Текст книги "Мой Блэк, Моя Рэд (ЛП)"

Автор книги: П. Т. Мичел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Моя спина деревенеет.

– У меня было два дедлайна и проект для работы, который нужно было закончить.

– Полная чушь.

Своим пальцем он проводит по моей верхней губе.

– Ты бежала.

Я отстраняюсь от его прикосновений, позволив, наконец, своей злости, обиде и разочарованию отразиться на лице.

– А было от чего бежать? Ты совершенно ясно дал понять, что там, на курорте, просто интрижка. Что вечно ты там не будешь.

Я отворачиваюсь от него, так что он не может видеть мое лицо, искаженное от боли, которую я чувствую.

– Я просто не стала усложнять. Продолжительные прощания не для меня.

Он подходит настолько близко, что я чувствую тепло, исходящее от его тела. Он достаточно близко, чтобы коснуться меня, но он не делает этого.

– Я здесь.

Его голос смягчается до нежности.

– Когда ты нуждаешься во мне больше всего. Я здесь, маленькая Ред.

Услышать данное им прозвище, сказанное тем хриплым голосом, которым он говорил со мной в спальне, ощущается ножом, вскрывающим мою кожу; он вызывает сладостно-горькую боль. Но ты здесь не по тем причинам, по которым нужен мне. Не так, Себастьян. Я закрываю глаза и борюсь с заволакивающим меня туманом.

– Не называй меня так, – резко говорю я.

– Почему же? Потому что это тебя возбуждает? Отлично. Я хочу, чтобы ты возбудилась. Я, бл*ть, хочу тебя.

Его слова заставляют пламя надежды разгореться в моей груди, однако я напрягаюсь и тушу его, отказываясь снова быть втянутой во все это.

– Ну что ж, отлично, но ты меня не получишь.

Себастьян хватает мои бедра и прижимает меня к себе, шепча в ухо:

– Ты и я, мы неразрывно связаны еще с тех пор, когда были детьми. Есть причина, по которой мы не можем долго держаться далеко друг от друга.

– Правда? – я в бешенстве от той фамильярности, с которой он обращается с моим телом, а еще от того, что он совершенно точно знает, как заставить мою кровь кипеть в венах. Вкупе с возбужденной фрустрацией в его голосе, что так вторит моим собственным ощущениям, все мои силы уходят лишь на одно: не дать себе опереться на его жесткое тело. Это было бы так же легко, как сделать вдох.

– И почему же?

Он проводит рукой по моему животу и придвигает меня еще ближе, настолько, что я могу почувствовать, насколько он хочет меня.

– Понятия не имею, дорогая, но на этот раз я не отпущу тебя до тех пор, пока мы оба не выясним это, черт возьми.

Вырвавшись из его хватки, я резко разворачиваюсь.

– Я, правда, ценю то, что ты здесь, чтобы защищать меня, Себастьян, но это максимум, что будет между нами. Думаю, я откажусь от твоего предложения «начнем оттуда, где остановились». Мне все равно.

– Последнее, что ты чувствуешь ко мне, это равнодушие, Наталия.

Его резкое выражение лица меняется на пошлую улыбочку.

– Готов поспорить, издательский паренек оставляет тебя сухой, как Сахара. И что я – единственный, о ком ты думаешь, когда сексуально неудовлетворена и нуждаешься в разрядке.

Кэс выключает воду и именно в этот момент моя рука встречается с его лицом, и звук пощечины звучит неожиданно громко в затихшей комнате. Моя ладонь дико горит, пока я шиплю тихим голосом:

– Ты высокомерный ублюдок!

Себастьян потирает подбородок, а его взгляд меж тем отражает удивление и восхищение.

– Прежде ни одна женщина не была настолько смелой, чтобы ударить меня.

Здравый смысл говорит мне, что я должна опасаться его смертоносных способностей морского котика, но я взбешена настолько, что мне нет до этого никакого дела.

– Ты просто не оскорблял ни одну из них в достаточной мере. Выметайся из моей комнаты.

Со стиснутыми зубами я указываю ему в направлении главной двери. Я цепляюсь за свое возмущение, тогда как внутри все дрожит от беспокойства, что он догадается об истинной глубине моих чувств к нему.

