Текст книги "Порочная королева"

Автор книги: Ольга Троицкая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Стрелок смущенно потер подбородок и покосился в сторону Николая. Тот, снимая бронежилет, вздохнул:

– Эх, Лариске не успел черкнуть.

– "Жди меня, и Я вернусь"? – хмыкнул Серый.

"А я мамане две недели не писал", – мысленно поддержал диалог друзей Стрелок.

Лейтенант снова прошелся по основным пунктам плана: "подняться – отвлечь внимание", при этом он ловко опустил слова-подножки «попробовать», "попытаться", точно им предстояло (всего-навсего!) взобраться на пологий холм и отколошматить горстку х… безруких. Попов говорил спокойно. Даже слишком. И потому Стрелку казалось, что внутри у Орла дрожит тугая струна. Неосторожно дотронься до нее – она лопнет, и из глотки лейтенанта матами и бессвязными выкриками зафонтанируют напряжение и злость.

– Еще одно… – Орел замялся. – Не приказ…

Такая просьба… Договоримся сразу: если кто-то из нас сорвется, падать молча. Чтоб не подводить товарищей.

Солдаты безмолвствовали, напряженно глядя на автоматы.

– Всем понятно?

Стрелок почувствовал, как под тельняшку настырно лезет противный холодок, вырвавшийся то ли из глубины стремительно остывающих гор, то ли из слов лейтенанта.

– Да понятно нам! – как обычно за всех ответил Козлов. – Не подведем, товарищ лейтенант. Куда басмачу против десантника!

Вперед пошли ходко. Поначалу после вынужденного долгого сидения возможность размять ноги даже радовала. Однако тропа все змеилась и змеилась между камней, свивалась кольцами и опять распрямлялась. Казалось, она стремилась запутать чужаков, увести их в гибельное никуда.

Каждый пройденный метр добавлял лишний грамм к весу оружия. Хлюпал воздух в открытых по-рыбьи ртах, точно по горной дороге двигалась не группа крепких девятнадцатилетних парней, а жалкие обитатели палаты дома престарелых. Первая, самая легкая часть пути сожрала гораздо больше времени и энергии, чем запланировал Орел.

Без сил парни попадали на камни. "Успеем не успеем…" – тяжелым маятником ходило в голове каждого.

Постепенно дыхание пришло в норму, и к солдатам на мягких лапах подкралась тишина.

Она не была законченной и абсолютной: где-то в стороне шумел ручеек, внизу, в долине, изливала муку в вое собака. Но ничто не выдавало человеческого присутствия. Эта их общая вынужденная немота действовала на нервы.

В последнее время Стрелка изрядно достали дежурные остроты Сереги. Тот, кажется, считал своим долгом поднимать боевой дух товарищей через постоянное подначивание. Козлова нимало не смущало, что часто в ответ на его очередную шуточку вместо смеха раздавалось: "Отвяжись!" или "Да пошел ты…" Он только радостно вздыхал: "Эх, народ у нас, юмором не развращенный.

Шуток не понимает. Ну что хотеть?! Передач прикольных по телику кот накакал. Все вокруг смеха ходим, вокруг да около…"

Сейчас Стрелку мучительно хотелось услышать какую-нибудь глупость от Серого, пусть и пущенную в его адрес. Но Козлов молчал. И Стрелок не мог даже видеть сведенное постоянной насмешкой лицо друга.

Вдруг впереди рябью пошло непонятное вязкое движение… Точно слепой искал в темноте очки. А следом раздался слабый писк нарушившего приказ молчать Пальчикова:

– Проводник сбежал. Вот они, интернациональные братья. А я говорил!..

– Я тоже говорил, что брать тебя не надо, – тихонько рыкнул на него Серый…

***

Впервые в жизни Карина сама, без понукания матери и противного звяканья будильника, встала в несусветную рань – в семь часов. Порылась в хозяйских запасах и с разочарованием извлекла только пачку овсянки с кусочками абрикосов и вазочку с шоколадными вафлями. Негусто. Самой Карине бифштекс с кровью на завтрак не нужен, а вот у здорового мужика один вид студенистой неаппетитной массы наверняка вызовет глухое ворчание. А уж сколько комплиментов насобирает принцесса Рина! Подумать страшно!

