Текст книги "Завоевание сестры короля мафии (ЛП)"

Автор книги: П. Рейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

29

ГАБРИЕЛЬ

Я смотрю, как моя сперма стекает по ее щекам и на бедра, и удовлетворение переполняет мою грудь.

– Габриэле, презерватив, – говорит мягкий голос Арии.

Черт. Мы не предохранялись.

Впервые в жизни я был голым внутри женщины. Неудивительно, что это было чертовски феноменально. Как я не догадался, что у меня его нет?

Но после того последнего сообщения я потерял себя, почувствовал, что контроль над собой ослабевает. Все потому, что я не могу контролировать ситуацию, в которой мы оказались. Я не могу контролировать, пострадает она или нет. Или она умрет. По крайней мере, так мне кажется. И эта неуверенность гнала меня вперед, побуждая контролировать то, что я могу. Ее.

Она нуждалась в побеге так же сильно, как я в контроле.

– Давай я приведу тебя в порядок, а потом мы поговорим об этом.

Я иду в ванную и смачиваю тряпку, размышляя о том, что бы я чувствовал, если бы Ария была беременна моим ребенком. Наверное, не так, как следовало бы, потому что мысль о том, что ее живот раздувается от моего ребенка, не расстраивает.

Да, не думаю, что эта идея мне совсем уж противна. Но это создаст массу проблем для нас двоих, учитывая, что мы не женаты, не помолвлены и даже не получили благословения на совместную жизнь от глав наших семей.

Я возвращаюсь в гостиную и снимаю ремень с бедер Арии, позволяя коже упасть на пол, а затем вытираю ее кожу мочалкой. После этого я возвращаюсь в ванную и привожу себя в порядок.

Когда я возвращаюсь, она уже одета и сидит на диване, прикусив нижнюю губу, и выглядит нервной.

Натянув трусы-боксеры, я сажусь рядом с ней и беру ее за руку. – Все будет хорошо. Мы можем остановиться и купить «План Б» по дороге на вертолетную площадку завтра.

– Я просто не хочу, чтобы ты думал, будто я пытаюсь заманить тебя в ловушку или что-то в этом роде.

Я нахмурился, взял ее подбородок между пальцами и повернул к себе. – Ты серьезно? Ария, я был такой же частью этого, как и ты. Никто не приставлял пистолет к моей голове и не говорил, чтобы я трахал тебя голой.

Часть напряжения покидает ее тело. – Ладно. Я просто не знала, что ты почувствуешь, когда поймешь, что мы сделали.

– Именно, мы. Мы в этом вместе. Тем не менее, нам нужно, чтобы ты принимала противозачаточные средства.

Она кивает.

– Я запишусь к врачу в академии, когда мы вернемся. Я должна буду сказать, что у меня нерегулярные или обильные месячные. Я что-нибудь придумаю.

– Хорошо. Теперь тебе легче? – Я вопросительно поднимаю брови.

Она кивает. – Намного, спасибо.

Я целомудренно целую ее губы, боясь, что если я сделаю больше, то мы снова окажемся голыми, а у меня есть дела. Дела, которые могут обезопасить Арию.

– Хорошо. Я собираюсь просмотреть эти файлы и попытаться выяснить, кому платят в службе безопасности.

Очевидное место для начала – тот же контакт, который я использую. Я уже знаю, что она возьмет взятку и что ей нужны деньги. Поэтому, устроившись на большом обеденном столе с папкой и ноутбуком, я так и поступаю. Но у Рейчел Проктор нет скрытых банковских счетов, а на имеющиеся у нее счета не поступали крупные суммы денег. Некоторые медицинские долги все еще остаются, и я уверен, что если бы у нее были лишние деньги, она бы использовала их на эти цели.

В какой-то момент Ария отправляется спать, попросив меня не засиживаться допоздна. Признаюсь, хоть я и привык к бессоннице, мне хочется присоединиться к ней в постели. Но еще больше я хочу выяснить, кто все это делает, чтобы она была в безопасности.

