Текст книги "Надежда тебя не покинет (СИ)"

Автор книги: Ольга Шах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13. Легко ли быть богом

Глава 13. Легко ли быть богом

*** Дмитрий

Я сидел рядом с Надей, смотрел на её лицо, радуясь тому, как мелькала лёгкая улыбка на её губах, как она по своей привычке поправляла непослушный локон, выпадающий из высокой причёски, разглаживала невидимые складки на юбке, и старался не слишком откровенно пялиться в её сторону. Ну да, мало ли, как она отнесётся к такому – барышня всё же, к такому непривычная, поди. Жаль, что не пялиться и не пускать слюни у меня не слишком получалось, словно у девочки, впервые получившей интимное фото в социальной сети. Впрочем, Надя не обращала на меня особого внимания, аккуратно притрагиваясь к фотографии родителей, с нежностью водя изящным пальчиком по бумаге и рассказывая о том, как прошло её детство, юность, про шалости братьев и про свои мечты стать лекарем, всенепременнейше изобрести сыворотку против холеры и уехать на задворки империи, куда-нибудь в Туркменистан, где и безжалостно сеять… что там нужно сеять… насаждать гигиену в отдельно взятом регионе, одним словом. Рассказывала о том, в каком ужасе были её родители, прослышав про замыслы родного дитяти, как позже они смирились и отправили её учиться, а потом… потом для неё не настало.

Последнее она говорила без эмоций, наверное, за эти годы успела смириться с собственным одиночеством и тем, что ей не покинуть пределы бывшего вокзала.

За окном плотные сумерки давно превратились в ночь, но я не хотел расставаться с Надей, как мальчишка, надеясь на то, что воспитание не позволит ей выбросить меня за порог палаты, словно щенка. Нужно всего лишь ещё немного потянуть время, наслаждаясь её обществом. Впрочем, Надежда вскоре встрепенулась, отчего-то смутилась и пробормотала:

– Кажется, я злоупотребляю Вашим вниманием, Дмитрий. Должно быть, я крайне забавно смотрюсь со стороны, особенно со своими детскими прожектами. Да и представление о медицине, и вовсе, о жизни, слишком поменялись. Пусть я привязана к этому месту, глаза-то у меня есть.

– Ну, что Вы, Наденька! – старательно замахал руками я, изображая ветряную мельницу, и ляпнул первое, что пришло в голову: – Думаю, что Туркменистану и нынче знания о гигиене не помешают.

Надя неверяще посмотрела на меня, затем забавно сморщила носик и неожиданно громко и искренне рассмеялась. А я, сам того не замечая, расплылся в глупой радостной улыбке. Если её смешат мои замечания – ну так что, их есть у меня…

– Как бы то ни было, я по позднему времени буду вынуждена откланяться, – слегка присела в реверансе Надя и вежливо склонила голову. – Полагаю, что вы можете остаться здесь, диван уже должен быть вам знаком.

– Ага, – огорчился я, не в силах попрощаться столь же куртуазно.

– Не сопротивляйтесь, Вам нужно всё же поспать, – заметила Надя мои метания и обернулась, уходя.

Я согласно кивнул, но продолжил хмуриться.

– Позвольте, я немного помогу.

Не успел я хотя бы частично уместить себя на диване, как почувствовал прохладное прикосновение к затылку, и мои глаза против воли стали закрываться.

– Это какая-то магия? – с трудом пробормотал я, безуспешно борясь со сном.

– Господь с Вами, что вы такое говорите! Разве я похожа на мальчика с шрамом на лбу в виде молнии? Да и волшебной палочки у меня нет, – донёсся до меня озорной голос Нади через пелену сна, казалось, ей было весело наблюдать за моей реакцией. – Я просто воздействую на зону гипоталамуса, вот и всё. Спите спокойно и ни о чём не тревожьтесь.

*** Наденька

Я с достоинством откланялась, хотя где-то внутри меня булькал шарик радости, который активно не желал сдуваться. Я снова мысленно перебирала события сегодняшнего дня и вновь нерационально улыбалась. Смешалось сразу всё – и радость от того, что я могу наслаждаться человеческим обществом, и неверие, что меня кто-то хотя бы просто услышал, и потрясение от того, что теперь я смогу сохранить образ своих родителей, блеклой тенью находившийся где-то в глубинах моей памяти.

Я так и стояла возле окна ординаторской, вздыхая и замирая от необъяснимого счастья, пока где-то там, за высотками, не промелькнула тоненькая полоска рассвета, знаменуя собой начало нового дня.

