Текст книги "Неровня (СИ)"

Автор книги: Ольха Пономарь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

ГЛАВА 31.

«При приготовлении салата не смешивайте холодные продукты с теплыми, такой салат быстро испортиться или скиснет.»

   Советы тетушки Роксы.

   Замок показался неожиданно из-за поворота неезженной дороги, когда я уже отчаялась дойти. Быстро надвигались сумерки и ветер изредка раскрывал полы моей накидки, подбитой мехом. Руки без перчаток покраснели и заледенели, но я вцепилась в саквояж, как в единственного друга. Кучер, выполнив свои обещания и оставив сумки за воротами, хлестнул лошадей и был таков. Даже на заикнулся об отдыхе, хотя лошади уже были уставшими.

   Замок был невысоким, две башни и три этажа между ними. Окон было много, но светились только несколько, создавая ещё более мрачную картину, но я упрямо пошла на эти огоньки, как мотылёк на свет.

   Дверь отозвалась гулким звуком, когда я  зло долбанула по ней кулаком, игнорируя колотушку, и тут же охнула от боли – замёрзшим пальцам не понравился мой выпад.

   Подождала положенные несколько минут и уверилась, что прислуга у маркиза отвратительно работает.

   Я повернула ручку и потянула большую створку на себя, дверь поддалась легко, в холле догорали свечи на большом подсвечнике, а магический светильник светил совсем уж тускло. Но в доме было тепло, я с удовольствие почувствовала, как холод нехотя уходит из моей одежды и конечностей:

   – Эй, кто здесь есть? Маркиз? – хрипло сказала я.

   Тишина была мне ответом.

   Сняв накидку и повесив её на вешалку, я оставила зонтик на подставке, а саквояж на столике и прошла внутрь дома.

   Отсутствие людей и звуков слегка меня пугало, но я шла вперёд, пытаясь соотнести по памяти светящиеся окна и окружающую меня действительность. Тихо шуршала юбка, звук моих шагов и больше ничего.

   Кажется, здесь направо, потом снова направо…  или нет? Лестница наверх, я немного подумала и не пошла. На втором этаже как правило обустраивали личные покои, на первом же все остальные помещения, а это значит, что здесь шанс встретить живого человека у меня несомненно выше. Длинный коридор с галереей портретов, изумлённо на меня смотрящих и неожиданно сразу после него столовая со вкушающими людьми, хорошо освещённая и с витающими в воздухе аппетитными запахами. Я вспомнила недоеденное жаркое в харчевне целую вечность назад и громко сглотнула.

   Высокая, худая женщина посмотрела на меня и сказала рядом сидящему полному мужчине:

   – Фрид, разве сегодня мы подаём нищим?

   Тот резко взглянул в мою сторону, его чёрные глаза почти пригвоздили меня к месту, хотя я и так не двигалась.

   Я успела ответить первой:

   – Прошу простить меня за вторжение, я стучалась, но никто не открыл и я позволила себе дерзость зайти.

   – Кто вы и что вам нужно? – сердито спросил мужчина.

   – Фаинесса Ворна О'Кмар, и я вижу, что здесь мне не рады! – я выпрямилась в возмущении, – неужели приказ короля так мало для вас значит?

   Мужчина поднялся и подошёл ко мне, и предложив руку подвёл к столу:

   – Я маркиз Д'Ясен, это моя мама, – указал он на заговорившую первой женщину, а это моя сестра, – он махнул рукой на вторую женщину, весьма некрасивой наружности, – прошу вас, присоединяйтесь к нашей семейной трапезе, я думаю вы устали с дороги.

   По его сигналу мне поставили новый прибор и налили одуряюще пахнущий суп.

   – Благодарю вас, маркиз, дайте слугам указания принести мои вещи, оставшиеся у ворот.

   – Сию минуту, Фаинесса, вы позволите мне так вас называть по-родственному?

   Я поморщилась, но кивнула.

   Остаток ужина, кстати, довольно вкусного, мы провели в странном молчании. У меня было очень много вопросов, но маркиз молчал, по этикету же  я не могла заговорить первой.

   Вскоре все насытились и слуги споро убрали со стола, а маркиз предложил перейти в более уютную комнату, выпить чашечку кофие перед сном. Но я, сославшись на сильную усталость после дороги, попросила проводить меня до выделенных мне апартаментов.

