Текст книги "Полунощная Чудь"

Автор книги: Оливер Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 36 страниц)

ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА. Последняя Сторожевая Башня

Хотя, что довольно странно, на вершине горы ветра не было вообще, поднявшиеся штормовые облака встретили Уртреда, когда он спускался по северному склону Равенспура, и вскоре ему уже пришлось сражаться с воющей на все голоса снежной бурей. Тем не менее он бежал так, как если бы за ним гнался сам Исс. Но его преследовал только ужасный вой волков, доносившийся сверху.

Крутая каменистая тропинка стала более ровной и он перевалил через последние валуны. Теперь перед ним лежала ровная поверхность, покрытая снегом, глубиной по колено. Он был на северной равнине. Как он найдет Талассу и остальных, в такую бурю? Летящие снежинки ослепляли, так что он знал только то, что где-то слева бежит продолжение Барьера Айкена, а на севере находится лес. Быть может ему надо прежде всего добраться до леса? Он должен идти на север.

Его магия ушла, нет ничего, что могло бы вести его через темноту, но, наверное, с ним был Ре, потому что после нескольких часов борьбы с сугробами он оказался на опушке леса. Первый за много часов порыв теплого ветра, прилетевший из леса на севере, разогнал снег, и во внезапно наступившем затишье Уртред увидел еще одну сторожевую башню, темный силуэт в ночи – двойник тех, которые были на южном Равенспуре и в Годе. Он внимательно поглядел на нее, спрашивая себя, обитаема ли она. Судя по внешнему виду она была покинута, но, пока он смотрел, клуб дыма вылетел через открытую дверь и унесся прочь. Тем не менее света внутри не было. Он нажал на шип на своей перчатке, который освободил невидимый нож, и, осторожно подойдя к башне, прижался к косяку двери, петли которой скрипели под дуновениями ветра. Уртред заглянул внутрь: последние огненные угольки слабо светились в камине на дальней стороне помещения. В комнате был стол и другая мебель, все было покрыто слабым слоем снега, наметенным ветром.

Эта башня как две капли воды походила на ту, в которой он был утром, только наверх вела деревянная, а не каменная лестница. Место было пусто, но его оставили совсем недавно. Он зашел внутрь, тщательно закрыв за собой дверь, его нервы пощипывало, и осторожно подошел к огню. Над очагом висел горшок, из которого торчал черпак. Уртред поднял черпак и принюхался: тушеные овощи какого-то вида. Внезапно он осознал, до чего голоден: сорвав маску, он поднес черпак к своим потрескавшимся губам. Все уже остыло, но он жадно проглотил все, что было в черпаке. Оказалось, что это были тушеные грибы, корни и бобы, очень хорошо приготовленные. Он зачерпнул еще один черпак, а потом еще и еще. В этот момент он подумал: а что, если пища отравленная? Но голод взял свое, он ел и ел. Потом он подбросил углей в огонь, и, увидев поленицу дров рядом с очагом, подложил несколько поленьев. Сухое дерево быстро разгорелось, и вскоре в очаге пылал настоящий огонь. Ноги стали оттаивать. Он уселся за дубовый стол и выложил на него все, что было в рюкзаке. Пища была безнадежно испорчена после того, как в рюкзак попала болотная вода, но фляжка с вином не пострадала. От раскупорил ее и сделал хороший глоток.

Уртред почувствовал, что очень устал, а мышцы ног горели после подъема и спуска с Равенспура. Его глаза закрылись. В голове бродили беспокойные мысли. Встреча с Хозяином, товарищи на равнине.

Внезапно Уртред открыл глаза; он был уверен, что спал не больше нескольких секунд. Он встал на ноги и пошел к деревянной винтовой лестнице, ведущей наверх. Пошатываясь, он поднялся по ней и открыл деревянный люк, ведущий на крышу. По-прежнему шел снег, холод слегка оживил его. Вокруг не было ничего, кроме темноты и летящего снега. Но он упрямо продолжал смотреть на юг, страстно желая уловить малейший отблеск света, любой признак жизни. Он костями чувствовал, что его друзья живы, и что они приближаются. Вокруг все было тихо, мягко падал снег: мрачная и торжественная тишина. Его глаза опять начали закрываться, но он с усилием заставил себя снова открыть их и вернулся в сознание.

