Текст книги "Перекрёсток"
Автор книги: Ольга Шевлягина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 52 страниц)
Глава 4. Наследники
– Итак, подведем итоги первой недели нашего бессмысленного существования…
– У кого бессмысленного, а у кого и нет, не обобщай, – Джеймс помешивал в своем котле жидкость, которая должна была называться зельем.
– И что же такого осмысленного ты сделал? – светски осведомился Малфой, глядя, как гриффиндорец кидается в Эмму Томас шкурками скарабеев. – Ну, кроме того, что пытался угнать у Хагрида гиппогрифа…
– Не угнать, а проверить скорость и маневренность, – уточнил Джеймс. – Гиппогриф, кстати, не жаловался…
Скорпиус хмыкнул, качая головой: в котле Поттера было что-то невообразимо вонючее.
– Ну, так что?
– Ну, я переписал мелким почерком пару страниц очередного бесценного фолианта…
– Справа налево и с ошибками, – дополнил предложение друга слизеринец.
– Не суть, – отмахнулся Джеймс, улыбаясь проходящему мимо Слизнорту. Профессор заглянул в котел Скорпиуса, потрепал того по плечу и пошел дальше, кивнув гриффиндорцу. Малфой на этот раз даже не стал комментировать подобное поведение Моржа: его любовь к семейству Поттеров известна всем и давно. – Хм… Да, действительно, почти бессмысленное…
Скорпиус хмыкнул и погасил огонь под своим котлом.
– Когда там у нас снова Предсказания?
Джеймс выдернул из расстегнутого рюкзака расписание.
– В понедельник после обеда, – с грустью сообщил он.
– Значит, в выходные ведем себя примерно и с достоинством, – хмыкнул Малфой, глядя, как Тобиас помогает Присцилле собирать ингредиенты. Вот олух-то…
– Еще чего! – возмутился Джеймс, привлекая к себе внимание однокурсников. Гриффиндорец показал Граффу неприличный жест, за который мама бы ему пальцы заколдовала. Ричард тут же оскорблено отвернулся.
Колокол возвестил об окончании Зельеварения. Осталось пережить Заклинания – и выходные…
– Итак, на чем мы остановились… – задумчиво произнес Джеймс, когда они со Скорпиусом вместе покинули подземелья. – Я вот все думаю…
– Правда? – удивился Малфой, гадко ухмыляясь. – Считаешь, практика поможет овладеть искусством думать?
– Слушай, хорек, ты бы мог хранить свои комментарии при себе, пока я не доскажу свою мысль?! – гриффиндорец даже чуть посуровел.
– А это была не вся мысль? Прости, не привык к таким словопотокам из твоих ежовых уст.
– Тьфу ты! – Джеймс даже плюнул себе под ноги, начиная злиться, хотя понимал, что друг специально его дразнит.
– Пять баллов с Гриффиндора, мистер Поттер, – раздался вкрадчивый голос с лестницы. Мальчики подняли глаза и увидели профессора Фауста, разговаривавшего о чем-то с Синистрой. – За невоспитанное поведение в стенах школы.
Джеймс лишь пожал плечами, проходя мимо. Как же он достал, этот Фауст, гиппогриф его оплюй, укуси, клюнь в зад и потопчи, чтобы неповадно было!
– Спокойнее, Поттер, дыши глубже, это всего лишь Фауст, – лениво проговорил Скорпиус, заходя в класс Флитвика. – Кстати, к тебе гости…
Джеймс обернулся от парты, на которую с шумом выкладывал школьные принадлежности – в дверях стояла Лили, с вызовом глядя на третьекурсников. Мальчик пошел к ней, тяжело вздыхая: когда же сестра найдет себе компанию? Она вроде бы появлялась в коридорах то с Хьюго и его другом, то с Розой, но чаще всего одна, что не очень-то нравилось Джеймсу. Его Лили такая замечательная девочка, должен же с ней кто-то дружить!
– Ты чего?
– От мамы и папы пришло письмо, – Лили протянула брату распечатанный конверт. – Там кое-что для тебя…
– Что? – Джеймс с любопытством заглянул внутрь и вытащил знакомый ему пергамент. Черт, вот бешеный нюхлер на велосипеде! Как он мог забыть?!
– Папа его тебе подписал, – мягко улыбнулась Лили. Мальчик протянул конверт сестре, но она покачала головой:– Разве ты не хочешь почитать?
– А там есть что-то интересное?
