Текст книги "Остаться в живых (СИ)"

Автор книги: Ольга Гордеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

Глава 7.Истинный облик

Не люблю большие города.

Даже такие древние и красивые, как Рузанна.

Не люблю, и все тут. Меня не покидает ощущение, будто в них нечем дышать. Будто весь воздух уже пропущен через чьи-то легкие и ты вынужден вдыхать и выдыхать отбросы чужой жизнедеятельности, вдыхать и выдыхать, и продолжать отравлять воздух тем, кто рядом с тобой. Это совершенно иррационально, это паранойя, тем не менее, каждый раз, бывая здесь по делам, я спешу убраться из столицы подальше – обратно к себе в Приграничье, в океанический Ар Иллим или даже в Ар Хойт, Ледяные Земли. Их просторы действуют на меня очищающе, унимая раздражение, злость и желание сбежать от всей этой суеты как можно дальше.

Рузанну строили со смыслом, с душой, зная, что ее дома и храмы простоят не века – тысячелетия. Наши предки вообще знали толк в вечном гораздо лучше, чем мы. Здесь множество культовых сооружений разных эпох, еще больше – общественных зданий, музеев, библиотек, хранилищ различных древностей, театров, спортивных арен. Каждый мало-мальски приличный клан, орден, содружество или общество имеет в Рузанне свое представительство, пусть даже оно состоит из трех скромных комнат на самой окраине столицы.

Я шел пешком через площадь Вечных. Воздушное движение здесь очень напряженное: верхний эшелон, тот, что выше городских крыш, занят сотнями вимм, уровень второго-третьего этажа отдан Крылатым. А еще здесь сотни шеадров, больших и маленьких, древних и прекрасных, и тысячи отдельных шеадари, ведущих во все концы Ар Соль. Место здесь особенное с точки зрения структуры пространства: Рузанна соприкасается гранью со всеми землями сразу, а значит, отсюда легко отрываются Пути в любое место наших миров. Последние 50 лет создавать новые пути здесь запрещено: мастера Путей забили тревогу, опасаясь за стабильность реальности здесь, в столице. Слишком много дырок в пространстве, как бы не ухнуться куда-нибудь. Была гипотеза, что если число Путей в столице будет расти, ее разнесет – распылит на мелкие частицы по конечным точкам Путей. Или она исчезнет. Или вообще оторвется от Ар Лессена и станет отдельной землей. Или заместится Мааром. В общем, никто точно не знает, что произойдет с городом, но все уверены в печальном исходе.

Моей сегодняшней целью была резиденция Вагабра. Добровольно я бы туда ни за что не пошел, но меня очень настойчиво пригласили. Я, конечно, хозяин сам себе и своим землям, и волен принимать любое решение, но отказывать Вагабру как-то… невежливо. Несолидно это, по-ребячески, в особенности, если нет уважительной причины. Вагабр – это власть, абсолютная идея справедливого управления. Он – реальный правитель Лессена, центральной земли Ар Соль, ему подчиняются все правители остальных земель. Но кроме этого, он еще и старший среди Вечных, управляющий советом Вечных и имеющий над ними власть. Были случаи в богатой интригами и потрясениями истории Ар Соль, когда строптивые полубоги гибли, отказавшись повиноваться Старейшему… Хорошо, что сама божественная сущность тут особенная: выдержка и рассудительность были достоинствами многих Вагабров.

Но, к сожалению, не многих Воронов.

Ни своего домена, ни даже очага в Рузанне у меня нет и не было. И, надеюсь, никогда не будет. Тут и так много Вечных, их интересы постоянно пересекаются, а разрешаются далеко не всегда мирным путем. Мне же всегда хватало Элезии, хотя тому же Шандру это кажется странным. Он относительно молод и просто не застал те времена, когда я и сам думал иначе.