Однако Андрей съел свою порцию без комментариев. Теперь он с хмурым видом сидел над прикольной чашкой с носом и о чем-то тяжело думал. Девушка с новым пытливым интересом всматривалась в лицо напротив. Эти твердые резкие линии уже не казались ей отталкивающе-некрасивыми. Дон Кихот мог бы с успехом играть злодеев в кино. Если бы не глаза… Они вносят дисгармонию в образ "плохого парня".

Андрей покосился на Карину, и девушка склонилась над чашкой. Конечно, этот мужчина – герой не ее мелодрамы. Яснее ясного. Откуда же тогда выплыли ночные эротические видения? Почему, открыв глаза и сказав себе: "Это всего лишь сон", – она испытала не облегчение, а полоснувшее тело снизу доверху разочарование?

Андрей никаких поводов ей для сексуальных фантазий не давал. Вот и сегодня с утра демонстрирует свое равнодушие. Встал и сразу заперся в гордом молчании, как в камере для ВИП-персон. Может, думает о спелой женщине с аппетитными параметрами: 120 – 90 – 120?

– Ты стонал ночью, – произнесла Карина, вонзая зубы в хрустящую вафельку.

– Да? – По лицу Андрея скользнула тяжелая тень. – Видел тебя во сне.

Карина густо покраснела. Не потому, что ясно поняла: мужчина попросту подсмеивается над очень глупой (по его мнению!) девчонкой. Дело в другом. В своем ночном видении она издала стон, как только широкие ладони мужчины легли ей на плечи.

– Обязательно хамить? – спросила Карина дрожащим голосом, откладывая надкусанную вафельку на блюдце.

– Разве я тебя обидел? Извини, – равнодушно пожал плечами Андрей, уставившись в окно.

То, что мужчина не удостоил ее даже взглядом, еще сильнее разозлило девушку. В конце концов этот самозваный следователь-неумеха мог бы побольше внимания уделять своей спутнице. А то ведь она может запросто развернуться и уйти. Пусть сам решает свои проблемы, раз такой крутой!

– Ты обижаешь меня постоянно, – прошипела девушка.

– Да? Как-то не замечал.

Его голос звучал скучно и серо. Таким тоном с Кариной обычно разговаривал отец, когда та отвлекала его от "серьезных дел" своими "мелкими проблемками". Самое обидное, что так было не всегда. В раннем детстве принцесса Рина с безудержностью признанного домашнего тирана надоедала Владимиру Петровичу своими вопросами, рассуждениями, просьбами, и он выслушивал все с искренним вниманием и откровенной радостью. А потом у него вдруг не стало хватать ни времени, ни сил на любимицу. Он первый отвернулся от нее!

– Постоянно! – голос Карины уже звенел от злобы. – И делаешь это специально.

– Тебе кажется.

– Нет!

– Да ты просто не выспалась. Прослушала, всю ночь мои стоны, вот и не отдохнула как следует.

Карина вздрогнула и откинула голову назад.

Глаза защипала обида. Девушка выскочила из-за стола и бросилась в душ. Дрожащими руками включила воду и под ее шум горько расплакалась. Карина рыдала от усталости, неизвестности, от своей беззащитности. От того, что предстоит новый мучительный бросок в погоню за неизвестным, а она хочет домой. К отцу!

Открылась дверь. Нужно было запереться, чтобы придурок не топтался сейчас сзади с постной миной. Сразу же прибежал следом! Боится остаться один в опасном окружении вопросов без ответов, лгущих свидетелей и недалеких ментов.

Кого он, если Карина уйдет, будет посылать вперед, в самые опасные места?

Ну, ладно! Пусть только заговорит. Она его так отбреет, что в голове идиота сразу посветлеет. Пусть убирается вон! Из этой комнаты! Из ее жизни!

Андрей осторожно положил руки на плечи девушки и сделал робкое ласкательное движение.

– Успокойся. Правда, не хотел тебя обидеть.

Карина вырвалась, вытерла ладонью глаза.

Не хватало еще ронять слезы перед бесчувственным универсальным солдатом российского производства.

– Думал, что избавился от этих снов. А после смерти Николая все опять вернулось. Горы, взрывы… в общем, чепуха всякая.

Его голос звучал глухо и виновато. В ту же секунду Карина почувствовала себя круглой дурой. Андрей этой ночью находился за тысячи километров от нее. За десяток лет. А она лезет к усталому мужику со своими эротическими фантазиями.

