Текст книги "Приручи мои желания (СИ)"
Автор книги: Ольга Тимофеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
59. Алиса
Ответственность перед Марком за его машину накладывала свой отпечаток. Я не ехала больше девяносто и строго соблюдала все правила. Мне нравилось управлять этим автомобилем, хотя, определенно, это мужская модель. Такого уверенного в себе и в своем вкусе представителе самцов.
Немного проехав, почувствовала себя спокойней и даже включила музыку, сразу попав на трек какого-то ди-джея. Музыка без слов. Динамичная. С глухими басами, перебирающими каждую косточку. Такой музыкой заряжаешься и кажется, что появляется способность достичь невозможного.
Но долго наслаждаться музыкой мне не дали, через двадцать минут напомнил о себе обладатель четырех колец. Делаю звук тише и принимаю вызов.
– Да, – включаю громкую связь.
– Остановись на обочине, – приказывает, но уже без злости.
Чувствую по голосу, что уже отпустил свой гнев.
– Зачем?
– Надо поговорить.
– Я и так могу говорить, ты мне не мешаешь.
– Остановись на обочине, – проговаривает четко слова.
Думаю, лучше с ним не спорить в этот момент.
– Хорошо, сэр. – Поддерживаю его настрой и ищу подходящее место для остановки. – У тебя такая удобная машина. Надо было спорить на нее. Определенно. – Заполняю паузу.
– Лучше тебе было ее не брать вовсе.
– Так, я остановилась. – Закрепляю телефон в держателе.
– Открой бардачок.
– Открыла. – Дергаю на себя ручку и заглядываю в бардачок. – Ууу, – вырывается непроизвольно. – У тебя тут внушительные запасы резины. Так. Дай-ка посмотрим. Ребристые. Клубничные. Апельсинчик. Да ты эстет. Всегда думала, неужели так удобно заниматься сексом в машине?
– Ты специально меня сейчас нервируешь?
– Нет, не имею никаких прав на тебя, – подчеркиваю статус этих недоотношений.
– Там документы в жёлтой папке. Видишь? – оставляет мое замечание без комментария, хотя уверена, уловил посыл.
– Да.
– Открой на третьей странице и прочитай пятый пункт.
Листаю страницы и читаю ему. Слабо понимаю, о чем речь. Да, в делах юридических я профан, зато в ремонте сделала бы этого мажора. Мы были бы отличной командой, как Чип и Гайка.
– Хорошо, спасибо.
– Скажи по правде. Это был предлог узнать, все ли в порядке с твоей ласточкой?
– И это тоже. Скажи, где ты, я приеду за тобой и отвезу сам в город.
– Не надо. Отдыхай. Кажется, по пятницам ты ходишь в клубы.
– Я вообще-то собирался с тобой.
– Только забыл меня пригласить. – Завожу двигатель и трогаюсь с места.
– Хотел поскорее закончить дела и приехать к тебе, а потом оказалось, что ты прихватила мою машина и укатила. И я даже не знаю, одна ты там или нет.
Сбрасываю вызов и делаю видеозвонок. Что-что, а в этом я могу его успокоить. Может это притупит его бдительность, и он все же передумает ехать за мной.
– Вот смотри. Я одна в машине. – Поворачиваю смартфон на подставке.
– Гаечка, ты такая сексуальная за рулём. Я бы сейчас стянул с тебя джинсы и показал, как это – заниматься сексом в машине. На передних сиденьях, на задних и на капоте. – Чувствую, как кровь приливает к щекам, и они начинают гореть. – Где ты сейчас едешь?
– Не знаю. – Бросаю взгляд на автобусную остановку и читаю вслух. – Головешкино какое-то.
– А куда ты едешь? Как называется?
– Марк, даже не думай искать меня и приезжать.
– Ты украла мою машину, и я хочу ее вернуть. Желательно вместе с тобой. Сейчас я могу спокойно заявить об угоне.
– Я же сказала, что завтра верну.
– Угу, вернёшь...ся. Со мной.
Смотрю через экран смартфона на него. Парень отводит взгляд и что-то читает или ищет, не глядя в камеру. На нем темно-синяя рубашка. И мне нравится, как она подчеркивает цвет его кожи. Как в разрезе воротника виден кадык. Как хмурятся брови, когда он что-то пытается найти.
