Текст книги "Море наизнанку (СИ)"
Автор книги: Ольга Свириденкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Из его письма следовало, что он намылился с визитом в Москву. Узнав дату приезда, Костя обратился в агентство бывшего одноклассника и нанял детектива для слежки за Катей. Англичанин, действительно, приехал, и несколько вечеров Катя гуляла с ним по городу: показывала красоты столицы и сидела в кафешках. С работы она уходила рано: отпрашиваться ей, как возлюбленной шефа, было не нужно.
После отъезда англичанина Костя рассказал Кате, что ему все известно.
С Катей случилась истерика. Поначалу она пыталась занять позицию защиты и контрнападения – номер, который заведомо не мог пройти с Костей.
– Ты влез в мой компьютер, копался в моей переписке! Никогда бы не подумала, что ты на такое способен! Какая низость, господи, какая ужасная низость!
– Вопрос на засыпку, что лучше: поступить низко или ходить с рогами, – едко парировал Костя. – Как мужик и не законченный альтруист, я выбрал первый вариант.
– Но я… я всего лишь хотела попрактиковаться в языке, пообщаться с носителем! – в отчаянии защищалась Катя.
– А других форумов, кроме знакомства, в интернете, конечно же, не имеется, – мрачно съехидничал Костя. – Ты встречалась с ним не только в Москве, но и в Лондоне, да? Признавайся, Катюш, что теперь запираться!
– Но я… я не спала с ним! – кричала она, рыдая. – Клянусь тебе, не было никакого интима! Если твой соглядатай следил за нами, он должен был сказать, что я не заходила в гостиницу, где остановился Стивен. И я… я не собираюсь за него замуж! Мне просто было интересно. Хотелось узнать, может ли от этих форумов выйти какой-то толк. Потому что, если ты вдруг бросишь меня, я не хочу искать нового жениха в России. Этот форум – всего лишь «запасной аэродром». А люблю я только тебя. Ну хочешь, я прямо сейчас напишу Стивену, что между нами все кончено?
– Зачем? – спросил Костя с колкой усмешкой.
– Чтобы ты успокоился и перестал сживать меня со свету!
Катя не понимала. Прожив рядом с Костей несколько месяцев, она так и не изучила особенности натуры любимого.
Катя так горячо умоляла Костю не расставаться с ней, что он сдался. Они продолжали жить вместе. Но вскоре Костя понял, что это тупик, самообман, что ничего уже не будет, как прежде.
И он чувствовал, что Катя начала бояться его – невероятно досадное открытие! Да еще Костя начал подлавливать ее на разном мелком вранье. Он не уличал ее, делал вид, будто ничего не замечает, но в душе сильно переживал. И понимал, почему она врет – из страха перед ним, из опасения вызвать недовольство. Это было ужасно! Получалось, что он застроил, или, лучше сказать, задавил ее. А Костя, выросший с властной матерью, был ярым противником любого психологического давления.
И в то же время он понимал, что с Катей иначе нельзя. Пользоваться свободой она совсем не умела. Или натворит невесть что, или надо держать ее в крепкой узде. Она и не возражала, но… Костю самого не устраивали такие отношения. Он ненавидел неравенство, не хотел, чтобы перед ним трепетали! И еще он отчетливо понимал, что «застроенная» Катя уже не будет той женщиной, которую он полюбил.
Люди не ведают, что творят, застраивая своих избранников.
«Сделать из него человека», – услышал как-то раз Костя фразу своей сотрудницы, собиравшейся выходить замуж. Костя не стал встревать в разговор, но его всего передернуло. «Сделать человека»… То есть получается, что сейчас ее жених – не человек, а ни то ни се? Но как можно такого полюбить и рваться за него замуж?! Это отдавало абсурдом, чем-то нездоровым и ненормальным. Его мать сделала из отца человека. А потом спала с ним в разных комнатах. Костя прекрасно понимал, почему матери не хотелось отца как мужчину. Спать с человеком – это как-то нелепо и странно, обычно спят с мужчиной или женщиной.
