Текст книги "Мой пленник, моя жизнь"

Автор книги: Ольга Валентеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Часть вторая

Глава 1

Эрвинг

Казалось, дороге не будет конца. Телега ползла сутки напролет. Я даже успел привыкнуть к тряске и к тому, что обо мне все забыли. Это было сродни счастью. Со мной никто не заговаривал, никто не мешал. Даже Эйши и то делали вид, что меня нет. У них были свои заботы: выбрать место для ночлега, вовремя остановиться на обед, прогуляться, чтобы размять ноги, и успеть в Эйшвил, пока подмерзшая земля по прихоти природы не превратилась в слякоть. Первые два дня обо мне забыли настолько, что даже не покормили с остальными слугами. Те тоже делали вид, что меня не существует, а я не обижался. Но на третий день рискнул сам подойти к общему котлу.

– Что надо? – буркнул мужчина лет сорока в старом камзоле.

Я молча указал на котел.

– Приказа не было.

Что мне теперь, до самого Эйшвила не есть? Хорошо хоть воды дали, и на том спасибо. Но спорить? Я же останусь виноватым. Впрочем, не этого боялся, а того, что обо мне вспомнят.

– Кыш.

Мужчина махнул рукой, и я вернулся к телеге, а в спину летел общий смех. Да, раб прислуге не товарищ. И что теперь? Но прошло около четверти часа, и ко мне подбежала одна из девушек. Светловолосая, явно не литонка. С забавной россыпью веснушек на носу и длинной косой, почти до пояса. Она протянула мне деревянную тарелку с похлебкой. Ложек у слуг не было, пили прямо из мисок.

– Спасибо, – сказал я, заметив, как неодобрительно старшие поглядывают на девчонку. Как бы не было проблем. – Тебя не будут ругать?

Она отрицательно качнула головой и солнечно улыбнулась. Хорошая девочка. Сколько ей лет? Шестнадцать? Семнадцать?

– Как тебя зовут? – решил, что стоит спросить, но она показала на горло и развела руками. – Ты немая?

Она кивнула, а я побоялся, что обидел ее, но девочка продолжала улыбаться. Она указала на миску и сделала жест, будто ест ложкой.

– Да, ем, спасибо, – ответил ей. Немая, но слышит меня прекрасно. Я взялся за похлебку. Ел быстро, потому что такие остановки редко бывали долгими. Затем вернул девушке тарелку и снова поблагодарил. Она махнула рукой – мол, не за что.

– Анита! – позвала ее старшая девушка. – Хватит там пропадать! Иди сюда!

Анита, значит?

– Нитка, кому говорю!

Та побежала к остальным слугам. Я слышал, как старшие грозно ей выговаривают:

– Нашла, кого жалеть. Убивец он, раб. Не подходи близко.

Но Анита только улыбалась и что-то пыталась рассказать своим с помощью жестов. А отдых, как я и думал, закончился. Пришлось снова залезать в телегу и приноравливаться к бесконечной тряске. Но с тех пор во время обеда Анита постоянно приходила ко мне, несмотря на запреты старших. Оставляла тарелку, торопила, а затем лучезарно улыбалась и убегала. Я был бесконечно ей благодарен. Иначе неизвестно, как бы все обернулось. А дорога длилась и длилась…

До Эйшвила добирались целых две недели. И когда вдали показались шпили замка, я даже не поверил своим глазам. Дорога вильнула и теперь шла вдоль моря. Дул пронизывающий ветер, шумно бились волны, а в воздухе пахло солью – и свободой. Жаль, что для меня эта свобода недостижима, хоть и кажется на расстоянии вытянутой руки.

Загрохотали, открываясь, ворота, опустился подъемный мост, и мы въехали в городишко, расположившийся вокруг замка. Достаточно большой, стоило признать, и явно преуспевающий. Сам замок располагался на пригорке, со всех сторон окруженный высокими стенами. Серый, цельный, будто вытесанный из камня. Я наблюдал, как мимо проплывают добротные дома. Улицы были вымощены диким камнем. Видимо, все-таки Эйшвилу повезло с хозяином, и лер Эйш был хорошим управленцем, пусть и дрянным человеком.