Я работаю часами, перебирая всех сотрудников службы безопасности и копаясь в дерьме, которое лежит на поверхности, чтобы найти то, о чем они не хотят, чтобы люди знали. У каждого что-то есть. Никто из нас на земле не святой.

И тут я добираюсь до Энди Батгейта. Сначала кажется, что ничего страшного не происходит, но потом я натыкаюсь на кое-что. Энди был усыновлен. Интересно.

Что-то во мне побуждает меня пробираться дальше по этой кроличьей норе. Интуиция подсказывает, что здесь что-то есть, и обычно она не ошибается. Проходит некоторое время – слишком долгое, чтобы ничего не найти, – но в конце концов я делаю прорыв и узнаю, что биологические родители Энди законно изменили его имя, когда он был еще младенцем. Энди Батгейт родился Андреем Бабаевым.

Мои пальцы летают по клавиатуре, и я нахожу его оригинальное имя, указанное в нескольких русских общественных организациях в качестве члена, когда он учился в средней школе. Похоже, Энди очень гордится своим русским наследием. А когда я нахожу секретный банковский счет, на который была переведена крупная сумма денег, я уверен, что теперь знаю, кто стоит за угрозами в адрес Арии – русские.

Вопрос в том, кто стоит за угрозами Арии – Павловы, Васильевы, Аминовы или Волковы.

Утром я рассказываю Арии о своих находках, и, кажется, она чувствует некоторое облегчение.

– Тебе все равно нужно быть осторожной. Мы не знаем, какая семья за этим стоит, и есть вероятность, что я могу ошибаться, так что тебе нужно быть бдительной.

Она кивает, запихивая последние вещи в сумку. – Я знаю. Я просто счастлива, что теперь мне не нужно беспокоиться о Бьянке или Доме. Я могу расслабиться, когда они рядом, и просто побыть с друзьями.

Моя челюсть сжимается при упоминании имени Дома, но я ничего не говорю. Арии нужно счастье без стресса, и если это означает дружбу с парнем, я должен отключить инстинкт, требующий, чтобы она не дружила с ним.

– Нам пора идти. Машина будет ждать внизу.

Я беру ее сумку.

Мы поднимаемся на лифте в вестибюль отеля и выходим на тротуар, где нас ждет тот же водитель, который нас забрал. Он открывает заднюю дверь для Арии, а затем забирает у меня сумки. Прежде чем сесть на заднее сиденье, я оглядываю улицу. Не заметив ничего подозрительного, я проскальзываю внутрь.

Мои инстинкты еще больше обострились, когда я понял, кто наш враг.

Когда машина отъезжает от обочины, я выглядываю из багажника и поворачиваюсь к Арии.

– Вчера вечером я отправил сообщение водителю, чтобы он знал, что нам нужно сделать остановку по пути к вертолетной площадке для "плана Б". – Ее щеки розовеют, и я добавляю: – Он не знает, для чего мы остановимся, только где мы остановимся. Рядом с вертолетной площадкой есть аптека.

– Хорошо, – тихо говорит она.

Она все еще кажется такой застенчивой и необычно молчаливой по поводу всего этого инцидента. Мне хочется сказать ей, что мне все равно, если она забеременеет, но я не хочу ее отпугивать. Она моложе меня, и хотя я уже знаю, что она для меня, она может чувствовать себя иначе. Я не хочу отталкивать ее, пугая.

Я смотрю на пробки позади нас и замечаю тот же бордовый седан, который я видел, когда мы только отъехали от отеля, все еще в двух машинах позади нас. Я опускаю защитную шторку между нами и водителем. – Поверните направо, а потом еще раз направо.

Водитель не спрашивает, почему, просто встречает мой взгляд в зеркале заднего вида и кивает.

– Что происходит? – спрашивает Ария.

