Текст книги "Избранное"

Автор книги: Отто Штайгер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Н. Литвинец
Отто Штайгер и его книги

Имя швейцарского писателя Отто Штайгера известно о Советском Союзе давно. Нынешняя книга лишь продолжает старое доброе знакомство, добавляя новые штрихи к творческому портрету известного автора. А началось это знакомство еще в 1957 году, когда в Издательстве иностранной литературы вышел в переводе на русский язык роман Отто Штайгера «Портрет уважаемого человека». Затем читатели наши познакомились еще с одним романом писателя – «Год в одиннадцать месяцев» («Прогресс», 1966). Время от времени рассказы Штайгера появлялись на страницах журнальной периодики, в антологиях. И вот, наконец, большая книга писателя на русском языке, сборник избранных его произведений, дающий представление о том, что сделано Штайгером за все эти годы для развития швейцарской словесности, о собственных его поисках и свершениях.

Такая книга – всегда открытие. И хотя Отто Штайгера мы знаем уже с четверть века, все равно словно входим в неведомый прежде мир, открываем его для себя заново, и открытие это радостное, плодотворное.

В швейцарской литературе Штайгер стоит как бы особняком, не примыкая ни к одному из модных течений, не пользуясь благосклонностью буржуазной критики. Зато в своих убеждениях он последователен, и эта твердая последовательность гуманиста снискала ему любовь и уважение и в нашей стране. На сегодняшний день автор пятнадцати романов и многочисленных повестей для юношества, лауреат литературных премий, блестящий рассказчик и даже «детективщик», радио– и телесценарист, Штайгер не перестает удивлять разносторонностью своих художественных исканий, страстной преданностью нелегкому писательскому труду. Да-да, именно труду, ибо Отто Штайгер – неутомимый труженик в литературе и широкий творческий диапазон, обилие книг, написанных всегда «по-штайгеровски», с сердцем и душой, с болью за человека и стремлением улучшить далекий от совершенства мир, – все это результат огромного, повседневного писательского труда, без которого Отто Штайгер не мыслит своей жизни.

А жизнь его складывалась нелегко. Родился Штайгер в 1909 году в небольшом местечке неподалеку от Туна. Семья была буржуазная, респектабельная, отец сызмальства готовил сына к академической карьере и уже видел его в мечтах доктором философии. Однако совершенно неожиданно, никого не спросясь, несостоявшийся доктор удирает во Францию, работает там на заводе, приобретает множество друзей среди французских рабочих, там же, в Париже, заканчивает образование, подрабатывая где и как придется. Через пять лет Штайгер возвращается в Швейцарию с твердым намерением стать писателем. Однако целиком отдаться писательскому труду оказывается для него невозможным, приходится совмещать творчество с преподавательской деятельностью, работать урывками, ночами, по воскресеньям. «Я не могу позволить себе роскошь творческих кризисов и душевных метаний, мне нельзя сослаться на головную боль в ветреные дни или просто на нерабочее настроение. И, даже максимально используя свободные от службы часы, продумывая по дороге домой и из дома те или иные сюжетные ходы, я живу в ощущении постоянного цейтнота» – так говорил о своей работе Штайгер. Но, несмотря ни на что, работал, работал много и упорно. В 1939 году он закончил первый свой роман – «Они делают вид, что живут». Социально-критическая направленность книги не устраивала солидное буржуазное издательство, куда принес свою рукопись Штайгер, кое-что потребовали изменить, писатель отказался, и роман вышел несколько лет спустя уже в другом издательстве. Второй роман – «И все кончается миром» – вышел в свет в 1949 году в Тюбингене. Социально-разоблачительный пафос вступающего в литературу писателя пришелся предприимчивому западногерманскому издателю весьма кстати, роман неплохо разошелся, однако сам Штайгер так и не получил за него ни гроша. И продолжал писать.

Наибольший успех среди ранних произведений писателя выпал на долю романа «Портрет уважаемого человека» (1952), которым не случайно открывается наш сборник. Изданная на русском языке в 1957 году, книжка эта стала ныне библиографической редкостью, и, естественно, новому поколению читателей предстоит прочесть этот роман заново.

