Текст книги "Дорога из желтой чешуи (СИ)"

Автор книги: Ольга Смайлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 16

Меня укачивало. Вернее, не так – меня очень сильно укачивало. Во всех фентезийных книжках полет на драконе живописали как захватывающее и прекрасное приключение, и только я ухитрилась промучаться всю дорогу от тошноты и заложенных ушей, старательно разглядывая собственные руки, вцепившиеся в страховочные ремни, только чтобы не смотреть вниз.

Дорога провела нас так близко к замку баст, насколько смогла, но её возможности были не безграничны – когда мрачного вида замок показался на горизонте она словно натолкнулась на невидимое препятствие, попыталась «нащупать» обход на несколько метров в обе стороны, не смогла, и в конце-концов ограничилась «вспухшим» грустным смайликом.

– Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны, – подытожила я, и махнула рукой в ответ на недоуменные взгляды спутников, – Дальше придется идти самим.

Несмотря на оптимистичность моего тона, дальнейшее наше путешествие я представляла слабо: мало того, что сам замок казался ощерившимся цепным псом, так и пейзаж вокруг него оставлял желать лучшего. Обозрев мрачный, темный лес, окружающий скалистый утес, на котором, словно ласточкино гнездо, прилепилось жилище баст, я приуныла.

– Ну что? – дракон по-птичьи наклонил голову набок, разглядывая нашу разношерстную компанию правым глазом, – как разделимся?

– Эй! – возмутилась я, – никак мы делиться не будем!

Феликс вздохнул и посмотрел на меня вполне по-человечески:

– Я смогу унести на спине только тебя. Ну, возможно, еще и твоего телохранителя в лапах.

– Нет уж, спасибо, – фыркнул Рамзи, и тут же получил легкую затрещину и предложение помолчать, пока старшие разговаривают от одного из вервульфов, которые предпочли сопровождать нас в зверином обличье.

Я перевела взгляд на вампиров.

– К сожалению, мы не сможем подлететь к самому замку – защитный контур замкнут.

Старший из волков, который до этого показательно чесал задней лапой за ухом, играя на публику, неожиданно сел ровно и очень по-человечески развел лапами, только что не пожав плечами.

Я беспомощно оглянулась на моих попутчиков, неожиданно поняв, что без ироничного Рамзи, взъерошенного Кита, рассудительной Май и трогательно-беззащитной Лео буду чувствовать себя голой.

– Мы догоним, – улыбнулся Кит.

– Обязательно, – кивнула Май.

– Неужели ты надеешься так просто от нас отделаться? – муркнул верпум.

Лео, жмущаяся к Киту не сказала ничего, но это было и неважно.

Я отвернулась, стараясь скрыть слезы, – чем дальше по дороге, тем более сентиментальной я становлюсь, – а когда повернулась обратно, Рамзи с Китом, беззлобно переругиваясь с Феликсом, мостили на него сложную конструкцию из ремней.

– Я – дракон! – возмущался, собственно, дракон, – мало того, что мне на спину сажают человека, так еще и сомневаются в его сохранности во время полета!

– Доверяй, но проверяй, – неожиданно пробасил Кит и испуганно прикрыл рот рукой.

– Вот-вот, – соглашался с ним Рамзи, – мало ли кто вас, драконов знает, поди и не возил никого последние лет сто!

– Не возил, и что? – возражал дракон, – мастерство не пропьешь!

– Так ты еще и выпил? – снова басил Кит, – А ну, дыхни!

– Уверен? – склабился в ответ рыжий дракон, которому все происходящее явно доставляло удовольствие, как он ни старался показать обратное.

Так что через некоторое время я болталась на спине одного древнего рыжего дракона, мерно работающего крыльями, чувствовала, как подо мной перекатывались мускулы, цеплялась за страховочные ремни и просила всех богов и собственный желудок не дать мне оконфузиться. К счастью – холодно мне не было, да и от ветра в лицо совместными усилиями Кита и Феликса я была защищена, но любоваться красотами окружающего мира мне совершенно не хотелось. Даже приближающемуся замку я радовалась чисто с практической точки зрения – как точке, в которой мои мучения закончатся.

