Текст книги "Море наизнанку (СИ)"
Автор книги: Ольга Свириденкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Глава 17
– Проснулась? – Костя заглянул с лоджии в комнату. – Сейчас кое-что доделаю и буду тебя кормить.
– Не торопись, я еще только просыпаюсь, – Марина блаженно потянулась.
Полежав минутку в постели, она направилась в ванную. Постояла под теплым душем, вытерлась полотенцем и достала пакетик с бельем. Немного подумала и извлекла оттуда белые кружевные трусики.
Марина читала, что самым сексуальным считается черное белье, за ним следует красное и фиолетовое. Ну, можно и зелененькое, если очень хочется. А вот белый цвет к этой группе совсем не относится. Но Марине захотелось надеть именно белые трусики. Сложно сказать, почему, просто захотелось и все. Может, повлияла песня «Букет из белых роз», под которую они зажигали в ресторане с приятелем Кости и его женой.
А потом Костя преподнес ей этот самый «букет из белых роз». Пятнадцать великолепных розочек, белого цвета с нежнейшим розоватым оттенком. Этот букет стоял сейчас в комнате.
Шел пятнадцатый день ее пребывания в Крыму и седьмой – Костиного отпуска. Как и обещал Костя, они почти все время не разлучались. Купались, развлекались в ресторанах, занимались сексом. Съездили к водопаду Джур-Джур, посмотрели храм-маяк Святого Николая и музей катастроф на водах. А весь вчерашний день провели в Партените, где задержались до темноты, чтобы полюбоваться светомузыкальным фонтаном. Гуляли по самому Партениту, по парку соседнего «Айвазовского», откуда Марина насилу заставила себя уйти – так там было красиво, настоящие райские сады с дивными цветами, скульптурами и беседками на манер античных.
Словом, жизнь била ключом, а дни казались удивительно длинными. Марине даже не верилось, что она находится в Крыму меньше трех недель.
Надев белые трусики, Марина обнаружила, что у нее нет к ним красивого бюстгальтера. Но он и не требовался: с трусиками прекрасно сочеталась белая Костина рубашка. Вообще, Марина давно пришла к выводу, что комплекты эротического белья не так хороши, как принято считать, и женщина гораздо сексапильней смотрится в трусах и футболке или мужской рубашке. Получается более естественный, несколько шаловливый образ.
Вернувшись в комнату, Марина положила пакет с одеждой на место, набросила Костину рубашку и вышла на лоджию. И застыла в немом изумлении. Костя подкармливал цветы! Да еще и рыхлил землю в горшках маленькой тяпкой. М-да!
– Не ожидала застать меня за таким занятием? – Костя посмотрел на нее с мягкой ироничной усмешкой. – Понимаю. «Когнитивный диссонанс», так это называется, да?
– Нет, – сказала Марина. – Когнитивного диссонанса не происходит: я уже привыкла, что от тебя можно ждать самых разных сюрпризов… в хорошем смысле этого слова! Но занятие и впрямь необычное для мужчины, да еще такого серьезного и мужественного.
Костя вылил остатки разведенного удобрения в горшок с гортензиями и, выпрямившись, с улыбкой легкого смущения посмотрел на Марину.
– На самом деле я вовсе не заядлый цветовод. Но надо же следить за цветами, если посадил. И – открою тебе небольшой секрет: я полюбил цветы за последние два года. Мой бизнес с ними связан: я ими торгую. А мой дядюшка, Иван Константинович, их выращивает.
– Вот оно как, – изумленно протянула Марина. Теперь ей стало понятно, почему он долго не дарил ей цветов: он воспринимал их, как нечто повседневное. – Значит, у вас семейный подряд?
– Нечто вроде того.
– Но ведь это очень хлопотный бизнес: цветы – скоропортящийся товар. Как же ты совмещаешь торговлю с работой спасателем?
Костя рассмеялся.
– Я неточно выразился. Я не торгую цветами, а помогаю дядьке и его компаньонам находить рынок сбыта. Произвести товар – половина дела, важно найти покупателя, который хорошо за него заплатит. И этим я в основном занимаюсь не летом: ведь в оранжереях цветы растут круглый год… Сейчас, Марин, сполосну инвентарь и вернусь!
