Текст книги "Мой пленник, моя жизнь"

Автор книги: Ольга Валентеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Глава 7

Эрвинг

Зачем я поцеловал Амелинду? Этот вопрос задавал себе не раз и не два. Ответ выходил не особо откровенным, но иного не получалось. Сначала хотел, чтобы это была шутка. Казалось забавным – украсть поцелуй женщины моего врага. Но, похоже, я сглупил, потому что тело отозвалось на невинную ласку, и пришлось возблагодарить портных, которые решили, что одежды рабов должны быть такими… свободными. Иначе Эмми поняла бы куда больше, чем я желал ей показать.

А она не торопилась уходить, будто специально. Я же чувствовал себя глупым мальчишкой, у которого желания тела не подчиняются разуму. А тело жаждало продолжить начатое. Наконец, Эмми ушла. Холодная вода из бочки привычно отрезвила. Наверное, дело в длительном воздержании. Все-таки сколько прошло месяцев с начала похода? Почти четыре. Ко мне вернулись физические силы. Иногда даже казалось, что Эмми переборщила, когда лечила меня, поэтому чувствовал я себя отлично. Да и теплая постель с регулярной пищей делали свое дело. Может, поэтому? И вспомнился другой день и другая девушка – Анита. Ее ведь я не захотел.

Конечно, тут может быть логичное объяснение. Аниту я воспринимал как сестру, не как женщину. Она была почти ребенком, девчонкой. А Эмми – это Эмми. И да, я находил ее привлекательной. Более чем привлекательной. Так что ничего странного. И зачем мне понадобилось ее целовать?

Но поцелуй вспоминался сладко. Она едва заметно дрожала, прижимаясь ко мне. Осторожно, будто ожидая подвоха. И тем не менее разрешила. Позволила поцеловать. И теперь хотелось большего. Того, чего получить нельзя.

Я усмехнулся. Расслабился ты, полковник Аттеус. Уже и на барышень заглядываешься. Надо думать о другом, пока лер Айк или его старший братец не вспомнили, что такая забава, как ты, пропадает без дела.

Но я по-прежнему не имел представления, что делать с магической печатью, где искать ответы. И, может, немного сблизиться с Эмми – это не худший вариант? Я не собирался ее обижать, но мне нужно было задать вопросы и получить на них ответы. Тем более начало положено. И мне оно понравилось.

Вот только Амелинда перестала появляться на нашей территории. Сторонится меня? Боится? Оставалось ждать, и в ожидании я поделил свой день на несколько частей. Утром – умывание. Холодная вода – неплохое средство для закаливания, а за время болезни надоело ощущать себя трухлявым пнем. Затем – небольшая разминка за сараями, пока никто не видит. Завтрак, поручения от Шиана. Обед. После обеда, если успевал справиться раньше, чаще всего помогал Лайзе. Приносил продукты, таскал воду. Либо же работал до самого позднего ужина. После ужина все расходились по своим комнатушкам. Я выжидал какое-то время и возвращался во двор. Скрывался в темноте, чтобы избавиться от нежелательных свидетелей, и тренировался час или два. Войти в прежний ритм тренировок оказалось просто. Тело помнило все, хоть и с трудом, но возвращалось в форму. Ничего, если никто не пожелает снова испытывать меня на прочность, скоро окончательно восстановлюсь. И тогда увидим, кто кого, леры.

Так и проходили дни, пока в замке не поднялась суета. И слуги, и рабы стонали от свалившихся поручений. Замок скребли, чистили, выметали хлам, наряжали.

– А что происходит? – спросил я у Лайзы, едва выбрав свободную минутку.

– Так праздник же! – заявила она. – Завтра первый день зимы. В этот день боги-покровители смотрят вниз из-за туч. Кого-то награждают. Кого-то карают. И мы накрываем столы, чтобы умилостивить их. У вас нет такого обычая?

– Нет, – ответил я. – В Изельгарде празднуют приход весны, как смену года.

– А у нас принято устраивать торжества в первый день каждого сезона, в честь каждого из богов. Уруна, Тии, Лаада и Мира.

– И кто же из богов завтра будет героем дня?

