Текст книги "Дружина сестрицы Алёнушки (СИ)"

Автор книги: Ольга Кузьмина

Соавторы: Александр Быков
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Глава 15

В спальню Алеши ее, естественно, не пустили. У входа стояли два дюжих осьминога-гвардейца, а из-за дверей доносились взвизгивания и стоны – звукоизоляция была никудышная.

«Боже мой, как неудобно. И что теперь делать?! – Алена потерянно брела по коридорам дворца, не замечая ничего вокруг. – Стоп, а ведь Черномор мог и соврать Садко!»

– С добрым утром, солнышко, – ее взял за плечи Добрыня Никитич. – Что с тобой случилось, Аленушка? Отчего ты смотришь нерадостно? Может, кто обидел нечаянно? Так я мигом проучу обидчика.

– Со мной-то все в порядке, – буркнула Алена. – А где Илья?

– Не знаю. Наверное, дрыхнет еще.

– Это кто дрыхнет? – донесся из-за поворота коридора бас Ильи. А секунду спустя появился и он сам. – Я уж час, как поднялся на ноги. Вот, искал для нас пропитания. Ни ракушек да крабов всяческих, а земную пищу нормальную, – одной рукой он обнимал за плечи Садко, у которого под мышкой был зажат свиной окорок, а в другой нес кадушку с капустой и в ней полупустой бурдюк с вином.

– Посмотри вот на это, Добрынюшка, – Илья потряс слегка шатающегося Садко. – Вот уж год пропадает тут, мается, твой земляк, новгородец...

– Добрынюшка! – Садко, вырвавшись из объятий Ильи, кинулся к Добрыне Никитичу.

Обняв купца, богатырь отстранил его от себя и стал внимательно разглядывать.

– А и правда, лицо знакомое. Уж не ты ль похвалялся, добрый молодец, что богаче казны твоей на свете нет, что товары все купишь в Нове-городе?

– Похвалялся, прости меня, Добрынюшка! Из-за гордости своей, да из-за глупости, из-за этого спора дурацкого, я остался без единой денежки.

– А-а.-а! – вспомнила Алена. – Вот тогда ты и снова отправился за море торговать. И на обратном пути опять попал в бурю!

– Точно! – Садко сел прямо на пол и достал из-за пазухи два кубка. – Наливай Илья... Да кто так наливает?! На бурдюк давишь – вино из трубки брызгает. Вот так. Ну, за Русь– матушку! Эх, кабы вы знали, братцы, как меня тут ностальгия мучает...

– Что за нос-тальгия? – грозно нахмурился Илья Муромец. – Ежели тебя тут обижает кто, так ты скажи, Садко. Мы этой гаде мигом шею свернем!

– Ностальгия – это слово заморское. А по-нашему сказать, тоска по родине, – тяжело вздохнул купец. – Целый год одни кораллы, да водоросли. Эх, увижу ли опять березку белую?!

– Это что же Царь Морской, собака, делает? Держит во дворце тебя, как пленника? – возмущенно потряс пустым кубком Илья.

– В прошлый раз ты порвал струны на гуслях, и, в конце концов вырвался. Что тебе мешает снова попробовать? – посоветовала Алена.

– Рвал уже, – махнул рукой Садко. – Рвал, и не единожды. Помня о моей прошлой затее, Морской хорошо подготовился. Он попросил братца своего, Черномора, и тот заказал в Новгороде целый корабль, груженый гуслями. Я сам тогда взялся этот заказ выполнять. Пять лет назад отправил из Новгорода в Неаполь ладью, а Царь Морской потопил ее. И как только я что-то сломаю, он мне из этих, мной же самим собранных запасов, выдает.

– Ловко, – хмыкнул Добрыня.

– А добром ты пробовал попроситься домой? – уточнил Илья. – Ведь добром оно всегда надежнее... Может Царь Морской и не знает, что тебя эта, нос-тагия мучает?

– Предлагал он мне, – Садко разлил остатки вина по кубкам. – Буду, говорит, отпускать тебя домой, погостить, коли ты на одной из дочерей моих поженишься, да дом свой здесь, под водой, заведешь.

– Ну так поженись. Что с того? – пожал плечами Добрыня. – Дочери у него, небось, все красавицы. Твоя жена там, наверху, и знать не будет. Коли другого пути нет, так отчего бы не...