   – Простите, мы не так богаты, я уже дал распоряжение приготовить вам синюю гостевую комнату.

   И, действительно, заглянувшая горничная дала понять, что комната готова. Я брела за ней, еле передвигая ноги, усталость неожиданно навалилась и грозила победить. Едва за неулыбчивой девушкой закрылась дверь, я заперла её и быстро раздевшись рухнула на кровать. Чтобы через несколько часов подскочить от диких воплей.

   Пока проморгалась, пока искала туфли, пол был просто ледяной, тонкий коврик не спасал от каменных плит, крики прекратились. Мне вообще показалось, что мне показалось. Я ещё немного посидела на кровати, ёжась от ночной прохлады, и, не услышав ничего подозрительного, вновь легла в кровать – досыпать.

   Утро принесло дождь и ощущение полного бессилия изменить ситуацию. Я одна, никого из знакомых рядом нет и похоже, я прямым курсом иду на алтарь, ой, простите, к алтарю.

   Мои невеселые размышления прервал стук в дверь:

   – Войдите, – укуталась я плотнее в одеяло. Дверь дёрнулась и осталась закрытой, сама же вчера заперлась, теперь вот вставай, вылезай из-под тёплого покрывала  и иди, впускай раннего гостя.

   Вчерашняя горничная принесла кувшин с горячей водой и дрова – затопить камин, уборная на этаже была общей для гостей. Но похоже кроме меня никто у маркиза не гостил, в коридоре было пусто, комнаты открыты и так же безлюдны. Я умылась и вернулась как раз, когда девушка опускала решётку камина, огонь с неохотой лизал влажное дерево, выдавая больше чада, чем огня.

   – Как тебя зовут? – спросила я у неё.

   – Ианна, леди, – смотря в пол, ответила горничная.

   – Ианна, помоги мне одеться. Кстати, мои вещи уже принесли?

   Горничная подняла  вчерашнее дорожное платье и заметила:

   – Да, наш садовник ещё вечером принёс, мы ждали, когда вы проснетесь.

   – Можете уже заносить, не могу же я появиться на завтраке в мятом и грязном платье для путешествий?

   Вопрос был исключительно риторический, Ианна шустро метнулась и вскоре мои сумки принёс крепкий мужчина с кустистыми бровями и усами.

   – Вот, госпожа, ваши вещи. В следующий раз, заставьте этого лентяя открыть ворота и не заставлять милую девушку переживать об одежде.

   – Простите, вы кто?

   – Я? Ворг – садовник местный, как с войны пришёл, так вот и работаю с деревьями… сплошное удовольствие для нервической системы, – он нехорошо ухмыльнулся.

   – Ворг, ты здесь давно работаешь?

   – Почитай года четыре…

   – Тогда ты  мне скажи: почему здесь так мало слуг и где мой жених?

   Мужчина стушевался:

   – Неположено мне у госпожи задерживаться, могут и жалование урезать. Пошёл я.

   И шустренько слинял.

   Я повернулась к Ианне, та уже повесила мои нехитрые наряды в шкаф и выбирала мне платье для завтрака.

   – Что ты можешь сказать, Ианна?

   – Ничего, леди, семья у маркиза маленькая, состояние их ещё при отец матери маркиза прокутил. Так что ничего, кроме титула и не осталось. Жалование платят маленькое…

   – Почему же ты здесь работаешь?

   Ианна смутилась:

   – Бабушка моя здесь горничной была, потом мама, теперь вот я. Выбора нет, либо уезжать на заработки в другой город, либо работать у маркиза.

   Она закончила с моими волосами и  держала в руках пустой кувшин и использованные полотенца, намереваясь уйти. Я не стала её задерживать и жестом отослала, поражаясь, насколько быстро возвращаются аристократические привычки.

   Проживая в трактире у дяди Наида, мне и в голову не приходило отвлекать Мэри ради повседневной причёски, я научилась сама укладывать волосы и упростила причёску. Леди не ходят с пучком на голове, а работница трактира вполне.

   Сейчас же мои волосы были очень занятно уложены. Ианна приподняла мои длинные волосы и аккуратно закрепила их на висках, несколько локонов образовывали причудливую вязь у меня на затылке, остальные свободно падали мне на спину, пара прядей будто бы случайно выбились из причёски и снисходили до выреза платья на груди.

