Текст книги "Мой пленник, моя жизнь"
Автор книги: Ольга Валентеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)
Глава 3
Амелинда
Я почти не запомнила похороны лери Беллы. Только бесконечную череду соседей, которые текли в наш замок, словно река. Пустые слова сожалений, осунувшееся, такое же пустое лицо Лео. И известие, всколыхнувшее Эйшвил от фундамента до крыши: король Илверт, который по воле случая находился неподалеку, решил лично выразить соболезнования семье Эйшей. Я подозревала, что он хотел заодно узнать, не причастен ли к происходящему Эрвинг. Вряд ли Лео доложил королю о его бегстве. Было не до того, да и Леонард считал Эри мертвым, пусть тела никто и не видел. Я знала, что это не так. Чувствовала. И Айк все время говорил об Эрвинге, только Лео я не передавала его слова.
Айк был еще одной причиной, по которой я почти не помнила эти траурные дни. Приходилось сидеть у его постели сутками напролет. Все время, которое Айк находился в сознании, он бредил. И картины, которые видел, становились все ужаснее. А самое жуткое, что я ничем не могла ему помочь. Рана, нанесенная Эри, затянулась, но лучше не стало. Леонард пытался увести меня, заставить думать о собственном здоровье, но стоило Айку проснуться и не увидеть меня рядом, как у него начиналась форменная истерика. Да и прислуга боялась присматривать за ним, потому что во время очередного припадка он увидел в служанке какую-то женщину, «которая смеется», и едва ее не погубил.
Поэтому позднее утро дня похорон начисто выветрилось из памяти. Мы заперли Айка, потому что мое отсутствие на церемонии показалось бы странным, и встречали гостей. Илверт явился последним, когда в маленьком храме Эйшвила уже было не протолкнуться. Я не видела короля с самого свадебного бала, как и его супругу, которая на этот раз сопровождала мужа. Илверт стал более жестким. Его тяжелый взгляд будто припечатывал к месту. Зато королева Бранда, скрывавшая округлившийся живот за свободным платьем, сияла красотой. Я даже на миг удивилась, как Эри мог разлюбить эту величественную златовласую богиню и обратить взгляд на меня.
Илверт говорил что-то Лео, тот отвечал, а я снова утонула в мыслях об Эрвинге. Все эти дни так сильно старалась забыть о нем! Но разве вышло? Пока сидела рядом с Айком, не было сил о чем-то думать. Однако стоило остаться одной, и лицо Эри тут же появлялось перед глазами. Любимый мой. Как он там? Добрался ли уже до Изельгарда? Все ли благополучно? Лео так и не выслал погони, никуда не сообщил. Он потерянно бродил по коридорам замка, а я не знала, как ему помочь. Тем более любила другого.
Началась заупокойная церемония. Четыре служителя каждого из богов по очереди читали молитвы, а я смотрела на Бранду. Она стояла, расправив плечи, но пару раз оглянулась, будто стараясь найти в толпе кого-то. Она тоже ждала его? Наконец, поток людей двинулся к кладбищу. Илверт и Бранда решили ожидать возвращения Леонарда в замке, я тоже, потому что высоких гостей не годилось оставлять в одиночестве. Да и беременность освобождала меня от необходимости посещать погост.
– Скоропостижная кончина лери Беллы явилась тяжким и неожиданным ударом для нас, – говорил Илверт, пока я провожала их с Брандой в комнату для отдыха. Несколько придворных следовали за нами в отдалении, как предписывал этикет Литонии. – Наши семьи многие поколения связывала теплая дружба.
– Благодарю, ваше величество, – отвечала я. – Для всего рода Эйшей очень ценны ваши слова поддержки.
– А где же Айк Эйш? – спросила Бранда. – Странно, что он не присутствовал на церемонии.
– Айк тяжело болен, – ответила я. – Недавно на него в городе напал злоумышленник, и он чудом остался жив. Рана затянулась с помощью магии, но это было слишком серьезное потрясение для него. Еще и смерть матери…
Хотя как раз об этом Айку до сих пор никто не сообщил. Но мне казалось, он знал и сам, судя по тем обрывкам его фраз, которые удалось уловить.
