Текст книги "Хорошие люди (СИ)"

Автор книги: Ольга Пожидаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Но ты ведь победила, Насть. Дома и здесь.

– И чего мне это стоило? – горько проговорила она, – Я бросила семью, работу, тебя. Уехала. И что? Нет, у меня неплохая квартира, клуб оплачивает. Правда, с двумя соседками, но они в Москве работают. Мы почти не видимся. А в остальном… Клиенты, которые обжираются на ночь, тренировки до тошноты и Новиков еще, мать его. Вечно с претензиями и воплями. Он со мной нормально вообще разговаривать разучился. Наверно, чтобы не расслаблялась. Это третье место мне дали авансом. Судьи за кулисами так и сказали.

– Думаешь, те, что взяли первые места химичат?

Настя рассмеялась.

– Что тут думать, Саш. Ты их голоса слышал? Басят, как мужики. В них тестостерона больше, чем у тебя.

– Ну уж, – Геллеру стало даже немного обидно за свою мужественность.

– Серьезно, они уже не первый год курсят – это видно.

Саша не сдавался.

– И черт бы с ними. Есть же другие методики. Ты ведь бикини, а не билдер. Можно поэкспериментировать с набором массы. Сушиться, добавляя кардио, а не вычитанием углеводов и жиров из рациона. Каждый организм индивидуально реагирует.

– Можно, – согласилась Сокол, – Но мне скоро двадцать шесть, время на исходе. Сколько еще экспериментировать? До тридцати, а потом сразу в ветеранскую группу?

Геллер услышал в этих словах голос Кирилла.

– Да, – усмехнулся он, – Проще всадить в зад кубик тестостерона.

– Ага. Тогда есть шанс выбиться в люди, засветиться, получить какой-нибудь рекламный контракт. К черту. Мне здоровье дороже. Кстати, кроме химии настоятельно советовали сиськи увеличить.

Хорошо, что Геллер лежал, иначе упал бы. С Настиной грудью у него были очень трепетные отношения. Саша выдавил, захлебываясь воздухом от возмущения:

– Зачем?

– Маловата. Плохо смотрится в купальнике. Я даже вставки подкладывала, но не спасли.

– Идиотизм какой-то.

Это была последняя капля. Саша так рассердился, что начал командовать.

– Знаешь, Сокол, через мой труп ты пойдешь их увеличивать. Поняла?

– Да я и не собиралась, – Настя аж голову втянула. Не привыкла она к такому тону от Саши.

– Вот и хорошо! – его понесло, – И ни дня больше здесь не останешься. Завтра соберешь вещи и уедем. Хватит звезды с неба хватать.

Геллер рассчитывал, что Настя примет с энтузиазмом его решительность, но она опустила голову, поникла.

– Если бы все было так просто, Саш.

– Чего проще? – Геллер запутался, – Машина под окном. Переночевали, сели утром и поехали.

– У меня контракт на три года, – призналась Сокол, – Я обязана следовать указаниям тренера и практически являюсь собственностью клуба. Мне уже давно все это надоело, собиралась уехать, но там неустойка просто космическая. У меня нет таких денег. Потому Кирилл и ведет себя так. Знает, что мне некуда деваться.

Саша вскипел окончательно.

– Ты вообще в своем уме была, когда подписывала?

– Нет, – пискнула она, – Я так злилась на тебя.

– Так злилась, что приняла кабальные условия? Даже юристу не показывала? – продолжал негодовать он.

– Я даже не читала полностью. Только просмотрела пункты об оплате и предоставлении жилья. Мне показалось, что это нормально.

– Показалось ей. Вообще, что значит, обязана следовать указаниям? А если он тебе укажет с крыши прыгать?

– Я могу уточнить, с какого этажа.

– Это незаконно.

– Да? – Настя зацепилась за это утверждение, как утопающий за соломинку.

– Если пункты контракта противоречат законам РФ, то можно смывать этот чертов договор в унитаз.

– С какой бы радостью я это сделала.

– У тебя хоть копия есть? – Саша был настроен серьезно.