   Само же платье из моей старой жизни безнадёжно устарело, но ничего другого я себе позволить не могла. Чтобы следить за модой и быть на высоте, нужен доход несоизмеримый с доходом служанки из трактира.

   Дрова в камине трещали и тепло распространилось по комнате, но каменный пол так и оставался ледяным, поэтому я поторопилась натянуть чулки и обуть туфельки.

   Оглядела свои апартаменты: светло-зеленая гостиная и белая спальня, сочетание скорее для девочки лет тринадцати, чем для помолвленной женщины в возрасте двадцати лет. Но мне нравились комнаты, особенно большие окна, выходящие на парк. В остальных помещениях такие же по размеру окна были постоянно занавешены портьерами и шторами.

   Я шла по коридору уже долго, ещё пара поворотов и надо признаться себе, что я заблудилась. Как назло никого живого мне не попалось, и мне показалось шла я уже по старой половине замка. Тканевые гобелены сменились на каменную кладку, широкие окна – на  бойницы, а магические бра – на факельные светильники.

   Неожиданно узкий коридор  резко расширился и мне предстала галерея статуй из белоснежного мрамора. Основной мотив – девушки в разнообразных одеждах и украшениях. Мастер вырезал из равнодушного камня очень реалистичные фигуры. Казалось, ещё мгновение и девушка, возле которой я остановилась, вздохнёт и сойдёт с пьедестала в своём, теперь уже нелепом одеянии конца прошлого века. А вот красавица в одиозном костюме для верховой езды, вполне современном, я бы не отказалась от такого фасона.

   Очень странно, но, несмотря, на общую заброшенность замка, в этой галерее было чисто и хорошо освещено. И стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь тихим перестуком. Я заинтересовалась его источником и шустро, вертя головой, искала откуда идёт звук. Это невозможно, но мне показалось, что звук идёт... из статуй?!

   Я подошла к одной из них: девушка в лёгком летнем платье сидела на плетённом стульчике, подставив лицо солнцу и прикрыв глаза, и приложила ухо к холодному камню. Изнутри статуи медленно и монотонно слышалось: бух, бух, бух, будто каменное сердце отсчитывало время своей жизни. Мне стало страшно, ощущение, что статуи живы и  наблюдают за мной накрыло меня с головой. Я попятилась и, развернувшись, припустила туда, откуда пришла.

   На балюстраде перевела дух и степенно начала спускаться на первый этаж, где и нашла дорогу в столовую.

   Я опоздала, но на завтрак собрались ещё не все, отсутствовала сестра маркиза и по-режнему, я не видела никого, кто мог бы быть моим женихом. Не маркиз же на старости лет решил за мною приударить? Эта мысль заставила меня хихикнуть, и заработать раздражённый взгляд маркизы.

   – Простите меня за опоздание, но я потерялась в переплетениях коридоров и не сразу нашла дорогу сюда.

   – Вам следовало обратиться к слугам, – надменно произнесла она, – как вы спали?

   Я села на пододвинутый лакеем стул и расправила салфетку на коленях:

   – Спасибо, хорошо.

   Про услышанные крики я решила умолчать, сейчас при свете дня, казалось, что ночью воображение и усталость сыграло со мной злую шутку.

   – Мне бы хотелось уже познакомиться с моим женихом, – сказала я маркизу, сидящему во главе стола. Раздался звон стекла: его мать неловко дёрнула рукой и высокий бокал, скатившись по скатерти, разбился о каменный пол.

   Маркиз степенно закончил жевать, невзирая на суету лакея, убиравшего осколки, и произнёс:

   – Милая Фаинесса, я уже послал записку своему сыну, Эгнацио, он прибудет со дня на день. А пока наслаждайтесь отдыхом и нашим гостеприимством.

   Мне не оставалось ничего, кроме как закончить завтрак, который после моего вопроса прошёл в молчании.

   После завтрака, леди Д'Ясен пригласила меня в большую гостиную, в которой только сейчас затапливали камин. Похоже, что в замке вовсю экономили дрова, по коридорам гуляли ледяные сквозняки, полы всегда были холодными, а камины затапливали только по необходимости. Я в своём лёгком платье давно продрогла, не помог ни чай, ни шаль, любезно предоставленная мне леди Д'Ясен. Сам маркиз покинул нас под предлогом разбора накопленных бумаг.

