Текст книги "Фрося. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Овсей Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

– Что вы предпочитаете чай, кофе или какао?

Девушка своими хорошими манерами явно хотела вывести гостью из себя.

Провинциальность последней сразу бросалась в глаза: в одежде, причёске, в манере держаться и Настя, наверное, задумала папину пассию поставить на место.

Разворачивался спектакль, где каждому была отведена своя роль и Фрося решила доиграть действия до конца, не портя режиссуры.

Глава 23

Настя с Фросей уселись напротив друг друга за столом, и повисла гнетущая тишина.

Фрося не хотела заводить разговор, а Настя явно не знала с чего его начать и всё же не выдержала:

– Скажите, пожалуйста, Фрося, а когда вы познакомились с моим папой?

Женщина подняла глаза от кружки с чаем:

– Вчера утром в поезде.

Настя буквально затрепетала от возмущения:

– Мне трудно подобрать подходящие слова, что бы не оскорбить вас, но это крайне возмутительно!

Простите, а вам не кажется, как это мягче сказать, что это неприлично, познакомиться утром и при том, в поезде, и тут же провести ночь с чужим по-сути мужчиной.

Фрося не спеша, отставила от себя подальше уже пустую кружку, вытерла салфеткой губы и руки, и не отводя взгляда от лица девушки, какое-то время спокойно разглядывала миловидные черты дочери Виктора.

Не хотелось грубить, но и смолчать было нельзя:

– Настя, я уже давно вышла из юного возраста и за свои поступки отвечаю только сама перед собой.

Конечно, я простая женщина, со мной можно не церемониться, подбирая подходящие слова и выражения.

Ты своими вопросами нисколько меня не оскорбляешь, но хотелось всё же, чтобы тон был повежливей.

Я бы могла проигнорировать твои вопросы, но, всё же отвечу и чтобы в дальнейшем у тебя было поменьше ко мне претензий, сама тебе расскажу, что посчитаю нужным.

Я приехала в Ленинград к сыну, который здесь учится в институте и с ним мы тоже не нашли общего языка.

Сегодня я собиралась уехать обратно домой, но твой отец уговорил меня остаться.

Он милостиво предложил познакомить меня с вашим городом, в котором я впервые.

Я ещё не знаю, как в дальнейшем сложатся наши отношения с твоим отцом, но сообщаю тебе на всякий случай, он предложил мне остаться В Ленинграде на три дня пока находится в отпуске, чтобы показать, как вы называете, Питер и я согласилась.

Я думаю, что твой отец достаточно взрослый человек и отвечает за свои поступки так же, как и я, только перед собой.

Да, у нас возникли друг к другу определённые чувства и отношения, нам пока хорошо вдвоём и поэтому я приняла его предложение, а как он это будет объяснять тебе, меня не интересует.

Фрося не говоря больше ни слова, поднялась и вышла из кухни, и уселась в ранее занимаемое кресло.

Через несколько минут в зале появилась Настя.

Она уселась в кресло напротив Фроси, было видно, что она до конца не удовлетворилась беседой на кухне:

– Скажите, пожалуйста, Фрося, вы врач, учитель или бухгалтер?

– Нет, я огородница, скотница и базарная торговка.

От резкого ответа Фроси, Настя залилась смехом:

– Вот, это папочка выдал, после дворянки базарная баба!

И она опять неудержимо залилась смехом.

Как ни странно, но Фрося не оскорбилась, а тоже улыбалась и нисколько не конфузясь, добавила:

– У меня большой огород, есть корова, несколько свиней, куры и индюки, а в воскресенье я хожу на базар и продаю излишки, и поэтому совсем не бедствую.

Настя опять посерьёзнела:

– Простите меня, у вас только один сын, который учится здесь в Ленинграде?

– Что ты, девочка, у меня кроме Андрея, есть сын и дочь, которым скоро по двадцать два года и малыш пяти лет.

– А где же ваш муж?