– Мы задабриваем всех. – Лайза погрозила мне поварешкой. – Но зимой правит Урун – бог чистоты помыслов и зимнего ветра.

– Я у него точно не в фаворе, – рассмеялся в ответ.

– Не обижай наших богов, мальчик. – Но кухарка тоже улыбалась. – Родись ты в Литонии, твоим покровителем был бы как раз Урун. Он помогает воинам. А как положено в вашей стране?

– В Изельгарде поклоняются стихиям, – ответил я. – Вода, огонь, земля, воздух. У каждой из них – свои боги-посланники.

– И твой покровитель, видимо, огонь, – сделала вывод Лайза.

– Да. Был когда-то. Стихии не любят проигравших.

Кухарка вздохнула, отложила поварешку, подошла и по-матерински обняла.

– Не грусти, мальчик, – сказала она. – Кто знает, куда еще заведет твоя дороженька. А сегодня ночью будем праздновать, накрывать столы. Три дня потом никто не работает, отдохнешь. А еще завтра в замке будет маскарад. Потом леры уедут в столицу.

– Маскарад? – удивился я.

– Да, лери Белла против, но лер Айк ее уговорил. Он молод, ему хочется веселья, а не грусти.

– И кто же поедет в столицу? – Я ухватился за ускользающую мысль.

– Лер Леонард и лер Айк, – ответила Лайза. – Королева ждет дитя, король устраивает праздник.

Значит, Бранда беременна. Рад за нее. Оставалось надеяться, что их брак с Илвертом был хоть немного счастливым.

– И надолго они уедут?

– Как знать? – Лайза пожала плечами. – То ведают лишь боги-покровители, а они не любят сроков.

Нет, о побеге думать еще рано – у меня нет средства снять печать. Но можно искать, и никто не будет следить за каждым моим шагом. Напроситься с Лайзой в город, поспрашивать. Правда, кто и что мне скажет без денег? Но вдруг повезет? И Эмми. Раз она не едет, я смогу говорить с ней без свидетелей. Она должна что-то знать. Пока все складывалось неплохо.

До самого вечера кипели приготовления, а затем мы вынесли во двор столы. Женщины накрыли их скатертями, неподалеку разложили большой костер. Я хотел было уйти к себе, чтобы не смущать людей. Мы по-прежнему сторонились друг друга, но хотя бы все не замолкали в моем присутствии. Только разве от Лайзы скроешься? Она тут же отыскала меня.

– Эй, куда это ты собрался, мальчик? – спросила, подбоченившись.

– Спать, – ответил я.

– Кто же спит в первую зимнюю ночь? Год потом счастья не видать.

– Лайза, другим будет неприятно… – попытался ей объяснить.

– Плевала я на других, мальчик, и тебе советую. За мной, немедленно.

Пришлось послушаться, не хотелось обижать добрую женщину. Она усадила меня между Анитой и собой, и никто не сказал слова против. Нита радостно заулыбалась. Она по-прежнему относилась ко мне с теплотой. А я заметил на ней рябиновые бусы и сказал:

– Ты принарядилась. Тебе к лицу.

Девушка довольно рассмеялась, а затем протянула мне какой-то сверток.

– Что это? – спросил ее.

– Подарок, – вместо Ниты ответила Лайза. – Не отказывайся, она сама рукодельничала.

В свертке находилась широкая черная лента, на которой мелкими бусинами были вышиты какие-то символы.

– Для волос, – пояснила Лайза. – Отросли ведь, в глаза лезут.

Это правда, действительно мешали. Но снова стричься я не собирался, и никому не позволю повторить то, что случилось на казни.

– А это – охранные символы Уруна. – Лайза показала на бусины. – Призывают удачу, защищают голову и даруют светлые помыслы.

Я коснулся бусин – и почувствовал легкое покалывание. Магия! У Ниты есть магия? Этот вопрос и озвучил Лайзе.

– Очень слабая, – ответила та. – На многое девочка не способна, но вот наполнить вышивку силой смогла. Для тебя ведь старалась.

– Спасибо, Нита. – Я обнял ее и повязал подарок на лоб. Отлично! Очень удобно.