Итак, кто же он, этот «уважаемый человек», владелец процветающей фабрики и доходных домов, роскошной виллы неподалеку от Цюриха и небольшого домика в Энгадине, член всевозможных советов и комиссий, полковник в отставке и, несмотря на свои шестьдесят, интересный еще мужчина, вполне способный правиться женщинам? Кто же он на самом деле, эта «сильная личность», человек, сумевший из весьма жалких жизненных обстоятельств «выбиться в люди», обрести на склоне лет вожделенное богатство и всеобщее подобострастное почитание?

Не спеша, уверенными, крупными мазками набрасывает писатель этот портрет, давая читателю время проникнуть в суть характера героя, постичь жестокую логику «отмирания души». Портрет точен, ибо герой рассказывает о себе сам, оправдывает себя, судит, размышляет: «Что было бы, если б…» Поначалу он даже не вызывает столь уж резкой неприязни, этот Растиньяк XX века, смыслом жизни своей сделавший преодоление собственной «несчастливой звезды» и погоню за богатством. Изо всех сил стремится он вырваться из более чем скромных обстоятельств, в которые поставлен от рождения, подняться хоть на несколько ступенек выше по социальной лестнице. И начинает он свое восхождение в общем-то честно, изо всех сил стремясь выучиться, набраться как можно больше знаний и умений, дабы использовать потом все это в собственной деловой карьере. Мелкие подлости пока не в счет – это всего лишь способ выжить, удержаться любым способом «на плаву». Но проходит время, и не такой уж безобидный юношеский прагматизм оборачивается во имя той же карьеры подлостями по большому счету, выдающими душу холодную, расчетливую и циническую. Жестокие законы конкурентной борьбы, требующие умения работать локтями и толкать падающего, распространяются и на личную жизнь героя: основанный на голом расчете второй брак не приносит ему семейного благополучия, зато позволяет сделать решающий шаг к богатству, столь вожделенному, настоящему. Здесь портрет, рисуемый Штайгером, обретает, бесспорно, сатирические черты – нравственная деградация героя становится все зримей, вполне сознательно травит он жену, тихое, кроткое существо, не делавшее никому вреда, не гнушается и тесными деловыми связями с нацистами во время второй мировой войны, чему во многом и обязана новым своим стремительным процветанием фабрика, как на дрожжах разрастающаяся от заказов агрессивного соседа.

Мы застаем героя «на вершине», в момент, когда, казалось бы, достигнув всего желаемого, он может спокойно и уверенно доживать оставшийся ему на земле срок. Но дал уже трещину построенный им вокруг себя, незыблемый лишь на первый взгляд мир благополучия и душевного комфорта: самоубийство доведенной до отчаяния жены лишает «уважаемого человека» внутренней опоры, заставляет по-новому взглянуть на собственную жизнь. И теперь он видит ее в истинном, неприглядном свете.

У читателя, хорошо знающего русскую литературу, начало штайгеровского романа неизбежно вызовет определенные литературные ассоциации. Безжизненное тело жены, покончившей счеты с жизнью, и мечущийся по пустым комнатам муж, выстраивающий в памяти прошлое и с ужасом осознающий его необратимость, сбивчивый, прерывистый внутренний монолог, обращенный то к неведомому третьему слушателю, го прямо к той, что лишь несколько часов назад ушла из жизни, – да ведь это Достоевский, один из его поздних шедевров, «Кроткая», небольшая повесть, опубликованная в «Дневнике писателя» за 1876 год. Подсказал ли русский писатель швейцарскому прозаику замысел его романа, или созрел он у него сам по себе, продиктованный «свинцовыми мерзостями» окружающей его жизни, для обычного читателя, не историка литературы, момент этот существенного значения не имеет. Гораздо важнее для него то, что и классик русской литературы XIX века, и швейцарский писатель века XX исходят из одной и той же нравственной посылки: нельзя безнаказанно творить зло, нельзя разрушать в себе «душу живую», отодвигая «на потом» добро и любовь. И если остается в душе человеческой хоть какая-то искра, если не выжжена она дотла себялюбием и корыстью, суд совести неизбежен, как неизбежна и жестокая расплата. Собственно, герой Штайгера и расплатился сполна – своей никчемной, пустой, жалкой жизнью. «Его жизнь, – делает в конце романа косвенный вывод писатель, – его жизнь и так была ужасна». Как ужасна и смерть «уважаемого человека» в окружении внешне скорбящих, но чуждых ему людей, под любопытным взглядом сына, которому не терпится скорее прибрать к рукам солидное отцовское наследство.