Люди приветствовали вернувшихся хозяев. Я же решил, что не стоит снова ловить камни и грязь, и лег на дно телеги меж тюков. Над головой было тяжелое серое небо. Так близко, что казалось, можно дотянуться рукой. Вскоре снова послышались грохот и лязг – это открывались ворота, ведущие в сам замок.

– Эй, ты. Приехали.

Кто-то ударил по боку телеги, и я спрыгнул на землю. Хозяйский экипаж стоял почти у самого входа. Вдоль аллеи, ведущей к нему, выстроились слуги, а у двери замерла высокая женщина с горделивой осанкой. Черное платье говорило о трауре. Темные волосы уже тронула первая проседь, а вот глаза были цепкими, молодыми – и многое говорили о характере лери. В них не было тепла – до того самого момента, как женщина не увидела Леонарда и Айка. Взгляд тут же стал живым, полным любви. Она шагнула вперед и обняла обоих сразу. Мужчины покорно замерли. Их мать? Видимо, так. Айк был похож на нее внешне, исключая цвет волос. Леонард – меньше. Амелинда держалась за спиной мужа. Сложные отношения со свекровью?

– Наконец-то вы дома, дети, – раздался звучный, властный голос.

– Да, матушка, – улыбнулся Айк. – Разлука была долгой.

– Дольше, чем мы рассчитывали. Я получила твое письмо, Леонард.

И взглянула за спины детей, туда, где толпились слуги. Почему-то показалось, что по мою душу.

– Непогода немного спутала планы, – ответил лер Эйш. – Мы думали добраться быстрее.

– Осень, – равнодушно заметила хозяйка Эйшвила. – Бон!

К ней кинулся крепкий круглый мужичонка, едва ли не заглядывая в рот.

– Размести прислугу, – приказала та. – И пусть займутся вещами.

– А… – Бон тоже покосился на меня, безошибочно выделив среди толпы слуг.

– Рабов – к рабам, – ответила хозяйка. – Идем, дети. Путь был длинным, вам надо отдохнуть.

И увлекла сыновей и невестку в дом. Вокруг тут же поднялась суета. Слуги разгружали телеги, заносили в замок сундуки и тюки. Бон размахивал руками, выкрикивал распоряжения. Затем его взгляд снова остановился на мне.

– Ты, за мной, – скомандовал грозно. – И ты тоже.

Это уже относилось к Аните, которая вертелась рядом. Мы миновали сам замок, ряд хозяйственных построек, пока не остановились у левого крыла. Видимо, здесь находился черный ход для прислуги. Бон толкнул скрипучую дверь. Запахло едой, и показалось, будто желудок прилип к ребрам. В то, что хоть здесь накормят, я не верил. Как бы и вовсе не придушили.

А Бон свернул в большую общую комнату.

– Лайза! – позвал громко. – Шиан!

– Чего орать-то? – появилась в дверях дородная женщина в белом переднике. Короткие черные кудрявые волосы делали ее лицо еще полнее, но рабам ведь не положены длинные. А о том, что передо мной – рабыня, говорило клеймо на шее.

– Шиан где? – спросил Бон.

– Был здесь. Эй, Шиан!

Мимо женщины с трудом протиснулся угрюмый мужчина с седыми усами и тяжелым, пронзительным взглядом.

– Принимай пополнение, – продолжил Бон, подталкивая Аниту вперед. – Девчонка, немая. Решили из столичного дома сюда перевести. И… этот.

– Тот самый? – Брови Лайзы грозно сошлись на переносице.

– Тот самый, – подтвердил Бон ее догадку. – Разместите где-нибудь и займите делом. А мне пора, там без меня не справятся.

И пошел прочь, оставив меня под двумя совсем не доброжелательными взглядами. Стало не по себе. Но разве будет хуже? Уже не будет.

– Значит, ты и есть изельгардский шакал, – выплюнула Лайза.

Я молчал. К чему ссориться и спорить?

– И чем думал лер Эйш? – продолжила она. – Надо было пристрелить на месте.

