Текст книги "Полунощная Чудь"

Автор книги: Оливер Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)

СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА. Лунный Пруд и что находится за ним

В конце концов, после многих дней пути, Джайал не выдержал, повернулся спиной к Сияющей Долине и отправился обратно в лес. Он видел, что приближается полнолуние. Он знал, что его поиск был ошибкой с самого начала: разве он в состоянии убежать от сражения, которое происходит в его сознании? У него не было ответов, а тут еще голод и постоянные видения. Голос не умолкал никогда. Неужели Двойник не спит? Джайал повернул голову и взглянул на темное облако, висевшее над южными горами, прекрасно зная: какую бы дорогу он не выбрал, как бы не шел через хитросплетение деревьев и прогалин, все равно, неизбежно, он вернется к центру леса и загадке озера.

Через несколько дней он очутился там. И увидел три грубых хижины на берегу, две рядом, а одна подальше. Пока Джайал глядел, дверь самой ближней открылась и из нее вышел жрец. Он шагнул вперед и поздоровался с ним. Джайал почувствовал, что, скрытый за маской, Уртред анализирует его, без сомнения пытаясь понять, кто перед ним: он или его тень. Наконец жрец убедился, что перед ним тот самый человек, который вышел из лагеря две недели назад. Он тут же предложил ему оставшиеся крошки еды. Джайал жадно набросился на них.

Следующий день он отдыхал: вместе со жрецом они сидели на берегу, разговаривая обо всем, что приходило в голову: об их детстве и юности, о годах и странах. Он рассказал о своем шестилетнем поиске меча, жрец – о восьмилетнем добровольном заточении в башне. О смерти брата Уртреда. О Талассе. Гарадас и оба оствшиеся в живых жителя деревни никогда не подходили к ним. Из того места, где сидели Джайал и Уртред, они видели, что горцы сделали грубые удочки и ловили рыбу в озере. Из-за Черного Облака они, как и южане, не могли вернуться в свою деревню; а больше идти им было некуда.

Голод грыз их обоих. Джайал соорудил из лиан что-то вроде сети, о которой говорил днем, в надежде вскоре поймать в нее хоть что-нибудь.

Над озером встала луна. До полнолуния оставался всего один день.

Они пошли спать голодными. Джайал встал на рассвете. В сером свете, лившемся снаружи хижины, он увидел туман, повисший над озером, и услышал что-то новое: песня пары дроздов, доносившаяся из небольшой группы деревьев неподалеку. Но его очаровала вовсе не песня, а мысль о еде. Он поднял самодельную сетку из лиан, склонил голову на бок, потом несколько мгновений слушал и молился, прося птиц не улетать. Уртред приподнялся на локтях и тоже прислушался.

– Вот мясо для нашего стола, жрец, – сказал Джайал. С этими словами он исчез, бесшумно вышел из хижины и стал пробираться через утренний туман, который полотном накрыл поверхность озера. Вскоре он был совсем близко от деревьев на краю леса, из которых доносилась песня дроздов. Но при его приближении птицы вспорхнули и перелетели немного дальше вдоль берега озера. Опять он подкрался к ним, и опять они упорхнули на дразнящее расстояние. Он пытался опять и опять, и каждый раз повторялось одно и то же, пока не сообразил, что его затянули вглубь леса. Птицы летели впереди, завлекая его в темное переплетение дубов и буков, где всегда царили сумерки. Клыки голода стали острее, а песня дроздов еще подстегивала его аппетит: он уже ощущал на языке их сладкое мясо, такое же сладкое, как и их песня.

Все утро Джайал следовал за ними по той части леса, в которой никогда не был. Здесь и там он видел вырезанные на деревьях изображения: злые лица, стволы с глазами, тотемы забытого времени, возможно даже времени народа Аланды. Но он их почти не замечал – голод заглушал все остальные чувства. Только однажды, когда птицы сели на ветку старого дуба, а он достал сетку и бросил ее, Джайал сообразил, насколько близок к сумасшествию. Опять его сознание затопили видения о его друзьях, погибших на поле боя, о Аланде, о Двойнике. Какафония звуков наполнила его голову, присоединившись к песне дроздов, громко звучавшей среди деревьев и призывавшей своих товарищей. Казалось, весь лес наполнился шумом, мертвые звали мертвых, его темная половина толкало его в безумие.

Он вошел в темное сердце леса, и темнота вошла в него. Он должен дать птицам улететь: все равно в них мяса на один укус. Как только он освободился от них, его собственное сознание освободилось от мира. Он сейчас ляжет здесь и умрет. Но темнота была в его крови, черный петух, кровь которого надо выпить. Быстрым движением он сломал твари шею, а потом вонзился зубами в его тело, откусывая куски и глотая их с недостойной скоростью, а вырезанные лица деревьев глядели на него вырезанными глазами, как аватары давно минувших лет.