   Мне было предложено рукоделие, и я принялась вышивать чью-то неоконченную работу – птицу в золотой клетке. Руки порхали сами по себе, а мысли неторопливо текли, леди Д'Ясен не отвлекала меня разговорами, особа она была мрачноватая, но при этом слегка чванливая.

   – Вы тут? – невнятно произнес женский голос. Я подняла глаза: в проеме стояла сестра маркиза – виконтесса Д'Ясен, Эприл, как она просила себя называть. Её волосы были растрёпанными, платье надето криво, а лицо выражало крайнюю степень брезгливости.

   – Вы тут, – продолжила она, – вы никуда не денетесь из замка, он сожрет всех, – и она пьяненько захихикала.

   Её нетрезвое состояние подтверждало амбре, быстро распространяющееся с каждым её словом.

   – Эприл, – поморщилась леди Д'Ясен, – прошу тебя, у нас гостья.

   – Гостья, ха-ха, надо же вы сами в это верите, – она держалась за стену. Позади неё показался Ворг, маркиза сделала ему знак и он обхватил виконтессу за плечи, бормоча:

   – Пойдёмте, ваша светлость, вы просто устали, я помогу вам, пойдемте, – и Эприл, действительно безропотно повернулась и дала ему увести себя, её плечи безвольно опустились, а походка стала ещё более нетвердой.

   – Прошу вас извинить Эприл, она очень впечатлительная натура, после смерти снохи, она находит утешение в вине, к сожалению, не понимая, что губит себя. Они были очень дружны. Это моя боль и моё наказание, – маркиза прикрыла глаза, выражая крайнюю степень грусти.

   – Это не ваша вина, возможно, смена обстановки поможет виконтессе, – я потёрла переносицу, окна гостиной выходили на север и естественное освещение было скудным.

   – Вы очень добры, моему внуку вы понравитесь.

   – Какой он? Мой жених…

   Маркиза замолчала, а когда пауза неприлично затянулась, ответила:

   – Не торопитесь, Фаинесса, всему своё время...

ГЛАВА 32.

«В жаркие дни молоко можно сохранять 2—3 суток, если его кипятить утром и вечером. Посуду с молоком надо оставлять открытой, пока оно не охладится.»

   Советы тетушки Роксы.

   Обедала я в гордом одиночестве. Лакеи попеременно приносили блюда, предлагая отведать нежные паштеты, мясо по-восточному, перепела, запеченного в утке, и иные яства, но аппетит в этом мрачном месте пропал у меня начисто. И я решила прогуляться по саду, тем более, что лето ненадолго вернулось в свои права и солнце светило яркими лучами в витраж столовой. Куда подевались домочадцы мне было неизвестно,  я задала этот вопрос мажордому, но он успешно сделал вид, что не расслышал.

   Отодвинув мне стул по окончанию трапезы, он застыл возле проёма двери, ожидая моих капризов.

   – Проводите меня в сад, – попросила я.

   – В сад? – совершенно неприлично стушевался дворецкий, но тут же взял себя в руки, – как пожелает леди графиня. И с поклоном пригласил следовать за ним, шустрые лакеи убирали блюда.

   Мне принесли накидку и шляпку, несмотря на обманчивое тепло, ветер был холоден и суров. Ближайший выход в парк был из библиотеки – большой комнаты с высокими потолками и сложной конструкцией лестниц на колёсиках.

   Щёлкнул замок и я осталась одна с природой наедине. Похоже, что Ворг не сильно себя утруждал уходом за растениями: арка из крушины безнадёжно потеряла свою первоначальную форму и напоминала лягушку в обмороке. Заросший вход в лабиринт и неукрытые кусты роз, которым противопоказаны ветра и холод. Но я пришла сюда не садовника критиковать, мне хотелось ощутить себя живой, этот замок и его обитатели, несмотря на то, что они ходили, разговаривали и дышали, будто бы пришли из загробного мира. Будто богиня смерти отпустила их доживать авансом в счёт будущей жизни.

