Текст книги "Дружина сестрицы Алёнушки (СИ)"

Автор книги: Ольга Кузьмина

Соавторы: Александр Быков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– И останешься без шишечки, – злорадно ощерился Волк. – Ладно бы попала в меня. А если промахнешься?

– А у меня еще есть! – грозно нахмурилась Алена.

– А не отдашь ли ты мне одну шишечку? – зверь заискивающе оскалился и завилял хвостом.

– За просто так? – усмехнулась Алена.

– Можно и не за просто так, – волк уселся на задние лапы. – Может, я могу для тебя чего-нибудь сделать? Ну там, рассказать что-нибудь важное. Или загрызть кого-нибудь, кто тебе не нравится. Еще могу отвезти, куда скажешь. Ты же ехала куда-то? А теперь безлошадная.

– Отвезешь? За шишечку? – уточнила Алена.

– Отвезу, коли не шутишь. А куда тебе надо?

– К Змею Горынычу.

Волк вздохнул. Поежился, и согласно махнул лапой.

– Идет... Только далеко это. И опасно. Туда, да обратно... две шишечки получается.

– Ты не понял, – покачала она головой. – Мне только туда.

Волк посмотрел на Алену удивленно. Обошел девушку кругом.

– Ну ладно. Раз ты такая жадная, то я могу и за одну шишечку туда-обратно отвезти. Ты учти, что Змея эти шишечки не берут. Он сам весь, как такая шишечка. Его чем-нибудь другим пронять можно. Например, мечом-кладенцом. А кладенцов всего два есть на свете. Один у Кощея, а другой у Святогора...

– Мне в одну сторону надо, – устало повторила Алена. – Там уж я как-нибудь сама. А меч-кладенец теперь один остался. Он сейчас у Кощея.

– Ну ладно, – кивнул Волк. – Раз ты такая умная, то командуй. Только, ты точно отдашь мне шишечку? Не кинешь в меня, а сама, по собственной воле отдашь?

– Точно. Сама. Прямо тебе в... зубы вложу. Клятву дать?

– Не надо... И в зубы не надо. Лучше я шишечку лапой возьму, – волк подставил Алене спину. – Ну давай, полезай. Можешь за шею руками обхватить. Только за уши и за морду не хватайся. Понятно?

– Постой! – засомневалась вдруг Алена. Она уже собралась было забраться на загривок Волку, но остановилась. – Ты же был голодный. Как ты, голодный, довезешь меня до Змея?

– Чепуха, – махнул он головой. – Поймаю кого-нибудь по дороге.

И через пару секунд он уже нес Алену, мягко отталкиваясь лапами от тропинки и летя над самой землей.

– Вообще-то я людей стараюсь не есть. Начнем с того, что они почти все невкусные. И, к тому же, в них холестерина много. А это для сердца вредно. Мне Бабка так говорила, – разоткровенничался Волк по дороге.

– Какая бабка? – переспросила Алена.

– Как какая? Одна у нас Ягая наша Бабушка. Ведь это ее лошадка была? Я бы ее жрать не стал. Что я, совсем дикий что ли? Уцепил бы зубами под узцы, да привел Бабушке на двор. Уж она бы тогда расстаралась. Она бы мне за это вареной говядинки с молодого бычка подала. А людей есть – одни проблемы себе наживешь. Жрут ведь люди что ни попадя, пьют без меры многие. От зависти друг к другу желчью исходят... Такого съешь, не дай Род, так потом неделю будешь изжогой мучаться.

– А ты что, многих уже съел? – с ужасом спросила Алена.

– Двоих всего. Мне на всю жизнь хватило. Уж лучше конина, или там баранина... А зачем ты к Змею едешь? – поинтересовался Волк.

– Не твое дело, – буркнула Алена. – Да ты не обижайся. Просто рассказывать не хочется... А как тебя зовут?

– Серый Волк. Вообще-то меня не зовут, я, обычно, сам прихожу.

– А меня Аленой звать.

Некоторое время они ехали молча. Но потом Алена вспомнила одну из сказок и решила уточнить:

– А Ивана Царевича не ты на себе возил?

– Не приходилось еще, – замотал Волк головой. – Ивана-дурака возил, помню, до Кощеева царства. Может, конечно, тот дурак был еще и царевич, но мне он, по крайней мере, ничего такого не сказывал... Постой-ка! Слазь. Я быстро.

