Текст книги "Нет звёзд за терниями (СИ)"

Автор книги: Олли Бонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Глава 25. Гундольф. Выбирая сторону

Вернувшись в общий дом, Гундольф долго не мог уснуть.

Вот ведь как.

Встречу с Кори он представлял не единожды. Крутил-вертел в голове слова, что для неё готовил. То казалось, злые, то – в самый раз. Боялся только, не сдержится и отвесит ей пару оплеух. За то, что натворила, она заслуживала и большего, да не хотелось до такого опускаться.

И пожалуйста, едва услышал имя, его будто в грудь толкнули. «Жива!» – а других мыслей и не осталось.

И ведь не знал даже, что это так тревожило.

Встретил ребят из своего мира, тут бы с ними и потолковать, да Джозеф этот из себя вывел. Сами они что-то не могли выбраться из западни, в которую угодили, и вылезли с помощью Кори. После такого на её счёт прохаживаться – полное свинство.

Правда, она сломала врата, но Гундольф надеялся, эти пока о том не знают. Сам болтать не собирался. Да тут ведь и его вина.

А о том, как с Конрадом себя повёл, и вспоминать не хотелось. Даже щёки кололо, чего с ним лет двадцать не случалось.

– Что за проклятая ерунда! – зло шипел Гундольф, вертясь с боку на бок.

Сон не шёл. Ещё и по коридору кто-то ходил, гремя сапогами. Потом кому-то там, за дверью, вздумалось мести полы. Скрёб усердно – щёткой, что ли? Застрял на одном месте, прямо хоть выйди и дай пинка.

Да, стоило бы как следует отдохнуть, поскольку кто знал, когда это получится в другой раз. Вернулся со смены, а завтра новая, да ночью опять работа, от которой не отвертеться. Не то имя дали городу, какое уж тут раздолье.

Но выспаться не удалось, так и отправился в заброшенный квартал злым и уставшим.

Думал, управится с трудами к середине ночи и останется время заглянуть к своим, расспросить хоть, как жили. Поразмыслить вместе, как дальше быть. Да только ему до самого рассвета и разогнуться не дали.

В этот раз пришлось тащиться в дальний квартал, тоже к общему дому. Тамошний учётчик загодя снёс к крыльцу мешки с припасами, Гундольф с помощником нагрузили телегу и повезли, толкая по очереди, к спрятанной лодочке. Сегодня с ним шёл тот, что постарше, темноволосый и лысеющий. Но он был ничего, жилистый, хоть и худой с виду. Работали наравне и быстро.

– Куда ж это всё отправляется? – рискнул спросить Гундольф, но ответа не получил.

По тёмным примолкшим улицам они вернулись в заброшенный квартал, а там уже лодочка подняла свой купол. Ждала, готовая отплыть в любой момент. У неё суетились двое – одного довелось видеть прежде, это был тот, что дал часы. Брат Флоренца, если нет ошибки. Эрих – так, кажется?

Гундольф не приглядывался к нему особо, а сейчас присмотрелся: и правда похожи. Только чтобы мальчишке так выглядеть, мало вырасти – надо ещё, чтобы жизнь помотала. Хотя, может, это в свете лампы, из-за резких теней казалось так.

А второго человека он прежде не встречал. Настоящий громила, такого бы запомнил.

– Йохан, помогайте, – недовольно произнёс брат Флоренца. – На левый борт кренит, и сильно. Как укладывали вчера?

– Да ты же и укладывал, – спокойно ответил ему собеседник.

– Умничать будешь мне тут? Молчи и помогай!

Йохан, не проронив больше ни слова, поднялся на борт и взялся за дело. Гундольф прихватил мешки с припасами и пошёл следом.

– Будто с цепи сорвался, – услышал он голос Йохана.

– А что, всё хорошо идёт, по-твоему? Люди не вернулись, как сгинули. Ни лодки, ни следов. Что, по-твоему, могло с ними случиться?

Его собеседник что-то ответил, но голос Эриха заглушил эти слова:

– И где перед самым Зелёным днём я найду других людей?

– Не кричи, – так же спокойно ответил Йохан. – Нас слышат.

– Куда эти припасы? – спросил Гундольф.

– Клади пока сюда, с этого края палубы. Перетащим тяжёлое и им место найдём.

– Слышат, и какая разница? – не успокоился Эрих. – Всё равно он полетит с тобой.

– Сам таки решил остаться?