– Идет! – рассмеялась Лайза, а Нита счастливо улыбнулась и пожала мою руку.

– Жаль, мне тебе нечего подарить, – ответил я, но она отчаянно качнула головой и прижала руку к сердцу.

– Она считает, ты уже сделал ей подарок, когда защитил, – пояснила Лайза. – Нита каждый день молит за тебя Лаада.

Девушка покраснела и отвернулась. Видимо, Лайза раскрыла ее секрет.

– А за что отвечает Лаад? – поинтересовался я.

– За семью, – ответила кухарка. – За близких людей, чтобы с ними не случилась беда.

– Спасибо, – сказал Ните еще раз.

А костер разгорался все выше. Казалось, что пламя лижет небо. И мне было хорошо и спокойно. Боялся поначалу, что буду кого-то стеснять, но со мной заговаривали, поздравляли, подливали слабое, разбавленное вино. И я смеялся, хотя думал, что уже разучился это делать.

– Ты такой красивый, когда улыбаешься, мальчик, – заметила Лайза. – Эх, где мои тридцать! Я бы тогда на тебя положила глаз.

– Ты бы тогда на меня и не взглянула, коварная, – отвечал я. – Знаю я вас, женщин.

Лайза только качала головой. А когда кушанья на столах закончились, девушки убрали посуду, мы унесли столы и расселись вокруг костра. Лайза и Шиан первыми затянули какую-то песню. Я понимал не все слова. Видимо, она была не на современном литонском, либо на каком-то его наречии. Но песня была красивая, очень мелодичная. В мелодию вплетались новые и новые голоса. И это было так необычно, что я сам не заметил, как начал покачиваться в такт. Искры огня улетали в ночное небо. Высоко, очень высоко.

– Урун услышал нас! – с завороженной улыбкой сказала Лайза. – Никогда еще костры Эйшвила не горели так ярко. Пора танцевать!

Шиан притащил старый бубен. Один из его племянников, по прозвищу Лис, принес подобие гитары, только струн было меньше. Еще двое парней достали дудки, и заиграла музыка. Первые пары тут же пустились в пляс, а Нита протянула мне руку.

– Я не знаю ваших танцев, – ответил, стараясь перекричать музыку.

Но она все равно тянула в круг, и надо поблагодарить ее за подарок. Поэтому пришлось учиться. Движения были простыми, и вскоре мы уже танцевали в одном кругу, позабыв, кто и кому приходился другом, кто – врагом. Ноги гудели от быстрого ритма. Быстрее, быстрее!

– Ой, вспомню молодость! – ухнула Лайза и тоже вступила в круг, подняла повыше многочисленные юбки и принялась выбивать ритм. Мы захлопали в ладоши, так лихо у нее получалось. Удивительно! Я был здесь своим. Сейчас, в эту минуту. И казалось, что моя жизнь в Изельгарде – это сон. Там больше никто не ждет, а здесь есть близкие люди. И если бы не рабская печать, я полюбил бы Литонию, принял бы сердцем.

– Лери идет! – крикнул какой-то мальчишка.

К нам действительно приближалась Амелинда в сопровождении служанки. Она несла в руках корзиночку. А ведь я не видел ее с того дня, как поцеловал. Эмми тут же отыскала меня взглядом – и отвернулась. Смущается? Злится?

– С праздником, да благословят нас боги-покровители, – звучно произнесла она.

В корзине было вино – настоящее, не разбавленное, и мясо. А еще на поясе лери нашелся кошель с монетами, и она каждому из нас раздала по серебрушке. Я не собирался принимать подарок. К чему? Но Амелинда взяла меня за руку, разжала ладонь и вложила туда монетку.

– Для успешного года, – сказала она с улыбкой.

Да уж, успешнее некуда. Но я поблагодарил и опустил серебрушку в карман.

– Потанцуйте с нами, лери, – позвала Лайза.

– Что вы, – смутилась Эмми.

– Потанцуйте, – присоединился Шиан. – Такая ночь бывает раз в году. Взгляните, как высоко горит костер. Надо задобрить богов весельем.