Мясо птицы едва не задушило его. Внезапно он почувствовал себя больным, ощутил странный жар, как если бы в его сознание вошел трепещущий призрак. Он остановился и убрал оставшуюся часть тушки в рюкзак.

Потом он шел весь день, даже не зная, где находится, пока каким-то образом не оказался на берегу озера. Наступил вечер. Луна плыла над облаками, как корабль над водой. Внезапно он вспомнил, что сегодня ночь полнолуния. Он взглянул вверх и увидел Темное Облако, плывшее над Астарагалом по направлению к светящейся сфере, его темные пальцы падали на лес всего в нескольких милях от него. Джайал немедленно заметил, что деревья на берегу озера стали коричневыми. Холодный ветер начал сражаться с теплым. Края озера уже сковал тонкий слой льда. Он услышал странный шум, как если бы птицы защебетали прямо в ушах. Движение: тени, похожие на призраков в деревьях.

Джайал подошел к озеру, встал на колени и начал пить, пытаясь избавиться от жара в венах. От воды стало немного легче. Он встал и посмотрел на свое отражение. Меховой плащ, который ему дали в Годе, порвался и запачкался после того, как ему постоянно приходилось продираться через кусты в лесу. Через дыры просвечивал кожаный панцирь. Сучки и вьюнки облепили сапоги. В наступившей темноте лицо с густой белой бородой было освещено феерическим светом Зуба Дракона, сиявшим через дыры в ножнах. Как снаружи, так и внутри он был одинаковым – оборванным чучелом бывшего себя.

Луна поднималась все выше и выше, пока не застыла над мертвым центром озера, каждый рубец на ее желтом лице совершенно точно отражался в зеркальной воде.

Как и луна, он повис между двумя мирами: реальным и его тенью. Он знал, что даже в этот вечер Двойник глядит на него издали. Уголком глаза Джайал видел самого себя, стоявшего на берегу.

Но он увидел и остатки пирамиды – это была его последняя надежда. Но там не было никакого письма от отца, только загадка, которую никогда не удастся решить. Отец приказал ему жить и добыть меч, он так и сделал. Но теперь поиск закончен, неудачно, на берегу озера, на самом пороге скрытой страны. Сначала он почувствовал гнев, а потом злобное сомнение, зароненное Двойником. Безрадостное признание самому себе: начиная с экзорцизма он всегда был инструментом отца, никогда не был хозяином самому себе. Всегда отец приказывал ему, и всегда он подчинялся. Быть может только Двойник по-настоящему свободен.

Джайал покачал головой. Как только он поверит в это, все будет кончено.

Тут он сообразил, что Уртред вышел из хижины. Сейчас жрец сидел на последней каменной плите дороги, уставившись на воду; луна стояла над деревьями. Джайал уселся рядом с ним, слишком усталый, чтобы говорить. Потом он вспомнил, что принес еду. Джайал громко рассмеялся, жрец повернул маску к нему. – Что случилось? – спросил он. Вместо ответа Джайал протянул ему обуглившиеся остатки дятла, и, как только он сделал это, слезы, необъяснимо, потекли по его щекам. Жрец поглядел на него, потом опять повернулся к встающей луне.

– Слишком поздно для еды, – мрачно сказал он. – Полнолуние. Сегодня ночью Таласса станет Живым Мертвецом.

– И сегодня ночью, как обещал Хозяин, придет Чудь, – успокоил его Джайал.

Глухой вой послышался из хижины Талассы. Джайал спросил себя, какая мучительная борьба должна происходить в душе Уртреда. Но выражение его лица всегда было скрыто за маской.

Уртред заговорил снова. – Прошлой ночью я говорил с Талассой. Я сказал ей, что луна почти полная. Она сказала, чтобы я больше не приходил… – Его голос оборвался.

Джайал кивнул. Он посмотрел на берег озера. Прошлой ночью рядом с хижиной Гарадаса горел костер, сейчас его не было. – Куда они ушли? – спросил он.

– Они увидели, что приближается облако. Вот они и ушли в полдень, позвав нас, говоря, что уходят дальше на север.

– Никому не сбежать от Чуди, – сказал Джайал, потом опять замолчал, глядя как облако наплывает на озеро. Тем не менее, пока он глядел на него, Джайал ощутил какое-то новое чувство – безнадежность их положения исчезла. Как если бы его сознание внезапно разморозилось. Он встал, жрец поглядел на него, удивленный внезапным движением.

