргается его лицо, когда он опирается на нее. Нерешительность в его шаге даёт мне время, чтобы также переместиться влево, сохраняя столешницу между нами.

– Это то, что ты сделал? Ты сбежал из тюрьмы?

Мы делаем два полных круга вокруг столешницы, он преследует меня, а я держусь на противоположной стороне каждый раз, прежде чем он останавливается и щурит глаза.