Примерно через полчаса Уртред увидел сильный белый свет, внезапно вспыхнувший на юге. Миля или две, может быть больше, решил он. Это было не физическое пламя, насколько можно было судить. Магия. Его друзья там они, без сомнения, заблудились в снежной буре. Он попытался определить место, из которого бил свет, потом сбежал вниз по лестнице и толчком открыл дверь башни. Но когда он очутился снаружи, свет на равнине уже исчез, как если бы его никогда и не было.

Он сделал несколько шагов вперед, к сугробам, но темнота полностью поглотила его. Поглядев назад, он не смог увидеть даже башню, а ведь он отошел от нее буквально на несколько ярдов.

Он вернулся обратно по своим следам, с облегчением увидев свет очага через открытую дверь. Он вошел, закрыл дверь и запер ее на деревянный засов. В позвоночнике угнездился глубокий холод. Он почувствовал, что зло очень близко.

Потом он опять вскарабкался наверх. На этот раз он услышал новый звук, странное шипение, и, уставившись вниз на снег, падавший к подножию башни, увидел черный туман, который тонкими струйками тек с горы, туман, который извивался и крутился, как если бы хотел принять какую-то форму. Откуда он взялся? Еще мгновение назад его не было, а теперь вся белая равнина была запачкана пятнами распространяющейся черноты.

Потом по его позвоночнику прошла дрожь и он понял: это волк. Это та самая тварь, о которой Хозяин говорил ему, и которую послал сюда. Это не было создание из плоти и крови, но из льда и тени, существо из другого мира, в какое-то мгновение материальное, в следующее – туман. Волк еще не полностью материализовался, да. Но прямо на глазах пораженного Уртреда он начал принимать форму, становиться твердым. Появилась спина, потом на мгновение вспыхнула картина пасти, усеянной неровными зубами, через мгновение все унес порыв ветра, но фигура возникла вновь, уже немного другая, и начала твердеть, с каждым мгновением становясь все более и более материальной – и все более и более большой. Наконец она стала размером с башню. И он увидел, что там, где падала ее тень, снег превращался в черный лед. Снег пошел еще сильней, он завесил сцену белым занавесом. Уртред опять выглянул наружу, но не было видно ничего.

А потом душераздирающий вой, как ему показалось прямо в ухо, и он повернулся. Пасть из Хеля, пурпурная и черная, с тысячей гниющих зубов, чернела прямо перед над ним, волк был выше башни, а его дыхание пахло горьким черным льдом. Существо выдохнуло, Уртред мгновенно упал на пол, а стены покрылись черным льдом. Они мгновенно промерзли, треснули и стали разваливаться, став ломкими как стекло. Большой кусок парапета рухнул вниз. Уртред ухватился за верхушку лестницы и бросился вниз. Не удержавшись на ногах, он пролетел последние несколько футов, больно ударившись плечом. Несмотря на боль, он мгновенно вскочил на ноги и поковылял к двери. Он должен предупредить остальных. Уртред выбил деревянную задвижку и вывалился наружу, со страхом взглянув на башню.

Но успев делать только шаг или два, он резко остановился. Чудовищная тень исчезла. Волк ушел, ушел в темноту. Куда? Опять снежная буря на мгновение прекратилась, и далеко вдали, на юге, он увидел свет фонарей, раскачиваемых ветром. Его товарищи! Теперь он сообразил, куда отправился волк. Прямо к ним! Уртред потащился вперед, к свету, неуклюже продираясь через сугробы и на ходу выкрикивая предупреждения.

ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ ГЛАВА. Найти дракона внутри

Со стороны Равенспура не доносилась ни звука с того мгновения, когда, после сражения со щенками Фенриса, они услышали леденящий душу вой. У всех появилась слабая надежда, что удастся убежать от Великого Волка.

Но, тем не менее, они торопились. И только благодаря связывающей их веревке удалось обойтись без потерь. Человек, шедший впереди, упал в овраг, покрытый тонкой корочкой снега, и его вытянули, с ушибами и порезами. Другой горец занял его место, но из-за снежной бури видимость была не больше нескольких метров, несмотря на горящие фонари. Они выдыхали из себя облако пара, губы стали синими и потрескались, лица осунулись и покраснели. Каждый видел только на длину веревки, связывавшей его с человеком перед ним, и поворачивал, когда Аланда, посовещавшись с посохом, кричала, что нужно менять направление.

