Текст книги "Море наизнанку (СИ)"

Автор книги: Ольга Свириденкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Глава 24

– Какой ты молодец, что догадался купить мороженого. Я его последний год и не ела, а тут пристрастилась.

– Я знаю, – улыбнулся Костя. – Я это заметил. Хорошее?

– Очень. Где отыскал такое?

– Есть один барчик, заехал туда по дороге.

Мороженое и правда было чудесным. А еще Костя посыпал его тертым шоколадом и положил немного вишневого варенья. Получился изысканный десерт, сочетавшийся по вкусовой гамме с кофе. И это была уже вторая порция, которую уплетала Марина за последний час.

Ее настроение было на подъеме. Все шло намного легче, чем она боялась. Костя быстро настроился на ее волну и, кажется, уже начинал понимать, чего именно она хочет. Пожалуй, еще денек, и они, отбросив остатки стеснения, поиграют в эту необычную, заманчивую игру.

– Ты точно не хочешь спать, Костя? – спросила на всякий случай она. – Ты ведь сегодня встал рано…

– Нет, совсем не хочу. И отоспаться мы еще успеем, а сейчас у нас есть дела поважнее и поинтересней, – он сделал пару глотков и выжидающе посмотрел на Марину. – Ну, так продолжай! Ты говоришь, что эти фантазии появились у тебя еще в детстве. И чем же они подогревались? Обсуждения на форумах, пикантные фотки и видео – все это появилось потом, когда ты повзрослела и начала лазать в интернет. А раньше?

– Книги и фильмы, где встречались эпизоды с поркой. Конечно, такие, где все это подано не мрачно, а слегка пикантно.

– Например?

Марина на секунду задумалась.

– Ну, например… фильм «Сказ о том, как царь Петр арапа женил».

– Да, помню, как озорному мальчишке всыпали несколько розог! Я еще подумал, когда смотрел: хорошо ему выпендриваться, когда получил всего ничего… Так ты, значит, представляла на месте мальчишки себя?

– Ага, – кивнула Марина. – И ты не представляешь, как было неловко смотреть этот фильм с предками! Сидишь, как на иголках, а дед еще приговаривает с усмешечкой: вот мол, какое воспитание было в те времена, сейчас бы в школы вернуть.

– Воображаю, как ты себя чувствовала. Ну, а еще?

– Сцены из романа Пикуля «Фаворит», где действие происходит во времена Екатерины Второй. Там… много кого порют. Например, главный герой, Потемкин, высек свою взрослую племянницу.

– Он ее не больно порол?

– Не знаю, – Марина рассмеялась. – В романе об этом не сказано. Но, думаю, нет. Он ведь… питал к ней нежные чувства! А другой племяннице он писал так: «Ангел мой! Приезжай, целовать буду. А не приедешь, так высеку»…

– Отпад! – резюмировал Костя. – Выходит, он их и воспитывал, и трахал?

– Надо полагать, так. Но это же восемнадцатый век! Тогда нравы высшего общества были весьма фривольными. И именно тогда появился интерес ко всем этим пикантным секс-играм, что сейчас обсуждают на форумах. Ничего нового наши современники не придумали, все было давно.

– Да уж, – усмехнулся Костя. – А еще, Марин?

– Еще? «Черная стрела» Стивенсона. Читал?

– Угу, доводилось когда-то давно. И что же там было?

– Помнишь, когда Дик и переодетая мальчиком Джоанна куда-то там шли? Джоанна начала… вести себя не совсем хорошо, и Дик пригрозил ее выпороть.

– Не помню такого, честно говоря. И чем все закончилось? Выпорол?

– Нет. Хотя уже снял ремень и приготовился исполнить угрозу. Но в последний момент ему стало жалко своего строптивого «младшего товарища», и он передумал.

– Та-ак… И тебя эта сцена дико возбудила?

– Ага. Я начала фантазировать и представлять на месте Джоанны себя. Как Дик заставляет меня стягивать штаны, начинает пороть и вдруг обнаруживает, что перед ним не пацан, а молодая леди, – Марина смущенно хихикнула.

Костя посмотрел на нее с дразнящей улыбкой:

– Да-а, все с тобой понятно… Вот, с этого и надо было начинать! А ты начала с умных рассуждений. И слово «БДСМ»… Оно ассоциируется с понятием «жестокость». А тебе ведь хочется, чтобы с тобой проделывали всякие пикантные вещи, которые тебя возбуждают. Так, дорогая моя?