Ненавижу нотки страха в ее голосе.

– Просто проверяю теорию, – говорю я.

Водитель поворачивает направо, и машина следует за ним. Я снова встречаюсь взглядом с водителем в зеркале заднего вида, и он кивает, очевидно, заметив мое беспокойство за себя.

– Пристегнись, – говорю я Арии, пристегивая свой ремень к груди.

– Все в порядке?

Я беру ее за руку. – Все будет.

Когда машина снова едет за нами, делая очередной поворот направо, по сути, уводя нас в противоположном направлении, я тихо ругаюсь.

– Ты знаешь, что делать, – говорю я водителю, и он ускоряется.

Рука Арии напрягается в моей, и я сжимаю ее. – Что происходит?

– За нами кто-то следит. Он собирается заставить их потерять наш след.

Теперь уже не остановиться, и мне интересно, как к этому отнесется Ария. Впрочем, это неважно. Моей первой заботой всегда будет избавить ее от опасности.

Сейчас не час пик, но это Манхэттен, так что движение все еще плотное. Несмотря на это, водитель отлично справляется со своей работой, вклиниваясь в поток машин.

– Не уверен, что мы его потеряем. Мы не сможем проехать достаточное расстояние в этом потоке машин, – говорит водитель.

– Просто доставьте нас на вертолетную площадку, и все будет в порядке.

Не похоже, что какие-то русские головорезы собираются выхватить оружие и стрелять по вертолету средь бела дня. Может, у них и есть в кармане несколько полицейских, но не вся полиция и не вся пресса Нью-Йорка.

Поскольку машина так и не остановилась рядом с нами, я предполагаю, что это снова тактика запугивания. Тем не менее, я не собираюсь рисковать.

Ария хнычет каждый раз, когда водитель делает резкий поворот. К тому времени как мы подъезжаем к вертолетной площадке, ее лицо становится бледным и осунувшимся. Я даю себе зарок отомстить тому, кто так с ней поступает.

– Мы собираемся бежать. Водитель будет следить за нашими спинами, и вряд ли они будут пытаться стрелять в нас при таком количестве свидетелей, но мы должны быть быстрыми, хорошо?

Она кивает, ничего не говоря.

– Мы справимся.

Я наклоняюсь и целую ее в лоб.

Через несколько секунд водитель открывает дверь, и я беру ее за руку, первым выходя на тротуар. Она следует за мной, и мы бежим к входу в здание с вертолетной площадкой. Я оглядываюсь по сторонам и вижу седан, припаркованный у обочины дальше по дороге, но не могу разобрать, кто находится внутри.

Но я узнаю. Потом я выслежу их и буду смотреть, как они истекают кровью.

30

АРИЯ

Я действительно устала от того, что люди хотят меня убить.

Если после поездки на вертолетной площадке я была напугана и боялась, то теперь я злюсь и жажду возмездия.

Мы с Габриэле возвращаемся в кампус под пристальные взгляды и перешептывания. Меня не удивляет, что все знают о нашей совместной вылазке за пределы кампуса, но я не представляю, что они думают. Мы с ним не обсуждали, кто мы такие и что расскажем другим.

Я хочу поднять этот вопрос, но боюсь, что ответ мне не понравится, поэтому продолжаю толкать этот булыжник вниз по дороге.

– Каков план? – спрашиваю я его, когда мы входим в Римский дом. Все оборачиваются в нашу сторону, но я игнорирую их интерес.

– Сначала нам нужно поговорить с твоим братом. Рассказать ему о нашей поездке домой. Потом я поговорю с Энди в службе безопасности.

Я могу только представить, что он имеет в виду под небольшой беседой. Сейчас я нервничаю из-за того, что иду к брату с Габриэле.

Не успеваем мы дойти до лифта, как к нам подходят Бьянка и Дом.

– Тебе лучше? – спрашивает Бьянка, выглядя обеспокоенной.