– Ты идёшь на планёрку вообще или нет? – раздался позади меня сонно-недовольный голос одного из наших сотрудников. – Михаил Ашотович нынче не в духе, как я слышал, лучше не опаздывать сегодня на планёрку.

– Туда вообще лучше не опаздывать, – не согласилась я и двинулась следом, словно это меня только что так настойчиво звали. Внутри разливалось какое-то нехорошее предчувствие.

Я быстро проскользнула внутрь и застыла в своём излюбленном месте – в углу, рядом с раскидистым фикусом. Несмотря на то, что упасть, споткнувшись о моё тело, физически невозможно, я предпочитаю исключать возможности чего-то подобного.

Главный врач кашлянул, окинул острым взглядом собравшихся, и торжественным тоном начал:

– Уважаемые коллеги, хотел бы вас поблагодарить за своевременное оперативное вмешательство, благодаря которому вчера удалось спасти жизнь человека.

– Точно, – ехидным шёпотом подхихикнул глава АРО, интимно наклонившись к нежному ушку своей заместительницы, – в том случае, если бы первоначальный диагноз не подтвердился, из главнюка такое бы полезло, мало бы никому не показалось… во всяком случае, был определённый риск в следующие пять лет проводить время в тюремной робе, – после чего тихонько затянул: – Голуби над зоной пролетали… это я так, чтобы не расслабляться.

Возразить на это было нечего, так что я просто согласно кивнула головой. На мой взгляд, риск был вполне оправдан, ведь на кону стояла жизни человека. Возможно, так думал и Павел Иванович, потому что молчал, набычившись, и исподлобья смотрел на главврача. Который тут же прекратил радостно щериться и деловито добавил, что пациента мы, разумеется, никуда не денем, а затем со злорадной радостью добавил, что в дальнейшем это уже будут проблемы страховой, а не наши.

Далее планёрка двигалась по накатанной, обсуждали текущих пациентов и графики предстоящих плановых операций, сотрудники заметно расслабились, но нервно сжатые губы и косые взгляды Михаила Ашотовича в сторону нашего героя-хирурга не давали мне покоя. Наконец, планёрка была закончена, главный отпустил коллег плавным мановением руки, только заметил, как бы вскользь:

– Павел Иванович, дорогой, задержись на пару минут! Разговор к тебе имеется.

Я сделала уши топориком и тоже решила остаться. К моему удивлению, медсестра Леночка также не сдвинулась с места и имела самый решительный, хоть и немного смущённый вид.

– Говорят, у нас тут чудеса творятся. Люди голоса слышат, вроде как божественные. Потому как голоса те болезни выявлять умеют и нам, простым смертным, руководства к действию дают. Это хорошо ещё, что голоса эти, – последнее главный врач произнёс с придыханием и уважительно приложив руку к сердцу, – медицинское образование имеют и явный опыт работы клиническим врачом, иначе проблем не оберёшься. Велят они нам лечить аденому простаты, а пациент – женщина. Могут быть проблемы…

Михаил Ашотович выглядел максимально собранным и деловито посматривал вокруг, словно на самом деле рассматривал возможность лечить пациентов с помощью видений и потусторонних голосов.

– Это не ко мне, – скривился Павел Иванович и злобно зыркнул на свою зазнобу, с отсутствующим видом стоявшую неподалёку. – Это Иисус у нас лечил наложением рук и поднимал из мёртвых, мне до такого мастерства далеко. Если вы о вчерашней операции, то диагноз Надежды подтвердился. Да что я говорю, вы же сами мне сегодня объявляли благодарность!

Главный вздохнул и задумчиво скрестил пальцы:

– Объявлял. Устную. А теперь спрашиваю: давно ли тебе слышится Наденька? Кто она сама будет? Откуда?

– Так близко мы с ней не знакомы, – неожиданно засмущался наш местный ловелас, но тут же поправился, заставив Леночку гневливо заалеть щёчками: – Впрочем, я надеюсь, что у меня ещё выпадет такой шанс.

– Угу, выпадет, – совсем уж озабоченно согласился главный. – Отдохнуть выпадет шанс. Выспись, да вот хоть с Леночкой, сходи куда-нибудь… с ней же… а работа, она никуда не убежит. Считай, что эту недельку ты… в отпуске. И божье провидение твоё, Наденька, тоже пусть отдохнёт. А то сам посуди – легко ли быть богом?

Глава 14. Привидение или полтергейст?