Андрей снова очень осторожно, словно касался какой-то музейной редкости или легко бьющегося предмета, положил руки на плечи девушки.

– Афган?

– Да. Не могу про это говорить… Не хочу!

– Почему?

– Не знаю, – в голосе звякнули нотки холода.

И Карина, резко развернувшись, сделала то, что неосознанным желанием жило в ее теле: повисла у Андрея на шее и всем телом, крепко-крепко, до боли, прижалась к груди, ногам мужчины. Мгновенно девушка почувствовала, как ее покидают страх, угрызения совести и сомнения, а их отчаянный поиск снова обретает смысл. Отец, увидев эту картину, заревел бы, как раненый вепрь. Именно так девицы полулегкого поведения вешаются на шею мужикам. Жадно, бесстыдно, отчаянно. Благоразумные мысли топтались где-то на задворках сознания, как завистливые нищие у особняка богача.

Ослепленная радостью, она не замечала скованности партнера: вместо того, чтобы грубо сжать девушку в объятиях, Андрей продолжал бережно касаться ее спины. Карине казалось: еще минута – и финал волнительного сна станет реальностью. Однако мужчина тихо, но настойчиво сказал:

– Нам надо ехать.

С неохотой Карина наконец-то оторвалась от него. Надо ехать. Значит, постель придется отложить до ночи. Ничего не поделаешь.

Снова уселись за стол. С удовольствием Карина отпила уже остывший кофе.

– Куда мы отправимся?

– Надо бы с другом Григорием поговорить.

Ну и, конечно, проверить Бромана.

– Да. Зам – первый скрытый враг начальника. Так мой отец говорил, когда своего помощника выгонял. Сейчас он другого нашел – Адама Юрьевича. У него веснушки даже на руках. Когда к нам приходит, сразу к маме подбивает. Похоже, в доме союзника ищет. Хитрый. Рыжие все двуличные.

Андрей криво улыбнулся.

– Я пока ключ баб Ульке отдам. А на ночь можно опять сюда вернуться, – Карина бросила быстрый взгляд на дверь в спальню.

Андрей неотрывно смотрел в окно. И что он там увидел?

Девушка постучала в соседнюю дверь. На пороге комнаты показалась грузная старуха.

– Ульяна Федотовна, – заулыбалась Карина, – мы пока по делам поедем.

Старуха молча окинула парочку понимающим взглядом любительницы сериалов.

– А вечером ждите нас.

Старуха кивнула и вдруг разомкнула выцветшие губы:

– Я всю ночь не спала.

– Сердце? – из вежливости спросила Карина. – Так вам надо корвалола выпить или валерьянки.

– Я так распереживалась из-за этого мальчика, – слабым голосом протянула баб Уля. – Расплакалась…

Выходит, не только слащавые любовные историйки интересовали старуху. Она и информационные передачки посматривала.

– Украли и держат где-то! – гнусавый голос Ульяны Федотовны неожиданно набрал силу.

Молодые люди окаменели. Карина огляделась по сторонам. Ей показалось, что проходящая по коридору женщина, вся какая-то мятая (от лица до халата), уж слишком внимательно смотрит на Андрея.

– Мальчика уже нашли, – девушка специально сказала это очень тихо, надеясь, что старуха последует ее примеру и перестанет орать на весь коридор.

– А-а-а?! – баб Улька не желала уменьшать звук. – Когда?!

Карина растерянно оглянулась на Андрея и чуть громче выдавила:

– Говорили… Его нашли мертвым.

– А-а-ах! – старуха схватилась за арбузообразную грудь. – Какое… Какое горе для матери.

Она раскачивалась из стороны в сторону, будто ей нанесли жестокий удар. На мгновение девушка испугалась, что сейчас баб Улька сползет по стене на пол, и им придется вызывать бригаду "Скорой помощи", а то и похоронную команду. Бочкообразное тело продолжало колебательное движение. Ульяна Федотовна гнусавила голосом простуженного слона:

– Подумать только! И ведь деточку похитила женщина!

– Женщина! – Карина и Андрей переглянулись.

Великоцкая подалась вперед: неужели сыскари перестали, высунув языки, гоняться за ними и наконец-то изловили настоящую преступницу? Озарение пришло выбитой тропой: рыжая стерва! Карина чуть не закричала, перебивая громогласную баб Ульку: "Я так и знала!.."

