Текст книги "Море наизнанку (СИ)"
Автор книги: Ольга Свириденкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Зазвонил Наташкин мобильник.
– Мишка, – сказала она, выходя с телефоном на балкон, – приехал, наверное…
– Иди к Мишке, – сказала Марина, когда Наташка вернулась. – Не надо из-за меня оставаться.
– Надо, – возразила Наташка. – И Мишке все равно нужно еще поработать… Я рассказала ему про тебя! И знаешь, что он сказал? Он сказал, что Костя не показался ему похожим на женатого. Так что, возможно, все наши предположения ошибочны.
Марина покачала головой:
– Все люди ведут себя по-разному: как можно сходу определить, кто женат, а кто нет? Я знаю историю, когда женатый мужчина домой к девушке ездил, и ни она, ни родители не догадались, что он женат. Да и по логике все сходится. Смотри: он позвонил мне из Ялты. А потом – ни одного звонка. Потому что явился домой, там, вероятно, жена закатила ему скандал, и он от греха подальше отключил телефон.
Она вскочила с кровати и нервно рассмеялась.
– Наташ, да кому, как ни мне, это знать? Я ведь сама сочиняла такие истории для журнала! И читатели присылали свои – такие навороты, что ни в одном романе не встретишь. А здесь и интриги особой нет, все предельно банально и просто, – она снова бросилась на кровать и расплакалась.
Наташка вполголоса выругалась матом.
– Нет, с тобой чокнешься. Ну же, возьми себя в руки и посмотри на ситуацию трезво! Пойми: даже если бы Костя был не женат, вы бы все равно расстались. Как ты представляешь себе вашу совместную жизнь? Правильно: никак. Значит, и заходиться нет повода. Этот загадочный южный мачо и ты – два совершенно разных человека, с разным менталитетом и взглядами. И… вот ты только представь его в Москве! Ты и сама понимаешь, что там он мигом потеряет свой шарм. И чем он там будет заниматься? Наймется на теплоход, курсирующий по Москве-реке? Да уж!
Марина поднялась с кровати и прошлась по комнате.
– Наташ, да все я прекрасно понимаю, – устало проговорила она. – Но это – разумные доводы, а они сейчас совершенно бессильны мне помочь. Потому что я и правда влюбилась: в Костю, которого знала до сегодняшнего дня. И мне невыносимо больно, что он оказался другим.
– Понимаю, – вздохнула Наташка. – Ты не в силах смириться с разрушением образа мужчины, в которого пылко влюбилась. Мне это знакомо – сама когда-то такое пережила. И ты тоже пережила…
– А теперь все происходит точно так же, – криво усмехнулась Марина. – И даже еще хуже! Видимо, я нисколько не изменилась и не повзрослела за прошедшие десять лет.
– Да не в этом дело, – возразила Наташка. – Просто, когда люди по-настоящему влюбляются, у них всегда сносит крышу.
– Пойдем на балкон, хочу еще покурить… Блин, а надеялась, что отвыкну за отпуск! – Марина усмехнулась горько-ироничной усмешкой.
– Может, лучше на улицу или в бар?
– Нет, не хочу: что пугать народ своим похоронным лицом?
Наташка посмотрела на нее с растущей тревогой.
– Нежели настолько плохо? Да, вижу… Слушай! Побудь немного одна: я сейчас добегу до Мишки: надо забрать у него одну свою вещь…
Выйдя на балкон, Марина закурила и села на стул. Но тут же вскочила на ноги и подошла к перилам. Катерок с синими огнями снова прошелестел вдоль берега и скрылся из виду. «Неужели он так ездит всю ночь?» – подумала Марина. И с удивлением вспомнила, что еще никакая не ночь, а лишь поздний вечер. Тягостная бессонная ночь еще впереди.
И целых шесть дней отдыха… в которых уже не будет Кости! Даже если он вернется, она не хотела с ним больше встречаться. Все равно, теперь это будет не то, не то, не то! Марина сама не могла понять, почему ее так сразило открытие, что Костя женат. Вроде бы ничего ужасного здесь нет, и, как верно сказала Наташка, игра была честной: ведь она сама замужем и не помышляла о долговременных отношениях. И все равно ее сердце рвалось на части, ей было плохо и больно. А при мысли о Костиной жене начинало тошнить. Нечто подобное она пережила много лет назад. Но… боже, ведь нельзя сравнивать ее тогдашнее положение и нынешнее! Это, как говорится, небо и земля. Откуда же, черт возьми, взялись те же самые чувства?!
