Текст книги "Мой пленник, моя жизнь"

Автор книги: Ольга Валентеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Глава 5

Эрвинг

Я очень редко болел. Так было всегда. Когда детей всех друзей моих родителей закутывали в меха и едва позволяли высунуть нос на улицу в зимнее время, я частенько сбегал из дома, катался с детьми слуг с ледяной горки, строил замки из снега и даже не думал болеть. Наверное, поэтому сейчас готов был взвыть от бессилия. Тело ломило так, что едва можно было найти положение, при котором ничего не болело. Я крутился с боку на бок, понимая – еще день или два, и терпение лопнет, поползу прочь, лишь бы не валяться беспомощным кулем. Ненавижу бездействие!

– Тише, мальчик.

Стоило слишком активно пошевелиться, как Лайза появлялась рядом. Касалась лба большой теплой рукой, укутывала в одеяла, пахнущие пылью. Распоряжение Амелинды. Сама лери Эйш заглядывала ненадолго. Всегда деловито спрашивала, выпил ли вовремя отвар, призывала магию – и, убедившись, что мне стало еще немного легче, уходила. От нее пахло травами. Или ими пропиталась сама эта комнатушка, ставшая мне ненадолго пристанищем?

Если со мной не сидела Лайза, сменившая гнев на милость, рядом тут же оказывалась Анита. Она гладила мою руку и молча плакала. Когда я в первый раз увидел ее слезы, даже испугался.

– Ты что, Нита? – Потянулся вытереть слезинки, но она отшатнулась, будто собирался ударить, а затем снова придвинулась ближе, сжала мою ладонь и поднесла к губам. Затем опустила себе на колени и гладила, пока я не забрал руку.

– Это она так выражает признательность, – пояснила Лайза. – Ты не обидел ее, хотя мог бы. Думаешь, ее мало обижали? Какой-то негодяй вырезал девчонке язык, чтобы не болтала. Еще ребенком. Так говорит лери Эйш. И теперь Анита не знает, как тебя благодарить.

– Я ничего не сделал. – Голос уже звучал почти привычно, остались лишь редкие сиплые нотки.

– Ничего? – Глаза Лайзы округлились. – Ты, верно, потерял память, мальчик?

– Я все помню. Но кем бы я был, если бы…

И замолчал. Не с ней ведь обсуждать. Грань между зверем и человеком слишком тонка. Я мог бы шагнуть за эту грань – и перестать быть собой. Стать рабом, которого все здесь во мне видят. Но это был бы конец. Конец всему, потому что дальше – пропасть.

– Многие согласились бы, – вздохнула Лайза. – И нашлись бы те, кто поблагодарил лера Айка за доброту.

– Доброту?

Я не понимал. Одно дело – война. Там кровопролитие оправданно, и страдания окружают на каждом шагу. За всеми не уследишь, как я не уследил за Илмарой и теми солдатами. Не говорю, что это хорошо, но там ведь была война. А где война, там пытки, насилие, смерть. Все ради победы. Но здесь-то мир. Дыхание войны не касалось этих мест. Тогда почему? Зачем причинять боль девчонке, которая не сможет за себя постоять? И Айк после этого чувствует себя мужчиной?

– Ты слишком много думаешь, мальчик, – заметила Лайза. – Прекращай, иногда это вредно. И прими поведение Аниты, как данность. У нее никого нет. Она привязалась к тебе, как… к брату, наверное, вот и бродит хвостиком. Чувствует силу, защиту. Не предавай ее.

Я и не собирался предавать. И не жалел, что все вышло так, как вышло. Анита помогла мне, когда все отвернулись. Да, для меня она была еще ребенком, но понимала больше, чем многие взрослые, и не смотрела на меня, как на коровью лепешку на дороге. Я ценил. Теперь ценил, как никогда.

– А знаешь, я представляла тебя другим, – разоткровенничалась Лайза. На сегодня ее работа была окончена, и она дежурила у моей постели, хоть в этом и давно отпала необходимость.