– Что я, по-твоему, из ума выжил – лететь к ним без охраны? Мы не знаем ещё, кто стоит за пропажей людей.

– Думаешь, эти могли? Зачем бы им?

– А я откуда знаю? Уже всю голову сломал. Мало у меня забот, по-твоему, а? Хаган свою работу не выполнил как следует, теперь сам как в воду канул. Как думаешь, предал он нас или Кори до него добрался? А за Кори кто стоял, кто посылал его в Архив, за какими сведениями? Что скажешь, Йохан, хороши наши дела?

Этот горла не щадил, а под конец даже на визг сорвался. Гундольф слушал, понимал не всё, но старался запоминать. Пора было, правда, идти к телеге – слишком уж долго он клал эти мешки.

Он спрыгнул с лодочки, что сейчас чуть не доставала до земли. За спиной продолжалась перепалка.

– Не ори! – вышел Йохан из себя. – Крик поднял на весь квартал, именами соришь... Да стой ты!

Что-то звякнуло стеклянно, покатилось по палубе.

– Завязывай с этим, ясно? На сегодня – завязывай!

Гундольф, чуть помедливший за углом, поспешил взять с телеги ещё пару мешков, пока никто не задумался, отчего его так долго нет.

Когда он вернулся, Эрих сидел на скамье, обхватив руками голову. Йохан укладывал вещи. Третий человек ему помогал – молчаливая тень, косящаяся боязливо, даром что здоровяк.

– Где мы ещё не искали, а, Йохан? – подал голос Эрих. – На кого не думали? По-твоему, эта глупая баба не так проста?

– По-моему, язык у тебя развязался не в то время и не в том месте, – с досадой прозвучал ответ. – Если не летишь и не помогаешь, иди домой и проспись. А может, этот раз пропустим, дождёмся следующего дня?

– Да ты что! – взвился Эрих. – Не соображаешь, что будет, если запас кончится? Что я людям скажу?

– Да уж не знаю, что хуже, – ответил Йохан непонятно и надолго умолк.

Гундольф опустошил телегу, спрятал в разрушенном доме, как приказали. Товары заняли своё место в лодке. Пару мешков пришлось разбирать и укладывать заново – не лезли в ящики под сиденьями.

Эта лодка была крупнее прочих виденных. В ней и под полом был устроен отсек для вещей, и под бортовыми скамьями. Йохан постарался так разместить припасы, чтобы на палубе ничего не оставалось. А когда работу кончили, огонёк механической лампы почти растворился в занимающемся свете дня.

– Сегодня сам выйдешь? – спросил Йохан. – Хоть помнишь, что делать-то надо? Сколько Зелёных дней пропустил...

– А кто, по-твоему, за меня выйдет? Ульрих, который так и не вернулся? Кто?

– Ну так иди, поспи хоть час, что ли. В моём доме. На, держи.

Он подал Эриху ключи, но тот не спешил брать.

– С какой радости мне в твой дом идти?

– У твоего глазастого и так вопросов много, я уверен. Проследит ещё за тобой. Ты ему не сказал пока?

– Пока нет, но придётся. Нужно посвящать его в дела. Когда не знаешь, кому верить, такое облегчение иметь брата.

– Иногда и братья предают, – хмыкнул Йохан.

– Про моего так говорить не смей, понял? Ладно, давай сюда ключи.

– Погоди.

– Что?

Йохан обернулся к Гундольфу, протянул руку.

– Часы, что тебе давали, не потерял? Верни. Тебе они больше не пригодятся.

Пришлось вернуть, и Йохан передал их Эриху.

Не очень-то нравилось Гундольфу, как поворачивались дела. Хотел увидеться со своими, да не похоже, что его спешат отпускать.

– Иди уже, – кивнул Йохан брату Флоренца. – Неспокойно мне что-то. Кто за тобой приглядит, пока меня нет?

– Сам за собой пригляди, – криво ухмыльнулся тот. – Много ты себе позволяешь. Постоять с закрытым ртом я смогу, а вот ты справишься ли? Попробуй только что-то сделать не так.

И он спрыгнул, не дожидаясь ответа, и ушёл, чуть заметно покачиваясь. Лишь осколки кирпича захрустели под ботинками – всё дальше, дальше. И всё смолкло.

– Ну, вроде тут всё, так я тоже пойду? – простодушно спросил Гундольф. – У меня ещё и смена сегодня, отдохнуть бы часок.