– Дома.

Казалось, Геллер готов сорваться поехать прямо сейчас. Но он взглянул на Настю, которая так уютно прижималась к нему, кутая их обоих в одеяло, что сразу расхотелось.

– К черту. Давай спать. Завтра со всем разберемся.

– А творог на ночь? – надула губы Сокол.

Саша рассмеялся.

– Тебя же тошнит от одного упоминания, – напомнил он.

– Я была под кайфом после секса. Беру свои слова обратно.

– После кардио, – пообещал Геллер, накрывая ее губы поцелуем.

Сокол захихикала, но не возражала, конечно. Наоборот. А вот Саша пожалел, что опять соблазнил ее. Пока они ели на кухне творог из одной банки, Сокол клевала носом. Суматошный день и интимное рвение Геллера сделали свое дело. Она вымоталась.

Саша отнес ее на руках в кровать, укутал, крепко обнял. Через минуту Настя сладко сопела. А он долго лежал, рассматривая ее расслабленное лицо, переваривая все, что произошло, планируя завтрашний день. Геллер даже вспомнил о ее недоступном телефоне, встал прощупал карманы толстовки, нашел мобильник. Он не включался. Саша воткнул в него свою зарядку, оставил на ночь.

Вернувшись к Насте в постель, Геллер лег рядом, придвинул ее к себе. Она тут же вжалась в него ложечкой, что-то пробормотала, назвала по имени. Саша почти мурлыкал, засыпая. Он уткнулся ей в волосы, понимая, что приехал не только не зря, но и вовремя.

Утром Геллера посетил соблазн задержаться в постели, но он внял голосу разума. Хотелось поскорее решить все проблемы и уехать из этого города. Он не сомневался, что все получится.

Быстро собравшись, они покинули квартиру, оставив ключ для хозяйки в почтовом ящике, поехали завтракать. Саша едва не плакал, глядя, как Настя уминает обычную овсянку, уверяя, что сто лет не ела ничего вкуснее. Даже в обычные дни без сушки она не позволяла добавить в кашу на воде ничего, кроме ложки протеина для сладости. Поэтому молочное исполнение с сахаром и маслом буквально довели Сокол до оргазма. Стонала она очень похоже, во всяком случае.

После кафе Саша отвез Настю домой, поднялся с ней вместе. Сокол вручила ему копию договора. Пробежав глазами первую страницу, Геллер пришел в ужас.

– Звони Новикову, – велел он.

Настя переменилась в лице.

– Что ему сказать?

– Узнай, где он.

– Скорее всего, в клубе, – предположила Настя.

– Пожалуйста, милая, уточни. Это важно.

Сокол кивнула и набрала номер.

– Ну! Успокоилась, истеричка? – поинтересовался Кирилл вместо приветствия.

– Типа того, – ядовито ответила Настя.

– Рад за тебя, сладкая. Снимай свою корону, почисти и прячь в шкафчик до лучших времен. Сегодня можешь отдохнуть, а завтра жду на тренировку. И клиенты, кстати, тоже ждут.

– А сегодня ты в клубе? – аккуратно спросила она.

– Да. А что?

– Ничего. Просто…

– Если хочешь извиниться за вчерашнюю сцену, я буду у себя до обеда.

– Угу, – буркнула Сокол, – Учту.

Они говорили по громкой связи, и Саша все слышал.

– Козел, – фыркнул Геллер себе под нос, и уже громко Насте, – Собирай вещи. Я скоро буду.

Тут ей стало страшно.

– Саш, ты чего задумал? – Настя вцепилась в его руку, – Не езди к нему один. Давай вместе. Я же все заварила, мне и расхлебывать.

Геллер рассмеялся, чтобы не напрягать ее.

– Перестань. Я заправиться хотел да машину помыть. Собирайся спокойно.

Он поцеловал ее в лоб и отправился к двери.

– Саш, – снова окрикнула его Настя, догоняя.

– Собирайся, детка. Я быстро. Звони если что.

Она не успела ничего сказать, как он вышел из квартиры.