– Как печально, – сказала юная королева. – Он показался мне достойным молодым человеком.
Достойным? Знала бы ты, как он обращался с Эрвингом. Но я промолчала, лишь заверила, что мы делаем все для восстановления здоровья Айка. До гостиной оставалось пару шагов, когда что-то загрохотало, а затем перед нами появился Айк – бледный, растрепанный, без рубашки, в одних штанах.
– Айк! – вскрикнула я, тут же перехватывая его руку. – Простите, ваше величество, он не в себе после ранения.
– Лер Эйш? – удивленно замер король.
– Ваше величество.
Тот поклонился, но я по лицу видела – с Айком далеко не все в порядке. Даже если не учитывать внешний вид.
– Лери Амелинда сообщила о том, что вы были ранены, – нахмурился король. – Но я не думал, что дела настолько плохи.
– Плохи? – Глаза Айка лихорадочно блестели. – О нет! Мои дела очень даже хороши. Пока рядом со мной сестрица, изельгардский палач меня не тронет.
И крепче сжал мою руку.
– О чем это он?
– Он бредит. – Я попыталась увлечь Айка прочь.
– Нет, я вижу! – воспротивился тот, хотя обычно меня слушался. – Теперь видения идут без конца, как у сестры, и сводят, сводят с ума… Илли злится на меня, поэтому отдала свою силу.
– Значит, его магия перестает быть стихийной? – живо заинтересовался Илверт. – И чего же нам ждать, Айк?
– Кровь на ступенях трона. – Тот выпустил мою руку и с силой сжал виски руками. – Кровь на полах дворца. Черный, повсюду черный. Да здравствует Изельгард!
– Не слушайте его, ваше величество, он не в себе, – признала я очевидное. – Идем, Айк. Ты всех утомил, их величествам нужно отдохнуть.
– Ты ищешь его? – Айк обернулся к Бранде. – Его здесь нет! Он далеко, далеко… Но он придет. И ты увидишь его, увидишь. Только ты ему больше не нужна.
Королева прикрыла рот ладошкой. Она выглядела испуганной настолько, что я уже призвала магию – все-таки Бранда была в положении, надо позаботиться о ребенке.
– Стража! – позвала я.
– Не надо, – остановил меня Илверт, распахнул дверь гостиной и втолкнул туда Айка. Мы с Брандой бросились следом, и дверь закрылась за нашими спинами, а король наседал на провидца.
– Будет война с Изельгардом? – допытывался он. – Когда они нападут? Где ждать прорыва?
– По морю, по суше. – Айк сжал виски. – Всюду черным-черно. Золото на черном.
– Карту! – потребовал король.
– Он бредит, – пыталась я достучаться до короля снова и снова. – Он болен.
А Илверт посмотрел по сторонам. Стену как раз украшала старинная карта Литонии.
– Иди сюда. – Король схватил Айка и подтащил ближе. – Где?
– Здесь, – указал тот. – И здесь. И здесь.
Я не видела, что это за города, только сами жесты.
– Я пойду, – вдруг сказал Айк. – Эйшвил в трауре.
Затем обернулся к Бранде.
– Не смейся, – сказал он ей тихо. – Твое дитя будет править, вот твое утешение.
И пошел прочь, а Илверт зачарованно замер у карты.
Я не знала, то ли бежать за Айком, то ли остаться с королем. Его величество сам разрешил эту проблему.
– Лери Эйш, – сказал он милостиво, – убедитесь, что ваш деверь благополучно добрался до собственной комнаты. Вижу, его состояние действительно оставляет желать лучшего.
– Вы правы, ваше величество. – Я присела в реверансе. – Айку нужен присмотр.
И уже шла к двери, когда в спину долетел неожиданный вопрос:
– Скажите, где сейчас находится Эрвинг Аттеус?
– Не могу знать, ваше величество, – пробормотала я сбивчиво. – Вам лучше спросить об этом моего супруга.