Я сделал несколько шагов по тисовой аллее, ведущей к Эксере – так называлась резиденция Вагабра. Роскошный, огромный парк в центре столицы окружал это причудливое, очень древнее сооружение. Эксеру невозможно назвать красивой, но она поражает воображение своей монументальностью и основательностью. Массивные одинаковые прямоугольные строения с куполами-крышами соединены множеством однообразных аркад, слишком примитивных для резиденции правителя. Камень зданий охряно-желтый, без каких-либо украшений, настенных росписей, барельефов и лепнин. Есть кольцо фонтанов вокруг резиденции, но в скульптурных композициях представлены только люди. Перед центральным входом – олень в натуральную величину, выточенный из белоснежного мрамора, простой и естественный, словно живой.

Я толкнул массивные дубовые двери и оказался в холле. Сумрачно. Прохладно. Пять галерей ведут в разные части резиденции, у каждой – два охранника. Охрана Вагабра набирается только из зависимых боевых рас – райзе, нигийцев или рэммов, причем выбор делается еще в раннем детстве, так, чтобы при посвящении хозяином стал или сам Вагабр, или начальник охраны. Начальниками охраны Вагабра, опять же, становятся только разумные из зависимых боевых рас. Нынешний, к примеру – рэмм. Небольшого ростика, темнокожий и красноглазый, коренастый и мускулистый, на вид – весьма неуклюжее существо, если не знать, на какие чудеса способны эти творения человеческого интеллекта. Рэммы, как и райзе, продукт биологического конструирования, только райзе создали Двуликие, а рэммов – орден Аспида. В этом-то вся и разница. Все, что делали Наги в пору своего расцвета, доводилось до совершенства.

Нынешнего Вагабра до обретения ипостаси звали Ваэлем, он был разумным ассаром Ар Ирнана: высоким, худощавым, светловолосым, сероглазым. Узкое лицо, светлые брови и ресницы, тонкие губы, длинные изящные пальцы. Вечные не любят рассказывать о своем прошлом до принятия ипостаси, но я знал, что Орден Аспида очень надеялся обрести в нем собственного, давно потерянного покровителя. Что-то в нем было от истинных Нагов, в этом сдержанном, суховатом человеке. Он был моложе меня как Вечный – всего 151 год, ипостась он обрел где-то лет в 35, а значит, на столько и выглядел. Отношений у нас с ним не сложилось никаких, ни деловых, ни дружеских. Мы просто были – он и я, каждый на своем полюсе власти. Я не мешал ему, он не лез в мои дела.

Что же изменилось теперь?

Меня проводили в Зеленую приемную, в которой я и до этого неоднократно бывал, еще даже при старом Вагабре. Зеленая приемная действительно была зеленой: стены ее отделаны яблочно-зелеными панелями с тонким растительным орнаментом, размещенным в нижней их части, на светлом мраморном полу лежал темно-зеленый ковер. По углам комнаты в напольных вазах стояли живые цветы.

– Здравствуй, Рессер. Рад тебя видеть. – Вагабр отошел от окна, улыбаясь, складывая руки на груди и коротко кланяясь. Потом жестом указал на роскошное кожаное кресло.

– Кофе?

Я кивнул. Зерна кофе мы вывезли со Старой Земли, здесь этот напиток так же популярен, как и там, только вкус у зерен, выращенных в местных землях, несколько другой – меньше горечи, больше сладости. Реваль успешно торгует со Старой Землей, под какой-то там легендой, привозя в Ар Соль их настоящий кофе, который стоит у нас очень дорого. Зато и вкус у него другой. Вкус сопричастности… Естественно, земные поставщики Реваля ничего не знают о конечном пункте назначения их товара. Есть и контрабанда, но Стражи таких отслеживают, а Пауки – отлавливают. Случаются иногда специально спровоцированные прорывы Грани, и в этом случае отследить и изловить хорошо подготовленных и обученных нарушителей гораздо труднее.

Нет, кофе у Вагабра был обыкновенный, местный. Чуть более сладкий, чем нужно. И булочки, пышные, нежные, свежие. Через минуту их не стало – я решил не стесняться.

– Что с разрушенным участком Грани? Есть информация, случайность это или умышленная акция?

Умышленная акция? Этот вариант не приходил мне в голову, все, кроме огромной площади разрыва, выглядело вполне естественным. Ваэль что-то знает? Что ж, спасибо за намек.

– Есть догадки, – коротко ответил я, пряча удивление. – Но делиться пока не стану, доказательств маловато.