– Да. – Старуха перестала страдальчески морщиться. Возможность просветить раззяв, проворонивших жареную новость, видимо, слегка «подлечила» баб Ульку. – Ее карточку вчера целый день по телевизору показывали. Ну, она не то, что женщина… Молоденькая еще, хорошенькая, вот как ты. Черненькая. Чеченка. А заставил ее ребенка украсть сожитель. Ну ентот!..

Старый, страшный. Вылитый… ну, как тот, что в цепях поет – Казанова!

Ульяна Федотовна перепутала Квазимодо с великим любовником. Если бы Карина услышала эту чушь при иных обстоятельствах, тут же залилась бы смехом. Однако сейчас сердце девушки испуганно замерло, как птица в грубой руке.

Неужели весь город сходит на почве убийства с ума?

– Они не похищали… – глухо прошептала девушка.

Сзади хлопнула дверь, и снова мимо шмыгнула мятая женщина. Теперь она, уже не таясь, бросила на обоих молодых людей стерегущий взгляд облезлой лисы.

– А-а-а? – старуха опять схватилась за сердце. – Ох! Сейчас упаду.

В голове Карины опять пронеслась мысль о "людях в белых халатах". Но ее быстро сменила другая – о господах в серых мундирах. Давя жалость, девушка призвала на помощь воспоминание. Однажды, когда она в обнимку с Олегом постучалась к старухе, та вышла с красными несчастными глазами: "Я сейчас так плакала. Так плакала…" "Что случилось?" – спросила тогда девушка с искренним сочувствием. "Бе-е-едная Кармелита. Как мне ее жалко!.." – затянула баб Улька, и у Великоцкой вытянулось лицо. Олег же громко, издевательски захохотал. С тех пор дружка Карины Ульяна Федотовна величала не иначе, как "ентот, ржущий".

Женщина, не пользующаяся утюгом, с фальшивой заботливостью обирала сухие листочки с общественной березки, стоящей на стуле в конце коридора. Время от времени голова любительницы цветов как бы непроизвольно поворачивалась в сторону говоривших.

– Ульяна Федотовна, – девушка смотрела на старуху холодно и отстраненно, – примите таблетку и лягте. А телевизор лучше не смотрите сегодня. Он на сердце плохо действует.

– Да-да, – баб Улька обернулась на ящик, из которого доносилась дробь выстрелов. – Одни убийства и разврат. Так вы что говорите? Мальчика нашли? И где же?

– Не знаю, – процедила Карина. – Я такие передачи не смотрю, чтоб не расстраиваться.

– Вот молодец! – одобрительно кивнула баб Улька. – Так во сколько мне вас вечером ждать?

– Ни во сколько. – Андрей вышел из тени. – Мы уезжаем в другой город, к моим родителям.

– А-а-а, – старуха выглядела разочарованной.

– Как только молодые люди немного отошли, к Ульяне Федотовне двинулась мятая женщина.

Карине показалось, что вслед им пополз осторожный шепот: "Кто они?.."

Девушка громко хлопнула дверцей машины.

– До чего же глупая! Нас же и похитителями выставила!

– С подачи ментов, так теперь думают многие.

– Надо позвонить им и сказать: "Придурки!"

– Если не смоемся сейчас. – Андрей направил «Жигули» к центру. – Я думаю… Ты сможешь сообщить им эту ценную информацию не по телефону, а лично. Домой не собираешься?

Мужчина задал этот вопрос для проформы. И Карина даже не посчитала нужным ответить на него.

– Тогда попытаемся заарканить дядю Гришу. Вполне возможно, это и есть тот самый старый папин друг – его именем подонки воспользовались, чтобы Ванюшку из садика выманить…

Не исключено, конечно, что Коротких и более важная фигура.

Карина, сузив глаза, дернула себя за локон.

Ей хотелось возразить: "Мальчик шел на встречу с тобой. Ведь не случайно же с такой отчаянной верой он звал на помощь именно тебя. Не дядю Гришу Коротких, которого, без сомнения, хорошо знал". Но девушка лишь плотнее сжала губы. Плохо, что Андрей предпочитает не анализировать, а размахивать пистолетом. Так можно ненароком и на курок нажать.