И Костя решил, что им с Катей следует расстаться. Нелегко ему это далось, но жениться с таким настроением и мыслями было невозможно…
Как Костя проморгал бизнес, об этом ему не хотелось и вспоминать. Хотя история была поучительной. Проморгал он бизнес не в одиночку, а вместе с компаньонами – слабое утешение и тоже весьма поучительно. Надо быть раздолбаем, чтобы полагаться на других даже в мелочах и надеяться, что они усмотрят там, где не усмотрел ты. Честность партнеров – это очень важно, но честность – это еще не все, деловые качества не меньше важны. И в бизнесе нельзя расслабляться, поддаваться ложному ощущению стабильности, а они расслабились, начав преуспевать. Потом Костя все проанализировал и понял, какие ошибки допустил: пригодится на будущее…
Из-за личной драмы и проблем с бизнесом Костя не заметил трагедии в жизни брата. Тот был во многом сам виноват: мало откровенничал, не просил поддержки и помощи. А не просил потому, что было неловко и стыдно, не столько перед братом, сколько перед самим собой. Нелегко признаться себе, что по своей собственной вине ты по уши завяз в дерьме, зашел в тупик, из которого уже не виделось выхода.
Но как же так получилось?
Началось все, как водится, с банального самообмана…
Глава 22
Артур притворился перед собой, что женится на Алине по любви, а не потому, что женитьба на ней избавит его от необходимости пробиваться в жизни самому. Сыграли роль и настойчивые убеждения матери.
– Ты с ума сошел, – сказала она, узнав, что Артур колеблется. – Такой шанс выпадает раз в жизни, и только полный глупец может его упустить. И ты не сравнивай себя с братом, не прикидывай, как бы он поступил на твоем месте! Костя – намного сильней и выносливее тебя.
Мать была умной женщиной, и сейчас говорила не о недостатках, а о достоинствах младшего сына. Чтобы Артур понял, что с его достоинствами нечего и пытаться преуспеть без посторонней помощи.
– И, помяни мое слово, потом ты увидишь, как Косте будет трудно, – подключила «тяжелую артиллерию» мать. – Ты увидишь, увидишь! И вообще, я не понимаю: а в чем проблема-то? Алина – прекрасная девушка, и ум, и красота – все при ней. А главное, она тебя любит! Думаешь, лучше жениться на девушке, которую ты будешь любить больше, чем она тебя? Нет, сынок, упаси Господь! С твоим слабоватым характером из тебя будут веревки вить.
– Но у Алины тоже не очень-то мягкий характер, – робко возразил Артур. – И она тоже любит, чтобы все было только по ее.
– А кто этого не любит? – рассмеялась мать. – Вон, твой приятель женился на голодранке из провинции, которая норовит командовать. Ты хочешь такого счастья? Чтобы какая-то нищебродка, сидящая на твоей шее, строила из себя принцессу?
Мать выдержала паузу и торжественно продолжала:
– А Алина – она уже принцесса, поэтому ей не нужно кого-то из себя строить. И потом, у вас же будут деньги, сынок! А деньги – это свобода и счастье. Поверь, капризы жены покажутся тебе ерундой, когда ты будешь по три раза в год разъезжать по курортам, отдыхая в лучших отелях. Ты будешь ловить море позитива, в котором утонет крохотная бочка негатива…
Сомнения Артура рассеялись, и он сделал Алине предложение. Вскоре после свадьбы жена забеременела. Артур вспомнил предостережения брата, но не расстроился: ведь они возьмут для ребенка нянечку, не придется особо напрягаться, лишая себя полюбившегося комфорта.
Немного огорчало лишь то, что беременность жены получилась без согласования с ним. Ведь Алина вроде бы согласилась, что с ребенком следует подождать, пока они не привыкнут друг к другу. И тут вдруг – как снег на голову известие о беременности.
– Выходит, ты не пила гормональные таблетки? – спросил Артур жену.
– А зачем мне травиться гормонами без особой нужды? – невозмутимо парировала Алина.