– Марк, пожалуйста, не надо. – Дергаю головой, прогоняя наваждение.
– Не хочу, чтобы деревенская шпана обкатывала мою машину. – Губы дергаются в довольной ухмылке, и он наконец снова смотрит на меня. – Значит, Дворново. Правильно? Дом двенадцать. Нина Ивановна.
– Откуда ты знаешь? – Внутри все леденеет. Он нашел адрес, он его специально искал.
– Я все про тебя знаю. Хочешь, скажу, когда у тебя начались месячные? Половую жизнь, например, начала в девятнадцать, правда, имени счастливчика нет.
– Хватит. Копаться в чужой жизни – не очень-то красиво.
– Брать чужие вещи без спроса тоже не очень-то красиво.
– Марк, пожалуйста.
– Прибереги просьбы и мольбу на то время, когда будешь отрабатывать аренду автомобиля, – говорит серьезно, но я чувствую, как он доволен тем, что я сама себя подставила. Но ведь нельзя заставить человека делать что-то против его воли. И он не Синяя Борода, чтобы держать меня в чулане.
– Чтобы ты не приезжал, мне придется вернуться сегодня. По темноте.
– Я тебе вернусь по темноте.
– Тогда успокойся и езжай в клуб. Завтра я вернусь.
– Ладно, отдыхай.
– Марк, честно. Все будет в порядке. Я поставлю машину во двор. Никто к ней не прикоснется. Я сброшу тебе сообщение, когда доеду. И спасибо, что сильно не ругался.
– Оплата будет исключительно телом. Денег я не возьму. Готовься к тому, что тебе придется быть моей сексуальной рабыней.
– Звучит, как угроза, – усмехаюсь в ответ..
Угроза, от которой между ног сводит от представленных картинок, как он будет наказывать меня.
60. Алиса
– Ого, Коль, а с каких пор твоя дочка на таких машинах разъезжает? – Тетя Нина скользит взглядом по изгибам черного автомобиля, игнорируя меня.
– Да видимо с тех самых, когда отца отправила в ссылку в деревню, а у нас дома прописался какой-то хахаль богатый. – Двузначно откашливается в кулак и пристально рассматривает меня. Приблизительно, как дворничиха. Да уж, одну сторону вроде бы успокоила и убедила не приезжать, зато вторую – не подготовила.
– И тебе привет, папуль, – Обнимаю родителя. – Что? Уже насплетничали? Не двор, а птичий рынок. Лишь бы воздух сотрясать.
– Так значит правда? Я все ждал, что сама расскажешь.
– Ну, ты же хотел внуков увидеть.
– От этого, что ли? Чтобы они выросли в золотых памперсах?
– Пап, я большая девочка, сама разберусь. Или надо переехать от тебя, чтобы не мозолить глаза?
– Пойдемте в дом. Там обо всем и поговорим, – Вмешивается тетя Нина. Парламентарий, блин. Чувствую, что это только начало.
– Это не моя машина, если ты так подумал. Мне просто одолжили ее, чтоб забрать тебя, между прочим. Чтобы тебе не надо было трястись в автобусе. – Стягиваю в коридоре кроссовки и прохожу на кухню.
– А как же паренек, что привез меня сюда? Или появился мешок с деньгами и у нас сразу вспыхнули чувства к зелени?
– Пап, перестань, а? Я знаю, к чему ты ведешь, но он очень много работает и говорить, что он бездельник, глупо.
– Знаю я, как он зарабатывает. Родители дали все готовое. Или хочешь сказать, что они у него учителя или слесари?
– Я не знаю, кто его родители.
– А что так, постеснялся познакомить? – Папа умеет заткнуть рот, если дело касается меня. Я отчасти понимаю его, но он даже шанса не дает. – Все, у кого есть деньги, не умеют зарабатывать их честно. А значит, они лгут и воруют.
– Пап, – пытаюсь его остановить.
– Коль, дай хоть девочку накормить, что ты накинулся.
– Корми, а то совсем исхудала. Видать сводить мою дочь в ресторан слишком стыдно ему, только по квартирам и прячется.