– Никуда ты не пойдёшь, – остановил его Йохан. – Сядь. Ждём.

– И чего ждём?

– Наступления дня. Тогда полетим, куда собирались. Видишь, сколько товаров – поможешь выгружать.

– Ага. А там, куда летим, некому этим заняться?

Йохан не ответил.

– Так я на часок-другой вернусь домой, посплю и приду, может? – сделал ещё одну попытку Гундольф.

– Сказано, сиди! – отрезал его собеседник. – Петер, посторожи.

Тот, к кому он обратился – молчаливая глыба – послушно встал. Он что-то взял из длинного ящика у носа лодки, Гундольф и не присмотрелся, обратил внимание лишь после. Человек, встав у пролома, оправил на себе пояс. На поясе тускло блеснули ножны.

Он и без оружия был здоровяком – пожалуй, даже выше Гундольфа и шире в плечах, рубаха мало по швам не лопалась, а уж теперь-то силы точно не были равны. Но о себе Гундольф пока не беспокоился: хотели бы убрать, убрали бы сразу. Пока тянули, значит, он ещё нужен. А вот не вздумали бы сюда прогуляться его знакомые... Он-то считал, днём в руинах безопасно. Но, видно, не каждый день.

– Если устал, можешь тут поспать, – предложил Йохан.

Гундольф воспользовался предложением. Растянулся на мягких сиденьях, зевнул, прикрыл глаза. Выждал, как посчитал, достаточно.

А потом поднялся, размялся и сообщил Йохану безразличным тоном:

– Я, это, отойду за угол по нужде.

За углом думал не останавливаться, а идти прямиком к дому Кори, позаботившись, чтобы не заметили. Довольно с него этого города. Своих нашёл, Флоренца тоже. Гнуть тут спину дальше ни к чему, и если пробраться на побережье, можно устроиться куда как лучше. А там – кто знает.

Тоскливо было думать, что доживать придётся здесь, в этих землях, вот так. Но жила в душе надежда, тонкая, как росток лозы, но такая же прочная и упрямая: случится чудо, и получится ещё вернуться домой.

Вот только Йохан не дал уйти.

– Чего искать углы, их и тут достаточно. Вот у ближайшего облегчись.

И указал рукой.

– Да ну, здесь прям, у лодки? – возразил Гундольф. – Нехорошо как-то.

– Да хоть прямо на борт, – равнодушно ответил Йохан. – Снаружи нечего гулять, хоть тут обычно и пусто, рисковать не будем.

Гундольф сделал ещё попытку.

– А работа моя как же? Я-то думал, быстро управимся. Если не явлюсь к источнику, что мне скажут?

– Тебя уже отпросили, Бамбер знает. Не дёргайся.

Ну что ж, он и не дёргался. Глядел в оба, да только не вышло ускользнуть ни когда Йохан дал сигнал к отправке, ни когда лодочка поднялась осторожно – берегли купол – и двинулась над проваленными крышами.

Вскоре часть стеклянной кровли подалась, выпуская судёнышко наружу. Ветер сразу напал, обдал жаром, заколол щёки и лоб. Глаза заслезились. Йохан и тот, второй, натянули тёмные очки, а для Гундольфа лишних не нашлось. По счастью, скоро поднялись выше, куда песок не долетал.

Гундольф сидел у борта, глядел по сторонам и думал. Что за поселение держится в тайне? Какой прок раздольцам поставлять туда товары? Вернётся ли сам оттуда и догадаются ли остальные, куда он пропал? Надо было уйти раньше, когда таскал мешки, или вообще не приходить.

Лодка плыла над пустошами. Над остатками дорог, выныривающих кое-где из глинистого песка. Над одинокими домишками – три стены стоят, четвёртая упала. Или не одинокими, а в компании таких же бедолаг, побитых ветром и временем.

Когда-то здесь кипела жизнь. Вокруг, наверное, шумели сады, поля и леса. И к этому колодцу, занесённому почти по самый ворот, ходили за водой.

Гундольф углядел даже брошенный экипаж в одном из дворов. Под облупившейся тёмной краской белел металл, как кость. Кто ездил на нём прежде? Были, должно быть, в те времена и хорошие дороги, и цели для путников. А сейчас что? Некуда больше ездить и не на что смотреть.

Показалось, прошло больше часа, когда Йохан вновь засуетился у приборов. Он направил лодку ниже.