Конечно, роман Штайгера не свободен был от некоторых недостатков – писатель ведь стоял тогда лишь у начала своего творческого пути. Слишком выступает порой в романе дидактическое начало, не очень оправданно мгновенное нравственное просветление героя, слегка размытыми кажутся рядом с ним второстепенные персонажи. И все-таки главное достоинство книги отдельные ее недостатки явно перекрывает: за портретом «уважаемого человека» встает портрет общества, главной движущей силой которого является страсть к наживе, общества, безнравственного в самой основе своей.

Публикация романа «Портрет уважаемого человека» получила широкий и даже несколько неожиданный резонанс. Не прошел незамеченным факт его издания в Советском Союзе. А когда вслед за этим Отто Штайгер впервые посетил нашу страну, откуда вывез самые добрые впечатления, вокруг его имени поднялась явно недоброжелательная шумиха. В результате Штайгер вынужден был уйти с поста председателя Союза швейцарских писателей. Однако это обстоятельство не заставило Штайгера отказаться от его прогрессивных взглядов, и все дальнейшее творчество только закрепило за ним репутацию писателя актуального, «острого», не боящегося изображения глубоких социальных и нравственных конфликтов.

Восемь лет спустя, в 1960 году, выходит в свет роман «Путешествие к морю», явившийся своего рода «зеркальным отражением» «Портрета уважаемого человека». Писатель словно пытается создать нравственный антипод «уважаемому человеку», и тогда возникает новый тип героя, которому суждено было пройти по многим штайгеровским книгам, включая и самые недавние. Это чудак, бессребреник, способный отличить подлинные ценности от мнимых, человек добрый, бескорыстный, а потому воспринимаемый окружающими как человек «не от мира сего». Для героя романа «Путешествие к морю» подобная реакция ближних находит и вполне конкретное проявление: его водворяют в сумасшедший дом, где он рассказывает врачу в течение нескольких сеансов историю собственной жизни. Рассказ этот, то размеренный и неторопливый, то сбивчивый, путаный, с неизбежными лирическими отступлениями, и составляет сюжетную канву романа.

Неглупый, доброжелательный врач клиники для душевнобольных давно уже понял зыбкую относительность понятий «нормальное» и «ненормальное» в обществе, которое уже по самому устройству своему нельзя считать нормальным, здоровым и разумным. Вот почему пациент, совершавший с точки зрения обывательской морали самые невероятные, «ненормальные» поступки, представляется ему человеком вполне здоровым, чего нельзя сказать об окружающем его обществе. Герой Штайгера и впрямь совершает поступки, казалось бы противоречащие здравому смыслу: год ухаживает он за девушкой, год покорно позволяет принимать себя в ее доме как жениха, согласен даже ежемесячно откладывать деньги на свадьбу, на обзаведение хозяйством и вдруг, когда будущая его семейная жизнь расписана и просчитана уже до мелочей, неожиданно заявляет о намерении совершить путешествие к морю, которого никогда не видел. Паломничество к морю затягивается, герой бродяжничает, встречается с самыми разными людьми, странствует вместе с цирковой труппой, чуть было не становится предприимчивым дельцом, а после смерти компаньона пытается любым способом избавиться от ненужного ему доходного предприятия, сознательно играет на разорение, хочет даже подарить фабрику рабочим (вот тут-то у окружающих и возникает подозрение, в своем ли он уме), снова отправляется странствовать и оказывается в конце концов в клинике для душевнобольных. Сложная, причудливая биография. Впрочем, если свести все к нравственной, человеческой первооснове, поступки героя предстанут простыми и естественными, так же как и побудительные их мотивы. Но мир, где естественные человеческие проявления, такие, как доброта, участие к ближнему, бескорыстие, мечта о прекрасном, воспринимаются как душевная патология, как резкое и кричащее отклонение от нормы, – такой мир безумен уже по самой природе своей.

В «безумном, безумном, безумном мире» живет и Виктор Дефонта, герой романа «Год в одиннадцать месяцев» (1961; русский перевод – «Прогресс», 1966). Подкупающий своей чистотой и честностью молодой коммивояжер в чем-то сродни вольтеровскому Кандиду: он так же искренен в своих поступках, так же убежден, что в жизни неизбежно побеждает добро. Виктор, как и полагается благородному герою, спасает юную, красивую девушку, упавшую по неосторожности с моста в холодную февральскую воду. Марина, естественно, влюбляется в своего спасителя не менее страстно, чем спаситель в нее, и на горизонте маячит уже перспектива счастливого брака со множеством симпатичных ребятишек. Однако радужная эта будущность отодвигается все дальше, и юные герои вынуждены преодолевать все новые препятствия.