   Я присела на скамейку, запорошенную желтыми и коричневыми листьями дуба, росшего неподалёку и потёрла виски руками в тонких перчатках.

   Мои нервы давали сбой: смерть родителей, смена статуса, образа жизни и планов на будущее, год работы в трактире, королевский указ, полгода ожидания встречи с женихом, неизбежность замужества и возникшее (взаимное ли?) чувство к студенту-недоучке, все это потихоньку накапливалось в душе и, наконец, дало выход. Слезы струились по щекам, я старалась вытирать их, но вскоре  все моё лицо было залито солёной влагой.

   В кармане накидки я нашарила платок, который мне дал в той, другой, жизни Эйдж и насухо вытерев глаза, продолжала шмыгать носом. Потом оглянулась: никто не был свидетелем моей слабости, так что есть шанс спокойно отсидеться в парке. Я машинально расправила платок на коленях и с изумлением уставилась на вышитые на нем инициалы: Э. М. И. Фамилий на И никто не имел право носить, кроме членов королевской семьи. Точнее это была только одна фамилия.

   Эйдж Морт Иоланский – именно так следовало их понимать, а вот как понимать, что Эйдж носит фамилию правящей династии? Уж не тот ли он таинственный наследник, который займет престол, умри король бездетным? Куча вопросов и нет ответов. Когда мне бы не проблемами престола заниматься, а своими личными.

   Я вздохнула, краснота глаз прошла, нос вернулся в свои обычные размеры, а значит можно и на люди выйти.

   – Леди желает осмотреть парк? – бесстрастно поинтересовался неожиданно  вынырнувший из ниоткуда Ворг, заставив меня вздрогнуть. Интересно, давно ли он за мной наблюдает?

   – Почему бы и нет, только я вижу, что ты не шибко усерден в своих стараниях, – я опёрлась о предложенную руку и поднялась со скамейки. Ворг тут же почтительно отошёл на два шага.

   – Да простит меня маркиза, но одному садовнику не по силам облагородить этот парк, а денег на помощников не выделяют.

   – Что ж, показывай свои владения, – я пошла вслед Воргу, а тот не замолкал. Рассказывал мне, как цветут ивы, как по весне черноголовые аисты строят гнездо на башенке хозяйственной пристройки, как одномоментно все кусты роз за одну ночь засохли и уже не поддавались уходу. Много чего я узнала о фауне поместья и ничего об его обитателях.

   – Ворг, скажи, почему Эприл так странно себя вела?

   Садовник замолчал и лишь спустя несколько минут заговорил вновь:

   – Леди Фаинесса, если бы я мог, я бы дал совет уезжать из этого дома, уезжать и не возвращаться, я лишь бедный садовник, но вы всегда можете рассчитывать на мою помощь, – он быстро взглянул на меня, теперь молчала я, – простите, леди, я наговорил лишнего, надеюсь на ваше благоразумие.

   – Ворг, я ценю вашу откровенность, пока я не познакомлюсь с моим будущим мужем, я не могу уехать, – я опустила голову, – да и потом это будет затруднительно.

   И я ушла от Ворга, оставшегося закрывать на зиму кусты золотой сирени. До ужина оставалось ещё порядочно времени и я решила выпить чаю в библиотеке. Именно там я застала маркиза, тот сидел погруженный в бумаги и кажется был очень занят, я же продрогшая, села в кресло около магического обогревателя, в целях пожарной безопасности источники открытого огня – камины – не строили в библиотеке. Руки перестали предательски сводить судорогой и тепло поднималось вверх, отогревая закоченевшую меня.

   Маркиз оторвался от своего занятия и взглянул на меня:

   – А, это вы, Фаинесса... простите, что не смог присутствовать на обеде – дела, знаете ли. Сегодня вечером обещался зайти мой старинный друг, мне, кажется он придётся вам по душе. Так что, леди, надеюсь увидеть вас за ужином.

   – Безусловно, маркиз, я склонна провести вечер в тесном приятном кругу, так что вам стоит ожидать меня. К сожалению, обед я провела в одиночестве, ваша маман и сестра страдали мигренью.

   – Надеюсь вы не сильно скучали? Постараюсь возместить вам проведённое праздно время. А теперь прошу меня извинить.