Гундольф поглядел вперёд и заметил хребет, тянущийся длинно по телу земли. Рядом с ним когда-то лежала река, да вся ушла, и теперь лишь песчаные разводы да мелкие камни говорили, где она была. Будто кто нарисовал русло и излучину, выделил берега и перекаты. На одном из берегов к реке спускался лес, но теперь от вековых исполинов остались лишь корни. Они застыли в бессильной попытке дотянуться до воды, носили кое-где следы топора, но в целом не поддались и ему.

Лодка, замедляясь, переползла по ту сторону хребта и опустилась.

В стороне кто-то закричал – не разобрать слова. Обернувшись, Гундольф заметил ворота в камне. Высокие и прочные, они отворились и выпустили наружу человека. Тот вскинул руку, и Йохан махнул ему в ответ.

Громила, что сидел у дверцы лодочки, отпер защёлку, опустил ступени. Йохан поднял крышку напольного люка.

– Чего сидишь? – сказал он Гундольфу. – Помогай таскать.

Жители поселения тем временем вышли под открытое небо и подходили по одному, по двое. Приняв мешок из рук Йохана, Гундольф передал его дальше и замер, увидев, что за рука перехватила груз. Сперва почудилось, у человека короткая серебристая перчатка, но тут же пришло понимание, что это металл.

А следующий, принявший груз по цепочке, не носил ботинок. Подвёрнутые ниже колен, обтрёпанные пружинами штаны выставляли на обозрение ноги, не похожие на человеческие. Странно изогнутые, они легко несли владельца.

– Кончай пялиться, – прозвучал над ухом голос Йохана. – Помогай!

Здоровяк не участвовал. Стоял за бортом, держа руку у пояса.

Когда дело было выполнено на треть, наружу вышел ещё человек. Худощавый, рано поседевший, с упрямо выдвинутым подбородком, незнакомец подошёл к лодке.

– А вы сегодня другим составом, – заметил он.

– Так вышло, – ответил Йохан. – Как закончим, у меня разговор есть.

– Вот так совпадение, и у меня. Подожду в стороне, не хочу мешать.

Поселенец отошёл, но недалеко. Стоял, сложив руки на груди, и наблюдал. Насколько Гундольф мог судить, руки у него были свои и ноги тоже.

А место ему это не нравилось. Не нравились люди, забирающие припасы. Не было на их лицах улыбок и не переговаривались они радостно, как должны бы те, что получают долгожданную провизию и нужные вещи. Нет, эти молчали, и напряжение так и витало в воздухе. Даже Йохан что-то почувствовал, потому что бросил гнуть спину у ящиков и отошёл к приборам, оставив работу на Гундольфа.

– Где наш товар, Рафаэль? – спросил он.

– Сейчас вынесут, – пообещал тот, что наблюдал за выгрузкой. – Так почему ты сегодня один, что-то случилось?

– Городские заботы, – отмахнулся Йохан. – В следующий раз прибудем как обычно. Ничего не случилось.

Гундольф дождаться не мог, когда они уберутся отсюда. Из-за того, что на лодочке теперь работал он один, дело замедлилось. Других на палубу громила не пускал.

Гундольф взмок, запыхался, спину ломило, но передышки не хотелось. Тело, может, её и просило, но не было желания и минуты лишней задерживаться в этом месте.

Когда управились с товарами, к лодочке поднесли плоские ящики. Внутри что-то звенело тонко и стеклянно.

– Укладывай, – приказал Йохан. – Да не разбей, осторожно. Рафаэль, поднимешься?

Человек, миновав громилу, поднялся на борт. Подошёл к Йохану, и о чём-то они зашептались. Не расслышать слов, если дышишь тяжело, и в топке трещит, и в ящиках звенит.

– Повтори-ка громче, – донеслись слова незнакомца. – Ну же, я хочу, чтобы он услышал.

Йохан возразил ему, а может, что-то спросил.

– Эй, ты, послушай, – окликнул незнакомец, и Гундольф оторвался от ящиков, которые пытался втиснуть под сиденье. К нему обращаются, что ли?

– Да, ты, – кивнул человек, подтверждая догадку. – Ты знаешь, что тебя решили отдать нам, как товар? Как вещь, от которой хотят избавиться? Ещё и плату просят, будто ты им с потрохами принадлежишь. Правда, такую мизерную – право слово, даже как-то стыдно быть обменянным на пять флаконов. Все наши стоили от десяти.

– Возьми его даром и болтай после, если хочешь, – зло сказал Йохан. – К чему начинать это сейчас?