– Много ты понимаешь, господ обсуждать, – шикнул на нее Шиан. – Куда определять будем?

– Девонька, ты проходи пока на кухню, – ласково обратилась Лайза к Аните и указала на дверь. – Там тебя не обидят. А вот с тобой что делать?

И снова уставилась так, будто я как минимум уничтожил весь ее род.

– Ты как хочешь, Шиан, а я его рядом терпеть не собираюсь. Решай сам.

И пошла прочь, а Шиан покрутил длинный ус и тяжело вздохнул.

– Значит, слушай сюда. – Он подошел ближе. – Как понимаешь, тебе тут не рады. Но и против хозяйского слова не пойдем, так что живи.

Спасибо за разрешение. Но я снова промолчал.

– Меня зовут Шиан. Я – главный над рабами, – продолжил мужчина. – Что я скажу, то и делаешь. Усек?

Я кивнул. Усек, что уж там.

– Дальше. Места тут для тебя нет, нас и так многовато. Идем, подумаем, где тебя разместить на ночлег.

Мы вернулись на улицу. Снова начал срываться снег. Хорошо, что я никогда не жаловался на здоровье, иначе с такой погодой и отсутствием тепла уже слег бы. Но нет, пока хоть в этом жизнь миловала. А мы шли вдоль длинных сараев куда-то вглубь двора, пока Шиан не остановился.

– Дровяной сарай, – кивнул на постройку. – Пока поживешь тут. Вода вон, в бочках. Из крайней можешь брать, в другие не лезь рылом. Сейчас время позднее, а завтра с утра найду тебе занятие. Тут бездельников не любят.

Я был согласен на любое занятие прямо сейчас. Привычное к постоянной нагрузке тело уже ломило от безделья. Надо приходить в форму. Не будут же надо мной стоять двадцать четыре часа в сутки.

– Со двора уходить нельзя, – напутствовал Шиан. – Заметят где на хозяйской части – познакомят с кнутом. Вообще без моего разрешения никуда не лезь. А теперь поди с глаз долой, проклятый.

Я тоже не горел желанием продолжать общение. Вошел в сарай – хорошо хоть сухой, чтобы дрова не отсырели, но прохладный. Под ногами были стружка и труха. Где бы разместиться на ночлег? Один из дровяных отсеков пустовал, лишь на полу валялись остатки досок. Ничего, зато тут теплее, чем снаружи. Пусть и нельзя сказать, что тепло. Ветер все равно задувал во все щели, и свет попадал только через два крохотных оконца. Я лег, закутавшись в выделенное подобие плаща. Глядишь, не околею.

Прошло около часа, когда в двери тихо поскреблись. Я поднялся и открыл. Снаружи стемнело, но двор озаряли огни, потому что жизнь продолжала бурлить. Слышались голоса. А передо мной стояла Анита с миской в руках. От похлебки исходил такой запах, что я едва не захлебнулся слюной.

– Спасибо, – сказал ей.

Девушка закивала и передала мне миску. Я сел на порог, она примостилась рядом, ожидая, пока наемся. Вскоре посудина опустела, а жизнь перестала казаться такой уж паршивой.

– Тебя хорошо приняли? – спросил у Аниты.

Она кивнула. Прижала руку к сердцу.

– Ты… добрая девушка, Анита. Но мне не хотелось бы, чтобы на тебя из-за меня смотрели косо.

Она махнула рукой, мол, глупости. Указала на сарай, пожала плечами.

– Все в порядке, – сказал я. – Не под открытым небом, и ладно.

Девушка покачала головой. Но чем она могла мне помочь? Ничем. Боюсь, не будь Аниты, не видать бы мне ужина. Она забрала миску, махнула: «До встречи», и умчалась обратно к жилым комнатам. Я же вернулся в сарай, лег на импровизированную постель и сразу уснул.

Проснулся от того, что кто-то тряс за плечо. Тело среагировало раньше головы. Я уронил вошедшего лицом в пол, навалился сверху – и лишь затем вспомнил, где нахожусь. Выпустил добычу и пробормотал:

– Извините.