Глава 14. Привидение или полтергейст?

– Намекаешь, что у меня кукуха улетела? – как-то нехорошо прищурился обычно весёлый Павел Иванович и бросил ненавидящий взгляд в сторону своей подружки, после чего резво покинул кабинет, крикнув напоследок, что он крайне сожалеет о том, что их отношения с Леночкой закончились на такой печальной ноте.

– А заявление? На отпуск? Я писать за тебя должен? – проорал вдогонку главный врач, подбежав к двери и резко распахнув её. – А, чёрт с тобой! Всё равно работать некому, так хоть проспись, как следует, и чтобы про Наденьку я от тебя больше не слышал!

Павел Иванович, не оборачиваясь лицом к начальству, сделал рукой неприличный жест и послал воздушный поцелуй, показывая тем самым своё отношение к словам любимого руководства.

– Это он меня сейчас, типа, бросил, что ли, Михаил Ашотович? – ошарашенно посмотрела на главного Леночка и её глаза наполнились слезами обиды и недоумения. – После всего, что я для него сделала? – теперь возле двери раздавались полузадушенные всхлипы и я попятилась к стене, собираясь пройти сквозь неё. Хоть и не слишком люблю такое перемещение, но слушать рыдания оставленной возлюбленной мне нравится куда меньше.

– Сделала? – голос главного сочился ядом. – Вообще-то ты наябедничала, что один из наших сотрудников слышит посторонние голоса, которые ставят диагнозы пациентам и заставляют проводить экстренные операции. Мол, он ходит и всё Наденьку какую-то невидимую зовёт. А это, как ни крути, похоже на клинику, понимать же надо. И как я его такого, – тут Михаил Ашотович выразительно покрутил пальцем у виска, – к больным допускать буду? А что, если он возьмёт скальпель и решит поискать аденому простаты у бабки Лианозовой? И хорошо, если у неё, а если у какого-нибудь нужного члена общества? То-то и оно! Так что пусть отдохнёт, а потом уж, с новыми силами… – затем главный окинул медсестру каким-то очень уж сочувствующим взглядом и добавил: – И это… насчёт вас: ты же не думала, что эти отношения продлятся сколько-нибудь долго? Ты же знаешь – у нас в коллективе бывших подружек Павла примерно столько же, сколько и будущих.

– Это уж не вам решать! И вообще развели тут… дом терпимости, – откликнулась Леночка и шумно вздохнула, сдерживая рвущиеся наружу рыдания.

М-да… в чём-то Леночка была права – с попустительства Михаила Ашотовича в коллективе процветает расхлябанность и свободные нравы. Я немного покраснела, когда подумала о этих самых нравах – ужас же, на самом-то деле! Фу и пакость! Сплошное бесстыдство. Я прикрыла глаза и засмущалась. Хоть, и обещала себе изменить своё устаревшее и ханжеское мировоззрение, но пока вот не собралась ещё.

– Да не поехала у него крыша! – меж тем, злобно утирая слёзы и искоса посматривая на шефа, буркнула Леночка. – Я же не так вам сказала. Просто он выглядел, будто на самом деле слышит голос и тот подсказывает ему, что делать.

– Угу, – рассеянно отозвался главный, засунув руки в карманы халата и рассматривая что-то в районе своего пупка. – Как ангарский маньяк. Тот тоже был… особенным. А потом – глянь, и куча трупов. И вроде как не виноватый никто! Кстати, насчёт трупов: с каким диагнозом на этот раз госпитализировали бабку Лианозову?

– Я… да как вы можете, вообще… – взорвалась Леночка, не обращая внимания на вопросы шефа. – Я вам докажу, что Павлушей всё в порядке, а в вашей больнице просто нечисть всякая водится. Да-да, и не нужно на меня так смотреть. Может, привидение или полтергейст? Но будьте уверены, что я так просто это не оставлю!

Михаил Ашотович только огорчительно вздохнул, наблюдая за быстро удаляющейся в сторону лифтов медсестры и пробормотал себе под нос, что всеобщая грамотность и доступ к интернету погубят нас раньше, чем все санкции, вместе взятые. Мол, санкции эти вводятся недружественными странами, а толку с того – шиш да немножко, так что мы сами, своими силами, убьёмся. И шансов больше, и остальным нос утрём, опять же.