– А вот к чему, – сказал незнакомец.

Он поднял руку и щёлкнул пальцами.

И тут же калека за бортом ударил громилу по ногам. Тот лишь вскрикнул и осел, не успев вынуть саблю. Дёрнулся было, но к нему наклонился другой. Приподнял за волосы, но отпустил почти сразу и выпрямился, стряхивая кровь с пальцев, длинных, как ножи.

– Ты что задумал? – вскричал Йохан и взялся за штурвал, но не успел. Упал, как от толчка, и палуба загремела – но тот, рядом, его не трогал, Гундольф мог поклясться.

– Я Рафаэль, – представился незнакомец, не обращая внимания на стоны Йохана. – А ты?..

– Отто, – ответил Гундольф.

Те, в развалинах, так и не спросили его имени за всё время. Эти спросили.

– Мне сказали, ты в Раздолье недавно, но успел увидеть что-то, чего не следовало, – продолжил человек. – И тебя подарили нам. Погляди вокруг, нравится? Рукой Вилли я особенно горжусь.

Гундольф промолчал.

– Видишь ли, Йохан решил, я буду рад, заполучив ещё одно тело. Этим-то уже ничего нельзя приделать. У тебя, правда, всё на месте, но всегда можно отрезать, а потом приделать.

За бортом угодливо захохотали.

– Вот только сейчас мне некогда этим заниматься, – сказал Рафаэль.

Он поглядел вниз, пнул Йохана, тот заорал и затих наконец.

– Мне, Отто, нужно в город. Я полагаю, ты не успел особенно привязаться к тем, на кого работал. Только подумай, какую они тебе приготовили награду за труд.

Человек сделал паузу, развёл руками.

– Но я не так жесток и предлагаю тебе выбрать правильную сторону. Уже к вечеру Раздолье будет нашим. Ты с нами?

Сейчас выбор был очевиден.

– Я с вами, – кивнул Гундольф.

Глава 26. Флоренц. Нежеланная встреча

Ещё когда подходили к площади, мальчишка оробел.

Любопытно было, конечно, поглядеть на этот самый Зелёный день, да только он не знал, что будет так шумно и людно, словно буря разыгралась. Никогда ещё Флоренц не видел такого числа людей, и ему захотелось сбежать туда, где тихо, и укрыться.

Но как только увидел девушку под куполом, он обо всём забыл. Неужели одна из пернатых? Может быть, даже та самая, о которой рассказывал Гундольф? Врата, конечно, сломаны, но кто знает, какие бывают чудеса.

Площадь ахнула как один человек, и Флоренц восхищённо вздохнул тоже. Он глядел сквозь слёзы, ослеплённый белыми одеждами, бликами купола, светлым камнем статуи и сверкающей громадой дворца, и мечтал лишь о том, чтобы девушка снова полетела.

Кто-то схватил его и развернул.

– Фло! – коснулся слуха знакомый голос, и мальчишка дёрнулся в страхе. – Как же ты мог, куда опять уходил среди ночи? Куда, скажи? Я повсюду тебя искал!

А ведь Эрих говорил, до вечера у него работа. И в голову не приходило, что можно повстречать его здесь.

Неужели брат с ночи его разыскивал? Выглядел усталым, измученным даже, под воспалёнными глазами чернели тени. И руки его на плечах Флоренца дрожали, будто Эрих мелко тряс брата.

– Я уж думал, с тобой что-то сделали. Добрались, чтобы на меня надавить. Всё бросил, не знал, куда бежать, а ты просто разгуливаешь здесь!

Мальчишка и не расслышал в шуме толпы, как прозвучала пощёчина. А боль отозвалась сперва в груди, холодная и тяжёлая, и лишь потом заныла щека.

Конрад тут же оказался между ними.

– Так, хватит, – сказал он.

– Не вмешивайся, это мой брат! – зло воскликнул Эрих.

– Значит, ты превратно понимаешь родство. Раз старший, должен быть поддержкой и опорой, а ты налетел на него посреди улицы...

Толпа зашумела, не дав дослушать. Подалась вперёд, точно море, когда оно бросается грудью на берег.

– Перемены к лучшему грядут! – провозгласил человек с рупором, и площадь поддержала его восторженным рёвом.

Бросив взгляд туда, Флоренц увидел, что на возвышение к госпоже Золотой Маске поднялись ещё люди, один с белым лицом. Серебряной Маски нигде не было видно, а девушка так и стояла, раскинув светлые крылья, высоко-высоко.