Лили пожала плечами, чуть удивленно глядя на брата.
– Ладно, – Джеймс засунул конверт в карман мантии. – К тебе больше слизеринцы не лезли?
– Нет, – Лили чуть отступила назад. – Я пойду, у меня сейчас Травология, надо еще…
– Ну, пока, увидимся, – Джеймс махнул рукой и вернулся к своей парте, где Малфой скучающе изучал учебник.
– Что это? – он кивнул на сложенный свиток в руке гриффиндорца.
– Разрешение на посещение Хогсмида, я его, оказывается, дома оставил, – усмехнулся Джеймс.
– Вовремя, однако, – фыркнул Скорпиус. Прозвенел колокол, в класс вошел, как всегда довольный чем-то, Флитвик.
– Что значит «вовремя»? – прошептал Джеймс на ухо друга, пока профессор Заклинаний забирался на свои подушки.
– Поттер, а тебе глаза на что? Ты когда-нибудь интересуешься чем-нибудь, кроме своего отражения в зеркале? – Малфой чуть удивленно, что было редко для слизеринца, смотрел на друга. – То есть ты хочешь сказать, что не читал объявления в гостиной?
Джеймс сделал большие глаза, думая о том, что же он мог пропустить. Потом без всяких предупреждений вскочил и вылетел из класса, вызвав недоумение на лицах однокурсников.
– Э… – Флитвик, кажется, потерял дар речи, глядя на закрывшуюся за гриффиндорцем дверь. – Что-то случилось?
– Поттера вырвало, – Скорпиус с легкой улыбкой смотрел на профессора. – Объелся гиппогрифа, наверное, он был протухшим…
– Кого, простите? – Флитвик, кажется, забыл о прошлогодней сказке о перемирии между Поттером и Малфоем.
– Да гиппогрифа. Я ему говорил, не ешь, старый гиппогриф, стух уже, а он не послушал…
– Малфой, заткнись! – обернулась к нему Эмма Томас с такой гримасой отвращения, что казалось, что девчонку сейчас точно вырвет.
Скорпиус подарил ей обольстительную усмешку, которая у него в последнее время стала получаться. Томас покраснела и отвернулась.
Так-так, это уже интересно…
* * *
Джеймс добирался до Башни Гриффиндора боковыми лестницами – и быстрее, и мало шансов встретить Фауста или Филча.
Мальчик тяжело дышал, взбираясь по последней винтовой лестнице, и не сразу услышал сверху тихие голоса. Он замер и стал идти тише, судорожно сдерживая дыхание. Наверху, судя по всему, его не услышали, и Джеймс даже мог догадаться, почему.
Он поднял глаза и на последней площадке перед потайной дверью увидел два силуэта. Хотя нет, один силуэт, состоящий из двух.
– Не обращайте на меня внимания, меня тут вообще не было, – насмешливо проговорил Джеймс, оказавшись на одном уровне с целующимися Тедди Люпином и Мари-Виктуар. Они вздрогнули и оба повернулись к третьекурснику. В полумраке легко можно было различить чуть покрасневшие щеки Тедди и насмешливый блеск глаз Мари.
– Ты почему не на занятиях? – Люпин отстранился от кузины Джеймса, но руки с ее талии не снял. Вот какой настойчивый, так и думает, чтобы как-нибудь присоединиться к клану Поттер-Уизли. Ух, Люпин, хитрец… Хотя, какая в сущности разница? Джеймс в детстве даже однажды предложил отцу взять Тедди жить в их дом – было бы кому оттягивать на себя внимание Альбуса…
– Забыл кое-что в комнате, – пожал плечами мальчик, подмигивая Мари-Виктуар. – А вы чего это тут? У старосты Гриффиндора комната занята?
– Джим, иди, куда шел, – попросил Тед, усмехаясь.
– Ну, я только поинтересовался, – Джеймс шагнул к проходу. – А то, если что, свистните: я могу постоять настороже…
– Или скройся, или я…
Джеймс рассмеялся, махнув рассердившейся Мари, и нырнул в коридор через фальшивую стену. Через несколько секунд он уже стоял перед доской объявлений, жадно впитывая желанные строки: «В последнее воскресенье сентября – поход в Хогсмид»…
– Юху! – Джеймс подпрыгнул, прорезая руками воздух. Стоило дожить до третьего курса хотя бы для этого…
Он еще постоял посреди гостиной, радуясь, а потом все же решил вернуться в класс, а то ведь Малфой мог заскучать в одиночестве. Когда гриффиндорец шагнул в коридор, перед ним встала дилемма: пробираться назад тем же путем, снова нарушив уединение Люпина и Мари, или же идти по главной лестнице, рискуя нарваться на неприятности.