– Хорошо, – кивнула Эмми и махнула рукой служанке, позволяя тоже присоединиться к нам. Девчонка только обрадовалась, и мы снова встали в круг. Загремела музыка, застучали ботинки. Амелинда лихо кружилась, только юбка взметалась, чуть обнажая красивые ножки. А когда фигура танца предполагала разделение по парам, она как-то случайно оказалась со мной. Зарделась, когда взял ее за руки, но не отстранилась. И мы завертелись, ловя ритм. На миг подхватил Эмми за талию и поднял над землей, но в ту же секунду перехватило дыхание. От нее пахло весной и травами. Так сладко.

А мы снова разошлись в общий круг. Жаль, мне хотелось продлить мгновение нашей близости. Но музыка вскоре стихла, а Эмми засобиралась в замок.

– Мне пора, – сказала весело. – Спасибо за развлечение.

– Амелинда! – послышался откуда-то голос Леонарда. Костер был таким ярким, что его самого я не видел.

– Иду, – откликнулась она и поспешила к мужу, а мы продолжили веселиться до самого рассвета. И мне было жаль, что Эмми не осталась с нами.

Глава 8

Эрвинг

Если вдруг почувствовал себя счастливым, значит, неприятности где-то близко. В моей жизни было именно так, и сегодняшний день служил лучшим тому доказательством. Ночью я был счастлив и на миг забыл обо всем: о казни, о пытках, о рабстве. О своем поражении. Почувствовал себя снова живым. Но утро любит расставлять все по местам. Вот и сейчас – расставило. Потому что чуть раньше полудня во внутреннем дворе появился слуга. Этот хлыщ смотрел на меня свысока, хотя отличало нас лишь наличие клейма.

– Тебя желает видеть лер Айк Эйш, раб, – сказал он. – Иди за мной.

– Если я нужен леру Эйшу, пусть явится сам, – ответил я.

Хлыщ разразился руганью, но когда попытался отвести меня к хозяину силой, я извернулся и ударил его в солнечное сплетение, а затем – по спине, роняя в выпавший снежок. Получай!

– Я все расскажу хозяину! – взвыл тот.

– Рассказывай. – Я пожал плечами. – Пусть утрет тебе сопли.

Слуга бросился в замок, едва не роняя башмаки, а я присел на порожек сарая, ожидая. Потому что знал: Эйш явится. И мне его визит не понравится. Не прошло и четверти часа, когда напыщенный индюк Айк появился на дорожке. Весь из себя, в светло-сером камзоле, вышитом серебром, и длинном плаще. Боится замерзнуть за время нашего разговора. Он подошел ближе и со всей силы ударил меня по лицу. Попытался ударить, потому что я пригнулся, и ладонь просвистела в воздухе.

– Что, прикажете мне смирно ожидать удара, лер Эйш? – процедил я сквозь зубы, наблюдая, как багровеет лицо Айка.

– Я приказываю тебе заткнуться, – рявкнул тот.

Я не стал сопротивляться. Зачем? Помолчу, раз того желает эта дрянь.

– Иди за мной, – потребовал тот и пошел прочь.

Еще лучше! Почему мы не можем поговорить здесь? Точнее, говорить будет он, я – слушать. Но Айк уверенно шел к замку, а я ощутил, как зашевелилась змейка-печать под кожей.

«Да иду я, иду», – сказал ей мысленно и ускорил шаг, чтобы догнать Эйша. Мы вошли в двери, поднялись по широкой лестнице. Я украдкой осматривался, разглядывая тяжелую, монументальную красоту Эйшвила. Здесь было много дерева – деревянные рамы, деревянные перила на лестнице. Но они были настолько искусно вырезаны, что хотелось остановиться и изучить каждый завиток. Жаль, времени не было. А Эйш уже толкнул дверь в гостиную. И я закусил губу – нас здесь ждали. Еще двое парней возраста Айка, такие же напыщенные индюки. Один светловолосый, другой – брюнет с тонкой линией усиков над губой.

– Это и есть знаменитый палач Изельгарда? – Брюнет поднялся с кресла и подошел ближе. – Что-то не похож.

– А каким он должен быть, по-твоему? – огрызнулся Айк.