– Каким же? – спросил я. Мне было любопытно сравнить предполагаемый ответ с тем, что скажет Лайза на самом деле.

– Тобой наши женщины пугали детей. – Она пожала большими, широкими плечами. – Так и говорили: «Не будете слушаться, придет изельгардский палач и заберет вас». Мне казалось, ты должен быть похож на фуррхи.

– Фуррхи?

– Демоны по-вашему. В наших поверьях фуррхи приходят ночами и выедают глаза у спящих.

– Какая гадость. – Я хрипло рассмеялся. – И как, похож?

– Нет, – признала Лайза. – Когда нам сказали, что Илмара погибла от твоей руки, привезли ее, бедняжку, я мечтала вырвать твое сердце. А теперь все запуталось. Смотрю на тебя и думаю: мальчишка ведь. О чем они все твердили? Кого боялись?

– Я вел своих людей в бой, – напомнил ей. – И был сильнее.

Лайза тепло улыбнулась.

– Верю. В твоих глазах живет пламя битвы, мальчик. Я понимаю людей, которые шли за тобой.

– А я вот нет…

И замолчал. Лайза тоже посидела молча, а потом тихонько запела. Ее песня была на каком-то наречии, потому что я едва понимал слова. В ней пелось о далеком доме, затерянном в горах, о снежных вершинах, уснувших до наступления тепла. О том, что все мы однажды дойдем туда, куда стремимся. Все, но не я. Только я не терял надежды. Сдаться – значит умереть.

– Вот, снова, – заметила Лайза. – Снова у тебя такие глаза. О чем ты думаешь, мальчик?

– О том, что хочу жить, – ответил я.

Скрипнули половицы в кухне, в дверь тихонько постучали, и на пороге замерла Амелинда.

– Голубушка! – встрепенулась Лайза. Она часто так называла свою госпожу.

– Только вырвалась, – весело сказала та, забираясь в чуланчик и принеся с собой запах снега. – Лери Белла решила вышить новые скатерти, всех усадила за работу. Как вы тут?

И посмотрела на меня.

– Лучше ему, – вместо меня ответила Лайза. – Вы посидите с ним, лери, а я на завтра поставлю опару.

И скрылась, оставив нас наедине. Эмми заняла освободившееся место, привычно проверила пульс, призвала магию – и довольно кивнула.

– Выздоравливаете, Эрвинг.

– Нет никакой необходимости мне «выкать», лери, – сказал я ей.

Амелинда смущенно улыбнулась. Мне нравилось, когда она приходила. А еще вспоминал, как вначале собирался втереться в доверие к лери Эйш, чтобы сбежать, и становилось смешно. Потому что понял: с печатью далеко не убегу. И еще одно – Амелинда не Эйш. Она была родной этому замку, но не людям, которые в нем жили. Я бы, на месте мужа, не выпускал жену из объятий, но Амелинда часто бродила одна. Заметил, когда работал во дворе. Так бывает, когда ты один среди толпы. Уж я-то знал.

– Рада, что ты поправляешься. – Эмми подобрала слова. – Но в следующий раз все может закончиться куда хуже. Все-таки вред от печати ощутимый. Постарайся не ссориться с хозяевами.

Ссориться? Это была не ссора, а пытка. Но я промолчал, Эмми тут ни при чем.

– Ты так странно на меня смотришь. – Она отвела взгляд.

– Дались всем мои глаза, – ответил я, вспомнив, как о чем-то подобном только что говорила Лайза.

Амелинда рассмеялась. Забавная девчонка с перехваченными лентой волосами, в меховой накидке. Мягкая, светлая. Леонарду Эйшу повезло. Этому мерзавцу слишком везет, как я погляжу.

– Думаю, отвар можно больше не пить, – сказала она. – Я пойду, час поздний.

И сбежала. Это слишком напоминало бегство. А я остался, уже зная, что собираюсь делать. Утром выбрался из постели и поплелся во двор, чтобы найти Шиана. Тот что-то высказывал двум долговязым парням.

– А, оклемался, доходяга, – заметил меня слуга. – Чего вышел? Холодно, опять сляжешь, лечить никто не будет.