   Он встал, шурша бумагами, и ,аккуратно собрав все со стола, двинулся к выходу.

   – Я дам указания принести в библиотеку чай, вы совсем продрогли.

   – Вы очень добры, маркиз, – ответила я и осталась одна.

   Уютно потрескивали свечи в настенных светильниках, мерно гудел магический обогреватель, за дверью в саду шумел ветер, погода портилась и тем ценнее было находиться в тепле и довольстве.

   Несмотря на то, что маркиз был охарактеризован, как человек мрачный и подлый, до сего момента он был весьма любезен, правда, совсем не предупредителен. И я слегка терялась в восприятии реальности, настроившись на войну, я получила отступление той стороны и растеряно стояла в одиночестве на поле боя.

   Бедная Эприл, эта старая дева, до сих пор не потерявшая надежду иметь семью и детей, была на грани срыва. Наверное, стоит навестить её.

   Горничная расставляла чашки на столике возле меня.

   – Прошу вас показать мне, где покои леди виконтессы и отнесите чай туда.

   Женщина кивнула мне и собрав поднос повела меня за собой.

   Апартаменты виконтессы находились рядом с комнатами матери и брата, довольно далеко от моих. Я постучала в массивную дверь и услышала слабое:

   – Уходите!

   И, невзирая на просьбу, открыла дверь и зашла в комнату. Опущенные шторы создавали полумрак, Эприл лежала на кушетке, на её лбу находился компресс из ткани, смоченной в целебном  отваре. Запах ромашки, дубовой коры и берёзовых листьев смешивался с запахом прокисшего вина и пыли, неимоверная духота, невзирая на потухший камин… Как за одну ночь человек может так измениться? Я же видела ее накануне, Эприл была молчалива, но вполне дееспособна и даже пыталась шутить.

   – Здравствуй, Эприл, я решила, что в такую погоду, нам не помешает выпить чашечку горячего чая, – я сделала знак служанке и та засуетилась, накрывая сервировочный столик, расставляя молочник, чашечки, тарелочки с печеньем и миниатюрными бутербродами. Несмотря на оглашённую бедность маркиза, на еде здесь не экономили.

   Виконтесса молчала, пока служанка не вышла, а я не открыла шторы и окно, чтобы привнести в комнату немного свежего воздуха.

   – Не нужно было, к ужину я бы появилась.

   – Тебе не впервой напиваться? – спросила я, аккуратно разливая горячий бодрящий напиток по тонкостенным чашечкам.

   – Да, чтобы ты понимала?! – воскликнула Эприл, приподымаясь на локте, но ее возмущения не хватило на большее и она снова откинулась на подушку.

   – Так объясни мне, что тут у вас происходит? – я дула на чай, боясь обжечься.

   – Я... я не могу… ничего не происходит, только тяжело мне здесь… – виконтесса прикрыла глаза. Я, поставив чашку, подошла к ней и настоятельно потянула присесть, женщина сняла компресс и будто хрустальная аккуратно села прямо, прислушиваясь к своим ощущениям. Её лицо побледнело, но она, сглотнув, осталась сидеть. Я подкатила сервировочный столик к ней поближе, а сама села на кресло рядом.

   Эприл взяла дрожащими руками чашечку и пригубила горячий напиток, даже не поморщившись. Я посмотрела с невольным уважением, самой мне прежде, чем насладится чаем, приходилось настойчиво его студить.

   – Сегодня я гуляла по парку и Ворг составил мне компанию, – невинно сказала я, вкушая малюсенькое пирожное, увенчанное ягодкой малины.

   Виконтесса попалась на удочку:

   – Ворг? Вы гуляли одни? – ревность, удушающая ревность сквозила в её словах.

   – Конечно, одни, чудесная погода была в обед, сейчас так и не скажешь, – и я с притворным вздохом отвернулась к окну, где тёмные тучи уже готовились излить воду на землю.

   – Он не позволил себе ничего лишнего? – с дёргающимся глазом уточняла Эприл.

   – Смотря что понимать под этими словами, – я умышленно промолчала о совете садовника бежать из замка.

   Виконтесса опустила чашку чая, не расплескав её, и царственно вскинув голову сказала:

   – Если тебе нетрудно, давай сменим тему.