Купание в холодной февральской воде имело для Виктора Дефонта, помимо знакомства с Мариной, еще одно жизненно важное последствие. В больнице, куда он угодил, заболев воспалением легких, Виктор знакомится ç «ратником божьим» Михаэлем. Нехитрое учение Михаэля имеет весьма условное отношение к религии, зато безошибочно вписывается в любой нравственный кодекс по-настоящему доброго, хорошего человека. Сводится он всего к трем истинам: «не лгн», «возлюби ближнего», «будь миротворцем». Истины эти находят незамедлительный отклик в чистой душе Виктора, и вот уже новообращенный «ратник божий» строит собственную жизнь в соответствии с тремя основополагающими принципами. Виктор говорит всегда только правду, что для коммивояжера отнюдь не легко, старается возлюбить ближнего и по мере сил своих способствовать миру на земле. Последнее и оказывается источником главного конфликта романа.

Ибо в вымышленной стране, где живет Виктор, назревает военный конфликт с соседней Драпонией. Политики и генералы уже сладострастно предвкушают будущую войну, промышленники подсчитывают будущие прибыли. Однако в маленькой деревушке Фарн, расположенной вблизи от границы с Драпонией, никто и не помышляет о войне. Живущих по ту сторону границы драпонцев не очень-то жалуют, но воевать… Обитатели Фарпа, в том числе Марина и ее отец, глава сельской общины, заняты проблемами куда более насущными, повседневными. Вот почему, когда солдаты начинают строить на границе с Драпонией бетонные укрепления, проходящие прямо по богатым фарнским пастбищам, Виктору-миротворцу приходит в голову гениальная и одновременно чрезвычайно простая идея: совет общины единогласно принимает постановление, запрещающее войну на территории Фариа.

Нет необходимости доказывать, сколь актуально звучат сегодня гротескно комические главы, рассказывающие, как подхвачена была инициатива фарнцев простыми людьми по всей стране и какой переполох она вызвала среди генералов и промышленников. И если уж от кого-то действительно приходится защищаться жителям миролюбивой деревушки, так это от собственного правительства, требующего применения к непокорной общине самых решительных и крутых мер. В самом начале 60-х годов писатель удивительно прозорливо увидел сегодняшний день, сегодняшних многочисленных сторонников мира, защищающих важнейшее дело современности. Хитроумные фарнцы, объявившие свою деревушку первой «зоной мира» на европейском континенте, сегодня нашли бы сотни тысяч, миллионы единомышленников во всех частях света. В доброй и мудрой притче Штайгера все кончается хорошо: стремившееся развязать войну правительство низложено, стремление к миру восторжествовало, и фарнцы, ставшие отныне самыми большими друзьями с жителями соседней драпонской деревни, празднуют победу. Писатель рисует картину утопическую, однако полную глубокого внутреннего смысла. Страстный антивоенный пафос, деятельное утверждение добра не могут не вызвать ответной реакции читателя, а мягкий юмор, с каким повествует писатель о своих героях, – доброй его ‘улыбки.

Роман Штайгера написан был в новом, необычном для него жанре «комической параболы». Другой роман этого времени – «Если б можно было начать сначала» (1962) – выдержан был, напротив, в традициях «жесткого реализма». Трагическая история неудавшейся жизни, горькая притча о том, как одно преступление неизбежно порождает другое, грустный рассказ о женском одиночестве, о несостоявшемся счастье и о готовности пойти ради этого счастья на все, даже на самое страшное, прочитывался бы, возможно, совсем по-другому, не будь в основе романа исповеди главной героини, исповеди горькой, жестокой и беспощадной к себе. Героиня Штайгера, скромная дурнушка Саломея Крессье, нечиста душой и нечиста в своих помыслах. Ради денег она лжет, ради денег приносит в жертву стареющему развратнику свою молодость, ради денег совершает преступление. И жестоко расплачивается за все. Богатство не приносит истосковавшейся женской душе любви, не приносит даже простого человеческого участия и тепла. В одиночестве, наедине лишь со своими мыслями, будет искупать Саломея Крессье свой грех. «Если б можно было начать сначала, прожить честнее и достойнее» – главный лейтмотив романа.

