Текст книги "Перекрёсток"
Автор книги: Ольга Шевлягина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 52 страниц)
Глава 3. Небесные танцы
– Малфой, посмотри на Забини…
– Поттер, что я не видел у Забини? – скучающе откликнулся Скорпиус, с пятой попытки притягивая к себе подушку.
– О, мерси, – хмыкнул Джеймс, забрал подушку себе и улегся на нее, сладко зевая. – Вот этого мне явно не хватало…
– Так что там с Присциллой? – слизеринец повернулся к удобно устроившемуся на парте другу, уголком глаза следя за тем, как Флитвик пролетает в сторону Эммы Томас. – Бедный Коротышка, ему надо было прятаться или привязывать себя к столу… Еще ведь и МакЛаген не проявила себя полностью…
Джеймс хмыкнул, приоткрыв глаза, но голову поднять поленился: что он, Флитвика не видел? Ну, да, летающего не видел, но какая в сущности разница?
– У нее появилась грудь…
– Поттер, – Скорпиус снисходительно похлопал друга по плечу, – я уже давно думал подарить тебе очки…
– Ага, и шрам тогда уж нарисуй, – хмыкнул гриффиндорец. – А то картина какой-то неполной получится…
– Так что там с грудью Забини? – Малфой поднял глаза и оценивающе посмотрел на Присциллу. – Не вижу разницы…
– Ну, конечно, после Луизы-то разве ты теперь оценишь однокурсниц, – хмыкнул Джеймс, за что тут же получил больно по ноге.
– Ай!
– Мальчики, мальчики, побольше серьезности, – рядом прошагал профессор Флитвик, потирая ушибленный при приземлении локоть.
Малфой специально для преподавателя притянул к себе еще одну подушку, чем заслужил довольное выражение на лице Флитвика. Когда профессор прошел мимо, Малфой бухнул подушкой сверху на Джеймса и чуть придавил.
– Так удобнее, – мило улыбнулся он, когда гриффиндорец смог выбраться из-под пресса.
– Сейчас я тебе дам, удобнее, – пробурчал Джеймс, поправляя волосы, хотя это больше выглядело, как еще больше взлохмачивая их. – На бал пойдешь одноглазым…
– Поттер, тогда тебе придется пару месяц еще покопить злость, – хмыкнул Малфой, поигрывая палочкой. – Кстати, ты не хочешь продемонстрировать нам искусство призывания к себе предметов? Можешь потренироваться на Флитвике… Или на груди Забини…
– Остряк, гиппогриф тебя… – фыркнул Джеймс, поднимая голову и доставая из-под подушки палочку. – Так, кого бы мне польстить своим вниманием?
– Граффа? – предложил Скорпиус, сложив на груди руки.
– Да без проблем, – улыбнулся гриффиндорец. – Вингардиум Левиоса…
В воздух поднялась одна из подушек, пролетела над классом, повинуясь палочке Джеймса, и упала прямо на голову ничего не подозревающему Ричарду. Тот стал оглядываться, чтобы найти того, кто это сделал, но Джеймс уже смотрел в другую сторону, даже сумев не рассмеяться.
– Клоун, – фыркнул Скорпиус.
– Тебе же все равно нравится, я тебя развлекаю… – и Джеймс обвел взглядом класс, где студенты старательно тренировали заклинания. Хм… Номером вторым… Акцио, – отчетливо произнес Джеймс, сосредотачиваясь.
– Ой! – из небрежно отставленной руки Сюзанны Паттерсон вылетела волшебная палочка, устремившаяся прямо на парту к двум друзьям.
Эмма и Сюзанна тут же обернулись, и мальчики одарили их широкими улыбками. Было видно, что девчонки сейчас выскажут все, что думают на их счет, но Джеймс встал и подошел к ним, протягивая Сюзанне ее палочку и все так же улыбаясь.
– Прости, нечаянно.
– Врешь ты все, – фыркнула Паттерсон, забирая палочку.
– Неа, – помотал головой Джеймс и отправился к своему месту, где со снисходительной улыбкой наблюдал за ним Скорпиус.