Он поворачивается, чтобы открыть дверь в примыкающий номер, и делает шаг в дверной проем, однако прежде чем захлопнуть за собой дверь, он встречается со мной глазами, в которых плещется самодовольство и удовлетворение.

– Твоя реакция далека от равнодушия, маленькая Ред.

– Вон! – я хватаю первое, что попадается под руку, и он закрывает дверь ровно в тот момент, когда я запускаю ему в голову лак для волос.

Когда он с громким звуком попадает в толстую древесину, Кэс врывается в комнату, наспех обернув полотенце вокруг мокрого тела.

– Господи Боже мой, что происходит?

Я пожимаю плечами и наклоняюсь, чтобы поднять ее помятый лак для волос и отправить его в мусорную корзину.

– Прости. Он слетел, когда я бросила сумочку на кровать.

Кэс смотрит на меня с подозрением.

– Ты носишь кирпичи в сумочке? Если нет, то прости, я не куплюсь на это.

– Тогда это было привидение, – говорю я, сбрасывая с себя каблуки.

Она усмехается и скрещивает руки на груди.

– Разве привидение может звучать как пощечина, достойная первых призовых мест? Мне кажется, тебе придется многое объяснить.

Я вздрагиваю.

– Так ты все слышала?

– Звук был, словно выстрел ночью. Но я не слышала слов. Так что… – она замолкает и делает быстрые движения рукой.

Когда я пожимаю плечами и качаю головой, она вздыхает и поднимает руки в поражении.

– Правда что ли?

– Почему бы тебе не поведать мне, почему ты оказалась в номере раньше трех утра? – говорю я, надеясь ее отвлечь. Последнее, что я хочу обсуждать, это мой спор с Себастьяном. Я так до конца и не поняла, что произошло. Кроме того, что он полностью вывел меня из себя.

– Расскажи, почему Клайв получил отставку, – спрашиваю я Кэс, следуя за ней обратно в ванную.

Кэс оборачивает полотенце вокруг груди и берет расческу. Проводя ею по мокрым волосам, она встречается со мной взглядом в зеркале и пожимает плечами.

– Я не против того, чтобы он играл в разные игры, судить я никого не собираюсь, но этот чувак решил поиграть в две игры одновременно.

– Ааа, он флиртовал с другими женщинами, пока вы были в баре?

Она фыркает и хватается за фен.

– Пытался заказать напитки для других женщин, сидя рядом со мной.

– Ауч, – морщусь я.

Она включает фен и, перекрикивая его шум, говорит:

– Ничего особенного. Просто это значит, что я лягу в постель в приличное время, и ты можешь не быть мне мамочкой с утра, и у меня не будет похмелья. Мне кажется, это отличное завершение вечера.

От меня не ускользает тот факт, что она больше не смотрит на меня, пока говорит, поэтому я протягиваю к ней руку и забираю расческу.

– Что на самом деле тебя тревожит?

Она выключает фен и смотрит на меня.

– Мне кажется, я расстроена, что его образ, который я себе нарисовала, разрушился, понимаешь? Я бы лучше продолжала обожествлять его, вместо того чтобы выяснить, что его цель – осеменить всех, у кого есть вагина, и кто моложе двадцати пяти лет.

Усмехнувшись над ее метафорой, я киваю.

– Понимаю. С Себастьяном – мистером Блэком – у меня то же самое. Больше, чем сама жизнь, мальчик-мечта, который не покидал моих мыслей с тех пор, как я была маленькой девочкой. Мой рыцарь в сияющих доспехах.

– Метафорически, разумеется? – подмигивая, говорит она.

– На самом деле, нет. Буквально. Наши с Себастьяном пути пересекались несколько раз в жизни, и каждый раз он меня оберегал. Первый раз мне было тринадцать и я сбегала от ужасающей ситуации, второй раз был на бале-маскараде – да, он был тем Робином Гудом, который спас меня от слишком подозрительно настроенного по отношению ко мне Гэвина.

– Ты сейчас серьезно? – ее глаза расширяются, и она опускает фен. Она берет мою руку, внимательно разглядывая мое лицо.

– Я бы хотела спросить о вечеринке, но гораздо более важно то, что заставило тебя сбежать? Ты никогда не рассказывала мне о своем прошлом.

Я качаю головой. Я правда не хочу говорить о той части моего прошлого.