Аланда говорила о Лорне как о месте, где не действуют законы природы, где нет времен года, нет ни времени, ни перемен, где всегда над землей стоит полная луна.

Но этот лес вовсе не то место: это можно видеть хотя бы по павшим, гниющим деревьям с толстыми наростами на стволах, по зловонной болотной тине, да и по обуглившимся остаткам птицы, которую ему пришлось убить, чтобы остаться в живых.

Но сейчас луна полная.

И почти в зените. Джайал стоял, пристально глядя на необъятное светило, наполнившее небо и его сознание. Теперь оно соответствует луне другого мира, а Аланда сказала, что это ключ к Лорну. Луна, Бог Эревон для его предков – старейший из всех богов – Бог мудрости и знания, разве не луна учит людей, что в мире все изменчиво. Бог, который похоронен в Лорне и, одновременно, всегда висит над миром. Он посмотрел вниз из страха, что его сознание полностью растворится в постоянном серебряном сиянии…

Он посмотрел вниз, ослепление луной прошло, поверхность внутреннего моря опять засияла перед его глазами…

По спине прошел холод.

Он все еще стоял на последней плите на краю озера, но как если бы вуаль сдернули с поверхности воды, и перед ним открылась вся вселенная. Вода внезапно стала прозрачной, и через нее, как через гигантское увеличительное стекло, были болезненно четко видны самые маленькие детали. Он увидел дорогу, идущую под поверхностью воды: теперь это был ряд светящихся камней, ведущий к исчезающий вдали точке. По обеим сторонам дороги горели золотые лампы, подчеркивая ее неизмеримую длину, как если бы она протянулась в другой мир, открывавшийся перед его глазами. Как если бы глаза пилигрима не могли остановиться, но шли все дальше и дальше по дороге… потом он увидел место, где свет обрывается, берег озера, а за ним огни города… Лорн.

Он хотел позвать жреца, но не смог выдавить из себя ни слова. Как будто его тело осталось позади него, а он сам спустился по дороге вниз, стоит на том берегу озера и смотрит через его обширную поверхность. Над воображаемым озером висел туман. Вдали он увидел остров. На дальнем конце острова возвышался невысокий холм, на его вершине он разглядел то, что выглядело как белый дворец, сверкающий в лунном свете. Дальше, в нескольких милях от этого острова, он увидел его собрата: высокая каменная скала, вокруг которой бушевал шторм и бурлили белопенные волны. Полная луна, точная копия той, которая горела в небе над озером Внешнего Мира, висела над видением островов.

Затем появились ощущения и он почувствовал, как ароматный воздух играет на его коже. Тысячи фонарей сверкали в темных купах деревьев, окружавших берег Лорна. Он услышал, как ветер поет в рощах и увидел, как он играет фонарями, висящими на раскачивающихся ветках. Услышал он и музыкальные мелодии, играли на лютне, возможно одна из тех лютен, о которых говорил Фуртал, ветер приносил к нему их сладостные звуки.

Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Но когда он опять огляделся, то обнаружил, что по-прежнему стоит на берегу озера. Он повернулся. За ним дорога, освещенная светом золотых ламп, уходила в бесконечность, но тем не менее он увидел озеро в мире смертных и две одинокие фигурки на его берегу. Он зашел слишком далеко! И сейчас стоит на границе двух миров: настоящего и мира теней. Джайал захотел, чтобы его тело шагнуло вперед, в море и соединилось с душой, находившейся в Лорне.

Внезапно душа вернулась обратно в тело. Уртред стоял рядом с ним; он, тоже, не отводил глаз от дороги, нырявшей в глубину темную воду. – Озеро: именно то, какое я видел в Сфере! – прошептал он.

– Дорога открыта, – сказал Джайал, делая шаг вперед.

– Осторожно, – предупредил Уртред, но Джайал уже вытащил Зуб Дракона: меч сверкнул, яркий луч света скользнул над поверхностью воды. Нога с плеском вступила в воду. В то же мгновение видение разлетелось на тысячи кусочков, как если бы было сделано из стекла. От его ноги пошла рябь, все дальше и дальше, вдаль, стирая изображение далеких фонарей, один за другим. Он нырнул за ним. Внезапно оказалось, что он барахтается по грудь в воде, как в первый день. Он тонул, рот был полон противной, ужасно пахнувшей воды. Он с шумом вынырнул на поверхность, отплевываясь и жадно дыша.

Джайал выбрался обратно на берег, потом обернулся; широкая рябь бежала по плоской поверхности озера, там, где было видение. Сама чудесная картина исчезла.