– Но ты же сказала, что будешь продолжать их пить, – робко напомнил Артур. – Как и до свадьбы. Я мог бы предохраняться сам…
– Подожди, – голос Алины зазвучал резковато. – А в чем, собственно, дело? Ты не рад, что скоро станешь отцом?
– Рад, – ответил Артур. А что еще можно тут ответить?
– Тогда чего устраиваешь бурю в стакане воды?
– Я просто… немного растерялся от неожиданности, – с виноватой улыбкой пробормотал Артур.
В самом деле, не пускаться же в замысловатые объяснения. Артур сомневался, что Алина сумеет понять его правильно и не обидится. И он боялся услышать ответ, от которого его уязвленное мужское самолюбие пострадает еще сильнее.
Увы! Не прошло и трех месяцев со дня свадьбы, как Артур ощутимо почувствовал «твердую женскую руку». Заполучив его в законные мужья, Алина перестала играть в толерантность. Говоря затасканной фразой, она властно и решительно встала у руля семейного корабля, отстранив от его управления некомпетентного и слабого мужа. И что оставалось тому, кроме как смириться? Он жил в квартире Алины, работал на непыльном местечке с высокой зарплатой, куда пристроил его папа жены. То бишь пользовался благами, добытыми для него другими, ничем не обязанными ему людьми. Тут не шибко состроишь из себя командира.
А спросить совета у брата было невозможно: тот находился в армии. И что жаловаться, навешивать на брата свои проблемы? Костя дал ему два мудрых совета, и ни одному из них Артур не последовал. А главное, чем может помочь ему Костя? Ничем, ибо ситуация вышла из-под контроля… под которым, собственно, никогда и не была.
Да и не хотелось думать о плохом, когда хорошего тоже было много. Например, работа. Артур и не мечтал о таком счастье. Делать почти ничего не надо, полдня можно играть в компьютерные игры, сидеть в интернете да чесать с коллегами языки. Есть выражение – «ходить на работу, как на праздник». Артур только сейчас понял, что это такое. Праздничное настроение охватывало, еще когда он начинал дома собираться: дорогой костюм, рубашечка, портфель. А уж когда он подруливал на подаренной тестем машине к отреставрированному зданию в историческом центре Москвы, накатывало состояние, близкое к восторгу.
И дома… Все, что нужно для комфортной жизни, уже имелось: и мебель, и отличный ремонт, и всевозможная техника. Не надо экономить, отказывать себе в чем-то ради покупки нового дивана или холодильника. На фоне обретенных благ командирские замашки жены, действительно, можно было посчитать жалким бочонком дерьма в море позитива.
Одно лишь удручало – потеря старого круга знакомства. Причем, взамен Артуру не удалось приобрести нового. Может, он и приобрел бы – коллеги по работе были не прочь задружиться и общаться вне офиса, да беременность жены помешала. Алина требовала постоянного присутствия мужа дома, а Артур, в силу своей доброты и повышенной ответственности, не мог доставить хоть малейшее огорчение беременной жене. Да еще Алина хотела, чтобы он полностью отказался от спиртного: ей-то самой нельзя, так пусть и супруг воздерживается из солидарности. А какие же дружеские или корпоративные посиделки без выпивки?
После рождения сына пошло то же самое. Артур был обязан каждый вечер проводить в лоне семьи. Няня уходила от них аккурат в тот момент, как он возвращался с работы домой, и жене требовалась поддержка.
– Так надо, – сказала Алина. – Я не хочу, чтобы у тебя нарушился психологический контакт с ребенком, как бывает у многих молодых отцов. Поэтому все вечера и выходные дни – втроем.
Впрочем, малыш не доставлял Артуру утомительных хлопот. Алина не была к вечеру замотанной, так как с малышом сидела в течение дня няня, а Алина отсыпалась, встречалась с подружками, ходила в фитнес-клуб – словом, отдыхала. Поэтому вечера проходили спокойно и мирно. Когда ребенок в первый раз опасно заболел, в больницу с ним лег Артур: Алина не могла выдержать больничной обстановки и такого жесточайшего стресса, как нахождение в изоляции от мира с капризным, больным малышом. Конечно, при таких условиях Артур очень сильно привязался к своему первенцу.