– Который, у меня их было трое…

Надо было видеть в этот момент глаза девушки и Фрося понимала насколько та шокирована, но разве можно в таком разговоре что-то вразумительно объяснить:

– Настенька, я не навязываюсь твоему папе, а тем более тебе, три дня это не вся жизнь, потерпи меня до приезда отца и я обещаю больше на твои глаза не попадаться.

Настю не остудил резкий выпад Фроси, она невозмутимо продолжила разговор:

– Если вам мой папа стал так дорог, почему вы не поинтересуетесь у меня, почему я живу с ним, а не с мамой, где я учусь или работаю, какие у меня планы на будущее, какие я люблю книги, фильмы, есть ли у меня парень и мало ли ещё о чём можно спросить у дочери, даже не знаю какое слово подобрать, скажем, ставшего близким вам человека…

Фрося смотрела на эту симпатичную и умненькую девочку, и не испытывала к ней никакой злости, и даже более того, по матерински жалела, ведь подобную ревность когда-то испытывал Андрей к Семёну:

– Настенька, я знаю, что после развода твоих родителей ты пошла жить с папой, правда, мне не известно почему, но могу предположить.

Я могу тебя понять, почему ты так ревностно относишься к знакомствам папы, а если бы не понимала, то давно бы уже вышла на улицу и подождала бы его снаружи.

А вот, про фильмы и книги ты тоже меня не спрашивала.

И Фрося с Настей залились дружным смехом, такими смеющимися их и застал Виктор.

Глава 24

Виктор хорошо знал норовистый характер своей дочери и поэтому, не без оснований волновался, когда оставлял Фросю в её компании.

То, что он застал по возвращению в квартиру, превзошло все его ожидания.

Вместо надутых лиц, отчуждения или словесной перепалки, он застал Фросю с Настей, смеющихся от души, совершенно не представляя, что этому предшествовало.

Настя наотрез отказалась составить им компанию в прогулке по городу, заявив, что ей необходимо встретиться с подругой и только поинтересовалась у Фроси:

– Вы, меня простите, но мне хотелось бы узнать в каком институте учится ваш сын и как его зовут?

Фрося сразу поняла куда это ведёт, девушка явно не успокоилась и решила вести борьбу за отца до полной победы, но как поведёт себя при встрече с Настей Андрей?!..

Мать уже плохо знала нынешнего сына, настолько он изменился в последнее время.

В душе всё же тлела надежда на лучшее, ведь её сын, когда надо, мог быть весьма тактичным, обходительным и корректным, а тут такая красавица явится…

А впрочем, ведь твёрдо для себя решила, что ей на всё и на всех наплевать, уже давно она перестала быть рабой общественного мнения.

Всё, что до сих пор Фрося делала в жизни, вряд ли можно как-то осуждать, правда, можно истолковать по разному, как говорится, со стороны людям видней.

Ну и бог с ними, самый большой и строгий судья для неё, это она сама:

– Настя, у меня нет секретов и тайн, никого не убила и не ограбила, и если даже мой сын вчера повёл себя не простительно грубо по отношению к матери, он всё равно останется моим сыном.

Пусть, он даже тебе в пылу обиды, наговорит про меня кучу гадостей, то и это не пугает.

Я уверена, что когда-нибудь он всё осознает и поймёт, а ты когда-нибудь станешь матерью взрослых детей и сможешь понять меня.

Ладно, я отвлеклась – его зовут Андрей Госпадарский, он учится в геологическом институте на втором курсе, живёт в общежитие.

Кстати, с твоим отцом он встречался и принял его в штыки.

Девушка взглянула на отца, тот кивнул головой, загораясь гневом:

– Настюха, зачем тебе это надо, молодой человек даже руку для знакомства подать мне отказался?

Виктор явно пасовал перед дочерью, но ему очень хотелось сохранить своё лицо в глазах полюбившейся женщины:

– Послушай, дочка, мои отношения с Фросей, тебя совершенно не касаются и какими они будут в дальнейшем, зависит только от нас самих, а ты уже достаточно взрослая, чтобы не вмешиваться в личное пространство отца.

Тебе самой уже пора определять своё будущее, где уже я, если смогу, окажу тебе посильную помощь…

Девушка ничего не ответила отцу, закусила губу и включила телевизор.