   – Что-то не так? – заинтересованно спросила я, – мне кажется растения – это прекрасная тема для разговора. Ворг замечательный рассказчик.

   – И сказочник, – тихо сказала Эприл.

   – Что?

   – Сказочник, говорю, тоже замечательный, так и норовит расписать мне картины нашего будущего, а я дура верю ему! – наконец, прорвало виконтессу, крупные слезы потекли из глаз Эприл безнадёжно испортив атласный пеньюар.

   Она, будто не замечая этого, продолжала:

   – О, сколько же я слов выслушала, сколько пустых обещаний. Я же залежалый товар, мне и садовник сгодится.

   Я села ближе, обняв Эприл и  притянув к себе, погладила по спине, эта, в принципе, уже немолодая женщина, действительно любила своего Ворга.

   – Эприл, незаметно чтобы он заигрывал с другими женщинами, вероятно не все так плохо, как тебе кажется.

   – Маман никогда не разрешит наш брак, с каждым годом я все старше, ты молода, тебе не понять отчаяние сорокалетней. Я ни на что не годна, ни чтобы заключить с кем-нибудь торговый союз, ни чтобы блистать в свете, ни чтобы стать сердцем...

   Виконтесса осеклась и кинула на меня испуганный взгляд, заметила ли я её промашку.

   – Сердцем чего? – я не собиралась щадить Эприл.

   – Ничего, я не так выразилась – ни чтобы завладеть чьим либо сердцем. Она отодвинулась от меня и хрупкий контакт, налаженный между нами, треснул. Виконтесса успокоилась и, допив чай, вызвала горничную, та помогла ей облачиться в платье, а мне поправила причёску, и мы вдвоём спустились в столовую на ужин.

   Маркиз, леди Д'Ясен и ещё один мужчина уже сидели в креслах возле камина и неспешно беседовали.

   Подойдя ближе, я увидела, кто гостит сегодня в замке – лорд А'Раис собственной персоной. Все такой же толстый и такой же неприятный. Лорды встали при нашем появлении.

   Утихшая ненависть подняла голову, но я, улыбнувшись, присела в кресло с краю, Эприл досталась скамейка вдоль стены.

   После того, как нас представил маркиз я начала свой "допрос":

   – Добрый вечер, министр. Только не говорите мне, что государство больше не нуждается в ваших способностях. Будь я королевой, не отпускала бы министров даже после смерти.

   Лорд А'Раис поморщился:

   – Разве вы не слышали? Королевский совет больше не существует. Тем более, что взрыв так удачно повредил зал для заседаний.

   – О, мне так жаль, может вы меня успокоите, как здоровье королевского следователя, лорда Кармария, он мой крёстный, – я затаила дыхание в ожидание ответа.

   Толстые щёки эксминистра постоянно колыхались:

   – Кармарий? Нормально, уже вовсю на службе новичков гоняет. Отделался царапиной, несмотря на то, что стоял почти в эпицентре. Хороший маг делал ему личные защиты.

   От радости я даже не нашлась, что ответить, а лорд продолжил:

   – Я вспомнил, где я вас видел, как раз у Кармария, но вы представились другим именем.

   Он возмущённо засопел.

   – Тогда и я была другая, – задумчиво проговорила я… а заглянувший мажордом пригласил нас к столу.

   На ужине лорд А'Раис не замолкал, они обсуждали с леди Д'Ясен как сложно управлять страной, домом, как сложно набрать толковую прислугу. Я же все больше отмалчивалась, думая о привратностях судьбы, даже этот Иоланский вепрь сейчас не обладал и половиной той власти, которая не так давно была сосредоточена у него в руках. Король сошёл с ума, если думал, что подобное сойдёт ему с рук. А у меня умерла последняя надежда на то, что ситуация внезапно изменится. И, глядя на смеющегося министра, его желтые зубы и застрявшую между ними зелень, на ледяную маркизу и равнодушного маркиза, на сломленную Эприл, я поняла, что тоже сломаюсь, если не предприму меры.

   – Простите, леди Торни, обратилась я к маркизе, – вы не могли бы мне помочь.

   – Конечно, Фаинесса, мы же скоро станем одной семьёй, – она мило улыбнулась, но улыбка не коснулась её глаз.

   – Мне необходимо позвонить дядюшке по магофону, он сильно беспокоится.