– Да меня не выпустят отсюда, пока я не пересплю с ней! – Садко выпил залпом свой кубок и поставил его, стукнув о стол.

– И что тут такого? Вон, Алеша наш не стесняется. Ну да, грех. Согрешил – у попа свечку купил, под иконой поставил. И всех дел, – цинично улыбнулся Добрыня.

– Да ведь у того, кто с дочкой Морского Царя, или вообще с русалкой любой, хоть раз, в воде... Да он все равно, что утопленником станет!. У него ж все внутри переменится! Такой потом наверху жить не сможет, не сможет воздухом дышать! Ваш Алеша, от любви великой, на все готов, а я не хочу всю жизнь на дне морском. Меня жена ждет...

– Это что же ты такое говоришь? – прошептал, округлив глаза, Добрыня.

– Это выходит, Алеша того... Не сможет теперь домой возвернуться? – ошарашено переспросил Илья.

Садко только пожал плечами. И тут из-за поворота коридора, счастливо улыбаясь, вышла Лебедь.

– С утречком вас, добры молодцы. С добрым утром, Аленушка...

Под тяжелыми, подозрительными взглядами, улыбка сползла с ее губ.

– Что-то случилось?

Наступившую гробовую тишину решился нарушить Илья Муромец:

– Что с Алешей?

Лебедь нервно хихикнула.

– Что это вы вдруг? Я что, съем его что ли?

Илья смутился, но потом, нахмурив брови, продолжил.

– Нет уж. Давай разберемся... Рассказывай, Садко. Про дочерей, про воздух...

Лебедь слушала, нахмурясь, но, не дослушав до конца, рассмеялась и беззаботно махнула рукой.

– Я-то думала, на самом деле что-то серьезное... Да не смотрите на меня так. Все с Алешей в порядке. Спит сейчас богатырским сном. Ничего с ним не сделается. Не забивайте себе голову ерундой. Я ведь понимаю прекрасно, что постоянно здесь жить он не сможет. Да я и сама большую часть времени привыкла проводить на поверхности.

– Выходит,, Черномор мне специально наврал? – вскипел Садко. – Выходит, я зря тут мучаюсь, целый год, понимаешь?! Да кабы я знал...

– Может и не зря, – покачала головой Лебедь. – Такую штуку сделать можно. Что-то похожее делают русалки, заманивая мужичков в реку. Те потом выбраться не могут. Так и остаются в реке работниками. Так что, гусляр, не знаю. Может, и не зря тебя Черномор предупреждал. А ты и правда лучше оставайся. Жена, небось, тебя уже забыла. Казну всю переделили, наверное. Наверняка все решили, что ты утонул. А здесь – благодать. Все у тебя будет. Заведешь семью... Если ты так боишься что тебя тут превратят, так я могу поговорить с сестрицами. Совсем необязательно с тобой такие штуки проделывать. Просто папа очень хочет, чтобы ты остался его придворным музыкантом. Да от тебя не только он, весь двор в восторге! Ты на свадьбе нашей поиграй обязательно, – Лебедь вдруг замолкла. На лице ее появилось паническое выражение. – Ой! Через полдня свадьба, а у меня платья подвенечного нет!.. Это ж надо так, а?.. – и она ринулась по коридору, бормоча себе под нос что-то невнятное.

– Ну вот как, как им объяснить, что не могу я здесь больше! – безнадежно всхлипнул Садко. – Нравится им, когда я пою и играю. А мне что же, сдохнуть от тоски, ради их удовольствия? Да лучше бы я утонул, в самом деле!

– Да погоди ты убиваться-то! – Илья положил ему руку на плечо. – Ну, хочешь, мы все пойдем к Морскому, мы скажем ему... – богатырь сжал свой могучий кулак так, что побелели костяшки.

– Ты еще пообещай, что морду Царю набьешь, – буркнул Добрыня. – Давно что ли в погребе не сидел? Мало тебе ямы у Владимира Красна Солнышка?.. А ведь тоже прав был! И что бы от тебя осталось после года в сырой темнице, коли бы не кормили тебя, не одевали княжьи дочери?.. А ведь Владимир кто? Так, земной властитель. А этот пальцем щелкнул, так ты и меч-кладенец удержать не смог. И Горыныч не смог, между прочим, хотя не только силен, но и в колдовстве понимает. Плетью обуха, Илюшенька, не перешибешь.