Перед самой посадкой Феликс, рисуясь, заложил крутой вираж, так что, как только мягкий толчок возвестил о том, что мы уже на земле, я судорожно распутала застежки ремней, рывком полу-съехала, полу-свалилась со спины дракона, и кинулась в сторонку – глубоко подышать, вытереть предательскую испарину и таки сглотнуть набежавшую слюну. За своими переживаниями я совсем не заметила, как на давно не метеном дворе замка появилась высокая, худая старуха, затянутая в черное платье с пышной юбкой. Гладко зачесанные в пучок седые волосы венчал высокий узорчатый гребень, с которого волнами сбегала серебристая кружевная мантилья. Дополняла образ брошь-камея, скалывающая воротник. Эта строгая, ухоженная женщина категорически не вязалась с замком, который вблизи казался совершенно пустым и заброшенным.

– Баст, – рыжий Феликс неожиданно изобразил совершенно «киношный» поклон, – Я доставил её.

– Ты доставил её, – согласилась баст неожиданно красивым, звучным голосом, – Ваше служение окончено. Вы можете покинуть предел.

– И пропустить все самое интересное? Ну уж нет, – совершенно непочтительно фыркнул Феликс, – Такое развлечение выпадает не так часто.

– Кстати, что значит «доставил», – очнулась я, завороженная перепалкой, – разве команда была не «никого не впускать, никого не выпускать»?

– Только у этих, – жесты у Феликса получались удивительно выразительными и красивыми. Впрочем, чего я хочу – за столько лет, сколько обычно живут фентезийные драконы, думаю, они могут научиться красиво делать все, что захотят. Даже… хотя нет, я не хочу сейчас про это думать!

– Совершенно верно, – согласилась баст, – перепончатокрылым лентяям было велено доставить юную гемму ко мне в замок.

– А зачем? – решилась уточнить я, – Съедите? Работать заставите? Или посадите под замок?

– Какая живая у тебя фантазия, – о, оказывается старушка знает, что такое сарказм!

Индира ловко извлекла из складок юбки потертый фиолетовый зонт.

– Концентратор? – блеснула я осведомленностью, – Но почему такой странный?

– Юношеская эксцентричность редко бывает в ладах с практичностью, – рассеяно отозвалась та, погрузившись в свои мысли, потом кивнула– пойдем, до заката не так много времени.

И мы пошли в замок.

Все во внутреннем убранстве этого, некогда величественного и роскошного здания, казалось, кричало о заброшенности и неустроенности: потускневшая позолота, осыпающаяся лепнина, грязные разводы на обоях и пыльные гардины, несвежие чехлы на мебели, эхо наших шагов и гулкая пустота анфилады комнат, через которые мы шли.

– Простите, баст, а где все остальные? – осторожно спросила я у прямой спины, затянутой в черное.

– Как ты могла бы заметить – я не слишком люблю людей, – баст чуть замедлила шаг, чтобы ответить мне, и снова набрала прежнюю скорость.

– Да и нелюдей тоже не так, чтобы очень, – отозвался из-за спины Феликс.

Индира величественно проигнорировала выпад.

Поворот, стремительный подъем по бывшей некогда парадной лестнице с крошащимися от старости и небрежения пожелтевшими мраморными ступенями, все еще сохранившими неухоженные бронзовые крепления для ковровой дорожки, снова поворот… Контраст был разителен: в этом, явно жилом крыле, паркетный пол был натерт до блеска, а ковровая дорожка натянута без единой морщинки. Короткий коридор на несколько комнат был ярко освещен теплым светом, чем-то напоминающим электричество моего родного мира, и свет отражался от лакированных панелей медового цвета, которыми были облицованы стены. Две двери справа, две двери с изящными витражными стеклами справа. Мы прошли в дальнюю из правых комнат, оказавшуюся то ли будуаром, то ли кабинетом. Несколько кресел и стульев, установленных в эркере, у правой стены секретер, на котором царит идеальный порядок: ровные стопки корреспонденции, надлежащей роскошности письменный прибор – и тут же простой стаканчик с несколькими очиненными карандашами. Два огромных шкафа с книгами, что занимают пространство от пола до высокого потолка и приставленная к одному из них винтажная лесенка. Тут не было ни пыли, ни затхлости, ни чехлов, и пахло в этой комнате кофе и выпечкой, и еще немного – весенним ветром, тем самым, с которого начинается настоящая весна.