Костя собрал инвентарь в пластиковую коробку и понес его в ванную. Марина постояла на лоджии, любуясь знакомым, но ничуть не приевшимся пейзажем. Небо было в легких облаках: похоже, будет дождь. Но сейчас Марина не имела ничего против дождика. Пожалуй, будет даже неплохо, если он пройдет: может, хоть чуть-чуть посвежеет, а то слишком жарко.
Завтрак, приготовленный Костей, был незамысловат: овсянка с курагой и изюмом и бутерброды с сыром. Не очень-то романтично, но что поделаешь? Костя боялся возвращения гастрита, от которого с трудом вылечился два года назад, Марина, по ее подозрениям, тоже страдала гастритом. А поскольку они вели последние дни не шибко здоровый образ жизни, надо было хоть утром поесть чего-то полезного.
Потом они перешли в комнату, чтобы пить кофе там: на лоджии было слишком жарко, а в квартире работал кондиционер. Марина вспомнила, что еще не брызгалась новыми духами, и взяла коробочку.
Это был «L’Air du Temps» – «Дух времени», давний и известный аромат от Нины Риччи. Желтая коробочка с двумя целующимися голубями, внутри – прозрачный флакон с крышечкой в виде голубей. Вода – светло-желтого цвета, аромат – теплый, элегантный, чуть терпкий, но при этом легкий и ненавязчивый. Марина называла такие ароматы «янтарными». Понятно, что янтарь не пахнет, но у нее была именно такая ассоциация.
– Привыкла к ним хоть немного? – поинтересовался Костя.
– Да, – кивнула Марина. – Но расскажи мне, как ты их выбирал: меня мучает любопытство! Небанальный выбор, надобно сказать.
– Поначалу я хотел купить тебе другие духи – «Красное яблочко» от той же Нины Риччи. Недавно эти духи покупал мой друг для своей жены: она их очень нахваливала. Но, понюхав пробник, я понял, что это совсем не твое.
– Да, это точно не мое, – Марина изумилась, как он это понял.
– И тут мне бросились в глаза эти. Из-за флакона и цвета. Брызнул на пробник, и их аромат показался мне таким уютным и теплым, что захотелось сразу же купить. Хотя я попробовал и другие – вдруг понравятся больше. Но не понравились: запахи вроде бы приятные, но какие-то чужие и прохладные. А я хотел взять такие, что будут тебя согревать и настраивать на приятные мысли.
– И ты не прогадал, – Марина одарила его нежным взглядом. – Я хорошо знаю «Дух времени». И даже подумывала как-нибудь их купить. Но у меня всегда имелись духи, которыми нужно было пользоваться, «чтоб не пропадало добро». То есть подаренные коллегами по работе и мужем. И куда было покупать еще? Современные духи быстро портятся, даже дорогие.
– А муж… дарил тебе то, что ты хотела, или нет?
Марина тяжко вздохнула:
– Нет. Хотя я намекала. Но он словно не слышал! Мне кажется, он хватал первые попавшиеся. Спросит у продавщицы, какие считаются модными, и берет.
– Понятно, – протянул Костя. – А тебе не нравились модные ароматы?
– Не-а, – Марина покачала головой и слегка усмехнулась. – Наверное, потому что я всегда была немного несовременной. В юности любила делать прически из длинных волос – красивые, но не молодежные. Не любила джинсы, предпочитая им платья и костюмы. И точно так же с духами… Все эти ароматы, золотистого цвета, я обожала с детства. «Фиджи» – любимые мамины духи, некоторые духи фирмы «Дзинтарс». К сожалению, самые чудесные дзинтарские духи сейчас сняты с производства! И некоторые французские тоже. Пишут, что они плохо востребованы новым поколением.
Костя скептически хмыкнул.
– Как может быть востребовано то, чего нет в продаже? И раньше были другие технологии – более дорогие и сложные. А производителям нужно гнать товар на поток и получать быстрый навар, вот они и пишут про невостребованность. Кстати, из-за современных технологий духи и портятся быстро. И производителям это тоже выгодно: человек скорей купит новые.
Марина посмотрела на него с восхищением.
– Какой ты у меня умный! Объяснил в двух словах то, чего я не могла долгое время понять.