Алена слезла с широкой волчьей спины, и огромный зверь одним прыжком скрылся в высокой степной траве. Девушка огляделась: во все стороны простиралась бескрайняя ковыльная степь. Где-то поблизости послышалось блеяние. Мимо шла отара овец. Раздался волчий вой, и овцы испуганно бросились наутек. Суматоха. Беготня. Потом все затихло. Алена устала ждать и села на придорожный камушек, но тут рядом, в траве, раздался подозрительный шорох. Девушка вскочила, сжимая в руке шишечку. Раздвинув траву, показалась измазанная кровью волчья морда.

– Да я это, не дергайся, – Серый Волк целиком вылез на тропинку.

– Что с тобой?! – забеспокоилась Алена. – У тебя все в крови...

– Это не со мной, а с тем бараном, – Серый кивнул в сторону кустов. Довольно облизался. – Ладно. Поехали. На обратном пути его доем, я место запомнил.

Алена молча вскарабкалась на волка, и он помчался дальше. Вскоре на горизонте появились Медные горы, а потом и Железные. Пошли знакомые места.

– Тебя как, до речки Смородины подбросить, или до самого жилища Горыныча? – поинтересовался Волк.

– Не знаю, – пожала Алена плечами. – Мне главное Змея увидеть, и чтобы он увидел меня. А там уж я как-нибудь сама.

– Ты, Аленушка, тому Ивану-дураку не сестра ли? – засомневался Серый Волк. – Он сожрет тебя, этот Змей. Или, как принцессу поймает и посадит в своем замке. Будешь там сидеть, пока до смерти не усохнешь. Хочешь посмотреть на него, так я знаю в горах пару мест. Подберемся тихонечко. Глянешь, да и обратно отвезу тебя.

– Нет уж, – покачала головой Алена. – Вези меня прямо к его логову... Если, конечно, сам не боишься.

– Я боюсь? – взвился Волк. – Да я вообще никогда, никого... – и он, одним махом перепрыгнув речку Смородину, помчал ее вверх по ущелью.

Через пару минут они остановившись возле логова Змея. Алена почувствовала, что шерсть на загривке у зверя от испуга стоит дыбом.

– Ну, повезло тебе, Алена, – прошептал он хрипло. – Чую, нет хозяина дома... Смотри. Могу ведь и обратно тебя доставить. Пользуйся, пока я не передумал.

– Не надо, – девушка слезла с волчьей шеи, торжественно вынула из сумочки шишку и вручила ее Серому Волку. – Спасибо тебе за работу. Теперь я уж сама как-нибудь справлюсь.

– Да не за что, – махнул головой Волк. Потом он покатал немного шишечку лапой. Аккуратно взял в зубы. Снова положил наземь. – Ну, прощая Аленушка. Помоги тебе Род, – схватив шишечку в зубы, Волк развернулся и в три прыжка скрылся из виду.

Под ногами журчала быстроструйная горная речка Смородина, а за спиной зиял вход в пещеру Горыныча. Алена оглянулась, вздохнула и решительно шагнула в большую темную нору.

Глава 19

Внутри пещера разветвлялась на множество коридоров, по которым гуляли сквозняки. Алена прошлась по неуютным пустым залам. Редкие окна без стекол были словно вырезаны в толще камня. Жилой пещера не ощущалась. Алена свернула в узкий коридор, из которого не тянуло ветром, и обнаружила небольшую комнату без окон. Свет шел с потолка, но определить его источник Алене не удалось. В середине комнате стоял столик с двумя резными креслами, обитыми бархатом, в стену было вделано большое, в рост человека, зеркало. Алена устроилась в одном из кресел и решила, что будет дожидаться возвращения Змея здесь. В комнате постепенно становилось теплее и темнее. Глаза Алены сами собой закрылись.

Ее разбудил стук шагов. Алена приоткрыла глаза и, пораженная, привстала в кресле. Напротив нее стоял высокий, статный мужчина неопределенного возраста. Черные с проседью волосы, могучая мускулатура, проступающая под белой шелковой рубахой. В его осанке, взгляде зеленых глаз чувствовалась спокойная уверенность и сила.

– З-змей Горынович? – неуверенно уточнила девушка.

– Алена? Ты здесь откуда?.. – в его удивленном тоне промелькнуло беспокойство. – Снова что-то случилось?