Баст прошла, удобно устроилась в одном из кресел, предварительно закутавшись в теплую шаль, которая дожидалась её на спинке кресла.

– Присаживайтесь, – величественно кивнули нам головой, а когда галантный Феликс придержал для меня кресло, и устроился рядом, баст скомандовала уже ему, – Поухаживай за геммой, будь так добр.

Дракон пожал плечами, передвинул поближе поднос, от которого и шел этот умопомрачительный запах, и деловито разлил кофе из хрупкого на вид изящного кофейника по чашкам.

Баст взяла в руки чашку вместе с блюдцем, и мне показалось, что не будь нас рядом – она поджала бы ноги под себя, сворачиваясь в кресле в удобную и привычную позу.

– Итак, – заговорила она наконец, пригубив кофе, – твои спутники, гемма, прибудут сюда чуть позже, а пока у нас есть время поговорить. Я планировала разгово тет-а-тет, но, возможно, присутствие Феликса действительно будет полезным.

Феликс в свою очередь пригубил кофе и отсалютовал баст чашкой.

Я же подтянула к себе тарелочку с маленькими пирожками, любезно выбранными мне Феликсом, и поднесла один из них к губам.

– Дело, видишь ли, вот в чем, – баст снова отпила кофе. – Я умираю.

Я как раз успела оценить божественный вкус пирожка с каким-то воздушно-творожным наполнителем, поэтому закашлялась от неожиданности.

– Простите, что? – выдавила я между приступами кашля.

– Я умираю, – совершенно спокойно повторила баст, и вернула кофейную пару на стол.

Я нашарила чашечку с кофе и выпила её содержимое залпом.

– Ты что-нибудь знаешь о том, как умирают маги?

Я пожала плечами. Мои познания в этой области были весьма скудны, и ограничивались поверьями, касающимися смерти деревенских ведьм с передачей силы и разбором крыши в доме умирающей, о чем я честно и поведала.

– В общем, принцип схож, – резюмировала баст, – и чтобы уйти мне надо передать мою силу. А вот с этим у нас проблемы. Целых три. Во-первых у меня нет преемницы, но это-то как раз мы можем решить. Во-вторых – на границе рубежа все еще стоят шурхи, и я трачу оскудевший магический фон рубежа на защиту от них. А в третьих, и в самых главных, в тот миг, когда я умру, рубеж будет беззащитен.

– Почему? – меня действительно беспокоил этот вопрос.

– Смерть мага моего уровня вызовет всплеск магической активности. Ну, как у вас, у людей, бывают магнитные бури, от которых у вас болит голова.

Я кивнула – приобретя метеозависимость после рождения младшего сына я действительно мучилась головными болями при смене погоды.

– Только вот магическая буря не идет ни во что по сравнению с магнитной, – неожиданно вклинился в разговор Феликс, – все существа, так или иначе связанные с магией, будут выведены из строя.

– И даже драконы? – я искренне удивилась.

– И даже драконы, – согласился Феликс, – после прошлой передачи силы у меня три дня было ощущение жутчайшего похмелья.

– С чего бы это? – неожиданно фыркнула баст, – бочонок виноградного вина в одну морду мы дипломатично сбрасываем со счетов? Или бессмертного наконец-то настиг склероз?

– Ой, ты мне теперь этот бочонок будешь поминать до конца жиз… – Феликс прервался на полуслове и нарочито внимательно принялся изучать вышивку на скатерти.

Я вздохнула – роль миротворца опять досталась мне.