Виктор переоделся в лёгкий в светлых тонах гражданский костюм и они с Фросей поехали знакомиться с городом.

В Ленинграде было на что посмотреть, а пол дня уже миновало.

На сегодня они ограничились Исакиевским собором, Смольным и уже под вечер погуляли по парковым аллеям в Пушкино.

Назавтра Виктор наметил более насыщенную программу, куда входили Эрмитаж, Петропавловская крепость и Петергоф.

Затем по настоянию Фроси был скромный ужин в недорогом кафе, она категорически отказалась от посещения фешенебельных ресторанов, ей хватило сполна вчерашнего.

После ужина, за заветную пятёрочку Виктор проник в полюбившийся номер гостиницы, где тут же попал в объятия к Фросе.

Не молодые уже любовники сладострастно предавались почти до утра постельным утехам, по которым оба явно истосковались.

Поздно вечером Виктор отлучился в холл гостиницы, откуда позвонил дочери, но о сути и о тоне разговора он Фросе не поведал, а она у него и не спрашивала.

Весь следующий день был насыщен до предела, восторгу Фроси можно было только позавидовать.

Виктор от души радовался тому, как Фрося непосредственно восхищалась картинами и скульптурами, фонтанами, каналами, мостами, а главное, чувством праздной жизни рядом с приятным и ставшим ей далеко не безразличным, человеком.

Виктора искренне удивляла Фрося – женщина, которая кроме огорода и скотины мало, что видела в своей жизни, а тут великое искусство, грандиозная архитектура, но в ней вдруг проснулось чувство прекрасного, а непосредственности ей было не занимать.

Глаза провинциалки горели таинственным светом восторга и восхищения, когда она любовалась величием и изяществом дворцов и храмов.

Уставшие, но счастливые они затемно явились в свой уже номер гостиницы и снова была незабываемая насыщенная любовью ночь, хотя на завтра уже лежал в кошельке у Фроси заранее купленный билет на поезд, который отходил в пять после полудня.

Когда Виктор утром проснулся и не открывая глаз стал искать рядом рукой жаркое податливое тело Фроси, то обнаружил пустое место.

Он прислушался и тут же услышал тихое всхлипыванье в душевой.

Плачущая женщина не хотела открывать ему дверь:

– Витенька, дай мне успокоиться, что делать, бабе надо иногда выплакаться, натуру не изменишь, пять минуток и я буду в твоих объятиях…

Но Виктор не захотел ждать эти пять минуток и настоял, чтобы Фрося открыла ему в ту же секунду.

Перед ним стояла завёрнутая в полотенце зарёванная женщина, в которой невозможно было узнать, боевую искромётную Фросю.

Он нежно обнял её, поднял на руки, перенёс на кровать и подал стакан воды:

– Фросенька, не надо плакать, прости меня, я должен был это сделать ещё ночью – уже пришла пора нам поговорить серьёзно о нашем будущем и надеюсь совместном.

Ты, говорила мне, что хочешь поменять место жительства и перебраться в большой город.

Так, вот, у меня есть к тебе серьёзное предложение – у нас с моей матерью есть большой собственный дом в Витебске и я хотел бы тебе предложить перебраться туда.

Моя мать уже в преклонном возрасте, ей скоро семьдесят пять и мне от Питера намного ближе, и проще добираться, чем до твоих Постав.

Я бы, конечно, очень хотел, что бы ты приехала жить ко мне в Ленинград, но я же отлично понимаю, что места для четверых, а то и для пятерых, в моей двушке совсем не достаточно.

Ты же прекрасно осознаёшь, что если учесть ещё характерочки моей дочери и твоего сына Андрея, то это выглядит совсем не перспективно.

Фросенька, я тебя не тороплю принимать решение, ты должна всё хорошо взвесить перед тем, как на это решиться.

Через три месяца я вернусь из плаванья и у меня будет небольшой отпуск, и к этому времени мы сможем определиться, съедемся в Витебске и я познакомлю тебя со своей мамой, я уверен, что вы друг другу понравитесь.