Любовь? Нет, это невозможно, это совершенно немыслимо! Она не чувствовала никакой любви к Косте, ей просто было с ним хорошо – так хорошо, как не было еще ни с одним мужчиной. Может, потому она и сходит сейчас с ума? Ей невыносимо думать, что он принадлежит кому-то еще, что кто-то имеет на него больше прав, чем она. Но… но ведь и она не принадлежит Косте, у нее тоже есть муж!
«Нет, дело не только в жене, – подумала Марина. – Самое страшное другое: то, что он оказался не тем, за кого я его принимала».
Ее губы искривились в усмешке горькой иронии. Да, Костя оказался не тем. Она-то думала, что он – независимый, свободный мужчина, яркая индивидуальность. А вышло, что он – типичный гулящий женатик. «Один из многих», а не «единственный и неповторимый».
Так вот почему он устраивается работать спасателем, имея в другом городе бизнес. Чтобы заводить любовниц. Жена, конечно, все знает – не полная же она дура. Но она смирилась с изменами мужа, убедившись, что того не переделаешь. И сейчас забеспокоилась лишь потому, что он долго не наведывался домой.
Но почему Костя выбрал именно ее, когда мог закадрить кого-нибудь покрасивей и помоложе? Хотя здесь все понятно. Возможно, «молодая, красивая, стройная» у Кости уже имелась – законная половина. В самом деле, почему его жена должна оказаться невзрачной клушей? Гуляют ведь не потому, что жена плоха, а потому, что хочется романтики и секса с новой женщиной, перед которой, вдобавок ко всему, можно покрасоваться. И Костя наметанным глазом высмотрел такую. Замужняя, приехала отдыхать с подругой – значит, ищет приключений. Нервничает – значит, скучает. Эффектный закрытый купальник – переживает, что фигурка уже не та, а молодость неумолимо уходит.
Как это он сказал? «Ты знаешь меня всего третий день, а я тебя – шестой»… Присматривался, значит, ага. Наверное, эпизод с сумкой все предрешил: Костя понял, что она способна на безрассудство, психологически готова броситься с головой в омут приключений. Наблюдение же за ней в ресторане окончательно убедило его, что она идеально подходит в героини захватывающего курортного романа.
Женщина, которая будет радостно и благодарно принимать то, что ты ей даешь.
Женщина, перед которой можно покрасоваться.
Женщина, которая расцветет в твоих нежных руках, и ты будешь любоваться ею, как любуется садовник цветами, ожившими благодаря его трудам и заботам.
Прощальный взгляд на вокзале, прощальный поцелуй. «Милый, я никогда не забуду тебя! Ты вдохнул в меня новую жизнь, ты…»
Балконная дверь распахнулась, выдернув Марину из потока лирико-цинического безумия, в который она незаметно ушла с головой.
– Взяла еще пива, – объявила Наташка, ставя банки на стол. – Нашего любимого, фруктового – оно оказалось в баре.
– Ты ходила в бар? – удивилась Марина.
– А ты разве не видела? Перед твоим же носом проходила! – Наташка кивнула в сторону освещенной площадки перед пансионатом. – Ну ты даешь, мать моя. Вся в своих негативных мыслях, да? Садись за стол: будем наслаждаться пивком и болтать о приятном. Понимаю, что тебе не хочется болтать о приятном, а хочется без конца вариться в своем негативе. Но сделай усилие хотя бы ради меня. Мишка просил, чтобы я пока не ложилась спать: он хочет показать мне доделанную работу.
– Конечно, посидим, – кинула Марина. – Я бы все равно не заснула.
Поговорив о пустяках и опустошив банки, они перешли в комнату. На балконе стало слишком ветрено, небо заволокло тучами: похоже, дождь все-таки пойдет. Марина легла на кровать, Наташка пристроилась рядом.
– Марин, помнишь «Южный почтовый» Сент-Экзюпери? – неожиданно спросила Наташка. – Сто лет не вспомнила это произведение, а вот сейчас, глядя на тебя, вспомнила.
– И я даже догадываюсь, какие строчки, – грустно улыбнулась Марина. – «Женевьева, это ночь, это дождь лишают вас веры»… Угадала?