– Так я-то зачем вам понадобилась?

– Мне нужен был человек.

Я лишь недоуменно развела руками, так глупо для меня прозвучала фраза.

– Здесь же живет немало людей.

Баст вздохнула, и принялась объяснять.

– Мы живем в аномальном мире, Гала, тут магические способности у каждого третьего. Да, возможно не такие сильные, чтобы претендовать на обучение на мага, но так или иначе, если взять любого «обычного» человека, то в его родословной всегда можно обнаружить если уж не мага, то вампира, вера или кого-нибудь еще из представителей магических народов. Да и излучение это… Ты же видела купол над Столицей? – баст дождалась моего утвердительного кивка, – Нюанс в том, что это излучение не ограничивается только столицей. Люди, живущие в рубежах – не совсем люди, поэтому мне нужен был кто-нибудь из-за рубежа.

– И тут «как бы случайно» появляюсь я, – саркастически усмехнулась я, – жаль только, что заплатила за эту «случайность» Гинивер, и цена вышла уж больно высокой…

Баст вскинула на меня удивительно ясный взгляд, но я не отвела глаз. Да, я до сих пор чувствовала вину перед незнакомой мне и, судя по тому, что удалось увидеть и узнать от Лины, не слишком счастливой женщины. Эту стычку я выиграла – Индира отвела глаза первой.

– Это действительно была случайность, – голос у нее внезапно стал старческим, и она вскинула ладонь, словно собираясь остановить мои возможные возражения, – мы не были близки с Хранительницей Востока, но я искренне переживаю её гибель. Впрочем – мы уже совсем скоро встретимся с ней, и, думаю, она сможет высказать свои претензии лично.

Я, нахохлившись, пила чай и разглядывала рисунок на блюдце – говорить никому не хотелось.

– Закон Аномалии, – неожиданно подал голос Феликс.

– Прости, что?! – мне показалось, что я ослышалась.

– Закон Аномалии, – повторил Феликс, – Ты попала сюда благодаря этому закону. Если что-то кому-то очень нужно, то оно появляется. А вот в каком виде просящий получит то, что ему нужно, и плату за желания Аномалия определяет сама. Баст потребовался человек – и вот ты здесь, и, заметь, по собственному желанию пришла сюда, вопреки всем неприятностям по дороге. Никто в этой комнате не может сказать – какое же именно желание Гинивер исполнила аномалия.

– И исполнила ли вообще, – буркнула я, все также не поднимая глаз.

– И исполнила ли вообще, – согласился со мной Феликс, дотянулся через стол, несильно сжал запястье той руки, что держала хрупкую чашку, заставляя поднять на него взгляд, и, дождавшись, отпустил руку и уверенно подытожил, – В её смерти нет твоей вины.

Я судорожно отхлебнула чая, и часто заморгала, чувствуя, что на глазах выступают слезы.

– Люди, – устало вздохнула баст, – казалось бы – бесполезные, слабые существа, в которых почти нет магии, чья жизнь скоротечна и наполнена страстями, позволяющими сделать срок пребывания в этом мире еще короче. Люди, способные так ярко и остро чувствовать, готовые делать – не раздумывая, не оценивая, способные поставить все, что есть на кон, играя в рулетку с гордым именем Судьба. Разве не смешно, Феликс, что судьба целого рубежа сейчас в руках девочки, которая, по нашим с тобой меркам, еще должна носить короткие платья и не покидать классную комнату без разрешения? А ведь по человеческим меркам она уже вполне взрослая, и у нее самой уже есть дети, и именно ради них она останется тут и будет помогать выжившей из ума старухе, и дракону, который к старости стал любопытен, хуже чем кошка.

– Похоже, одна старая ведьма перед смертью становится сентиментальной, – фыркнул Феликс, снижая накал пафоса в разговоре, – и рассеянной. Спутники геммы, ты про них не забыла?

– Думаю, что на оборотня и единорога хватит остатков защиты, особенно если вер перекинется. А вот что делать с магом и эльфийкой? Их-то прилично накроет…

– Может быть, отправить в Столицу? – обрадовалась я.