– Ты совсем рассудка лишился, пес? – рявкнул Шиан, подскакивая на ноги. – Жить надоело?

Видимо, ему, а не мне. Но я промолчал.

– Солнце встает, подъем. – Шиан отряхнул одежду. – У тебя десять минут.

И вышел. Десять минут? Как много. Я даже улыбнулся. Рысцой добрался до ближайших кустов, затем умылся водой из бочки и попил немного. Вода была солоноватой на привкус. Видимо, из-за близости моря. И когда снова появился Шиан, я был готов.

– За мной, – скомандовал тот и повел меж сараев. – Будешь колоть дрова. Чем больше, тем лучше. Затем переносишь в свой сарай. И складывай компактнее, чтобы был порядок.

Меня уже ждал топор и колода, на которой и предполагалось колоть дрова. Шиан замер в отдалении – видимо, ждал, когда начну работать, а я радовался возможности размять мышцы. Дрова? Пусть будут дрова. Все равно, лишь бы оставили в покое. Бревен было много, работы до ночи точно. Навес защищал от непогоды, чтобы древесина не отсырела. А я радовался, что снег не сыплет на голову. Топор, правда, был туповат. Ну да ничего, справлюсь.

Закипела работа. Быстро стало жарко. Еще один плюс в моем положении, когда и согреться-то негде. Шиан какое-то время наблюдал, а когда я в следующий раз остановился, чтобы убрать со лба раздражающие пряди волос, его уже не было. И правда, куда мне отсюда деваться? Хозяев от меня защищает печать. Остальных… Зачем мне ссориться с остальными, если сами не полезут? Я вообще не собирался с ними заговаривать.

Мимо то и дело кто-то проходил. Мне начинало казаться, лишь для того, чтобы посмотреть на меня вблизи. Иногда слышались смешки, но самоубийц было мало. В основном люди подходили, замирали ненадолго и шли прочь. Судя по солнцу, перевалило за полдень. Я присел тут же, у колоды. Надо отдохнуть. Вытер пот со лба. Холод сразу напомнил о себе, пробираясь под рубаху. Ничего, переживу. Закрыл глаза – хоть на пару минут. Быстро же отвык от хорошей нагрузки. Понадобился какой-то месяц. Но это дело поправимое. И, думаю, помощников найдется достаточно.

Вдруг какая-то тень загородила тусклый свет. Я открыл глаза – и вздрогнул. Не ожидал увидеть мать Эйшей так близко. Поднялся на ноги, не зная, какой реакции от меня ждут.

– Значит, вот ты какой, полковник Эрвинг Аттеус, – холодно сказала лери Эйш-старшая. – Изельгардский палач.

Я молчал. А о чем тут говорить? Да, это я. И что с того?

– Не понимаю, о чем думал Леонард, притащив сюда убийцу моей дочери, – продолжала женщина, глядя на меня так, будто желала раздавить на месте. И я ее понимал. У меня к их семейству было такое же отношение. – Хотя, может, это и к лучшему. Думаешь, я позволю тебе жить? Как бы не так, Аттеус.

Где-то я это уже слышал. И если до сих пор не явились оба ее сына, то лишь потому, видимо, что устали с дороги. Все равно ведь вспомнят и придут. Рано или поздно. Оправдываться тоже не стал. Это ничего не изменит. Илмара умерла. Ее мать нашла виновного. И это я. Все закономерно, все предсказуемо.

– Будь проклят, – прошептала лери Эйш и пошла прочь. А я сел на колоду. Проклят? Я уже проклят с той самой минуты, когда проиграл главный бой этой войны. От моего проклятия не излечат ни стены замка Эйшвил, ни отвращение окружающих. Плевать. Выход есть всегда. Его не может не быть, и я сделаю все, чтобы его найти.

Глава 2

Амелинда

Как же сладко возвращаться домой! Я готова была целовать стены Эйшвила, камни на мостовой, потому что здесь была – дома. Подальше от королевского двора с его интригами, подальше от поля боя, которое забрало стольких родных и просто знакомых. Здесь я в безопасности, и все обязательно встанет на место. Так мне казалось. Лео отдохнет и снова станет собой – моим мужем, которого безмерно уважала. Да, его боль никогда не пройдет полностью, но со временем утихнет, станет далеким воспоминанием.