– Да, – кивнула Наташка. – Не надо лишаться веры, Марин: все будет хорошо. Вот увидишь, серьезно!
– Костя действительно казался мне похожим на Жака Берниса, – вздохнула Марина.
– Может, он и есть такой, только, мне кажется, он сильней и решительней. Главное, чтобы ты не оказалась, как Женевьева.
– Я не Женевьева, – сердито отозвалась Марина. – И меня лишает веры вовсе не ночь и не дождь, который, к слову сказать, еще и не начался.
– Я знаю, – Наташка погладила ее руку. – Не надо заводиться. И сочинять о Косте всякую фигню тоже не надо: он еще ничего не натворил.
В дверь постучали. Наташка понеслась открывать…
Марина посмотрела в ту сторону и не поверила собственным глазам: это был Костя!
– Привет, – проговорил он с добродушной иронией. – Чем занимаемся? Оплакиваем очередное разочарование в очередном непутевом самце?
– Как ты… как ты здесь оказался?! – выдохнула Марина.
– Жена отпустила догуливать, – с сарказмом ответил он. Но тут же серьезно прибавил: – Расслабься, Марин: нет никакой жены. А приехал я потому, что мне позвонила Наташа. Правильно сделала! А вот я поступил неразумно. Надо было сразу взять тебя с собой. Или хотя бы регулярно звонить… Ладно, потом поболтаем. Собирайся скорей, время уже позднее! Ну же, собирайся, – повторил он с мягким нажимом. – Я ж за тобой приехал.
Марина, наконец, окончательно пришла в себя. И почувствовала, как ее накрывает трепетная радость. А еще – ощущение полноты жизни, какую испытывает человек, чудом избежавший крушения всех своих надежд.
– Да, Костя, сейчас! – крикнула она, соскакивая с кровати.
– Много не набирай: послезавтра мы, наверное, вернемся, – он вышел на балкон, деликатно оставляя подружек одних.
– Ты не сердишься на меня? – спросила Наташка, помогая Марине собираться. – У меня ведь записан его номер. И я решила попробовать позвонить. Думаю: а вдруг повезет? И он вдруг ответил! Оказывается, у него и правда был разряжен мобильник. А когда зарядился, он подумал, что звонить уже поздно. Я прямо спросила про жену. Он сказал: нет.
– Спасибо тебе, – Марина признательно сжала ее руку. – Наташка, ты не представляешь, как я тебе благодарна!
– Пустяки, – отмахнулась та. – Главное, чтобы все было хорошо. Конечно, так нельзя с мужиками, это означает – показать слабость своей позиции. Но теперь поздно, теперь пусть кривая вывозит.
Костя вернулся с балкона:
– Готова, Марин?
– Да.
– Пойдем, – он улыбнулся Наташке и взял Маринин пакет.
Они вышли в коридор и направились к лестнице. Костя молчал, Марина тоже. Теперь, когда порыв безудержного восторга отхлынул, ее охватила ужасная неловкость. Почувствовав это, Костя обнял ее за плечо:
– Не надо рефлексировать. Я все равно хотел поскорее приехать за тобой.
Марина посмотрела на него с благодарностью. Как она могла насочинять о нем такой чепухи, как она могла?! Это было форменное безумие, при воспоминании о котором начинало пылать лицо. А главное, Марина не понимала, как это у нее – искушенной, опытной женщины, пережившей не одно мужское предательство и научившейся смотреть на такие вещи с философским цинизмом, случился подобный срыв. Но думать об этом сейчас не хотелось – хотелось лишь радоваться тому, что Костя снова с ней и принадлежит только ей одной.
Глава 19
Когда они поехали, Марина спросила про дядьку.
– Вроде бы все не так страшно, как казалось вначале, – ответил Костя. – Завтра будет ясно, понадобится операция или нет. – Он чуть-чуть помолчал и с философской усмешкой прибавил: – Дядька сам виноват. Надо же хоть изредка наведываться к врачам, если есть проблемы со здоровьем, а не ждать, когда грянет гром. Но мужики почти все такие, особенно одинокие.
– А твой дядюшка одинок? – удивилась Марина.
– Его жена, тетя Тамара, умерла около семи лет назад. Дядька больше не захотел жениться. А детей у них не было – так получилось.
– А сколько ему сейчас?
– Пятьдесят восемь.