Секунду подумав, Джеймс пожал плечами и направился в сторону от потайного входа.
– Так-так…
Мальчик выругался про себя, тут же наткнувшись на профессора МакГонагалл, которая стояла на лестнице с другом Люпина, Бетельгейзом Уайтом (тупое имя, даже если им названа звезда в каком-то там созвездии).
– Я забыл домашнюю работу в комнате, – тут же ушел в глухую оборону Джеймс, невинно хлопая ресницами.
– И где же она? – МакГонагалл сурово поправила на носу очки.
– Кто?
– Работа, мистер Поттер.
– А… – Джеймс засунул руку в карман и выудил оттуда письмо от родителей (хоть какая-то от него польза), махнув в воздухе, но не давая директрисе шанса понять, что же там написано.
– Поспешите в класс, – наконец, сказала МакГонагалл, и мальчик под насмешливым взглядом Бетельгейза кинулся вниз по лестнице.
– Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? – встретил его в классе Флитвик. Все ребята что-то записывали, подглядывая в учебники.
– Все в порядке, мне лучше, – Джеймс приземлился на свое место и склонился к другу:– Спасибо, что прикрыл.
Скорпиус лишь тяжело вздохнул, улыбнувшись уголком губ.
– Значит, поход в Запретный лес отменяется до октября, – прошептал гриффиндорец, открывая свой учебник.
– А мы планировали? – осведомился Малфой, откладывая перо.
– Конечно! Третий курс, а мы еще ни разу не побывали в святая святых школы…
Скорпиус хмыкнул, но ничего не возразил.
* * *
В субботу после обеда друзья решили провести время с толком, раз уж нарываться на наказания до последнего воскресенья месяца было нежелательно. Поэтому они взяли метлы и отправились на поле для квиддича, надеясь потратить свою энергию на физические развлечения.
– А так умеешь? – Джеймс разогнался перед застывшим в воздухе слизеринцем, наклонился чуть вперед, кувырнувшись через голову и повиснув в итоге на руках. Пока он взбирался обратно на метлу, Скорпиус приблизился к другу с извечной насмешкой на губах:
– Что-то мне подсказывает, что это ты не передо мной выделываешься, а перед зрителями…
Гриффиндорец тут же невольно бросил взгляд на девочек с Рейвенкло, что сидели на трибунах, смеясь и поглядывая на летающих над полем друзей. С такой высоты было трудно разглядеть, но Джеймс был уверен, что видел каштановые волосы Конни и черные локоны племянницы Фауста.
– Лохматый дурень, – фыркнул Скорпиус.
– А пошел ты, Малфой, – незлобно ответил гриффиндорец, потирая шею. – Если тебя устраивает клеймо голубого, то это твои проблемы…
– То есть ты тут показываешь воздушный цирк «Ежик на метле» только для того, чтобы всем доказать, что тебе нравятся девочки? – изумился Скорпиус, поднимая бровь. – Твои гениальные планы, Поттер, порой поражают логикой… Не проще было просто загнать в угол какую-нибудь девчонку и поцеловать? Она бы дала тебе пощечину, а через три с половиной минуты, максимум через пять, вся школа бы об этом знала…
– Малфой… – медленно и почти вопросительно уставился на друга Джеймс. – Такое ощущение, что ты уже думал над этим…
– А чего тут думать-то? – фыркнул слизеринец. – Правда, меня как-то совсем не тяготит тот факт, что какой-то гений с мозгом тролля не может постичь такой истины, как мужская дружба…
– Что? – Джеймс расхохотался и чуть не рухнул с метлы, вовремя вцепившись в древко. – Мужская дружба? И ты говоришь с таким пафосом? Малфой, я начинаю тебя бояться…
Скорпиус покрутил пальцем у виска, показывая к гриффиндорцу все презрение, на какое был способен.
– Заткнись, – холодно попросил Малфой, сложив на груди руки и удерживаясь на метле с помощью ног. Он терпеливо ждал, пока друг отсмеется.
Скорпиус медленно поднял бровь, глядя, как из кармана спортивной мантии Поттера вываливается волшебная палочка и красиво падает вниз. Гриффиндорец этого не заметил.