Как бы строг не был со мной, все равно знаю, что он не злится. Я – единственное, что у него осталось и он ни за что не пожелает потерять меня. Связь со мной.
Тетя Нина ставит передо мной тарелку с супом, а я прячу глаза в бульоне, чтобы не видеть этого осуждения. – И откуда, интересно, у нас деньги на этот санаторий? – продолжает допрос папа, подозревая об удивительном совпадении. Висок прожигает отцовским взглядом.
– Я собрала. – Поднимаю на него глаза и уверенно смотрю. – Последнюю неделю оставалась подольше на работе, внеурочные, щедрые клиенты – и вся сумма собрана. Не волнуйся, это не последние деньги.
– Ну, с таким буржуем, конечно уж, не последние. И я волнуюсь, чтобы моя дочь не занялась тем, что нашла возможность заработать лёгкие деньги.
– Ладно, Коль. Чего напал на девочку. Посмотри, у нее же на лбу написано, что влюбилась.
От неожиданности делаю резкий вдох и давлюсь вермишелью в супе. Горло перехватывает. Жадно хватаю воздух и откашливаюсь.
– Правда, что ли? Не поверю, что моя дочь повелась на деньги.
– Хватит уже меня обсуждать.
– Я не хочу, чтобы ты принимала от него такие дорогие подарки.
– Пап, это не подарок, честно. Машину надо будет вернуть. На путевку я заработала сама. Тебе расчетники показать, что ли? – Если он узнает, что Марк причастен к этой поездке, то точно никуда не поедет.
– Я хочу с ним познакомиться.
– Зачем?
– Чтобы знать, с кем ночует моя дочь.
– Пап, может ты еще и свечку подержать хочешь?
– Коль, ну хватит, а то парень сбежит, так и не познакомившись, если ты так будешь допрашивать и его.
– Значит, он не достоин моей дочери.
Расплываюсь в улыбке, наблюдая, как в папе возрождается дух защитника. И убеждаюсь еще раз, что правильно сделала, не взяв Марка сюда. И, чем дольше они не познакомятся, тем лучше.
На самом деле в такие моменты отцу становилось лучше. Внутренние резервы мобилизовывались и были готовы к бою. Организм готовился защищать и оберегать. Думаю, он бы и без палочки-выручалочки сейчас справился.
– Пап, я люблю тебя, – перевожу разговор на другую тему. – Но давай не будем вешать ярлыки и работать гадалками.
Хотя бы тетя Нина была на моей стороне и, как могла, переводила бы разговор в безопасное русло.
Поев, с удовольствием сбежала от папы, чтобы покопаться с тетей в грядках и посплетничать до вечера. Заодно лишить огурцы счастливого соседства с сорняками...
– Алиса, ты бери ещё шарлотку.
Вытягиваю затекшие ноги вперед.
– Все грядки мне переполола. Я бы неделю с этим возилась.
– Подумай, теть Нин, может, стоит уменьшать объемы посевов? Тут можно роту солдат прокормить.
– Да вроде немного уже сажу. Всего по чуть-чуть. А вырастает все равно много. Вы пейте чай, – кивает нам в ответ. – Пойду гляну, чего Шарон гавкает.
– Пап, ну ты чего? – Первой прерываю его молчание.
– А то, что каждый считает долгом позвонить и рассказать, что моя дочь приглашает богатых мужиков домой.
– Для начала не мужиков, а одного. А во-вторых, я что, такая страшная, что не могу кому-то понравиться? Мне двадцать три. Я не имею права ни с кем встречаться? Так что пусть они прикроют свои клювики и дадут нам жить так, как мы хотим.
– Коля, – слышим веселый голос тети Нины еще с коридора. – Зять приехал, иди знакомиться. – Следом слышу шаги нескольких пар ног.
Какой. К черту. Зять?!
Только не Марк. Пожалуйста, пусть это будет кто угодно, только не он. А то настанет Армагеддон вместе с Апокалипсисом. За эти пару секунд, что они идут, судорожно придумываю, что делать и как себя вести. Пытаюсь вспомнить молитву, чтобы успеть проговорить и изменить ход истории. Пусть это будет Ромео. Пожалуйста. Или кто-то из друзей детства, что решил навестить. Пожалуйста… Скрещиваю под столом дрожащие пальцы и умоляю, чтобы был кто угодно, только не он.