И сбежала, пока Илверт не устроил допрос. Ничего, Лео скоро вернется, а пока короля развлекут его придворные, толпящиеся под дверью. Я же влетела в спальню Айка. Он сидел на кровати и смотрел в окно. Тихо, спокойно. Стало легче?
– Как ты? – Я присела рядом, сжала пылающую ладонь. Да, мы не были слишком близки, как родственники, но мне было его жаль. И я чувствовала вину, потому что Эри оказался в городе с моей помощью. Значит, и ранил Айка из-за меня.
– Пока ты здесь, сестрица, я в порядке, – ответил он задумчиво. – Илверт думает, что сможет переиграть судьбу. Так забавно.
– А он… не сможет? – спросила осторожно.
– Как знать? Я должен был умереть, но жив. Он должен проиграть, но… А ты все дрожишь за постороннего мужчину, сестрица. Не бойся, он скоро будет дома.
– Я не боюсь.
– Не лги. Сейчас мне видно яснее, чем когда-либо. Не беспокойся, я никому ничего не скажу.
– Почему? Лео же твой брат.
– Потому что еще хочу жить. Умирать страшно, сестрица.
И мне тоже было жутко слушать его. А Айк лег и закрыл глаза. Может, ему станет хоть немного легче? Иначе магия сведет его с ума.
– Я вернусь к королю, – сказала ему. – Может, к тебе прислать кого-нибудь?
– Да, пришли ко мне немую рабыню.
Что? Я не ослышалась? Анита тут при чем? А потом поняла. Как и в моем случае, Айк уверен – Эри не станет его убивать при тех, кого любит. А Нита была дорога Эрвингу. Но где гарантия, что Айк ее не обидит?
– Спрошу у нее, хочет ли она прийти, – ответила я твердо. – Теперь отдыхай, вернусь, как только смогу.
Вышла в коридор, подумала и решила, что не стоит просить Ниту о помощи. Она была совсем девчонкой. Тем более не могла за себя постоять. А Айк в том состоянии, что находиться рядом с ним небезопасно. Поэтому вернулась к Илверту и Бранде. Они беседовали с придворными, но когда я появилась, его величество снова обратил на меня свой взор.
– А, лери Эйш, – сказал милостиво. – Как себя чувствует ваш деверь?
– Благодарю, ему лучше, ваше величество.
Пока лучше. Но такие периоды затишья, увы, редко длились долго.
– Надеюсь, он поправится. Его дар нужен Литонии. А вот и ваш супруг.
Действительно, бледный и подавленный Леонард появился в дверях. Я тут же подошла к нему, но Лео, казалось, меня не замечал. А Илверт о чем-то напряженно думал.
– Оставьте-ка нас с лером Эйшем, – обратился король к придворным. – Бранда, дорогая, прогуляйтесь немного по замку, вам вредно долго сидеть в душной комнате. Лери Амелинда, а вы можете остаться.
Гостиная быстро опустела. Король дождался, пока за женой и слугами закроется дверь, и тогда отрывисто сказал:
– Присаживайтесь. Эйш, твой брат тут говорил занятные вещи. Он видит новую войну с Изельгардом.
– Это неудивительно, ваше величество, – ответил Лео. – Вряд ли Осмонд смирится с поражением, несмотря на ваш брак с принцессой Брандой.
– Бранда… Радует одно – королева плодовита и здорова. Иначе я бы сказал, что Осмонд подбросил мне тот еще подарочек.
– Почему? – спросила я. – Ее величество очень красива.
– Да, к тому же ветрена и упряма. Жуткий характер. Родит мне сына, и надо будет постараться, чтобы она снова забеременела. А то сует свой нос куда не следует. Да ладно, не об этом речь. – Илверт нахмурился сильнее. – Айк указал места, где возможен прорыв изельгардцев. Леонард, я знаю, ты не в той форме, чтобы участвовать в боевых действиях, но, может, все-таки подумаешь?
– Лео! – Я опустила ладонь на руку мужа.