– Да по мне, так сгнить лучше в погребе, чем терпеть дело неправое! – не унимался Илья.

– Терпеть много ума не надобно. Побороть-ка попробую хитростью, – задумчиво произнес Добрыня. – Что как я с Царем Морским сыграю в шахматы? Или в зернь, или поспорю с ним о чем-нибудь. Гусляра я попробую выиграть, из подводного царства вытянуть.

– А может тебе, Садко, устроить забастовку? – предложила Алена.

– Чего? – удивленно захлопал глазами купец.

– Ну, откажись играть. Скажи, мол, не буду больше играть для вас. Домой хочу... Ведь тебя здесь Царь держит для того, чтобы ты ему на гуслях играл?

– Ну?

– Так если ты играть не будешь, то какой смысл тебя здесь держать? Только хлопоты лишние.

– Ну! – Садко довольно хлопнул в ладоши. – Думаешь выпустят?

– Это возможно. Только ни под каким видом не соглашайся играть. Можно заставить человека камни таскать. Но заставить веселить публику...

– А что? Ведь верно! Сколько можно просить? Пора требовать! На свадьбу музыка нужна? Так пусть им рыбы поют! А я не буду. Вот, прямо сейчас пойду к нему, и скажу. Царь, скажу, ты неправ!.. – и Садко, поднявшись, решительным, хотя и неровным шагом направился в сторону тронного зала.

Гости на свадьбу все прибывали, и морское дно, насколько хватает глаз, пестрело и шевелилось. Косяками ходили рыбы, одновременно, словно по сигналу, меняя направление движения и переливаясь всеми цветами радуги. У поверхности воды, отбрасывая до самого дна длинные полосы тени, целым стадом толпились киты, плескались над самым дворцом морские котики. Выбираясь на базальтовую крышу башни «Поднебесье», они грелись на солнце, а потом вновь ныряли в прохладные глубины моря. Жадно блестели при виде огромного скопища добычи глаза акул и других хищников, но все усердно сдерживали себя, повинуясь приказу Царя. По всему периметру дворца осьминоги-гвардейцы под руководством сверкающих чешуей богатырей расставляли столы. А многочисленные русалки и морские девы начали уже разносить огромные блюда, заполненные холодными закусками.

Алену, с интересом наблюдавшую за всей этой суетой из окна своей спальни, потревожил краб-дворецкий.

– Сударыня, Его величество просит вас пройти в тронный зал.

«Не рано ли? Неужели уже начинается торжество? Господи, надо же платье найти, ведь я подружка невесты!» – запаниковала она, едва успевая за шустрым дворецким.

– Ну и как это понимать, милая моя? – неласково встретил ее Морской Царь.

– Что понимать? – удивленно распахнула глаза Алена.

– Саботаж и подстрекательство! Тебя подружкой на свадьбу пригласили, а ты, сталбыть, решила все мероприятие сорвать? Где я гусляра за три часа до свадьбы возьму? Они, чай, косяками по морю не плавают! А без музыки, что за свадьба? Тоска одна. И ты в этом виновата! Зачем Садко подучила бастовать?!

– Да с таким настроением, какое сейчас у Садко, ему в пору не свадебные песни петь, а погребальные! – возмутилась Алена. – Как вы можете? Он же человек творческий. Столько времени в плену его держать... Да это просто свинство!

– Да ты, девка, совсем сдурела? Что ж мне его, отпустить что ли?

– Отпустить. У вас просто другого выхода нет. Он же в своем праве. Хочет петь – поет. Не хочет – не поет. А если вам так уж нужен музыкант, так заинтересовать Садко надо, а не томить в плену.

– Прекрати мне выкать! Я не Кощей какой-нибудь, – раздраженно махнул рукой Царь. – И вообще, думай, что говоришь-то. Как же я его сейчас отпущу? Кто тогда на свадьбе петь будет?

– А ты пообещай ему, что отпустишь, если он сыграет на свадьбе.