– Ежик-обольститель, ты бы ей еще ветку пихты подарил…
– Ой, Малфой, отстань, я не виноват, что на твоем факультете нет нормальных девчонок, – Джеймс уселся на свое место. – А мне еще предстоит выбрать ту, которой выпадет честь пойти со мной на бал…
– Сомнительная честь, но я промолчу. И, кстати, на моем факультете полно девчонок, которых я считаю вполне нормальными… – Малфой усмехнулся, глядя на тут же заинтересовавшегося друга.
– Например?
– Например… – Скорпиус задумался. – Черт, а ведь так и не сообразишь… Надо еще определить, что мы подразумеваем под словом «нормальные»…
– Нет, Малфой, только не начинай опять философствовать, – простонал Джеймс, глядя на часы. – И так спать охота…
– А есть не хочешь?
– И есть хочу.
– Вот и весь смысл твоей жалкой лохматой жизни: есть, спать и пакостить… – ухмыльнулся Скорпиус.
– Не занудствуй, тебе не идет, – Джеймсу было даже лень пререкаться и спорить. Ну, можно же хоть на один день позволить Малфою подумать, что он умнее всех? Можно, ведь Джеймс сегодня добрый и милостивый…
По замку разнесся звук колокола.
– Не забудьте сдать сочинения, – напомнил Флитвик, и Скорпиус покорно побрел к столу преподавателя, чтобы отдать ему их с Поттером эссе, что они вчера вымучили в библиотеке. Когда он вернулся, то увидел, как по лицу Джеймса расползается пакостливо-довольная улыбка.
– Что ты опять натворил? – Малфой огляделся и тихо рассмеялся: из класса выходил Графф, на спину которого кто-то (нетрудно было догадаться, кто) наклеил кусок пергамента с незатейливыми словами «Ура! Теперь я знаю, откуда берутся дети». – Мерлин, Поттер, как на первом курсе…
– На первом курсе все никак не успевал, – отпарировал Джеймс, когда они вдвоем покинули класс и пошли к Большому Залу на обед. – Он меня за неделю уже достал своими причитаниями о том, что я, видите ли, посмел не поехать на поезде… Так бы и сказал: почему меня не взяли с собой?
– Поттер, не брюзжи, – попросил Скорпиус.
– Привет, ребята, – к ним подошли третьекурсницы.
– Поттер, официально познакомься, – галантно кивнул девочкам Малфой, – Эмили Дьюлис, Парма Паркинсон и Лиана МакЛаген… Девушки, представляю вам Джеймса Поттера.
– Очень рад, – гриффиндорец поклонился не менее галантно, чем это мог бы сделать Скорпиус, но все испортил игривым смешком и улыбкой. – Очень польщен…
– Ой, Поттер, хватит выпендриваться, – толкнул друга Малфой. Девочки рассмеялись и поспешили в Большой Зал, хихикая и оглядываясь.
– Теперь я знаю, о каких нормальных девчонках ты говорил, – хмыкнул Джеймс, поправляя мантию.
– Эй, Джеймс, Джеймс!
– О, нет, – простонал мальчик, ища глазами, куда бы спрятаться. – Как он меня достал!
К ним подбежал первокурсник с Хаффлпаффа, в руке его были перо и пергамент, глаза с восхищением смотрели на гриффиндорца. Скорпиус сложил на груди руки, пытаясь не рассмеяться.
– Что тебе? – не слишком-то дружелюбно спросил Джеймс, надеясь, что парень поймет и отстанет. Этот хаффлпаффец стал кошмаром для Поттера в этом году. Непроходящим кошмаром.
– Я хотел, чтобы ты мне дал свой автограф, – пролепетал первокурсник, чуть робея под пристально-насмешливым взглядом слизеринца, что стоял рядом.
– С чего бы это? Я тебе, что, звезда, чтобы автографы раздавать? – насупился в который уже раз Джеймс.
– Но… но ты же Поттер… сын Гарри Поттера… – хаффлпаффец все еще протягивал перо и пергамент. – Это же…
– Дай сюда, – не выдержал этой сцены Скорпиус, забрал у чуть испуганного мальчишки свиток, быстро нарисовал что-то и протянул ему обратно. – Вот тебе автограф.
Хаффлпаффец тупо уставился на рисунок, глаза его расширялись от ужаса.
– Ой, прости, забыл подписаться, – Малфой выдернул листок из оцепеневших пальцев мальчишки, размашисто написал «Малфой» и всучил пергамент обратно хаффлпаффцу.