"Девятка" затормозила. Несколько секунд молодые люди внимательно смотрели по сторонам..

Наконец, Карина вышла и, низко наклонив голову, двинулась к телефону-автомату. Глубоко вдохнула и набрала номер Коротких.

– Слушаю, – сразу же ответил сочный мужской голос.

– Гриша? Это Лариса, – прошептала Карина.

– Хм. Не узнал. Наверное, сбудется твоя мечта и ты станешь баснословно богатой женщиной. Что хочешь?

– Нам надо встретиться. Очень прошу. – Карина попыталась передать густые интонации зеленоглазой женщины, но добилась лишь того, что Григорий спросил настороженно:

– Что там с тобою?

– Плачу. – Карина дала самое простое и лучшее объяснение своего дрожащего, западающего голоса.

– Понятно.

– Ты приедешь?

– А в чем все-таки дело?

– Мне надо посоветоваться с тобою, что ответить Смирнову на один… неприятный вопрос.

Гриша не спросил: "Смирнов? Это кто?" Видимо, с капитаном он уже познакомился лично.

Однако каких-либо особых признаков волнения Коротких не выявил. В голосе, буркнувшем:

"Раньше 11 не смогу", – явственно пробились только ноты недовольства.

– Хорошо. Но… У, меня сейчас… не очень удобно. Хотелось бы поговорить наедине. Приезжай на лодочную станцию.

– Прекрасно тебя понимаю. Ладно. Жди.

– Согласился? – быстро спросил Андрей вернувшуюся Карину.

– Ага.

– И на лодочную станцию?

– Представь себе, да.

– Это, кстати, меня не удивляет. Мужик не хочет напороться в особняке на свору ментов.

Кому в радость отвечать на их сволочные вопросы? А если ты к тому же виноват… Значит, так.

Ты ждешь в машине, а мы беседуем.

– Ну уж нет! Ты не умеешь… вести допрос.

Сразу начинаешь угрожать. Коротких пошлет тебя… Потом раздастся выстрел. Набегут менты.

В итоге окажется, что ты не того убил. А я буду сидеть в машине и чего-то ждать. Мне Григория легче разговорить.

– Хм. Но у нас уже имеется тут некоторый опыт. Причем паршивый.

На сердце Карины потеплело: заботится о ее сохранности. Однако девушка постаралась не выдать своей радости.

– Если ты об Осадчем… И с ним бы все прошло хорошо… – Карина запнулась. Не хотелось снова обвинять Андрея в нерасторопности. – Ну пойми! Выигрывают не сильные и умные, а изворотливые! А этот Гриша настоящий ужака.

– С чего ты взяла?

– Мне так показалось.

***

Карина одиноко сидела в лодке с надписью «Чайка» на боку и пристально смотрела на рыбье серебристое тело реки. Распущенные волосы, как роскошная накидка, укрывали плечи и спину девушки. Легкий ветерок играл тонкими прядями, гнал по запятнанной желтыми листьями воде рябь. Струи тихонько пели, словно уговаривали утлое суденышко порвать ржавую цепь и уплыть.

По песку зашуршали быстрые шаги. Девушка оглянулась и встала. На берегу стоял крепкий мужчина лет сорока. С ленивым интересом он рассматривал черноволосую девушку.

– Наверное, ждете своего друга? Как ни странно, но мне тоже здесь назначено свидание.

– Не угадали, – Карина улыбалась насмешливо, – я жду здесь вас.

Мгновенно интересное лицо Григория утратило приветливое выражение. Взгляд налился холодом.

– Я – Корина Великоцкая.

– Понятно. Решили и меня тряхнуть, маленькая разбойница? А не боитесь, что я сейчас ментам звякну?

– Нет. А вы не боитесь, что мы вас тут пристрелим, а труп утопим подальше от берега?

Коротких довольно расхохотался, точно Карина удачно пошутила.

– Осадчему, я слышал, вы, искательница приключений, грозились яйца отстрелить. Но мне-то за что такая кара? Я вроде на ваши прелести не покушаюсь.

Карина покраснела от злости. Дурное предчувствие гаденько улыбнулось: неотстреленные осадчевские яйца будут преследовать тебя очень долго в виде поддевок и пошленьких анекдотиков.

