Текст книги "Полунощная Чудь"

Автор книги: Оливер Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 36 страниц)

ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ ГЛАВА. В туманах

Таласса сидела рядом с Имуни на берегу реки, когда вода стала замерзать. Туман сконденсировался так быстро, как дыхание на оконном стекле, и она как будто ослепла. Услышав отчаянный крик Имуни, она вытянула руку в ее сторону, и, найдя руку девочки, сжала ее.

Где-то перед ней трещал лед, его глыбы сталкивались и давили друг друга, до нее донесся едкий запах волка, белый туман местами окрасился в желтый цвет.

Таласса встала и осторожно пошла, слепо шаря руками в тумане, старясь найти хоть какие-нибудь ориентиры. Вот искривленный ствол каменного дуба, рядом с которым лежала Аланда, но сейчас здесь никого не было: старая подруга исчезла. Лед затрещал еще громче, потом послышался ужасный звук, как если бы кто-то глодал кость, а затем душераздирающий вой. – Пошли, – крикнула она, утаскивая Имуни подальше от шума.

Они побежали, и Талассе пришлось напрячь все оставшиеся силы, чтобы тащить за собой Имуни, которая мертвым грузом висела на руке и спотыкалась обо все булыжники, попадавшиеся под ногу. Потом ноги поехали по льду. Она резко остановилась, пытаясь найти точку опоры. Теперь вообще не было ни единого звука, не считая всхлипывания Имуни. Зато, когда они остановились, выяснилось, что в окружающем их замерзшем тумане дышать почти невозможно; частицы льда забили все легкие.

– Тихо, детка, – прошептала она. Недалеко от них она услышал рычание, лед под их ногами задрожал. Волк подходил к ним. Стоит ли она лицом к Астрагалу, или от него? Думать не было времени: послышался еще один рык, звуковая волна едва не разогнала туман, настолько близко был зверь. Она повернулась и побежала, Имуни за ней. Опять ее свободная рука слепо шарила перед собой, пока не наткнулась на замерзшую ветку дерева, висевшую прямо перед ней. Впереди крутой берег: она добралась до другой стороны реки. Ухватившись за ветку она с трудом втащила себя и девочку наверх, потом беспокойно огляделась, пытаясь увидеть хоть что-нибудь в туманной мгле.

– Где папа? – захныкала Имуни.

– Шшш, все будет хорошо, – прошептала Таласса, сама желая верить собственным словам. Ее уши ловили каждый звук. Здесь, на противоположном берегу реки, туман был такой же плотный, холодный и бездушный, а замерзшая земля вытягивала саму душу из тела. Она должна двигаться. Земля поднимается, в направлении Астрагала. Надо идти именно туда.

– Пошли, – сказала она, опять хватая Имуни покрепче за руку, и они начали пробиваться вверх через переплетение деревьев, замерзшие ветки с громким треском ломались при малейшем прикосновении к ним.

Таласса поднималась все выше и выше, таща за собой Имуни, пока туман не стал понемногу слабеть. Она почувствовала, как через него просочился белый свет. Луна. Таласса уперлась в дерево и стала свободной рукой нащупывать дорогу вокруг него. Ветки и листья так замерзли, что стали твердыми, как металл. Вот еще один сук, его можно использовать, что подтянуть себя немного вверх; она схватилась за него, осторожно шагнула вперед, опять стала шарить в поисках опоры…

Рука. Она коснулась руки. Как только она сообразила это, рука схватила ее. Кто это, Уртред? Но жрец носил перчатки. Может быть Джайал. – Джайал? – прошептала она, скорее надеясь, но ожидая худшего, так как хватка стала сильнее. Имуни почувствовала, что случилось что-то плохое и так дернула Талассу назад, что ее ноги соскользнули с крутого откоса. Но рука не дала ей упасть.

Наконец из тумана появилось лицо, прямо перед ней, освещенное светом луны. Двойник: кривой шрам морщил правую сторону его рта.