– Нет-нет, всё в порядке, – Алена сообразила, что слишком бесцеремонно рассматривает Змея и поспешно отвела глаза. – Я просто хотела извинится. Прости. Это я сгоряча тогда...

– Да ладно, я не сержусь уже.

Змей сел в кресло, закинув ногу на ногу.

«Похоже, что человеческое обличье для него вполне естественно», – с какой-то затаенной радостью подумалось Алене.

– Коли я сразу тебя не пришиб, то считай, что обошлось. – продолжил Змей. – Только другой раз будь осторожнее. Я ведь действительно могу разозлиться и... Потом, конечно, пожалею, но будет уже поздно... Ох ты! – повернувшись в кресле Змей увидел свое отражение в зеркале.

Алена украдкой покосилась на него и вздохнула. Горыныч неожиданно встал и отвесил ей поясной поклон.

– Благодарствую, сударыня. Давно меня таким никто не представлял.

– Как это? – не поняла девушка. – А кто должен был...

Горыныч озорно улыбнулся, помолодев при этом разом на десяток лет.

– Да ты не волнуйся, – он провел над столом рукой, и на деревянной столешнице возникло серебряное блюдо, полное фруктов. – Угощайся, а я сейчас все объясню. Понимаешь, очень важно, каким именно меня воображают другие. Дракона все представляют более-менее одинаково. Ну, разве что иногда пару лишних голов прилепят, или там какие-нибудь хоботы. Приходится соответствовать. А мой человеческий облик для каждого очень индивидуален. Собственно говоря, я весь – большое зеркало. Появляюсь таким, каким меня ожидают увидеть. Разумеется, я и сам на свой облик влияю, но это уже во вторую очередь.

– То есть, каждый человек видит тебя по-своему?

– Вот именно. Я высказать не могу, как мне надоело являться перед девицами эдаким писаным красавцем. А ты меня увидела таким... – он вдург оборвал себя. – Впрочем, хватит об этом. Ты просто извиниться приехала, и все?

Алена почувствовала, что неудержимо краснеет.

– Нет, еще и поговорить.

– Поговорить я люблю, – оживился Змей. – Расскажи-ка для начала о себе. Как ты к нам попала? Ведь ты нездешняя, это ясно.

Алена пожала плечами.

– Совершенно случайно. Шла по лесу, собирала шишки, – она вынула из поясной сумки оставшуюся шишку. – Набрала их штук десять, наверное.

– Так много? – Горыныч прищурился. – Интересно... Раздала, небось, потом, кому ни попадя?

– Точно, – кивнула Алена. – Леший с кем-то из водяных за них чуть не подрались у моря... А я ведь моря-то и не видела раньше. Только по телевизору. Ну, это штука вроде ваших волшебных зеркал, стоит у нас в каждом доме. Только показывает не то, что на самом деле происходит, а всякую ерунду.

– Бывает же такое, – удивился Змей. – А зачем вам кривые волшебные зеркала?

– Многие пялятся в них от скуки, – пожала плечами Алена. – Некоторые даже начинают верить всему, что им показывают.

– Небось это колдовство какого-нибудь местного Черномора, – хмыкнул Змей. – Отвлекает народ, а сам в это время обделывает какие-то свои грязные делишки.

– На самом деле там, по ту сторону экрана, целая толпа таких черноморов, – невесело улыбнулась Алена, – и тысячи простых трудяг, которые по их указке всю эту ерунду монтируют, передают, пытаются даже что-то настоящее порой показать. Им позволяют иногда, просто ради того, чтобы народ не оторвался от экранов... Ой, что-то я совсем не про то рассказываю.

– Ты говори, говори. Тошнехонько, небось, живется в этом вашем мире с кривыми зеркалами. Вот и захотелось тебе в какой-то новый мир перебраться. Так?

– Не знаю, – Алена мотнула головой. – Я не уверена, что хочу здесь остаться. Хотя дома меня особо никто не ждет. Родители умерли, а дальним родственникам я не нужна. Но здесь всё как-то... слишком ярко, что ли? Слишком по-настоящему. Я сначала думала, что попала в сказки. Есть у нас такие истории – и про тебя, и про Бабу Ягу, и про Кощея... Но здесь всё не совсем так, как в сказках. Или даже совсем не так.

– Тебя это пугает?

– Не особо. Просто хочется что-то значительно сделать. Но вокруг одни волшебники, а я в магии не разбираюсь. Даже про шишки эти ничего не знаю.