– Не важно. Я имею в виду, что возомнила себе, что он единственный и неповторимый, раз у нас есть общее прошлое, однако для него я лишь одна из многих. Я не думаю даже, что в нем есть то, что я навоображала.

Стиснув мою руку, она ловит мой взгляд.

– Моя собственная личная жизнь далека от идеала, но я никогда не видела тебя такой, Талия. С другими парнями ты просто плывешь по течению. Даже твои разрывы такие. Однако с секси мистером Блэком ты под неусыпным контролем. Этот мужик – ходячий сексуальный магнит, и я не могла понять, почему ты осталась такой бесстрастной, когда получила то жемчужное ожерелье шесть месяцев назад или то, которое носишь сейчас, особенно когда я узнала, что он и был тем самым курортным романом. Но сейчас все встало на свои места. Ты именно поэтому не позволяешь своей внутренней шлюхе отдаться ему? Боишься, что он в итоге разобьет твое сердце?

Когда я киваю, она заключает меня в объятия. Сжимая меня, она говорит:

– Тогда тебе нужно заставить его открыться, потому что такой химии, как между вами, ребята, я не видела никогда в жизни. Она такая испепеляющая, что я прямо чувствую феромоны в воздухе, и мне настолько завидно, что я не могу мыслить ясно. Бедного Джареда знатно подвела его интуиция.

Я отклоняюсь назад и закатываю глаза над ее преувеличением.

– Ничего не сработает, Кэс. Мне нужно больше. Себастьян делится со мной лишь маленькой толикой себя. Что касается Джареда, он заставил подписать Себастьяна дополнение к контракту, исключающее тесные отношения, после того как от Натана узнал о нашем с ним прошлом.

– Натан! – выплевывает она имя моего бывшего сквозь плотно сжатые губы, – он как раз тот, кто заслуживает хорошей пощечины. Когда я увидела сегодня вечером, как он выговаривает одной из официанток, моя ладонь начала зудеть, так мне хотелось ему треснуть. Он выглядел раздраженным как черт. Отчитывал ее так, как будто она украла его любимую игрушку.

– Она, вероятно, пролила что-то на его новый костюм, – усмехаюсь я.

Кэс пожимает плечами.

– Одно радует, на этот раз кто-то раздражен уже им.

– У Натана было пару моментов, достойных пощечины, но поверь мне, Себастьян прямо напросился на нее.

Она ухмыляется, ее глаза мерцают.

– Тебе придется держать меня в курсе всего, пока я в отъезде.

Я сжимаю губы:

– Рада, что угроза моей жизни тебя забавляет.

Выражение ужаса появляется на ее лице, и она с жаром говорит мне:

– Ты же знаешь, как я за тебя беспокоюсь. Именно поэтому я сказала мистеру Блэку, Себастьяну, про взлом...

Я взрываюсь смехом, неспособная больше сохранять строгое выражение своего лица.

– Кэс, я же просто дразнюсь. Я знаю, что ты любишь меня и беспокоишься обо мне. Раз уж зашла речь о том, как ты выболтала Себастьяну о взломе, знаешь ли ты, что он настаивал идти вместе со мной в дамскую комнату?

Она изумленно смотрит на меня:

– И ты позволила?

– Нет конечно! Я позволила ему проверить все кабинки, а потом заставила уйти. Однако я почти уверена, он не разрешал никому зайти, пока я там. Я поймала пару разгневанных взглядов от дамочек, ожидающих снаружи.

Кэс разражается смехом.

– Вам придется прийти к какому-то балансу, или вы оба взорветесь. Тот факт, что он не может касаться тебя, делает ситуацию еще более интересной.

Сложив руки, она выдает мне свое лучше надутое выражение лица.

– Я так надеюсь, что ты договоришься со своей внутренней шлюшкой. Этот великолепный мужик не должен впустую простаивать.

Я хмурюсь.

– Отвратительная идея. Никакой договоренности с внутренней шлюхой не будет. Однако напоминать ему, что он подписал соглашение, не такая уж плохая идея. Его кодекс чести очень силен.

Подняв свою расческу, она указывает ею на меня и вздыхает:

– Вне зависимости от того, что там у вас происходит с Себастьяном, аккуратно опусти Джареда с небес на землю. Уильям может и твой босс, но ты знаешь, что такое семейственность. Ты же все еще хочешь рабочих отношений со своим издателем. – Сделав паузу, она демонически скалится, – Блин, запасаюсь попкорном. Жаль, что мне нужно уехать из города.