Когда сыну исполнилось полтора года, Алина непререкаемым тоном объявила, что они «будут делать второго».
– В семье должно быть двое детей, – сказала она. – И идеальный вариант – когда разница в возрасте между детьми минимальна. Да и родителям так лучше: отмучиться сразу и навсегда забыть о таких мерзостях, как беременность, роды, больницы и детские болезни.
Артур признавал доводы супруги разумными: он и сам, по большому счету, так считал. Тем более что в их отношения с Алиной все было благополучно и ладно. Но после рождения второго ребенка – девочки – ситуация внезапно изменилась.
В отношении детей Алина была точной копией матери Артура. Считая, что детей должно быть двое, она не горела желанием растить и воспитывать хотя бы одного. К счастью, Алине не грозило озлобиться из-за бытовухи: с детьми занималась няня, а хозяйство вела домработница, нанятая в период второй беременности Алины. Так что Алина не озлобилась, не закисла, не потеряла интересность и форму.
Но зато на Артура неожиданно обрушилась другая беда: Алина потеряла интерес к нему самому. Как, когда, почему это случилось – Артур не понял. Оно просто случилось и все.
Малышке исполнилось полгода, когда Алина решила выйти на работу. С этого времени она начала проводить вне дома не только дни, но и вечера. И, если на работе Артура коллектив был в основном мужской, то на работе Алины он… тоже был в основном мужской. И какие это были мужчины! Можно сказать коротко: они были не чета Артуру.
Артур попытался поговорить с женой насчет смены работы. И был очень спокойно, бесстрастно и вежливо «послан». Дальнейшие попытки повлиять на жену натыкались на стену язвительного непонимания. И, наконец, Артуру открыто сказали, что он многого хочет.
– Я всего лишь не хочу, чтобы наша семья разрушилась, – сказал жене Артур.
– Она не разрушится, – с миндальной улыбкой возразила Алина.
– Как она не разрушится, если я вижу, что ты настроена загулять? – спросил Артур. И с тоскливым страхом прибавил: – Если этого уже не случилось!
– Не случилось, не бойся, – рассмеялась Алина.
– Я не хочу, чтобы ты столько времени проводила без меня, – угрюмо сказал Артур. Вернее, повторил то, что уже говорил в начале разговора.
Алина перестала улыбаться и посмотрела на него с раздражением.
– Милый, да ты оборзел, – проговорила она с легкой угрозой. – С какой стати я должна подчиняться твоим требованиям? Я хоть чем-то тебе обязана?
– Не обязана, – буркнул Артур. – Но, кажется, я ничем не заслужил твоего неуважения.
– Я тебя уважаю. И люблю. И ценю. Но я не желаю, чтобы ты диктовал мне условия. А раз не желаю, то этого не будет.
– И ты не обидишься, если я начну вести себя так же? – мрачно спросил Артур.
Алина подняла на него смеющиеся глаза:
– Так же – это как?
– Ну… тоже буду много времени проводить вне дома.
– Проводи, я тебе не запрещаю, – с иронично-удивленной улыбкой пожала плечами Алина. – Разве я держу тебя на поводке?
Артур не на шутку обиделся. И решил платить жене той же монетой. Однако на практике эта задача оказалась трудновыполнимой. Прежде всего потому, что Артуру не с кем было проводить время вне дома. И не хотелось оставлять детей в выходные одних. Черт побери, ему было их элементарно жалко! И Алина бесстыдно этим пользовалась.
Вскоре Артур узнал, что у жены есть любовник. Услышал ее телефонные разговоры, почуял неладное, подследил – и убедился, что догадка верная. Не зная, что делать, Артур бросился к тестю. И горько об этом пожалел.