61. Марк
– Сань, спасибо, что подбросил. – Жмем другу руку.
– Да не за что, Марк, по пути было. Мы хоть туда приехали?
– Туда-туда, – уверенно киваю, замечая во дворе свою черную красавицу. – Тебе сколько еще ехать до родителей?
– Километров сто.
– Счастливой дороги, – прощаюсь и выхожу из автомобиля.
Так вот где оно, Зазеркалье. Придется познакомиться с местными жителями. Первым меня приветствует смешной рыжий пес, бегая на цепи вдоль забора и гавкая. Оцениваю, что могу спокойно пройти в калитку. Попадаю в довольно просторный двор, засеянный травой. Дергаюсь от неожиданности, когда над головой пролетает какое-то жужжащее насекомое. Вдыхаю аромат свежескошенной травы, который приятно щекочет пазухи носа. Поднимаю с земли яблоко и, протерев ладошками, откусываю ароматную мякоть. Подхожу к машине и осматриваю ее со всех сторон. Все идеально. Нигде ничего не задето и не помято. Уже лучше.
– Кого-то ищите, молодой человек? – отвлекает женщина.
– Да, свой автомобиль, добрый вечер. – Улыбаюсь женщине, которая меня рассматривает, прищурившись. Никак уже что-то слышала обо мне и, судя по довольной улыбке, картину нарисовала вполне яркую.
– Нашли? – Дергает бровью, а по губам пробегает довольная улыбка.
– Да, Нина Ивановна. – Улыбаюсь в ответ.
– Я бы точно не смогла забыть имя такого красавчика.
– Марк.
– Марк… – смакует имя. – Прям как Твен.
– Или как Аврелий. – Всегда предпочитал сравнения с более фундаментальными личностями.
– Отличный выбор. Если я все правильно понимаю, то вы, скорее, ищите Алису, чем меня.
Киваю в ответ, улыбаясь. Глядя на эту женщину, ничего другого не остается. Она умеет расположить к себе милыми морщинками вокруг глаз и исходящим гостеприимством. Не понимаю, почему Алиса так была против того, чтобы я приехал за ней.
– Давайте пройдем в дом, Марк. – Разворачивается и протягивает руку в сторону двери.
Делаю несколько шагов в сторону дома и слышу за спиной: – Можно дать вам совет?
Вообще-то я не нуждаюсь в чужих советах, но эта женщина каким-то образом располагает к себе. Как будто хочет предостеречь от чего-то. Поэтому молча киваю головой, поворачиваясь к ней.
– Николай – он хороший, просто очень любит свою дочь и боится, что кто-то ее может обидеть. Так что будьте терпимы и спокойно относитесь к его замечаниям.
Алиса Николаевна. Вопрос, кто такой Николай, понятен сам собой. Папа Кэролл.
И что за проницательность на десять баллов у этой женщины. Сделать ничего не успел, а про меня все знают и даже дают наставления, как себя вести лучше. Лучше для чего? Я веду себя так, как считаю нужным. И сдерживаться не собираюсь. Пусть знают, что их ангелок – в душе дьяволёнок.
– Коля, – кричит из коридора женщина, вероятно, чтобы предупредить, – зять приехал знакомиться.
Какой нахрен зять?! Черт, что им Алиса наплела?
Разуваюсь в коридоре и захожу в просторную, по меркам дачи, кухню.
И тут же встречаюсь с двумя парами глаз. С одной, испуганной, что я сейчас устрою ей взбучку по поводу машины или ляпну одну из своих шуток восемнадцать плюс. И со второй – прищуренно-оценивающей, пытающейся понять, кто посмел нарушить спокойствие в стране чудес.
– Здравствуйте, – улыбаюсь, чтобы разрядить напряжение в комнате.
– Лисенок, кто это?
Не могу не усмехнуться этому прозвищу, так идеально подходящему к ней. После Гаечки.
– Марк. – Сам делаю шаг в сторону ее отца и протягиваю руку. Мужчина привстает со стула. Пожимаю жилистую мужскую руку, заглядывая в глаза. В них читается, пожалуй, только одна фраза – что тебе надо от моей дочки?