Иногда хочется жить иллюзиями. Вот я и жила ими. Наконец-то приняла ванну, отмылась от дорожной пыли и покинула комнату лишь к ужину. Ужинали в Эйшвиле всегда вместе. Вот и сейчас в столовой уже ждали Айк, Лео и моя свекровь, Белла Эйш.

– Добрый вечер, – сказала я.

– Вы долго, милочка, – заметила лери Эйш. Да, мы ладили с трудом, но я считала, что хорошие отношения невестки и свекрови – это что-то из области сказок. Вот и сейчас не приняла колкий тон Беллы на свой счет, лишь ответила:

– Прошу простить.

Из всех нас лери Эйш была единственной, кто носил траур. Конечно, не потому, что Лео и Айк не любили Илли. Но шла война, а затем была королевская свадьба. Все смешалось в какой-то ком. И потом, положенный месяц глубокого траура миновал. И лишь взглянув на лери Эйш, я ощутила, что собственное синее платье кажется неуместным.

– Давайте уже ужинать, матушка, – сказал Айк. – Мы столько тряслись по дорогам, что я съел бы льва!

– Или он тебя, – усмехнулся Лео.

– Тут уж кто кого, – ответил его младший брат.

Мы сели за стол. Леонард, как глава семьи – во главе, я – напротив, а лери Эйш и Айк – по бокам. Повисло неловкое молчание, прерываемое лишь стуком приборов. Говорить не хотелось. Мне – так точно. Видимо, остальным тоже. И лишь когда с закусками было покончено, Белла произнесла:

– Я бесконечно рада вашему возвращению, дети мои. Но одного не могу понять. С какой стати Илверту, да продлят боги-покровители его дни, стукнуло в голову прислать в Эйшвил убийцу моей дочери?

– Все не так, матушка, – ответил Леонард. – Этот человек… Илверт наложил на него магическую печать нашего рода, поэтому он безопасен, и…

Беззащитен, хотелось добавить мне, но я придержала мнение при себе.

– И не сможет противостоять нашим приказам, – вмешался Айк. – Не худший вариант, заметь. Пусть заплатит за то, что совершил.

– Это вернет мне дочь? – холодно спросила Белла.

– Нет, – ответил Айк. – Но Илли не вернулась бы, даже если бы Илверт отпустил этого человека на все четыре стороны. Поэтому я нахожу его решение уместным. Пусть платит по счетам.

Белла задумчиво кивнула. Признавала резонность доводов младшего сына? Возможно. А я устала от этого противостояния. От постоянного ощущения, что это меня Лео позорит своим обращением с пленником. Не хотела вспоминать о полковнике Аттеусе. Тем более была уверена – если Лео может угомониться, то Айк – нет.

– Думаю, ты прав, сын, – ответила Белла. – Признаюсь, мне неприятно видеть этого человека. Зато радует, что он получил по заслугам. До меня доходили вести о том, что Илверт жестко расправился с Изельгардом, и я счастлива, что это соответствует истине.

Я молча доедала суп с гренками. Хотелось сбежать, но, увы, не выйдет.

– Давайте сменим тему, – попросил Леонард. – Для меня слишком много Эрвинга Аттеуса!

– Как скажешь, дорогой, – смягчилась Белла. – Понимаю, вы устали. Мы здесь горевали, но мне сложно представить, что пережили вы.

Лео завел разговор о королевской свадьбе, и стало легче дышать. Белла выпытывала незначительные подробности: интересовалась фасоном платья невесты, количеством гостей, составом вражеской делегации. Я же продолжала молчать, и вдруг показалось, что стены так любимого мною Эйшвила давят на плечи, поэтому сразу после ужина попрощалась и вернулась в спальню. Долго ворочалась с боку на бок, но, когда Лео открыл дверь, притворилась, будто сплю. Он подошел, мягко коснулся губами лба и вышел. А я открыла глаза и еще долго таращилась в темноту.