Глава 18. Найти выход

Геллер не поехал на мойку и заправляться не стал. Он отправился поговорить с Кириллом тет-а-тет. Этому было несколько причин. Первая и самая главная, Саша хотел оградить Настю от нервотрепки. Он прекрасно помнил, как Новиков вел себя накануне дня рождения Сокол, и подозревал, что сейчас тем более не будет стесняться в выражениях. А Настя, хоть и успокоилась немного, но все еще была взвинчена после выступления и того, что потом последовало. Кроме всего прочего, Саша настроился решить проблему с контрактом по-деловому, без лишних эмоций и личных счетов, а в присутствии Сокол он вряд ли смог бы выключить пристрастность.

Геллер добрался до клуба, по-хозяйски прошел в кабинет управляющего, вежливо постучал.

– Да, – гаркнул Новиков, – Открыто.

Саша поспешил войти.

– Кир, – поприветствовал он, протягивая руку в этот раз.

Бизнес, ничего личного.

– Саш, – он ответил, крепко сдавив ладонь, – Чем обязан?

Геллер ухмыльнулся, бросил ему на стол Настин контракт.

– Мне нужно, чтобы ты аннулировал этот договор, и вернул Насте трудовую. Полагаю, в заложниках только она, или паспорт ты тоже забрал?

Новиков протянул руку, просмотрел листы, положил обратно, рассмеялся натянуто.

– Забавно, Геллер, – он плюхнулся в кресло, сложил руки на груди, – Значит, она к тебе побежала жаловаться? Дуреха. И ты повелся. Отсосала хоть и или просто поплакала?

Саша сжал кулаки, но тут же убедил себя, что кровью контракт не отменишь. Он приветливо улыбнулся Киру, поддерживая его беспечный тон, без приглашения уселся напротив.

– Не сосала, Кирюх. Я мягкий, мне и слезок хватило. Птичку жалко, – Геллер всхлипнул в лучших традициях своего тески Демьяненко.

– Мда, я еще вчера понял, что не зря ты примчался весь в белом и на коне. Красавец, что тут скажешь?

– А ничего не говори. Просто жги контракт, и я отпущу тебе все грехи, – продолжал ерничать Саша.

– Без проблем. Как только на счет клуба упадет неустойка, я готов тебе исповедаться, святой отец.

Саша хмыкнул, привстал, уперся в стол руками, наклонился вперед, проговорил без смеха:

– Кир, мы взрослые люди. Неужели непонятно, что у меня есть более весомые аргументы, чем улыбка и личное обаяние? Давай не будем терять время. Ты ведь занятой человек.

Новиков толкнулся ногами, чтобы отъехать от стола и увеличить между ними расстояние.

– Занятой, Саш. И очень, – подтвердил он, не глядя на Геллера, – Поэтому попрошу тебя покинуть мой кабинет. Нашел ты его сам, поэтому и провожать не буду. Всего доброго.

– Ладно, значит, придется рассказывать, – вздохнул Геллер, – Я бы мог, конечно, сейчас зачитать пункты из договора, которые в суде обеспечили бы тебе великую славу феодала, который не в курсе, что крепостное право отменили сто пятьдесят лет назад, но это слишком просто. Даже скучно. И долго. Я, знаешь ли, патриот своей профессии. Меня учили PR и рекламе и вообще привили огромную любовь к журналистике, прессе. Пятая власть и все такое…

– Чего?

Новиков потерял нить. Геллер снова вздохнул и решил, наконец, выдать все прямым текстом.

– На ТВ очень любят слезливые истории о красивых спортсменках, которые так бездарно отдали свое здоровье и молодость злым тренерам на потеху, – Геллер заговорил заголовками, – Поруганная красота. Цена успеха для Бикини. Где кончается фитнес и начинается одиночество.

– Не смеши меня.

Теперь настала очередь Кирилла сжимать кулаки. Саша добивал его репликами из воображаемых статей, программ, интервью. Голос, конечно, сделал выше, изображая девчоночий. И сам от себя тащился.