Он горестно вздохнул; Уртред тоже. У них мелькнула одна и та же мысль: вернется ли видение, когда вода успокоится? Оба глядели во все глаза. Постепенно рябь разгладилась и, поколебавшись, отражение полной луны восстановилось на поверхности, но, сколько бы они не смотрели, под поверхностью не было видно ничего. У Джайала было тяжело на душе, он держал видение в руках – оно было его, а он разбил его – уничтожил, как если бы его никогда не было.

Выругавшись, он опять прыгнул в мелкую воду и стал ногами бить ее как сумасшедший, пока не потерял равновесие и не упал. Холодная вода сочилась через лохмотья, в которые превратилась его одежда, жар Зуба Дракона заставлял воду бурлить и пузыриться вокруг него. Джайал откинул голову назад и завыл. Вот так сходят с ума, решил он, опять махнул головой и засмеялся на равнодушную луну.

Жрец вытащил его из воды. Джайал слышал, как Уртред говорит ему что-то успокоительное, но в его голове кричали тысячи голосов, и какое-то время он не слышал ничего. Потом, внезапно, его сознание просветлело. Он повернулся и посмотрел в маску жреца.

– Вот почему Фуртал так и не нашел Лорн, – сказал Джайал. – Он не существует на нашем плане бытия; он в Мире Теней.

– Должен быть путь, – сказал Уртред. – Как туда попал твой отец?

– У него был Жезл. Подумай, жрец, что он может? Открывать дорогу в Мир Теней! Я сам видел это, когда лежал, умирая, на поле Тралла, а мой двойник шел по мосту света. Как мы можем пройти за ним там, где летит только свет луны?

– Должен быть другой путь, – повторил Уртред, хотя и менее уверенно. Он заходил вперед и назад по каменной плите. Низкая луна висела над хижиной Талассы. Оба мужчины поглядели друг на друга. – Время почти пришло, – напряженным голосом сказал Уртред. Джайалу показалось, что жрец заскрежетал зубами. И тут на него, опять, накатила волна паники. Они были так близко! Он уставился на поверхность воды.

Луна была почти в апогее. Он знал, что сейчас в Талассе бушует жажда, сжигая ее вены, ее отравленная кровь становится черным проклятым гноем.

Джайал перевел взгляд на лес: черные облака очень близко. Там бушует ужасный ураган. Тем не менее ветер еще не добрался до берега. Возврата нет. Единственный путь – вперед, в озеро. Потом он услышал резкий вздох Уртреда и повернулся.

Видение появилось вторично: как если бы все то время, которое он глядел на лес, он знал, что оно появится, но суеверный страх мешал ему признать это, чтобы оно не исчезло вновь. Как и в первый раз, когда лампы из белого алебастра стояли перед ним, он видел свечение глубоко под поверхностью озера, однако один из приглушенный огней медленно разгорался, становился ярче, как если бы что-то поднималось из глубины, или другая луна, более свежая и блестящая, чем та, которая висела в небе, поднималась из воды. Он стоял совершенно спокойно, а свет становился все сильнее и сильнее, приближаясь по дороге, которая, по-видимому, вела в Лорн.

Оба инстинктивно отступили в тень деревьев, Джайал вынул Зуб Дракона, Уртред приготовил перчатки.

Им не пришлось долго ждать. Вода озера, которая мгновение назад была обыкновенной жидкостью, внезапно стала непроницаемо темной и раскололась как лед, осколки взлетели вверх и дождем посыпались по сторонам. Тот, кто вышел из центра портала на мелководье у края озера, выглядел как создание света. Высокий и красивый, одетый в белую одежду, тонкие, точеные черты лица, белые вьющиеся волосы, высокий лоб и пронзительные голубые глаза. В правой руке он держал белый посох. На мгновение он остановился, вода медленно, хрустальным каскадом, падала с его плаща, потом он глубоко вдохнул великолепно очерченным носом…

А потом его вид начал расплываться. Он сжался; перестал быть стройным, стал толстым и горбатым, всего в пять футов ростом. Там, где раньше был высокий лоб, появилась большая лысая голова, с уродливого черепа свисали складки плоти, едва не отстающие от костей. Такие же уродливые складки собрались вокруг подбородка, похожего на подбородок гончей. Глаза стали красными и глубоко вдавленными в глазницы, а одежда превратилась в грубую шерстяную тунику, которая плыла по поверхности воды, как коричневый лист кувшинки. Посох, сверкавший мгновение назад, съежился и стал искривленным корнем.