Тогда Скорпиус резко спикировал вниз, у земли выровнял метлу, завис над тем местом, где упала палочка лохматого, подобрал ее и посмотрел вверх, где Джеймс только начинал соображать, куда делся слизеринец.
– Что это было? – гриффиндорец вскоре остановил метлу на одном уровне с метлой друга, и лишь тогда заметил свою волшебную палочку в руках Малфоя. Под насмешливым взглядом слизеринца начал себя ощупывать. Скорпиус тем временем изучал оружие Поттера. – Отдай.
– Хм, Поттер, а из чего сделана твоя палочка? – Малфой поднял чуть настороженный взгляд на друга. – Что за дерево?
Джеймс тут же нахмурился, уши его покраснели, что заставило Скорпиуса еще пристальнее рассматривать палочку.
– Отдай!
– Сначала скажи, что за дерево. Это не тис и не дуб… – гадал Скорпиус, все сильнее желая узнать, почему Поттер так сконфузился. – Ну и?
– Пихта, – сквозь зубы ответил Джеймс, глядя на свою палочку почти с вызовом.
– Что? – губы Скорпиуса начали расползаться в улыбке, хотя он старался сдержаться – ради чувств Поттера, который, кажется, именно такой реакции и ожидал. – Пихта?
Все же слизеринец не выдержал: засмеялся в полный голос, чувствуя, как выступают на глазах слезы. Пихта, розовый гиппогриф! Палочка Поттера сделана из пихты!
– Заткнись! – теперь уже гриффиндорец рассердился. Он вырвал свою палочку из рук не особо сопротивлявшегося Скорпиуса и чуть толкнул друга. Малфой не удержался на метле и рухнул на землю, благо висели они над самым полем. Но слизеринец, казалось, даже не заметил этого, продолжая хохотать уже лежа.
– Пихта…
– А иди ты! – буркнул Джеймс, спешился и пошел прочь, даже не оглянувшись на еще хохочущего Скорпиуса. – На свою бы палочку посмотрел, хорек серебряный…
– Поттер, стой!
Джеймс даже не оглянулся на окрик.
– Ежик с пихтой, стой!
Он резко повернулся и направил на друга палочку, что все еще держал в руке. Скорпиус медленно шел к нему, чуть приподняв руку, будто сдаваясь. Лицо его все еще носило отпечаток смеха.
– Еще раз так меня назовешь… – с угрозой сказал Джеймс, глядя на слизеринца.
– Ой, Поттер, не надо, – попросил Малфой, легко отводя в сторону его руку. – Не порти мне такой момент… Я не виноват, что твоя палочка сделана из дерева, которое в Англии растет только в заповедниках… Пихта, гиппогриф тебя затопчи…
– Я тоже не виноват, – примирительно отозвался Джеймс. Они вдвоем направились к замку, неся метлы.
– Ну, и относись проще, – хмыкнул Скорпиус. – Ну, как я отношусь к тому, что мой отец – хорек…
Джеймс тут же улыбнулся, забыв о своей обиде. Убрал палочку и оглянулся: девочки с Рейвенкло все еще весело болтали на трибунах.
В замке было полно студентов: кто-то шел в библиотеку или из нее, кто-то сидел в коридорах, общаясь с друзьями с других факультетов. В Большом Зале, на пустых столах, играли в шахматы или в настольный квиддич.
– Через пять минут на третьем этаже, – по привычке кинул Скорпиус, не обращая внимания на группу студентов у входа в коридор, что вел к кабинетам первого этажа. А вот Джеймс уже смотрел в ту сторону.
Невысокий, невзрачный слизеринец с загнанным выражением на лице прижался в углу к стене, а трое студентов-старшекурсников – двое с Хаффлпаффа и один с Рейвенкло – что-то ему говорили, то ли насмехаясь, то ли дразня. Один даже достал палочку и поигрывал ею перед носом испуганного мальчишки.
– Малфой…
– Что? Поттер, оставь, не наше дело…
Джеймс с настоящим презрением посмотрел на Скорпиуса, прислонил к стене метлу и двинулся к студентам.
– А, ну, отстаньте от него!
Парни обернулись, чтобы узнать, кто решил заступиться за слизеринца.
– Поттер, ты заболел?
Джеймс узнал Свенсена с шестого курса Хаффлпаффа, двух других по именам он не знал.
– Чего вы к нему прицепились?
– С каких это пор гриффиндорцы заступаются за слизеринцев? – осведомился парень с Рейвенкло.