– А я, Марин, не понимаю другого, – внезапно посерьезнел он. – Почему ты не покупала себе то, что хотела, имея свой заработок? Вот, даже с этими духами. Как ты сказала? «Пользоваться, чтоб не пропадало добро»… Ну а если бы оно пропало? Подумаешь!
– Не знаю, – растерялась она. – Наверное, это привычка, сохранившаяся еще с детских лет.
– Твоя семья была бедной?
– Да, – кивнула она, удивившись неожиданному вопросу. – То есть во времена СССР мы жили неплохо, но потом все изменилось. Родители не сумели приспособиться к реалиям капитализма, и мы оказались за бортом жизни.
– И тебе пришлось пробиваться своими силами?
– Фактически да. Конечно, родители помогали, чем могли. А потом появился муж, и стало гораздо легче. Только не подумай, что я вышла за него, испугавшись трудностей!
– Конечно, я так не думаю. Уж, наверное, до двадцати четырех лет ты могла найти мужика, который дал бы тебе в материальном плане намного больше. Но ты хотела, чтобы все было «правильно». Любовник – это неправильно, правильно – муж, семья и стабильность. Так?
– Так, – рассмеялась Марина. – А почему ты об этом спрашиваешь?
– Потому что мне хочется знать про тебя все. И хочется понять, откуда пошел этот комплекс – не позволять себе лишнего.
– И ты теперь понял?
– Да. И про твоего мужа кое-что понял, – Костя недобро прищурился. – Женился на неизбалованной девочке из провинции, с правильными взглядами, и делал все, чтобы она не избаловалась и дальше. А сам-то, небось, себе ни в чем не отказывал…
– Костя! – Марина посмотрела на него с мягким упреком. – Не нужно о моем муже, ну его подальше! И я сама прекрасно понимаю, что моя жизнь зашла в какой-то тупик, из которого не видится выхода.
Он успокаивающе заглянул ей в глаза.
– Маринка, да ведь это все ерунда и неправда! Я потом расскажу тебе историю про настоящий тупик, и ты поймешь, что у тебя ничего подобного нет. Да и из того тупика тоже был выход…
– И ты его нашел? – с волнением спросила Марина.
Костя покачал головой:
– История не про меня, а про моего брата. И самое трагичное в ней – то, что физически здоровый, умный, молодой мужик загнал себя в мерзкую ловушку, а потом не сумел из нее выбраться, хотя выбраться было возможно. Но это разговор долгий, а мне хочется свозить тебя в одно интересное место. Как ты хочешь? Поехать прямо сейчас, или…
– Или, – с улыбкой отозвалась Марина.
Костя обнял ее и ласково рассмеялся.
– Как здорово, когда люди понимают друг друга с полуслова. Ты еще не успел задать вопрос, а тебе на него уже отвечают… У тебя было такое до меня, Марин?
– Не было. Никогда и ни с кем!
– И у меня тоже не было.
– Костя, ты лукавишь.
– Почему?
– Потому что у тебя было много женщин, и ты научился их хорошо понимать. И потому что ты – чуткий.
Он усмехнулся, покачивая головой:
– Во-первых, у меня было не так много женщин. И я вовсе не чуткий! Пожалуй, интуиция – это мое слабое место, она не раз подводила меня. Просто так получается, что тебе нравится почти все, что я делаю. Поэтому тебе и кажется, что я чуткий.
– Да, – кивнула Марина. – Мне действительно нравится почти все, что ты делаешь… Как странно!
– Почему странно?
– Потому что мы очень разные. А вот же – не раздражаем друг друга, а наоборот.
Костя на секунду задумался.
– Бывает, встречаешь человека, совсем не похожего на тебя, и он тебя начинает выбешивать. А бывает – как у нас с тобой. Когда человек на тебя не похож, но тебе с ним интересней и лучше, чем с похожим.
– О да, – Марина потянулась к нему с зовущей улыбкой.
Он обнял ее, и какое-то время они молча целовались. Потом Костя посмотрел на Марину прищуренными глазами и вкрадчиво прошептал:
– Скажи мне… у тебя есть какие-нибудь тайные желания? Что-то такое, чего тебе давно хотелось, но что ты не решалась сделать?