– Если возникнет такая необходимость, я повинуюсь, ваше величество, – ответил тот. – Только боюсь, моей магии надолго не хватит.
– Послушай, а где этот изельгардский прихвостень Аттеус? – поинтересовался король, и Лео побледнел сильнее.
– Он мертв, – ответил муж уверенно. – Пытался бежать из замка, и теперь я не чувствую печати.
– Надеюсь, его смерть была жуткой, – заметил Илверт. – Ладно, к демонам его, они заждались. Слушай, что рассказал Айк.
И они уже вдвоем замерли у карты, а я попросила прощения и вернулась к деверю. Вот только у его постели уже сидела Нита. У нее в руках были обычные бусики, и она перебирала бусину за бусиной, а Айк завороженно следил за движениями пальцев.
– Кто тебя позвал? – спросила я чуть резче, чем следовало, забыв, что девочка мне не ответит.
– Ты не спешила, и я попросил слуг сходить за ней, – ответил Айк, все так же глядя на бусины.
– Послушай…
– Тебе надо отдохнуть, Эмми. Беременность не такая уж простая, да?
Нита вздрогнула и уставилась на меня, а я приложила палец к губам.
– Это потому, что у вас с малышом разный вид магии, – продолжал Айк задумчиво. – И пол и магическая направленность. Это ведь мальчик. И он не целитель. Но ничего, он будет здоров, если ты побережешь себя и не станешь волноваться. Жаль…
– Чего? – онемевшими губами спросила я.
Но Айк не ответил. Только щелкали бусины – щелк, щелк. А мне казалось, что схожу с ума. Когда же это закончится?
Глава 4
Эрвинг
Я возвращался домой. Экипаж катился по знакомым улочкам, а я не мог заставить себя оторваться от окна. Мой мир в который раз перевернулся. Оставалось надеяться, что теперь все будет как надо. Надо только выиграть партию у Осмонда и вернуть себе Эмми. Умом осознавал, что на это понадобится не один месяц, но хотя бы был шанс, а ждать я научился.
– Что, не веришь своим глазам, брат? – рассмеялся Вейс.
– До конца не верю, – признал я. – Кажется, что сплю.
– Мне тоже, если честно. Не ожидал снова увидеть столицу.
– Жил здесь?
– Случалось. Но больше в казармах.
Конечно, не у всех же были особняки в столице. А экипаж, наконец, свернул на подъездную дорожку и остановился у ворот. Я спрыгнул на плиты мостовой, поблагодарил кучера и постучал. Из дома показался слуга. Он шел неторопливо – совсем без меня распоясались! Хорошо хоть Осмонд не объявил меня умершим, иначе пришлось бы доказывать наследникам, что они не имеют прав на мое имущество. Слугу я конечно же узнал. Хотя уверен, тех, кто не сменил место службы, осталось немного.
– По какому поводу? – спросил тот, оценив нашу запылившуюся одежду и унылый вид.
– Мик, ты как разговариваешь, паршивец? – ответил я. – Или перестал узнавать хозяина в лицо?
– Да чтоб мне провалиться! – Слуга побелел, как мел. – Дэй Аттеус!
– Уж точно не его призрак.
Мик тайком осенил себя защитным знамением.
– Ты что творишь? – рявкнул я. – Открывай.
– Прошу простить, хозяин, уже лечу!
Лязгнули засовы, и я наконец-то вошел во двор собственного особняка. Вейс следовал за мной и таращился по сторонам. Я тоже обратил внимание, что придомовая территория выглядит чуть заброшенной. Значит, предположение верно, и слуг в доме осталось не так уж много. Предстояло столько дел: написать в свой замок, сообщить, что жив и здоров, запросить отчеты по доходам. Узнать, не сбежал ли управляющий. Если нет, призвать к ответу. Просмотреть официальные бумаги за это время, и… Сначала отдых. Полноценный отдых. Потом – дела. Те, с которыми успею разобраться до того, как Осмонд развяжет очередную войну. И снова в бой. Только на этот раз у меня был куда более весомый стимул победить.