Она у меня ведь такая же простая женщина, как и ты.

Представляешь, моя бывшая жена ни разу не была в гостях в Витебске, а моя мама в свою очередь, только один раз приехала ко мне в Питер и зареклась навсегда показываться в нашей квартире.

Фросенька, любушка моя, жди меня в августе в Поставах, я приеду за вами, клянусь честью офицера…

А сейчас надо приводить себя в порядок, позавтракаем налегке в кафе, прогуляемся парочку часиков по городу, а на обед нас ждёт Настя…

По мере того, как Виктор развивал свои мысли, Фрося успокаивалась, она снова поверила в своё счастливое будущее, хотя вопросов ещё оставалось предостаточно, были среди них совсем смешные и достаточно серьёзные, парочку из них, она решила задать в данный момент:

– Вить, я с самого начала нашего знакомства, хотела у тебя спросить, а почему ты ехал в поезде в форме?

И скажи пожалуйста, что нам обязательно надо идти перед моим отъездом к тебе домой на обед?

– Солнышко, Настя очень просила нас придти, это не моя инициатива.

Когда я ей вчера звонил, сообщить, что опять не приду ночевать, она об этом и сказала, что очень хочет с тобой вновь повидаться.

А теперь отвечаю на твой смешной вопрос – в Витебск я всегда езжу в парадной форме, это для мамы, она к этому относится очень болезненно, сама понимаешь, вокруг же соседи.

Глава 25

Странно, но почему-то у Фроси сразу не легла душа к предложению Виктора переехать в Витебск, а тем более, к его матери.

Подсознательно всё в ней отторгало вариант, в котором ей отводилась роль, стать помощницей совершенно чужой стареющей женщины.

Ей, привыкшей быть полноправной Хозяйкой в своём доме, вдруг отводилась участь наперсницы и прислуги, ожидающей месяцами, когда её мужчина явится на побывку на несколько дней.

И это было ещё не самое главное, в предложении Виктора не была затронута тема об её сынишке, а Сёмка на данный момент у неё был на первом месте.

Об этом и о многом другом закрученном вокруг неё и детей, она думала, приводя себя в порядок и собирая дорожную сумку.

Фрося решительно отогнала от себя непрошенные назойливые мысли, рано она ещё стала строить далеко идущие планы, время и последующие события всё расставят по своим местам, а она там не будет равнодушным наблюдателем.

Фрося из под тишка посматривала на Виктора, который намытый и выбритый облачался в один из своих элегантных костюмов, во всём у него чувствовалась военная выправка и любовь к порядку, она признавалась себе, что ей это очень нравится.

Увидев, что Фрося уже готова на выход, Виктор подошёл к ней, прижал к груди и поцеловал в шею:

– Фросенька, время на раскачку у нас особо нет, а мне так не хочется покидать нашу обитель любви…

– Витенька, если бы ты только знал, а как не хочется этого мне.

Ведь уже завтра останется только вспоминать твои ласки, внимание и Питер, которые ты мне подарил в эти незабываемые дни…

Отстранившись мягко от Виктора, она смахнула набежавшие слёзы и вышла из номера.

Время на раскачку уже не было, пока рассчитались с гостиницей, позавтракали в кафе и поняли, что уже пора продвигаться к дому Виктора.

Обед был назначен на ранний час, ведь Фросе в пять уже надо было быть в поезде.

По дороге на обед заехали в магазин, купили шампанское, коробку конфет к столу и всякие сладости для Сёмки, ведь в их Поставах таких вкусностей не было, как в почти столичном Ленинграде.

Фросе совсем не хотелось опять встречаться с этой надменной девицей, но решила, что парочку часиков ради любимого мужчины она всё же выдержит и постарается в разговорах обойти острые углы, даже если та опять начнёт донимать своими колкостями и провокационными вопросами.

Виктор открыл дверь своим ключом и пропустил Фросю в прихожую.

На встречу им в кокетливом халатике с белым фартучком на груди выскочила Настя, прижалась к отцу, чмокнув его в щёку и подошла к Фросе подставив свою.