– Ишь, чего удумала, – покачал головой Морской. – Пообещаю, так выполнять же придется. Я не Черномор. Обещанное всегда выполняю.

– Вот и прекрасно. Отпустишь его после свадьбы...

– А сам что же, без придворного музыканта останусь? – возмутился Царь.

– Будет лучше, если еще через год он тут у вас умрет от тоски по дому? – сквозь зубы спросила Алена.

– Заболеет – вылечу, заскучает – развеселю, а помрет, так могу и воскресить! Я все могу! – Царь лихо взмахнул рукой. Потом, поправив корону, продолжил. – Почти все. Играть вот на гуслях, как Садко, не умею. Коли мог, так не стал бы томить человека от дома вдали. Я ведь тоже не зверь дикий. Все вижу, все понимаю. Но что делать, если без музыки мне тоска смертная!

– А ты заключи с ним договор, – не уступала Алена. – Ты же умный, Царь. Придумай что-нибудь. Садко же купец. Предложи ему выгодную сделку.

– Ох, и хитрая ты девка, – Царь погрозил ей пальцем. – Ты хитрая, да и я не дурак... Будет он петь на свадьбе моей любимой доченьки! Все. Ступай теперь прочь. Не сержусь на тебя более... Эй, стража! Привести сюда Садко! Да кандалы с него снять не забудьте.

Глава 16

– Горько! – провозгласил Морской Царь.

– Горько! – завопили Добрыня с Ильей.

– Горько! – подхватила Алена, а следом за ней и сорок восемь незамужних дочерей Морского.

– Горько! – взревели во все свои тридцать три луженые глотки чешуйчатые богатыри.

– Горько! – забулькали рыбы, крабы, осьминоги и прочая подводная живность.

– Горько... – чуть слышно произнес Кощей, недобро глянув на богатырей и Алену.

Алеша и Лебедь целовались запоем. Дорогое южное вино, добытое с затонувших кораблей, рекой лилось из бурдюков в золотые и серебряные кубки. Юркие русалки, плавая над головами пирующих, разносили подносы с яствами. Над дворцом полился задушевный гусельный наигрыш – счастливый, что его отпустят после свадьбы домой, Садко был в ударе.

Алена, как подружка невесты, сидела по левую руку от молодоженов. Лебедь оказалась довольно искусной мастерицей в плане одежного чародейства. За каких-то полтора часа она успела наколдовать себе из полупрозрачных морских материалов оригинальное свадебное платье, строгое, но очень эротичное. Алене она создала расшитый жемчугом и перламутром сарафан. И теперь Алена чувствовала, что выглядит рядом со сверкающей от счастья и нацепленных драгоценностей Лебедью, весьма достойно.

Сидевший справа от молодоженов Царь смахнул со щеки счастливую слезу.

– Вот ведь как все вышло замечательно! А какого парня Лебедь выбрала! Красавец, храбрец! – он засмотрелся на счастливую парочку. – Долго она, бедняжка, мучилась, пусть теперь порадуется. Я для них еще одно крыло ко дворцу пристрою. Гектара эдак на три. Надо же молодым как-то свой быт обустраивать... Правильно, доченька?

Лебедь рассеянно кивнула.

– Да чего там, – махнул рукой растроганный Царь. – Новое крыло – это как-то мелковато. Для любимой дочери я новый дворец отгрохаю! Вон те, восточные скалы снесу, – Морской щелкнул пальцами и все стены дворца, что справа от него, стали абсолютно прозрачными. Сквозь них стала хорошо различима плотная толпа морских жителей, вьющихся возле уставленных яствами столов. Проступила в отдалении гряда вздымающихся до самой поверхности серых скал. – Что-то последние сто лет они меня стали раздражать. А вместо них поставим дворец. Гектар на пять, из белого мрамора.

– Розовый цвет теплее, папочка, – обронила Лебедь, не отрывая взгляда от Алеши.

– А что? И правда. Дворец из розового мрамора – тоже неплохо. Этажа эдак в три. Дюжину парадных залов для балов и приемов. Потом пару сотен комнат, для самых дорогих гостей, – Морской стал загибать пальцы.