– Найдешь – не сочти за труд, пришли весточку.

Я коротко кивнул. Потом скопировал его же вежливо-заинтересованное выражение лица и стал ждать продолжения.

Вагабр Ваэль не спеша допил кофе, поставил чашку на стол, встал, прошелся по комнате. Потом мельком оглянулся на меня.

– Древняя Элезия населена большим количеством Двуликих и всеми расами ассаров, но, несмотря на это, живет спокойнее и благополучнее остальных земель, – начал он неспешно. – Ни войн, ни конфликтов, ни массовых попыток сорвать Грань. За последние лет тридцать я не слышал ни об одном конфликте даже среди бреннов, а они, как ты знаешь, миролюбием не отличаются. Должен признаться, для меня это удивительно, мне все время приходится разбирать внутренние склоки Корта Лессена, – он тяжело вздохнул. – Карма это моя… А у вас даже граница с Анг Миртом затихла.

Я с достоинством кивнул. Приятно, когда тебя хвалят. По крайней мере, признание, что мой край живет спокойно, я считаю похвалой.

– Последнее десятилетие нападения нэргов редки, – пояснил я. – Но они никуда не делись. Все равно приходится быть настороже.

– Слышал, вы с Гевором взялись за месторождения под Дымным Кряжем, – продолжил Ваэль. – Раньше это считалось технически невозможным.

– Наука на месте не стоит, – ответил я банальностью. – Копаем потихоньку.

– И как результаты?

– Очень обнадеживают, – усмехнулся я. – Реваль уже трижды подкатывал с деловыми предложениями, одно другого интереснее.

– И что? – в глазах Вагабра мелькнул неподдельный интерес.

– Пока подожду.

Тот усмехнулся.

– Хочешь сыграть с Ревалем на его поле?

– Упаси бог, – я вернул ему усмешку. – Просто жду. Куда торопиться-то?

Вагабр кивнул. Опять покружил по комнате. Сел.

– Я хочу обратиться к тебе от имени Совета Вечных.

Он посмотрел на меня с опаской. Я ждал.

– Все мы хотим, чтобы ты вернулся в Совет.

– Кто – мы? – уточнил я с прохладцей.

– Все Вечные, кто воплощен на сегодняшний день. Восемь из нас просят тебя вернуться в Совет и присоединиться к совместным деяниям.

– А девятый? – ехидно осведомился я.

– Даллах воздержался.

Я едва не рассмеялся. Даллах терпеть не может сборища Вечных, хоть и таскается время от времени на светские мероприятия в те края, где есть его домены. Для него подобные встречи – привычка, ритуал, как для меня, например, утренний полет. Ширин, насколько я знаю, при общей нелюбви к совместным сходкам, относится к ним как дополнительному развлечению, пересказывая мне, кто и что в очередной раз отмочил. Однако уйти так демонстративно и бесповоротно, как я когда-то, никто так и не отважился.

– Видимо, он знал заранее мою реакцию, – сказал я. – Не вижу смысла возвращаться.

Ваэль вздохнул.

– Ты забыл, что ты – часть системы. Есть вещи, которые мы можем сделать только вместе.

Я покачал головой. Вместе мы можем многое. Например, создать новые земли, как когда-то создали Анг Мирт. Чем это кончилось, знает теперь каждый школьник. Анг Мирт создали и заселили около трех тысячелетий назад, пытаясь воплотить мечту о рае. У них получилось – возникла новая, невероятно прекрасная земля. К сожалению, они не смогли этот рай сохранить, передравшись за сферы влияния и подконтрольные территории. Жуткая, разрушительная война превратила этот рай в ад. Какое-то время его бросили на произвол судьбы, уничтожив большинство ведущих туда шеадров, а через несколько столетий обнаружилось, что жизнь там все еще теплится и продолжает развиваться по своим странным законам, принимая удивительные, подчас уродливые формы. Когда угроза Солнечным Землям стала реальной, Вечные вновь объединились, чтобы уничтожить Райские земли. И потерпели поражение – для достижения цели им не хватило единства.