– Да, – кивнула она. – Но я не знала, с какой стороны подступиться… к этому непростому разговору.

Костя поднялся на ноги. Прошелся от окошка к двери и снова обернулся к Марине:

– Знаешь, о чем мне подумалось? Мы с тобой почему-то все время живем в одной комнате. А между тем, другая-то свободна! Пойдем туда сходим, ты ведь видела ее только мельком.

Он прошел в спальню, включил большой свет. Марина, вошедшая следом, в очаровании застыла на пороге.

Кремовые обои, персиковые шторы с ламбрекеном, пушистый ковер на полу. Огромная кровать с высоким резным изголовьем и роскошным персиковым покрывалом, большой гардероб с зеркалами, туалетный столик и кресла – вся мебель белая, стильная и, несомненно, весьма не дешевая.

– Костя, ты – настоящий буржуй, – выдохнула Марина.

Он рассмеялся, глядя на нее чуть лукаво.

– Сделала комплимент, называется. Но лучше уж быть буржуем, чем бедным принцем, не так ли?

– Безусловно, – усмехнулась Марина.

– Кровать хорошая?

– Превосходная! Хотя диван в зале нравится мне нисколько не меньше.

– Диван чудесен. Но иногда нужно менять антураж, – он посмотрел на нее с вкрадчивой улыбкой. – И сейчас как раз самый подходящий случай…

– Почему? – Марина почувствовала, как по спине пробежал озноб.

– Потому что сейчас моя девочка получит… за все свои грехи! Как ты сказала? Не знала, как подступиться к разговору? А по-простому это было сделать нельзя? Просто взять и сказать, не устраивая своему Костику стрессов.

– Но…

– Сколько раз я шлепал тебя по заднице. И ты хоть бы когда дала мне понять, что тебя это сильно возбуждает. И что ты просто мечтаешь, чтоб я зашел дальше, – он окинул ее насмешливым взглядом, под которым она тотчас вспыхнула. – Но нет, ничего подобного! Напротив, ты старалась этого не показать. Так?

– Но… но как я могла признаться? Ведь это так стыдно…

– Стыдно? Открыться мужчине, который ведет себя в постели, как я?! Конечно, мне никогда не приходило на ум вести себя пожестче. Но если бы я знал твои тайные желания… И я же просил тебя быть со мной откровенной и ничего не стесняться! Но каждое признание из тебя приходится вытягивать буквально силком.

– Но… но когда я пыталась намекать другим…

Он смерил ее таким взглядом, что она замолчала на середине фразы.

– Интересно, ты когда-нибудь перестанешь думать о том, как бы повели себя на моем месте другие? И вести себя с учетом их идиотского мнения? Вообще, какие другие мужики?! У тебя только один мужик – я. Всех других пора выбросить из головы и забыть. Вместе с их предрассудками и комплексами… которые они старательно прививали тебе!

Он внезапно нахмурился, прошелся взад-вперед по ковру. Теряясь в догадках, Марина наблюдала за ним с легкой тревогой. Что на него нашло, чего он вдруг разозлился? Ведь все было так мирно и хорошо! Вероятно, она сделала что-то не то или что-то сказала невпопад. Но хоть бы понять, что!

Костя шумно вздохнул и медленно сел на кровать. Отбросил со лба волосы и строго посмотрел на Марину.

– В общем, ты права: тебя нужно время от времени воспитывать. И лечить от дурацких заморочек… Подойди к шкафу, открой правую дверцу!

Растерявшись от неожиданного приказа, Марина распахнула шкаф. И испуганно ойкнула, натолкнувшись глазами на ремень. В висках застучало, по телу пробежала дрожь. Лицо запылало и сделалось горячим.

– Бери ремешок и – ко мне, – произнес Костя таким будничным голосом, словно в этом не было ничего необычного.

Марина потянулась к ремню. И почувствовала, что не в силах снять его с вешалки. Она должна сама принести ему ремень, которым ее будут пороть… Он с ума сошел?! Не понимает, что она психологически не может этого сделать?

– Что ты застыла? – насмешливо обронил Костя. – Не слышала моих слов? Тебе повторить?

– Нет, – выдохнула Марина чужим, непослушным голосом.

– Тогда делай, что я говорю. Ну же, давай, моя радость! Не жди, пока я всерьез разозлюсь.

Обреченно вздохнув, Марина сняла с вешалки ремень. Сложила его пополам, стиснула в чуть дрожащих руках и медленно направилась к Косте. Вложила ремень в его руку и снова неподвижно застыла.