– Ха! Быть может действительно бог существует, в конце концов, – издевательски протянул он, подходя к ней поближе, его слюна брызгала ей на щеку. – Маленькая невинная шлюха из храма! – Пародия на улыбку перекосила его лицо. Он притянул Талассу поближе к себе, и Имуни, чьи пальцы был стиснуты в ладони Талассы, невольно потащило вперед. – А это еще кто? – спросил Двойник, его единственный глаз уставился на ребенка.

– Беги! – крикнула Таласса девочке, но пальцы Имуни по-прежнему были крепко стиснуты в ее собственной руке. Ее глаза, уже безумные от страха, устремились на Двойника.

– Хорошо, – прошипел он, дергая Талассу к себе и с такой силой хватая ее второй рукой за горло, что едва не задушил ее. – По меньшей мере она увидит и узнает что-то хорошее. – Таласса ударила его свободной рукой, но она была так близко к нему, что Двойник почти не заметил ее удара. – Он протянул руку и схватил Имуни за волосы другой рукой. – Не сопротивляйся, – бросил он, усиливая хватку, так что почти задушил Талассу, а Имуни, наконец-то выйдя из паралича, закричала от боли.

Двойник, не обращая внимания на ее крики и на еще один удар Талассы, напряженно глядел в туман перед собой. Даже он, кажется, чувствовал угрозу, исходившую от волка. Он потащил их вверх, через туман.

Но Имуни уже пришла в себя: жители Годы были крепким народом, а она ни в чем не уступала своим соплеменникам. Она крутила головой то в одну сторону, то в другую, пока не освободилась, и тогда она укусила Двойника в перепонку ладони между большим и указательным пальцами. Двойник невольно вскрикнул от резкой боли, и так как ничто больше не держало ее на крутом склоне, она камнем упала обратно вниз, в туман.

– Маленькая шлюха! – выругался Двойник, тряся своей раненой рукой, но не отпуская шею Талассы, которую сдавил еще сильнее.

Таласса отчаянно забилась в мертвой хватке Двойника, выкрикивая имя девочки.

– Пускай волк сожрет ее. Идем! – Он прижал Талассу к своей груди. Она попыталась повернуть голову назад, надеясь увидеть девочку, но Двойник ей не дал. Он опять потащил ее вверх по склону. Так они и пятились через чашу, а Двойник бормотал и ругался все это время.

– Ты не можешь дать ей умереть, – просила Таласса, но он только рычал, дико и наполовину безумно, единственные звуки, которые Таласса слышала в ответ. Они все умрут. Она видела его безумный, сверкающий взгляд в Храме Сутис, и теперь он явился сюда, обогнув полмира, как призрак, которого ничем невозможно умиротворить.

Он поменял хватку, заломил ей руку за спину и опять потащил вверх по склону, ледяные ветки царапали ей лицо. Наконец они выбрались из плотных слоев тумана. Только несколько волнистых завитков еще плавало в воздухе. Лай волка по-прежнему доносился из долины реки, снизу.

Двойник на мгновение остановился, чтобы перевести дыхание. – Все, красотка, наконец-то мы в безопасности.

– Что ты хочешь со мной сделать? – спросила Таласса, опять пытаясь вырваться из его железной хватки.

– Небольшое путешествие, потом ты дашь мне то, в чем отказала в Тралле. А потом увидим… – Она почувствовала на своей шее его дыхание, тяжелое и неприятное, потом он игриво ткнулся носом в ее ухо.

– И куда мы пойдем? – спросила она, пытаясь отвлечь его, но он все еще опирался на нее, она почувствовала, как его член уперся ей в спину. Он возбудился, несмотря на жестокий холод.