– Обязательно сад. Лучше два. Один, на северной стороне, в английском стиле. Такой, чтобы все там подстрижено, ухожено. Ровненько так, по линеечке, – мечтательно закатила глаза царевна. – На восточной стороне сад камней, в восточном силе. Чтобы обязательно песчаные тропинки, беседки, сакура...

– Сакура не растет под водой, – напомнил ей отец.

– Да? Ну ладно. Поставим хрустальную, с золотыми цветочками, чтобы настроение создавала. А третий сад...

– Милая, – перебил ее Алеша. – Ты же говорила, два сада?

– А, садом больше, садом меньше, – рассеянно махнула она рукой. – Не в этом счастье, милый. А в том, что все это для нас с тобой! – и она обвила руками его могучую шею.

– Для нас? – округлил глаза Алеша. – А зачем оно нам?

– То есть как? – Лебедь, засмеялась и игриво щелкнула богатыря по носу. – Глупенький!

Алеша захлопнул рот и промычал что-то неопределенное. Илья и Добрыня озабоченно переглянулись.

«Ну и запросы у нее, – подумала Алена. – Кажется, сказка заканчивается. Сейчас их захлестнет быт, пусть пестро-сказочный, но, тем не менее, быт. Одно дело любить друг друга и спасать из беды. И совсем другое – жить вместе. Как-то уживутся дочь Морского Царя и былинный богатырь? Станут «жить поживать и добра наживать»? Ох не верится».

Алена вздрогнула, заметив вдруг, как недобро посмотрел на нее Кощей.

«Мда-а... А ведь он обещал с меня спросить, если что с мечом случится. Конечно, с формальной точки зрения, никто договора не нарушал. Ну, а с неформальной – вряд ли он осмелится что-то предпринять против нас здесь, во владениях Морского Царя», – и Алена снова стала прислушиваться, о чем беседуют Лебедь и Царь.

– ... а еще, надо чтобы были фонтаны в одном из внутренних двориков, – соловьем заливалась Лебедь.

– Постой, родная. Ты ничего не перепутала? – перебил ее Алеша. – Какие, к лешему, фонтаны под водой? Тут же и так воды этой...

– Как какие? – она удивленно захлопала ресницами. – Контрастные. В одном углу холодный, в другом горячий, а посередке ма-аленький такой фонтанчик с прохладной минеральной водой, чтобы бил не выше второго этажа. А холодный с горячим его сверху струями так и накрывают. И все это перемешивается, перемешивается!

Илья и Добрыня прихлебывали разбавленное морской водой вино и все больше мрачнели.

– А лестницы и перекрытия в парадных залах сделаем из чистого хрусталя, чтобы с одного этажа можно было видеть, что делается на другом, – продолжал строить планы Морской.

– Да! И по углам пару-тройку хрустальных башен, да не таких, как "Поднебесье"... Что-нибудь стройное, в готическом стиле...

– О, боже! – Алеша Попович схватился за голову. Потом жалобно посмотрел на Лебедь. – Солнышко, объясни... Для чего все это нам?

– Как для чего? – всплеснула она руками. – А где, по твоему, мы будем жить?

– В доме, – ответил, чуть помедлив, Алеша.

– В каком доме? – опешила Лебедь.

– Ну как... – замялся Алеша. – В деревянном. На самом берегу моря. Или... Хочешь, построю дом прямо у твоего озерца? Сперва, правда, надо заставу нашу заново отстроить. А то ведь черноморовы корабли все сожгли. Ну да ничего! – он решительно махнул рукой, расправил плечи. – Возьмем топоры в руки, и через недельку все будет как новое.

Илья и Добрыня одобрительно закивали.

– И ты что же, предлагаешь мне жить в этой вашей заставе? В доме, сложенном из... бревен?! – удивленно уставилась на него Лебедь. – Может, ты еще скажешь, что зимой там надо печку топить? И воду из колодца поднимать, прямо в ведре, на веревке, руками?

– Ну зачем руками, – смущенно промямлил Алеша. – Там ворот есть. Он тоже, правда, сгорел. Так мы новый сделаем, – продолжил он более решительно.

– Вот что, Алешенька... – с запалом начала было Лебедь, но ее прервал Царь.

– Подождите, ребятушки. Что-то мы и правда размечтались. Для начала надо восстановить то, что разрушено, а уж потом дворцы строить, – и Морской повернулся к Илье, Добрыне и Алене. – Покажите-ка мне, где стояла эта ваша застава.