Марина нервно сглотнула. Да, у нее имелись желания, в которых она не решалась признаться ни одному мужчине – целых два. Признаться хотя бы в одном, менее шокирующем? Но Марина сомневалась, что Костя воспримет положительно. Ее муж пришел в ужас даже от осторожных намеков, а он ведь цивилизованней Кости.
– По глазам вижу, что есть, – Костя рассмеялся, играя ее волосами. – Почему ты боишься сказать?
– Потому что я не уверена, что ты… воспримешь это адекватно, – чужим голосом выдохнула Марина.
Костя озадаченно хмыкнул:
– Вот как? Но давай все-таки попробуем, а? Обещаю, что постараюсь… вести себя адекватно!
Но стоило Марине лишь представить, как она рассказывает ему, ее бросило в краску.
Костя заметил это и крепко, успокаивающе обнял ее.
– Хорошо, сейчас мы просто будем любить друг друга. А там, если на тебя вдруг накатит…
Первый раз за все время Марина оказалась сверху, лаская Костю сама и не давая отвечать тем же. Ее губы заскользили по его животу, а потом сомкнулись на возбужденной плоти. Костя гладил ее волосы, а ее руки ласкали его ягодицы. Она чувствовала во всем его теле легкую дрожь, которая отдавалась томящей теплотой внизу ее живота. А может быть, она и сама сейчас тоже дрожала. Ее с головой накрывало обожание к Косте, ей хотелось целовать его везде-везде.
Марина поцеловала поджавшиеся яички, помяла их нежно ладошкой. Раздвинула ягодицы, подразнивая пальчиками промежность. Послюнила пальчик, легонько погладила анус и испуганно замерла, почувствовав, как Костя напрягся. Но несколько мгновений спустя он уже снова ласкал ее волосы, словно желая успокоить. Потом поднял руки за голову и закрыл глаза. Его дыхание было учащенным, но попку он больше не сжимал.
– Костя! – тихонько позвала его Марина. И, когда он откликнулся, с замирающим сердцем прошептала: – А можно я сейчас поцелую тебя там, куда, наверное, еще никто не целовал?
Голос Кости прозвучал хрипло и немного смущенно:
– Ты же видишь, я весь в твоих руках.
И Марина сделала то, что давно представляла в фантазиях. А потом там, в тесной упругой «дырочке», вместо языка оказался уже ее палец, в то время как ее губы снова ласкали его плоть. Она чувствовала, как его дыхание становится прерывистым, как мощно нарастает его возбуждение, и сама испытывала возбуждение вкупе с небывалым восторгом. Он позволил ей это, переступил ради нее через психологический барьер! Но упоения своей властью Марина не испытывала, лишь радовалась, что может дарить ему новое, незнакомое раньше наслаждение…
Костя резко вздрогнул всем телом, из его груди вырвался хриплый стон. А потом Марина почувствовала, как его семя наполняет ей рот, и начала с наслаждением глотать его, словно вбирая в себя частицу души любовника, который так безоглядно доверился ей.
Потом она лежала на груди у Кости. Он перебирал ее волосы и поглаживал плечи, а она все не решалась глянуть ему в глаза.
Наконец, подняв голову, она увидела на его лице задумчивую и счастливую улыбку.
– Зря ты так боялась признаться, – проговорил он. – Потрясающие, сильные ощущения, каких я еще никогда не испытывал. И хоть я чуть не сгорел со стыда, я рад, что ты на это решилась, – он рассмеялся и благодарно поцеловал ее в губы.
Вздохнув с невероятным облегчением, Марина снова прижалась к нему, пряча на его груди пылающее лицо.
– Марина! – позвал ее Костя. – Можно… не совсем приличный вопрос? Только обещай, что не обидишься и не разозлишься.
– Не обижусь, спрашивай.
– Ты кого-нибудь ласкала так раньше?
– Нет. Серьезно нет, Костя!
– Я верю: иначе бы так не смущалась… Да нет! Мне не было бы неприятно узнать, что ты делала так и другим. Просто… ведь получается, что тебе хочется пробовать со мной что-то новое, да?
– Да, – прошептала она ему в шею. – Хочется пробовать… все, что я представляла в фантазиях, но за целую жизнь так и не попробовала в реале.