– Пятьдесят восемь? Совсем еще не старый…
Костя понимающе усмехнулся:
– Да, мог бы снова жениться. Но, видишь ли, ему это не нужно. У него и любовниц-то постоянных не было после смерти жены. Начнет, бывало, с кем-то встречаться и вскоре прекращает. Говорит, все не то, не свое, не родное. Так бывает, когда люди не просто живут семьей, а живут со своей настоящей второй половинкой.
– Понимаю, – задумчиво кивнула Марина. – Но ведь люди часто сходятся в преклонном возрасте не по любви, а чтобы, так сказать, вместе коротать одинокие вечера.
– Дядьке это не нужно. Ему комфортней тосковать в одиночестве, чем жить под одной крышей с заменой женщины, которую он сильно любил.
– Они, наверное, жили очень дружно?
– Ничего подобного, – рассмеялся Костя. – Постоянно ссорились… и тут же кидались друг другу в объятья и мирились! Наверное, потому их отношения и были такими крепкими. Ведь самое страшное – это когда люди что-то не договаривают, что-то держат в себе.
– Нарывы нужно вскрывать сразу, чтобы они не загнаивались?
– Да, это, можно сказать, правило номер один, – серьезно проговорил Костя. – Ведь семья – это тоже организм. Накопится большое количество нарывов – и все, трындец организму, никакие врачи не спасут.
– А когда люди постоянно друг другу лгут, это – нарыв или что?
Костя на секунду задумался.
– Пожалуй, это можно сравнить с болезнью, которая незаметно поселилась в организме. Одно другого не лучше, потому что конец одинаков.
– Как ты глубоко рассуждаешь! Костя, а у твоих родителей все было так же, как у дяди Ивана и его жены?
– Нет. У моих родителей все было не так. Я тебе расскажу потом. А сейчас, – он ласково посмотрел на нее, – мне лучше не отвлекаться. Вот-вот грянет ливень, и мне совершенно не хочется, чтобы он застал нас в пути.
Он включил музыку. «Если хочешь остаться». Под эту прекрасную песню они уезжали из Ласточкиного гнезда в тот самый первый, незабываемый вечер.
Люди придут домой…
Под замок,
Под печать.
За унылые окна
Заливает печаль…
Внезапно у Марины возникло ощущение, будто она перенеслась на знакомую московскую улицу. Мрачный осенний вечер, мерзкий моросящий дождь. Она, усталая, полуголодная, в подавленном настроении, бредет от остановки к дому. Ничего не видно, только бесконечные лужи, которые уже не пытаешься обходить, ибо бесполезно. И бесчисленные окна вокруг, за которыми прячется чужая, неприятная жизнь…
Марина вздрогнула, словно на нее подуло ледяным ветром. И тут же испытала громадное чувство облегчения. Какое счастье, что она не там, а здесь, рядом с Костей…
Я хочу быть с тобой,
Жизнь прожить с тобой,
Жизнь любить с тобой,
Жить любимым тобой.
Каждый день жизнь делить с тобой,
Возвращаться домой,
Заправляя постель…
В носу защипало, глаза стали влажными. Неужели возможно, чтобы утопическая мечта вдруг обернулась реальностью? И даже не мечта, а фантазия, греза. Ведь мечтать – это значит надеяться, хотя бы немного. А она уже давно не надеялась. Просто иногда у нее возникали фантазии, как она знакомится с человеком, который вдруг оказывается близким и родным – ее настоящей второй половинкой. Марина отгоняла эти фантазии: они только мешают жить, после них всегда становится невыносимо горько и больно. Но они все равно незаметно прокрадывались в сознание и брали его в плен…
– Та-ак, – строго проговорил Костя. – Почему опять грустная, на чем заморочилась в этот раз? Нет, ты и правда, как штормовая погода: то солнце, то дождь с ураганом.
– Это ужасно, да?
– Для тех, кто боится штормов – безусловно. Но я, на твое счастье, не из таких, – он потянулся к ней и нежно, успокаивающе поцеловал. – Все будет хорошо, Марин, не надо грустить и бояться.
Жилище дяди Ивана оказалось двухэтажным коттеджем с верандами. Войдя в прихожую, Марина сразу почувствовала себя комфортно. Здесь все было таким, как она любила. Чисто, но при этом легкий беспорядок. Ремонт, но не безликий «евро», а обычный, нормальный ремонт. Часть мебели была новой, часть – сохранившаяся с добрых старых восьмидесятых, как в квартире родителей Марины.