Царь щелкнул пальцами, и на одной из стен зала появилось огромное зеркало. В зеркале отображалось знакомое морское побережье.

– Там дальше, – махнул рукой Добрыня. – Правее. Еще правее.

Через некоторое время они нашли то место, где стояла богатырская застава. По почерневшей от огня, засыпанной пеплом земле одиноко бродила собака с опаленным хвостом.

Гомон в пиршественном зале поутих. Все с интересом наблюдали за Царем. Морской посерьезнел. Сосредоточенно развел руки, словно схватил что-то одной из них, а затем направил указующий перст в зеркало, на место пепелища. На пальце ярко, словно маленькое солнышко, засверкало кольцо.

В наступившей вдруг звенящей тишине послышался гул, доносящийся откуда-то издалека и сверху. Картинка в зеркале стала стремительно меняться. Волны быстро побежали от берега. Над пепелищем вновь взвился дым. Потом откуда-то появились языки пламени. В ужасе отбежавшая в сторону собака, поджав хвост, остервенело лаяла на обратный пожар.

«Да дым же идет не от огня, а к нему! – поразилась Алена. – Все это очень похоже на ускоренную перемотку пленки назад. Неужели здесь и ТАКОЕ возможно?»

Дым и огонь, тем временем, пропали. На побережье стоял деревянный двухэтажный терем на высоком подклете, за деревянным же частоколом. Точно такой, каким был до пожара. Полкан подбежал к частоколу и стал осторожно принюхиваться, непрерывно виляя хвостом.

– Ну вот, все и восстановлено, – Морской опустил руку. Раскаленный добела перстень на его пальце стремительно темнел. Сам Царь был бледен и выглядел устало, но вид имел очень довольный.

По залу пронесся восхищенный шепот.

– Целый дом из пепла вернуть...

– Вот уж чудо, так чудо...

– Время вспять...

– Я-то думал, что такое никому не под силу...

– Братец в своем репертуаре, – завистливо пробурчал Кощей. – Кому, на самом деле нужна эта халупа? Ради дешевого эффекта на публику растрачивать такие силы...

Лебедь смотрела на отца со смесью восхищения и удивления.

– Но как? – наконец сумела выговорить она. – Как у тебя получилось? Без Кольца? Ведь я же его...

– А это, по-твоему, что? – самодовольно ухмыльнулся Морской, показав ей уже совершенно остывшее и теперь лишь матово поблескивающее золотое колечко.

– Но ведь вторая половинка была в мече у Святогора, – прошептала Царевна.

– Она и сейчас у него. Мне было достаточно и одной половинки. Через пару лет я мог бы и без этой половинки обойтись. Я ведь пытался восстановить Кольцо с того самого момента как... потерял его. Так что теперь все по-прежнему, как двенадцать лет назад. Может быть даже немного получше.

Пиршественный зал разразился овациями.

– Слава Морскому!

– Слава нашему Царю!

– Слава самому могучему, самому сильному!

– Слава старшему из живущих!!!

Среди нарастающего гомона Морской негромко обратился к молодоженам:

– Ну вот, а теперь попробуйте решить, каким должен быть, и где должен находиться дом, в котором вы будете жить ВМЕСТЕ.

Через полчаса жарких споров Алеша и Лебедь договорились, наконец, как им обустраивать дальнейшую жизнь, после чего, стараниями Морского Царя, у терема на богатырской заставе возник солидный пристрой. Добрыня с Ильей возражать не стали. Потом в частоколе образовались отдельные, ведущие к морю ворота, а от них песчаная дорожка прямо к линии прибоя. Последним штрихом Морской, под дружный «Ах!» публики, одним уверенным движением соединил свой дворец и богатырскую заставу висящей прямо в воде хрустальной лестницей. По этой лестнице Лебедь с Алешей могли теперь, в любое время спускаться к Царю прямо в палаты, и, когда захотят, подниматься обратно на поверхность.

– А отдельный дворец для доченьки я потом построю, – заверил Морской. И, лукаво улыбнувшись, и посмотрев на Алешу, – Если она не передумает.