– За целую жизнь, – повторил Костя с ласковой иронией. – Ты говоришь так, будто ты уже старая. А на самом деле у тебя еще вся жизнь впереди. И лучшие годы молодости тоже, – он приподнялся и внушительно посмотрел ей в глаза. – Главное, чтобы ты сама поверила в это. И выкинула из головы эту бредовую мысль, что в тридцать лет что-то поздно менять. Не поздно. И вовсе не так рискованно, как кажется на первый взгляд. Гораздо опасней продолжать двигаться по тупику, не пытаясь вырулить на хорошую, правильную дорогу… Ты понимаешь, о чем я?
– Да, – отозвалась она с легким изумлением.
Он снова обнял ее, крепко поцеловал и поднялся.
– Ну, давай одеваться, а то просидим целый день в квартире. Куда ты хочешь поехать?
– Мне хочется… куда-нибудь в горы.
– В горы, – повторил Костя. – Поехали на экскурсию в заповедник! Я был там два года назад, но с удовольствием прокачусь еще. Там здорово: потрясающая природа и обалденный воздух. А какие виды со смотровых площадок! Словами не передать. Только дорога петляет по краю пропасти… Не испугаешься?
– Но я же там буду с тобой. А кто меня лучше успокоит?
Он замер посередине комнаты. И она почувствовала, что тонет в его глазах, как в штормовом море. Ей сделалось жарко, сердце затрепетало. Казалось, он сейчас скажет – то, что она хочет и одновременно не хочет услышать, потому что панически боится.
Словно прочитав ее мысли, Костя усмехнулся и глубоко вздохнул.
– Ну что ж… Тогда собирайся! Отправимся именно туда…
Глава 18
На другой день, в одиннадцать утра, Косте позвонили на сотовый.
– Дядька загремел в больницу. Возможно, предстоит операция. Мне нужно прямо сейчас ехать в Ялту, – он посмотрел на Марину с беспокойством. – Ты сильно расстроилась?
– Нет, – улыбнулась она. – Поезжай и не думай обо мне.
– Я постараюсь завтра приехать.
– Как получится, Костя. Не надо спешить назад только из-за меня! Я вообще не скучаю одна, а тут со мной будет Наташка.
Возле пансионата они расстались. Марина решила не идти на пляж, а вместо этого сделала то, что собиралась давно, да все не получалось – сходила в музей Сергеева-Ценского. Осмотрела дом писателя, который он построил своими руками и где прожил полвека, прогулялась по обширному парку с кипарисовой аллеей и лавандовыми лужайками. Возвращаясь назад, постояла возле домика Ивана Шмелева, мысленно возмутившись, что он принадлежит частным лицам и музей знаменитого классика находится не здесь, где ему полагается находиться по совести, а в другом месте.
Потом вернулась в пансионат, неспешно поднялась в номер. Разложила на столике приобретения последних дней – сувениры, украшения и красивые морские камушки – и принялась ими любоваться. Бережно потрогала ожерелье, купленное для нее Костей. Оно было прелестно, и Маринин взгляд сразу выделил его в длинном ряду. Ограненные прозрачные кристаллы, чередующиеся с шариками из розового «кошачьего глаза», и два крупных, продолговатых камня мутновато белого-цвета, с интересным природным рисунком. Эти два камня и пленили больше всего Марину: они были словно живые, говорящие.
Но без Кости она бы не купила ожерелье – не ее цветовая гамма. Костя же, заметив, с какой неохотой она выпустила бусы из рук, не стал слушать рассуждений на тему цветовых сочетаний, а молча достал кошелек. И, как ни странно, украшение удачно подошло ко многим нарядам Марины.
«Не купить ли еще одно вечернее платье?» – подумала она.
И тут же нахлынули возражения. Зачем ей новое вечернее платье, ведь дома у нее целых два таких, кроме синего? И какой дурак покупает на юге дорогие наряды?
«Стоп, – сказала себе Марина. – Это все глупости. Отчего бы и не купить, если позволяют деньги?»
Марина с удивлением вспомнила, что почти не потратилась в отпуске. Как положила деньги в сейф пансионата еще в первый день, оставив себе на текущие расходы, так и не брала больше. Последние дни она полностью жила за счет Кости.