– Цыц, красотка, – прошептал он. – Я пойду с тобой. В Лорн, а потом на север, куда ушел барон, там я найду инструмент, который бросил меня в Мир Теней. – Он издевательски рассмеялся, слегка подтолкнул ее вперед, и повернулся, чтобы в последний раз со злорадством взглянуть на долину реки. – Скажи прощай своим друзьям: эта тварь убьет их всех, всех, кроме Джайала. – Еще мгновение назад его голос был дик и груб, но тут скорее, стал задумчивым.

– Пошли, – сказал он, ведя ее вверх. – Я расскажу тебе, как попал сюда, и именно тогда, когда ты думала, что находишься в безопасности. И ты узнаешь, что шлюха нигде не будет в безопасности. Ты можешь закопать себя под горой, взлететь в огненный рай Ре: я тебя достану везде. Но вот моя история: меня схватил Фаран; а потом у нас была чудесная маленькая прогулка под Траллом. Его маг вызвал одного из аватар своего бога, тварь, которая ест время, поэтому я здесь и с тобой, а иначе потребовались бы много месяцев, чтобы добраться досюда. И Фаран, тоже, пронюхал о тебе, моя любовь, ты нужна ему ничуть не меньше, чем мне. Трогательно, а? Его кровь прямо-таки сходит с ума по твоей. Но мои аппетиты значительно более скромны и более основательны.

Наверно он почувствовал ее напряжение, так как остановился и мрачно посмотрел на нее. – Да, моя холодная красотка, он здесь, тоже. И что с ним сделает полная луна Лорна, а? Разве она не зажжет его вены и не заставит его хотеть тебя еще больше? Но ведь в тебе совсем мало крови, э? А он совсем сошел с ума. Быть может такая сильная страсть покончит с ним. Вот было бы хорошо, одним из преследователей барона меньше. – Он откинул голову и уставился на луну. – Холодно, как в Тенях. И телу холодно, и мысли какие-то холодные. Ничего не трогает. Можешь ли ты представить, на что это похоже: чувства замерзли, ничего не хочется, даже любви; а твоя душа ушла, и живет в теле другого человека? – Его рот был в нескольких дюймах от ее уха. Она оставалась совершенно спокойной, и даже не вздохнула, когда он, как собака, опять прильнул всем телом к ней. Но когда она не ответила, он, тоже, не возбудился, а опять скрутил ее руку и погнал ее вперед.

Они поднимались все выше и выше, ее глаза, не отрываясь глядевшие на полумесяц, наполнились слезами, хотя ей было жалко не себя. Ее уже не заботило, что с ней будет. Вскоре они оказались у подножия одного из тех холмов, которых видели раньше. Под ними простирался густой лес, вглубь которого уходил утес. Слева лежал крутой обрыв, на котором кое-где росли деревья. А в пятисот футах над ними была видна мешанина камней и развалин зданий. Похоже, они стояли на какой-то древней дороге, хотя идти будет непросто, поверхность покрыта упавшими сверху камнями и кое-где растут раскидистые деревья. Она почувствовала, что ее меховой плащ, в котором и так было сто дырок, опять зацепился за замерзшую ветку и порвался, но Двойник даже не обратил на это никакого внимания.

Где Уртред? Мертв? Нет, она была уверена, что он еще жив, как тогда, когда они разделились на Равнине Призраков – она чувствовала, что он где-то недалеко.

А потом, как если бы отвечая на ее призыв, невидимые иголочки укололи ее в основание шеи; и где, здесь, в этом пустынном месте, где она находится на волосок от смерти. Невозможно, подумала она, совершенно невозможно.

Она глянулась: да, это был он, вышедший из ледяного тумана внизу, его плащ, накрахмаленный морозом и снегом, сверкал в свете луны. И это была Имуни, чудесным образом спасшаяся, которую он держал за руку одной из своих когтистых перчаток. Внезапно Талассу резко дернули обратно, и ей опять пришлось глядеть в единственный глаз Двойника, который выругался, увидев Уртреда. – Вот и ты, жрец, – сказал он, в его голосе слились насмешка и отчаяние.