– Дайте мне работу, лер Шиан, – попросил я.

– Да какой я лер? – хмыкнул тот, уставившись на меня. – Можешь звать, как все – дядька Шиан. А работы для тебя у меня нет. Повалишься еще.

– Не повалюсь.

– Хорошо, идем. Надо перенести кое-какие доски да балки. Только одеться тебе надо. Будь здесь, поищу что-нибудь.

И оставил меня посреди двора, а я наслаждался свежим воздухом. В чулане было хорошо, тепло, но… тесно. Я привык к простору, бескрайнему горизонту. Привык быть в пути, а сейчас оказался привязан к одному месту.

– Держи. – Шиан вернулся с меховой безрукавкой. – Старая, правда, но и ты не лер.

– Спасибо, дядька Шиан, – улыбнулся я. – Где ваши балки?

Досок было немного. Видимо, разобрали какое-то старое перекрытие. Надо было перенести их под навес. Потом, глядишь, на что-то и сгодятся. Как всегда работа отвлекала и давала ценную возможность: не думать. Я так увлекся, что когда Шиан появился снова, даже не заметил.

– Эй, ты, болезный, – окликнул он меня, и стало даже обидно. – Иди, тебя Лайза обедать зовет.

Меня? Еще бы, свалюсь, Лайзе опять выхаживать. Поэтому послушался. На кухне толпились люди. Стоило переступить порог, как все уставились на меня, как на диковинную зверушку. Все разговоры стихли, люди напряглись, забыв о еде.

– Эй, чего уставились, будто лесного зверя увидали? – громогласно спросила Лайза. – Есть не хотите, так марш отсюда!

Снова застучали ложки, а она махнула мне рукой.

– Ступай сюда, мальчик, садись.

Усадила рядом с собой на скамью, подвинула тарелку с кашей, деревянную ложку и хлеб. И проследила, чтобы от обеда ничего не осталось. Затем так же наградила пирожком и стаканом молока.

– Тебе силы нужны, – ответила повариха на мой молчаливый взгляд. – А то так и будет ветром сносить.

Да, нужны. И я ел без лишних вопросов, чтобы потом снова приняться за работу. Осталось с десяток досок, до темноты управлюсь.

– И еще… – Лайза перехватила меня за рукав, когда уже собирался уходить. – Спи здесь. Комнатенка пустая, и тепло тут. Заодно за кухней присмотришь, чтобы не забрался кто, а то повадились продукты таскать.

– Спасибо, – ответил я, а Лайза замахала руками и выпроводила вон. Только тогда на кухне возобновились разговоры.

А я подумал, что с самого утра не видел Аниту. Не случилось ли чего? Если до вечера не встречу, спрошу у Лайзы, куда подевалась ее помощница. Избегает меня, что ли? Но сначала – доски. Как и думал, управился быстро. Едва начало темнеть, когда последняя доска очутилась под навесом. Я присел на порожек, чтобы перевести дух. Надо отыскать Шиана и доложить, что все закончено. После болезни усталость накатила волной. Ничего, пройдет. Надо восстанавливать силы, как и сказала Лайза. Скоро весна. Может, понадобятся.

Послышались шаги, только совсем не Шиана. А вот и моя пропажа! Анита выскользнула из полумрака прямо передо мной. Тонкая, почти прозрачная и очень бледная. В грубом, но теплом платье и вязаном жилете.

– А, вот ты где, – сказал я, похлопав по порожку рядом с собой. – Думал уже, ты заболела.

Анита присела, пряча взгляд. Что-то случилось? Но ведь ее даже не расспросишь ни о чем. Однако попытаться стоило.

– Что не так, девочка? – спросил я.

Она поднялась, почти подскочила. Затем опустилась передо мной на колени, заглянула в глаза. Скинула жилетку, а я не понимал, зачем она это делает. Дернула тесемки на вороте, и ткань платья поползла с плеча. Анита опустила голову, чтобы волосы закрывали алые от смущения щеки, и потянула платье ниже, оголяя грудь.