Свадьба продолжала идти полным ходом. Разгулявшийся Садко решил на прощанье удивить все дно морское, и зарядил подряд такие плясовые, что многие из гостей после них с трудом стояли на ногах (клешнях, щупальцах, ластах). Изрядно устав, Садко начал перемежать плясовые мелодии с задушевно-лирическими. Кое-кто из гостей уже клевал носом. Золотая рыбка так напробовалась кагора, что уснула прямо в салате из морской капусты, и ее чуть не съел, перепутав с закуской, огромный сизоносый осьминог. Впрочем, рыбку, в четырех местах пробитую серебряной вилкой, удалось спасти, применив живую и мертвую воду.

Утомленных танцами, питьем и обжорством или просто заскучавших гостей расторопные слуги уже начали разводить спать в гостевые комнаты. Возвращаясь за стол после очередной плясовой, на которую ее пригласил Морской Котик – весьма галантный и изысканный кавалер, Алена услышала, как в пол-голоса переговариваются между собой Добрыня с Ильей Муромцем.

– Хватит ей по свету метаться, да с Горынами и Кощеями общаться. Ведь оторвут же голову, обратно не прилепишь. Нет, – Добрыня решительно стукнул кулаком по столу. – Как поженимся, посажу ее в терем, вручу пяльцы в руки, и пусть дома сидит. И женушка цела, и мне спокойно. Правильно, Ильюша?

– Угу, – кивнул Илья. – Поберечь ее и верно надо. Да только с чего ты взял, Добрынюшка, что она именно тебя выберет?

– Ну так не тебя же! – рассмеялся Добрыня Никитич. – Ты уж не серчай, Ильюшенька, но ты в отцы ей годишься, а не то и в дедушки. А кобылку ее черную обратно Бабе-Яге отдать надо. А то, не дай господи, взбредет ей еще какая блажь в голову. Ускачет – ищи потом ветра в поле.

– Коли какая блажь взбредет, так она и без коня ускачет, – вздохнул Илья. – Управишься ли?

– Коли нужда будет, то и под замок запру, – решительно произнес Добрыня.

«Под замок, значит? Меня, выходит, без меня уж и замуж выдали, и под замок посадили. Я ради них Кощея с Горынычем уговариваю, исхитряюсь, вру! А они – под замок...»

Алену душила обида. Она незаметно ушла из зала и побрела по дворцу, не разбирая дороги. На глазах у нее кипели слезы.

«Самих бы вас запереть...»

И тут Алена заметила, что стоит у подножия той самой хрустальной лестницы, что ведет наверх, к богатырской заставе. Шагнула на ступеньку, потом на другую. Оглянулась. Вокруг дворца, насколько хватало глаз, шло буйное веселье. Внезапно накатила тоскливая усталость.

«Пора мне, пожалуй, возвращаться, – подумала Алена. – Закончилась моя сказка».

Она стала, не спеша, подниматься вверх по ступеням. Сделав два десятка шагов, опять оглянулась. Дворец с пирующими морскими жителями был уже почти не виден за толщей воды, а лестница все шла, теряясь где-то вдалеке, у поверхности.

«Ну конечно! Ведь лесенка, наверняка, волшебная. От дворца Морского Царя до заставы расстояние немалое. Небось, просто пешком не находишься», – и Алена снова зашагала вперед.

Через некоторое время она заметила, что двигаться, да и дышать ей становится все тяжелее. Сначала Алена решила, что просто устала, но тут же вспомнила, как недобро смотрел на нее на пиру Кощей.

«Неужели посмел?..»

Впереди замаячила какая-то тень. Кто-то шел ей навстречу, легко и быстро. Алена отступила, и словно уперлась в мягкую невидимую стену. Хотела подняться на ступеньку, но и путь вперед оказался перекрыт.

«Ну точно, Заморыш...»

Кащей был уже в паре шагов. Алена дернулась, но не смогла шевельнуть ни рукой, ни ногой. И даже губы не двигались.

– А ведь я предупреждал тебя, – злорадно улыбнулся Кощей.

Он вроде бы ничего не делал, но холод мурашками побежал по всему телу Алены. Она почувствовала, как немеют руки и ноги, останавливается дыхание. В глазах потемнело, закружилась голова, пропало ощущение верха и низа. И наступила темнота.