– Николай Иванович. – Вроде мужичок в возрасте, но сдавливает ладонь сильно. Хочет проверить мою выносливость. Ух, папаша, это ли рукопожатие, надавливаю сильнее, чтобы показать, что не пасую перед силой.
– Ну, садись, Марк, – ослабляет хватку и кивает на свободный стул. – Рассказывай, с чем к нам приехал.
Поднимаю глаза на Гаечку. Бегает испуганным взглядом между мной, отцом и тетей. Ловлю расширенные зрачки и хочу, чтобы успокоилась. Я не собираюсь ее подставлять.
– Марк, может, поужинаете с нами? – предлагает Нина Ивановна, и я не отказываюсь.
– Пап, – раздается тихий голос, – это он одолжил мне машину, забрать тебя. – Опережает меня Лисенок и смотрит так жалобно, поджимая губу, чтобы я подтвердил ее слова. Чертовски хочется прикусить нижнюю губку и наказать, что приходится менять планы из-за нее.
– Да, хотел ее отвезти сам, но не получилось, поэтому одолжил свой автомобиль. – Спасаю ее задницу, которой тоже достанется, как только мы останемся одни. – Но потом планы изменились, я освободился и товарищ подвез к вам.
– Держите, Марк.
Передо мной возникает тарелка супа, от аромата которого приятно заурчало в животе.
– Спасибо, – киваю Нине Ивановне и, взяв ложку, скольжу взглядом по Гаечке. Бесшумно выдыхает, когда понимает, что не собираюсь ее топить.
– Говорят, часто тебя стали видеть под подъездом моего дома?
Несу ложку с супом ко рту и поднимаю глаза на “тестя”.
– Если людям больше заняться нечем, как вести журнал, кто приехал, когда уехал, так что с того.
– Я как только за порог, сразу какие-то гости начались. Что-то раньше тебя не было видно?
– Пап, – одергивает отца Гаечка.
– Ваша дочь плохо себя чувствовала. Запрещается навестить ее и привезти лекарств? Пока вы тут отдыхаете.
– Ты, мальчик, за словами-то следи. – Облокачивается на стол старый Кэрролл.
– Папа, Марк, перестаньте.
– Этому мальчику уже двадцать восемь. – Не обращаю внимания на женщин, – и он сам себя обеспечивает и никак не зависит от родителей. Так что ваши выражения не к месту.
– Папаша, небось, пристроил и фирму специально для тебя открыл. Кто твои родители?
Ох, больную тему для меня поднял. Я хоть и работаю на отца, но ничего не просил на халяву. Каждый рубль я честно отрабатывал и никогда не филонил.
– Какая разница, кто мои родители? Они дали мне возможность получить образование, и я воспользовался этой возможностью. Что плохого в том, что отец помогает своему ребенку подняться на ноги, а не топит его излишними придирками.
– Всё, – вскакивает Алиса из-за стола. – Прекратите. Оба. Марк, тебе лучше уехать.
– Отчего же. Я, оказывается, так много о себе не знаю.
– Если вы не прекратите, то я сяду в машину и уеду одна.
Быстрым шагом направляется к двери, но я успеваю подняться и перехватить за запястье, когда пробегает мимо меня.
– Все в порядке, Алиса. – Смотрю в глаза. – Иди, погуляй с тетей. Я поговорю с твоим папой наедине.
– Мы стыдно за тебя, папа. – Кидает напоследок и смотрит с укором на отца.
Но вроде не собирается уезжать и делать резких движений. Разворачивается ко мне и наклоняется к уху.
– Про путевку ни слова, – шепчет, чтобы слышал только я.
Едва киваю ей в ответ, чтобы успокоить.
– Что там шушукаетесь? Где больше двух, говорят вслух. Оставляю его замечание без ответа и усаживаюсь на место. Жду, когда оставят нас наедине.
62. Марк
– Я же вижу, что у тебя ничего серьезного к моей дочери нет. Ездишь к ней по ночам. Будто не понимаю, зачем… – Дождавшись, когда они выйдут, начинает разговор Николай Иванович.
– И что? Времена СССР без секса прошли, так что теперь талоны не нужны.
– Мы носили женщинам цветы и ходили на свидания.