Еще общими усилиями можно создать или уничтожить Вечного. Не человека в облике, а саму силу. Так, например, когда-то создали Кинэна Горностая, воплощение пытливого ума и исследовательской мысли. Его последователи, называющие себя Коллегиумом Изысканий, подарили мирам немало интереснейших научных открытий.

– Новых миров нам уже не создать, – парировал я. – У нас нет Нигейра, Наджара и Элианны.

– Существует масса полезных вещей, которые можно сделать и неполным кругом, – продолжил Вагабр, и в голосе его прорезались ревниво-горячие нотки.

– Влиять на будущее, например, – хмыкнул я. – При условии полного совпадения желаемого будущего у всех участников ритуала. И чтоб никто не смел во время ритуала подпустить в голову любую шальную мыслишку, поскольку исход в таком случае непредсказуем, – я сделал паузу, глядя, как меняется его лицо. – А такое вообще бывает?

Ваэль молчал. Глаза его, серые, большие, немного навыкате, сделались печальными.

– Или увидеть это будущее, – продолжал я, неожиданно ощутив себя старым, сварливым и жестоким. – Для этого нужно всего четверо. Или узнать скрытое прошлое – тоже четверо. Или отыскать кого-нибудь – двое – трое. Найти потерянное – трое. И множество других, не менее полезных дел, – завершил я ехидно.

Ваэль молчал.

– Не хочу, – отрезал я. – Мне достаточно Элезии и собственных обязанностей.

Вагабр встал, прошелся по кабинету и остановился напротив меня.

– Ты нам очень нужен, – сказал он вымученно. – Я… понимаю твое нежелание. Я помню о причине. Я… знаешь, я недавно женился.

Я старательно скрыл удивление. Прошлый Вагабр отличался особо беспорядочной личной жизнью, о его любовных подвигах и о войнах его фавориток ходили легенды, часть из них стала за его почти 700 лет жизни художественной литературой. Личная жизнь нынешнего Вагабра Ваэля до сих пор благополучно оставалась в тени. Вообще, личная жизнь Вечных – та еще тема… Мы можем продлить жизнь самим себе, но вот продлить ее нашим друзьям, братьям и сестрам, родителям и возлюбленным мы не в состоянии. Кроме того, близкие наши – заложники в играх, в которые постоянно играют Вечные и их кланы, и нет ничего страшнее, чем обнаружить в один прекрасный день, что принятое тобой решение стоило жизни кому-нибудь из них. Я, к сожалению, знаю об этом не понаслышке.

– Я держу это в тайне. Знают очень немногие, только самые близкие мне люди. По-настоящему близкие, – продолжил он медленно, с трудом выдавливая слова. – Я боюсь. Я слишком много всего… знаю. О других и о себе… тоже. И поэтому сделаю все, чтобы она не…

Он оборвал мысль, словно собираясь с силами, а я кивнул, чтобы прервать эту тягостную для него исповедь. Лучше и правда не знать. Чтобы не навредить, если что. Я ведь тоже могу оказаться заложником в чьих-либо безжалостных и безумных руках. Я, конечно, сильнее многих, но если речь пойдет о ком-то, кто мне дорог, я за себя не поручусь.

– Дело не только в этом, – ответил я мягко. – Я не вижу необходимости в подобных действиях. Земли Ар Соль находятся в равновесии уже почти тысячелетие, развиваясь естественным путем. Никогда еще целенаправленное вмешательство объединенных Вечных сил не приносило нам пользы.

Вагабр покачал головой.

– Многие считают такое положение вещей застоем. Стагнацией. Загниванием. Старая Земля наращивает научный и технический потенциал, догоняя нас, а в чем-то и перегоняя. Разрушать и убивать они умеют лучше нас. Кому, как тебе, знать, как влияют на наш мир их чудовищные эксперименты с атомом. Вспомни Бежен и Берек.

Бежен и Берек. Да… Два мертвых города в Приграничье. Стражи с Горностаями до сих пор не могут понять механизм взаимовлияния информационно-энергетических полей, и механизма проникновения Некроса за Грань в тех местах, где на Старой Земле были взорваны атомные бомбы.