– Это же Поттер, он у нас фанат Слизерина, – хмыкнул Свенсен, бросив взгляд на стоявшего у входа в подземелье Малфоя. – Иди отсюда, без тебя разберемся…
– Отставьте его, я сказал, – Джеймс шагнул к первокурснику и взял его за плечо. Мальчишка испуганно взглянул на еще одного мучителя. – Что он вам сделал?
– Это Бэнджамин Яксли, – сказал третий парень, словно это все объясняло. – Знаешь, кто такой был Яксли?
Джеймс кивнул, все еще чуть заслоняя собой слизеринца:
– И что? Однофамилец. Яксли погиб много лет назад.
– А он его племянник.
Джеймс только тут заметил странный блеск в глазах одного из рейвенкловцев. Черт, как же его фамилия?
– И что? Он-то в чем виноват?
– В том, что он Яксли!
– Ну, тогда вам стоит еще обратить внимание на Малфоя, Забини, Эйвери, – Джеймс смотрел в лихорадочные глаза старшекурсника. Прошло же семнадцать лет, какая теперь разница, кто кому приходится родственником?
– Яксли убил моих родителей, – рейвенкловец зло посмотрел на маленького слизеринца.
– И моего отца, – добавил Свенсен.
Джеймс с презрением взглянул на старшекурсников:
– Тогда почему Тедди Люпин не ищет родственников Долохова и Беллатрисы Лестрейндж? Почему профессор Лонгботтом никого не преследует, хотя его родители тоже пострадали? Почему мой отец не истребляет Блэков и Лестрейнджей за своего крестного? Не ищет родственников того, кто продал его маму и папу Волан-де-Морту?
Парни тупо таращились на гриффиндорца. Джеймс взял маленького Яксли за плечо и толкнул вперед. Старшекурсники расступились, пропуская их.
Малфой все еще стоял у своих подземелий. Первокурсник вырвался из рук Джеймса и кинулся вниз по ступеням, видимо, чтобы спрятаться в гостиной Слизерина.
– Поттер…
– Мог бы и помочь, – буркнул Джеймс, глядя, как трое парней поднимаются по лестнице, иногда оглядываясь. – Он, кстати, твой брат по разуму…
– Я тебе уже говорил, что бескорыстная помощь другим людям никогда не приносит ничего хорошего, – пожал плечами Скорпиус. – Благими намерениями устлана дорога в ад, запомни.
– Это чушь! Это правила тех, Пожирателей Смерти, – возразил гриффиндорец, впервые глядя на друга жесткими глазами.
– Пусть мальчишка учится бороться, потому что жизнь любого из нас, из тех, кто носит фамилию Пожирателей, это борьба, – ледяные глаза смотрели на Джеймса. – Это ты, Поттер, можешь себе позволить жить просто так, зная, что одна твоя фамилия создаст тебе защиту и уважение… А этот теперь запомнит, что ему придется царапаться и огрызаться, чтобы его приняли в этом обществе поклонников Гарри Поттера и его друзей…
– Это ложь.
– Ты сам себе не веришь, – горько заметил Малфой, отступая. – Ты не всегда будешь рядом, чтобы защитить его. А вот таких вот, как эти, – Скорпиус кивнул на лестницу, по которой ушли старшекурсники, – очень много. И по их мнению – мнению большинства – мы должны платить за ошибки наших родных.
– Чушь!
– Поттер, ты же сам – наглядный тому пример! – разозлился Малфой. – Разве не ты первый объявил меня вне законов морали и справедливости только потому, что я Малфой? И таких, как ты и те придурки, полно. Так что не надо мерить нас своей моралью!
Джеймс пристально смотрел на бледного сильнее обычного Скорпиуса.
– Все равно ты не прав, – тихо проговорил Джеймс. – И все равно я и в следующий раз заступлюсь! Потому что только так можно залечить раны, нанесенные войной. Хотя бы те, которые еще можно вылечить…
– Поттер…
– Так говорит мой папа. А он-то больше всех остальных имеет право на то, чтобы мстить, – Джеймс пожал плечами. – Ведь наши родные сражались не за то, чтобы все повторилось…
– Смотря чьи родные…
– Малфой, – Джеймс взял свою метлу. – Если история повторится, где ты будешь? На чьей стороне?