– А, шишки, – Змей кивнул. – Они, по сути своей, как мои чешуйки. Мир был сотворен, когда разделились два первоначала. Небесный Огонь – Солнце дает нам свет и тепло. Земная твердь – Великая Змея, пожирающая свой хвост, дает нам плотность. Яга говорит, что Великая Змея держит на себе всю землю. В высшем смысле это так и есть. А шишечки – можно сказать, что это ее чешуйки. В то время, когда мир еще только создавался, кроме маленьких осколков, шишечек, появились и осколки побольше. Со временем они обрели разум и стали жить собственной жизнью... Один из таких осколков – я. Другой – Святогор. Есть и еще кое-кто. Мы – разные. Я более изменчив, изворотлив умом и телом. А Святогор – он крепче и тверже. Ну, а про детей Солнца и Земли, то бишь Небесного Огня и Великой Змеи тебе, небось, и Баба Яга все рассказала.

– Выходит, эта шишечка и ты – из одного материала?

– Ага, – самодовольно улыбнулся Змей. – В каждой такой шишечке сила большая скрыта. А во мне, представь, сколько эдаких шишечек! Помнится, представил меня один рыцарь чудищем о семи головах. Так я, не будь дурак, все семь отрастил! – он горделиво выпятил грудь, вспоминая о былом подвиге, но потом, нахмурился и покачал головой.

– Ох и намучился с ними. Мешаются, куда попало огнем плюют, только зря силу тратят. Пока я порядок навел в головах, этот рыцарь три из семи мне снес... Ну потом я его подпалил легонечко. Да и дал ему удрать восвояси. Как потом понял – зря. Надо было дождаться, пока он мне все головы, кроме последней, снесет.

– Почему? Ведь, когда голову рубят, это, небось, больно!

– А, – он махнул пренебрежительно рукой. – Я могу свой болевой порог регулировать. Не в том дело. Как я мучаюсь, абсорбируя в себя потом отрубленные лишние головы – это отдельная история. Если сожрать их, то перевариваются плохо. А постепенно, через кожу впитывать, это отдельная морока на несколько дней. Но хуже всего, когда после боя голов остается больше одной, как в том случае. Надо ведь было потом уговорить три лишние головы бесследно рассосаться в организме. А они оказались умные! Философские диспуты со мной стали вести. О равенстве, о самоценности разумных существ. Никак, бестии, не хотели самоликвидироваться, – Горыныч тяжело вздохнул. – Нет ничего хуже, чем спорить с самим собой.

– У тебя что же, раздвоение... точнее, расчетверение личности случилось? – ужаснулась Алена.

– В общем, да... И ведь что обидно, боеспособность моя в такие дни резко снижается. Прежде, чем что-либо сделать, приходится все головы убеждать, что надо делать именно это, и именно сейчас.

– Ну и как же ты справился с этим?

– Да никак, – Змей скривился. – Надоели они мне своей демагогией до-смерти. Ну я и откусил их от туловища, одну за другой, пока спали... И какая, скажите мне после этого, сволочь придумала, что я должен быть многоголовым?

– Да-а, – посочувствовала Алена. – Трудно тебе. А вот я читала в одной сказке про змея о двенадцати головах и двенадцати хоботах...

Горыныча аж передернуло.

– Не говори больше никому! А то представят еще, и придется соответствовать. Или ты неспроста этот разговор про головы завела?

– Да вот сказали мне, что убить тебя, Змей, можно...

– Меня? Убить? Ха-ха...

– Мечом-кладенцом, – голос Алены был предельно серьезен.

– Кладенцом? – смеяться Змей перестал. Почесал бровь. – Может, и в самом деле можно. Пока не попробуешь, наверняка сказать нельзя. Вообще-то, по сути я бессмертен, в силу своей полиморфности. Но если, например, разрубить меня на мелкие части, да еще и раскидать их подальше друг от друга, то наверное... Да нет, постепенно соберусь, скорее всего, по кусочкам. А впрочем, ни разу еще не пробовал. И не собираюсь.

– Мечом-кладенцом можно легко порубить на кусочки кого угодно, – покачала головой Алена. – Я видела его в действии.

– Я тоже видел, – Змей нахмурился. – А сейчас меч-кладенец у Кощея?

– Совершенно верно. А Кощей тебя не любит.