Что это примирение или новая выходка?!

Фрося коснулась своими губами щеки девушки, не почувствовав при этом ничего душевного.

Пусть лучше будет такой мир, чем явная неприязнь, в любом случае, встреча не оставила неприятного осадка.

Когда зашли в зал перед ними предстал красиво сервированный стол, посреди которого стояли бутылки с коньяком, вином и лимонадом.

Полуденное солнце врывавшееся в окно переливалось искрами в хрустальных рюмках и бокалах, а также на столовом серебре.

Виктор с Фросей обратили внимание на то, что стол был накрыт на четыре персоны.

Отец непонимающе взглянул на дочь, а Фрося спросила напрямик:

– Что решила меня с сыном помирить?

Тогда спасибо, но что-то чует моё сердце, что вы общими усилиями решили дать нам решительный отпор.

Ох, ребята, в опасные игры играете, не заиграйтесь…

Она хотела ещё что-то добавить к сказанному, но раздался звонок во входную дверь.

Настя с радостью ушла от пристального взгляда сапфировых глаз открывать гостю, как-то неуютно ей стало под ним, женщина будто видела её насквозь.

Вошёл Андрей красиво и по моде одетый, вручил цветы и конфеты хозяйке, и вызывающе поздоровался:

– Добрый день, как я рад видеть вас в добром здравии, свеженькими и счастливыми.

Мать, похоже, ты до отъезда и не собиралась меня навестить, а я то думал, что ты для этого приехала в Питер, а оказывается свою судьбу устраивать и так напролом, без разведки, узнаю, узнаю, для тебя и в Сибирь смотать ничего не стоит…

Виктор сжимал и разжимал кулаки, а Андрей не унимался:

– Что мамань, тут неудобно отшлёпать меня по мордам, а вот твой ухажёр, похоже, уже готов поставить мне фингал своим моряцким кулаком.

Возникшую напряжённую атмосферу в квартире решила остудить Настя:

– Всё, всё, быстренько за стол, нет времени, Фросе скоро на поезд, а в духовке курица остынет…

Она схватила Андрея за рукав рубахи и усадила на стул рядом с собой, и похоже ущипнула, потому что он поморщился.

Виктор с Фросей последовали примеру и уселись рядышком напротив молодых людей.

Андрей потянулся к бутылкам, явно показать какой он привычный к подобным ситуациям парень, но Настя его жёстко осадила:

– Прости Андрей, но тут папа хозяин и старший по возрасту.

И Фрося увидела, как её напыщенный сын сконфузился.

Виктор оглядел сидящих за столом:

– Так ребята, я везу Фросю на вокзал, поэтому не могу себе позволить больше бокала вина или шампанского, другие же вольны в выборе.

И он взглянул на Фросю, это означало, что её мнение его интересует в первую очередь:

– Я думаю, что праздновать нам здесь сегодня особо нечего, поэтому шампанское для меня лично неуместно, я тоже ограничусь бокалом вина, мне всё же в дорогу.

И вновь Андрей не выдержал и сорвался:

– Мать, какие манеры, на тебя Питер явно хорошо повлиял.

Может он ещё что-нибудь добавил бы в этом тоне, но Настя не дала ему продолжить:

– Послушай, дружок, ещё одна такая выходка и я тебя попрошу покинуть наше общество.

И опять юноша сконфузился, девушка его подавляла своим характером, и похоже, жалела о том, что пригласила на обед.

Виктор тем временем открыл бутылку с вином и налил Фросе, а затем, реагируя на кивок и дочери, Андрей тоже не стал на этот раз проявлять свою индивидуальность и подставил бокал.

Виктор попросил внимания, чтобы провозгласить тост:

– У нас действительно нет особо времени на длинные разговоры и тосты, и всё же на один я осмелюсь, и им же расставлю некоторые акценты, это касается молодёжи присутствующей здесь.

Как сложатся наши отношения с Фросей зависит сейчас только от неё, повторяю, наши, имею в виду, её и мои.