Парнишка взвизнул и кинулся прочь, не оглядываясь.
– И что это ты там ему написал? – с интересом спросил Джеймс, когда они смогли продолжить путь в Зал.
– Тебе не все равно? Я тебя избавил от проблем. Думаю, навсегда.
– Малфой, что ты там написал? – насупился гриффиндорец.
– Я ему Черную Метку нарисовал, – хмыкнул слизеринец.
– Вот идиот, – покрутил пальцем у виска Джеймс. – Ничего умнее не придумал?
– Видишь, Поттер, говорил я тебе: не делай людям добра, все равно не будет благодарности, – усмехнулся Скорпиус, хлопнул друга по плечу и отправился за свой стол.
* * *
– Ох, хорошо все-таки тут, – Джеймс расслабленно устроился на пуфе возле столика в самом углу класса Прорицаний. Они с Малфоем первыми пришли на урок, что было для них странным. Но ведь хотя бы иногда они должны поступать не так, как обычно? Ну, чтобы в школе никто не расслаблялся, особенно преподаватели, которые почему-то решили, что начало четвертого курса – самое время подумать о СОВ, завалили домашним заданием, дополнительным чтением и вообще на занятиях выжимали из них почти все, что возможно. Только на уроках многоуважаемой профессора Трелони и можно было отдохнуть и дать волю не только разуму, но и фантазии. Хотя, скорее всего, преимущественно фантазии.
Малфой хмыкнул, вытягивая ноги и складывая на груди руки.
– Может, в Хогсмид смотаемся?
– А ради чего?
– Поттер, ты не голоден? – хмыкнул Скорпиус, провожая глазами двух рейвенкловцев, которые только что поднялись в Башню.
– А, иди ты…
– Чего ты все хмуришься? Переел?
– Малфой, твое чувство юмора, кажется, деградирует…
– Поттер, у меня хоть только чувство юмора, а ты, кажется, весь… Чего ты печальный, как принц Гамлет?
– Как кто? – не понял гриффиндорец, кивнув севшим за соседний столик Сюзанне и Эмме.
– Гамлет, Поттер, это такой датский принц, который убил своего дядю за то, что тот убил его отца и женился на его матери, – терпеливо проговорил Малфой.
– Это ты мне рассказал историю своей семьи? – хмыкнул Джеймс, потирая шею.
– Нет, Поттер, это я тебе свой сон рассказал, – холодно парировал Малфой. – Смотри, Трелони идет… Думаю, тебе стоит пригласить ее на Рождественский бал…
При этих словах Эмма и Сюзанна обернулись и, увидев нахмурившееся лицо Джеймса, рассмеялись. Малфой уже больше рефлекторно, чем расчетливо, подмигнул им. Гриффиндорки тут же отвернулись, уши Томас стали красными.
– Здравствуйте, мои дорогие… – туманный взгляд профессора Трелони из-за стекол очков остановился на Джеймсе, который, как всегда, тут же оживился, готовый покорно принять любую судьбу. – Пришло время нам заняться звёздами, движениями планет и теми таинственными предзнаменованиями, которые они раскрывают лишь тем, кто способен уразуметь рисунок небесного танца…
– Рисунок чего? – Джеймс удивленно посмотрел на Малфоя, который пытался не сползти под стол от разрывающего его смеха.
– Небесного танца… – сдавленно прошипел Скорпиус и все-таки рассмеялся, – такое было лицо у гриффиндорца – но попытался скрыть это за кашлем. Трелони не обратила внимания на Малфоя.
– Перед вами таблицы и карты неба, мои дорогие… Сейчас вы совершите удивительное открытие: высчитайте положение планет на момент вашего рождения, и они расскажут вам о вашей судьбе…
Малфой медленно оседал, пытаясь утереть с лица слезы, а Поттер, как всегда, включился в игру: он привстал и поднял руку.
– Да, мой дорогой… – загадочно пропела профессор, привлекая внимание класса к Джеймсу.
– Профессор, а какие танцы умеет танцевать небо? – мальчик даже смог остаться серьезным, а Малфой корчился, всеми силами пытаясь сдержать хохот.
– Танцы? – не поняла Трелони, даже забыв о своем вещательном голосе.
– Ну, да, вы же сказали, что «мы должны уразуметь рисунок небесного танца»…
Скорпиус поразился, как это Поттер с первого раза подобное запомнил. Хотя, лохматый мог все, когда ему это было нужно.