– Он заставлял меня что-то принимать, а потом и колоть. Я не знала, думала витамины. Это обычная практика – доверять тренеру. Кому еще я могла доверять вдали от дома? Он был моей семьей. И предал меня.

– Прекращай этот спектакль, Геллер. Актер в тебе не сдох, но я не такой дурак, чтобы купиться, – фыркнул Новиков, нервно проведя рукой по шее, – Ее слово против моего. Она ничего не докажет.

Саша чувствовал, что он уже на грани и продолжал гнуть свою линию.

– Ради бога. Могу и не по ролям, – он вышел из образа, заговорил серьезно, – Я прекрасно понимаю, что доказательств у Насти нет. Но на фоне недавних допинговых скандалов вполне хватит и широкой огласки. Начнем с периферии, а там и федеральные каналы подтянем. Думаю, даже не понадобится знакомых подключать, хотя они у меня имеются в столице.

– Это чертов бред, Геллер, – зарычал Новиков, – Ты не посмеешь. Даже если и посмеешь, то что?

Саша поспешил ответить на его вопрос.

– Ничего особенного, наверно. Задолбают твой клуб и сотрудников проверками. Пресса будет ломиться к тебе в кабинет постоянно, а дежурить у дверей круглосуточно. Еще сейчас модно внедряться под видом клиентов или даже работников и вести свое расследование изнутри, как стрингер. Но это если уж совсем повезет.

Новиков сжал губы, по лицу заходили желваки. Геллер подвел итог.

– И вот, когда у тебя поедет крыша от страха и паранойи, а клуб будет на грани разорения с такой чудесной славой, Настя подаст в суд, чтобы оспорить контракт. Если повезет, то отделаешься от нее возмещением морального.

– Ты нахрен сдурел, Геллер? – взвизгнул Кирилл, – Какое к черту возмещение? Мы в нее столько бабла вложили. Половину спортпита оплачивали, зал предоставляли, жилье. А я…

– Да, как печально, – перебил Саша, – А она взяла и кинула тебя через бедро мордой в мат. Сочувствую, Кир. Поэтому давай отделаемся малой кровью в виде ее трудовой книжки.

– Ну и говнюк же ты.

– А что делать? – Саша развел руками, подмигнул, – Зато теперь точно отсосет.

Новиков сделал вид, что не слышал последнюю реплику, пытался обеспечить себе комфортное отступление.

– Я не могу принимать такие решения сам. Дай мне неделю.

– Все ты можешь, – не повелся Саша, – Даю два часа.

– Геллер, имей совесть. Я даже не знаю, где ее трудовая. У меня нет ключа от сейфа.

– У тебя есть два часа, чтобы узнать, достать и найти. Увидимся.

Кирилл что-то еще кричал ему вслед, но Саша не слушал. Он вышел из кабинета, направился к машине. Это оказалось проще, чем он предполагал. Сейчас они с Настей сложат вещи в машину, пообедают, заправятся и через два часа зайдут забрать ее трудовою. Саша был уверен, что Кирилл его не подведет. Страх, неуверенность и нервы Новикова были лучшими гарантами.

Припарковавшись у Настиного дома, Саша нашел своего бывшего тренера на лавочке у подъезда. Она обложилась сумками и рыдала навзрыд, тыкая телефон и размазывая слезы по щекам. Геллер подумал о самом худшем, а именно о Новикове, который задумал какую-то пакость. Но все оказалось проще.

Заглушив мотор, он полетел к Насте, заставил поднять голову.

– Ты чего тут сидишь и ревешь? Что опять случилось? – начал он допрос.

Едва Настя его увидела, то кинулась на шею, душа в объятиях.

– Т-т-тыыыы, – заикаясь, выла она, – Т-т-ты куда пропал? Я з-звоню, а ты пропал. Не берешь т-т-трубк-ку.

– Блин, – ругнулся Геллер, вспоминая, что выключил звук на телефоне перед визитом к Новикову, – Я не слышал. Прости.