Стоит ли упоминать, что утром проспала все на свете? Эйшвил всегда просыпался рано, а я встала только к обеду с жуткой мигренью. Айк и Лео куда-то уехали, а лери Белла занималась хозяйством. Я же час прослонялась по дому, затем собралась и вышла из замка. Мой путь лежал на семейное кладбище Эйшей. Хотелось навестить Илли.

Снаружи заметно похолодало, поднялся ветер, и я подняла повыше ворот пальто. Подумала, что надо было захватить платок – укутать голову, но возвращаться не стала. Вместо этого двинулась прочь по узкой тропинке. Она петляла меж скал, уводя все дальше от замка. Слышался шум прибоя. Море подступало совсем близко, делая крепость Эйшвил неприступной для врагов. А я, наконец, добралась до ворот кладбища. В центре находилась старинная усыпальница, но там хоронили только глав рода. Место остальных было вокруг. Взглядом тут же нашла утопающую в цветах могилу. Над ней на палке развевался знак богов-покровителей – круг, перекрещенный накрест. Замерла, стараясь сдержать слезы. Илли всегда была для меня близкой подругой, самой близкой из Эйшей после Лео. Почему? Почему все вышло именно так?

Ветер усиливался, грозя перейти в буран. Пальцы рук окоченели, и я прятала их в рукава. Затем так же развернулась и пошла прочь. Вот только возвращаться в замок не хотелось. Свернула на дорожку к морю, к большому плоскому уступу, откуда любила наблюдать за стихией. Сероватые волны бились о скалы с грохотом, а я глядела, как они несутся одна за другой, и будто обретала забытый покой. Сколько так стояла, не знаю, но когда снова двинулась к замку, небо и вовсе стало серым, низким, почти касаясь крыш Эйшвила.

Решила сократить путь и пошла вдоль хозяйственных построек. Сделала шагов с двадцать – и тут же пожалела, потому что увидела Аттеуса. Он самозабвенно колол дрова и, казалось, даже не чувствовал холода. Рубашка была заткнута за пояс, волосы взмокли и прилипли ко лбу, а топор так и ходил в руках, будто тяжелые бревна были лишь перышками. Полковник не видел меня, с головой увлекшись работой. Я постояла пару мгновений – и поспешила прочь, к дому, к теплу.

– Лери Эйш! – послышался радостный оклик.

– Лайза? – обернулась я. – Дорогая моя Лайза!

Полная женщина в цветном платье прижала меня на миг к груди. И в эту минуту не имело значения, что я – жена хозяина замка, а она – рабыня. Лайзу здесь любили все. Она готовила лучше поваров в замке, и мы с Лео раньше частенько убегали, чтобы отведать ее пирожков. А еще Лайза держала в своем кулаке всех рабов Эйшвила. Да и прислугу, если честно, тоже, хоть и не имела к ней прямого отношения. Следила, чтобы везде был порядок, и заботилась о нас, как умела.

– Ой, как похудели-то, лери! – сокрушалась та. – Что былинка, а уезжали не такой.

– Война, Лайза, что поделаешь.

– Война… Будь она проклята, вот что я вам скажу, лери!

И глянула мне за спину, туда, где работал Аттеус.

– Может, на кухоньку ко мне, а, лери? – спросила она заговорщицки.

– А почему нет? – Я улыбнулась, и мы скрылись за дверью черного хода.

Кухня располагалась рядом и выходила окнами на ту самую площадку, где мы только что разговаривали. И дальше, куда я не желала смотреть.

– Что-то вы грустите, лери Эйш. – Лайза выставила на стол огромный противень с пирожками и налила в чашку молоко.

– Нет повода веселиться, – ответила я угрюмо.

– Тяжко пришлось?

– Тяжко.

– Так не ездили бы! Зачем вам туда было надо, голубушка?

– Я – целитель, – не удержала вздоха. – Мое дело – исцелять. А вы тут как?