– Спрятать бы этот кладенец куда-нибудь понадежнее... Если ходят по земле байки о том, что меня можно им убить, то ведь наверняка и до Кощея дойдет.

– Если уже не дошло, – кивнула Алена.

Горыныч заходил по комнате из стороны в сторону. Похоже, он просчитывал какие-то, только ему ведомые комбинации.

– Но ведь и Кощея тоже можно убить! – вспомнила Алена.

– Да? – Змей удивленно наклонил голову. – И как же, интересно мне?

– Да очень просто! Есть такая сказка, причем не одна. За тридевять земель, в Тридесятом Царстве, в Тридесятом государстве стоит дуб, на нем висит, на железных цепях ларец, в ларце заяц, в зайце утка, в утке яйцо, а в яйце игла. В ней-то и есть смерть Кощеева. Сломать эту иголку, и все, конец Бессмертному!

Горыныч недоверчиво хмыкнул.

– Занимательная история, но в Тридесятом царстве такого чуда нет. Я бы знал. Однако про сказки твои нужно проверить. Вспомни-ка еще что-нибудь.

Алене пришло в голову только стихотворение Пушкина:

– У Лукоморья дуб зеленый,

Златая цепь на дубе том.

И днем и ночью кот ученый

Все ходит по-цепи кругом...

– Лукоморье – это мыс такой. Недалеко от Неаполя. Там у Черномора летняя вилла, – заулыбался Горыныч. – А история это давняя. Черномор, ради очередной своей прихоти, заказал себе ученого кота. Ну, ему и привезли. Кот человеческим голосом всякие сказки-песенки петь умел. Посадил Черномор этого кота на цепь, и заставлял его развлекать публику. Коту это, понятно, скоро надоело. Он, не будь дурак, освободился, спер цепь, да и удрал. Цепь, правда, оказалась только позолоченная. А сам кот, Баюном его звать, до сих пор у Бабы Яги живет.

Алена продолжила выборочно цитировать Пушкина. Змей кивал.

– Да, как с натуры написано. Но дуба с сундуком всё равно не припоминаю. Постой! – Горыныч хлопнул рукой по столу. – Есть тут одно место... Дуб древний, а на нем ларец какой-то, на цепях висит. Ох, если оно, то я уж повеселюсь тогда! Пошли!

Вскочив с кресла, он почти бегом бросился из комнаты в большую залу, превращаясь на ходу в змееподобное существо.

– Лезь мне на шею. Да держись там покрепче. Сейчас мигом слетаем.

– Куда?

– На остров Буян.

Лететь на Горыныче оказалось страшнее, чем на богатырской лошади. Алена попыталась отвлечься разговором.

– Скажи, пожалуйста, отчего у вас с Кощеем такая нелюбовь друг к другу?

– Да Кощей не только меня, он вообще всех ненавидит. Как правильно Лебедь сказала, это его натура природная. Ведь он в семье младшенький. Никогда не удавалось ему превзойти своих старших братьев ни в силе, ни в колдовском умении. Вот и озлобился на весь свет. Одно слово – Заморыш.

– Да если он такой слабенький, то от чего же его все так боятся? – удивилась Алена. – Морского Царя и то так не боятся!

– Морской Царь сильный, а значит, сам никого не боится. Стало быть, не убьет и не заколдует никого с перепугу. Кощей – совсем другое дело. Он готов уничтожить всех, кто ни есть вокруг. Кого из зависти, кого из страха, что они могут уничтожить его. Есть у меня подозрение, что Кощей в последние годы копит силы для какого-то великого нашествия.

– Точно! Когда мы были у него во дворце, Кощей оговорился, что мол, не время еще для великой битвы, – подтвердила Алена, и по спине у нее от страха побежали мурашки. – Да ведь он прямо сказал, что скоро ни Черномор, ни даже Морской Царь не будут ему страшны! Это что же он такое придумал?

– Точно не знаю. Но есть у меня подозрение, что собирает он армию из нежити. У него в лаборатории работают тысячи слуг. Постоянно проводятся какие-то опыты. Ты ведь была в Кощеевом царстве. Помнишь, какой там запах?

Алену передернуло. Она затрясла головой, пытаясь избавится от неприятного воспоминания.

– Во-от, – протянул Змей. – Кощей, наверняка, догадывается, что я за ним слежу. А предсказать мои действия он не может. Я – сам по себе, мне никто из их семейки не указ. О, почти прилетели.