– Я думала, ты меня бросил. Чуть не свихнулась. Сашкаааа, – продолжала рыдать Сокол.

– Господи, – он бы рассмеялся от такого абсурдного предположения, но сдержался, чтобы не провоцировать ее еще сильнее плакать.

Настя цеплялась за него, как утопающий за спасательный круг, потихоньку успокаивалась, но продолжала говорить глупости:

– Не оставляй меня, пожалуйста. Не бросай здесь. Не смогу без тебя. Так люблю тебя, Саш. Пожалуйста, не бросай.

И тут Геллера осенило.

– Ты опять голодная что ли?

– Нет, – соврала Сокол.

– Когда последний раз ела? – спросил он сразу, чтобы не дать ей опомниться.

Настя замялась.

– Значит, со мной, – сделал он вывод, – Поехали обедать. И прекращай поститься. Эта взаимосвязь между голодом и нервами меня начинает подбешивать.

– Ладно. Как скажешь. Я согласна. Да.

– Что да? – усмехнулся Геллер.

– Все да, – выдохнула Настя ему в губы, – Все, что скажешь. Все – да.

Ему так понравился этот ответ, что на время разрешил им обоим забыть о еде. Минут пять они еще сидели на лавочке, обнявшись, как подростки. Целовались, хихикали, шептались. Настины слезы высохли, она перестала всхлипывать, и Саша решил, что можно ехать обедать.

Спустя ровно два часа Геллер привез Настю к клубу. Она отстегнула ремень и удивленно уставилась на него. Саша, по всей видимости, не собирался ее сопровождать. Он что-то просматривал в телефоне, не глядя на нее. Только буркнул:

– Давай недолго. Ладно? Через пятнадцать минут пойду тебя спасать.

– Нет, – пискнула Настя.

– Нет? Кажется, ты обещала всегда говорить да? – напомнил он, убирая телефон в карман.

– Мне страшно. Пожалуйста, пойдем со мной.

– Нечего бояться, Насть. Я все уладил. Кирилл отдаст тебе трудовую. Только проследи, чтобы оба варианта контракта были уничтожены.

Ее глаза стали размером с блюдца.

– Ты – что? – не поверила она своим ушам, – Ты говорил с ним? Без меня?

– Ага. Ты уже однажды договорилась, вот я и подумал…

– Ну и наглец, – засмеялась Сокол, – Ну даешь!

Она расцеловала его. Геллер не возражал, подставлял щеки и губы, бормоча:

– Да пустяки, малыш. Просто поговорили. Но ты целуй, целуй, мне приятно. Вот сюда, пожалуйста, – и Саша указал пальцем на уголок рта.

В ответ Настя куснула его за губу.

– Он отдаст мне трудовую и аннулирует договор? – никак не могла поверить она.

– Думаю, да. Уверен.

– Я не верю. Так просто? Но он говорил…

– Ты девочка, Насть, – поспешил объяснить Саша, – Тебя легко напугать, пустить пыль в глаза. Его клуб – ничего особенного, хоть и с претензией. И за место свое Новиков держится обеими руками. Я просто немного… обрисовал перспективы. Не самые радужные для него.

– Спасибо, – шепнула Настя.

– Иди уже.

Геллер кивнул в сторону входа. Ему не очень хотелось видеть, как Настя прощается с Кириллом. Он полагал, что увидит нечто большее, чем облегчение в ее лице.

– Только с тобой, – заупрямилась Сокол.

– Ты уверена?

Кивнула в ответ.

– Ладно.

На этот раз Саша не стучал, просто открыл Насте дверь в кабинет. Кирилл говорил по телефону, выглядел так себе. Всклоченные волосы, рубашка расстегнута у ворота, глаза шальные. Едва он увидел их, бросил трубку, не спешил заговаривать.

Саша встал у двери, как телохранитель, всем своим видом, показывая, что этот шаг Настя должна сделать сама. Она сделала. Даже три шага. Пересекла кабинет, остановилась напротив Кирилла, задрала нос, расправила плечи, зажгла глаза. Как на подиуме. Твердо проговорила:

– Кир, давай расстанемся по-хорошему. Я устала с тобой спорить, ругаться. Просто отпусти меня.