– Сними босоножки, – мягко велел он. – Они тебе сейчас не нужны.

Марина нетвердой рукой сняла один босоножек, а затем второй. Хорошо, что они без застежек, а то бы она, пожалуй, не справилась…

– Теперь опускайся на колени, головой сюда, – он похлопал себя по левому бедру. – Давай, моя девочка, не стесняйся!

– Костя, мне… – Марина хотела сказать, что не может, потому что ей отчаянно стыдно, но слова будто застряли в горле. И только щеки с каждой секундой становились все горячей.

– Да, понимаю, что стыдно, – бесстрастно произнес он. – Но ведь так и должно быть, когда тебя наказывают!

Не зная, куда девать от неловкости глаза, Марина опустилась на колени между его ног. Обхватила его руками за бедро и зажмурилась.

– Молодец, – проговорил Костя, поглаживая ее волосы и спину. – Послушная девочка… Так, спинку чуть-чуть прогни!

Марина немного прогнулась. Костя скользнул правой рукой к ее попке, взял пышную юбку платья, запрокинул с ягодиц на талию.

– О, да ты у меня без трусиков?! – в его голосе смешались восхищение и легкая насмешка. – Заранее приготовилась к наказанию, что ли?

– Костя, перестань! – Марина возмущенно зашевелилась. – Я просто не стала надевать их после душа, раз мы все равно дома. И в квартире жарко…

– Ну да. Задница весь вечер горела в предвкушении, когда ее приласкает ремешок.

– Костя!

Марина дернулась, собираясь вскочить на ноги и убежать, но Костина рука тотчас легла на ее спину – не вырвешься.

– Ладно, шутки в сторону, – проговорил он деловитым голосом, от которого Марину пробило на нервный смешок. – Начинаю воспитывать.

– Костя, ты… только не бей сильно! – испуганно пискнула Марина.

Он рассмеялся, похлопывая ее по попке ладонью.

– Не волнуйся: лишнего не всыплю. И перестань так дрожать! Ты же знаешь: я все это делаю только для тебя. Знаешь, моя дорогая?

– Да, – выдохнула она.

Лицо горело так, словно она находилась под палящим солнцем, сердце взволнованно билось. Было всего понемногу: и возбуждения, и легкого страха, и стыда. Последнего, пожалуй, было больше всего. Подумать только! Она стоит перед Костей на коленях с задранной юбкой, покорно ожидая, когда он начнет «воспитывать» ее ремешком. И это происходит не в фантазиях, а на самом деле!

– Вот и хорошо, – он нежно поцеловал ее в спину. – И не нужно ничего бояться. Да, будет больно: я ведь собираюсь тебя серьезно пороть, а не просто гладить ремешком. Но зато ты избавишься от некоторых комплексов и нехороших привычек.

Марина нервно сглотнула и поежилась, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Что значит «серьезно пороть?!» Конечно, Костя остановится, если она попросит, но… Она ведь сама втянула его в эту игру! И как же она глупо будет выглядеть, если смалодушничает и пойдет на попятный.

Костя откашлялся и крепче зажал свободной рукой ее юбку.

– Ну все, начинаю…

Послышался звонкий хлопок – и вместо ожидаемой боли Марина ощутила внезапный прилив возбуждения. Еще один мягкий удар, и еще – по другой ягодице, по нижней части попки, по серединке, совсем близко к промежности… Нервное напряжение ушло. Под легкими жалящими ударами кожа ягодиц загорелась, наполнилась чувственным теплом. И такая же томящая теплота появилась внизу живота и в лоне. Марина ощущала, как растет возбуждение, усиленное жутким стыдом. Костя стегает ее ремешком, а она даже не противится, будто так и надо. Как стыдно… и как упоительно!

– Так, наша попка начала стыдливо краснеть, – насмешливо проговорил Костя. – А ты, моя радость, краснеешь?

Он попытался заглянуть ей в глаза, но она смущенно хихикнула и спрятала лицо.

– Ясно, – проговорил Костя. – Она думает, что я с ней играю.

Снова взмах ремня и удар – на сей раз более резкий и чувствительный. Новый удар пришелся на то же место, и Марина вскрикнула: становилось по-настоящему больно.

– Кто до сих пор не научился доверять мужчине, который так носится с ней? Кто вечно устраивает ему встряски и создает проблемы?

Удар по низу попки, по другой ягодице и снова – в то самое место, что уже не на шутку горело.

– Ай, Костя! – Марина задергала попкой и поджалась.