– Мой мальчик, – чуть насупившись, проговорила профессор Прорицаний, – это же такое образное выражение…
– Нет, профессор, это я понял, – терпеливо ответил Джеймс, наступая под столом на ногу другу, чтобы тот перестал кашлять, – я хотел узнать, какие же танцы умеет все-таки танцевать небо? Ну, вы понимаете, в этом году у нас рождественский бал, и мне бы хотелось научиться танцевать. Может быть, изучая карты и небо, я бы смог обучиться… вальсу… степу… ну, что там еще…
Весь класс уже не сдерживал смеха, даже обычно серьезный Жорж Пуарэ держался за край стола, чтобы не оказаться там же, где и большинство сокурсников – под столом или на полу.
Трелони, кажется, растеряла все свои слова: она лишь открывала и закрывала рот, хлопая глазами.
– Мой дорогой, – профессор, наконец, собралась и вернулась к своему обычному шепоту, – я вынуждена тебя огорчить, потому что на бал тебе не суждено пойти…
– Вау! – Джеймс опять подался вперед. – Я умру?
– К сожалению, друг мой… Планеты поведали мне о многом…
– О чем?
– Я не могу вам сказать, мой мальчик, это слишком печально… – Трелони развернулась и пошла к своему столу, шурша шалями. – Но это не значит, что вы не должны заниматься, примите свою участь с покорностью… Тогда, возможно, звезды сжалятся над вами, увидев, как вы усердны…
Джеймс, как болванчик, кивал, тут же придвигая к себе карту звездного неба и перо. Скорпиус все еще с трудом чувствовал свою нижнюю челюсть, которую свело при попытках сдержать смех.
– Ну, о чем там говорят тебе звезды? – прошептал слизеринец, тоже делая какие-то глупые, никому ненужные расчеты на пергаменте.
– Что я родился при Венере, – хмыкнул Джеймс, старательно рисуя карту (у Венеры появились руки, ноги и уши), – но рядом бродил Юпитер, представляешь? – на карте появился и Юпитер – с кривыми ножками и щетиной. – Но и это не все. Недалеко был и Сатурн, так что… – мальчик пририсовал рога к Юпитеру, – трудно сказать, кто же больше повлиял на мою судьбу…
– Может, Плутон? – хмыкнул Скорпиус, дорисовывая схему друга еще одной планетой. – То-то у тебя такое идиотское чувство юмора…
– На себя посмотри, – фыркнул Джеймс, палочкой убирая Плутона со своей карты. – Тебе нравится Плутон, себе и рисуй, нечего мою судьбу тут портить… Кстати, чего это у тебя тут такое?
– Это? – Малфой указал на свою схему. – Это Марс в своем третьем доме, ждет Венеру, пока та, побывав в первом доме Юпитера, прибежит к нему. Плутон тем временем перепрыгнет к Марсу, они разопьют бутылочку Огневиски…
– Да, незавидная судьба у Венеры… – сокрушенно произнес Джеймс, поглядывая на часы.
– Ей, может, нравится…
– Ага, поэтому-то мы и должны узреть небесный танец… – фыркнул Джеймс, стараясь не обратить на себя внимания Трелони, что сейчас разговаривала о звездах с рейвенкловцами.
– Так что насчет Хогсмида?
– У меня тренировка, – без всякого сожаления ответил гриффиндорец, медленно собирая вещи. – Ты чем займешься?
– Не знаю, – пожал плечами Скорпиус. Зазвонил колокол, и студенты с удовольствием стали покидать Башню.
– Ладно, – Джеймс спрыгнул с лестницы и дождался друга. – Тогда увидимся на ужине? А то мне еще нужно переодеться…
– Ну, давай…
Поттер свернул в переход, что вел сразу же в коридоры седьмого этажа, а Малфой продолжил спускаться в подземелья.
– Эй, Скорпиус, – на втором этаже его нагнали Парма, Энжи и Лиана. – А где твоя тень?
Малфой даже огляделся:
– А что с моей тенью? – и улыбнулся девчонкам.
– Да ну тебя! – фыркнула Парма, толкая парня в плечо. – Мы о Поттере.