Схватив Талассу, он подтянул ее поближе к себе и вместе с ней встал на край крутого обрыва. – Я убью шлюху, если ты сделаешь хоть шаг вперед.

Уртред остановился и отпустил руку Имуни. Жестом он приказал ей оставаться на месте, а сам пошел к Двойнику. – Убей ее, и немедленно умрешь, – спокойно сказал он.

– Ха! Ты кое-что забыл, мой друг. Я не могу умереть, пока Джайал жив.

– Это ты так говоришь, – ответил Уртред. – Но я бы не советовал тебе проверять это.

Двойник отступил назад, оказавшись еще ближе к краю пропасти. – Нет, я не могу умереть, – сказал он, слегка дрожащим голосом. Без сомнения он хорошо помнил, чем закончилась их последняя встреча в Храме Сутис и силу перчаток жреца. – Куда пойдет моя душа? Обратно в Тени? Только магия или проклятие Бога может опять отослать меня туда. Посмотри на меня: я доказательство, что мертвые могут ходить.

– Огонь позаботится и о твоей душе и о твоем теле. В первую очередь Огонь Жезла отправит твою душу в Хель, – сказал Уртред. – А в конце времени он вообще выжжет из мира все зло. Смотри, огонь уже здесь. – Он поднял правую руку и из стальных когтей вырвался язык пламени, которое мигнуло, на мгновение рассеяв полутьму и осветив его лицо.

– Ярмарочный трюк, – ответил Двойник, но его голосу не хватало уверенности.

– Никаких трюков, – сказал Уртред с металлом в голосе. Он протянул левую руку к копью мигающего света и растянул его, потом сделал остриё, так что все вместе стало выглядеть, как клинок огненного кинжала. Потом, быстро как молния, жрец завел свою руку в перчатке за спину и выбросил ее вперед. Огненный клинок вырвался из перчатки и полетел прямо в ту крошечную часть лица Двойника, которая не была закрыта Талассой. Кинжал промелькнул перед ее испуганными глазами, мимо щеки пронеслось обжигающее тепло. В последнее мгновение Двойник сумел выгнуть голову, но огненное дротик все-таки скользнул по его лицу, прямо над его единственным хорошим глазом. Он закричал, отпустил Талассу и отступил назад, держась руками за рану. Тут он потерял равновесие, покачнулся и упал с обрыва в темноту.

Уртред побежал вперед. – Ты не ранена? – спросил он Талассу. Она пощупала щеку. Нет, дротик ее не коснулся, пролетел мимо, только волосы слегка опалило. Она медленно кивнула. Уртред подошел к краю обрыва и всмотрелся в темную пропасть. Никакого признака Двойника в адской темноте внизу. Хотя обрыв и был крут, но не слишком. Тварь вполне могла выжить при падении, но какие-нибудь ушибы или переломы ей гарантированы.

Потом он посмотрел на склон, ведущий к реке – ничего не видно, ни товарищей, ни волка. Он повернулся к Талассе, которая опять держала Имуни за руку.

– Где папа? – всхлипнула девочка.

Таласса наклонилась к ней. – Все будет хорошо, не бойся. Мы обязательно найдем его.

Она поглядела на гору. Над линией деревьев виднелась ее голая вершина. Это должен был быть Астрагал. Аланда говорила, что они должны идти именно туда. Если она и другие живы, рано или поздно они окажутся там.

Уртред подошел к Имуни и посадил ее на руку, почти не почувствовав тяжести. – Пошли, у меня хватит силы на всех нас, – сказал он, предлагая свободную руку Талассе. Та взяла ее, и они начали карабкаться вверх. Имуни поначалу беспокойно шевелилась, потом внезапно затихла, и посмотрев на нее, Уртред понял, что она крепко спит, ее силы кончились.