– Где ты напакостил, это мы сейчас разберемся…

Коротких обернулся. Глядя на приближающегося Андрея, произнес:

– А вот и главное действующее лицо.

Григорий не испугался, не задергался, не спрятал усмешечку. И Карина пожалела, что отговорила Андрея появиться с пистолетом в руках.

– Вы что, ребята, в боевике сыграть решили?

– В фильме ужасов, – в тон ему ответил Андрей. – И у тебя там знаешь, какая роль? Покойника.

– Не пугай. Еще неизвестно, кому из нас первому венки будут заказывать, – ощерил зубы Коротких.

Андрей кивнул на лодку:

– Залазь.

Неохотно Григорий подчинился. Андрей засунул тонкую пластинку в замок, повернул туда-сюда, и тот, недовольно крякнув, открыл пасть.

Последовал новый приказ:

– Греби к вышке.

Коротких скривился. Однако, когда Андрей достал пушку, взялся за весла. Они, как живые, трепыхались в его холеных неумелых руках. Город медленно уплывал назад. По берегу тянулись дикие заросли желтушного ракитника. Время от времени кусты разбегались в стороны, и открывались малюсенькие пляжи, пустынные и печальные.

С каждым пройденным метром лицо Григория все больше темнело от усилий и ненависти.

Без сомнения, в душе он последними словами крыл парочку сумасшедших, собственную глупость и ползущую со скоростью улитки "Чайку".

Когда раздался приказ грести к берегу, Коротких уже изрядно взмок и запыхался. Опустив весла, Григорий быстро огляделся. По пожухлой травке бродили белые козы. Никто их не охранял.

– Хорошее местечко, правда? – кивнул Андрей на поднявшего хитрую морду козла. – Ты, конечно, прав: с Осадчим мы малость промахнулись. Зато с тобою славно получится. Никто ничего плохого и не заподозрит. Ну что? Имеет же человек право утопиться.

– Ты меня не пугай! – повторил Коротких и снова бросил загнанный взгляд на еле видную тропинку, бегущую от воды.

– Потому что после того, что ты сделал, можно только головой в воду.

– Да пошел ты!…

– И на одну мразь на земле станет меньше.

– Ха!

– Ты своего друга кинул.

Коротких подпрыгнул на сиденье и дернул полы темно-синего пиджака:

– Да хватит театральщины!

– Ты обычный мокрушник!

– Я?! Да я всегда говорил: дружба дружбой.

А деньги врозь. И Лорик это отлично знала!

Механически Карина отметила, что Коротких назвал зеленоглазую женщину так же, как рыжая стерва, подсказавшая им телефончик друга Григория.

– Я просто повторил ей то же самое: в долг не даю!

Андрей медленно произнес:

– Выходит, Лариса просила у тебя денег на выкуп, а ты отказал.

– Ну да. – Коротких выглядел несколько растерянно. Он-то решил, что Лорик натравила на него самодеятельных бандитов, а те просто брали его на понт. Сам продал себя.

Глаза у отморозка с пистолетом стали бешеные, и Григорий заспешил с оправдательной речью:

– Как у мадам Брошкиной хватило совести соваться ко мне?! Я просто дурею! Зря еще Миле не позвонила.

Ласкательная форма имени Мишиной резанула Карине слух, как грубое ругательство.

– Ты тоже станешь звать на помощь этих козлов, – Андрей выбросил руку в сторону берега, – когда я тебя топить начну. Завоешь: "Ну хоть кто-нибудь помогите…"

– Топить! Убивать! Стрелять! Из-за кого?

Из-за этой подержанной потаскушки?! Сама-то она неплохо устроилась, а муженьку…

– Закрой пасть! Ты друга…

– Не надо! Брызгаться… высокими чувствами!

Мужчины орали друг на друга. Гнев требовал от них движения, подбивал на драку, но утлое суденышко не давало развороту, и взаимная ненависть выходила полубессмысленными криками. Карина положила ладонь на руку Андрея и тихонько сжала ее. Он резко замолчал. После короткой паузы бросил Григорию:

– Вылазь.

– Что?

– Прогуляешься по свежему воздуху. Смотри только брючки не испачкай.

Матюкаясь, Коротких шагнул в воду. Оказавшись на берегу, крикнул насмешливо:

– Не снести ли мне весточку вашему отцу, госпожа Великоцкая? Уважаемый человек и вдруг вляпался в такое дерьмо.