– Я, конечно, тебе очень сочувствую. Но знаешь, Артур… ты сам виноват, – с неприятной усмешечкой сказал тесть. – Мужик почти всегда виноват, если баба загуляла. Не сумел удержать в узде или стал не интересен в постели. Посмотри на себя! Как ты выглядишь? Мешок, натуральный мешок! Разве нужен такой секс-партнер молодой, богатой и привлекательной женщине? Да, ты – хороший муж и прекрасный отец. Но прекрасные отцы не всегда оказываются прекрасными партнерами по развлечениям и сексу.
– Но, черт, она сама меня превратила в такого! Разве я таким был, когда женился на ней?
– Сама? Может быть. Но теперь поздно. Остается смириться и ждать, пока она перебесится. Она не разведется с тобой – я в этом уверен. Так что расслабься и… постарайся стать хоть чуть-чуть интересней, приведи себя в форму! Я, конечно, сделаю ей внушение, но боюсь, что это не поможет: я ведь не могу на нее надавить, она от меня не зависит. И знает, что я никогда не лишу ее своей помощи и любви. Так что, мой тебе совет: работай над собой и жди, пока жена перебесится. И не говори ей пока ничего, не устраивай сцен: ты только себя уронишь, потеряешь остатки достоинства.
«Работай над собой и жди, пока жена перебесится»… Прекрасный совет, нечего сказать! Совет для подкаблучника, для мужика-тряпки, позволяющего вытирать об себя ноги.
И работать над собой ради возвращения интереса Алины ему совсем не хотелось. Потому что не хотелось самой Алины – ни как женщины, ни как жены. Артур больше не любил ее. Он ее ненавидел и боялся. Эта женщина могла в одночасье разрушить весь его мир – мир незадачливого дурака, который даже не позаботился, пользуясь положением родителей жены, обзавестись собственной недвижимостью, сделать карьеру, наладить свои, независимые от тестя, связи.
Артур пошел к Косте – брату и единственному другу.
– Что же ты молчал столько времени, притворялся, что все хорошо? – набросился на него Костя.
– А что было говорить? – горько усмехнулся Артур. – Чем бы ты мог мне помочь? Посоветовал бы разводиться? А дети?! И… все остальное тоже?
– Но ведь разводиться так или иначе придется, – веско заметил Костя. – Только лучше бы ты сделал это раньше. Теперь будет трудней. Потому что теперь ты добит и морально сломлен.
Артур покачал головой:
– Но ведь развестись – это значит «начинать все с нуля». У меня… у меня ведь совсем ничего нет! И делать я ничего не умею. Я ни дня не работал по диплому – кому нужен такой специалист? И у меня совершенно нет сил. Я расслаблен, как лежачий больной, понимаешь?!
– Понимаю. А понимаешь ли ты, что у лежачего больного есть только один выход, если он не хочет умирать: изо всех сил пытаться поправиться? Оставаться с Алиной – это нравственная смерть, Артур.
– А дети?!
– Им не нужен отец-покойник. Поражаюсь, как ты не понимаешь, когда у тебя самого был такой отец.
– А отец – полный ноль и ничтожество – лучше?
– Почему ты должен стать таким?
– Потому что я уже такой! И дети… они никогда не поймут, почему я бросил их мать. И это будет выглядеть в их глазах именно так – бросил, предал. Они будут ненавидеть меня, когда вырастут.
– Нет, Артур, нет! Ты будешь с ними общаться…
– Если она мне даст. А она запросто может не дать, и я ничего не смогу поделать. Что я могу против них? Ничего…
Артур разрыдался, уронив голову на руки.
– Какой же я был дурак, что не послушался твоего совета и обзавелся детьми раньше, чем хорошо узнал натуру Алины, – с горечью сказал он. – А теперь… теперь я связан детьми: это единственное светлое, что есть в моей жизни. Не представляю, как я смогу без них жить. Ты… ты не понимаешь! Не можешь понять, потому что у тебя нет детей.
– Но что же тогда делать? – спросил Костя. – Продолжать жить с Алиной, терпя унижения, ради детей? Так ведь тоже, черт возьми, нельзя!
– Да, – обречено подтвердил Артур. – Это – тупик, из которого мне уже не выбраться.
– Но ведь продолжать ехать по тупику тоже нельзя, – сказал после продолжительного молчания Костя. – Тупик – это не путь.