Если б можно было начать сначала жизнь, вернуться в юность, вернуться к истокам, туда, где закладывается, формируется будущий характер, если б можно было уберечь себя, уберечь других от многих роковых ошибок прошлого… Штайгер не случайно обращается к литературе для юношества. В воздействии на юные умы, в преподавании подросткам – во имя будущего! – уроков нравственности и доброты видит он свой долг писателя, педагога, человека.

Зарубежные критики о повестях Штайгера для молодого читателя упоминают обычно вскользь, мимоходом, как о некоем побочном продукте писательского ремесла, в краткой биографической справке, помещаемой, как правило, на суперобложке, о них говорится скопом и без названий: «…а также многочисленные книги для юношества и детективы». Пренебрежение это ничем не оправдано, ведь как автор «книг для юношества» Штайгер имеет собственное писательское лицо, собственный круг проблем. Да и написаны штайгеровские «книги для юношества» явно не для одного только юношества, но и для взрослых тоже, они обращены ко всем, кто чувствует себя ответственным за души молодых, за будущий облик мира. «…Ибо из подростков, – так кончается роман Ф. М. Достоевского «Подросток», – созидаются поколения».

Первая из «юношеских повестей» писателя – «Держите вора» – вышла в свет в 1974 году и представлена в нашем сборнике. Простая, бесхитростная, казалось бы, история: группа старшеклассников из столичной гимназии отправляется вместе с учителем на каникулы в горы, здесь приключается неприятное происшествие, из «общего котла» пропадают деньги, местный полицейский, не долго думая, наводит на след возможного похитителя – и вот уже начинается азартная игра «в погоню», заканчивающаяся весьма трагически и нелепо. Как и принято в книжках для молодых читателей, все в итоге образуется: деньги находятся, ребята стараются загладить вину перед невинно пострадавшим человеком, учитель снова обретает подорванный было авторитет. На неприятном событии ставят точку. Но долго еще не смогут поставить эту точку з душе юные участники происшедшего, долго еще будут прокручивать они в памяти два самых трудных пока в их жизни дня, долго еще судом совести будут судить себя и учителя – в первую очередь, конечно же, себя. Юные мальчишеские души оказываются способны на подобный суд, и это вселяет надежду на будущее. Однако есть во всей этой истории еще один виновник, которого надо судить судом гораздо более строгим. Штайгер не указывает на него прямо, но благодаря писательскому мастерству именно он выступает по прочтении повести на первый план – это общество, где царит мораль вседозволенности, разлагающая молодые души, заражающая их жестокостью и цинизмом. Насмотревшись боевиков заокеанского происхождения, бесконечных телевизионных сериалов, где рекою льется кровь и открыто утверждается право кулака, право сильного, штайгеровские мальчишки, запрограммированные ленивым местным полицейским на непременную поимку вора, азартно включаются в новую для них игру, не подозревая даже о возможных ее последствиях. Только один из них восстает, только одному кажется недостойным преследование человека, вина которого еще не доказана, все остальные увлечены уже, движимые стадным инстинктом, на скользкий путь «охоты за человеком».

Как много, оказывается, жестокости успели впитать эти юные, несложившиеся характеры, как многому, оказывается, успели их научить учителя – вроде Штрассера – да отнюдь не добрый окружающий мир. Сцена, где озверевшая орава мальчишек набрасывается с палками на беззащитного, поверженного наземь человека, безусловно, самая сильная в повести. И как много говорит читателю образ учителя, спокойно наблюдающего эту сцену со стороны, учителя, не имеющего после этого права так называться и уж тем более чему-то учить юных своих воспитанников. К счастью, кое-чему учит их в итоге сама жизнь.