Я печально улыбаюсь:

– Рада, что могу быть источником для твоего развлечения.

Она хихикает и, без всякого следа извинений в своем голосе, говорит:

– Подружка, сейчас твоя жизнь лучше всякой беллетристики.

Глава 4.

Талия

– Подъем, мисс Лоун! – слышу я глубокий голос, прежде чем с меня срывают одеяло.

– Что за черт! – вскакиваю я и покрываюсь мурашками при виде Себастьяна, стоящего рядом с моей кроватью.

Он одет в свежий безупречный костюм угольного цвета, дополненный темно-фиолетовым галстуком, выражение его лица невозмутимо-деловое.

– Если ты собираешься позавтракать, я предлагаю тебе выдвигаться. Мне надо заскочить в офис, забрать кое-какие бумаги.

Отметив, что время почти восемь утра, я натягиваю одеяло поверх пижамы, состоящей из шорт и майки. Будучи уверенной, что перед тем как лечь спать, я заперлась, оглядываю дверь.

– Как ты вошел?

Выражение его лица твердеет.

– Я говорил тебе не запираться.

– Брошенный в твою голову лак для волос должен был дать тебе понять, что я думаю о твоем приказе, – огрызаюсь я, прежде чем перевернуться на живот и натянуть одеяло на голову. – Мне не нужно никуда выходить еще пару часов. Иди, делай свои дела.

С меня снова срывают одеяло, сопровождая это действо внезапным шлепком по заднице.

И, прежде чем я могу выкрикнуть «Я убью тебя», он быстро прижимает свою руку по центру моей спины и склоняется ближе, чтобы прошептать на ухо:

– Видимо, это прозвучало как просьба, поэтому я перефразирую. Если в течение следующих пяти секунд ты не поднимешь свою сладкую попку с кровати и не отнесешь ее в душ, я раздену тебя и отнесу туда сам.

– Агрх! Почему надо быть таким засранцем?

Он подносит свой мобильник к моему лицу и сурово командует:

– Прочти.

Он убирает руку с моей спины, так что я перевожу свой прищуренный взгляд с его лица на экран телефона.

В Блайндсайде нет ничего, кроме лжи. Я заставлю тебя страдать за все, что ты натворила, и вот тогда правда раскроется.

Мое внимание переключается на Себастьяна, в то время как сердце тяжело стучит в груди. Два других сообщения напрямую мне не угрожали.

– Когда ты это получил?

Он выпрямляется и убирает телефон во внутренний карман пиджака.

– Это скан письма, которое пришло на адрес Центрального Издательства сегодня утром. Кое-кто из моей команды уже проверил: оно напечатано на другом принтере.

Я широко распахиваю глаза.

– Есть кто-то еще? Не обострение у первого?

– Нет, кто-то новый. Словесный рисунок другой, – его взгляд фокусируется на моем. – Есть что-то, чем ты хочешь поделиться? Хоть какая-то причина, почему кто-то думает, что ты лжешь об истории в Хоторне с Томми Слаусоном?

Я хмурюсь.

– Звучит намного более личным, не находишь?

Когда он торжественно кивает, я качаю головой:

– Без понятия. Я рассказала то, что было.

Он мрачнеет.

– Кто может думать, что ты лжешь?

Я пожимаю плечами:

– Обозлившийся член семьи, который не хочет, чтобы я опорочила фамилию Слаусон?

– У Томми не было семьи. Его мать мертва, и нет ни одного живого родственника.

– Уверен?

Когда он посылает мне оскорбленный взгляд, я прикидываю альтернативные варианты.

– Разве у серийных убийц не бывает последователей? Может это кто-то, кто верит, что Томми был не виновен в остальных убийствах, либо кто нашел оправдание его убийственной ярости?

Выражение лица Себастьяна немного смягчается.

– Мы проверяли все ниточки, все сообщения, в которых упоминается Томми и какие-либо его обожатели, которые комментировали тебя. Но на этом фронте ничего. Единственное, что мы нашли, что письмо было напечатано красными чернилами, что поможет нам сузить область поиска принтера, который он использовал.

– Какой в этом смысл?

Он поднимает бровь.