Разговор кончился ничем. Но постепенно, под влиянием брата, у Артура крепла решимость изменить свою жизнь. Впрочем, решимость – это сильно сказано: откуда ей взяться у безвольных, сломленных людей? Но появилось мужество отчаяния – некоторая замена решимости.
С Алиной ничего не налаживалось. Артур знал, что она не перестала встречаться с любовником. И любовник был уже новый, то есть было ясно, что она не уймется, что ее охватила жажда впечатлений. Правда, Артуру она тоже норовила изредка «дать» – сам он инициативы не проявлял. Но «взять» не получалось.
– Это конец, да? – в отчаянии спрашивал он брата. – Я больше не мужик?
– Нет, – отвечал Костя. – Это… всего лишь указатель судьбы! Когда ты расстанешься с Алиной, все наладится. Ты не импотент, просто… Как может вставать на женщину, которую ты ненавидишь? У меня бы тоже не встало.
– А жить? Где, как я буду жить?! Я же сразу потеряю работу – они это устроят.
– Будешь жить со мной. И работать будешь со мной. Я тебя никогда не брошу, – Костя убедительно посмотрел на брата. – Никогда, слышишь? Черт побери, ты же меня знаешь! И наследников у меня нет, кроме тебя, – не слишком весело пошутил он. – Я даже составил завещание в твою пользу, чтобы мать не могла, в случае чего, на тебя давить. А жениться я пока не собираюсь. И вообще, скоро лето, – он посмотрел на брата многообещающим взглядом. – Разведешься до лета, и тогда знаешь, куда мы махнем?
– Нет…
– Вот болван! Мы с тобой закатимся на все лето в Ялту, к дяде Ивану. Давно меня зовет, да все не соберусь. Ну, теперь уж точно поедем! Там ты отдохнешь, Артур, наберешься сил от природы. И никто не будет мешать, напрягать: дядька ведь один живет, и он – понимающий человек.
Поддерживать брата, вернее, тянуть его на себе, Косте было непросто. Именно в этот период шел псу под хвост его бизнес – плод неустанных трудов последних четырех лет. Но об этом нельзя было говорить брату. Костя уже продал свою квартиру, где они с Артуром коротали вечера. Продал с уступкой, дешевле, чем можно было продать. Условием денежной уступки было разрешение жить в квартире в течение полугода – Костя очень надеялся, что Артур разведется раньше этого срока.
И вдруг, в один хмурый февральский день, на Костю, как удар ножом в спину, обрушилось известие о самоубийстве брата. Артур пустил себе пулю в висок из купленного на черном рынке пистолета. Про этот пистолет Костя не знал: Артур ему не рассказывал. Давно ли купил или только что, как, через кого? Костя понятия не имел. И Артур… Он ведь никогда не держал в руках оружия! Костя-то прекрасно умел обращаться с оружием – в армии все-таки служил, в десантуре. Но Артур… Как он вообще сообразил, как пользоваться пистолетом, кто ему объяснил?!
И Артур никогда не говорил, что помышляет покончить с собой. Ни разу не проскользнуло, ни в одном разговоре. Как же так получилось?!
Все объяснило письмо, которое в тот же день доставили Косте с курьером. Артур писал, что ему стало известно о крушении Костиного бизнеса и продаже квартиры.
«Прости своего слабака-брата, дорогой Костик, – писал Артур. – Я понял, что у меня нет сил начинать жизнь с нуля: на съемном убогом жилье, без работы, без возможности видеться с детьми. Алина сказала, что отнимет у меня все, если я подам на развод. Другой бы, может, и справился. Я не могу…»
Все было ясно: Артур покончил с собой под влиянием момента, после добившего его объяснения с женой. Оказывается, Артур плохо маскировался: Алина обо всем догадалась. Но откуда она узнала о положении Костиных дел? Видимо, решила навести справки и – о чудо! – выяснилось, что поддерживать брата материально Костя не сможет.