Я же, воспользовавшись возможностью, тихо шмыгнула в открытую дверь, припоминая всё, что слышала про привидений или про полтегейста. По всему получалось, что немного. Точнее говоря, только то, о чём говорилось в сериале «Сверхъестественное». В холле лечебных корпусов на стене висел телевизор, и я иногда не чуралась приобщиться к культуре. Особенно мне запомнился сериал про братьев Винчестеров, которые вполне удачно боролись с потусторонними силами, а они, силы эти, были безмерно ловки и коварны. Правда все, как один, пасовали перед превосходящими по силе духа борцами с тёмными силами. Отогнав от себя крамольные мысли, что русоволосый красавчик, играющий в фильме главного борца с потусторонним, Дин Винчестер, до ужаса похож на Дмитрия Вяземского, я отправилась к посту медсестры.

Надо же, со всеми этими нервными переживаниями, я совершенно пропустила факт очередной госпитализации бабки Лианозовой. Прелюбопытнейшая, скажу я вам, старушка. У людей бывают разные увлечения, помогающие скрасить свой досуг. Мужчины могут увлекаться охотой, разведением борзых, игрой в вист, дамы предпочитают более мирные занятия (за исключением пустого злословия), разумеется. А бабка Лианозова любила лечиться. Участковый терапевт по каким-то своим внутренним убеждениям редко и крайне неохотно давал ей направления к узким специалистам и на госпитализацию. Но она не была бы той, кем есть, если бы так легко расставалась с неуёмным желанием попасть в наше заведение, пропахшее дезинфеткантами для пола. Для этого она регулярно вызывала карету скорой помощи, жалуясь на различные недомогания, и добивалась всё же своего – работники скорой, озверев, затаскивали её к нам в приёмник, подхватив под локти, довольно невежливо сгружали тут же, и отбывали, сделав ручкой приёмной бригаде.

Последняя, к слову сказать, тоже не слишком радовалась постоянной пациентке, но исправно заносила в карту все жалобы и возможные недомогания. «Интересно, с каким диагнозом её госпитализировали на этот раз?», – с любопытством подумала я, открывая карту приёма пациентов. Ага, она в гастроэнторологии. Я хмыкнула совсем не по благородному, направляясь туда. Не с целью поглумиться над бедной старушкой, вовсе нет. Просто дело в том, что её банально… не лечили. Ну да, знали о особой увлечённости медицинскими учреждениями и забывали назначать лечение. Правда, как правило, бабушка была не в претензии и просто наслаждалась окружением светло-голубых стен в палате. А ещё, она была на редкость здорова и терпелива. Качества весьма достойные. Поэтому зачастую использовалась в качестве живого манекена для интернов. На ней набивали руки в умении делать уколы медсёстры, врачи, на основании её анализов, назначали интересные, но не слишком популярные процедуры.

Вот и сейчас я зашла в палату к постоянной пациентке и заметила нескольких интернов, которые с серьёзными лицами стали в кружок возле постели больной. Бабуся, важная от оказываемого ей внимания, лежала на животе с поднятой сорочкой в ожидании обещанного «лечения». На ягодичных мышцах бабуси немного кривовато зелёнкой было выведено крупными буквами: «Бабка симулянтка». Причём, было заметно, что надпись эта обновлялась пару раз.

– Вы же мои хорошие! – умилилась я, всплеснув руками, обращаясь к сотрудникам скорой помощи.

Не обращая внимания на галдевших молодых людей, посмотрела внутренним взглядом на бабусю. Не дай Бог, у бабки действительно что-то болит, а ей даже ФГДС не сделают. А, нет… судя по переговорам, молодёжь к лечению Лианозовой подошла со всей ответственностью, поскольку помимо очевидных процедур ей решили ещё назначить озонотерапию и специальную диету. Хуже ей не станет, но и лучше тоже – бабка была на удивление здоровым и выносливым человеком. И да, если её что-то беспокоило, то это было не связано с нынешним диагнозом, я убедилась в этом и покинула палату, слыша вслед радостные переговоры молодых коллег.

Рабочий день подходил к концу, стих гул голосов. Я по старой привычке спустилась вниз, уселась на диван и стала смотреть в окно, на соседние корпуса, на потолок, куда угодно, и медленно перебирать пальцами.

– Наденька? – прошептал Дмитрий, приблизившись ко мне и покосившись в сторону медсестры на посту. – Я вас искал. Вы заняты? Я просто подумал, что вы заняты… не зашли ко мне… к нам.

Я вздохнула и поёрзала. Интересно, много ли бывает занятых духов? Вот лично я ни с одним не знакома. И что я могла ответить? Что мне очень хочется, чтобы он каждую ночь проводил в палате? Я становлюсь безнравственна, как… как Леночка!