«Поздравляю, – иронично сказала она себе. – Ты живешь на содержании любовника. Да здравствует феминизм по-русски!»
Дверь с шумом распахнулась, и в комнату влетела Наташка.
– Привет, пропавшая душа! – радостно закричала она. – Наконец-то ты появилась, а то я уже заскучала… Надеюсь, у вас с Костей все хорошо?
– Хорошо, – улыбнулась Марина. – Только его дядя попал в больницу, и Косте пришлось ехать в Ялту. Завтра, наверное, вернется.
– Значит, проведем вечер вместе. Ты не поверишь, но случилось удивительное совпадение: Мишка сегодня тоже будет занят. На него свалилась срочная работа. А свалилась она потому, – Наташкины глаза заблестели, – что он решил продлить отдых! Ему нужно было через два дня уезжать, а он решил задержаться – ради меня! Сейчас сделает работу, а потом поедет в Симферополь, обменивать билеты.
– Здорово. Но расскажи мне, как вы помирились! Это… случилось позавчера?
– Да, – кивнула Наташка. – Позавчера утром.
– А что же Алексей Алексеич?
Наташка вздохнула и досадливо махнула рукой.
– Ты знаешь… Он всем был хорош. И галантный, и умный, и щедрый, но, увы, не по этой части! – она многозначительно хмыкнула. – Представь… Гуляем мы с ним. Один день, второй, третий. А он все не заговаривает и не заговаривает о сексе, будто ему это и не нужно совсем. Думаю: наверное, стесняется, надо как-то самой намекать. Намекаю – он не реагирует. Я давай целоваться с ним, обниматься, а у него – ноль реакции!
– То есть не встает?
– Абсолютно! Наверное, жена потому и не побоялась отпустить его на курорт одного: знает, что загулять ему нечем.
Марина не удержалась и прыснула:
– М-да, ситуация!
– Ага, сейчас мне тоже смешно. А тогда было не смешно. Думаю: ёшкин кот! Половина отпуска позади, а я так и не получила того, за чем ехала. Сижу на другое утро в солярии, печально потягиваю пивко. И вдруг садится за соседний стол Мишка. На меня не смотрит, весь такой неприступный и гордый. Но при этом один, – Наташка лукаво прищурилась. – И тут меня так отчаянно к нему потянуло. Вспомнила, как нам хорошо было вместе, и решила попытаться подъехать. Думаю: пошлет – так пошлет, стыд, как известно, не дым. Напускаю на лицо, как пишут в романах, выражение раскаявшейся грешницы и пересаживаюсь за его столик.
– Ну и? – нетерпеливо спросила Марина.
– И говорю кротким голоском: «Мишка, хороший мой, прости ты меня, дуру! Я в тот вечер напилась и сама не соображала, что делаю»… Маринка, если бы ты видела его лицо в тот момент! Уж на что я циник, а и то расчувствовалась.
– То есть на его лице, как пишут в романах, «отразились все душевные муки последних дней»? – с улыбкой спросила Марина.
– Вот-вот, – закивала Наташка. – Банальное выражение, но лучше не скажешь. Оказывается, он переживал и был не прочь помириться, только не мог подойти ко мне первым из-за самолюбия. А тут я сама подошла.
– Молодец, что решилась.
– Я тоже собой горжусь, – Наташка смущенно рассмеялась. – Пойду-ка ополоснусь. А потом пообедаем – и на пляж, да?
– Давай, – кивнула Марина. – Сто лет уже там не была.
– А мы тоже вчера не были на нашем пляже, – проговорила Наташка, стягивая сарафан. – Ездили в Новый Свет и Судак. С Мишкой путешествовать – одно удовольствие. Ты не представляешь, сколько он всего знает! А сам, между прочим, в Крыму первый раз. Все в интернете вычитывает, состоит в разных сообществах, где пишут про путешествия.
Они пообедали в компании Миши, потом отдохнули и пошли на пляж. Небо заволокло облаками, и это радовало: можно было от души наплескаться в море, не опасаясь, что солнце напечет голову. Море слегка штормило, и было так приятно сидеть у воды, подставляя тело набегающим волнам.
– Ты заметила, какие у нас стали пяточки? – спросила Наташка.