Я не знаю с каким умыслом моя дочь проявила такую инициативу и пригласила сына Фроси на этот обед, но если он всё же умерит свою прыть и уважительно в дальнейшем будет относиться к матери, и в какой-то степени ко мне, то и мы поменяем о нём своё мнение.

Поэтому, пусть этот тост послужит отправной станцией к нашим будущим хорошим отношениям между собой, то есть, всех присутствующих.

Прошу простить меня ребята, но я обращаюсь сейчас лично – Фрося, я хочу выпить этот бокал за тебя, желаю лёгкой дороги и до скорых наших встреч.

Четыре бокала встретились на середине стола и поплыл хрустальный звон, снимая всю напряжённость царившую перед этим, между четырьмя пока не связанных одной судьбой людьми, а зигзаги судьбы, как мы знаем очень трудно предсказать.

Глава 26

Скорый поезд Ленинград-Калининград стремительно уносил Фросю от полюбившегося города, а главное, от человека, который заполнил почти всё её душевное пространство.

Она теперь была уверенна, что никогда не забудет эти божественные дни, проведённые вместе с Виктором.

Нет слов, он действительно её напоил сладостным нектаром давно неведанной мужской любви и внимания.

Фрося сидела опустошённая в своём купе, уставившись в окно, глубоко погрузившись в нелёгкие размышления.

Мимо проносились зеленеющие свежим весенним нарядом луга, леса и на редких полустанках цветущие сады.

Мысли, как и мелькающие за окном пейзажи, не успевали формироваться в устойчивые картины, а только фрагменты далёкого и не столь прошлого неслись, сменяя друг друга, и никак не хотели складываться в стройный ряд.

Ничего конкретного она не могла для себя определить в настоящий момент, даже на ближайшее время и виною этому был, конечно, Виктор.

Если бы не было той встречи с бравым морским капитаном в вагоне поезда по дороге в Ленинград, то и свидание с сыном не получилась бы таким напряжённым.

Скорее всего, между ними не произошёл бы этот омерзительный скандал, после которого тяжёлый осадок до сих пор лежал на душе.

Ах, Андрейка!

После возвращения из Сибири, мальчика будто подменили, куда девался вечный фантазёр и романтик.

Незаметно для неё сын превратился в равнодушного ко всем близким эгоиста, а отвратительная сцена, произошедшая в студенческом общежитии видимо давно назревала, нужен был только толчок, которым и оказался Виктор.

Как и другие её дети, на протяжении многих лет, что он видел кроме материнской любви и заботы, живя в родном доме, но их поездка в Сибирь явно его психологически сломала.

Конечно же, не сама поездка, а встреча с Алесем, с обретённым для него отцом, который стал для сына настоящим кумиром.

Безусловно, только на ней лежит вина, что совместная жизнь сына с отцом оказалась такой короткой, но разве она могла предположить, что встретит после долгой разлуки жалкое подобие того любимого мужчины, с которым рассталась двенадцать лет назад.

Нет, она не могла смириться с подобным положением.

И остаться под одной крышей с человеком к которому больше не испытывала любви и даже элементарного уважения, хотя впрочем и он к ней этих чувств, похоже, уже не питал.

Фрося мысленно отмахнулась от воспоминаний об Алесе, они ей приносили только боль и неприятный осадок.

Прошло уже шесть лет с того момента, как они вернулись в Поставы, а как будто ничего особенно не поменялось в их жизни.

Правда, руководствуясь здравым смыслом, Аню она уже не возвращала домой, дав ей возможность жить и окончить школу в Вильнюсе, чтобы потом успешно поступить в университет.

Так, впрочем, к великой их радости оно и вышло, как и было намечено.

И хоть дочь наезжала домой почти каждые выходные, но, наверное, именно её не хватило для того, что бы не растерялась связь между матерью и детьми.

Родился Сёмочка и конечно же, у неё не было особо времени уделять внимание старшим сыновьям.

Да и надо ли им была чрезмерная опека матери, ведь они уже были достаточно взрослыми.