– Прими душ, и я расскажу тебе по дороге к лобби.

Пока мы идем в сторону лифта, взгляд Себастьяна проходится по моему черному жакету, шелковой блузке изумрудного цвета, юбке-карандаш и черным туфлям.

– Ты могла бы переодеться к автограф-сессии позднее.

– Что? – я застегиваю жакет на пуговицу, затем нажимаю на нижнюю кнопку вызова лифта. – Ты не одобряешь мой вид?

Его взгляд хищно скользит от макушки до кончиков пальцев и обратно к моему лицу, а глаза становятся глубокого кристально-синего оттенка.

– Мои предпочтения по поводу твоего внешнего вида не изменились, мисс Лоун.

Мой желудок делает кульбит, а лицо пылает, когда я вспоминаю его последние слова о том, в чем он предпочитает меня видеть: в нем. Обернутая вокруг меня. На мне. Во мне.

Боже, помоги. Кэс бы это понравилось! Я прочищаю горло, чтобы выбросить из головы ее радостное хихиканье.

– Ты собирался рассказать мне про письмо, и про важность красного цвета.

Приходит лифт, и Себастьян придерживает дверь, пропуская меня, затем заходит за мной. Когда мы начинаем медленно спускаться, он говорит:

– С 2002 года каждый цветной принтер ставит уникальный набор невидимых точек на каждую сделанную им цветную копию. Простому глазу они не видны, однако могут просматриваться через синюю лампу. Каждый набор точек идентифицирует конкретный принтер, что означает, что мы сможем отследить владельца.

– Зачем компаниям понадобилось зашифровывать точки в цветные копии?

Он пожимает плечами.

– Эти шпионские точки помогают нашему правительству бороться с контрафактом.

Я киваю в понимании, затем бормочу:

– Большой брат следит за вами.

– Будь благодарной, ведь иначе у нас не было бы ничего, чтобы отследить преступника.

Я вздыхаю.

– Принято. После того, как ты возьмешь все, что тебе нужно в офисе, я бы хотела съесть рогалик. Я видела местечко с кофе и рогаликами в квартале отсюда.

А по пути я полюбуюсь на рождественские декорации. Готова спорить, они потрясающие в этом районе.

– Плохая идея. Ты поешь тут, в ресторане.

Я выпрямляю спину и вскидываю подбородок:

– О, это прозвучало как просьба? Дай перефразирую. Я планирую съесть свой рогалик, как только ты закончишь свои бумажные дела. Ты можешь пойти со мной, а можешь не ходить.

Себастьян нахмуривается.

– Твое упрямство подвергает тебя риску.

– Ты вроде говорил, что как раз упрямство спасло мою жизнь в тот раз, когда она была под угрозой.

Он оглядывается, чтобы посмотреть мне прямо в лицо, сердито кривя рот.

– Говоря откровенно, это я спас тебе жизнь тогда. Тем же я занят и сейчас. И почему же ты снова попала на чей-то радар? – он быстро осматривает мое лицо, методично и отстраненно оценивая. – Не скрывает ли что-то это великолепное личико?

Мой желудок ухает вниз; раз он больше не упоминал мое прошлое, я наивно надеялась, что и не будет. Я уже не та, что прежде. Мой первый порыв – сказать что-то в свою защиту, однако я знаю Себастьяна, он подвергнет тщательной проверке все, что я скажу. Этот мужчина не упускает ничего. Лучше всего сменить тему.

– Что такого важного в тех документах, которые тебе нужны?

Он удерживает мой взгляд еще несколько мгновений, потом отвечает:

– Это отчет по баллистике в деле моей матери.

Мои брови поднимаются:

– Его не было в том полицейском файле твоей матери?

Челюсти Себастьяна сжаты:

– Я тебе говорил. Они считали, что она связана с наркотой. Зачем тратить время на поиски ее убийцы? Уверен, они отложили документы в сторону и перешли к следующему делу. У меня ушло пять месяцев на то, чтобы убедить одного из офицеров провести баллистическую экспертизу убивших ее пуль. Никто не хочет признавать ошибки, особенно в деле, произошедшем почти двенадцать лет назад. Офицер, запросивший отчет, через месяц уходит в отставку, так что ему нечего терять, помогая мне. Мужик старой закалки, поэтому он настоял, чтобы мне факсом передали результаты.