– Наверное, это из-за гальки, – предположила Марина. – Ноги постоянно трутся о камешки и шлифуются. И морская вода помогает.
– Прелесть! – вскричала Наташка. – Я целый год не могла добиться идеального состояния пяток, чем только не терла их. А здесь они сами сделались такими. Все-таки надо ездить сюда, здесь как-то всегда хорошеешь. Кстати, нам пора делать педикюр. Так что это даже хорошо, что сегодня мы без мужиков. Почистим перышки, отдохнем, и завтра будем выглядеть на все сто.
– Останемся вечером в пансионате?
– Пожалуй. Или ты хочешь гулять?
– Нет. Лучше отдохнуть. А погулять можно и возле пансионата, если будут силы. И если дождь не пойдет, – Марина взглянула на небо.
– Да пусть и пойдет: не страшно. Только чтобы утром снова было жарко. И чтобы не заштормило. Море какое-то подозрительное… Костя не говорил про перемену погоды?
– Нет.
– Впрочем, нам уже все равно, – беззаботно заявила Наташка.
В девять вечера зазвонил Маринин мобильник. Марина радостно бросилась к телефону и испытала кучу негативных эмоций, услышав голос мужа. А после разговора почувствовала, что на душу лег неприятный осадок. Было досадно врать, что она соскучилась, когда ничего подобного не было, а было совершенно наоборот. Муж же, словно нарочно, задавал такие вопросы, на которые предполагались заведомо лживые ответы. И этот иронично-снисходительный тон, язвительные подколки…
– Мой точно так же разговаривает по телефону, – сказала Наташка. – А что им еще остается, кроме как прятаться за спасительную иронию? Они ведь знают, чем мы здесь занимаемся, и думаешь, им приятно? Мужики по натуре собственники, хотят, чтобы только им разрешалось гулять, а жены, как последние дуры, должны оставаться в пролете.
– И все равно противно, – поморщилась Марина.
Наташка хлопнула ее по плечу:
– Забей, ну его подальше. Пойдем лучше на балкон, покурим и выпьем пивка.
– Кстати, ты заметила, что мы здесь совсем мало курим? – удивленно улыбнулась Марина.
– Заметила. И это тоже чудесно: хоть легкие провентилируем.
– Мишка курит?
– Умеренно.
– Костя тоже умеренно. Вернее, почти не курит. Говорил, что раньше, когда жил в другом месте, дымил как паровоз. Трудно поверить, глядя на него.
– А где он жил раньше?
– Не знаю, – Марина растерянно застыла. – Ну и ворона же я! Даже не спросила за такое время.
– Наверное, ему не очень приятно об этом говорить, раз сам до сих пор не сказал, – предположила Наташка. – Кто знает, что там у него случилось? Может, личная драма или крушение карьеры.
– Да, он как-то избегает говорить о своей прошлой жизни, – озадаченно протянула Марина. – Правда, обещал рассказать мне историю своего брата: с ним случилась какая-то трагедия.
– Ну вот, я же говорю! Ничего, расскажет, как дозреет. Только не лезь ему в душу и не торопи: мужики этого не любят.
Темнота, как всегда, упала внезапно. Облокотившись на перила, Марина любовалась далекими огнями набережной. Потом услышала знакомый характерный звук и посмотрела вперед. Из-за деревьев выскочил катерок, мелькающий на фоне темного моря красивым синеватым огнем. Он прошуршал в одну сторону и снова исчез за деревьями. Марина знала, что скоро он вернется назад. Этот интересный катерок почти каждый вечер, как опускалась темнота, сновал туда-сюда вдоль берега.
«Надо спросить Костю, – подумала Марина. – Может, на этом катере можно покататься?»
Внезапно она почувствовала, как ее охватывают панический страх и тоска. Она уже часа три находилась в легком напряжении. После разговора с мужем оно усилилось: ведь Марина подумала, что ей звонит Костя, и вдруг – такой облом!
А Костя все не звонит и не звонит. За целый день – ни одного звонка! Хотя нет, один раз он звонил: вскоре после того, как уехал. Сказал, что он уже в Ялте, спросил, не грустит ли Марина, и порадовался, услышав, что Наташка проведет вечер с ней. И вот, после этого он пропал.