Теперь, когда я знаю, что за мной охотятся русские, а не "Аккарди", мне легче поверить в ее беспокойство.

– Намного, спасибо. – Я изображаю, как я надеюсь, искреннюю улыбку.

– Рад это слышать. Мне тебя здесь не хватало, – говорит Дом.

Габриэле застывает рядом со мной, но ничего не говорит. Я уверена, что это стоит ему всех его сил.

– Хорошо, что я вернулась. – Я улыбаюсь им. – Но мне нужно поговорить с братом.

– Еще бы, – говорит Дом и бросает взгляд на Габриэле.

– Мы можем встретиться позже? – спрашиваю я.

– Заходи сегодня вечером в комнату Дома. Некоторые из нас собираются потусоваться, – говорит Бьянка.

– Звучит неплохо. Тогда увидимся.

Я машу им рукой и провожаю Габриэле к лифту, где он нажимает на кнопку на стене, как будто она его лично оскорбила.

Он ничего не говорит, пока лифт едет вверх, но когда мы выходим из него и идем по коридору, он хватает меня за руку и соединяет наши пальцы. Мое сердцебиение учащается, и я борюсь с ухмылкой, которая хочет появиться. Несколько человек, задержавшихся в коридоре, таращатся на наши соединенные руки.

Когда мы доходим до двери моего брата, Габриэле стучит, и через несколько секунд Марселло открывает ее. Его взгляд устремляется вниз, на наши переплетенные руки, и его челюсть подрагивает, а глаза сужаются и смотрят на мужчину, стоящего рядом со мной.

– Значит, все так и есть, да? – Мой брат приподнимает бровь.

– Так и есть.

Габриэле отпускает мою руку и кладет ее на спину, чтобы я первой вошла в их комнату.

Я вхожу, избегая взгляда брата. Мира уже в комнате, сидит на диване.

– Привет, Ария. Как дела? – спрашивает она.

– Мне было бы лучше, если бы люди перестали пытаться меня убить.

Я хотела пошутить, но получилось неудачно.

– Какого хрена, Витале? – Мой брат вцепляется прямо в лицо Габриэле.

Я подхожу к брату и толкаю его в плечо. —Отвали. Это не его вина.

– Не лезь в это, Ария, – ворчит Марселло.

– Не буду. Речь идет о моей жизни! – кричу я.

Мира поднимается с дивана. – Она не ошибается.

– Господи Иисусе. Неужели в моей жизни не найдется ни одной умиротворяющей женщины? – Он стонет и щиплет себя за переносицу.

– Нет, – отвечаем мы с Мирой одновременно.

– Что случилось? – спрашивает Марселло.

Габриэле объясняет, что мы ничего не нашли в кабинете моего отца, и рассказывает о машине, которая преследовала нас до вертолетной площадки. – Они не пытались причинить ей вред, но они делали это – они могут, если захотят. Я понятия не имею, как они нашли нас в том отеле.

– Чертовы русские, – выплюнул мой брат.

– Одно могу сказать точно: нам нужно активизировать наши усилия, чтобы найти то, что они ищут, – говорит Мира.

– Мы не собираемся просто так отдавать то, что им нужно, даже если найдем это, – говорит Габриэле.

Я хмурюсь. – Не собираемся?

Он качает головой и смотрит на моего брата, который, похоже, разделяет его мысли. – Мы собираемся использовать его, чтобы выманить их, а потом мы их выведем.

Марселло быстро кивает.

Габриэле смотрит на меня. – Уступишь один раз, и они вернутся еще. Всегда.

– Логично, – бормочет Мира.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Марселло.

– Сначала попробую легкий путь. Поболтаю с Энди из службы безопасности, может, он расскажет, с кем работает. Если это не сработает, тогда придется идти по сложному пути – я собираюсь прослушивать комнаты всех начальников и следующих по очереди русских отщепенцев.