Казалось бы, наоборот они должны были поддержать и помочь матери в трудный для неё период жизни, но только от Ани она чувствовала душевное тепло и внимание, а сыновья скорей осуждали и даже стеснялись пикантного положения матери.

Буквально за год несмотря на свою беременность, роды и возню с малышом, она восстановила хозяйство и привычный порядок в доме и достаток на столе.

Стас и Аня продолжили учёбу не испытывая никаких материальных и бытовых трудностей, а Андрей без особых проблем восстановился в школе и стал лучшим в учеником классе по успеваемости.

Фрося с горечью вспоминала, что несмотря на его успехи в образовании, учителя постоянно жаловались на его несносный характер, отмечая его обособленность от других учеников, не желание участвовать в общественных мероприятиях школы и класса, заносчивость и острый не по годам язык.

Фрося посещая родительские собрания мало обращала внимания на эти жалобы и упрёки, списывая эти замечания на элементарную зависть, ведь её Андрейка, несмотря на тяжёлое для многих семей бедственное положение, был отлично одет и обут, она ему не отказывала в покупке запрошенных им книг, атласов и прочих мелочей, она даже не интересовалась для чего ему всё это нужно было.

Мать как будто замаливала перед сыном грехи и вот результат.

Нечего даже говорить, беременность и последующее рождение малыша, требовали от Фроси особого внимания и напряжения, как и возня с новорождённым, и даже теперь с пятилетним мальчиком, но с другой стороны, Сёмка скрасил ей безрадостные годы после возвращения из Сибири в Поставы.

Заботы и уход за ребёнком не оставляли времени на горькие воспоминания, а заставляли опять к чему-то стремиться поддерживать материальное благополучие в их доме, и что греха таить, было так приятно наблюдать за тем, как её малыш рос и развивался.

Сладко замирало сердце, когда она смотрела на него, ведь многими своими повадками, жестами и не говоря уже о внешним виде, он напоминал Семёна, а этой памятью о своём скоротечном романе, она и жила эти последние шесть лет без мужской ласки и внимания.

И вот, Виктор…

Да, ей было очень хорошо эти несколько дней, опять мужчина одаривал её знаками внимания, напоил тело пылкостью любви, которую она так мало видела и чувствовала в своей жизни, а годы, как не крутись, набегают и набегают…

Что будет дальше?!..

На перроне Виктор убедительно просил подумать о предложении переехать в Витебск к его матери, но как против этого была её душа, ведь столько лет она сама себе была хозяйкой и если какое-то время с ней жил Вальдемар, так это он жил у неё, а тут…

Да, и она же не одна, с ней Сёмка, а как он придётся ко двору его матери и самому Виктору, ведь это ещё совсем малыш, ему нужно внимание, воспитание, а главное любовь, материнское тепло и её время…

Ладно, ещё есть три месяца на обдумывание и принятие решений…

Она возвращается в Поставы, как раз накануне праздника посвящённого дню Победы, приедет Аня и привезёт домой Сёмку, и тогда у неё будет возможность поделиться всеми этими думами с дочерью, больше ведь не с кем.

С Олей она этого делать не станет, ведь той только дай помусолить тему, а толкового совета и понимания не найдёшь.

Жаль, нет рядом Аглаи, вот это подруга, с которой можно без утайки обсудить дела житейские и сердечные, вот она могла бы посоветовать что-нибудь толковое на счёт предложения Вити.

Ах, надо будет обязательно ей написать после приезда домой.

Надо же так, казалось бы знакомы то были всего меньше года, а стали закадычными подругами, всё это время они хоть и редкими письмами, но поддерживают связь, далеко только они друг от друга, когда придётся ещё встретиться…

За думами и ночь подошла, улеглась и почти сразу же заснула, здорово она выбилась за эти дни, но как сладко защемило в груди и тепло разлилось по всему телу, которое вспомнило прикосновения рук и губ Виктора, нежного и пылкого любовника, и что там говорить, память вернула интимные моменты их соития, даже в жар бросило, вместе со сладкой истомой, а за ней…пришёл сон.