– Цветы дарил, – поднимаю один палец вверх, – конфеты тоже, – поднимаю второй, – когда болела, ухаживал, на работу подвозил. – Дальше перечислять?
– Ничего выдающегося ты не сделал.
– Вы тоже говорили, что только гуляли и дарили цветы, а не подвиги Геракла совершали. Я что по-вашему должен был сделать? Сбросить ее с моста, а потом спасать? – Вижу же, что любит ее и переживает. И не важно, кто был бы на моем месте, все проходили бы проверку. – Она так о вас волнуется, вы не представляете. – Его губы расслабляются на пару секунд. Да! Кажется, нашел его ахиллесову пяту. – Я бы хотел, чтобы мои дети так же переживали за меня и заботились, когда я буду в вашем возрасте, как Алиса о вас.
Уговариваю его не лезть в наши отношения, хотя сам при этом не до конца понимаю, чего жду от них. Я ведь просто хотел ее тело, а сейчас заступался так, словно мне не давали жениться на ней.
– Если у тебя такой бизнес и ты такой крутой, что ты от моей дочки хочешь? У нее нет наследства и приданого в виде фазенды.
У нее охрененное тело, папуля.
– Не знаю, Николай Иванович, просто понравилась. Она необычная. Ей не нужны мои деньги, как и мне от нее ничего, кроме ее самой. Спасибо, что воспитали ее именно такой.
– Не для тебя воспитывал, – недовольно ворчит, но уже мягче.
– Да, ладно. Мы же не в восточных странах живем, где девушка с детства предназначена для кого-то определенного.
– Не верю я тебе, – качает головой из стороны в сторону. – Нет в тебе чувств к ней, но она почему-то выбрала такого, как ты.
– Рано еще говорить о чувствах. А какого она должна была выбрать? Одного из слесарей своего гаража?
– Кого-то своего круга, чтобы не чувствовать себя неудобно и неловко в обществе буржуев. – Ах, вот где собака зарыта.
– Люди вообще легко подстраиваются под окружение. Так что у Алисы комплексов по этому поводу нет. Вы вообще считаете это нормальным, что молодая девушка работает в окружении мужиков? Где каждый, через одного, может ее изнасиловать. Вы хотите, чтобы ваша дочь всю жизнь провела, ковыряясь в мазуте?
– Она сама выбрала это. Думаешь, не отправлял ее на нормальную работу? Она ведь преподаватель по специальности. Физмат. Но плакала, что не может работать учителем, хочет чинить машины.
– Честно сказать, я проверял ее знания. Она, действительно, хорошо во всем разбирается. Я бы взял ее к себе на работу. Но не люблю смешивать работу и личное.
– Иди уже к ней, соскучилась поди, – Кивает на окно, где на лавке напротив сидит Гаечка с тётей и буравит в стеклах окна отверстия. – Помни, что я за тобой наблюдаю. И, не смотря на то, что плохо хожу, достану и накостыляю, если слёзы из-за тебя начнет лить.
– А если я из-за нее? – усмехаюсь в ответ и поднимаюсь.
– Да уж, из тебя слезу выдавишь, скорее банку сарказма.
– Приятно было познакомиться, Николай Иванович.
– Когда в город-то поедем?
– Если переночевать пустите, то завтра. Сто лет не был в обычной русской деревне. Хочется походить по травке и послушать, как стрекочут кузнечики.
– Пустим переночевать, кузнечик, но в разных комнатах с дочерью.
Закатываю глаза в ответ и улыбаюсь.
– К путевке к этой отношение имеешь? – Оборачиваюсь и смотрю в глаза. Должно быть в них он хочет увидеть правду.
– Нет, – честно вру и выхожу на улицу.
– Ну что, дамы, покажете свои угодья?
– Алис, покажи, а я пойду твоему папе лекцию прочитаю о гостеприимстве.
– О да, гостеприимство – это у них общая проблема. – Перевожу взгляд на Гаечку.
Она щурится от солнца и сдерживает улыбку. Злится, что спорил с папой Колей, но ведь она знала, что я молчать не буду, отстаивая правду. Жду, когда остаемся одни, и обнимаю за талию.
– Пошли, покажешь мне какой-нибудь погреб, желательно с хорошей шумоизоляцией.