– Немедленно иди домой, – прокричал в ухо брат. – Считай, что ты наказан. Вечером я вернусь...

– Я никуда не пойду! – заорал мальчишка. – Уж точно не в твой дом, ясно? Ты делал злые дела, мучил нашего Ника, чтобы никто не узнал о другом мире, чтобы оттуда не пришли! И всё, ты проиграл, понял ты? Видишь, сюда пришла пернатая!..

– Это не пернатая, – сказал кто-то рядом. – Это Леона. А значит, те милые люди, у которых мы гостили, явились в город.

– Погоди, ты тоже её видишь? – нахмурясь, произнёс Эрих, указывая на статую Хранительницы. – Фло, ты видишь там человека с крыльями?

– Да любой на этой площади, если только не ослеп, видит там девчонку с крыльями, – ответил ему чужак. – Э, да ты пьян, дружище?

– Что тогда происходит? – растерянно сказал Эрих и потёр глаза. – Будь оно неладно, что происходит?

Рыжеволосый, сощурившись, глядел на трибуну из-под козырька ладони.

– Там и Рафаэль, – сообщил он. – Это он там с рупором, я по голосу узнал. Слышите, ребята?

– Да быть не может! Они пришли забрать мой город? Они его не получат!

Флоренц совсем перестал понимать, что случилось. Но Эрих устремился вперёд, расталкивая людей, и его нужно было остановить, потому что казалось, он что-то натворит. Мальчишка кинулся за братом, пока их не разделила толпа, и успел вцепиться в локоть.

– Отвяжись! – зло бросил тот, вырываясь.

Двинул в грудь, довольно больно, но тут уже его самого скрутили чужаки и оттащили в сторону. Никто даже не обратил внимания – их глаза видели только крылатую, а уши слышали одного лишь человека в белой маске.

– Нужно отсюда убираться, – крикнул Джозеф. – Я разглядел ещё пару знакомых из тех, с кем не хотелось бы встречаться. Живо, ребята! А где девчонка?

Флоренц завертел головой, но Кори пропала. Когда это случилось, он не знал, только рядом её больше не было. И в толпе не видать.

Его дёрнули за рубаху:

– Найдётся. Уходим, уходим!

И он заспешил за остальными.

Чужаки шли поспешно, увлекая Эриха под руки. Тот всё пытался вырваться.

– Да отпустите же меня! – кричал он, упираясь ботинками в брусчатку. – Кто вы такие? Откуда знаете Рафаэля? Я должен с ним поговорить, уберите руки!

– Может, отпустим этого упрямого козла? – предложил Джозеф.

– Нехорошо выйдет, – произнёс его старший товарищ сквозь стиснутые зубы. – Видишь, он лезет на рожон. Мальчика жалко, какой-никакой, а брат. Эй, слышишь меня? Эрих, тебя ведь так зовут?

Площадь ещё была видна отсюда, из переулка, но уже почти не слышна.

Эрих поднял встрёпанную голову. Неясно, понял ли вопрос. Он рвался туда, к толпе, к неведомой цели.

– Ты тоже не друг Рафаэлю, правда? – спросил седой, встряхивая Эриха, и тот остановился наконец, перестал выкручиваться из рук и выпрямился.

– Что вы знаете? Что происходит? – спросил он.

– Эти люди держали нас в плену. Собирались взять город, предлагали встать на их сторону, но мы бежали. Хотели городских предупредить, но опоздали, видишь сам.

– Так чего вы схватили меня, недоумки? – вновь дёрнулся Эрих. – Перебить их, и дело с концом! Там стража, подать им знак...

– Послушай, ты, – перебил его Джозеф. – Там, на площади, весь город. Все увидели девчонку с крыльями и пляшут от счастья, и, похоже, до их разума ты сейчас не достучишься. Не заметил, что Рафаэля никто не торопится гнать? Иди, скажи словечко стражам, и я не удивлюсь, если там положат одного тебя, чтобы радоваться не мешал.

Эрих умолк, хмурясь, и собеседник его подтолкнул.

– Ну же, идём. Мы не проиграли, а только отступаем, слышишь?

Неохотно, но брат согласился. Он шёл и на Флоренца не глядел, а тот держался чуть позади. Было и обидно, и стыдно, будто в чём-то виноват.