– Я боюсь, – прошептала Имуни, отчаянно схватившись за руку Талассы.

– Не бойся: посох приведет нас в Лорн, – в ответ прошептала та, ее голос был едва слышен в вое ветра.

– Как? – спросила Имуни. Ее лицо посинело, а она сама дрожала от холода.

– Он сделан из дерева, которое росло в лесу впереди, – ответила Таласса. – Собиратель пиявок подарил его нам.

– Собиратель пиявок?

– Это существо, которое живет в теплом Сердце Мира, где наши предки плавали, как лососи в талых реках в самом начале времени, – улыбаясь сказала Таласса. – Подумай об этом тепле; тебе самой сразу станет жарко.

– Ничто никогда не согреет меня, – мрачно ответила Имуни, хотя ее маленький ротик невольно улыбнулся в ответ на историю Талассы.

Люди, одетые в грубые снегоступы, шли так быстро, как только могли, но колонна все равно двигалась медленно. Аланда часто останавливалась, чтобы перевести дух, крепко закрывала глаза и концентрировалась, ее лоб пересекали морщины. Потом, после каждой такой паузы, она немного меняла направление и опять шла дальше.

Таким образом прошло полчаса. Ветер с юга начал слабеть, хотя снегопад, и без того сильный, стал еще сильнее. Потом они услышали новый звук. Сначала они подумали, что опять слышат вой ветра, низкий глубокий вздох, то усиливавшийся, то ослабевавший, но ветер полностью прекратился и снег падал прямо вниз. Они остановились и стали слушать. Звук раздался снова, тревожный и неестественный, возможно немного ближе, хотя, быть может из-за сильного снегопада, невозможно было сказать, откуда он идет.

– Что это? – спросил Джайал.

– Волк, – ответил Гарадас. – Он нашел мертвого щенка. А сейчас он ищет нас. – Его люди тревожно задвигались, бросая нервные взгляды на окружающих их снег.

– Как? – спросил Джайал. – Разве он может пойти по нашему следу через снежную бурю?

– Ты не понимаешь: он везде на этой равнине. Это его королевство, Равнина Волков, – ответил Гарадас. И действительно, звук шел со всех сторон сразу, в нем было отчаяние и холод ледяного ветра.

– Тогда мы будем сражаться, – сказал Джайал, хватаясь за Зуб Дракона.

– Лучше бы ты как следует помолился, – ответил староста, бросая безнадежный взгляд на свою дочку, которая глядела на взрослых вокруг себя с невинным непониманием. – Он только наполовину принадлежит нашему миру: его глаза сделаны из умирающих углей сердец богов, тело из льда и тумана, дыхание ядовито, когти крепче чем шипы на перчатках жреца, а бежит он со скоростью ветра.

– Сколько еще до леса? – спросила Таласса у Аланды.

– Мы должны быть очень близки к нему; но посох говорит мне только в каком направлении идти, а не как близко мы от леса.

Он опять пошли дальше, пробиваясь через сугробы так быстро, как только могли. Глаза всех людей обшаривали окрестности и не видели нечего. Тем не менее острый запах йода наполнил воздух, а в слабом свете фонарей снег перед ними, казалось, стал слегка желтым.

Потом последовал еще один вой, от которого затряслись все кости. Значительно ближе, быть может в пятидесяти футах за ними, и даже через подушку снега они почувствовали, как под их ногами затряслась земля.

Люди в цепочке растерялись и впали в панику, веревка закрутилась вперед и назад. Гарадас выкрикнул приказы, но некоторые из его людей, казалось, лишились рассудка; они сбросили с себя пояса или перерезали веревку, привязывавшую их к колонне. Некоторые схватились за оружие, а половина горцев повернулась и побрела подальше от звука. Оставшиеся стали в круг и застыли в напряженном ожидании. Джайал, которого веревка сбросила на землю, вскочил на ноги. – Там! – сказал он, и в сиянии Зуба Дракона все увидели это: темный силуэт, больше чем дом, темнел сквозь падающий снег. Вприпрыжку фигура двинулась к ним, два красных уголька как фонари прыгали по воздуху – глаза зверя, высоко над землей. Он откинул голову назад, готовясь завыть.

Уртред мог видеть свет фонарей – белое пятно, едва видимое через летящий снег. Он шел по цепочке желтых следов на юг, надеясь, вопреки всякой надежде, оказаться рядом с ними раньше волка. Но он, конечно, опоздал, зверь материализовался впереди, между ним и светом.