Подъем был долгий и медленный, дорога была усеяна валунами. Когда они поднялись выше, то внезапно увидели мерцание на северо-восточном горизонте, как если бы там взошла еще одна луна. Он остановился, поняв, что увидел: озеро, то самое, которое он видел во время полета Дракона, протянувшееся вдаль настолько, насколько человеческий глаз мог увидеть, широкая лунная дорожка бежала к его центру.

Таласса тоже остановилась.

– Озеро Лорн, – прошептал он.

Но она покачала головой. – Разве Аланда не говорила нам, что в Лорне всегда светит полная луна? А здесь только половина. – Она была права, медно-красная луна, видимая только частично, тонула за деревьями на горизонте. И не было никакого острова, похожего на тот, который они оба видели в Сфере в середине внутреннего моря, одна жемчужно-белая вода, почти ослепляющая в ярком лунном свете.

Уртред повернулся к Талассе, которая все еще держалась за его руку. Ее лицо побелело, она дрожала, глядя на луну, на губах появилась легкая испарина.

– Что с тобой? – спросил он.

– Я была так уверена, что мы найдем город, – призналась она.

– Он где-то здесь, – ответил Уртред. – Да, магия Ре скрывает его, но мы найдем город, не сомневайся.

– Осталось только три недели, – печально прошептала Таласса, не отрывая глаз от тонущего в озере медно-красного шара.

– Ты сама видела во сне: Серебряная Чаша здесь, она близко.

– Нет никакого Острова Лорн, жрец, это был только сон.

Он вспомнил Тралл, вспомнил, как полная луна доводила вампиров до исступления. Эта луна уменьшалась только неделю: еще через неделю она исчезнет совсем. Вот тогда и начнется настоящая жажда, которая будет все расти и расти, пока новая луна не засияет на небе в полной силе. И тогда она станет одной из них, и будет страдать от страстного желания, которое никогда не сможет полностью удовлетворить.

Он почувствовал ее взгляд на своем лице: она, должно быть, угадала, о чем он думает, почувствовала его отчаяние. Внезапно она отпустила его руку и отошла назад, на ее лице появилось странное, безумное выражение. Имуни застонала, когда его рука внезапно дернулась, но все-таки не проснулась.

Таласса, на подгибающихся ногах, сделала два шага обратно, вниз. – Оставь меня, жрец. Бери девочку. Спасайся.

Он подошел к ней, но она отступила еще на шаг. – Запомни меня такой, какая я есть, а не такой, какой я стану.

– Я никогда не брошу тебя, – сказал он.

Ее плечи опустились – было видно, что она борется сама с собой. – Дай мне уйти. Я побреду по этим лесам, пока меня не найдет волк, или Фаран, – грустно сказала она, хотя без особой решительности. Он нужен ей.

Уртред опять шагнул к ней. На этот раз она не отшатнулась назад, но, стараясь казаться спокойной, посмотрела на него, хотя все ее тело было напряжено, как струна.

– Послушай, что я тебе скажу, Таласса. – Он говорил негромко, стараясь не разбудить Имуни. – Клянусь памятью моего учителя, что я сделаю все, чтобы помочь тебе. Мы найдем Серебряную Чашу прежде, чем луна опять станет полной.

Казалось, она немного успокоилась и слабо улыбнулась. – Хотела бы я познакомится с тобой до всего это, Уртред. До Храма Сутис, до укуса…

– И я тоже: до этого. – Он показал на свое лицо. – Но наше время настало только сейчас. Давай, пошли на вершину горы; если Ре захочет, остальные скоро будут там.

Успокоенная его словами, она протянула ему руку. Он вытянул чудовищное переплетение металла и кожи, покрывавшее остатки его пальцев, и так осторожно взял ее пальцы, как если бы это были цветы.

И они опять начали карабкаться на вершину горы, со спящим ребенком на руках, ощущая в душе странный покой, несмотря на грозящие им опасности и на то, что они ничего не знают о своих товарищах.