Мой брат напрягается и оглядывает свою комнату.

– Расслабься. Мне неинтересно слушать, как вы с Мирой ссоритесь, – говорит Габриэле.

Мое лицо кривится. – Мерзость.

– Я пойду с тобой, – говорит Марселло.

– Ни за что. – Габриэле качает головой.

Марселло делает шаг вперед, и Габриэле его встречает.

– Это бардак моего отца, а Ария – моя сестра. Кем она тебе приходится? – Он приподнимает бровь.

Я с нетерпением жду ответа Габриэле, и все глаза в комнате, кажется, устремлены на него. Но он говорит: – Тебе нужно держаться подальше от этого. Если меня узнают и вышвырнут из кампуса, кто-то должен быть здесь, чтобы защитить Арию.

С неохотой мой брат кивает.

Мысль о том, что мы застряли в кампусе без Габриэле, просто сокрушительна. Я бы, наверное, хотела уехать с ним, но не говорю об этом. Честно говоря, я не знаю, как он к этому отнесется.

– Не хочешь рассказать мне, что они имеют на тебя? – спрашивает Марселло, глядя между мной и Габриэле.

– Я уже сказал тебе, что этого не произойдет.

По голосу Габриэле мне кажется, что он пытается сдержать себя, чтобы не показать, как его взволновал вопрос моего брата.

Я стараюсь не выглядеть смущенной, хотя от одной мысли о том, что мой брат увидит эту фотографию, мое лицо пылает. Мира ловит мой взгляд, и я могу сказать, что у нее есть идеи относительно того, что, по ее мнению, может быть материалом для шантажа.

Марселло скрещивает руки. – Хорошо, тогда объясни мне, почему ты держал мою младшую сестру за руку, когда я открыл дверь.

– Не твое дело, – огрызаюсь я, хотя вроде бы хочу получить тот же ответ.

– Как глава семьи, это мое дело. Он, по сути, сделал публичное заявление, касающееся тебя, без моего благословения, – последние три слова он произносит с едва сдерживаемой яростью.

Габриэле пожимает плечами. – Люди все равно будут говорить об этом. Так будет лучше для вас. Будет казаться, что ты одобрил наши отношения, а не то, что мы тебя обманули.

Я смотрю в сторону брата, потому что этот комментарий его очень разозлит. Вена на его шее пульсирует от напоминания о том, что мы действительно крались за его спиной.

Господи, надеюсь, я не беременна. Возможно, мой брат действительно убил бы Габриэле.

Мы с Габриэле не говорили об этом, оба понимая, что останавливаться небезопасно – даже после того, как мы приземлились, ведь меня уже подстрелили недалеко от кампуса. Теперь все зависит от судьбы.

Но не то чтобы он кончил во мне или что-то в этом роде. Шансы в нашу пользу.

– Это хорошая мысль, – говорит Мира, бросая на своего жениха взгляд, который говорит, что ему нужно обдумать свои следующие слова, прежде чем их произносить.

Марселло поворачивается ко мне. – Ты счастлива?

Звучит так, будто ему физически больно произносить эти слова.

– Да.

Он выдыхает. – Тогда хорошо.

Он возвращает свое внимание к Габриэле.

– Но если ты причинишь ей вред, испортишь ее доброе имя, что угодно... тебя ждет адская расплата.

Очевидно, что он серьезно относится к своим словам и будет выполнять их, невзирая на последствия для себя и семьи.

Я обхватываю Марселло за талию. – Спасибо.

Сначала он обнимает меня медленно, но потом его объятия становятся все крепче.

Я не могу вспомнить, когда в последний раз обнимала своего брата – возможно, с тех пор, как мы были маленькими.

Когда я отстраняюсь, Марселло смотрит на Габриэле. – Держи меня в курсе, и если я тебе понадоблюсь для чего-нибудь, дай мне знать.