Костина комната находилась на первом этаже, по соседству с ведущей на второй этаж деревянной лестницей. Застекленные двери открывались на веранду с боковыми решетками, обвитыми виноградом. Как и на лоджии в Костиной квартире, здесь стояли стол и плетеные стулья.
– До моего приезда здесь жили квартиранты, – пояснил Костя. – Потом дядька отдал эту комнату мне, а квартирантов стал размещать только в летнем домике: утром ты его увидишь, он прячется в глубине сада.
– А сам дядька где спит?
– На втором этаже: там у него две комнаты с лоджией.
– А ты долго жил здесь, у дядьки?
– Полгода.
– А почему купил квартиру в Алуште, а не здесь?
Костя на секунду задумался.
– Видишь ли… Ну, во-первых, там чуть дешевле недвижимость. Во-вторых, мне нравится жить на два города, постоянно меняя обстановку. А самое главное, в Алуште я чувствую себя комфортней. Поработал там спасателем в конце позапрошлого лета и понял, что хочу поселиться именно в этом городе.
– Почему? Ведь Ялта же больше и… здесь как-то сильней ощущается праздник жизни!
– Да, – Костя рассмеялся. – Ты абсолютно права! Но этот праздник жизни как раз и не срезонировал с моим тогдашним настроем. Я ведь приехал сюда совершенно добитый… Поначалу, весной, мне было здесь комфортно. А потом начался сезон, повалили толпы туристов, жизнь начала бить ключом. И я почувствовал, что хочу перебраться в местечко поуютней.
– Вот как, – протянула Марина. – Понимаю тебя… хотя не до конца.
Он нежно привлек ее к себе.
– Ничего, скоро поймешь до конца… А вот и дождь, наконец! Молодец, вовремя пошел, дал нам спокойно доехать.
Не успел он произнести эти слова, как дождь перешел в мощный ливень. От косых струй не спасала даже крыша веранды, и Марина с Костей поспешили вернуться в комнату. Прикрыв двери, Костя достал бутылку массандровского портвейна и бокалы.
– Надо выпить для снятия стресса, не так ли? – весело подмигнул он Марине.
Марина кивнула, чувствуя нарастающую неловкость. Черт, ну и заварила же она кашу! Заставила Костю тащиться за ней на ночь глядя в Алушту, выставила себя перед ним взбалмошной истеричкой. Даже страшно представить, что он теперь о ней думает.
– Костя, – смущенно заговорила она. – Скажи честно, я… я сильно упала в твоих глазах? Впрочем, к чему задавать вопросы, ответы на которые и так предельно ясны. Только вынуждать человека врать.
Не отвечая, Костя аккуратно наполнил бокалы и повернулся к Марине.
– Садись, – он подвел ее к креслу и вручил бокал. – Выпей сперва, а потом уж поговорим. За тебя, моя хорошая!
Он «чокнулся» с ней и неспешно осушил свой бокал. Подождал, когда Марина сделает то же самое, и снова наполнил бокалы.
– Ну а теперь послушай меня, – сказал он, присаживаясь в соседнее кресло и беря ее за руку. – Не случилось ничего ужасного. И ты не сделала ничего такого, из-за чего я могу начать плохо о тебе думать. Ты… – он выразительно посмотрел на нее, – всего лишь показала мне, что я тебе дорог.
– И что я сумасбродная истеричка, – мрачно съязвила Марина.
Костя поцеловал ее в щеку и ласково рассмеялся.
– Нет, Марин, это я и так давно знал. Так что никакого открытия насчет твоего характера я не сделал. Зато я сделал другое открытие, которое – скажу прямо – меня очень порадовало…
– Ну еще бы! – с сарказмом вскричала Марина, вскакивая на ноги. – Какому мужику не польстит, что женщина сходит по нему с ума! Вот только для самой женщины здесь радостного мало.
Костя отпил из бокала и тоже поднялся на ноги.
– Итак, в чем же трагедия? – спросил он, подходя к ней. – В том, что теперь я знаю, что я тебе дорог? Ты из-за этого распереживалась?
– Да, – хмуро подтвердила она. – Из-за этого.