– Более… сильным, что ли.

– Давай я ему разрешу, и он скрутит тебя в бараний рог?

Я бы с удовольствием. Но сама компания мне не нравилась, не внушала доверия. Что-то тут не то. Зачем Айк привел меня сюда? Похвастаться перед друзьями? Показать свою власть?

– И что, он послушается любого твоего приказа? – уточнил блондин.

– Само собой. – Айк самодовольно улыбнулся.

– Докажи.

Зная все прелести фантазии Айка Эйша, я тут же внутренне собрался. Сопротивляться? Смотря чему.

– Опустись на колени, раб, – приказал Айк.

Недооценил. Очень предсказуемо. Я взглянул на него свысока и послушался, вот только стоял, расправив плечи. И Айк поежился, будто это он передо мной на коленях. Его дружки разразились хохотом.

– Похоже, не все так гладко, а, Айк? – спросил блондин сквозь смех. – Вы так и не вбили в него послушание.

– Займусь этим, – пообещал Эйш. – Лео с какой-то стати приказал оставить гаденыша в покое и убрать с глаз долой.

С чего бы это? Угомонился? Или Амелинда повлияла? Мне стало любопытно.

– Ладно, мы не за этим собрались, – отмахнулся Айк. – Слушай сюда, раб. Сегодня вечером в замке состоится бал-маскарад. И я хочу, чтобы ты присутствовал на нем в качестве гвоздя программы.

Я вопросительно изогнул бровь. Говорить мне никто не разрешал.

– Ты явишься туда под маской и иллюзией, – продолжил Айк, а до меня начало доходить, чего он добивается. – Вспомнишь, как это – находиться среди людей, а не среди мусора. А когда все снимут маски, будет весело!

Весело? Кому? Ему? Потому что для меня это будет очередное унижение. Айк небось к вечеру придумает что-то более изощренное, чем коленопреклонение. Или его брату? Тот ведь, кажется, не подозревает о выходке младшенького?

– Ты меня услышал? – склонился надо мной Айк. – Весь вечер ты будешь паинькой и никому не назовешь своего настоящего имени. Ничем не намекнешь на то, кто ты. И не уйдешь с маскарада без разрешения. Это приказ.

Печать опалила кожу, я склонил голову.

– Представляю себе лица соседок, когда они поймут, с кем танцевали на балу, – снова рассмеялся брюнет. – Хорошая идея, Айк. Но ты уверен, что к вечеру можно будет сделать его хотя бы похожим на человека?

– Уверен, – буркнул тот. – Поднимайся, раб, и делай, что велено.

Он кликнул прислугу. Появились три девушки, которые поглядывали на Айка с плохо скрываемым страхом. Всех запугал. А мне вспоминалась Илмара. Неужели они действительно брат и сестра? Как такое может быть? Уж она-то точно не была чудовищем. И почему в мой лагерь не попал Айк Эйш? Это было бы куда честнее и справедливее.

– Отмойте его, – распорядился Айк. – И обработайте от паразитов, а то еще наградит гостей вшами.

Снова грянул смех, а я почувствовал, как в крови расползается ярость. Однажды я убью его. Сотру самодовольную ухмылку со смазливого лица. Однажды, надо только дождаться случая.

– Идите за нами, – попросила одна из девушек.

– Слишком много чести – выкать рабу, – вмешался Айк. – Ступай за ними, Аттеус. И делай, что прикажут дамы. Вон!

Мне оставалось смириться. Только раз за разом обещал себе, что доберусь до Айка Эйша. И сегодня вечером не позволю ему насладиться победой. Пусть лучше снова проваляюсь несколько дней под присмотром Лайзы. А убить меня так просто, у всех на глазах он не решится.

Девушки отвели меня в купальню для слуг. Потому что для господ она была достаточно скромной.

– Раздевайся, – попросила одна из них и отвернулась.

– Я сам способен вымыться, – напомнил им.

– У нас приказ, прошу, не спорь.