– Неблагодарная ты дрянь, – выплюнул Новиков.

– Почему же? – Сокол пожала плечами, – Я благодарна. За многое. Но не настолько.

– Подставляешь меня, Насть. Могла бы хоть месяц отработать. Куда я твоих клиентов дену? Тренировки проплачены.

– Думаю, с этим ты разберешься. На проплаченные тренировки всегда найдется тренер.

– А ты… – Кирилл решил давить ее до победного, – Кому ты нужна, Сокол? Ему? – он мотнул головой в сторону Геллера, – Наиграется и бросит. Обратно ведь приползешь.

– Вряд ли, – хмыкнула Настя.

– Кир, заканчивай эту лирику, – не сдержался Саша, – Давай, как договорились.

Новиков вытащил из стола ее трудовую книжку и копию договора, метнул на стол.

– Свободна, – рявкнул он, отворачиваясь к окну.

Сокол глазам не могла поверить. И взять документы тоже не смела. Геллер подобной трепетностью не отличился. Он сунул в карман ее трудовую, просмотрел контракт. Уточнил:

– Было два экземпляра?

Настя подтвердила.

– Отлично, – победоносно улыбнулся он.

– Я могу уехать? – она не верила.

– Со спокойной душой и чистым сердцем, – заверил ее Саша.

Сокол часто моргала, пытаясь осознать свою свободу и почувствовать ее сладкий вкус. Она уже была готова броситься Саше на шею, чтобы в очередной раз задушить его благодарностями, но ее пыл охладил ледяной голос бывшего любовника.

– В Бикини больше не суйся, Сокол, – проговорил Кирилл, не поворачиваясь к ней, – Даже дома не рыпайся. Только время зря потеряешь. Уж я позабочусь.

Настя сцепила зубы, чтобы не наговорить ему гадостей в ответ, потому что с языка грозило сорваться много чего мерзкого. Но она сдержалась.

– Дай бог тебе доброго здоровья, Кирюш.

Новиков, наконец, обернулся, но ничего не сказал. Настя взяла Сашу за руку и, не оглядываясь, вышла из кабинета, а потом и из клуба.

Они сели в машину. Геллер завел мотор, тронулись.

Настя притихла, листая свою трудовую книжку, а потом просто держала ее в руках.

– Чего ты с ней, как Данко с сердцем? – хохотнул Саша.

– Сумка в багажнике, – призналась Сокол, – А карманов нет.

– В бардачок брось.

– Ага.

Настя сделала, как он велел, сложила руки на коленях, сцепив пальцы.

– Спасибо, – проговорила она.

– Да ладно. За бардачок?

– За все.

Геллер погладил ее по колену, даже чмокнул в макушку, пользуясь заминкой на красном сигнале светофора.

Через несколько минут они уже были на трассе. Настя притихла, Саша сосредоточился на дороге. Он понимал, что лучше не беспокоить ее сейчас, дал время все устаканить в голове, в сердце, в душе. Хоть Геллер и поддался ее уговорам, пошел к Новикову и был доволен тем, что увидел, но не исключал возможности, что без него эти двое попрощались бы иначе. Саша старался не ревновать пост-фактум, уверяя себя, что это глупо.

Вот же Настя – рядом с ним, в машине, бросила свои несбывшиеся мечты и возвращается домой, возвращается к нему. А Новиков остался расхлебывать последствия отмененного контракта и ее стихийного увольнения. Один. Ну не один, конечно, с женой и дочерью. Но без Насти. Вроде бы Саша всех обставил, но отчего-то победа не была ему сладка. Возможно из-за Насти, которая больше не целовала его, почти не говорила, только смотрела в окно.