Габриэле кивает и берет меня за руку – то ли потому, что ему хочется держать меня за руку прямо сейчас, то ли потому, что он хочет сделать замечание моему брату, я не знаю. Может, и то, и другое.

Когда мы оказываемся в коридоре, Габриэле ведет меня к лифту. – Пойдем в мою комнату. Я хочу взломать программу расписания, которую использует школа, и узнать, когда Энди будет работать в следующий раз.

Я соглашаюсь, и как только мы оказываемся в его комнате, он притягивает меня к себе для поцелуя.

– Я не собираюсь запрещать тебе ходить в комнату Дома сегодня вечером, но пойми, что тебе все равно нужно быть начеку. Маловероятно, что кто-то из русских проникнет в Римский дом, но кто знает? Я провожу тебя туда, а ты напишешь мне, когда захочешь уйти, и я приеду за тобой.

Я кладу руку ему на щеку. Я знаю, что то, что он только что сказал, противоречит всем инстинктам в его теле. – Спасибо.

Может быть, у нас все-таки есть будущее.

31

ГАБРИЕЛЬ

– Неужели ты думаешь, что теперь я просто приму твой ответ и уйду?

Я обхожу вокруг стула, к которому привязан Энди или Андрей. Из его брови течет кровь, а одна сторона лица уже опухла от моих кулаков.

Поскольку у меня есть глаза и уши повсюду в этой школе, я знаю, что охранники, которые обычно находятся в подвале Римского дома, следят за камерами и управляют воскресными звонками домой, уходят в одиннадцать часов и передают свои обязанности по охране в главный офис безопасности. А поскольку я могу взломать их систему, я просто запустил петлю на их камерах, так что они понятия не имеют, что мы с Сандро нанесли Энди визит сразу после того, как он заступил на смену, и устроили небольшую посиделку.

Мы расположились в одной из комнат, из которых студенты делают свои личные звонки. Она идеальна, потому что бетонная, в ней только металлический стол и стул, а в полу встроен слив. Как будто основатели школы думали о будущем – я уверен, что так оно и было.

– Предупреждение о спойлерах! – говорит Сандро, демонстративно приседая перед ним. – Он не остановится, пока ты не расскажешь ему правду.

Он выпрямляется и бьет Энди в живот, тот хрипит от боли и еще больше съеживается на своем месте. Я ввел Сандро в курс дела, чтобы он мог помочь мне в этом небольшом начинании, поскольку мне нужно было стереть камеры не только здесь, но и там, где Энди был похищен. Сандро привел его сюда, а я, сделав все необходимое на своем компьютере на четыре этажа выше, присоединился к ним. Я хмыкаю и качаю головой, вышагивая перед Энди. Он настороженно наблюдает за мной сквозь единственный глаз, который не опух.

– Ты должен знать, что я могу быть очень упрямый, Энди. Особенно когда речь идет о чем-то моем, о том, что я ценю и чем дорожу. И видишь ли, эти люди, которые положили деньги на тот счет, который ты пытался спрятать в офшоре...

Его глаза вспыхивают чуть шире.

– Да, я все знаю об этом счете, – говорю я. – Они хотят забрать у меня то, что я очень ценю, поэтому я не уйду, пока ты не заговоришь. Так скажи мне, кто заплатил тебе за перехват посылки, которая предназначалась мне?

– Я не знаю, клянусь!

В его голосе слышатся нотки страха, которых не было час назад. Хорошо. Может, он понял, что я говорю серьезно.

Хотя, будем честны, он никуда и никогда не уйдет. Может быть, он это знает. Он помог русским, которые пытаются навредить Арии, и никто не будет вмешиваться в то, что принадлежит мне. Если он действительно понимает, что живым отсюда не уйдет, то единственный способ заставить его говорить – это причинить ему такую боль, что покончить с ним будет просто милосердием. И мы это сделаем, если он расскажет нам то, что мы хотим знать.

– Попробуй еще раз.