Он побежал вперед через сугробы. Сейчас, больше чем когда-либо, ему была нужна магия Ре. Воздух был полон запахом твари, а потом Уртред оказался сразу за ним: волк как-то сразу появился из-за снежной бури, его темная фигура была высотой в дом. Уртред остановился и, напрягшись, закрыл глаза. Где те огненные искры, которые так ярко горели в его венах в Тралле? Сейчас он чувствовал только теплое покалывание и кончиках своих искалеченных пальцев, как если бы Бог услышал его призыв, но смутно и неопределённо, как если бы находился где-то в арктической ночи или на верхушке далекой горы, так что хотя по его венам и потекло огненное пламя, он смог создать только красный шар, похожий на пузырь, который стал медленно стекать с его пальцев. Уртред в отчаянии бросил его в направлении твари. Шар упал у его ног и снег, зашипев, начал испаряться.

Зверь повернулся, жидкий огонь в первый раз осветил его целиком. Уртред увидел белые кристаллы его шкуры; красные колодцы глаз глядели прямо на него, потом отравленное дыхание волка окатило его, похожее на вонь металла, давно утонувшего в пруду, проржавелого и ядовитого. Мгновенно на плаще образовалась корка из черного льда, похожая на медное покрывало, колени согнулись под ее тяжестью. Лед проник и в глазные отверстия его маски. Глаза, лишенные век, глядели на мороз, опустившийся на них. Уртред покачнулся, пытаясь остаться на ногах. Через тонкий слой льда он мог видеть небольшую группу людей: лицо Талассы, сияние Зуба Дракона, восемь горцев.

Он сражался, стараясь не дать льду сковать свои ноги. Где же этот расплавленный огненный дракон или Стена Огня?

И тут неожиданно, неизвестно откуда, пришло тепло, наполнив его тело. Постепенно зрение стало восстанавливаться, глаза отмерзали. Кончики пальцев взорвались огнем, и Уртред бросил пламя вперед, расплавленная лава ударила в бок твари, прожгла шкуру и устремилась внутрь; на теле волка появилась огромная дыра. Он увидел, что Таласса и остальные обогнули волка и неуклюже побежали к нему. На их ногах было что-то интересное: он всмотрелся, и увидел, что все они носили снегоступы.

– К башне! – крикнул Уртред во весь голос. Он повернулся, и в свете Зуба Дракона увидел, что она намного ближе, чем он отваживался надеяться. Не более пятидесяти футов, и, сразу за башней, голые ветки края леса. Все остальные были уже за ним, но волк пришел в себя и шел прямо на него, как лавина из кристалликов льда и тумана. Его фигура мигнула, потом исчезла, чтобы материализоваться опять, намного ближе; так, шаг за шагом, он надвигался на них.

Потом край тела Фенриса расплылся и наплыл на него, Уртред почувствовал ужасный, замораживающий холод. Он ударил перчатками налево и направо.

Тварь завыла от боли и ярости; из ниоткуда появился огромный ледяной коготь и, как серпом, попытался полоснуть по Уртреду, который успел пригнуться в самое последнее мгновение. Отпрыгнув назад, он почувствовал, что освободился от удушающего ледяного облака. Его плащ, однако, стоял как сталь; Уртред разодрал его своими когтями, тот раскололся с душераздирающим треском. Все остальные уже были за дверью. Джайал стоял за порогом, держа дверь открытой: Уртред бросился к нему. Волк был прямо за ним, так что когда Уртред бросился мимо Джайала в башню и дверь с треском захлопнулась, вся башня наполнилась облаком замерзающего пара.

Гарадас и Джайал всем весом налегли на дверь и опустили деревянный засов. Потом опять раздался страшный вой: как если бы воздух вырвали из его ушей и окружающего эфира, в то время как тварь окружила башню, наполнив её белым ослепляющим туманом, температура резко упала. Он мог видеть только свет от Зуба Дракона и фонарей, вокруг которых метались какие-то тени. Его руки встретились с чем-то твердым, и он сообразил, что это стол в центре комнаты. Он схватил его и приволок к двери; двое мужчин отступили в сторону и он бросил стол на их место. Джайал и Гарадас уже волокли другую мебель, чтобы укрепить баррикаду. Все выглядело так, как если бы дверь удержится – пока.