Хотя ведь правда дал Эриху обещание его не бросать, зная уже, что не сдержит слова. Струсил, правды не сказал, а что позже они могут столкнуться, и не подумал.

Вернулись в дом Кори, надеясь встретить её там, но дом оставался пуст, и нужно было ждать. Хенрику, как самому молодому и быстрому из чужаков, сразу же всучили вёдра и отправили к источнику, чтобы поговорил с Гундольфом и добыл воды.

Эрих угрюмо прошёл к столу, сел на стул верхом и оглядел всю компанию.

– Значит, вы заодно с Кори, – подытожил он. – Чуяло моё сердце, что с этим парнем что-то неладно. Кто такие, на кого работаете?

– Ещё и как неладно, – пробормотал Джозеф, усаживаясь на скамью. – Похоже, ты и не представляешь даже.

– Мы пришли из другого мира, – сообщил его старший напарник. – Из Лёгких земель. Кори встретили недавно, от людей Рафаэля бежали вместе.

– Эрих, – сказал мальчишка, насупившись. – Ты говорил, Кори плохой человек. Почему?

– Потому что нос суёт куда не нужно, – ответил брат. – И в том, что творится, я уверен, он как-то замешан. А теперь поясни, откуда знаешь этих людей. Это Кори нашёл тебя? Что он тебе наплёл?

Флоренц открыл было рот, но старик положил руку ему на плечо.

– Значит, так, – сказал он Эриху. – Ты здесь только благодаря брату. Будешь его изводить или ещё поднимешь руку, пойдёшь на выход. Теперь говори сам, что знаешь о Рафаэле. Вообще всё. Любая мелочь может оказаться полезной.

Эрих покачался на стуле, не торопясь говорить.

– Ладно, – угрюмо ответил он. – У нас с Рафаэлем были кое-какие дела, которые вас не касаются. Он сидел в своих пещерах... Проклятье, да они жили там лучше, чем половина людей в Раздолье! Чего ему не хватало? Мы доставали ему всё, что он просил!

– Дела, которые нас не касаются – надо полагать, отправка товаров? А ещё изувеченные люди. Как-то же они попадали со Свалки в мастерские Рафаэля.

Эрих промолчал, глядя исподлобья.

– А самое любопытное, что ты получал взамен? – подал голос Джозеф. – Ну же, поделись, не стесняйся.

– Лекарство, – процедил Эрих. – Лекарство от головной боли.

– Что же, у вас в Раздолье такого не делают? Так оно, должно быть, многим нужно. Отчего бы не торговать открыто?

– Ладно тебе, Джо, – остановил товарища седой. – Ты ведь понял, что это за лекарство. Ну, доторговались? Тебе некого винить, Эрих. Ты своими руками дал Рафаэлю ту силу, благодаря которой он взял город.

И Флоренц увидел, как его брат, всегда уверенный в себе, уткнулся лицом в руки и заскулил.

Потом сидели в молчании, и каждый думал о своём.

– Отправить бы кого-то на площадь, пока люди не разошлись, – задумчиво произнёс старик. – Но всех нас знают в лицо. Гундольф мог бы. Эх, не подумал сразу передать через Хенрика.

– Так я могу, – вызвался мальчишка. – На площадь. Скажите только, что нужно.

– Тобой мы рисковать не будем. Мало ли, как пойдут дела.

– Гундольф, значит? – подал голос Эрих. – Теперь я вспомнил это имя, братишка. Так вот что за человек работал у источника.

Он поднялся, оттолкнув стул.

– Плешивый старик, ты говорил. Беззубый хромец. А я-то искал, я же тебе поверил. Ты, Фло, знал с самого начала, но встал не на мою сторону. Выгораживал его. Вот ты каков, братишка. Чужак оказался важнее, чем родная кровь?

Флоренц почувствовал, как обида захлестнула его волной.

– А сам-то! – вскричал он. – Посмотри на себя, каким стал! И ты предал меня, Эрих, ты всех нас предал – какое право имеешь винить? Да я, может, от Гундольфа больше добра видел, чем от тебя! Правильно Эмма сказала: ты был мне братом, но слишком много с тех пор воды утекло. И кто ты теперь, я и вовсе не знаю.

Губы Эриха дрогнули, но он не нашёлся с ответом. Так и стоял, сжимая кулаки и глядя в пол.

Дверь распахнулась так нежданно, что мальчишка дёрнулся даже, отскакивая с пути. Вернулся Хенрик, гремя пустыми вёдрами.