– А вам назначено? – поднял бровь Скорпиус, лукаво улыбаясь. – Тогда не повезло: он меня достал, я его четвертовал и закопал в огороде у Хагрида. Только это секрет…
Парма и Энжи рассмеялись, а Лиана лишь хмыкнула:
– Говорят, что мысли часто материализуются, так что, Скорпиус, будь осторожнее в своих желаниях…
– О, – Малфой даже приостановился на лестнице, и на него налетела идущая за ними Эмма Томас. Та бросила быстрый взгляд на слизеринцев и рейвенкловку, потом поспешно побежала вниз. – Ты уверена, что материализуются?
– Ну, есть много теорий, подтверждающих эту точку зрения, – пожала плечиками Лиана, прижимая к себе учебник и глядя под ноги. – И случаев, подтверждающих их, тоже немало.
– То есть если я сейчас что-то очень сильно захочу, да еще расскажу об этом вслух, это произойдет? – допытывался Малфой, пряча лукавый взгляд.
– Все зависит от степени твоего желания и тех сил, что приложишь для его исполнения, – улыбнулась Лиана. – Хотя мы все-таки говорили не о желаниях, а о словах, брошенных в шутку или случайно, которые вдруг могут стать реальностью, хотим мы этого или нет…
– То есть если Трелони уже тысячу раз пророчила Поттеру смерть, то он, в конце концов, помрет? – Малфой уже с трудом сохранял серьезность.
– Все мы, в конце концов, умрем, – хмыкнула младшая МакЛаген. – А Трелони уже, думаю, исчерпала весь лимит мыслей, которые могли бы материализоваться…
– Ой, Ли, будь другом, хватит, – попросила Парма, вставая между рейвенкловкой и Скорпиусом. – Малфой, а почему ты этим так заинтересовался?
Скорпиус попытался сдержать победную улыбку: он давно ждал подобного вопроса. Попались, дамы…
– Ну, если я вдруг скажу, что хочу с одной из вас поговорить… наедине… – при этом Скорпиус поочередно посмотрел на всех трех, – как думаете, моя мысль материализуется?
– Вряд ли, – пожала плечами Лиана, дернув уголком губ. Парма и Энжи переглянулись, но Малфой смотрел на младшую МакЛаген, чуть подняв бровь.
– Почему это?
– Потому что, к сожалению, практика показывает, что материализуются мысли очень и очень редко, – девочка откинула назад волну светлых волос, развернулась и побежала вниз по ступеням, окликнув кого-то из рейвенкловцев.
– Ну, Скорпиус, не слушай ее, – фыркнула Энжи, спускаясь рядом с однокурсником по ступеням. – Она постоянно городит всякую чушь.
– Значит, вы тоже считаете, что мои мысли не достойны того, чтобы стать реальностью? – серьезно спросил Малфой, подходя к большому Залу, где уже было много студентов, а сногсшибательные запахи так и манили переступить порог.
Слизеринки рассмеялись и поспешили к столу, пока Скорпиус стоял в холле, улыбаясь пустоте. Тут появился по всем признакам злой Поттер – в обычной мантии, без метлы, зато с явным желанием кого-нибудь убить.
– Ну, и что случилось такого в мире, что мирные ежики решили выйти на тропу войны? – окликнул друга Скорпиус.
– Трелони, – буркнул Джеймс, ударив кулаком по каменной стене, но этим добился лишь дополнительной боли в руке. – Мой любимый декан, – произнес он таким тоном, будто говорил о противном флоббер-черве, – довел до моего сведения, что я сегодня не иду на тренировку, поскольку буду отбывать наказание за недостойное гриффиндорца поведение на Прорицании…
– Люблю я Фауста за его изящные формулировки, – фыркнул Малфой. – Чем заниматься будешь?
– Помогать Невиллу чистить какую-то грядку, – буркнул Джеймс, направляясь вместе с другом в Зал. – Ненавижу их всех, никакого чувства юмора…
– Не отчаивайся, Поттер. Радуйся, что у тебя самого оно хоть в зачатках, но присутствует… – хмыкнул Малфой.
Джеймс плюхнулся на скамью между Кэтлин и Шелли (Скорпиус даже предложил переименовать Гриффиндор в Уизлоттерский, когда узнал о новых Уизли на этом факультете) и потянулся за пудингом, игнорируя взгляд Лили, что сидела напротив, приложив к кубку какой-то учебник.