Скорпиус тяжело поднял взгляд на друга, в глазах которого было странное понимание и сочувствие, которого никто и никогда ему не дарил. И ответ на этот тяжелый, нерешенный им еще вопрос – семья или совесть – пришел сам собой.
– Я буду рядом с тобой. На любой стороне.
Глава 5. Предсказанная смерть
– Поттер, чем ты занимаешься?
– Малфой, а тебе зачем?
Мальчишки стояли в коридоре возле кабинета Защиты от Темных Искусств, чуть в стороне от однокурсников. За окном третий день шел дождь, ветер бился о стекла, у всех было отвратительное настроение из-за того, что приходилось сидеть в помещении, но только не у двух друзей.
– Затем, что пытаюсь понять, не воспален ли твой мозг…
– А есть симптомы?
– Ну, если посмотреть со стороны на то, как ты мажешь руку кетчупом и улыбаешься, будто тебя приласкала вейла… – Малфой засунул руки в карманы. – Ты чем вообще занимаешься?
– На что похоже? – Джеймс помахал перед носом друга запачканную кетчупом ладонь.
– На сырое мясо в соусе, готовое к приготовлению? – предположил Скорпиус, посылая расчетливый взгляд в сторону Эммы Томас и ее гриффиндорских подружек. Девчонка опять покраснела и отвернулась. Весело жить…
– На кровь не похоже? – чуть расстроившись, спросил Джеймс, доставая порядком перемазанный уже кетчупом платок.
– Поттер, зачем тебе кровь?
– Не знаю, я еще не придумал, – пожал плечами гриффиндорец, пряча в рюкзак бутылочку, что стянул из Большого зала.
– Гениально, – фыркнул Скорпиус, надеясь, что Поттер разольет кетчуп прямо в рюкзаке.
Открылась дверь в класс, и третьекурсники стали медленно заходить.
– Опа, у нас сегодня чаепитие? – Малфой остановился в дверях, глядя на сдвинутые к стенам парты. У стола Фауста стоял сундук – совершенно инородное здесь тело.
– Может, не чай? – с надеждой спросил Джеймс, подталкивая друга вперед.
– Тихо. Сумки на парты. Встаньте передо мной, – профессор Фауст подошел к сундуку, доставая палочку из своей черной с красной вышивкой мантии. Студенты послушно выполнили все указания, не желая нарываться на очередные вычеты баллов. Джеймс с интересом смотрел на сундук, который, кажется, был скорее жив, чем мертв…
– Как думаешь, что там? – шепнул Скорпиус, наклонившись к другу.
– Думаю, Фауст нам сейчас расскажет, – улыбнулся Джеймс.
– Тихо! Сегодня – практическое занятие, – профессор Защиты достал палочку. – В сундуке тот, кого никто и никогда не видел в его истинном обличье. Итак?
– Боггарт! – сам от себя не ожидая, ответил Джеймс, пока Графф и Забини тянули руки.
– Дальше, мистер Поттер.
– Ну, боггарт сидит себе в темных углах, пока не найдет себе жертву. Тогда он принимает какой-нибудь особо жуткий вид, чтобы у жертвы случился нервный припадок, вплоть до эпилепсии…
– Если бы я лекции вам читал так, как мистер Поттер, мы все уже давно бы деградировали, – прервал гриффиндорца Фауст. – Если перевести на общепонятный язык…
– Что я непонятного сказал? – возмутился Джеймс шепотом. Малфой усмехнулся.
– Итак, решите, чего вы боитесь больше всего. Это первое, – Фауст, как обычно, не растрачивал время на пустяки. – Второе: придумайте, что бы могло всех нас рассмешить. Третье: достаньте палочку, взмахните и четко произнесите «Ридикулус». Пять минут на подготовку…
Джеймс и Скорпиус переглянулись, пытаясь аврально решить, чего же каждый из них больше всего боится.
– Что Альбус заберется в мою комнату и измажет все шоколадом, – изрек гриффиндорец.
– Что меня посадят на молочную диету, – ответил Скорпиус.
– Без разговоров! – Фауст сверкнул глазами, глядя на двух друзей. – Я должен слышать лишь одно слово: «Ридикулус»…
Мальчики опять переглянулись. Вокруг однокурсники стояли с сосредоточенными лицами и напряженно сжатыми губами. Кажется, только они двое не знали точно, чего именно боятся…
– Время истекло, встаньте в очередь. – Джеймс и Скорпиус тут же юркнули в самый конец, но Фауст, кажется, именно этого и ожидал. – Поттер, Малфой, в начало.