Геллер снова призвал здравый смысл и спокойствие, уговаривая себя не психовать на пустом месте. Но атмосфера, которая царила в машине, напрягала его. Благодаря Настиному молчанию, Саша начал сомневаться в ее желании все бросить и уехать. Он даже пару раз почти сказал ей это, но в последний момент прикусывал язык. Трусил. Боялся, что окажется прав, и она попросит вернуть ее туда, откуда взял. Даже в его голове это звучало абсурдно, совершенно нелогично, но это не мешало Геллеру продолжать нагнетать на себя тоску. Уж слишком гладко все прошло.

Они остановились на заправке, чтобы сходить в туалет, выпить кофе и перекусить. Саша закидывал в рот миндаль, тайком поглядывая на Настю, которая гипнотизировала взглядом стаканчик с американо. Он спросил, вкусный ли кофе, она поинтересовалась, долго ли ехать еще. И снова тишина присела третьей к ним за столик. Геллер разрывался между трусливым желанием игнорировать это напряжение дальше и, наконец, спросить, в чем дело. Не пришлось, потому что Настя заговорила.

– Мы в спортивной школе познакомились, – начала она рассказывать, продолжая вглядываться в черный кофе, – Я тогда еще легкой атлетикой занималась, а Кир уже до тренера по пауэрлифтингу дорос. Закрутилось. Слишком быстро. Не знала, что он женат, а потом уже было поздно. Было все равно. Я так сильно в него влюбилась. Не знаю почему. Наверно, льстило внимание зрелого мужчины, – Настя хмыкнула, – Хотя ему всего двадцать пять было. Как мне сейчас. Какая уж тут зрелость?

– А тебе? – тихо спросил Саша.

– Что? – переспросила Сокол, пытаясь поднять голову, чтобы посмотреть на него, но не смогла.

– Сколько тебе было?

– Семнадцать.

Геллер подавился воздухом от возмущения.

– Он первый у меня был. Обещал, что разведется. Какое там. Я перестала верить только, когда у него дочь родилась.

– Почти десять лет? – Саша сам не верил тому, что говорил.

– Да, немного до юбилея не дотянули, – невесело хмыкнула Сокол, – Последние пять, как каторга. Он даже ушел от нее один раз. Ко мне. И два к другой. Я все время его назад принимала, верность хранила. Сейчас думаю, совсем что ли дура была?

Геллер почти подтвердил ее подозрения вслух, но сдержался.

– А потом ты появился. И все стало еще хуже. Казалось, это так неправильно хотеть кого-то кроме Кирилла. Я привыкла к вниманию мужчин, спокойно принимала. А с тобой вот все спокойствие к чертям полетело. Ну… дальше сам знаешь.

– Насть…

Саша вынул из ее мертвой хватки стаканчик, взял пальцы в свои ладони, мягко сжал.

– Ты мне зачем все это сейчас рассказываешь?

Она подняла на него глаза, в которых стояли непролитые слезы стыда и сожаления.

– Потому что ты такой… такой хороший, – Сокол шмыгнула носом, изо всех сил стараясь не заплакать, – А я… Я не такая плохая, Саш. Не хочу, чтобы ты считал меня грязной беспринципной шалавой, которая кайфует от секса с женатыми мужиками. Я с ним не спала, клянусь. Ты… после тебя… С того дня…

Настя так и не смогла сказать то, что хотела, но этого и не требовалось. Он поцеловал ее пальчики.

– Ты замечательная, – заверил ее Геллер, – На шалав у меня аллергия.

– Почему я не встретила тебя первым? – искренне посетовала Настя.

Саша рассмеялся, озадачив ее. Быстро взял себя в руки, поспешил объяснить:

– Насть, я тогда ведь тоже женат был. И почти счастлив.

– Почти? – она приподняла бровь.

– Думаю, если бы встретил тебя, то вряд ли вел бы себя намного порядочнее Кирилла.

Настя сморщила нос.

– Не приукрашивай, Геллер. Ты и в разведенном состоянии на меня почти не реагировал.

– Это потому что я думал, что ты не свободна. И поверь, я реагировал. Просто очень старался не показывать этого.

– Правда?

Она смотрела на него такими большими глазами.