– Ты что? – Я замер с разинутым ртом. – С ума сошла?

Она подалась вперед, прильнула. Но, поднявшись сам, рывком поставил ее на ноги и поправил платье.

– Ты что делаешь? – Я заглянул ей в глаза. – Анита, тебя спрашиваю!

Она тихо всхлипнула и отвернулась. Это благодарность такая? За то, что не взял силой – бери добровольно? Ох уж эти женщины!

– Не смей. – Я сжал ее голову ладонями и заставил смотреть прямо на меня. – Никогда больше не смей делать подобного. Ни со мной, ни с кем-то другим. Ты ничего мне не должна, поняла? Я не хочу тебя. И не трону.

Анита заревела и бросилась мне на шею.

– Ну, ну, тише. – Погладил ее по спине, затем неловко обнял и попытался отцепить от себя, но не вышло. – Нита, ты что? Все в порядке, глупая. Все будет хорошо. Тшш…

Изнутри всколыхнулась жалость. То чувство, которого я не знал. Мне так редко было кого-то жаль, что я почти забыл, как это. А ее вот жалел. Бедную девчушку, которая решила хоть так расплатиться за доброту. Ей больше нечего было мне дать. Это она так думала, хотя уже давно отдала куда больше. Когда сидела рядом со мной на телеге. Когда приносила выпрошенную у Лайзы миску супа. Не видела во мне зверя, которого видели остальные.

– Спасибо, – шепнул ей.

А она отступила на шаг, снова схватила мои руки и покрыла поцелуями. Стало неловко, будто это мне семнадцать и кто-то застукал с девчонкой на сеновале.

– Идем-ка в дом. – Я накинул на ее плечи забытый жилет. – Наверное, Лайза готовит ужин, и ей нужна помощь.

Анита часто-часто закивала, взяла меня под руку и доверчиво пошла рядом. И мне от этого стало тепло.

Глава 6

Амелинда

Я запретила себе приходить к Лайзе. Вот так просто – запретила. Потому что каждый день неизменно встречалась с Эрвингом. Конечно, я и приходила из-за его болезни, но пару дней назад Лайза сообщила, что он вернулся к своим обязанностям. Даже стало легче дышать, и когда я уже уходила, Эри появился в дверях. Эри… Быстро же я перешла от страшного «полковник Аттеус» к почти родственному «Эри». Нас ничего не связывало. Не могло связать, но почему-то каждый раз, когда мы оказывались рядом, я чувствовала, как жар приливает к щекам. Будто я не замужняя лери, а девчонка, которая украдкой наблюдает за понравившимся мальчиком. Нравился ли мне Эрвинг? Я и сама не могла ответить на этот вопрос. Но когда он смотрел на меня, не могла оторвать взгляда. Будто гипнотизировал своими глазищами. Поэтому я и решила, что больше ноги моей не будет на кухоньке Лайзы.

Лео и Айк ничуть не изменили распорядка дня. Куда-то уезжали рано утром, возвращались поздно вечером, усталые, но довольные. Лери Белла глядела на них ласково, а стоило мне появиться в дверях, тут же поджимала губы. Что я ей сделала? Мне даже временами казалось, что она чувствует: моя любовь к ее старшему сыну не так уж сильна. Она ведь мать.

Я как раз шла на привычную прогулку к скалам, когда меня перехватила личная служанка лери Эйш.

– Молодая госпожа… – Она присела в реверансе. – Лери Эйш просит вас немедленно к ней зайти.

Что-то случилось? Я почти бегом кинулась в комнаты свекрови. Она сидела в гостиной в любимом кресле спиной к окну. Руки покоились на коленях, губы были недовольно поджаты.

– Вы звали меня, лери Белла? – спросила я с легким поклоном.

– Звала, Амелинда, – ответила та. – В замок прибыла Летисия Тальмуд. Она лекарка – лучшая специалистка в области женских болезней, и я хотела бы, чтобы она осмотрела тебя.