И еще одна серьезная, больная для сегодняшней Швейцарии (и не только Швейцарии!) проблема нашла свое отражение в маленькой повести Штайгера. Это проблема иностранных рабочих. Советскому кинозрителю запомнился прекрасный фильм Франко Брусати «Хлеб и шоколад», сделанный тогда же, когда писалась повесть Штайгера, в начале 70-х годов. Приехавший на заработки из соседней страны итальянец сразу чувствует себя в чистенькой, внешне благополучной Швейцарии изгоем. В городском парке, куда воскресным утром забредает он съесть свой скромный завтрак, хлеб и шоколад, да бесплатно послушать музыку, навевающую воспоминания о родине, он наталкивается лишь на холодные, отчужденные взгляды. А когда, собираясь подать мячик очаровательной малютке, он устремляется в кусты и становится первым свидетелем отвратительнейшего преступления, респектабельные швейцарские граждане тут же готовы обвинить в этом преступлении его самого: он ведь чужак, «из этих итальянцев». Полиция тоже не очень-то стремится к установлению истины, ей главное найти «козла отпущения».

Точно по такому же стереотипу действует местный полицейский у Штайгера. Не вникнув толком в обстоятельства дела, он тут же обвиняет в преступлении чужака, рабочего-итальянца, нисколько не заботясь о правовой стороне вопроса. На сторону законности он встает лишь тогда, когда понимает, что дело зашло слишком далеко.

Писателя можно было бы упрекнуть в несколько идиллической, дидактической концовке повести: наперебой демонстрируют благородство дети, «благородным» оказывается и сам учитель, предлагающий просто-напросто откупиться от пострадавшего деньгами. Действительно, можно было бы упрекнуть писателя за придуманный хэппи-энд, если б история на этом и в самом деле заканчивалась. Но она не заканчивается… Едва ли мальчишки забудут ее, и, может, для кого-то из них, для Петера например, чувствующего непреодолимую преграду между собой и детьми богатых родителей, или для Мартина, неожиданно для всех предложившего помочь ни в чем не повинному итальянцу, чтобы хоть как-то загладить общую перед ним вину, или для Сильвио, не побоявшегося в одиночку восстать против всех и поначалу навлечь на себя презрение и насмешки товарищей, она станет подлинной точкой отсчета, решающим моментом в формировании характера, достойного человека. Пожалуй, меньше удалась писателю другая «юношеская» повесть – «Никто не добирается до Индии» (1976). Герой – его зовут Карл – стремится вырваться из душной атмосферы респектабельного родительского дома, инстинктивно он не приемлет буржуазный уклад жизни, основанный исключительно на деньгах, этом главном мериле всех вещей, да еще на всеобщем лицемерии. Но слишком уж инфантилен сам юный герой, слишком туманны и неопределенны его запросы, слишком жалкое впечатление производит неудавшаяся попытка бегства в Индию в поисках «другой жизни» и водворение с помощью любимой девушки назад в родительский дом. Карл не бунтарь, не ниспровергатель основ, и вопрос о его будущем остается открытым; не исключено, что, пометавшись немного, он станет со временем таким же добропорядочным бюргером, как и его отец. К сожалению, набросанный мазками образ главного героя не совсем удался автору, да и вся повесть оставляет ощущение незаконченности. Иное впечатление производит другая повесть из этого ряда – «Купленное молчание» (1979). Здесь в центре повествования вполне «взрослый» нравственный конфликт, конфликт совести и денег, за которые в современном «обществе потребления» можно, оказывается, купить все что угодно, даже ложные свидетельские показания. Герой повести восемнадцатилетний Эрих Барт – сын известного всей округе «того самого Барта», владельца нескольких доходных отелей и председателя местной общины. Никогда ни в чем не испытывая недостатка, в изобилии получая деньги на карманные расходы, Эрих тем не менее очень несчастлив в благополучном доме своего отца. После смерти матери он страдает от одиночества, от одиночества влечет его к жене брата Беттине, которая лишь на два года старше его самого. Стянув как-то ключи от отцовского «мерседеса», Эрих с приятелем отправляются в соседний городок, чтобы там повеселиться со знакомой девушкой. На обратном пути Эрих сбивает человека, ехавшего на мопеде, и в страхе бежит с места преступления. Однако он понимает, что полиция дознается по уликам, и ему приходится рассказать обо всем отцу. Мгновенно созревает у того план подкупа свидетелей. Ошеломленный слушает Эрих, как соглашаются дать ложные показания и даже взять на себя часть его вины друзья, соблазненные большой суммой денег. Казалось бы, Эрих и его семья прекрасно выпутываются: прискорбное это происшествие никак не скажется на карьере Бартов, на их положении в поселке. И только сам Эрих находит в себе мужество разрушить стену «купленного молчания». Он отправляется в полицию, чтобы сказать правду. Ему, как говорит невестка, важнее «научиться уважать самого себя».