– Не нужно, – сквозь зубы ответила Карина, – я сама ему позвоню.

С торжествующей ненавистью Григорий помахал "Чайке":

– Увидимся на суде. Если вам раньше бошки не поотрывают.

Андрей взялся за весла. Его мускулы перекатывались равномерно и сильно. Лоб мужчины прорезала глубокая морщина, глаза потемнели.

Допрос не получился. Причем в очередной раз.

Андрей опять все испортил излишней горячностью и неоправданным напором, А когда друг Гриша все-таки распустил язык, и вовсе выгнал свидетеля из лодки.

Карина покосилась на угрюмо молчащего спутника. Интересно, он догадался, что рыжая стерва побывала в объятиях Коротких? А знали ли о проказах Гриши с Милой Неверовы? Впрочем, запутанные постельные отношения дружков и подружек Николая вряд ли имеют хоть малюсенькое отношение к истории с похищением.

Весла со злой силой рассекали темную гладь.

Карина старалась смотреть на них, но глаза не подчинялись приказам разума: то и дело воровато скользили по широким плечам, твердому подбородку, напряженным рукам. Девушка чувствовала, как в теле медленно разливается тепло, точно она выпила бокал шампанского.

– Мы куда-то еще поедем?

– Надо бы провернуть дрянное дельце: тебя ограбить.

Карина сразу поняла, в чем дело:

– Деньги кончились?

– Абсолютно.

– Значит, продадим золото, – Карина демонстрировала чудеса женского самопожертвования. – Я себе только крест оставлю. А остальное мне не жалко.

– Лучше бы заложить, чтобы вы могли их потом выкупить.

– В ломбарде, наверное, документы спросят.

Придется какие-то бумаги заполнять. Поедем к рынку. Там за пять минут продадим.

– Это да.

– А потом куда? – настойчиво поинтересовалась девушка.

– К хорошему человеку. К другу.

– К такому, как Григорий? – усмехнулась девушка.

– К старому. Я его лет сто не видел. Не получалось. У него и заночуем.

Карина радостно улыбнулась и опустила руку в воду.

– Простудишься, – со своей обычной неумелой заботливостью буркнул Андрей.

– Жарко, – засмеялась девушка, а про себя добавила: "Невыносимо!"

***

Женщина полулежала в кресле. Она выглядела бесконечно усталой, измученной, подурневшей. Хозяйка слишком много плакала, и ее удивительные глаза потемнели, белок покрылся красными старушечьими прожилками.

Спиной к женщине у окна стоял Смирнов. Со стороны казалось, что капитан любуется золотой чешуей берез, но он не замечал тихой красоты сентябрьского дня. Смирнов тоже устал. Вымотался, как последняя собака. Следствие под слаженный вой журналистов безнадежно буксовало.

Всех этих пустобрехов не интересовало, что сделала милиция. Они считали своим правом требовать конечный результат.

С тяжелым вздохом Смирнов развернулся и уставился на Илью. Тот крутил в смуглых пальцах пузатый фужер с янтарной жидкостью, словно раздумывая: выпить еще или на сегодня уже достаточно? Осторожно, будто чувствуя притаившуюся беду, в комнату вошел черный, как антрацит, кот. Минуту потоптался на месте, раздумывая, куда направить свои стопы, и, наконец, двинулся к хозяйке. Грациозно вскочил на колени, обтянутые изумрудным шелком, повозился и замер. Женщина опустила руку на черную голову и принялась гладить зверька. Кот прищурил злые яркие глаза и довольно заурчал.

– Вчера подозреваемый встретился с некоей Людмилой Мишиной. Вам известно это имя?

Илья присосался к бокалу, а женщина энергичнее заводила ладонью по голове кота.

– Да. Я слышала о ней.

– Вам муж сказал о своих отношениях с Мишиной?

– Нет.

– Подруги? Доброжелатели?

– Она сама позвонила мне.

– Даже так?

– Представьте себе, имела наглость. Не знаю, на что рассчитывала. Может, надеялась нас поссорить. Думала, что я закачу скандал и Колю из дома выгоню.

– А он сам… не собирался, скажем так, круто изменить свою личную жизнь?

Кот в благодарность за ласку выпустил острые коготки, и женщина с силой ударила его по спине:

– Шах! Больно же!