– Пудель, – злобно прошептал Джеймс, занимая место за Сюзанной Паттерсон.
– Начали, – профессор тут же сделал шаг от сундука и взмахом палочки открыл крышку. Тишина класса тут же была нарушена, потому что из сундука резким прыжком вырвался огромный волк-оборотень с окровавленной пастью. Девчонки завизжали, разбегаясь.
– Мисс Паттерсон, заклинание! – рыкнул Фауст, глядя, как зверь приближается к бледной, как смерть, девочке. Сюзанна боялась двинуться.
Джеймс героически сглотнул, оттолкнул в сторону однокурсницу и выставил вперед палочку, бледнея. Волк-то был огромным. Но через мгновение оборотень исчез. На его месте оказался Скорпиус Малфой, показывающий руку с Черной Меткой. Джеймс сам от себя не ожидал подобного: он боится Малфоя? Вот номер. Мальчик даже испугаться забыл, взмахнул палочкой, крича «Ридикулус!» – вместо Скорпиуса на полу появился милый белый хорек, исполняющий чечетку, стоя на задних лапках.
Студенты в классе засмеялись, на лица девчонок вернулась краска. Джеймс обернулся к Малфою, но тот вовсе не смеялся, хотя шутка была рассчитана именно на друга.
– Следующий, – Фауст кивнул Джеймсу. – Мисс Паттерсон, попробуйте снова.
Сюзанна обошла сокурсника, рука ее дрожала, но глаза смотрели с вызовом. И опять вместо хорька боггарт стал огромным оборотнем, еще более страшным. На этот раз Сюзанна справилась с собой, подняла палочку – и на голове волка выросли белые заячьи уши, а вместо длинного хвоста – заячий комочек. В кабинете снова все засмеялись.
– Мистер Малфой!
Скорпиус шагнул вперед, глядя на самую большую нелепость, что видел в жизни, а ведь он уже пять месяцев общается с Поттером.
Боггарт на миг замер, будто решая, чего же боится стоящий перед ним мальчик с серебристыми глазами. А потом волк будто рассыпался в пыль, окутывая все впереди туманом. Скорпиус сделал шаг назад, не зная, что там, в тумане. Он опустил глаза и увидел у своих ног черную бездну. Малфой покачнулся, но крепкая рука схватила его за мантию и потянула чуть назад.
– Ридикулус, – эта рука придала сил и вернула мальчика к реальности. Бездна исчезла, оставив возле ног слизеринца ежика с малиновыми иголками.
– Очень остроумно, – за плечом Скорпиуса фыркнул Джеймс, отпуская мантию друга. Малфой обернулся и чуть дернул уголком губ. Мальчик был еще более бледным, чем обычно.
– Интересный урок, ничего не скажешь, – мальчики вывалились в коридор, Джеймс рассеянно пригладил волосы, ожидая, что Малфой как-то прокомментирует тот страх, что, оказывается, жил в душе гриффиндорца, скрытый даже от него самого. Но Скорпиус молчал. – Интересно, а ты бы мог упасть в ту пропасть?
– Что же ты не дал мне проверить? – слизеринец взглянул на бледного (в кое-то веки) друга, потом остановился и закатал рукава мантии и рубашки, показывая предплечья. Джеймс чуть испуганно смотрел на Скорпиуса.
– Зачем?
– Стараюсь избавить тебя от страхов, – хмыкнул Малфой, приводя себя в порядок. – Пусть в следующий раз твой боггарт станет обнаженным Слизнортом…
Мальчики дошли до окна и там остановились, глядя за приоткрытое стекло, откуда уже привычно доносился стук дождя.
– На Прорицания идем? – Скорпиус поежился.
– Сначала предлагаю все же пообедать… Не хочу слушать предсказания моей смерти на голодный желудок, – Джеймс потрепал друга по плечу и уже направился к лестнице, но тут застыл. Рука его тут же потянулась к шее, и Скорпиусу даже не надо было смотреть, кого же увидел Поттер.
– Попроси Фауста перевести тебя на Рейвенкло, – хмыкнул слизеринец, подталкивая Джеймса.
– Привет, ребята, – мимо них прошла Конни в сопровождении своих вечных спутниц – племянницы Фауста и третьей девчонки, Скорпиус не помнил, как ее зовут. – В субботу за нас болеть будете?
Джеймс кивнул, видимо, забыв, что еще умеет разговаривать.
– Болеть?