Мы неразрывно связаны, Старая Земля, Земля-Основа, и Ар Соль, Земля-Осколок. Когда-то мы были единым целым. Связь четырех базовых сфер – витасферы, ментасферы, эмосферы и некросферы – до сих пор сохраняется, хотя и не полностью. Очень часто события, происходящие на Старой Земле, имеют здесь свой, своеобразный и необычно острый резонанс.

– Кинэн считает, что им немного осталось до открытия сущности и структуры пространства. В один прекрасный день они научатся пересекать Грань, и тогда нам конец. Когда они придут сюда, нам нечего будет им противопоставить.

– Быстро же ты списал меня со счетов, – хмыкнул я. – Они придут сюда только через мой труп. По крайней мере, с оружием в руках. Кстати, что-то подобное я уже слышал от Эрлен с Ревалем. Причем неоднократно. Они тебя убедили?

– Скажем так, я наконец прислушался к их аргументам. И не только их.

Я вздохнул, поболтал пустым кофейником, поскреб гущу в кофейной чашке. Все равно не хочу. И спорить на эту тему не хочу, хотя есть в его словах немалая доля истины.

– Мы тебя очень просим, Ворон, – теперь взгляд Вагабра был спокоен и тверд. – Подумай о возвращении. Я не хочу торопить тебя или заставлять силой, ничего хорошего это не принесет. Я надеюсь, что ты прислушаешься к моим словам, поговоришь с остальными и все-таки вернешься. Времена меняются, Хэйген Рессер. И к сожалению, не в лучшую сторону.

***

Несмотря на солнечный день, в Оленьем парке было тихо и прохладно. По аллеям прогуливались мамочки с малышами, элегантные старушки оккупировали парковые скамейки, на травке валялись влюбленные парочки. Шастали белки, вызывая восторг у гуляющей публики, вальяжно и неторопливо, как хозяева, бродили павлины, гордость и головная боль местных парковых сторожей.

На чисто выметенные дорожки опустились первые пожухлые листья. Верхушки дубов и вязов уже запятнало желтизной – осень незаметно подкрадывалась к столице.

Я давно вышел из резиденции и, побродив по парку, тоже присел на скамейку, любуясь мирной картиной и наблюдая за гуляющим народом. Горожане, облюбовавшие парк для отдыха, даже не подозревали, сколько здесь разного рода следящих устройств и охраны. Впрочем, лучше им этого и не знать, пусть себе отдыхают.

Состоявшийся разговор с Вагабром изрядно меня встревожил. Глава Вечных не стал бы делать подобных заявлений, не опираясь на очень весомые аргументы. Значит… Очень может быть, что мне стоит принять его предложение хотя бы для того, чтобы быть в курсе событий.

И все же мне не хотелось возвращаться. Мне нравилось быть одиночкой. Возвращение в ряды Вечных принудило бы меня участвовать в обыденном и повседневном круговороте склок, скандалов и интриг, обещать поддержку одним, угрожать другим, игнорировать третьих. Когда-то, в самом начале, увлекательная игра среди равных себе затянула меня с головой. Когда-то я был молод, полон честолюбивых планов, верил в себя и свое могущество, считал себя умнее и хитрее других. Позже я убедился, что это не так.

Нет ничего хуже, чем зависеть в вопросах выживания от хитрых и лживых соратников. К сожалению, мне пришлось потерять больше, чем я готов был даже представить.

– Ну и как оно? Убедил тебя наш дорогой вождь?

Я вздрогнул и обернулся. Рядом со мной на другом конце скамейки сидел хорошо знакомый шаам. Давненько же мы не виделись воочию… Плотная фигура, черные с проседью волосы, каштановая с рыжинкой борода, прищур карих глаз, неторопливые ленивые движения, бархатный темно-синий с золотом жакет, мягкие брюки, белоснежная рубашка, руки в дорогих кольцах. Я не ожидал увидеть его здесь, и не хотел особо распространяться о визите, однако видимо он все знал и без моих рассказов.

Реваль-Саламандра, глава Золотой Гильдии, собственной персоной.

– Он был очень убедителен, – сказал я. – Но недостаточно. Для меня.