– Да по-прежнему. – Лайза, будто мать-наседка, наблюдала, как я ем. – Старый Руф заболел, едва выходили, все вас вспоминали. Вот была бы тут голубушка наша, мигом на ноги бы поставили. Асанка заневестилась, глядишь, скоро замуж выскочит, ухажер завелся. Ох, лери Эйш, мы как про лери Илмару узнали, все глаза выплакали! Как же так-то, а?

– От судьбы не уйдешь. Она все предчувствовала, и сама выехала в ночь, будто навстречу гибели.

– И как у него рука-то поднялась? – Лайза недобро взглянула в окно.

– Говорит, не у него. Мол, не доглядел за своими солдатами. Но я не знаю, верить ли.

– Вы что, с ним еще и разговаривали? – ужаснулась Лайза. – Куда смотрел хозяин?

– Ему не до того было. Но да, разговаривала. Не знаю, Лайза. Неправильно все это. Права лери Белла, нечего ему тут делать. Хотел Илверт казнить – пусть бы казнил. А сюда зачем отправлять? Чтобы никто не знал покоя? Леонард ведь не успокоится, пока враг рядом. Об Айке я и вовсе молчу.

– И то верно, госпожа. И то верно. Вы кушайте пирожочек, взгляните, только с пылу с жару. А девочка эта, Анита, она откуда?

– Анита? – Я потянулась за пирожком. – Лео выкупил у кого-то, пожалел. Над девчонкой там издевались. Она давно в нашем столичном доме жила. Вот решили сюда забрать.

– Немая она, да?

– Не от рождения, люди постарались. Все люди, Лайза.

– Жуть-то какая! Бедное дитя. Вы бы сделали ей внушение, госпожа. Он ведь к этому, – указала на окно, – шастает. Жалеет, видать.

– Скажу, – пообещала я. – Но не думаю, что он ее обидит. Они в дороге сдружились.

– Да, хороший друг для девочки, ничего не скажешь. Еще молочка подлить? Давайте, голубушка. Совсем ведь исхудали.

– Не надо, – ответила я.

– И глаза грустные.

Все-то ты заметила, Лайза. Я только украдкой вздохнула.

– Мне пора. – Я поднялась со стула. – Леонард, наверное, уже беспокоится, если вернулся. С утра его не видела. Загляну завтра, если получится.

– Конечно, в любое время, милая. Давайте, провожу.

От кого она меня провожать собралась? От Аттеуса? Так ему печать все равно не даст причинить мне вреда. Но Лайзу было не остановить, и мы снова вышли во двор. Полковник сидел на колоде и смотрел на небо. Задумчиво, будто пытался прочесть там ответы на все свои вопросы.

– А знаешь, он ведь мне жизнь спас, – шепнула я Лайзе.

– Что? – У той даже глаза округлились. – Как это?

– Когда мы ночевали в лесу по пути в столицу, на меня напал бешеный волк, а Эрвинг его задушил. Иначе тот бы меня загрыз.

– Ужасть какая! – всплеснула руками добрая женщина. – А где же хозяин был?

– С королем встречал будущую королеву, я ехала с солдатами, а потом уже в столице его дожидалась. Странно, да? Не могу после этого видеть в Эрвинге врага, Лайза. И хочу, но не могу. Только не говори никому.

– Да я немее всех немых! – заверила та, и я знала, что так и есть. – Не печальтесь, голубушка. Это в вас усталость говорит. Отдохнете, и все образуется.

– Ты права. Спасибо.

И я пошла к дому, а Лайза замерла и смотрела мне вслед, пока не скрылась за дверью. Леонарда не было. И где они пропали? Но и мужа я понимала. Самой хотелось бы развеяться, отвлечься, только как? Видеть посторонних не желала, поэтому всех служанок отослала прочь, а сама заперлась в библиотеке, взяла первую попавшуюся книгу и замерла, так и не дочитав страницу. Может, Лайза права? И просто надо отдохнуть? Но я и отдыхала – там, в столице, пока ждала Лео. Не помогло. Становилось только хуже. И самое скверное, я не понимала почему. Откуда взялась та трещина, которая росла во мне. Почему нельзя просто быть счастливой, как раньше.

Захлопнула книгу, отложила на стол. Горько… И ничего нельзя сделать, только ждать.