– Прости, Себастьян. Надеюсь, отчет даст тебе что-то, за что можно зацепиться.

Он коротко кивает.

– Это шаг вперед в деле, которое ведет в никуда.

Лобби тихое, пока мы проходим его, направляясь к бизнес-офису. Несколько бизнесменов выписываются на ресепшене, а пара дам среднего возраста с огромными чемоданами заселяются. Машины начинают выстраиваться друг за другом, пока парковщики дуют на свои руки, и их дыхание смешивается со свежим декабрьским воздухом.

– Жди здесь, – говорит Себастьян, указывая на ряд оббитых стульев у ресепшена.

Когда его широкие плечи скрываются за дверью офиса, я не мешкая сажусь. Не думаю, что он там надолго.

Пока я наблюдаю, как две леди спорят с работником службы приема и размещения о том, что их номер не готов, несмотря даже на то, что еще нет и одиннадцати утра, а они уже въезжают, высокий, одетый в хорошо скроенный костюм мужчина подходит ко мне и говорит поставленным голосом:

– У вас запланированы какие-либо встречи в ближайшее время, мисс Лоун?

– Не в ближайшие пару часов, – отвечаю я, изучая странное сочетание его темной кожи со светло-карими глазами, которые еще более выразительно выделаются из-за потрясающего костного строения лица. На его поражающие черты работают даже коротко стриженные волосы. Его акцент какой-то странный, не совсем британский, может ближе к новозеландскому? Когда я обнаруживаю, что он не носит золотой бейдж отеля на своем лацкане, я прекращаю попытки определить его акцент.

– Прошу прощения, но кто вы?

– Я работаю на Адама Блейка. Он хотел бы перекинуться с вами парой слов наедине. Не могли бы вы пройти со мной.

Единственное, что есть общего между мной и мультимиллионером Адамом Блейком, это его отдалившийся незаконнорожденный сын, Себастьян. Я оглядываюсь на дверь, из которой в любой момент может появиться он сам.

– Пожалуйста, передайте мистеру Блейку, что я буду рада встретиться с ним на следующей неделе…

– Боюсь, он настаивает на сегодняшнем дне, мисс Лоун. Для него это вопрос необычайной важности.

Как он вообще меня тут нашел? Возможно, благодаря Себастьяну. Неужели мистер Блейк думает, что я как-то могу повлиять на Себастьяна, решившего отказаться от своего наследства, взяв фамилию Блейк? Выпустив кота из мешка, уже нет шанса загнать его обратно. Но что еще может быть нужно от меня Адаму Блейку?

Я киваю и ожидаю, что высокий парень проводит меня в тихую комнату для совещаний где-то на территории отеля. Вместо этого он быстро выводит меня наружу, к глянцевому черному автомобилю с затемненными окнами.

Он проскальзывает на сидение рядом со мной, говорит водителю «Блейк тауэр», а я бросаю на него взгляд в то время, как мы съезжаем с обочины.

– Я не могу ехать прямо туда. По пути нужно будет сделать остановку.

– Я не получал подобных указаний от мистера Блейка.

Я игнорирую его комментарий.

– Если мистер Блейк хочет, чтобы я, словно послушная собачка, прибегала по каждому его зову, тогда нам надо согласовать расписания. Будьте добры, передайте своему водителю этот адрес.

– Это на Нижнем Ист-Сайде, – говорит он, озабоченно хмуря лоб.

– Именно так. И мне нужно будет, чтобы вы проводили меня туда. Надеюсь, вы вооружены.

А когда его глаза расширяются, я не могу сдержать смешок.

– Я просто дразнюсь. Вам не потребуется оружие, однако я бы хотела, чтоб вы стояли позади меня со своим устрашающим ростом, пока я задаю несколько вопросов управдому. Если вы не против, конечно.

Он разражается глубоким смехом.

– С этим я могу справиться, мисс Лоун. Я Деннет, но вы можете называть мен Ден.

– А я – Талия, – улыбаясь, отвечаю я. – Откуда вы, Ден? Поначалу я решила, что из Англии, но я не могу определить акцент.

Быстрая улыбка трогает его лицо.

– Вы почти правы. Я родился и вырос в Лондоне. Мой отец из Кении, а мать – ирландка.