Девушка глядела так жалобно, словно и ее удерживала магическая печать. И я решил, что не стану доставлять им проблем. Позволил скоблить собственное тело, наслаждаясь теплой водой. Вдыхал аромат шампуня и мыла. Это было приятно, если забыть, зачем все задумано. Чтобы снова выставить меня ничтожеством. Эти леры и лери станут смеяться, пока я буду мечтать провалиться под землю. А потом… потом может последовать все что угодно.

Одна из девушек сражалась с моими волосами. Спутались – не раздерешь. В какой-то мере хорошо, что стали короче, иначе на голове был бы сплошной колтун. Лучше ни о чем не думать. Принять, как данность, смириться. И, главное, вечером ничем не показать, что выходка Айка меня задевает.

Наконец, с мытьем было покончено. Меня отвели в другую комнату, вручили чистое белье. Служанка принесла ножницы.

– Давай подровняю, – смущаясь, предложила она, указывая на волосы. Я только усмехнулся. Да, палач – не цирюльник, ровнять не стал.

– Хорошо, – ответил ей. – Только длину не убирай.

– Как скажешь.

От прикосновения холодных лезвий к шее воспоминания снова взметнулись ворохом, и перед глазами возникла площадь в забытом богами городке, в котором часть меня навсегда умерла.

– Все в порядке? – спросила девушка, видно, заметив что-то такое в моем лице.

– Да.

Не говорить же, что память не стереть. Хорошо хоть удалось заглушить. И те самые страшные, первые дни рабства постепенно меркли. Воспринимались кошмарным сном, который почему-то продолжился в реальности.

– Вот так-то лучше.

Ножницы исчезли, и я встряхнулся. Нельзя! Нельзя позволить себе раскиснуть. Потом, когда все это закончится и получится вернуться домой, упьюсь вусмерть. На неделю выпаду из жизни, вытравлю все. А сейчас надо терпеть и беречь силы. Они мне еще понадобятся.

– Твой костюм, – одна из служанок указала на несколько вешалок, и я оценил юмор Айка Эйша. Он выбрал темные тона, и сам фасон слишком походил на военную форму Изельгарда. Черный с золотом. Я обернулся, на миг уловив в зеркале свое отражение. Надо же, только его заметил. А из зеркала снова смотрел незнакомый человек с приглушенным огнем в глазах. И этот человек был старше меня прежнего. Он много видел на своем веку и многое понял. Но пригодится ли это знание?

Позволил девушкам помочь мне одеться. Слишком много пуговиц, ненужных украшений, кружева. Показалось, что буду похож на попугая. Даже снова замер перед зеркалом, хоть и неприятно видеть себя таким. Вот только отражение не вызвало отторжения. Я все еще был собой. А откуда-то уже доносились звуки музыки. Сколько же прошло времени? Неужели несколько часов?

Послышались шаги. Их я сразу же узнал. Айк пришел проверить, как исполнено его поручение. Замер в дверях, уставился на меня – и переменился в лице. А я едва сдержал улыбку. Неужели он думал, что меня так просто сломить?

– Все готово, лер Эйш, – поклонились девушки.

– Вижу, – зло выплюнул он и протянул мне маску. – На ней иллюзия. Не снимать.

Маска тоже черная с золотом. Надел, ощутив легкое касание магии. Теперь из отражения на меня глядел светловолосый голубоглазый мужчина. Все остальное скрывала маска.

– Слушай меня, Аттеус, – рявкнул Айк. – Уйти с праздника ты не можешь. Отстояться в сторонке – тоже. Будь мил и любезен. И снова повторю: не произносить свое имя, не намекать. И маску сможешь снять, только когда я разрешу. Понял?

Я кивнул.

– Тогда за мной.

Мы миновали длинный ряд комнат. На ходу Айк тоже нацепил маску – белую с серебром. Его волосы стали длиннее, потемнели. Что происходило с лицом, я не видел. Но когда он снова заговорил, понял, что и голос изменился:

– Будь умницей, Аттеус. Может, тогда брат не сильно накажет тебя за дерзость.

Мысленно послал его в пропасть. Открылась дверь, и меня оглушила музыка. Гостей было много, больше сотни. Под маскарад отвели несколько смежных залов, и теперь кругом прогуливались гости. И я вдруг понял, как далек от всего этого. Будто полковник Эрвинг Аттеус, который всегда был желанным гостем на балах, умер, а осталась только его тень, и эта тень боится света.