Непонятное создание встало и посмотрело на луну, которая как раз в этом момент зашла за облако, погрузив всю сцену в глубокую тень. Оно вздохнуло и пробормотало несколько слов на языке, который не понял ни один из мужчин. Потом, оторвав взгляд от луны, неуклюже выбралось на берег, его ноги были не видны под длинным мокрым плащом, который свисал с его горбатой спины как панцирь улитки. Потом оно остановилось, когда в темноте увидело свет Зуба Дракона. Уставилось вперед и заметило двух людей.

Джайал и Уртред вышли из-под своего укрытия. Рыцарь шел первым, пока не подошел к низенькому созданию и не навис над ним, уперев кончик меча прямо под подбородок.

– Говори, – сказал он. – Если у тебя есть язык и ты понимаешь меня. – Существо, однако, не казалось испуганным, оно только мигнуло, посмотрело на лицо Джайала, а потом медленно перевело взгляд на маску Уртреда.

– Да, я говорю на языке Внешнего Мира. – Хотя существо говорило с сильным акцентом, но в его низком животном рычании они распознали свой язык.

– Откуда ты пришел? – нетерпеливо спросил Уртред, так как луна боролась с облаком, и видение озера начало таять.

– Из Лорна, – ответило существо. – Я пришел забрать вас туда.

– Забрать нас? – Существо утвердительно кивнуло своей уродливой головой. – Да ты даже не знаешь, кто мы такие!

– О, я знаю вас, – ответил он, его глаза впились в маску Уртреда. – Ты Уртред, Уртред из Равенспура, а это, – сказал он, поворачиваясь к Джайалу, который все еще держал кончик меча у подбородка существа, – сын барона.

Меч задрожал в руке Джайала. Оба мужчины на мгновение потеряли дар речи. – Откуда ты знаешь нас? – спросил Уртред.

– Вы все узнаете, когда мы будем в Лорне. Но сейчас у нас мало времени. Чудь почти здесь, – ответил он.

– Дорога открыта?

– Полнолуние, – сказал он. – В полнолуние, когда луна стоит в высоте, открывается Путь в ваш мир.

– Тем не менее люди Лорна красивы, а ты…

– Безобразен? – закончил он. – Да, но ты же видел, как я выглядел, когда шел через пруд. Смертный воздух портит бессмертное тело, которое мне дал Ре.

Два человека посмотрели друг на друга, а потом на Черное Облако, которое уже висело почти над их головами.

– Тогда давайте поспешим, – сказал Уртред. – Я приведу Талассу. – Он бегом помчался к хижинам, оставив Джайала с существом. Джайал опустил меч. Между деревьями начал завывать ветер.

– Мой отец еще жив? – спросил Джайал.

– Он жив, но ушел из нашей страны. Барон повел своих людей на дальний север, в место, которое называется Искьярд.

– Он ушел? Почему? Он должен был ждать меня. Я принес ему меч.

– Он что-то обнаружил в нашей стране, что-то такое, что не терпело ни малейшей отсрочки.

Они увидел, как Уртред вывел Талассу из хижины. Она держалась за руку жреца, и выглядела очень слабой. Еще один порыв ледяного ветра, еще один вой между деревьями за их спинами.

Уртред посмотрел на облако, почти заслонившее луну, потом опять на существо. – У тебя есть имя? – спросил он.

– Я Немос, Открыватель Пути.

– Тогда, Немос, используй свою магию – веди нас в Лорн.

– Быстрее, – ответил Немос, нервно поглядев на лес. – Они идут.

– Кто? – спросил Джайал. Внезапно наступила тишина, ветер умер. И тут издалека послышалось мрачное шуршание, звук, который вначале он не смог объяснить. И только потом сообразил: это тысячи тел идут через лес, ломая все на своем пути, далеко, но приближаются с каждой секундой.

– Чудь, – прошептал он, не дожидаясь ответа Немоса.

– Пошли, – сказал Уртред Талассе, которая стояла рядом с ним, едва не теряя сознания, тонкая струйка слюны текла из уголка ее рта. – Время идти.

– Куда? – пробормотала она.

– В Лорн; место, о котором говорила Аланда.

– Ты нашел его?

– Вот увидишь, сегодня ночью мы найдем Серебряную Чашу, – сказал он, беря ее за руку.

Звук с юга уже оглушал. Приближающаяся армия с грохотом ломилась через деревья, слышался тысячеустый стон проклятых душ. Немос, не теряя ни секунды, поднял искривленный корень, который держал в руке, и поверхность озера мгновенно успокоилась. Потом он шагнул вперед, и погрузился в воду. Уртред повернулся к Джайалу. Младший Иллгилл взял вторую руку Талассы, и все трое шагнули в воду.

И из этого мира в следующий.