А, так вот откуда эти светлые глаза. Я уже хочу спросить, как его из Лондона занесло в США, но тут мой телефон вибрирует от смс Себастьяна.

ЗанозаВЗаднице: Одна простая просьба, и ты не можешь ее выполнить.

Я: Откуда ты знаешь, что я не похищена?

ЗанозаВЗаднице: Потому что ты отвечаешь. Говори, где ты.

Я: Мне надо самой решить это дело.

ЗанозаВЗаднице: Где ты? МЕНЯ, БЛ*ДЬ, НЕТ РЯДОМ С ТОБОЙ!

Я: У меня есть, чем тебя заменить. Не волнуйся.

ЗанозаВЗаднице: Электрошокер в твоей сумочке не заменит меня.

Откуда он узнал про электрошокер? Я сжимаю губы, потом до меня доходит, что в ту ночь в Хоторне, когда он ставил на прослушку мой телефон, он, наверное, перерыл всю мою сумочку. Ну, он хотя бы сдержал свое слово и не стал сейчас ставить жучок в мой телефон, иначе он бы не спрашивал о моем местонахождении. И я оставила шокер дома. Он бы просто не влез в мой вечерний клатч. Качая головой, я пишу ответ.

Я: ЭТА замена живая и дышит. И рядом со мной не будет ни книг, ни книжных магазинов, ни работников промотура.

ЗанозаВЗаднице: Я никому не доверю присматривать за тобой. ГДЕ?!

– С кем вы?

Дену не виден мой экран, но он понял, что я с кем-то общаюсь.

– Мой секьюрити психует.

Он хмурится, его взгляд вцепляется в мой.

– Зачем вам секьюрити?

Я с удивлением смотрю на него. Потом я понимаю, что Адам Блейк, похоже, не в курсе моей книжной драмы. Хотя он, по-видимому, знает, что я писатель, так как он назвал меня моим псевдонимом. Теперь этот внезапный вызов еще больше меня интригует.

Ден показывает на мой телефон и грубовато говорит:

– Отправьте ему свое слово безопасности.

Мои глаза расширяются. Нет никаких шансов, что он знает о моей сексуальной жизни с Себастьяном, то есть, говоря точнее, бывшей сексуальной жизни.

– Слово безопасности? – пищу я.

Он кивает.

– Вы со своим телохранителем должны были обсудить момент, что, находясь по отдельности, вы можете вставить в разговор особенное слово, которое будет означать, что вас не принуждают.

Облегчение обрушивается на меня.

– А, это слово, – отвечаю я, делая вид, что мы с Себастьяном обговаривали все, о чем он говорит.

Я: Я вернусь через пару часов. Обещаю. #Радуга

Пару секунд спустя, от Себастьяна приходит ответ:

ЗанозаВЗаднице: неделю-не-сможешь-сидеть, огненно-красная. Обещаю.

Если он перешел на тексты с намеками на телесные наказания, это значит, что он прекратил волноваться и сейчас просто в бешенстве. Ну, с этим я справлюсь. Не хочу даже думать, что из себя представляет буйный Себастьян. Его обычное состояние и так достаточно доминантное и интенсивное.

Когда мы приезжаем в Нижний Ист-Энд, Ден взглядом показывает на мою сумочку.

 – Вы же выключили его, верно?

 – Мой телефон?

Он кивает.

 – Если вы не хотите, чтоб ваш телохранитель приехал за вами, вам нужно отключить телефон. Если он стоит тех денег, что вы на него тратите, он уже пингует его местоположение.

Черт побери. Уверена, Себастьян уже идет по горячим следам.

 – Ой, я даже не подумала об этом.

Я мешкаю, прежде чем выключить его. ''Что если меня провели, и этот парень ведет меня прямо в руки к моему сталкеру? ''Но опять же, кроме меня больше никто не знает, как я связана с семейством Блейков. Нет ничего ни на бумаге, ни онлайн, что может вывести кого-то на эту связь. Нет никаких шансов, что есть кто-то, кроме Блейков, кто знает, что будет достаточно назвать их имя, чтобы убедить меня согласиться на эту встречу. Почувствовав уверенность, я выключаю телефон.

Ден разочарованно оглядывает жалкого вида полуразрушенное здание, а его акцент становится более явным.

 – Это тот адрес?