– Не верещи – я тебя еще даже не наказывал.

Он погладил ее попку ладонью, легонько сжал ягодицы. Марина застонала, прикрывая глаза и расслабляясь. И тут же пронзительно вскрикнула, получив крепкий удар ремешком.

– Кто постоянно сравнивает своего Костика с другими? Ждет от него таких же подвохов и гадостей?

– Я… ничего такого не жду, – неловко соврала Марина.

– Не ждешь? А кто позавчера был уверен, что у меня есть жена, а с тобой я просто забавляюсь?

– Но… это было резонно предположить…

– Резонно? По моему поведению?!

– Нет, – Марина почувствовала, как лицо начинает отчаянно пылать. – Не по твоему…

– Понятно, – Костя сокрушенно вздохнул. – Что ж, тут даже и обсуждать нечего. Только радикально лечить.

Марина испуганно замерла. И насилу удержалась от крика, когда на ее попку обрушились один за другим два жгучих, болезненных удара. Ягодицы мучительно заныли и непроизвольно сжались, словно стараясь уменьшиться, чтобы их не достал ремень.

– Нет, так не пойдет, – голос Кости зазвучал недовольно. – Мне и так сложно размахнуться, а она еще норовит спрятаться от ремешка… Ну-ка, поднимайся! – внезапно скомандовал он. – Поменяем позу на более удобную.

Чувствуя, как внутри растет паника, Марина поднялась на ноги. Встав следом за ней, Костя стянул с нее платье, бросил его на кресло. Марина непроизвольно посмотрела в зеркало, отразившее ее загорелую, подтянутую фигурку с белоснежной попкой. Точнее, уже не белоснежной, а розовой…

– Потом полюбуешься собой, – Костя шлепнул ее по заднице. – Когда закончу пороть. А сейчас… Становись на кровать, в коленно-локтевую позу!

– Костя…

– Давай, – он потянул ее за руку к кровати. – Без всяких возражений.

Сгорая со стыда, Марина забралась на кровать.

– Опустись на локти, – приказал Костя.

И, поскольку она медлила, легонько надавил ей на спину, вынуждая принять позорное положение.

– Вот, так оно лучше, – Костя пробежался пальцами по ее ягодицам. – Теперь ты не увернешься от ремешка. И, наконец, узнаешь, что такое настоящая, серьезная порка!

– О боже, – Марина почувствовала, как внутри все сжимается.

– Значит, так… Сейчас я всыплю тебе двенадцать ударов. Думаю, для первого воспитательного урока этого хватит.

– Костя, ты с ума сошел!

– Держи попку ровно, – бесстрастно приказал он. – Голову не опускать, лицо от меня не прятать… Ты поняла меня?

– Да!

– И, пожалуйста, не пугай своим криком соседей. Старайся быть терпеливой и держаться с достоинством.

Марина нервозно рассмеялась. Держаться с достоинством! Это в таком-то позорном положении? Да еще когда он пообещал пороть ее серьезно. Не верилось, что он творит с ней такое. И еще меньше верилось, что она позволяет ему это делать…

Ремень просвистел в воздухе и ужалил попку – так ощутимо и больно, что Марина ойкнула и мучительно сморщила лицо.

– Один, – проговорил Костя, занося руку для следующего удара. – Два… Три… Четыре… Пять…

– А-а-ай! – Марина задергала ногами и захныкала. – Костя, не могу!

– Тихо, не кричи, – Костя шагнул к ней, ласково взъерошил волосы. – Что такое? Больно?

– Да, – Марина мотнула головой, прячась от его взгляда. О, чтоб он провалился. Еще и в глаза ей заглядывает. Как будто ему мало, что она уже десять раз успела сгореть со стыда за время «воспитательного урока»!

И как будто он не понимает, как ей сейчас стыдно за свою слабость! Ненадолго же ее хватило, когда ее начали пороть по-настоящему.

– Марина, – голос Кости зазвучал мягко и одновременно непреклонно, – но ведь так и должно быть, раз это – наказание. Какая же будет польза, если я буду тебя только гладить? И тебе ведь самой стыдно, что ты дала слабину…

– О нет, – Марина застонала и вытянулась на кровати, уткнувшись лицом в покрывало. – Костя, перестань меня мучить!

– Тебе стыдно, – повторил он. – И на самом деле ты хочешь… выдержать испытание до конца.

Он рассмеялся, игриво потрепав ее волосы. Потом выпрямился и шумно вздохнул.