Мой голос резок.

– Клянусь, я не знаю...

Я бью его по лицу, прежде чем он успевает закончить фразу. – Попробуй еще раз.

Так продолжается некоторое время, пока не становится трудно разобрать, как Энди выглядел раньше – его лицо так распухло, исказилось и покрылось кровью, частью сухой, частью свежей.

– Думаю, нам придется прибегнуть к другим мерам. Как ты думаешь, Сандро?

– Думаю, да. С чего ты хочешь начать – с кусачек или плоскогубцев?

Он стоит возле стола, на котором лежит ящик с инструментами, украденный нами из кладовки смотрителя.

– Я всегда предпочитаю кусачки. Как только дело доходит до колюще-режущих предметов… – Я прищелкиваю языком. – Но иногда они истекают кровью раньше, чем ты этого хочешь.

Он кивает. – Значит, плоскогубцы.

Он берет пару и проверяет их вес в руке, а затем подходит к тому месту, где руки Энди привязаны к подлокотнику кресла.

– Сначала начнем с ногтя большого пальца. Клянусь, они всегда болят сильнее, чем пальцы, хотя я не могу сказать наверняка. – Я поворачиваюсь к Энди, по лицу которого текут слезы. – Ты должен сообщить нам, если это так. Если только ты не хочешь избежать всего этого, рассказав нам правду.

– Иди к черту! – кричит он.

– Пойду. Но не раньше тебя.

Я киваю Сандро, который начинает работу.

К тому времени, когда три его ногтя уже были медленно содраны, он рассказывает нам, что ни с того ни с сего появился телефон и начал писать ему сообщения. Он утверждает, что никогда не имел никаких прямых дел с тем, кто хотел, чтобы он следил за почтой, поступающей в Римский дом.

Я не уверен на сто процентов, что верю ему, но в конце концов это не имеет значения, потому что у Энди случается приступ астмы и он умирает, прежде чем мы заканчиваем с ним.

– Черт! – кричу я, проводя рукой по волосам.

– Ты ему веришь? – спрашивает Сандро.

– Думаю, да, но я хотел провести с ним больше времени.

Я кладу руки на бедра и смотрю на его избитое тело, привязанное к стулу.

Сандро кивает на тело. – Что ты хочешь, чтобы я с ним сделал?

– Похорони его в лесу, я думаю. – Я опускаю взгляд. – На улице еще будет темно. Я прикрою камеры, чтобы ты мог сделать это незаметно. Убедись, что это далеко и что это глубоко, чтобы никакие дикие животные не выкопали его в ближайшее время.

Он кивает, затем его брови опускаются вниз. – Трудно будет тащить его туда в одиночку. Хочешь, я попрошу кого-нибудь из семьи помочь мне?

– Нет. Антонио Ла Роза должен мне оказать еще одну услугу. Он может тебе помочь. – Я хихикаю, думая о том, как Антонио это не понравится. – Таким образом, если что-то пойдет не так, он тоже будет связан с этим, и в его интересах уладить все проблемы, которые могут возникнуть. Не говоря уже о том, что он брат Миры, и тогда Коста тоже будет вынужден вмешаться.

Сандро покачал головой и усмехнулся. – Всегда думаешь на десять шагов вперед.

– Кто-то должен. – Я направляюсь к двери. – Подожди здесь. В ближайшие пятнадцать минут Антонио спустится сюда, чтобы помочь тебе, и я напишу тебе, когда разберусь с камерами и ты сможешь идти.

После того как Сандро и Антонио удалились от камер, я закрываю ноутбук и иду в душ. Мой кулак порезан от того, сколько раз я бил по лицу этого лжеца Энди, но если кто-то спросит, я скажу, что слишком сильно бил по мешкам и не надел перчатки в школьном спортзале.