Я киваю и начинаю открывать дверь со своей стороны, когда он говорит:

 – Выходите из этой двери, а я сопровожу вас. Вы не преувеличивали необходимость подстраховки.

Усмехнувшись ему, я следую за его взглядом к трем хулиганского вида подросткам, сидящим на капоте машины, которые прекращают свой разговор в тот момент, когда мы выходим из своего глянцевого автомобиля.

– Будьте начеку, заприте двери и не глушите двигатель, – дает краткие распоряжения водителю Ден, прежде чем взять меня под локоть в защитном жесте.

 – Нам сюда, мисс Лоун.

По мере приближения к зданию, я осматриваю его. Оно выглядит точно так же, как и то, в котором я жила вместе с тетей, Амелией и Уолтом. Такой же блеклый, покрытый толстым слоем грязи кирпич. Точно такие же бетонные ступени со змеящимися трещинами, что ведут к центральному входу со сломанным звонком. Единственное отличие состоит в том, что наш кирпич был тускло-коричневого цвета, не красного. И находилось издевательски близко от этого: в семи кварталах или около того.

Я стучу в дверь консьержа. Его зовут мистер Снич, если верить нацарапанной табличке возле главного входа. Ден не расслабляется ни на секунду, он мгновенно поднимает голову в сторону звуков внезапной драки на верхнем этаже.

Когда я уже собираюсь снова постучать, дверь распахивается. Лысый мужчина средних лет в розовом халате и металлической бейсбольной битой в руках рычит:

 – Чего вам?

Ден мгновенно загораживает меня, хмурясь. Ему даже не надо ничего говорить; исходящей от него угрозы достаточно, чтобы заставить мужчину отшатнуться назад. Сморщив лицо, консьерж еще выше поднимает биту.

 – Назад, воин Зулу, или огребешь от меня вот этим!

 – Прошу прощения, – я едва сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, когда мужчина полностью игнорирует меня, однако ограничиваюсь лишь легким тычком в бок Дена, чтобы немного подвинуть его.

 – Я просто хочу задать вам парочку вопросов о кое-каких прошлых жильцах, мистер Снитч. Как долго вы уже здесь работаете?

– Я Фритч. Засранцы постоянно портят табличку, – сердито выплевывает он, а затем с опаской смотрит на меня. – Я тут уже пятнадцать лет. Никто лучше меня не соберет оплату с этих долбанутых жильцов, так что скажите мистеру Хармону отвалить. Никто не отберет у меня мою работу.

 – Мистер Фринч. Я пришла не от мистера Хармона. Я здесь по личному делу.

Он наклоняет голову.

 – И что это означает? Видно же, – дерущаяся парочка сверху стала настолько громкой, что консьерж прерывается, чтобы три раза постучать битой по потолку:

 – Заткнитесь вы, там, или я звоню копам! – Обернувшись ко мне, он продолжает, будто его не перебивали: – Что вы не принадлежите этому месту.

Он оглядывает мою шелковую блузу, а потом его взгляд спускается вниз, к туфлям.

 – Это дорогущее шмотье стоит больше, чем моя квартплата.

Я делаю вдох и игнорирую его выпад.

 – Я просто хочу узнать, не помните ли вы пару жильцов, женщину по имени Бренна Слаусон и ее сына Томми?

 – Не, не припомню.

Он начинает закрывать дверь, однако Ден просовывает носок своей кожаной туфли между дверью и косяком и в этот же момент выхватывает биту из рук мужика.

– Отвечай правду на вопрос леди, или я с удовольствием продемонстрирую, что может проделывать битой британец из Секретной разведывательной службы.

Фритч по все глаза смотрит на Дена, затем переводит свой ошарашенный взгляд на меня.

 – Да, я помню дрыщавого ребенка и его суку-мать. А что?

Мой живот сводит. Наконец-то я что-то нащупываю.

 – Не знаете ли вы, были у них еще родственники?

– Я что, выгляжу так, будто занимаюсь воссоединением семей? Откуда, черт возьми, я могу это знать? – его взгляд с подозрением сужается. – Вы что, какой-нибудь репортер? Слышал, сынок оказался шизанутым серийным убийцей. Это правда?

Я пожимаю плечами.

 – Я здесь не за этим. Я просто провожу кое-какое исследование для проекта, над которым работаю. Так что, с ними больше никто не жил?