Глава 15. Угроза человечеству

Глава 15. Угроза человечеству

Я откашлялась и, гордо задрав голову, довольно прохладно ответила, что я непременно зайду проведать нашу пациентку, но чуть позже. Если Дмитрий не будет против, разумеется. На это сам Дмитрий несколько скис, но ответил, что ничуть не против, более того, он просто рад и даже счастлив будет меня лицезреть в любое время суток. И широко улыбнулся при этом, в знак искренности прижав свою руку к груди. Я с большим трудом заставила себя не побежать тут же в палату к Сюзанне, а степенно сообщить, что да-да, зайду, конечно. Да, вот как только появится свободная минутка, так и зайду, пожалуй. Про себя решив, что сделаю это только ночью, когда возмутитель моего душевного спокойствия гарантированно будет спать.

Собственно, так я и сделала. Зашла, убедилась, что молодой человек крепко спит всё на том же диване, положив голову на руки и глубоко и размеренно дыша. В лечении повреждённых при падении конечностей Сюзанны была явная динамика, впрочем, они и не вызывали опасения. Но кома… на все мои попытки достучаться до сознания, Сюзанна отвечала угрюмым молчанием или вялой нецензурной бранью. Что ж, ничего нового… радостного мало. Невольно я поморщилась своим мыслям и позади меня донеслось деликатное покашливание.

– Ну, как она, Надя? – спросил Дмитрий и окинул меня совсем не сонным взглядом.

– Вы напугали меня! – торопливо произнесла я и отпрянула подальше. – Вы же только что спали. Неужели я разбудила Вас?

– Извините, очень громко двигаетесь, – слабо улыбнулся он. – Любой бы проснулся.

Я извинилась, заверила, что шансы на выздоровление имеются и поспешила покинуть палату. И только спустившись в приёмник, осознала одну простую вещь: надо мной посмеялись! Я никак не могла потревожить сон Дмитрия своими манипуляциями. Я же не живой человек, я двигаюсь бесшумно! Это что, была ирония? Мои губы против воли сложились в улыбку.

Н-да… могла ли я подумать, что следующее утро станет для меня началом конца? Впрочем, начиналось всё вполне обыденно – с ежедневной утренней летучки в кабинете у главного врача. Приёмка-передача смены была привычной, но необходимой рутиной, некоторое оживление внёс только наш гастроэнтеролог, который заявил, что целеустремлённые в своей яростной радости лечить интерны «обнаружили» у бабки Лианозовой дисфункцию печени и желчевыводящих путей и назначили ей столько анализов и не слишком приятных медицинских манипуляций, что есть неплохой шанс на то, что бабуся забудет про нас хотя бы на полгода. За это время безрадостные воспоминания о процедурах сойдут напрочь, оставив в душе бабуси только тоску по больничным стенам.

Михаил Ашотович вздохнул с согласным видом и уже собрался закончить собрание, как распахнулась дверь и появилась наша медсестра Леночка, выглядевшая сегодня на удивление решительно.

– Доброе утро всем! – поздоровалась она с персоналом и гордо выпятила вперёд подбородок. – Прошу не нервничать и не переживать – ничего особенного не происходит. Просто эти специалисты согласились помочь мне вывести на чистую воду эту паршивку, Наденьку!

Я не сразу поняла, о чём она говорит (я сейчас не про последнее замечание, там-то как раз, всё ясно), и только переведя взгляд назад, обратила внимание на группу молодых людей, с любопытством и неким профессиональным интересом осматривающих помещение. После беглого осмотра молодые люди стали оперативно раскладывать свои чемоданчики, вполголоса переговариваясь между собой и доставая из чемоданов какие-то металлические загогулины.

– Кто эти люди? Что тут вообще происходит? – отмахиваясь от особенно настырного парня, азартно снимавшего на камеру мобильного телефона кабинет и недоумённо выглядевший персонал, взорвался Михаил Ашотович и указал толстым пальцем на флегматично выглядевших посетителей. При этом его акцент слышался сильнее, чем обычно.

К всеобщему удивлению, обычно активная Леночка на прямой вопрос промолчала, только упрямо поджимала губы, не желая общаться с возмущённым начальством. Ей на помощь пришла девушка из числа прибывших. Высокая статная девица с русой косой, без грамма косметики на лице приблизилась к удивлённому главному и похлопала того по плечу, заставив последнего присесть. Я с уважением подумала, что подобные дамы должны были быть спутницами былинных богатырей, не иначе. И статью, и плавностью движений, и глубокой внутренней убеждённостью в правильности своих действий.