– Понятно, – улыбнулся Костя. – А теперь скажи: почему это тебя так тревожит? Ну узнал я, и что? Что от этого может измениться?
Марина собралась ответить и вдруг пришла в замешательство. Потому что она и сама не знала почему.
– Просто… просто это неправильно, – сказала она, глядя в сторону и с досадой чувствуя, что краснеет.
– Неправильно? – переспросил Костя, не сводя с нее пристального взгляда. – Что именно, Марин?
– Ох, да ничего я не знаю! – Марина измученно опустилась в кресло. – И вообще, тебе не кажется, что мы завели какой-то дурацкий разговор?
– Нет, – мягко возразил Костя. – Разговор вовсе не дурацкий. Потому что ответ на вопрос «почему» очень многое может прояснить, – он снова сел рядом и пытливо посмотрел ей в глаза.
– Но я и правда не знаю! Не знаю и не могу понять.
– Ты влюбилась в меня, – сказал он: легко и непринужденно, словно констатируя всем известный факт. – И поэтому тебе хочется, чтобы все было правильно. А правильно – это когда мужчина первым открывает свои чувства. Так? И не нужно пугаться. Я всего лишь назвал вещи своими именами, ты сама это знаешь.
Марина осторожно поставила на столик бокал. От избытка волнения руки дрожали, недолго было расплескать вино на ковер.
– О господи, Костя, – пробормотала она севшим голосом. – Но ведь… наш роман длится всего две недели! Можно ли тут говорить о серьезных чувствах?
– Да, мы не знаем, насколько это серьезно и прочно, – спокойно подтвердил он. – Мы знаем лишь то, что безумно влюбились друг в друга. У меня тоже сносит крышу, Марин. И мне тоже кажется, что лучше тебя я никогда и никого не встречал… Ну вот, я сказал, – рассмеялся он. – Теперь мы в одинаковом положении.
Марина посмотрела на него пристальным, взволнованным взглядом. Не верилось, просто не верилось! И одновременно очень даже верилось…
– Костя, неужели это правда? – шепотом спросила она. – У нас с тобой… не просто курортный роман, а любовь?
– Да, – произнес он торжественно. – Не просто курортный роман. Но ведь… это же было ясно с самого начала! Разве не так, Маринка, скажи мне?
– Так, – прошептала она с легким испугом.
– Мы оба хорошо это чувствовали, – продолжал Костя, беря ее за руки. – Только нам было удобней внушать себе, что никакой любви нет. Но больше так не получится: слишком далеко все зашло.
Он немного помолчал и прибавил:
– Когда мне позвонила Наташка… Я ведь мог просто позвонить тебе и успокоить тебя на словах. А вместо этого я помчался в Алушту, по принципу «для бешеной собаки и семь верст не крюк».
– И почему ты поехал, а не стал звонить?
Костя усмехнулся и пожал плечами:
– Не знаю. Да разве это возможно объяснить? Когда я ехал за тобой в Ласточкино гнездо, я действовал по расчету – хотел взять тебя тепленькой после теплохода. А здесь… Я услышал, что тебе плохо, что ты переживаешь, и думал только о том, как поскорее увидеться с тобой. Не мог оставаться на месте, понимаешь?
– Да, – кивнула Марина, глядя на него с растущим волнением.
Казалось невероятным, что он говорит ей такое, но она чувствовала, что он не притворяется. Да и какое может быть притворство? С самого начала он относился к ней так, как не относятся к временным любовницам.
А она сама? О нет! Она видела в нем только курортного бой-френда и решительно не хотела видеть кого-то другого. Но вдруг обнаружилось, что она обманывала себя. Потому что так было удобней. Но, как верно заметил Костя, больше так не получится. А если не получится так, то… как же тогда получится? Ведь она же… она же…
– О чем ты задумалась? – Костя наклонился к ней ближе. – И почему, черт возьми, у тебя опять грустное лицо?! Так, моя дорогая, быстренько раздевайся и в койку. Буду тебя веселить… с помощью твоих любимых игрушек.
– Костя, ты пошляк! – закричала Марина, вспыхивая по самые уши.
– Зато ты развеселилась, – он подхватил ее на руки и, покружив по комнате, упал вместе с ней на кровать…
Когда они засыпали, дождь все еще молотил по стеклам. И это не раздражало, а только казалось приятным. И было совершенно без разницы, какая будет завтра погода и какое море.