– Чего без воды? – спросил Джозеф.

– Да там, – замялся парень, – Гундольфа не было сегодня. У источника какой-то злой дядька работал, я хотел взять воды, да как-то не задалось.

– Хотел или просил?

– Да ладно тебе, Джо, позже сходим...

Тут незадачливый водонос схлопотал подзатыльник и ойкнул. Бросил вёдра, прикрывая голову.

– Как тебя только, дурня, сюда отправили? – возмутился его старший товарищ. – Ты и за полным столом с голоду помрёшь, есть постесняешься. Сам пойду.

Он наклонился, поднял вёдра с пола, поглядел тяжело на Хенрика и вышел.

И тут Эрих рассмеялся. Нехороший это был смех.

– Вряд ли вы ещё увидите своего друга, – сообщил он. – Они с Йоханом полетели доставлять припасы. И как вы могли заметить, Рафаэль в городе, а ваш товарищ не вернулся.

Тут у мальчишки на душе стало так гадко, как давно не было.

Он выбежал прочь, не желая, чтобы его видели. Всё расплывалось перед глазами, будто глядел сквозь мутное стекло, и если протереть рукавом, лучше не становилось. Свернув за угол, Флоренц уселся на землю, прижавшись к тёплому кирпичу старой стены, и разревелся.

Он оплакивал приморское поселение, с которым за годы сроднился. Причал, у которого никогда больше не встанет корабль, и сам корабль, до последнего уголка знакомый, ушедший навеки на дно. Людей, с которыми расстался, не попрощавшись, и в этой жизни уже не увидится.

Он плакал по матери, почти забытой. Вставало перед глазами её худое лицо, рано постаревшее, не улыбающееся никогда. Она не говорила, что любит, но растила их, заботилась об Эрихе, как могла, как о родном. А тот расплатился их жизнями за лучшую долю для себя, едва подвернулся случай.

Мальчишка плакал о брате, который у него был прежде. Тот никогда не вернётся, никогда Флоренц его не отыщет. А этого, чужого и злого, видеть не хотелось. Слишком больно было от того, что лицо его как у прежнего Эриха, и такие же кудри, и даже улыбка – но внутри-то он другой! Надоело обманываться раз за разом, надоело!

Мальчишка стискивал зубы, чтобы не всхлипывать тяжело и некрасиво. Он мотал головой, не желая верить, что Гундольфа больше нет. Ведь они же только недавно плавали взапуски и ловили рыбу, только недавно Флоренц, лёжа на песке, слушал истории о другом мире. Кажется, если постараться, он вернётся в те дни – вот они, рядом, рукой подать. И жар песка, и негромкий голос, и привычный шёпот моря. Счастье на душе. Раковины под ладонью. Песчинки сыплются из руки, сыплются – вот и просыпались все до последней...

– Фло, – прозвучало рядом.

Никого не хотелось видеть, а больше всех этого. Пришёл и выдернул Флоренца с побережья в этот затхлый город, в мёртвый квартал. Так хотелось хоть ненадолго вернуться в прошлое, где было счастье, которого мальчишка тогда не понимал!

– Ты не плачь, – виновато сказал Эрих и опустился рядом. – Посмотри, помнишь?

Флоренц поднял голову и сквозь пелену слёз увидел блестящий шар в ладони брата. Часы, которые так ему понравились.

– Держи, они твои.

– Да что ты... – всхлипнул мальчишка.

Опять стало горько, горше прежнего.

– Ты думаешь, мне всё ещё пять лет? – спросил он брата. – Думаешь, всучишь мне блестящую штучку, и я засмеюсь и обо всём забуду?

– Штучку... Фло, если бы ты знал! Весь этот город мог быть нашим, и он ещё будет. Я этого так не оставлю. А часы возьми, я же их тебе обещал.

И вложил их в руку, только мальчишка разжал ладонь.

– Не нужно мне ни города, ни часов, – шмыгнув, сказал он и поднялся. – Мне брат нужен был. Тот, прежний. Лучше бы я не встречал тебя и не знал, каким ты стал. Лучше бы ты умер!

Если бы Эрих ударил его за такие слова, он бы понял. Но брат сидел, глядя в никуда, как будто не расслышал.

Тогда Флоренц спросил ещё, хоть и боялся ответа:

– Что с Ником? Ты его... вы...

Страшное слово никак не шло с губ.

– Нет его больше на свете, да?