Глава 27

Ранним утром поезд по расписанию прибыл в Поставы и Фрося единственной пассажиркой сошла на пустой перрон на этой неприметной станции.

С привычной для неё тяжёлой сумкой набитой сладостями для Сёмки и другими редкими продуктами для их провинциального города пешком отправилась к дому, на такси рассчитывать здесь не приходится.

Свою избу она застала в относительном порядке, молодец Оленька расстаралась, Стас большой аккуратностью не отличается, привык жить за чужой спиной, а может быть папино наследство.

Старший сын был на работе, Аня с Сёмкой должны были только завтра приехать из Вильнюса и ей стало одиноко и грустно, наверное, такое состояние возникло после бурного проведённого времени в Ленинграде.

Переодевшись в домашнюю одежду, разложила все вещи и продукты по местам, присела на крыльцо и глубоко задумалась.

В последнее время ей приходилось это делать всё чаще и чаще: почему вдруг казавшийся ей дорогим и уютным дом, как прежде больше не радует, даже сходить проведать скотину и птицу не хочется, что сделал с её душой Виктор…

Со временем, возможно, пройдёт и эта тоска, смогла же она пережить разрыв с Алесем, смерть Семёна и разве мало ей пришлось перестрадать в её уже не короткой жизни, но каждый раз она не успевала толком даже осознать происходящее, насколько быстро накатывали другие события, а тут…

От неожиданности Фрося вздрогнула, тишину разорвал стук резко распахнутой калитки:

– Фроосеенькаа!..

Во двор вбежала радостно улыбающаяся соседка Оля и бросилась на шею к подруге:

– Боже мой, как я соскучилась, кажется, что вечность тебя не было, а каких– то десять дней всего прошло. Мне кажется, что даже, когда тебя не было целый год и то, я так не скучала.

Ты, не волнуйся, всё в порядке, мы со Стасом даже картошку посадили, была подходящая погода и решили воспользоваться случаем.

Остальное ты и сама теперь успеешь посадить.

Ой, что я тебе расскажу, Стасик, похоже, скоро женится, мне показалось, что та девчонка, с которой он ещё при тебе стал встречаться, парочку раз уже ночевала у него.

Я своими глазами видела, как она на нем виснет, всё целует и целует, а он её щупает и щупает, то за сиськи, то за задницу…

Всё, Фрось, готовься к свадьбе и скоро стать бабушкой…

Словоохотливая подруга, наверное, ещё бы долго распространялась на эту тему, но Фрося прервала бурный поток:

– Оленька, ему уже двадцать два стукнуло, что тут странного, армию отслужил ещё год назад, имеет хорошую работу и неплохо зарабатывает, руки, слава богу на месте и силушкой бог не обделил.

Девушку эту знаю – не из богатых, но при работе, учётчица или диспетчер на заводе, где работает Стас.

Она достаточно симпатичная, бойкая и весёленькая, а ему такая и нужна, сам то он, ты ведь хорошо знаешь, увалень и бирюк, так может расшевелит, если уже не сделала это.

Оля присела рядом с Фросей на крыльцо и они обсудили хозяйские и базарные проблемы, семейные дела и вечные дрязги подруги со свекровью, посплетничали о соседях… – им всегда было о чём поговорить.

Неизвестно сколько бы ещё длилась их беседа, во время которой они успели навестить корову, свиней и кур с индюками, что-то почистить, кому-то подкинуть еду, и даже попить чайку со сладостями привезёнными из Ленинграда, но тут в калитку вошёл Стас.

Оля едва поздоровавшись с молодым человеком, сорвалась с места и сославшись на неотложные дела, убежала к себе.

Фрося прижалась к груди старшего сына и неожиданно расплакалась.

Стас ростом был немного ниже Андрея, но в плечах гораздо шире и чувствовалась в нём недюжинная сила.

Он стал неловко похлопывать мать по спине и успокаивать:

– Мам, ну, что ты…

Наверное, эта Оленька тебе все уши про меня прожужжала. Не слушай её, Нинка хорошая, вы с ней поладите и по хозяйству она могёт, и кушать умеет готовить, аккуратная и чистоплотная.