Они поднимались все выше и выше по покрытому елями склону древней гранитной горы, проходя мимо куч камней по обе стороны дороги. Даже в свете луны Уртред видел, что многие камни обуглились, выглядят ломкими и рыхлыми, как если бы их нагревали до белого каления. Он вспомнил о разрушении, обрушившимся на мир тысячи лет назад. Тот же самый небесный огонь, который сотворил Чудь, уничтожил и это место, Астрагал.

Еще выше по склону они нашли лучше сохранившиеся обломки того, что когда-то было достаточно большим городом. Их дорога шла по диагонали через крутой склон к руинам городских ворот, которые стерегли скелеты сильно выветрившихся башен. Гладкие камни дороги были совершенно невредимы, хотя молодые деревца росли в трещинах между ними.

Луна была очень низко, ее кроваво-красный свет освещал поверхность внутреннего моря.

Они прошли через узкий проход между башнями. Крутая винтовая лестница, заворачивая под прямыми углами, шла на стену и дальше карабкалась вверх, на улицу, по краям которой стояли руины разрушенных зданий; улица вела дальше, пробиваясь через месиво упавших каменных блоков, скрепленных между собой корнями старых деревьев.

Они взбирались по улице, пока не увидели перед собой открытую небу вершину. Прямо перед ними была ровная площадь, а слева еще две башни, окаймлявшие широкую каменную лестницу, ведущую на платформу, на которой находились остатки того, что выглядело как храм. Они пошли вверх по лестнице. Платформа оказалась круглой каменной площадкой семидесяти футов в диаметре, сделанной из старинных отполированных камней; с нее открывался прекрасный, ничем не заграждаемый вид во всех направлениях. Храм стоял в центре платформы. Квадратное каменное здание, его фронтон поддерживался обожженными огнем колоннами, это было единственное наполовину целое здание в городе. Сохранившееся чудесным образом, несмотря на годы и разрушения, превратившие весь город в руины. Этой холодной ночью оно казалось тихим, спокойным местом, и Уртред спросил себя, кому же оно было посвящено. В его сознании возникло видение древних путешественников, направлявшихся из одного золотого города в другой и отдыхавших здесь после долгого путешествия через лес, а небо было перечеркнуто белыми следами жеребцов Богов.

По каждую сторону платформы земля обрывалась вниз совершенно отвесными утесами, под которыми, не меньше чем в ста футах, колебался шатер из верхушек деревьев: за ним, слабо освещенное садившейся луной, находилось озеро, постепенно таявшее в темноте. На юге местность все еще покрывал ледяной туман.

А на самом восточном краю платформы стоял раскидистый дуб в пятьдесят футов высотой, искривившийся, расколотый молниями, но все еще живой. Низкий каменный постамент в фут высотой стоял перед ним, у самого края обрыва. Силуэт дерева, освещенный спускавшейся луной, отчетливо выделялся в ночи, его ветки отбрасывали глубокую полуночную тень на храм, как бы защищая его. Все дышало одиночеством и спокойствием, как если бы само время стало материальным и тяжело уселось на древнее дерево.

– Мировое Дерево, – прошептал Уртред. – То самое, из которого был вырезан посох собирателя пиявок.

– И в точности такое, как о нем рассказывала Аланда, – сказала Таласса.

– Посох приведет ее сюда, – заметил он. – Я уверен.

Таласса оглянулась и взглянула вниз, на подножие горы. – Я надеюсь на это, Уртред, – тихо сказала она.

– Идем, – сказал он, входя под листву дерева. Она пошла следом. Уртред осторожно положил Имуни на землю, и снял перчатку с правой руки. В слабом лунном свете Таласса впервые увидела его искалеченные пальцы, обгоревшие до первого сустава.