Я снова включаю камеры в комнате Арии и вижу, что она крепко спит, и именно так я должен ее оставить, но не могу. Внутри меня горит потребность, которая не будет удовлетворена, пока я не увижу ее воочию и не обниму.

Поэтому я проскальзываю на лестничную клетку и использую запасной ключ, который она дала мне несколько дней назад, чтобы войти в ее комнату. Она не шелохнулась, когда я оказался внутри. Должно быть, она измотана больше, чем я думал.

Натянув на себя одеяло, я проскальзываю под него и прижимаюсь к ее спине, обхватывая ее руками. Она издает протестующий звук и на долю секунды застывает, а потом вздыхает и расслабляется.

– Как ты узнала, что это я?

– По твоему запаху, – говорит она так, будто это очевидно.

Не знаю почему, но это заставляет меня сжать ее крепче.

– Как все прошло?

В ее голосе слышны нотки серьезности, так что она, должно быть, уже полностью проснулась.

Я вздыхаю. – Не так хорошо, как я надеялся. Он ничего нам не сказал. Сказал, что с ним связались анонимно по телефону. Все, что он знает, это то, что это была одна из семей Братвы. Он сказал, что помог им, потому что надеялся стать членом семьи и подумал, что это хороший способ доказать свою состоятельность.

Ей лучше не спрашивать, что стало с Энди. В конце концов, она сестра короля мафии.

– Итак, мы вернулись туда, где были.

Она поворачивается ко мне лицом, глаза расширены от беспокойства.

– Переходим к следующей части нашего плана. У меня здесь нет жуков, но я написал отцу, когда мы были в Нью-Йорке, чтобы он взял их с собой, когда приедет на День семьи в эти выходные. Мне придется объяснить ему, что происходит.

Ее глаза расширились, и она быстро моргнула.

– Я совсем забыла про день семьи. Моя мама возвращается из отпуска на родительские выходные. Сказала, что не пропустит его, раз уж она единственная из наших родителей жива.

– Это проблема? – Я наморщила лоб.

– Нет... Я просто... что мне сказать ей о нас? Я вообще что-нибудь могу сказать?

Я целую ее в лоб. – Ты хочешь что-нибудь сказать?

Она выглядит такой юной и застенчивой, что это напоминает мне о том, что, в отличие от меня, она не была воспитана, чтобы иметь дело со всем тем дерьмом, в котором она сейчас находится. Конечно, она знала о некоторых из них, но никогда не была в курсе. – Хочешь, чтобы я что-нибудь сказала?

– Cara, я гарантирую, что уже весь кампус знает о том, что мы встречаемся, а это значит, что все они расскажут своим родителям, когда будут здесь. Нет смысла держать это в секрете от твоей мамы. Если только ты не хочешь попробовать.

Она качает головой. – Нет, я хочу, чтобы она знала. Ты расскажешь своим родителям?

Должно быть, на моем лице что-то написано, потому что между ее бровями появляется линия.

– Скажу.

Хотя я не жду этого с нетерпением. Это точно будет ссора между мной и отцом. Он сочтет мои отношения с Арией нарушением прямого приказа, который он мне отдал, и он не ошибется. Тем не менее, я бы ни на что не променял ее. И я надеюсь смягчить удар, когда покажу ему проект, над которым я работал, и успех, которого я добился. Деньги всегда поднимают ему настроение.

Мои слова ее не успокаивают. – Габриэле... что... что именно между нами происходит?

Мне больно, что она спрашивает, хотя я ее понимаю. У нас не было разговора о будущем, даже если бы я дал ей понять, что считаю ее своей. Мне нужно поговорить с отцом, прежде чем давать Арии обещания.

Поэтому вместо того, чтобы сказать ей, что я уже влюбился в нее, я целую ее в макушку. – Давай оставим этот разговор на потом, когда мы закончим разбираться со всем этим дерьмом.

Мне не нравится, как она напрягается в моих объятиях, но с этим ничего не поделаешь. Во всяком случае, пока.