– Жаль, – мой неожиданный собеседник тонко улыбнулся. – Жаль. Видишь ли, Хэйген, мы не можем допустить, чтобы Элезия в переломный момент оказалась в противостоянии с остальными землями. Чтобы ты и твоя земля… как бы это сказать… было душою не с нами.

– Что за чушь! – вспылил я. – Приграничье – часть Ар Соль. Все Вечные там представлены на равных. Элезия открыта для любого из вас и ваших последователей. Если речь идет лично обо мне – так я тоже не препятствую никому! О каком противостоянии может идти речь?

– Не горячись, – я ощутил на своем плече его тяжелую пухлую руку. Сжав мое плечо, он откинулся назад, на спинку скамейки и похлопал себя по карману, отыскивая портсигар. – Не хочу обнаружить тебя в лагере противника в самый неподходящий момент. Только и всего.

Он достал тонкую длинную сигару. Табак растет и у нас, только у нас он лучше, чем на Старой Земле. Там выжил только один из множества видов – дикий сорт, вредный и разрушающий здоровье. У нас давно вывели безвредные сорта, очень ароматные и доставляющие массу удовольствия. Я сам иногда балуюсь, в хорошем настроении или когда хочу расслабиться.

Прикурив от золотистого огонька в ладони, он продолжил.

– В общем-то, не в этом дело. Согласись, Вечные, когда они вместе, приобретают ряд весьма интересных свойств. Поодиночке мы властны только над своей сферой и своими последователями и учениками, вместе мы властны над всеми землями. Над Ар Соль в целом. А ты не задумывался, что таким образом мы могли бы дотянуться и до Старой Земли?

Я задумывался, и неоднократно. Кроме того, я кое-что читал на эту тему. Архивы есть у всех. У Хэйгенов библиотека поинтереснее столичной, хотя, может быть, и не настолько богатая по количеству книг. Ар Элес – самая древняя из земель, видевшая вдвойне больше войн и прочих катаклизмов. Естественно, и их свидетельств – книг и записей сохранилось здесь гораздо больше, чем в остальных местах. Я люблю читать, особенно исторические хроники и воспоминания. А еще можно поговорить с зеленоглазой Эйлой, уж она-то помнит каждый день с момента образования Ар Соль. Главное – и самое трудное – убедить ее в необходимости вспомнить.

Но ему я об этом, кончено же, не сказал. Вместо этого я усмехнулся и спросил:

– Что же конкретно ты хочешь от меня?

– Понимания. Помощи. Участия.

Я покачал головой

– Не уверен, что смогу их оказать. Извини, Реваль, у меня есть своя точка зрения на то, что хорошо для моей земли, а что – плохо.

– Жаль, что они у нас не совпадают, – усмехнулся глава Золотой Гильдии. – Если мир меняется, а ты – нет, обстоятельства тебя перемалывают, переделывают под себя или уничтожают совсем. Не боишься, что тебя сметут, сомнут и раздавят силы гораздо более мощные? Тебя-Рессера. И в твою шкуру влезет другой разумный, станет тобой и станет именно таким, каким он будет нужен мирозданию.

– Значит, так тому и быть, – ответил я медленно, уловив намек. – Только я не уверен, что мирозданию на сегодняшний момент нужен другой Ворон. Мне кажется, я его устраиваю. Кстати, разве у нас появился еще один Вечный по имени Мироздание? – съехидничал я.

Реваль посерьезнел.

– Не ерничай. Лучше обдумай все еще раз. Тебе же сказали – тебя не торопят.

Я встал, злой и расстроенный.

– До свидания, Реваль. Рад был с тобой побеседовать.

Карие глаза смотрели на меня насмешливо и печально.

– И я, – он выбросил окурок в урну под скамейкой, поднялся на ноги и изобразил полупоклон. – Рад.

***

– Как так получилось, что эта тварь их убила? Их же трое было, трое против одного! Как вы установили, что это именно райзе? И кто из четверых – Двуликий?

– Они не из Гвардии, а из службы охраны порядка, розыскники, – пояснил Шандр. – К тому же, двое из трех – совсем молодые. Сообразили-то они быстро, а вот сопротивления не ожидали, недооценили противника. Из оружия у них только парализы были, а в шеадре не постреляешь. Кто из них – Двуликий, до сих пор не знаем, но то, что именно райзе, видно по характеру повреждений.