Осмотрела? В самом осмотре не было ничего необычного, многие девушки прибегали к нему. Но я – целительница. И сама знала, все ли в порядке с моим телом. Это унижение! Еще один намек, что именно по моей вине у нас с Леонардом нет детей.

– А Лео уже показался целителям? – ляпнула я и только затем подумала, но сказанного не воротишь.

– Мой сын здоров. – Лери Эйш резко поднялась на ноги. – А ты отправишься к лери Тальмуд. Разговор окончен.

– Нет.

Раз уж приняла решение, то и отступать некуда.

– Что – нет? – Свекровь уставилась на меня.

– Я не желаю, чтобы меня осматривал посторонний человек. С моим женским здоровьем все в порядке. И лери Тальмуд скажет вам то же самое, что и я. Дело в нашей магии. Видимо, ее потоки…

– Молчать! – рявкнула лери Белла. – Думай, с кем говоришь, Амелинда. Мы приняли тебя в семью, ты стала мне дочерью, супругой моего старшего сына, будущей хозяйкой Эйшвила. Ради чего? Что ты сделала для того, чтобы у вас с Лео появились наследники? Ты даже осмотр не желаешь пройти!

– Это унизительно.

– Или ты пойдешь сама, или я дождусь Лео и заставлю его лично тебя отвести.

– Хорошо. – Я заскрежетала зубами. – Как прикажете, лери Эйш.

И вышла из комнаты, гордо расправив плечи. Лери Тальмуд оказалась такой же неприятной, как и та, кто ее позвал. И мне даже казалось, что во время осмотра она намеренно старается причинить боль, вызвать как можно больше неприятных ощущений. Когда она ушла, я чувствовала себя грязной и потом час принимала ванну. А затем меня снова вызвали к свекрови. Лери Тальмуд была там же. Эта седая женщина с тонкой полоской губ была так похожа на лери Беллу!

– Что вы можете сказать нам, лери Тальмуд? – заворковала свекровь. – Чем обнадежить?

– Ваша невестка здорова, – хмыкнула та, а я торжествующе расправила плечи. – Раз так, то единственным препятствием для беременности может быть ее собственное нежелание иметь детей. Она – целительница, и в ее воле проконтролировать этот процесс.

– Что? – Я не выдержала. – Да я никогда… Что вы такое говорите? Как вы смеете!

– Амелинда, немедленно извинись, – потребовала свекровь.

– Нет уж! – выпалила я. – Ни за что!

И бросилась бежать прочь. Дальше, дальше от замка. Злые слезы обжигали глаза. Да как они могут? Я им не рабыня, чтобы так меня оскорблять. Ненавижу! Летела с такой скоростью, что, когда под каблучок домашней туфельки попала льдинка, неловко взмахнула руками и рухнула бы, если бы кто-то не подхватил бережно сзади.

– Лери Эйш, вы в порядке? – раздался знакомый голос.

О, боги-покровители! Только не разреветься.

– Да. – Я обернулась к Эрвингу. – Да, я в порядке, просто поскользнулась.

Он взглянул на мою совсем не уличную обувь и покачал головой. Затем перевел взгляд на лицо.

– Вы плакали.

– Ресница в глаз попала, – выдала я главную уловку всех девушек.

– Пойдемте, здесь холодно.

И увлек меня в сторону кухоньки Лайзы. Кухня в этот час была пуста. Лайза еще вчера предупредила, что поедет за продуктами с Шианом и вернется к обеду. А Эрвинг открыл дверцу своего чулана. В любой другой день я бы возмутилась его вольностью и попросила не приближаться ко мне. Но не в этот. Поэтому смело переступила порог и села на застеленную покрывалом постель. Эрвинг сел напротив – на тот самый мешок, который так долго служил мне табуретом.

Будет спрашивать? Да я со стыда сгорю, если да!

– Кто вас обидел?

Это был единственный вопрос, который мне задали.

– Свекровь, – вздохнула я. – Мы не всегда ладим, ей кажется, что ее сын достоин куда лучшей супруги.

– Она глупа.

Я улыбнулась. Слышать это от Эрвинга было забавно. Будто мы старые друзья и я частенько жалуюсь ему на жизнь.