Он смог бы. Что вообще за бред, почему бы он не сумел?! Ну, рухнул этот проклятый бизнес, так что же? Разве это означало, что он должен был остаться без нормальной работы? Не будет, конечно, прежнего бабла, но с голоду-то они не помрут и на улице не останутся!
Неправильно, он все сделал неправильно. Надо было втихаря увезти Артура из дома, поселить в дедовской «хрущевке» и отвести за руку в суд, чтобы тот подал на развод. И самому вести переговоры с Алиной. Собственно, Костя так и собирался поступить, но нелегкая дернула Артура проявить инициативу. Или это Алина, заподозрившая неладное, решила сыграть на упреждение? Какая теперь разница…
– Зачем ты сказала брату, что мой бизнес прогорел? – спросил Костя Алину на похоронах.
– Надеялась, что он сломается и передумает уходить, – честно ответила она. – Привычка к богатству и комфорту – мощная вещь, а он к ним очень сильно привык. И каково ему было бы после нашей шикарной квартиры оказаться в подмосковной «хрущевке»? Да еще в такой, где всего лишь одна комнатушка на двоих с братом, – она рассмеялась резким, вызывающим смехом, в котором смешивались горечь и злость. – Я знаю, что ты хочешь сказать: что это добило его. Наверное, ты прав. Но почему во всем должна быть виновата только я одна?! Кто ему не давал развестись со мной до того, как он, видите ли, начал задыхаться? И ты никогда не убедишь меня, что причиной была только любовь к детям! Просто он не мог оказаться в нищете и начать жизнь с нуля.
– Но ты пригрозила ему, что не позволишь видеться с детьми.
– Да, пригрозила. Но я бы не стала этого делать. Это был всего лишь шантаж… Да, такая я стерва, не гнушаюсь никакими способами, когда нужно добиться своего! – снова резкий смех. – Но я бы не исполнила своей угрозы: я не враг своим детям. И потом, нахрен он мне сдался, чтобы я ему мстила? Я-то свою личную жизнь обязательно устрою, и мужа себе нового найду, а счастливым людям всегда бывает влом утруждать себя местью. Так что виделся бы твой братик с детьми, хотя большинству мужиков это нахрен не надо после развода: женятся, заводят новых детей и напрочь забывают про старых. И твой брат бы женился… Чем я виновата, как я его насильно удерживала?! Никто не угрожал, что убьет его после развода, собирай сумки и вали на все четыре стороны…
Костя не спорил, не пытался что-то доказать. В словах Алины была горькая правда. Никто не грозился убить его брата, не связывал его крепкими веревками. Просто Артур позволял другим людям годами уничтожать его личность. А когда личность оказалась полностью уничтожена, не смог продолжать жить.
Матери Костя вообще ничего не высказывал. Но его подташнивало, когда он наблюдал за ее причитаниями над умершим сыном. Костя от души радовался, что у матери появился новый муж-подкаблучник, ибо не мог представить, что бы он делал, если бы мать свалилась на его голову со своим горем. Успокаивать? Утешать? Присутствовать при сценах бесполезного раскаяния? Говорить фальшивое: «Ты не виновата… Просто так сложились обстоятельства… Алина оказалась сволочью»? Костя, у которого в последнее время развился на нервной почве гастрит, чувствовал рвотный позыв при одной мысли об этом. Какая удача, что у матери есть терпеливый муж…
После похорон брата Костя вдруг почувствовал отвращение к Москве. И отчетливо понял, что здесь ему не хочется ничего начинать заново. Да и не получилось бы у него, при таком душевном надломе.
Оставшиеся после продажи квартиры деньги Костя положил на валютный счет в банк. Потом погрузил в машину самые необходимые вещи и выехал в направлении Крыма. Предварительно он позвонил дядьке и сообщил, чтобы тот его ждал.
– И да, не готовь торжественного приема, – сказал он в конце. – Неделю назад я похоронил Артура.
Последовала долгая пауза, а потом Иван Константинович взволнованно произнес:
– Жду тебя, сынок. И, ради бога, будь осторожней в дороге!