– Райзе – это не просто ценный мех… – сквозь зубы прошипел я. – А злобное боевое существо, выведенное для убийства.

– Из всех зависимых рас – самое несамостоятельное. Самое управляемое, – добавил Шандр.

Настроение после новостей, которые принес Шандр, в сочетании с утренним визитом к Вагабру и встречей с Ревалем, было отвратительным. Хотелось напиться, что я медленно, но верно и делал. Вино на меня действует не так, как на обычных разумных, но в конечном итоге результат все тот же – потеря рассудка, дурацкое поведение, кратковременное забвение и, наконец – похмелье. Бутылка, которую мы пили, была уже не первой за вечер, на углях в камине дожаривалось огромное блюдо с мясом, овощами и травами, но аппетит у меня пропал сразу же после известий о происшествии в лессенском шеадре.

Я саданул кулаком по столу.

– Поймаю – сожру! Есть догадки, куда они пошли дальше?

Шандр покачал головой.

– Знаешь, что странно? Они остановились в местной гостинице и даже пытались что-то заработать. По крайней мере, мужчины. Со слов хозяина, они вели себя как настоящие чужаки – читать не умели, наших денег и цен не знали. Почему они сразу же не пошли дальше? Могли бы запутать следы, сменив несколько шеадров, но они опять зачем-то задержались в городе. Они не прячутся, понимаешь? Но и с властями контактировать не хотят.

– Давай подведем итоги, – буркнул я, и Шандр размашисто прошелся туда-сюда по залу, поставил на камин свой бокал вина и, сложив руки на груди, уперся в меня взглядом. – Первый раунд мы проиграли. Кто-то из четверки местный, и он ведет свою игру.

– А я и не знал, что мы ввязались в игру, – язвительно заявил Шандр.

– Мы – не ввязывались, нас втянули, – проворчал я. – Грань разрушилась на 136 хааров. Хаос продолжался почти трое суток. Грань пересек 21 разумный. Из них четверо, из которых один элементал и один райзе, пропали без вести, убив при попытке их задержать троих Пауков. При этом некоторые из них демонстрируют свою чуждость нашему миру, а о некоторых у нас и вовсе нет информации. Что за женщины с ними?

– Есть описания внешности, причем весьма подробные. Рыжая весьма заметная, по ней можно будет попробовать взять след.

– Ничего там особенного нет, – поморщился я. – Обычная рыжая элеза, таких пруд пруди. – Давай попробуем зайти с другой стороны. Откуда у райзе "черная дырка"?

– Какая дырка? – переспросил Шандр.

– Понимаешь, это не сразу пришло мне в голову, – начал я с досадой. – Вагабр подсказал. Вернее, заставил задуматься. Я ведь поначалу вообще не почувствовал никакого разрыва и очень удивился, когда мне об этом сообщили. Когда я отправился в точности на то место, где они пересекли Грань, я учуял след устройства, которое там применили. Его называют "черной дыркой". Это старая, не очень удачная разработка Горностаев, ее применение запрещено из-за непредсказуемых побочных эффектов. Мгновенный перенос в заданное место по образу в сознании. Если образ нечеткий, размытый – занесет куда попало. Может сильно повредить как переносимому, так и окружающим. У него есть специфический признак: при его применении наблюдающие зеркала Стражи сносит начисто. Иногда вместе с разумом наблюдателей. Именно ее использовали при переходе, сразу же, минут через пять-семь после прохождения Порога на острове. Стражи успели увидеть четверых, но поскольку после применения "дырки" наблюдающие Зеркала разрушились, записей не осталось. Именно так они и попали в ту деревню кицу – их туда выбросило.

– Значит, "черная дырка" была с собой у кого-то из них, – решительно заявил Шандр. – У того, кто шел со Старой Земли и вел остальных. Заодно он и след подтер, – продолжил он с досадой. – И этот кто-то – райзе.

– Все еще хуже, – многозначительно заявил я. – Грань разрушили намеренно, с целью либо скрыть следы проникновения, либо сознательно перебросить четверку нарушителей подальше от места пересечения Грани.