Рыжий дракон посмотрел на меня с жалостью:

– Гала, ты еще не поняла?

– Не поняла что?

– Верпум – это раз, маг – это два, эльфиечка – это три, и молодой единорог – …

– Четыре, – послушно закончила я, – и что?

– Думай, гема, думай…

И тут меня осенило.

– Они все родились в разных Рубежах, так?

– Именно, – удовлетворенно выдохнул Феликс, – вы – маленькая модель Аномалии, где ты являешься центром.

– Но почему? И почему Май или Лео? А не какой-нибудь гном или вот вампир? Или керуб?

– Закон Аномалии, – усмехнулся Дракон, – значит, так было нужно, и значит Аномалии важно, чтобы вы были рядом. Насколько это возможно.

– Ты говоришь об Аномалии так, словно она самостоятельное, живое существо.

Феликс и Индира переглянулись с одинаково лукавыми улыбками

– Все возможно, – отозвалась баст, – это же Аномалия.

– Значит четверо жителей рубежей, и я пятая… – какое-то воспоминание настойчиво билось мне в голову, мешая сосредоточиться, – пятая… пятая… О! Пятый элемент! Спасение человечества и все такое! Так это тоже вы?

– Никогда не знаешь, что и в каком виде всплывет в за-рубежных мирах, – притворно вздохнула баст, и решительно встала, – все, отдых закончился. Теперь, когда ты здесь – у меня осталось совсем немного времени. Нужно решить с эльфийкой и магом, да еще и другие двое.

– Я займусь, – Феликс, без улыбки, делающей его лицо лукавым и обаятельным, показался мне незнакомцем. Причем незнакомцем опасным, жестким, с цепкими усталыми глазами, из которых на тебя смотрела вечность.

– Неужели? – усмехнулась баст, – Ты же так ждал времени, когда будешь свободен! И так мечтал о том, как покинешь этот негостеприимный дом!

– Неужели, – неожиданно зарычал этот, незнакомый Феликс, вскакивая на ноги – ты хотя бы сейчас не можешь отбросить свое фирменное упрямство и, наконец, посмотреть правде в глаза! Я хотел улететь отсюда вместе с тобой, глупая ты ведьма! И то, что я здесь – не заслуга проклятого артефакта. Уж кому-кому, как не тебе это знать!

Баст шагнула к нему навстречу, приложила пальцы к его губам и покачала головой:

– Я знаю… прости. Но я хочу, чтобы ты помнил меня другой.

Судорожно собрав грязную посуду на поднос я выскользнула за дверь, и прикрыла её ногой – двоим, оставшимся в комнате, совершенно точно не были нужны никакие свидетели.

Отойдя от двери на несколько шагов, я потеряно принялась озираться – куда идти дальше было совершенно непонятно. Меня спасла немолодая, круглолицая женщина в наряде, сильно смахивающем на баварский костюм, и со смешным черным чепцом на волосах появившаяся в коридоре со стороны лестницы.

– Они? – кивнула она понимающе на дверь за моей спиной.

– Ага, – облегченно выдохнула я, – а я вот тут…

– Давай-ка это сюда и пойдем, на кухоньке посидим, это надолго, – фыркнула женщина, отбирая у меня поднос и отправляясь обратно к лестнице, – звать-то тебя как?

– Гала. Я новая гемма Восточного рубежа. Ну… буду ей, когда все закончится.

– Вот значит как, – покачала та головой каким-то своим мыслям, начиная спуск по лестнице, – а я Агата, здешняя домоправительница. Ну как домопровительница? Теперь-то скорее кухарка, сама видишь – в каком все состоянии…

Я осторожно решилась уточнить:

– Скажите… а имя Фрегоза Вам ничего не говорит?

Агата остановилась, обернулась ко мне и её круглое лицо стало еще круглей, когда она расплылась в удивительно озорной улыбке.