– Развлекайся, – обернулся Айк. – Это приказ.

И пошел прочь, видимо, чтобы издали наблюдать и посмеиваться с друзьями. Маски… Какая глупая трата магии. Ее и так мало осталось в мире, так зачем тратить пусть даже крупицы на изготовление чего-то столь ненужного? Но мне было приказано развлекаться. Для начала прошел к столику с напитками, взял бокал вина и медленно осушил. Надо немного расслабиться, хоть чуть-чуть, иначе все снова закончится сражением с магической печатью. А затем прошелся вдоль групп гостей. Забавно. Как же людям нравится оставаться неузнанными.

– Вы слышали, у Илверта новая фаворитка? – говорила какая-то лери в алом платье с перьями. – Его величество – большой ценитель женской красоты.

– Интересно, что об этом думает королева? – поинтересовалась ее подруга в голубом.

– А разве королеве положено думать?

И обе рассмеялись. Легко говорить гадости, когда никто не узнает тебя в лицо.

– Говорят, королева не выходит из своих покоев, – продолжила лери в алом. – Ее задача – родить. Думаю, потом король сошлет ее куда-нибудь с глаз долой. Либо снова постарается, чтобы понесла и не мешала развлекаться.

Вот, значит, как? Похоже, участь Бранды отличается только тем, что у нее нет магического клейма. Ничего, и до Илверта я тоже доберусь. Когда-нибудь, чтобы припомнить позорную казнь и страдания моих людей. Потерпи, Бранда.

Подошел к другой группе людей. Здесь говорили о политике, о новых договорах, которые заключил король с Изельгардом. Значит, Осмонд действительно примирился с бывшим врагом. Что ж, сейчас король Изельгарда бессилен что-то решить военным путем. Остается мирный.

Сколько мне еще тут бродить? Словно призраку среди живых людей. Я обернулся – и увидел ее. Узнал Эмми даже под маской по легкому наклону головы, походке, осанке. Одернул себя, что делаю глупость, но направился к ней. Бледно-розовое платье с вкраплениями золота очень ей шло. И пусть внешность тоже скрывала иллюзия, я представлял саму Эмми.

– Добрый вечер, – поклонился ей. – Можно пригласить вас на танец?

Обращение «лери» использовать не стал. На ней ведь не написано, замужем она или нет. А вот что узнал, показывать не собирался.

– Да, конечно. – Она улыбнулась, но в ее улыбке не было счастья. Я протянул Амелинде руку и увлек в круг вальса. Она двигалась легко и свободно, подобно весеннему ветерку. Если бы Эмми жила в Изельгарде, уверен, воздух был бы ее стихией.

– Вам нравится праздник? – спросил я, перекрикивая музыку.

– Да, очень, – ответила она. – А вам?

– Если честно, нет.

– Почему же? – Казалось, мне удалось удивить Эмми.

– Люди и так каждый день скрывают лица под масками. Зачем надевать дополнительные?

Амелинда улыбнулась, на этот раз – искренне.

– Вы правы, – ответила она, крепче сжимая руку и позволяя обнять ее чуть сильнее, чем требовали приличия. – Бесконечно правы, лер. Могу я узнать ваше имя?

– Разве маскарад предполагает наличие имен?

Мог бы – сказал. Но не могу. И не хочу. Хочу кружить ее в вальсе, забыв обо всем. Не надо было пить.

– Хорошо, давайте сохраним тайну. – Эмми рассмеялась. – Вы знаете, если уж откровенно, я не хотела сюда приходить, но заставили.

– Я тоже. Но, раз уж нас никто не спросил, давайте насладимся торжеством, даже если оно предназначено не для нас.

– Согласна.

А музыка лилась и лилась. Айк приказал мне развлекаться? Вот я и развлекаюсь с единственной женщиной, способной привлечь мое внимание. Потому что меня тянуло к ней. Да, мне это не нравилось. Но тянуло, и сейчас мне хотелось находиться рядом. У меня есть несколько часов. Так почему бы не использовать их на счастье?