Передо мной распахнули двери. Внутри, стоит отдать должное прислуге, царила чистота.
– Недурно, – присвистнул Вейс, разглядывая широкую лестницу с резными перилами, бледно-зеленую обивку стен, которая когда-то стоила матушке целое состояние, мебель в бежевых тонах. А мне здесь казалось пусто. Матери больше нет. В последнее время я, как и Вейс, много времени проводил то в казармах, то на поле боя, а здесь после смерти отца жила она. Дом потерял свою душу, а та, кто мог бы все возвратить, была слишком далеко.
Слуга уже успел куда-то ускользнуть.
– Дэй Аттеус! – послышался вдруг знакомый голос, и из коридора пулей вылетел полненький низенький мужчина – управляющий особняка.
– Рад видеть вас, Лейб, – ответил я, чувствуя, как в груди разливается тепло. – И благодарю, что остались у меня на службе.
– Да как же иначе, дэй Аттеус? – Лейб вытер глаза тыльной стороной ладони. – Нам уже дважды говорили, что вы умерли. А потом, наоборот, что живы. Половина разбежалась, канальи, но тех, кто остался, держу в строгости. Мы уже и не чаяли, дэй Аттеус! С тех пор, как схоронили вашу матушку. Ой, горе! Да что же вы стоите? Я уже приказал готовить комнаты, сейчас накроем ужин. Вымоетесь с дороги?
– Да, пожалуй. Это дэй Вейс, мой друг. Примите его, как меня самого.
Лейб раскланялся и бросился куда-то вглубь дома, а мы с Вейсом вдруг рассмеялись. В самой ситуации не было ничего смешного, но только теперь, наверное, до конца поняли: все, добрались. Литония осталась позади – с пленом и рабством, разбитыми надеждами. А что впереди, знали лишь высшие силы.
Лейб справился быстро. Не прошло и четверти часа, как были готовы ванные, и мы разошлись по разным углам дома. Служанки все, как одна, старались не рыдать и молчать, только получалось скверно. Наверное, в опустевшем особняке остались лишь те, кто действительно любил мою семью. Из ванной выпроводил всех, несмотря на десяток желающих помочь вымыться. Слишком уж красноречиво рассказывали шрамы на теле о том, какими были последние месяцы моей жизни. Некоторые еще даже не успели до конца зарубцеваться. Прежде чем забраться в воду, я стоял перед зеркалом и смотрел, смотрел. Никак не мог привыкнуть к себе новому. Раз даже слуги не узнают, что уж говорить. Наиболее красноречиво выглядели шрамы от кнута, половиной из которых наградил себя сам с легкой руки Эйшей. Чуть менее – уже побелевшие следы от кандалов на запястьях и тонкий шрам на лбу, почти полностью скрытый волосами. Почти не видно следа от волчьих зубов. Зато прекрасно – от кинжала, который спас меня из могилы белобрысого. Дурной сон…
Вода приятно обволакивала тело. Приторно пахли шампуни и масла, которые выстроились на бортике. Грязь оттиралась с трудом, будто въелась под кожу. И это ведь мы мылись в крепости на границе. Да уж, полковник Аттеус, кто бы рассказал вам прошлой весной, что ровно через год вы будете рады теплой воде и крыше над головой, разве поверили бы? Нет, мне всегда нужно было больше. Достичь вершины, кому-то что-то доказать. А оказалось, никому и ничего не имеет смысла доказывать. Лишь себе самому – что жив и смогу жить, справлюсь не только с пленом, но и с тем, что будет после. Ведь избежать кривых взглядов, глупых вопросов, сплетен и кривотолков не удастся. И иногда это ранит хуже кнута.
Служанки постучали в двери – принесли одежду, но я приказал оставить ее в спальне на кровати. Надо привыкать жить заново. Но не сегодня. Выбрался из ванны, закутался в полотенце и вышел в спальню. Собственная одежда казалась чужой. И сидела, как чужая. Ощущение, что из зеркала смотрит незнакомец, усилилось. Подхватил волосы повязкой, убирая со лба. Так привычнее. И только потом пошел в столовую. Вейс уже был там. Он выглядел посвежевшим и довольным жизнью. Даже успевал флиртовать со служанками.