Потом послышался еще один долгий вой, холодный и пронизывающий, как арктический ветер, потом скрежет льда, царапающего по камню, как если бы зверь кружил вокруг башни; отвратительная вонь от его ядовитого дыхания сочилась через бойницы, покрывая льдом каждый дюйм обнаженного камня.

В этом свете, который пробивался через удушающую дымку, Уртред заметил еще одну колонну густого тумана, которая медленно текла вниз через открытый люк над его головой. Тут же он почувствовал леденящий холод на лодыжках и взглянул вниз: клубы тумана начали сочится через узкие щели рамой и дверью, и уже покрыли волнообразным покрывалом толщиной в два-три дюйма пол около порога. Опасность снизу и сверху. Фенрис: став нематериальным, как зимний ветер, дыхание, выдох, он собирается проникнуть внутрь, оказаться среди них. Никакой камень не остановит его, скоро он материализуется внутри башни. Тогда они все умрут, как и предсказывал Хозяин.

Воздух становился холоднее с каждой секундой. Уртред отступил назад и дико посмотрел вокруг. Огонь в его венах стал угасать. Тем не менее сейчас ему опять нужен огонь, больше чем когда-нибудь, но не тот огонь, который уничтожил вампиров в храме, а великий огонь, огонь творения, который заключен в существе, сила которого была бы не меньше темной силы Фенриса. Нужен огонь, который живет в драконах – жеребцах богов, которые сейчас носятся по воздуху над Равенспуром, нужна древняя магия.

Однажды он уже призвал эту силу, нечаянно, двенадцать лет назад в пещере Священного Огня монастыря Форгхольм. Сможет ли он опять выполнить заклинание творения? Или это сила природы, которой невозможно повелевать? Вызывание духов: самый высший уровень всех пяти искусств пиромантии. Змеи, которых он призвал на Равнине Призраков, были низшим уровнем в иерархии огненных созданий: Дракон был высшим. Никакие часы и годы учебы не помогут, если ты в глубине душе не веришь в успех. А что он узнал в могиле Маризиана? Книга Света превратилась в прах, та самая книга, по которой он учился заклинать Пламя. Но у него есть вера, вера, которая живет в его сердце, а не в книге.

Он закрыл глаза и начал искать семена огня, похороненные глубоко в душе, его мысль побежала по темным закоулкам его сознания. Ему казалось, что он ищет уже давно; одновременно он чувствовал, что становится все холоднее и холоднее, но это было далеко от него, давно ушедшего в путешествие по самому себе. Далекие воспоминания, детская невинность, давно испорченная шрамами и горькое одиночество, в его сознание кружились незваные гости; потом появились черные слова Хозяина, как если бы в этой одной личности собрались все предательства и неудачи его жизни. В башне медленно падала температура, пока туман и когти льда не поглотили все, даже свет Зуба Дракона…

Потом раздалось громкое рычание, на этот раз не снаружи, а внутри башни, и он сразу понял, что Фенрис здесь, и тут, вместе с этой мыслью, пришел и огонь, тот самый, который он искал, и все стало как тогда, много лет назад, в пещере Священного Огня Форгхольма. Его душа устремилась навстречу ему, от этого холода, страстно желая тепла. Внутренним взглядом он видел красные отблески огня, а внутри его змеевидную оранжевую фигуру в красном зародышевом мешочке, которая готова была родиться и ждала только семени, которое он должен принести. Он вошел в этот красный свет и вспомнил, что именно так все и было, когда он был ребенком, так что он был и в сердце существа, которое создавал, и, одновременно, снаружи. Теперь он бросил их вперед, огонь и яйцо, которое он создал из своего сердца, и они с ревом понеслись по потоку его крови; рев крови и рев огня слились в его ушах в музыку Пламени, а потом они достигли конца пути, он поднял перчатку и выпустил их наружу.

В то же самое мгновение белый туман стал оранжевым, и его творение встало перед его глазами.

Дракон, существо непонятной массы в десять футов высотой, пламенно-алое тело, глаза-карбункулы, которые глубоко сидели в треугольной ящероподобной голове, и по каждую сторону его похожей по луковицу шеи, жабры, напоминавшие надувшиеся кожаные мешки. Светящиеся серебряным светом крылья, сделанные, казалось, из твердого огня, раскинувшиеся на всю ширину башни, когтистые лапы из сверкающей стали. То самое создание, которое он сотворил в Форгхольме.