– Позвони сама, – сказала Наташка. – Глупо стесняться, ей-богу! Вообще, это предрассудок, что мужчина должен звонить первым.
Марина немного поколебалась и позвонила.
– Абонент недоступен, – раздраженно сказала она, кладя мобильник на стол. – Ну еще бы! Ведь он и отключил телефон как раз для того, чтобы я не могла дозвониться.
– Может, его телефон просто разрядился…
– Наташ! – Марина красноречиво посмотрела на подругу и потянулась к сигаретной пачке. – Я тебя умоляю: не говори этой успокоительной ерунды. Ты же сама прекрасно понимаешь, в чем дело!
Наташка встала со стула и, вытащив вслед за Мариной сигарету, с сосредоточенным лицом закурила.
– Да, это резонно предположить. Но, мне кажется, лучше не торопиться с выводами. И потом… ну, какая разница, есть у него семья или нет? Ты же не замуж за него собралась. Это просто курортный роман, который через неделю закончится.
Она посмотрела на Марину и, не дождавшись ответа, вздохнула.
– Марин, что случилось? Ты что, влюбилась в него? О господи, только этого еще не хватало. Нет, ну, ей-богу, так нельзя!
– Я знаю, – застывшим голосом отозвалась Марина. – Но я ничего не могу с собой сделать. Лучше бы он сразу сказал, что женат! Так было бы проще, я бы смотрела на него совсем другими глазами. А так… Все получилось слишком серьезно. А роман с женатым мужчиной не должен быть таким!
– Не кричи, – Наташка взяла ее за руку. – Пойдем на улицу, там ты скорей успокоишься.
– Не хочу, – Марина растерла окурок в пепельнице и бросилась в комнату. – Господи, как это все противно! И… так нельзя, так не делается! Он должен был сразу сказать, что женат. Он бы ничего не потерял: я бы по любому закрутила с ним роман. Какого черта он промолчал, какого?!
– Да… господи! – Наташка всплеснула руками. – Ему и в голову не пришло, что это принципиально. Ты же не скрывала, что замужем, а значит, игра была честной. Подумай сама: в чем здесь обман? Ты замужем, приехала на юг подгулять, он – женат, тоже захотел подгулять. А что не сказал про жену, так нахрен она сдалась, чтобы о ней говорить? Может, ему вообще не хотелось про нее вспоминать, когда он был с тобой. Ты-то сама, небось, не часто вспоминаешь про мужа.
– Ты права, – Марина медленно села на кровать. – Да, он думал, что я и так все прекрасно понимаю. Двадцать девять лет, этакий красавец и умничка, при деньгах… Глупо было думать, что такой может быть не женат. Только законченная дура может думать, что интересные мужики доживают до тридцати лет холостыми. Я уже однажды так просчиталась – с Виталиком. Помнишь?
– Еще бы ни помнить такую мелодраму, – Наташка посмотрела на нее с добродушной иронией. – Но сейчас-то все иначе, Марин! Ты – не девчонка, а взрослая, замужняя женщина. И потом, что бы изменилось, если бы Костя оказался свободен? Ведь это, скажем откровенно, не тот вариант, на который можно променять мужа. Ты ведь сама это понимаешь, не так ли?
– Я не думала об этом, – пробормотала Марина. – Мне не хотелось думать ни о чем серьезном, мне просто хотелось радоваться жизни.
– Ну и прекрасно! – с оптимизмом воскликнула Наташка. – Продолжай в том же духе! Ведь ничего не изменилось, если посмотреть здраво. И Костя скоро вернется…
– …Если жена отпустит его, – с сарказмом сказала Марина. – Ведь не спроста же был этот звонок и поспешный отъезд! Я почти уверена, что никакой дядька не разболелся, а просто жена обо всем узнала и потребовала «возвращения блудного мужа». Надо полагать, Костя постоянно живет не в Алуште, а в Ялте. А здесь у него квартира и временная работа.
– Возможно, – кивнула Наташка. – Но все равно я уверена, что он скоро приедет. Мне кажется, он не из тех, кого можно застроить. И может, это он с тобой такой мягкий, а дома как гаркнет… Маринка, ну что ты? Я хотела тебя развеселить, а ты в слезы!