Несмотря на некоторую дидактичность, что, впрочем, часто присуще книгам для детей и юношества, повесть Штайгера пронизана мыслью о добре и справедливости. Мы не знаем, как дальше сложится судьба Эриха Барта, одного из самых богатых наследников в поселке. Но в один из решающих моментов своей жизни он, собрав мужество, повел себя достойно, а это уже немало в мире, где за деньги, как выясняется, можно купить не только соответствующий товар, но и человеческую душу.

Отто Штайгер всегда пишет просто. Разве что в рассказах он – прекрасный мастер «малой формы» – позволяет себе некую парадоксалистскую игру ума, сталкивая и противопоставляя самые разные, невероятные даже способы существования персонажей, нарочито обнажая их обывательскую суть. У писателя несколько сборников коротких рассказов, и все они словно открывают нам еще одну грань таланта Штайгера, высвечивая его с новой, неожиданной стороны. Штайгер показывает себя блестящим, виртуозным новеллистом. Ничего особенного в его рассказах, казалось бы, не происходит. С нетерпением ожидает смерти мужа жена, мечтающая начать новую жизнь и приценивающаяся уже к небольшому домику в горах, где она смогла бы жить по соседству с подругой («Такой муж как лотерея»); бойкая девица из «хорошего дома» выходит замуж, подчиняясь финансовым соображениям отца, и цинично насмехается при этом над чувствами жениха («День свадьбы»); тупые обыватели из захолустного городка легко попадаются на удочку заезжему мошеннику («Скрипка Гумбольца»); одинокий человек мечтает познакомиться с девушкой, которую регулярно видит в автобусе по пути на работу («Почти состоявшееся знакомство»); богач, страдающий от недостатка общения, угощает в кафе случайного соседа, чтобы рассказать ему свою жизненную историю, но тот, так и не дослушав, уходит («Тоскливое одиночество») – как живо выписаны человеческие характеры в этих миниатюрах, как лаконично, одной-двумя фразами умеет Штайгер воссоздать блестящий портрет, точно обрисовать ситуацию. И даже элементы фантастики, гротеска не разрушают удивительного ощущения жизненности, исходящего от «малой прозы» Штайгера. Фантастичной оказывается ситуация, в которую попадают герои, но не сам характер («Резчик продольных полос», «Вязкая тина», «Робкий Руденц»). Лаконизм, блестящее владение сатирическим ключом, точность детали, точность речевой характеристики персонажей – все это важнейшие особенности штайгеровской «малой прозы», главное же – уверенное мастерство ее создателя. И пусть сюжеты отдельных рассказов развились потом в повести или романы, рассказы Штайгера существуют сами по себе, это самостоятельная – и весьма ценная – часть его творчества.

Рассказы Штайгера по-своему изысканны и разнообразны. Зато солидные его книги могут на первый взгляд показаться кому-то слишком уж бесхитростными, незамысловатыми. Современный зарубежный читатель успел привыкнуть к ребусам, что предлагаются ему нередко в виде художественного текста, к моральному релятивизму, выдаваемому порой за высшую сложность человеческих отношений, к усложненному построению сюжета, к запутанной головоломной фразе. А вот в книгах Штайгера разгадывать, как правило, ничего не надо, авторская позиция налицо, да автор и не прячет собственную оценку происходящего, напротив – он сознательно стремится убедить читателя в том, в чем глубоко убежден сам. При этом, однако, никакого нарочитого морализаторства: писатель как бы растворяется в своих героях и их устами, их образами доказывает собственную правоту. Глубокая, сознательная реалистичность прозы Штайгера, прозрачность языка делают ее доступной самому широкому читателю. Но отнюдь не невзыскательному, примитивному потребителю чтива так называемой «массовой культуры». Проза Штайгера легко читается и в то же время заставляет думать, это литература, ждущая читательского понимания и участия, сознательно делающая на это понимание ставку и потому равно доступная искушенному и неискушенному читательскому уму. Вот почему даже там, где мы имеем дело с усложненным произведением, с произведением, задуманным и написанным не без известного стилистического и сюжетного изыска, возьмем те же рассказы, к примеру, проза Штайгера сохраняет главные свои качества – прозрачность и достоверность.