Его товарищи собрались в дальнем конце комнаты и закрыли лицо руками, защищаясь от страшного жара, который извергал из себя Дракон, окруженный аурой белого пламени. Какие-то соломинки и щепки взвились в воздух, вспыхнули и мгновенно сгорели. Лужа белого тумана на полу и форма, возникавшая в колонне света сверху, мгновенно выкипели, превратившись в густой пар, который черной слизью осел на пол. Башню сотряс агонизирующий вой волка прямо из середины комнаты, его ледяное сердце начало таять. Туман, из которого он образовывался, стал испаряться, потом побежал через открытый на потолке люк, улетая от раскаленного белого огня. Но башня была слишком мала для дракона. Колеблющаяся масса из пламени и чешуек взлетела вверх, вслед за убегающим туманом, лестница вспыхнула как свечка, от пола до потолка, когда он пронесся над ее горящими ступеньками в небо, в погоню за улетающими тенями.

Уртред почувствовал, как его уносит вверх, как если бы он сам был живым сердцем существа, которое создал. И тут он стал Драконом, под его ногами больше не было земли, его сущность устремилась вверх. За один удар сердца стены башни расплылись и исчезли с обеих сторон, когда он взлетел над полом и вырвался наружу через открытый люк на верхушке лестницы, оставляя за собой горящее дерево и кипящий пар. Он бросил огненный взгляд на покрытую лишайником верхушку башни и парапет, около которого стоял совсем недавно. Потом взлетел в летящий снег, который внезапно превратился в туман, как если бы жар тела мгновенно испарил его, и полетел дальше, окруженный оранжевым ореолом из капелек воды. Под собой он видел покрытую снегом равнину и темную линию Барьера Айкена.

Он не мог управлять полетом, Дракон нес его через темноту на север, как если бы чувствовал, куда улетели его собратья, которых Уртред видел в сумерках. Дракон летел, равномерно ударяя могучими крыльями и со свистом рассекая воздух перед собой. С того мгновения, как крылья унесли его вверх, Уртред ощущал радостное возбуждение, голова кружилась от мысли, что земля находится далеко внизу. Дракон летел над снеговыми облаками, ночь была кристально ясной; облака, похожие на шерстистых барашков, кружились в вихре вокруг сторожевой башни, из которой он взлетел в воздух. Небо было пусто, от севера до юга, Уртред отчетливо видел Сломанные Вязы, их острые пики, рвущиеся в небо, толпились вокруг их центра, Равенспура. А за ними находились Палисады.

Он стал Драконом, и видел его глазами, слышал его ушами и чуял его носом – и намного лучше, чем своими. Он чуял след драконов Харкена, слабый запах металла и огня. Он сам видел, как они летели на север, и его создание последовало за ними. Под собой он увидел лес, который простирался далеко на север. Внезапно ему захотелось остановить Дракона и вернуться обратно к сторожевой башне, но было слишком поздно – Дракон был квинтэссенцией воли, тварью Ре, родившейся в сердце солнца: как только он выбрал свой курс, никто и ничто не могло заставить его повернуть назад. Уртред мог только нестись вместе ним вперед, над лесом, земля стремительно уносилась прочь. Появился еще один горный кряж, руины города, озеро, далеко впереди он заметил холодную и пустую тундру. Темная линия Барьера Айкена бежала прямо через нее. Теперь земля под ним стала смазанным пятном. Могучие крылья покрыли сотни миль за минуту! И тут Уртред почувствовал, что чем дальше от башни и точки вызова улетал Дракон, тем слабее он становился. Его сила уходила, крылья били все медленнее и медленнее. Потом Уртред почувствовал невесомость, Дракон начал падать, земля понеслась навстречу. Он попытался захватить контроль над зверем, стараясь остановить вертикальное падение. Но его воля и воля Дракона были разделены.

Огонь в венах начал гаснуть, Дракон падал кругами, все быстрее и быстрее, похожий на птицу, подстреленную в полете стрелой охотника. Хотя голова Уртреда кружилась и во время полета, это не шло ни в какое сравнение с тем головокружением, которое накатило на него сейчас, когда Дракон камнем устремился прямо вниз на ледяную равнину под собой.

Уртред посмотрел на землю, стремительно несущуюся к нему, и приготовился к смерти…