Провинившийся зверек спрыгнул на пол, бестолково метнулся в сторону, словно не сразу разглядел выход, и вылетел вон. Женщина приподняла полу халата. На полном белом бедре алели бусинки крови:

– Вот гадость!

Смирнов с удовольствием смотрел на красивую длинную ногу хозяйки. Жаль, что жгучий брюнет Шах не нанес предательский удар чуточку повыше. Женщина дернула ткань вниз, как занавес опустила.

– Гм,

– прочистил горло сыскарь. – Так как насчет развода? У вас таких разговоров не велось?

– Нет. Николай любил показать себя со шлюшками героем, а в семье был тише овечки.

Конечно, женщины на него вешались: состоятельный, интересный. И эта Люся все ждала… – красивое лицо исказила брезгливая гримаса.

– Что он предложит ей руку и деньги, – промямлил из своего угла Илья.

– Она бы, наверное, даже съела… что-нибудь, лишь бы Коля на ней женился. Любую бы пакость учинила. Дурочка несчастная.

– Да. Женщина ловит, мужчина убегает. В наше время роли распределены именно так.

Лариса слушала жалкие философские потуги сыскаря, скривив губы.

– Она ведь, Мишина, даже забеременела от Николая. Если не ошибаюсь.

– Ошибаетесь! У этой… у нее знаете сколько параллельных связей было? Она даже с другом Колиным, Григорием, барахталась. Так что ребенок получился бы сериальский: отец неизвестен.

– С Коротких? Интересно. Это вам муж сказал?

– Нет! Это я ему сказала.

– Вот как. И что же, не разладились после такого открытия отношения между друзьями?

Женщина скосила глаза и впилась наманикюренными ногтями в бедро, кажется, именно в то место, которое располосовал Шах.

– Не знаю, – прошептала она и закашлялась.

Илья потянулся к бутылке. Лариса быстро повернула голову и с неожиданной злой силой крикнула:

– Хватит уже жрать!

Брюнет послушно, как ребенок, поставил бокал на столик и вытер высокий лоб.

– Ну, успокойся, успокойся… Приди в себя… – его голос звучал виновато и в то же время слегка покровительственно.

– Лариса Рудольфовна, как вы думаете: могла ли Мишина затаить на Николая обиду за то, что тот не сдержал свое слово жениться на ней?

Илья снова уставился на бутылку, а женщина подняла вверх руки, закрыла голову:

– Да не знаю я! Не знаю! Ну сколько можно?! Сколько можно?!

Смирнов взглядом Шаха уставился на белые, аппетитные, как сдобные булки, руки хозяйки:

– Лариса Рудольфовна, мы искренне сочувствуем вашему горю. Такую трагедию нелегко пережить…

В дальнем углу согласно закивал головою Саша Першин. Он без сил валялся на диване за слоноподобным плюшевым медведем и прикидывал, сегодня вечером у него отстанут от задницы ноги или все-таки потерпят до завтра. Сердобольная мина, которую мастерски состряпал Смирнов, его не обманула: старик делал обычный заход перед тем, как впиться в потерпевшую новыми болезненными вопросами.

– И все-таки вынужден по долгу службы снова и снова беспокоить вас. Никак не проясняются некоторые детали. На мой взгляд, перспективные. Ваш муж погиб в автомобильной аварии по вине собственного лихачества, не так ли?

Першин из-за медведя подал писклявый голос:

– Абсолютно точно.

Все в комнате выжидательно уставились на него. Но он снова сомкнул тонкие губы. Смирнов довольно выбросил указательный палец в сторону своего засыпающего помощника, точно с дивана подало придушенный голос само российское правосудие.

– Вот! Но… Здесь имеется вопрос. Куда так несся ваш супруг?

– Я же уже говорила! Сколько можно повторять? Коля забыл в офисе какую-то важную бумагу. Он поехал за ней.

– А какую бумагу? Попытайтесь все-таки вспомнить, Лариса Рудольфовна. Может, Николай Иванович как-то пояснил, обронил замечание…

Неожиданно резким движением хозяйка опустила руки и спросила Смирнова дрожащим голосом:

– Как зовут вашу жену?

Сыскарь пригладил ладонью редкие тусклые волосы и ответил слегка смущенно:

– Нина. А почему вас это интересует?