– Поднимайся, любимая, выставляй попку навстречу ремешку. Всего семь ударов. Такая малость, что, ей-богу, просто смешно бояться.

Обреченно вздохнув, Марина переместилась в прежнее положение. Медленно опустилась на локти, оттопырив попу. Сердце колотилось так, что, казалось, сейчас выскочит из груди, лицо горело сильнее, чем распухшие от ударов ремня ягодицы.

– Готова? – спросил Костя.

– Да! – крикнула она, стиснув руки.

– Шесть… Семь… Восемь…

Бесстрастно считая удары, Костя методично охаживал Маринину попку ремешком. Марина крепилась из последних сил, стараясь не кричать и не дергаться. Но на десятом ударе не выдержала. Не обращая внимания на ее жалобные вскрикивания, Костя влепил ей еще пару крепких ударов.

– Молодец, умничка моя, хорошо держалась!

Он бросил ремень на кресло и подошел к кровати.

– Ну все, наказание окончено. Иди ко мне – пожалею свою непослушную девочку. Думаешь, мне было легко… так тебя наказывать…

Его голос неожиданно дрогнул. Марина порывисто обернулась. Перед ней был ее прежний Костя: нежный, заботливый, ласковый, боявшийся на нее дышать. Перемена в его поведении вызвала у Марины эмоциональный всплеск, и она бросилась на шею любимому, всхлипывая и ища утешения.

– Милая моя, дорогая, – шептал Костя, осыпая ее поцелуями. – Как ты? Сильно болит попка?

– Побаливает немного…

– Сейчас я тебя приласкаю, и все пройдет, – пробормотал Костя, опуская ее на кровать.

Он выключил один из светильников, и та половина комнаты, где стояла кровать, погрузилась в тень. Костя быстро разделся и стал на колени рядом с кроватью, пристроившись между полусогнутых Марининых ног, которые он широко развел в стороны. Боль полностью ушла, и теперь по ягодицам Марины разливался возбуждающий жар, отдававшийся в глубину живота волнующим, сладеньким томлением. Костя ласкал ее попку и бедра, осыпал поцелуями промежность. Пощекотал язычком бугорок, вошел пальцами в лоно, исторгнув из груди Марины протяжный стон наслаждения.

– Возьми меня поскорей, – прошептала она, всхлипывая от избытка эмоций. – Умираю, как сильно хочу тебя…

Он переместился наверх: согнутые бедра на уровне ее головы. Взял правой рукой член, провел им по губам Марины.

– Поцелуй меня, возьми на секунду в ротик, – хрипло прошептал он. – Скажи, что ты обожаешь мой запах и вкус!

– Да, – выдохнула она. – Обожаю… безумно!

Он глухо застонал, когда ее губки сомкнулись вокруг его плоти. Потом осторожно вытащил член и переместился вниз. Подхватил Маринины ноги, вошел в ее лоно – резким, грубоватым движением, как она любила. На секунду застыл в неподвижности, затем энергично задвигался, глядя Марине в глаза. И она ощутила такой мощный прилив возбуждения, что вся задрожала, растворяясь в растущем наслаждении…

Придя в чувство, они перешли в зал. Костя сбегал на кухню и принес шампанское – прохладное, только из холодильника, и неожиданно сладкое, нежного розоватого цвета… как покрывало на кровати в спальне.

– Костя, мы не испачкали покрывало? – спросила Марина, вспомнив, что они занимались любовью прямо на нем, не расстилая постели.

Он откинулся в кресле, беспечно улыбнувшись и пожав плечами.

– Не знаю… Да плевать, если и испачкали! Стал бы я в такие минуты думать о каких-то вещах. И у меня есть второе, в точности такое же! Купил сразу два, на случай, если испортится первое.

– Буржуй ты, – поддела его Марина. – Расчетливый и практичный.

Он рассмеялся, глядя на нее с ласковой насмешкой.

– А ты мечтала о ком-то поромантичней? Поздно! Какой достался, с таким уж придется жить.

– Фееричненько, – Марина скептически хмыкнула.

Костя вдруг посерьезнел.

– Марин, скажи честно… Ты не обижаешься, что я причинил тебе боль? Не держишь на меня никакого недоброго чувства?

– Нет, – Марина почувствовала, как опять начинает краснеть. – Хотя, конечно, устроил ты мне неслабую встрясочку.

– Не ожидала, что я буду так?

– Нет, честно говоря. Как ты… как ты не побоялся?!

Костя улыбнулся – лукаво и немного смущенно.