– Это меня в молодости так прозвали. Я замуж-то рано вышла, но овдовела быстро, вот баст меня с дочкою новорожденной в замок и забрала, я б одна концы с концами не свела. Тут тогда по другому все было – все сверкало, ни пылинки, ни соринки, паркет натерт, серебро начищено, и господа – молодые и веселые часто бывали. Музыка, танцы, а какие мы столы готовили… – женщина мечтательно вздохнула, отвернулась от меня и продолжила спуск вниз, – Вот один из гостей и прозвал, шутник. Он меня сперва все «Фрау Егоза» кликал, а потом сказал, что слишком длинно, вот и сократил до ФрЕгозы. Лизхен, дочка моя, тогда совсем махонькая была, тоненькая как веточка – только глазищи огромные, да ушки оттопыренные, и говорила только «Ау» и «На», так он и её окрестил олененком.

– Ланью, – осторожно поправила я кухарку.

– Ланью Ауной, да, – вздохнула та, голос её дрогнул, она остановилась, переложила поднос на одну руку, а второй промокнула глаза.

– А потом?

– А что потом? А потом много чего было, деточка… Так что вот остались мы с баст вдвоем доживать, да еще вот этот рыжий… приблудился.

Мы нырнули под лестницу, Агата толкнула тяжелую, старую деревянную дверь, и мы очутились на кухне. Я открыла рот, потом закрыла его, сглотнув – за старинной дверью оказалась вполне современная кухня в стиле хай-тек, в черно-бело-серой гамме, как положено – с «островом» в центре большого помещения, барной стойкой и стульями, и обеденной зоной со столом, сервированным по всем правилам.

– Ты садись, садись, Гала, – кивнула мне Агата.

Я покосилась на стол в парадном убранстве, и бочком-бочком подобралась к барной стойке, где и устроилась на табурете, болтая ногами, с которого чуть не слетела, когда в кухню, словно к себе домой, вошла темно-шоколадная телушка в белых «чулках» и с белой звездочкой на лбу.

Фрегоза ничуть не удивилась этому, наоборот – устремилась к коровьему ребеночку, и ловко чмокнула его в отметину на лбу.

– Лизхен, доченька, нагулялась милая… Сейчас, сейчас, я тут кашки наварила…

Видимо, глаза у меня сделались размером с блюдца из кофейной пары, потому что обернувшаяся Фрегоза забеспокоилась, а потом вдруг расхохоталась.

– Ты, небось, решила, что это Лизбет моя? – от смеха на глазах кухарки выступили слезы, которые она утирала уголком фартука.

– Ннну, да, – растеряно созналась я, – Вы же её доченькой… и Лизхен… вот я и подумала…

– Да телушка это наша, телушка! Кличку ей дали Подлиза, уж больно животина она ласкучая, так сокращенно Лиза – Лизхен и выходит. Мы тут с ней неделями сами себе предоставлены, вот я с ней и говорю, все разумное существо рядом. А Лизбет моя замуж вышла, и в Восточный к вам переехала сразу после того, как тут… – Агата резко посмурнела и прервала разговор.

Распросить же, что именно имела в виду Агата, мне не дало появление в кухне Лео и Рамзи. Рамзи был изрядно помят и растрепан, а судя по длинному, прочувствованному монологу, повествующему об нетрадиционных особенностях размножения некоторых доисторических крылатых рептилий, полет у моего наставника вышел экстремальным. Баст появилась в кухне практически одновременно с ним, отвела верпума в сторонку, и, судя по его виду, отчитывала, как нашкодившего котенка, разве что носом в лужицу не тыкала. Когда воспитательный процесс закончился, баст кратко проинформировала, что в замок забрали Рамзи и Лео, как самых беззащитных перед грядущим магическим катаклизмом, а Май и Кит остались «снаружи», и примут участие в организации ополчения на границе Рубежа.

– Уже скоро, – закончила свою речь баст, – в одну из ближайших ночей, как и было предсказано.

– Так что мне делать-то? – забеспокоилась я, – Вы же мне так и не сказали!

Баст, ни слова не говоря, поманила меня за собой.