– Каждая мать любит своего ребенка больше других, – ответила ему. – А лери Эйш хочет внуков и злится, что их нет.

– Тогда почему не женит младшего?

Кстати, а почему? Да, Айку всего двадцать, но если лери Эйш так волнует сохранность магии ее рода, пусть бы поторопилась с браком. Но нет, лучше меня изводить. Я закусила губу.

– Думает, ему рано.

– Как по мне, в самый раз.

Учитывая развлечение, которое придумал Айк? Да, вполне. Но я промолчала.

– Может, поговорим о чем-то более приятном? – предложила я. – Если, конечно, вы не заняты.

– Сейчас – нет.

Эрвинг улыбнулся. У него была особенная улыбка, но она так редко озаряла его лицо… Я одернула себя. Что за глупости?

– Помнится, вы обещали мне награду за спасение Аниты, – напомнил Эрвинг.

– Да. – Я не отступала от своего слова. – Чего же вы хотите? Просите, Эрвинг.

– Поцелуй.

– Что?

Да они издеваются все сегодня надо мной? Я уже собиралась подскочить и сбежать, но вдруг вспомнила поджатые губы лери Беллы, ее обвинения в мой адрес. И стало до того обидно, что захотелось хоть чем-то отомстить.

– Не поймите меня неправильно. – Улыбка Эрвинга стала грустной. – Просто иногда хочется почувствовать себя… человеком.

Мужчиной, поняла я. Наверное, раньше у полковника Аттеуса не было отбоя от поклонниц. Даже сама принцесса Бранда входила в их число. А теперь ему бы выжить и не сойти с ума в тех условиях, в которых он оказался.

– Хорошо, – решилась я. – Один поцелуй. Единственный. И это ничего не значит.

– Само собой.

Он сел рядом со мной. Я закрыла глаза в ожидании, но вместо того, чтобы сразу коснуться губ, Эрвинг провел загрубевшими подушечками пальцев по щеке, убрал прядку, выбившуюся из прически, осторожно привлек меня к себе – и поцеловал. Показалось, что на губах расцвел огонь. Пламя растекалось волной по телу, забиралось в каждый уголок, а чужие губы прижимались ласково, затем более требовательно, настойчиво, утверждая свою власть. И этой власти хотелось подчиниться, раствориться в ней, чтобы весь мир исчез и остались только мы двое.

Я испугалась. В какую-то минуту испугалась, что не смогу остановиться. Отпрянула, уперлась ладонями в мужскую грудь.

– Не надо, хватит, – сказала вдруг осипшим голосом. – Вы получили свою награду.

Эри смотрел на меня странно, так жарко, что под кожей снова разлилась лава. И продолжал легко обнимать за талию. Это надо прекратить! Я высвободилась из его объятий, поднялась на ноги, не глядя на Аттеуса. Он – враг. Он – зло. Он… заставил меня почувствовать себя женщиной. Желанной женщиной, чтоб мне провалиться.

– Вы злитесь? – спросил Эри у моей напряженной спины, а я не находила в себе сил обернуться.

– Нет, Эрвинг, – ответила, стараясь сохранять спокойствие. – Конечно, нет. Я ведь сама согласилась.

– Тогда посмотрите на меня.

Краска стыда залила щеки. Что такое я делаю? Но обернулась, посмотрела на него. Спокойного, будто все шло так, как надо.

– Я пойду, – сказала тихо. – До встречи, Эрвинг.

И сбежала. Самым позорным образом. Прокралась по двору, стараясь, чтобы никто не увидел моей обуви, совсем не подходящей для прогулок. Забилась в свою комнату, притихла. И только тогда коснулась пальцами губ. Что это было? Зачем? Первая мысль – Эрвинг решил отомстить Леонарду, как я пожелала насолить его матушке. Но, увы, рассудок ее отверг. Вторая – то самое, что сказал Эри. Ему нужен… кто-то. Как всем нам. Он ведь здоровый мужчина, у него есть свои, вполне естественные желания. Но почему я? И уже третья мысль – как мне теперь быть? Ведь забыть это не смогу.