– Я боялся. Но ведь ты… ты столько времени ждала этого момента! Никак не решалась сказать, волновалась. И все это – ради невинной игры без достаточно острых ощущений? Нет, так неинтересно! Я должен был собрать волю в кулак и… постараться, чтобы ты получила весь набор ощущений, которые представляла в фантазиях. Включая настоящую боль.

– Включая настоящую боль? – растерянно переспросила Марина.

Костя коварно прищурился.

– А разве ты не хотела этого? Конечно, хотела, тебе было ужасно любопытно. Узнать, как это бывает, и хватит ли у тебя выдержки терпеть. И как же я мог лишить тебя такого удовольствия, обмануть твои ожиданья? – он рассмеялся и чмокнул ее в щеку.

На секунду Марина опешила. Потом и сама рассмеялась, глядя на него с восхищением и легкой опаской.

– Ну и выдержка же у тебя, любимый! Ты держался великолепно, даже и не подумаешь, что тебе было нелегко.

– Ты тоже была великолепна в роли послушной жены. Надеюсь, ты теперь всегда будешь такой, а?

– Не дождешься!

– Так я и знал, – Костя притворно вздохнул. – Но ничего. Вот буду тебя теперь регулярно воспитывать с помощью ремня…

– Костя, перестань! Я и так уже сгорела со стыда, больше просто некуда!

Он притянул ее к себе и расцеловал.

– Да, я видел, как тебе было неловко и стыдно. И меня это дико возбуждало! Я ведь и сам… люблю эти пикантные ситуации. Только…

– Что, Костя? Ну же, говори!

Он отпил шампанского. Поставил бокал на столик. Потом глубоко вздохнул и взволнованно посмотрел на Марину.

– Помнишь наш разговор про психотравмы, связанные с унижением и обидами?

– Да, – Марина вся обратилась во внимание. – Помню, и очень хорошо.

– Так вот, я всегда стеснялся… своей склонности к доминированию. Приписывал ее детской психотравме, подсознательному желанию отыграться за жестокость матери. Понятно, что я бы никогда не предложил женщине игры с наказанием: ведь это означало бы, что я за столько лет не сумел справиться с детскими обидами, что у меня – комплекс. То есть я именно так все это воспринимал, понимаешь?

– Да, – кивнула Марина.

– И, конечно, я эту свою склонность всегда старался давить. Потом вдруг заметил, что некоторым женщинам нравится, когда мужчина ведет себя в постели напористо, а не вовсе не деликатно. Перестал шибко деликатничать. Но при этом всегда опасался, как бы не перегнуть палку.

– То есть ты себя сдерживал. Не из боязни, что женщина посчитает тебя слишком грубым, а из боязни выглядеть таким в собственных глазах?

– Да, – кивнул он. – Именно из-за этого. Из боязни выглядеть таким в собственных глазах.

Марина поднялась на ноги, не в силах спокойно сидеть.

– Но ведь у тебя нет склонности к психологическому насилию. И с детской обидой ты давно и благополучно справился! А твоя психотравма… Она заключается не в желании отыграться за давние обиды, а в опасении, что такое желание появится. Но оно не появится, если не появилось до сих пор.

Она помолчала, красноречиво поглядывая на него.

– И потом, ведь отыгрываются не в постели, а… вообще! Когда вместе живут или встречаются. А желание доминировать в сексе – это совершенно другое.

Марина хотела сесть обратно в кресло, но Костя вдруг быстро поднялся и подошел к ней.

– Боже, – проговорил он, восторженно глядя ей в глаза. – Какое это счастье, когда можно вот так вот… говорить абсолютно обо всем! Не боясь, что тебя неправильно поймут или не поймут вовсе.

– О да! Это, действительно, счастье, – Марина прижалась к нему, на секунду закрывая глаза. – Как у меня сейчас хорошо и легко на душе, Костя, если бы ты знал!

– Я знаю, – проговорил он. – Потому что у меня – то же самое. Называется, вылечили друг друга от комплексов, да?

Он рассмеялся и подхватил ее на руки.

– Не могу больше, хочу тебя снова, – пробормотал он, неся ее в спальню.

– И я тебя тоже хочу, – эхом отозвалась Марина.

Когда они засыпали, сквозь полузадернутые шторы пробивался ранний южный рассвет. И было так сладко засыпать в теплых объятьях любимого, когда весь остальной мир пробуждается. С ощущением покоя и защищенности. С уверенностью, что тебя любят и считают самой близкой, родной и единственной.