– Ты долго, брат. – Он первым заметил мое появление, и прислуга тут же вытянулась по струнке.
– Прикажете подавать ужин, дэй Аттеус? – спросил Лейб, который вертелся под рукой.
– Подавайте.
Теперь можно было расслабиться. Это не чужой дом и не военная крепость. Поэтому я позволил себе выпить вина, а Вейс так и вовсе приговорил полбутылки. Мы отослали прислугу, а сами разместились в гостиной с ополовиненной бутылкой и бокалами.
– Что тебе говорил король? – спросил я Вейса.
– Да ничего особенного. Благодарил, что вернул тебя домой. У Осмонда на тебя большие планы, дружище.
– Он уже ими поделился. Слушай, как хоть тебя зовут? А то Вейс да Вейс.
Мой гость рассмеялся, звонко и заразительно.
– Нашел, когда спросить, Эрвинг, – ответил он. – Через полгода после знакомства и неделю совместного пути. Ник. Меня зовут Ник.
– Скажи, Ник, а ты не знаешь, что стало с тем рыжеволосым солдатом, который нас предал?
– Знаю.
Почему-то я и не сомневался.
– Он вернулся в Изельгард. – Вейс смотрел, как вино играет рубином в бокале. – А потом вдруг случайно упал и умер.
– Как это?
– А вот так. Высота оказалась большая, вот и разбился. Жаль. Мне кажется, предатели должны умирать иначе.
Я был с ним согласен. Мы надолго замолчали. Каждый думал о своем и не собирался делиться тем, что на душе. Доверял ли я Вейсу? Как знать? Но он спас мне жизнь, и я был искренне ему благодарен.
– Что будет с теми четверыми солдатами, которые по сей день в рабстве в Литонии? – спросил я.
– Двое должны быть свободны со дня на день, – ответил Вейс. – Еще двоих, надеюсь, освободим позже. Пока к ним не подобраться. Да и не знаю, получится ли. Их давно удалось сломить. Это ты все цеплялся за жизнь, брат.
– Мне было ради кого.
Вейс улыбнулся. Наверное, тоже думал о ком-то, особенном для него.
– Час поздний, – взглянул он в окно. – Доброй ночи, Эрвинг.
– Доброй ночи.
Мой собеседник ушел спать, а я остался один. Смотрел на огонь в камине, пока глаза не начали слипаться, и только тогда поднялся в спальню и лег. Вот и все. Завтра предстоит выбрать новую дорогу. А та, что когда-то привела меня в Литонию, завершена.
Следующие недели превратились в смесь бесконечных совещаний, фарса и желания снести королевский дворец с лица земли. Король требовал начать военные действия немедленно. Я был бы не против, но любая операция требовала тщательной подготовки. И после бесконечных обсуждений с Осмондом мы с Вейсом возвращались в особняк, раскладывали карты и пытались наметить линию действий. Один раз пришлось полностью ее сменить – из Литонии пришло донесение, что Илверт через провидцев выяснил, где мы собираемся ударить. Я тут же набросал еще три разных варианта. Да, не таких выгодных, но способных запутать кого угодно. Все эти дни держался подальше от людей. Старые знакомые, прослышав о моем возвращении, не торопились наносить визиты, пока не поняли – в опале я или снова пользуюсь доверием короля. Во дворце все время чувствовал, как сверлят взглядами спину, но подходить никто не решался, и меня это устраивало. Вейс только смеялся.
– Ты бы видел себя со стороны, брат! – как-то сказал он. – Я бы тоже не подошел. Тебя теперь можно одного выпускать против литонской армии, и она обратится в бегство.
– Не вижу ничего веселого, – ответил я сквозь зубы.
– Конечно, потому что не можешь на себя взглянуть, когда с остервенением чертишь линии на карте. Так и карт не напасешься.