Под крыльями Змея разлился во всю ширь океан, а вдали показался довольно большой остров.

– В самом центре острова этот дуб. На полянке, – Горыныч сложил крылья и спикировал вниз так резко, что у Алены заложило уши.

Глава 20

В центре поляны действительно стоял огромный древний дуб. К нему вела довольно широкая, посыпанная гравием дорожка. Высоко в ветвях висел на железных цепях большой ларец, в котором зачем-то были прорезаны отверстия, похожие на дверь и два окошка. Под дубом стояли по стойке «смирно» два стражника в богато украшенных парадных кафтанах, вооруженные луками и саблями.

– Та-ак. Выходит, объект охраняется! – Змей Горыныч приземлился на поляну рядом с дубом. Алена тотчас же соскочила с его шеи и с огромным удовольствием ощутила, наконец, у себя под ногами твердую землю.

Стражи подозрительно покосились на нежданных гостей, но не издали не звука и все также продолжали стоять по стойке «смирно».

– Здравствуйте, люди добрые, – поклонилась Алена.

– И ты будь здорова, коли не шутишь, – кивнули те.

– А что это вы тут охраняете?

– Да вот, дуб и ларец, со всем содержимым, – ответил один из солдат. Но, судя по тому, как на него глянул второй стражник, такой разговор явно был нарушением устава.

– А что в ларце? – включился в разговор Змей Горыныч, сложив за спиной свои перепончатые крылья.

Его проигнорировали.

– Что-то тут солдаты неучтивые, – обиженно проворчал Змей, обращаясь к Алене. – Я их спрашиваю, а они не отвечают, словно меня и нет.

– А не подскажите ли, любезные, что в ларце? – спросила Алена.

– Вообще-то устав не разрешает вступать в разговоры, находясь на посту, а уж тем более, вступать в длительные разговоры, – буркнул второй солдат.

– Так никто же не видит! – удивился Змей.

Его реплику снова проигнорировали.

– Они что, не слышат меня? Может еще и не видят?

– Знаете ли вы, господа, кто тут стоит рядом со мной? – спросила Алена.

– А кто стоит? – опасливо переспросил первый солдат. Второй же снова посмотрел на него с укоризной.

– Змей Горыныч, – ответила Алена.

– Никаких Змеев не бывает, – безапелляционно заявил второй солдат, а первый, секунду помедлив, согласно кивнул. И решительно посмотрел на другой конец поляны сквозь Змея, словно того и не было вовсе.

– То есть, как это не бывает? – растерялся Горыныч. – Что это вы такое городите? Я же есть! Вот он, собственной персоной.

Солдаты его опять словно бы не услышали.

– Но позвольте, – возмутилась Алена. – Вот он, Змей. Я его прекрасно знаю. Он такой же настоящий, как и вы. Он даже более настоящий, чем все эти ваши посты, уставы и прочая дребедень!

– Устав существует. Мы его изучали, – чеканно ответил второй солдат. – А Змеи Горынычи и прочие драконы бывают только в сказках. Об этом у нас каждый школьник знает.

– Ну а кто тогда здесь стоит? – не унималась Алена.

– Да бог его знает? Мало ли что может пригрезится. Мы уже три часа тут на солнце жаримся, да еще с похмелья после вчерашнего. Тут и не такое можно увидеть.

– То есть, я, по-вашему, не дракон, а так, видимость одна? – переспросил Горыныч.

– Конечно, – ответил второй солдат, радостно улыбаясь оттого, что его, наконец-то поняли.

– И ты, стало быть, разговариваешь сейчас с собственной галлюцинацией?

Второй солдат густо покраснел и потупился.

– Выходит, что так... Вот ведь допился!

– А ты меня тоже видишь? – спросил Змей, приблизив свою голову к лицу первого солдата.

– Вижу, – честно ответил тот, моргнув.

– Так, стало быть, я есть? – сверкнул глазами дракон.

– Никак нет, господин воображаемый дракон! – отрапортовал солдат, вытянувшись в струнку.

– Почему же ты тогда меня боишься?

– П-проявляю позорную трусость, господин воображ-жаемый др-ракон.

– Так беги, раз боишься! Чего же ты встал, как вкопанный?

– За самовольное оставление поста нас ждет т-трибунал. Т-трибунала я боюсь больше, чем воображаемых д-драконов.