– Поттер, в субботу матч Хаффлпафф с Рейвенкло, – Малфой гадко ухмыльнулся. Он чуть нахмурился, а потом повернулся к третьей, забытой по имени, девчонке:– Ты же ловец, насколько я помню?
Девчонка кивнула, чуть улыбнувшись.
– Я болею за Рейвенкло, – наконец, к лохматому вернулся голос, и он произнес просто грандиозно гениальную фразу. Кошмар, Поттер не умеет общаться с девчонками. Еще один пункт для образования, но Скорпиус не собирался быть учителем, самому еще предстояло многое постичь, не зря же Томас все время краснеет, когда он ей нахально улыбается…
Конни рассмеялась:
– Пока мы не играем с Гриффиндором…
– Идем, а то не успеем поесть, любезничая, – племянница Фауста окинула мальчиков наглым взглядом вызывающе красивых глаз. – Все равно Поттер долго еще будет думать над следующей фразой, мы как раз пообедаем…
Джеймс будто очнулся – усмехнулся (кажется, он перенял эту презрительную гримасу у Малфоя, потому что было в их лицах определенное сходство в этот момент) и чуть отошел в сторону, делая пригласительный жест рукой:
– Не смею задерживать, – (Скорпиус даже опешил, услышав подобное: он определенно положительно влияет на Поттера), – не дай Мерлин, дядюшка узнает, что любимую племянницу морили голодом двое третьекурсников…
Конни попыталась спрятать улыбку, а Гретта Фауст лишь фыркнула:
– Труппа шутов…
Девчонки пошли к лестнице. Конни несколько раз обернулась, улыбаясь, пока не скрылась за поворотом.
– Так им и надо, – Скорпиус ухмыльнулся.
– Что?
– Да они ступили на лестницу, которая в обеденное время зависает в воздухе. Ни туда, ни сюда.
Джеймс рассмеялся, и они с чистой совестью пошли к боковой двери.
* * *
Нет, определенно, лохматый был прав, выбрав Прорицание для третьего курса. Такого удовольствия и веселья не бывало ни на одном из занятий.
Скорпиус открыл учебник, лениво листая его, пока Поттер с серьезным видом изучал очередной рисунок чаинок на дне чашки. Вообще гриффиндорец был в этом кабинете самым старательным учеником. Вот если бы еще серьезного отношения к предмету – цены бы ему не было, у него бы открылось Око, он смог бы Видеть и все такое.
– Ну, что ты там высмотрел, гений Предсказаний?
– Тише, не мешай, я тут твою судьбу готовлюсь предсказать, а ты… – со смешком прошептал Джеймс, не отрывая взгляда от чашки, на дне которой он спичкой (откуда он взял спичку?) подправлял рисунок из чаинок. – Нужно же как-то Стрекозу обрадовать…
– На этот раз умру я?
– Для разнообразия, – пожал плечами гриффиндорец, изучая свою работу. – Итак, тут тебе Гримм, коса, фестрал и нож… Я старался…
– И от чего же я именно умру?
– О, от воспаления копчика, – фыркнул Джеймс, взглянув в учебник. – Судя по тому, что весь мой рисунок – задница тролля…
– Гениально, – фыркнул Скорпиус, закрывая учебник и глядя, как к ним медленно плывет Трелони. – Готовься…
Они уже привыкли, что, как только в поле зрения профессора Прорицаний попадал Джеймс, то та «впадала» в транс и начинала предрекать ему страшные смерти. Поттер даже предложил записывать предсказания Стрекозы и выпускать стенгазету, принимая ставки «Как же все-таки погибнет Джеймс Поттер-младший?».
– Какая трагическая аура, – зашептала Трелони, встав у их столика. За спиной профессора тут же захихикали. – О, мой юный друг, мне так жаль…
– Что? Что? Скажите мне! – Поттер даже подался вперед, прикусывая губу для пущей убедительности. – Я хочу знать!
– О, мой смелый мальчик, храбрый мальчик, – трагически шептала Трелони, а Малфой старательно под столом щипал себя за руку, чтобы не расстроить драму комическим смехом. – Я вижу кровь на твоей груди, много крови…
– Как? Как я погибну? – подбадривал профессора Джеймс без тени насмешки или улыбки.
– Нож, я вижу сверкающий нож…
– Кто?
– Тот, от кого не ждешь, – и Трелони повернулась с Малфою, который подобно другу сделал большие и испуганные глаза.