– Не волнуйтесь, гражданин Акропян, – снисходительно пророкотала девушка, изогнув губы в улыбке и искоса глянув на недовольно взирающего главного. – В работу вверенной вам организации мы вмешиваться не будем. Мы с товарищами, – далее кивок в сторону ребят, ссутулившихся возле своих приборов, – из «Космопоиска». Вам должны были позвонить.

– Слава Богу, выходит, что вы просто летающие тарелки ловите, – картинно выдохнула одна из прежних возлюбленных нашего хирурга, злорадно блеснув глазами в сторону Леночки. – Я-то уж, грешным делом, решила, что из ФСБ, так вы решительно зашли сюда.

– ФСБ? – переспросила Леночка и выставила ножку вперёд. – Думаю, что во времена вашей молодости эта организация носила другое название.

– Буквы другие, суть та же, – нехотя произнёс Михаил Ашотович, вынимая руки из халата. – Вы не ответили на мой вопрос: какого чёрта вам здесь нужно?

Кажется, я начала догадываться, что могло понадобиться этим славным молодым людям, поэтому медленно и осторожно, дабы не потревожить тонкую технику одного из представителей «Космопоиска», стала продвигаться к двери. Впрочем, что-то стал понимать и главный врач. Во всяком случае, его лицо болезненно сморщилось, когда он без всякого пиетета уставился на приборы учёных-уфологов. Не нужно уметь читать в человеческих душах для того, чтобы увидеть, какая внутренняя борьба сейчас происходит в Михаиле Ашотовиче. Часть его наверняка мечтала вышвырнуть этих недоучёных с территории больницы, наплевав на «оператора», хотя здравый смысл твердил, что будет гораздо целесообразнее пойти им навстречу и дать осмотреть всё вокруг. Тем самым он покажет свою лояльность, как мудрого руководителя, и вдоволь поиздевается над уфологами, когда им придётся уйти с пустыми руками. Потому как обнаружить материальные доказательства «паршивки Наденьки» не представляется возможным. Одна, сугубо личная шиза его хирурга, не могла шататься по больнице и смущать остальной персонал. Жалоб ведь не было? Да и потом, ну что там беды-то там с одной Наденьки? Одним словом, на угрозу человечества в понимании шефа я не тянула.

– К нам обратилась гражданка, – не замечая творившейся сумятицы в душе нашего шефа, начала говорить девушка, которая и была главной в этой троице, судя по всему. – С сообщением, что в больнице появился активный дух. Кажется, он даже показывался одному из ваших врачей. Вроде бы и свидетелей была масса. Так что мы обязаны отреагировать на сигнал, – развела руками девушка, словно работала в ЖЭКе и её очень просят устранить течь на третьем этаже.

– Если вы про Наденьку, то это просто какое-то недоразумение, – слегка выпучив и без того большие глаза, вещал Михаил Ашотович. – Наш врач… ну, он слегка переутомился, с кем не бывает? Расслабляющая ванна и бокал вина перед сном снимают все хвори, как одну.

Не могу сказать, что думала русоволоса девушка по поводу сумасшествия Павла Ивановича, потому что со стороны её спутников донёсся оживлённый возглас:

– Вы видели это? Это просто невероятно! – заголосил парень, уставившись в какое-то зеркало.

При этом учёный, поправив спадающие с тощей задницы джинсы, пританцовывал перед какими-то приборами, на мониторе которых вяло билась одна-единственная точка. Второй парень, бросив шаманить возле монитора ноутбука, подбежал к товарищу и радостно ему вторил. Ага, мол, так они и знали! Есть, мол, есть в больнице нечистая сила! Да уж… к такому меня жизнь не готовила!

Медицинский персонал был настроен скептически к тому факту, что по больнице бродит не упокоенный дух и раздаёт рекомендации по лечению больных, а что точка на монитор непонятной штуковине дрожит… так и пусть её! Михаил Ашотович дал отмашку, сотрудники вымелись, оставив в кабинете вместе с ним только Леночку, стоящую с победоносным видом, напряжённых учёных и меня, замершую в углу. Возможно, эти молодые люди что-то там обнаружили, но что конкретно они собираются делать?

– Ну, что замерли? – гаркнула девица на своих соратников, бережно доставая ещё одну штуковину на длинном шнуре. – Держите ловушку.