– Может, мне тебя сейчас в землю по пояс вогнать, чтобы ты поверил, наконец, в мою реальность? – ощерился Змей.

– Горыныч, не надо, пожалуйста. Они ведь не со зла. Просто не понимают, – вмешалась Алена.

– Ах, не понимают, – недобро улыбнулся Змей. – То есть, для них меня нет. Для них я просто не существую, да? Просто такая веселенькая галлюцинация в виде дракона?

– Так точно, г-господин воображаемый... – радостно рявкнули оба солдата.

– Ну, раз так, значит, что бы я ни делал, этого тоже нет? – и Змей победно захихикал и, удлинив шею, вытянул голову на один уровень с висящим на цепях узорчатым ларцом.

– Значит и сейчас ничего не происходит... Правильно я говорю? – и он, уменьшив голову в размерах, засунул ее в проделанную в ларце маленькую дверцу.

Солдаты озадаченно переглянулись.

– Меня все-таки сомнение берет, – покачал головой первый солдат, искоса поглядывая на Змея. – А что, как на самом деле он существует? Ведь тогда наш прямой долг... – и он, схватившись правой рукой за рукоять сабли, потянул ее из ножен.

– Не существует, я вас уверяю, не существует, – Алена подскочила к стражнику и, схватив его за руку, вернула клинок в ножны. – Вы же умные люди! Как вы можете верить в бабушкины сказки? Это просто сложно наведенная групповая галлюцинация. Это мой кошмар. Он за мной увязался, вот вам и привиделся.

– Да ну? – солдат с подозрением посмотрел ей в глаза.

– Ну да! – уверила его Алена. – Ведь если бы он был настоящий, то давно бы уже вас прибил, чтобы не мешали.

Голова Горыныча резко высунулась из маленькой дверцы.

– А если я их прибью, это действительно послужит для них веским аргументом в пользу моей реальности?

Солдаты моментально убрали руки от оружия, и, встав по стойке "смирно" изо всех сил стали делать вид, что Змея не существует, и что он им вообще безразличен.

«Если ты их прибьешь, Горыныч, то доказывать свою реальность будет некому», – мысленно сказала она.

«И то верно, – так же отозвался Змей. – Однако мне все-таки хочется проверить твою гипотезу до конца. В сундуке не заяц, а белка. Ну и что с того? Ты ведь говорила, что некоторые подробности не совпадают. А если в этой белке все-таки есть утка, а в той яйцо, игла и все такое прочее?»

Алена живо представила, как Змей сует лапу в сундук и вытаскивает оттуда волшебную белку. Как потом ему придется убить всполошившихся солдат и разорвать бедное животное на части, чтобы окончательно убедиться в неправоте теории о смерти Кощея.

«Нет! Не надо!.. – взвизгнула она мысленно. – Там орешки есть?»

«Есть, целая горсть».

«А орешки не простые, все скорлупки золотые, – зачастила Алена, – ядра чистый изумруд?.»

«Откуда ты знаешь?»

«Полетели отсюда, Горыныч. Это не тот дуб и не тот сундук».

«Точно? Ты уверена?» – Змей неохотно вытащил голову из беличьего домика.

«Точно. Это сказка про царя Салтана. Вот спроси у них, как зовут их князя».

«А как его должны звать?»

«Гвидон».

Горыныч прокашлялся, аккуратно протянул лапу и когтем тихонько постучал по плечу одного из солдат.

– Э-кхм, любезный... А не подскажешь ли, кто у вас тут, на острове правит?

– Князь Долдон, сын Гвидона, – бодро отрапортовал охранник. Потом он подозрительно перевел взгляд с Горыныча на Алену, и обратно.

– А зачем ему знать, кто у нас тут правит, если он галлюцинация?

– А может мы, галлюцинации, от природы очень любопытны, – язвительно заметил дракон.

«Ну пойдем, полетим отсюда, Горыныч, – взмолилась Алена. – Плюнь ты на этих дураков... Я хочу сказать, в фигуральном смысле плюнь, а не в конкретном! Это не та сказка, и нечего нам тут больше делать».

– Да, пожалуй, – вздохнул дракон, и подставил свою шею Алене. Последний раз грозно глянув на солдат, он взмахнул крыльями и взмыл в небо. – В сущности, бес толку слетали. Скорее всего, нет у Кощея никакой смерти. Иначе не стал бы он на каждом углу хвалится, что Бессмертный.