– Джим… – Шелли толкнула кузена в бок. – От твоего лица может скиснуть даже капуста…
– А вам жалко? – огрызнулся мальчик.
– О, какой он сердитый, – фыркнула Кэтлин, толкая кузена с другой стороны. – Отвергла дама сердца?
– Кэт, ты поела? – осведомился Джеймс, сурово глядя на кузину. Она кивнула, улыбаясь. – Тогда дай поесть другим!
– Да пожалуйста, – Кэтлин подмигнула Шелли, взяла вилку и насадила на нее колбаску.
– Что это? – Джеймс все больше сердился, глядя на приставленную к его лицу вилку, тогда как кузины, да и Лили, забавлялись.
– Ну, ты же сам попросил дать тебе поесть, – ухмыльнулась Шелли, протягивая ему тост, намазанный маслом. – Кушай, Джим…
– Очень смешно, – фыркнул Джеймс, отталкивая руку Кэтлин. Обе кузины заливисто рассмеялись.
– Джим, поторопись, тренировка, – рядом возник чуть возбужденный, уже с метлой, Хьюго, которого в этом году взяли в команду Защитником.
– Это у тебя тренировка, а я занят, – отмахнулся мальчик к изумлению кузена.
– Чем? – нахмурился Хьюго.
– Спроси у Фауста…
– Джим, тебя опять наказали? – Лили растерянно посмотрела на брата. – Что ты опять натворил?
– Приставал к племяннице Фауста, – горько усмехнулся мальчик, заметив, как сразу повеселели кузины. – И он хочет нас поженить, так что простите, сегодня я никак не могу…
– Болтун, – фыркнула Шелли.
– Ты правда не идешь на тренировку? – Хьюго все еще думал, что кузен шутит.
– Хью, еще раз спросишь – и будешь шафером на свадьбе, – пообещал Джеймс. – Дадут мне здесь поесть или нет?!
Тут же возле его рта оказалось сразу две вилки.
– Вы совершенно невозможны! – вспылил мальчик, вскакивая и одаривая Шелли и Кэтлин гневным взглядом. Потом он схватил пару тостов и пошел прочь под звонкий смех кузин и их веселое «есть, у кого поучиться».
На выходе он столкнулся с Малфоем – того веселое настроение тоже, видимо, покинуло.
– Что?
– Вот, Поттер, объясни мне: почему всякий раз спасая твою шкуру, я оказываюсь крайним? – слизеринец сложил на груди руки, гневно сверкнув ледяными глазами, но Джеймс понял, что гнев этот обращен не на него.
– Что опять случилось? – покорно спросил мальчик, совершенно не торопясь на отбывание повинности.
– Твой пылкий обожатель с Хаффлпаффа накапал Фаусту, что гадкий мальчик со Слизерина рисует Черную Метку, так что найти гадкого слизеринца оказалось не так уж и сложно, – Скорпиус повел острым подбородком, словно ему была противна сама мысль о подобном поведении.
– Дааа, – протянул Джеймс, почесывая голову. – И чем ты будешь заниматься?
– Угадай? – голос Малфоя стал насмешливым.
– Я не Трелони…
– Я буду читать «Новейшую историю магического мира» в присутствии Пуделя, а потом писать эссе на тему «Черная метка как символ зла» в два фута длиной…
Джеймс рассмеялся, похлопав друга по плечу.
– Радуйся: ты можешь это написать, даже ничего не читая…
– От этого два фута меньше не окажутся, – недовольно ответил Малфой. – И меня бесит, что я должен буду писать, какие плохие были Пожиратели, в том числе мой дед и отец, какой гад подпаленный был Волан-де-Морт, и какими замечательными ангелами с крылышками и рыльцами были Дамблдор, члены Ордена и твой отец с его друзьями-героями…
Джеймс сочувственно посмотрел на друга, а потом улыбнулся.
– У тебя Оборотное зелье еще есть?
Малфой кивнул, подняв бровь:
– Ты хочешь, чтобы я пошел копаться в грядках?
– Ну, ты всегда можешь позвать домового эльфа, вряд ли Невилл будет следить за мной, – пожал плечами гриффиндорец. – А я пока напишу этот великий Манифест, и мне от этого не будет ни холодно, ни жарко…
Скорпиус хмыкнул, и они вместе направились в подземелья.