Он прижал руку к стволу древнего дерева, и какое-то время стоял, наклонив голову. Она, робея, тоже положила на нее свою ладонь. Она ощутила покалывание, и в тот же момент жар, который все это время горел в ее теле, смягчился и исчез. Таласса почувствовала, как ее душа опускается глубоко в землю, следуя по корням дерева все ниже и ниже, через холодный камень. Знание о спокойствии и надежности горы вошло в ее сердце, она почувствовала, как древний камень успокаивает ее мятущуюся душу, камень, который никогда не менялся с тех пор, как этот мир родился в небесном огне.

Она могла бы стоять так вечно, пока ее плоть и кости не превратились бы в прах, и всегда была бы довольна и счастлива. Но тут она услышала, как Уртред вздохнул и оторвал свою руку от ствола. Она открыла глаза и сделала тоже самое, и в то же мгновение беспокойство опять овладело ее душой. Таласса поглядела на восток, на садящуюся луну. Скоро встанет солнце. С болью в сердце она осознала, что в первый раз за всю свою жизнь она боится приближающегося рассвета.

Уртред подошел к южному краю платформы. Он казался решительными сосредоточенным. Она пошла за ним, недоуменно спрашивая себя, что он собирается делать. Он стоял там, окруженный белым туманом, который медленно поднимался вверх, выбрасывая вперед усики, как если бы пытался переползти за край парапета. Уртред поднял руку, без перчатки, и протянул ее к небу. Маленькое красное пятнышко появилось в воздухе над его рукой, потом, внезапно, в небо рванулось пламя, заставив туман отступить от края платформы и наполнив всю сцену резкими тенями. Таласса отшатнулась, ее глаза заболели от яркого света. Он повернулся и, увидев ее состояние, отвел ее обратно в храм.

– Там будет темнее, – сказал он. Потом он нагнулся, поднял Имуни и они вместе поднялись по ступенькам к деревянным дверям храма. Под портиком все было тихо, за исключением бесконечного шума ветра, дующего через колонны. За много лет погода и термиты превратили древнее дерево дверей в красноватую пыль, и они увидели, что внутри темно, и слабо освещен только дальний конец храма, там, где лунный свет падал на старинный алтарь.

Имуни наполовину открыла глаза, но Уртред видел, что она еще спит, глаза опять закрылись. Таласса, тоже, внезапно почувствовала себя очень уставшей и без сил опустилась на пол. Уртред встал на колени рядом с ней.

– Даже такой свет – слишком много, – пожаловалась она.

Какое-то мгновение он молчал. – У нас еще три недели, – в конце концов сказал он.

– Я боюсь рассвета, Уртред.

– Тогда мы должны оставаться здесь, где темно. – Он вновь прикрепил перчатку к упряжи, потом, используя когти, оттянул назад левый рукав своего плаща, обнажив вены на руке. Он махнул правой рукой и, быстрее, чем мог бы заметить глаз, в ней свернул острый нож. Лезвие холодно светилось синим светом.

– Что ты собираешься делать? – дрожащим голосом спросила она.

– Ты должна пить кровь, – сказал он. – Пусть это будет моя.

Она вытянула руку и схватила его за запястье. – Нет! Если я хотя бы раз попробую твою кровь, тогда сколько не пей, все равно будет недостаточно. – На ее лбу выступили бусины пота, губы дрожали.

– Я не боюсь, – сказал он тихо, чтобы не будить девочку.

Таласса опять опустилась на пол. – Не сейчас: еще есть время. Сначала попробуем найти Серебряную Чашу.

Он медленно убрал нож в перчатку. – Хорошо. Подождем остальных. Они увидят наш маяк – и придут. Отдыхай: я буду ждать остальных.

Таласса кивнула, улеглась на холодные плиты пола храма и подложила руки под голову, сделав из них какое-то подобие подушки.

Уртред медленно встал на ноги, все еще глядя на нее. Она улыбнулась ему, потом ее глаза закрылись и она мгновенно заснула. Он еще какое-то время глядел, как если бы черпал силу от ее вида, а потом вышел наружу.