Первый месяц к Крыму Костя ничего не делал. Депрессия была такой, что атрофировались все желания и чувства. Костя не ощущал даже душевной боли, лишь тоскливое отупение и полное безразличие ко всему.
– Только не валяйся в четырех стенах, – настойчиво говорил Иван Константинович, встревоженный его состоянием. – Занимайся хоть чем-нибудь. Ходи к мору, гуляй, мотайся со мной на плантацию (так дядька называл участок за городом, где выращивал с компаньоном цветы). Общайся с людьми, разговаривай: обо всем, о всякой ерунде – это не имеет значения. Отпустит потихоньку, поверь мне.
И оно, действительно, незаметно начало отпускать. Помогало море – оно как будто лечило. И горы, куда Иван Константинович старался вывозить племянника при каждой возможности. Отвыкший от физических нагрузок, Костя быстро выдыхался и уставал. Но с каждой вылазкой на природу прибывали душевные силы, организм наполнялся энергией. Постепенно Костя начал замечать окружающую его красоту – как раз была середина весны, на южном берегу Крыма все цвело и благоухало, а погода с каждым днем становилась солнечней и теплей.
Наконец, у Кости случился первый всплеск эмоций. Дядька, сукин сын, выложил из походного рюкзака Костины сигареты и полторашку пива, а купить все это в горах не было возможности. В тот день Костя первый (и последний) раз сорвался на дядьку. Было отчаянно стыдно потом, но Иван Константинович только хохотал и довольно потирал руки: мол, ничего, это хорошо, что ты так взбеленился – начинаешь понемножечку оживать…
Однажды к дядьке заглянул приятель МЧС-ник. Сидели, выпивали втроем. Дядька обмолвился, что Костя когда-то занимался плаванием и борьбой. И даже служил в десантниках.
– Сколько же времени прошло с дембеля? – спросил силовик.
– Четыре с половиной года, – ответил Костя.
– Всего-то?
– Что? Сильно потерял форму? – усмехнулся Костя.
– За четыре года можно и не так потерять, если не отрывать задницу от сидения авто и не заниматься… Да фигня это все! Молодого мужика можно быстро в норму привести, если он не нытик и не размазня. А ты, Костик, не из таких. Иди к нам на курсы пляжных спасателей. Будешь – не будешь потом работать, твое дело, а хоть на человека станешь похож. И тоска по братану скорей начнет проходить.
– Заметано, – сказал Костя.
Через два месяца Костя не узнавал себя сам. Через три к нему вернулась не только хорошая физическая форма, но и способности хваткого маркетолога. Словом, это был прежний Костя. И одновременно новый, переродившийся. Фактически, это был уже тот самый Костя, которого знала Марина. А стало быть, и рассказывать нечего.
А, женщины? Да, про них-то мы совершенно забыли. А ведь это именно то, что интересует в первую очередь…
Да, были женщины. И несколько курортных романов. А как же? Работа спасателя и имидж сексапильного мачо к ним располагают. Но любви не было. И не было даже влюбленности. Так… только интерес и желание. Да и коротких романов, хотите верьте, хотите нет, было немного. Почему? Да просто не очень хотелось. И мы, вообще-то, не по этой части, разве вы забыли? Наша страсть – бизнес, а не женщины. Дядька, его компаньон и пара соседних «плантаторов» научились выращивать дивные цветы, причем, даже в зимний сезон, а выручить за них хорошие бабки не могут. Куча товара выбрасывается на свалку – разве это порядок? Нет, это непорядок, а непорядки нужно устранять. Так что какие тут женщины и романы! Делом надо заниматься, а не ерундой.
Как бы объяснить… Есть мужчины, которым для ощущения своей мужской состоятельности нужно постоянно чувствовать к себе женский интерес, вступать в отношения с новыми и новыми женщинами. А есть мужчины, которым для всего этого требуется совершенно иное. И не нужно им большое количество женщин, а нужна одна-единственная, своя. Непросто ее найти, но, уж если она найдется, ее не проморгают, не упустят из-за метаний между двумя, «одинаково любимыми и дорогими». Потому что своя женщина может быть только одна…