– Не может быть, чтобы совсем не было смерти, – не могла смириться Алена. – Ведь он живой. А все живое так или иначе может умереть.

– Да о чем мы вообще говорим, – расстроился Змей. – Ведь хозяйка, которая распоряжается жизнью и смертью, – это Баба Яга, старшая сестра Кощея. Ну убьет кто-нибудь Заморыша. Так шандарахнет, что зашибет до-смерти. Так он от этого просто у своей сестрицы в гостях окажется. Посидят, кваску попьют, да она его и отпустит. Вот и вся тебе смерть. Это у вас, у людей, после смерти искупление, адские муки для грешников, новое перерождение... А он и так к Бабе Яге заглянуть может. Что ему сделается?

– Да ведь и я к Бабе Яге заглянуть могу, – не поняла Алена.

– В избушку на курьих ножках, конечно. А туда, где настоящий дом Бабы Яги, люди попадают лишь умерев, чтобы потом, пройдя ряд превращений, снова родится. И не дай тебе Род туда раньше времени угодить.

– А кто такой этот Род, что вы его все поминаете?

– Род? – Змей задумался. – Ну, это тот, кто все создал, и сам всем этим является. Это Небесный Огонь и Великая Змея вместе взятые.

Дальнейший путь они продолжали в молчании. Алена пыталась переварить то, что поведал ей Змей, а он, похоже, не оставлял своих размышлений о том, как бы обезвредить Кощея.

Прилетев в свою пещеру и ссадив Алену, Змей снова обернулся человеком.

– Знаешь, что мне показалось, – спросила его Алена.

– Что?

– Когда эти два дуболома уверяли, что драконов не существует, ты стал вдруг таким... призрачным, что ли. Я даже испугалась.

– Это все мое дурацкое свойство. Ведь они меня призраком считали.

– А если никто-никто в тебя верить не будет, ты что же, исчезнешь? – с ужасом спросила Алена.

– С какой это радости? – удивился Горыныч. – Просто, те, кто не верит в меня, перестанут меня видеть. То есть будут видеть меня, когда не видеть уже просто невозможно.

– Например?

– Например, когда я сам к ним обращаюсь. Или когда сделаю у них на виду что-то для них очень важное... Слушай, Алена, а ведь этот опыт всё равно можно считать удачным. Пусть с Кощеевой смертью ошиблись, зато сколько совпадений с этим островом Буяном! Похоже, ты знаешь об этом мире не меньше, чем Баба Яга. Жаль, знания эти неточные. Но если их по уму скорректировать, то горы свернуть можно!

– Можно, – радостно кивнула Алена. – Если ты возьмешься мне помогать, мы вместе такого здесь можем наделать...

– О да! – довольно улыбнулся Змей и потер руки. Глаза его возбужденно сверкали, да и сам он сейчас выглядел как только что придумавший новую шалость мальчишка. – Мы с Кощеем сперва разберемся, а потом... Ты только не пропадай. Заезжай ко мне почаще. Даже если никаких грандиозных планов не будет, все равно заезжай. Просто так, поговорить.

Сердце Алены екнуло.

– А сейчас ты куда собрался?

– Да есть тут одна мыслишка. Хочу приспособить на борьбу с Кощеем Святогора. Ведь это его меч Илья Кощею отдал? Поговорю с ним по братски... Постой, а ведь ты без коня тут появилась. Как до пещеры-то добралась? Неужели пешком?

– Серый Волк подвез.

– И обратно, конечно, подвезти не обещал, – покачал головой Горыныч. – Ну ладно. Полезай мне снова на шею, – скомандовал он, превращаясь в крылатого змея. – Крюк не велик. Подброшу тебя на богатырскую заставу.

– Лучше к дому Микулы Селяниновича. Надо ему кое о чем напомнить.

– Ну, как скажешь. Не велика разница.

Через пару секунд они уже взмыли в воздух, а еще через полчаса Алена стояла у дома Микулы Селяниновича, глядя, как в небе тает, уменьшаясь в размерах, зеленая точка.

Хутор Микулы стоял в чистом поле, отдельно от других крестьянских поселений. По виду он скорее напоминал не крестьянский дом, а боярскую усадьбу – настолько ладно и красиво смотрелся терем и многочисленные дворовые постройки за высоким тыном. Алена постучалась в широкие ворота. Потом еще раз. Никто не открывал.