Я вышла из комнаты только к ужину, но до столовой не дошла. Столкнулась с Леонардом в коридоре, почувствовала, как стыд обжигает изнутри. Что я наделала! До чего дошла! Нет, так нельзя. Ни за что.

– Нам надо поговорить, Эмми, – сказал супруг.

Тут же испугалась: он знает!

– А как же ужин? – спросила я, стараясь казаться спокойной.

– Ужин подождет. Идем.

И увлек меня обратно в комнату. Стало страшно. Когда он сел в кресло напротив меня, и вовсе показалось, будто читаю в глазах мужа свой приговор. С одной стороны, что он мог мне сделать? С другой стороны, это было предательство, как ни назови.

– Амелинда, – начал он хмуро, – сегодня ты была непочтительна с моей матерью.

Что? Он это из-за глупой лекарки? Ну, знаете ли!

– Она унизила меня, – ответила я, поднимая голову. – Заставила пройти осмотр. А потом эта лери обвинила, что я сознательно не хочу детей. Не хочу! Понимаешь?

– Ты должна уважать мою матушку, – продолжал Лео, словно не слышал меня. А я отметила, как плохо он выглядит. Кожа посерела, будто кто-то выпил краски. Под глазами залегли тени. Что-то не так? Потянулась к нему магией, но уже следующие слова заставили вспыхнуть от негодования.

– Я обещал матушке наказать тебя, – так же серо, без эмоций произнес муж. – Сразу после зимних торжеств нас ждут в столице. Пришли добрые вести – королева Бранда ожидает первенца. Мы с Айком уедем поздравить Илверта, а ты останешься в Эйшвиле.

Наказание? Вот это – наказание? Да я сама была готова никуда не ехать! Лишь бы оставили в покое.

– Как скажешь, – ответила равнодушно. Лео оценил мой ответ по-своему. Подошел, сел рядом, прижал к себе, касаясь губами волос.

– Эмми, девочка моя, ты ведь понимаешь, что я не могу поступить иначе, – зашептал он, проводя дорожку поцелуев от щеки к шее. – Прошу тебя, потерпи. Ты ведь сама говорила, что Илли видела…

Да, видела. Меня с младенцем на руках. И мужчину за моей спиной. Не тебя, Лео. Другого мужчину. Того, который сегодня меня целовал. Я закрыла глаза, чтобы не видеть лица мужа, а он уже расшнуровывал мое платье, спустил ткань с груди и коснулся губами сосков – одного, затем другого. Приподнял, позволяя складкам платья упасть на пол, и опустил на диван. Я ждала хотя бы намека на возбуждение, но не чувствовала ничего. Только желание подняться, одеться и уйти. А Лео ласкал меня, будто извиняясь за принятое решение. Выцеловывал узоры на животе, на бедрах. Надо что-то делать! Он ведь поймет…

И в памяти возникло совсем другое лицо. Может, не настолько совершенное, как лицо моего мужа, но безумно притягательное, живое. И другие губы, которые за несколько мгновений смогли лишить меня разума. Стоило представить, что со мной не Лео, а тот, другой, как тело тут же отозвалось, сладкая истома разлилась внизу живота. Я кусала губы, чтобы не произнести другое имя. То, которое под запретом. К счастью, Лео решил завершить ласки и вошел в меня. А если бы со мной был… Эри? Было бы все так же? Или нет?

Представила – и улетела до небес. Как же глупо…

– Ты прекрасна, любовь моя, – прошептал Лео, слизывая капельки пота с моей шеи. – А теперь приводи себя в порядок, и пойдем ужинать. И сделай не такое довольное лицо, уважь матушку.

– Да, хорошо.

Я соскользнула с диванчика и скрылась в купальне. Открыла краны, набирая теплую воду, и погрузилась в нее. А затем обняла колени и тихо рассмеялась. О, боги-покровители! Вы сыграли со мной дурную шутку. И наверное, именно в эту минуту я поняла, что люблю Эрвинга Аттеуса.