Я огрызался – больше для вида, и снова брался за дело, чтобы утром доставить королю результат своих трудов. Каждая из таких встреч походила на танцы на минном поле. Осмонд вел себя благодушно, но я-то понимал: один неверный шаг – и мне конец. Поэтому из дворца выходил мокрым как мышь и усталым до бесконечности.
В это утро мы снова собрались в королевском кабинете: я, его величество, Вейс и три военачальника, которые со мной должны были вести армию в бой. Обсуждение наступательной операции кипело несколько часов, прежде чем мы пришли к окончательному решению.
– Что ж, – Осмонд положил конец спорам, – остановимся на этом плане. А теперь, дэи, оставьте меня с полковником Аттеусом.
Наши собеседники попрощались и вышли. А я уже напрягся – разговор грозил стать не из легких.
– Полковник, – начал король, – завтра вечером состоится прием в честь твоего благополучного возвращения из плена.
– Ваше величество… – вмешался было я.
– Не спорь! Здесь соберется цвет знати Изельгарда, и ты будешь общаться с ним без склок и скандалов. Я ясно выразился?
– Предельно, ваше величество. – Я склонил голову.
– Во время приема мы объявим войну Литонии. И хочу, чтобы ты обратился к людям – своим войскам, простому народу. Ты умеешь вести за собой, Аттеус. В этом тебе не откажешь. Поэтому подумай, что им пообещать и как поднять на бой. Это ведь твоя битва, от ее итогов зависит слишком многое.
Например, моя жизнь. И любовь.
– Ваше величество, есть то, что может воодушевить как наш народ, так и жителей Литонии, – поднял я тему, которую не хотел обсуждать в чужом присутствии. – Простите мою дерзость, но это действительно необходимо.
– Что ты имеешь в виду, полковник? – Осмонд глядел на меня из-под насупленных бровей.
– Одно дело, если литонцы будут воспринимать нас как завоевателей. И совсем другое – если как освободителей. В Литонии есть язва, которая пожирает ее, – это рабство. И, поверьте, условия, в которых содержат рабов, не поддаются описанию. Если мы изначально своим лозунгом провозгласим освобождение народа от рабства, то у нас появится куда больше сторонников в самой Литонии.
Король надолго замолчал, глядя куда-то сквозь меня. Он сидел, опустив подбородок на скрещенные пальцы рук, и думал. И когда я уже решил, что не согласится, ответил:
– Ты прав, Аттеус. Тем более в Изельгарде рабство было искоренено еще моим дедом. Поэтому я поддерживаю твое решение. Завтра огласишь об этом войскам и жителям столицы.
– Благодарю за доверие, ваше величество, – поклонился я.
– Ступай. Завтра будет непростой день.
Да уж, непростой. Придется взглянуть в глаза всем тем, кто называл себя друзьями – и отвернулся. И перетерпеть пересуды за спиной. Но я знал, что делал. И знал, на что шел. Поэтому отступать не собирался. Война? Будет Литонии война. И я добьюсь своего – верну Эмми и навсегда уничтожу рабство.
Был еще один вопрос, который хотел решить до того, как снова отправлюсь в Литонию. Поэтому после разговора с королем заперся в кабинете с Вейсом, подальше от ушей прислуги.
– Мне нужна будет твоя помощь, – сказал ему.
– Говори, что нужно сделать, – тут же откликнулся он.
– Хочу избавиться от клейма.
Вейс уставился на меня, как на сумасшедшего.
– И что ты предлагаешь? – поинтересовался он.
– Выжечь с кожи.
– А ну, дай взглянуть.
Я снял рубашку. Буква Э на предплечье конечно же так никуда и не делась.
– А чем мешает-то? – спросил Вейс. – Все-таки первая буква твоего имени. Есть ли смысл уродовать руку?
Первая буква…
– А ты прав. – У меня мелькнула интересная мысль. – Но твоя помощь все равно понадобится.
Да, можно уничтожить клеймо Эйшей. Вот только разве получится стереть память? Увы, это невозможно.