– Могу предложить три версии, – Шандр ненадолго задумался. – Первая – контрабанда. Эти четверо протащили сюда что-то материальное и очень ценное, но маленькое по размерам. Вторая – райзе и элементал шли со Старой земли, а остальными двумя – прикрывались. Есть и третья…

– Отвлекающий маневр, – сказал я.

– Да, – Шандр поворошил угли, снял с жаровни тяжелое глиняное блюдо, в котором запекалось мясо, овощи и травы, и поставил передо мной. – Ешь. Ты мне не нравишься.

– Я тебе не девица, чтобы нравиться, – огрызнулся я. – Что, глаза светятся?

– Как прожекторы, – кивнул он.

Я послушно наполнил тарелку. Неохотно сжевал половину порции. Опустошил еще одну бутылку вина – жажда не унималась. Глядя, как неторопливо с и удовольствием вкушает пищу мой друг, я немного успокоился, и жар в груди чуть-чуть утих. Отяжелев от сытной еды, я развалился в кресле и закрыл глаза.

– Продолжай.

– Возможно, Грань в таком объеме сорвали специально, чтобы отвлечь твое внимание. В это время где-то в любой другой части Приграничья кто-то тихий и незаметный шмыгнул на ту сторону – или с той стороны. Или не шмыгнул – просто произошло нечто такое, что в обычное время обязательно привлекло бы твое внимание, но, поскольку ты был занят и Гранью, и этими странными попаданцами, событие прошло мимо тебя.

Я кивнул.

– Дальше.

– Я поручил аналитикам Стражи просеять все новости, все мало-мальски интересные происшествия. Тебе же стоит снова поговорить с той разумной сущностью, которую ты зовешь Эйлой-Вуалью – пусть она вспомнит, кто еще пересекал Порог в период, пока целостность Грани была нарушена.

Я покачал головой.

– Вряд ли она помнит. Она, конечно, разумный дух Грани, но, боюсь, не настолько. Версия с контрабандой кажется мне более реальной. Надо искать райзе, поскольку исполнителем маневра является именно он. Даже имя хозяина может дать нам определенную зацепку.

– Попробую, – вздохнул Шандр. – Хотя теперь это кажется мне бесперспективным. Они очень умело оборвали след.

– Все равно ищи, – пробормотал я, борясь с диким, мучительным желанием обернуться. Разум захлестывало сознанием Ворона, зрение, слух, осязание уже перестроились с человеческого на звериные. И голод. Обычная, человеческая еда тут не поможет. Голод. Аж душит, я уже думать ни о чем другом не могу, кроме как об охоте. Нет, сегодня мне с ним не справиться…

– Тебя вызывали в Эксеру, – мягко напомнил Шандр. – Можешь сказать, зачем?

– Глава Вечных просил меня вернуться в Совет, – пробормотал я, все еще пытаясь удержать ясность мышления. – Пугал, что мир меняется, что люди Основы подобрались очень близко к Ар Соль. Надо сказать, он меня… зацепил.

– Вот видишь! – оживился Шандр. – А ты сомневался.

– Потом, в Оленьем парке мы гуляли с Ревалем.

– Он тебя тоже просил? Или пугал?

– Эта скользкая ящерица намекнула о смертности данного конкретного носителя ипостаси, – я сардонически усмехнулся. Хотя смешно не было. Реваль любит пошутить – и в то же время ни одна из его шуток не является шуткой в полной мере. Ухоженная сытая внешность сибарита, ленивца и сладострастника – всего лишь маска, за которой скрывается очень хитрое, дальновидное и опасное существо.

– И что ты решил?

– Не хочу, – мне не хватало воздуха. – В мире есть гораздо более увлекательные занятия. Если хочешь знать, нет ничего более вечного, чем постоянная подспудная грызня Вечных.

– Знаю, – кивнул Шандр.

Да, он знал. Я сам когда-то рассказал ему о последней войне, затеянной Эрлен и Гевором, Рысью и Пардусом, которой зацепило и меня. Я весьма активно поддерживал Гевора, и все развивалось так, как мы хотели, и Рысь с Саламандрой, старые союзники, существенно сдавали позиции, но…