– Правда, – кивнул Саша, – Допивай кофе, поехали. Хватит тут сидеть.

Настя прижалась к нему, с удовольствием ощущая на своем плече тяжелую руку и объятия с заявкой на собственничество. Ей стало легче после этого признания. Даже смогла пошутить, садясь в машину.

– А я тебя и женатого соблазнила бы.

– О, я был молодым и диким. Соблазнился бы легко.

Несмотря на шутливый тон, Саша очень даже верил в то, что говорил. Его скорее остановил бы Настин юный возраст, чем кольцо на пальце. Возможно, именно он стал бы грязным изменщиком, а не Света. Геллер решил не посвящать Настю в свои мысли. Хотелось быть для нее хорошим. Может немного лицемерным, но хорошим. Она так истово верила в это. Грех разубеждать.

– Ты и сейчас не очень старый, – хихикнула Сокол.

Наконец, Настя ожила. Да и он успокоился. В общем, Саше было уже не важно, что там она крутила с Кириллом, но ее слова о том, что со злополучного дня рождения Настя принадлежала только ему, стали бальзамом для раненого лицемерного сердца.

Они болтали всю дорогу. Саша передал привет от Бирюковых, а потом долго рассказывал о них. Сокол было интересно. Она задавала вопросы, смеялась и удивлялась. Так же позитивно она приняла Сашины откровения о сыновьях, с которыми он проводил много времени. Особенно Сокол радовало то, что Глеб с удовольствием стал заниматься вместе с отцом. Ну а новость о гараже привела ее в бешеный восторг.

– Как у Фронинга? Серьезно? – вопила Настя, размахивая руками, – Сашк, это же круто. Так здорово. Я тоже с вами хочу. Возьмешь?

– Конечно, – хохотал в ответ Геллер, поражаясь на нее.

Ну ладно такие же придурки кроссфитеры молились на его бокс в стиле Рича, но Настя… Он не ожидал столь бурного ликования. Хотя Фронинг и для нее был суровым и непогрешимым авторитетом.

За болтовней Настя не заметила, как они приехали. Увидев, что Саша привез ее к своему дому, Сокол снова сникла. Пока Геллер вытаскивал из багажника ее сумки, она сидела в машине, не смея выйти.

– Ей, красавица, – позвал Саша, открыв дверцу, – Ну что опять?

Настя прикусила губу.

– Мне ведь даже жить негде, Саш. Сестра еще два месяца назад отказалась от нашей квартиры, переехала к жениху. А у родителей тесно. Да и не хочу их стеснять.

– И не надо, – поддержал ее Геллер, – Чем тебя не устраивает моя квартира?

– Всем устраивает, но она ведь не моя.

– Насть, – Саша потянул ее за руку, заставил выйти из машины, – Знаешь, если бы у тебя все складывалось хорошо там, – он мотнул головой, имея в виду Подмосковье, – Я бы все равно тебя увез домой. Ко мне домой. Никаких сестёр. Никаких родителей.

– Как это? – она не понимала.

– Украл бы и все, – заулыбался во все зубы Геллер, – Посадил бы под замок на пиццу и протеиновые коктейли, разведенные мороженым. Так что считай, я тебя тут прописал заочно.

– Ух, какой ты коварный. Прот на мороженке. Боже, Геллер – это сладкая пытка.

– Поверь, я пытаю не только едой. Есть иные способы.

– Но Почти все так же заканчиваются протеиновым всплеском, – пошло хихикала Настя.

Сокол закинула руки ему на плечи, но все равно продолжала попытки рефлексии.

– Но у меня ведь и работы нет. Что я буду делать?

– Что-нибудь придумаем, – заверил ее Саша, – Я люблю тебя. Все будет хорошо.

– Хорошо, – повторила она, подставляя ему губы для поцелуя, – Я тоже тебя люблю. Очень-очень.

Настя изо всех сил хотела верить в лучшее, верить ему. Как только Геллер поцеловал ее и прижал к себе крепко, она уже не хотела. Просто верила. Все будет хорошо. С ним не может быть иначе.