Текст книги "Хорошие люди (СИ)"
Автор книги: Ольга Пожидаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Толик, тот самый приятель, который первый напросился к нему в гаражные партнеры, в обычной жизни занимался недвижимостью, показывал Сашке просторное, ветхое помещение на окраине города.
– Тут была фабрика. Давным-давно. Потом часть выкупили под какие-то цеха, склады. Производство уже года три как закрылось, но стены есть, потолок имеется. И этот сарайчик нафиг никому не нужен, – вещал Толик.
– И ты решил его впарить мне, – хохотнул Саша, – Умно.
– Не тебе, эгоистичная скотина. А нам. Скинулись на железяки, и эту коробку все вместе потянем. Ты смотри сколько места. Отличный лофт выйдет.
– А коммуникации? Ремонт? На одну отделку куча денег… – перечислял Саша скептически.
– Какая отделка, Геллер? – перебил его Толик, – У тебя в гараже отделка? А у Фронинга? М?
Саша хмыкнул, услышав про Рича. Все-таки он царь и бог кроссфита.
– Ладно. А вода?
– Есть вода. И электричество. Бойлеры и тепловые пушки решают проблему гигиены и отопления.
– Черт, мягко стелешь…
– А как еще, Сашк? – Толик развел руками.
– Сколько?
Он назвал сумму. Она была очень даже привлекательной, но Геллер и так запланировал много трат на личные нужды.
– Не знаю, – чуть сморщился он, – Заманчиво.
– Подумай. Время есть. Лучше ближе к лету покупать. Вряд ли кто-то внезапно загорится желанием приобрести эти развалины.
– Кроме нас, – хмыкнул Саша.
– Кроме нас, – подтвердил Толик.
Всю дорогу обратно Саша представлял, как тренируется в собственном лофте. Он давно подумывал сдать на первый уровень тренера по кроссфиту, но никак не мог выделить время, чтобы изучить вопрос тщательно.
Сыновья часто тусовались с ним в гараже, а Глеб даже начал заниматься, глядя на отца. Это радовало Сашу, но окружающая обстановка была так себе. В лофте детям было бы комфортнее, интереснее. Только свои, в стороне от выхлопов машин и городской суеты.
Геллер одернул себя. Свободных денег было не так много, ребята сами только присматривались, прикидывали. У него было время.
Очень скоро все Сашины мысли снова заняла Настя.
Она словно ждала подходящего момента, чтобы разбередить раны, растравить душу. Геллер злился, но постоянно думал о ней, мечтал, грезил. Он винил Сокол во всех смертных грехах, начиная с пригоревшей овсянки, заканчивая сорвавшейся в последний день перед версткой публикацией. Во всем была виновата Настя, потому что он постоянно думал о ней.
Хотя именно Геллер начал нахваливать ее форму под фоткой. Настя сомневалась, но учитывала мнение со стороны. Обмен репликами, как всегда перекочевал в приват, и там его черт дернул за пальцы написать:
С. Не мандражируй. Уверен, все будет отлично.
Н. Легко тебе говорить.
С. Не ной, Сокол. У тебя потрясающее тело. В прошлом году плечами увлеклась и пересушилась на мой вкус. А сейчас – конфета.
Н. Милашка ты, Геллер. А чего не сказал в прошлом году?
С. Мы, кажется, мало общались тогда.
Н. А… возможно. В любом случае, тут не провинция. Будут с Москвы девочки. У них купальники под сто штук стоят.
С. А твой за сто рублей?
Н. Нет – десять.
С. Надеюсь, баксов? Жесть, Насть. Может лучше голой?
Н. Идиот. Десять тысяч.
С. Ого.
Н. Он потрясный. Розовенький.
С. Не стыдно дразнить? Хотелось бы мне это видеть. Пришлёшь потом фотки?
Н. А чего фотки? Приезжай, посмотришь в живую.
С. Почему бы и нет? В выходные будет турнир?
Н. Да. Суббота.
С. Ну окей. Я буду.
После этой легкой беседы Саша пару дней не мог прийти в себя. В голове не укладывалось. Она звала его. Сама. Вроде между прочим. Из вежливости. Геллер даже думал, что все это пустая болтовня, но Настя напомнила за месяц до соревнований, а потом и за две недели.
Когда она предложила найти ему хорошую квартиру вместо сомнительной гостиницы, Саша поверил.
Вот с этого дня и началась нервотрепка. Все валилось у него из рук. Он не мог думать ни о чем другом. Только Настя. Она и только она была виновата в его растерянности и несобранности. Геллер гнал от себя крамольные мысли, старался чем-то заняться, но тщетно. Он все еще любил Настю. И понятия не имел, что с этим делать.
Глава 16. Праздник спорта и красоты
В пятницу вечером Саша ушел с работы пораньше, сел в машину, но повернуть ключ не решался. Сумка с вещами лежала в багажнике. На пассажирском сиденье уютно устроились два контейнера с едой из любимой кафешки. Часы на руке тикали, и стрелки показывали, что пора ехать. Но Геллер замер, застыл. Он решался. Не просто убеждал себя тронуться. Нечто большее.
Телефон зазвонил. Он вздрогнул. С ужасом и радостью одновременно. Боялся, что это Настя звонит, чтобы отменить все. Все-таки больше боялся, чем радовался такой перспективе. Но это была не Сокол, а Костя.
– Привет, Сань. Завтра приедешь поиграть? – спросил друг, словно ничего особенного не творилось в мире.
А в общем, и не творилось. Катаклизм был локальным и бушевал исключительно в голове Геллера.
– Нет, Кос, – проговорил Саша стальным голосом, – Меня не будет в городе. Уезжаю на выходные.
– О. Понятно. А куда, если не секрет? Отдыхать? С мальчишками? Чего нас не позвал?
– Один еду. В сторону столицы.
– Ммм, – очень понимающе протянул Бирюков, – По делам что ли?
Дал Геллеру возможность легко соврать, но он ею не воспользовался.
– Нет. У Настя соревнования. Пригласила посмотреть, – отчитался Саша.
– У Насти… Сокол?
– А у меня что, так много Насть? – огрызнулся Геллер.
– Да кто тебя знает, – хохотнул Кос, – Вы, стало быть…
Он выдержал паузу, давая ему продолжить.
– Стало быть, я хрен знает, – продолжал мутить воду Саша.
– Ооочень интересно.
– Кос, хорош издеваться. Без тебя тошно.
– Оставить тебя блевать в одиночестве?
– Лучше скажи, что мне делать.
– А ты не знаешь?
– Понятия не имею.
– Но едешь к ней.
– Пока нет, но уже пора, если собрался, – и сам продолжил, предвидя вопрос друга, – А я собрался, да.
– Раз собрался – то в добрый путь.
И тут Геллера прорвало.
– Кость, я же не смогу без нее вернуться, заберу с собой. Мы ведь просто болтали в контакте. Без намеков. Но она позвала, и это ведь что-то значит?
– Скорее всего, это значит, что она будет рада тебя видеть. За остальное я ручаться не стану.
– А если она не захочет?
– Чего?
– Меня.
– Ты ведь не узнаешь, пока не спросишь?
– Не узнаю.
– Так поезжай и спроси, болван, – повысил голос Бирюков, – Достал ты, Саш, честное слово. Она уехала, и ты как не живой. Даже после Светки лучше выглядел. А теперь… Вечно в своем гараже торчишь. Хоть бы пиво пил и девок портил, так нет. Себя ломаешь. Не улыбается мне однажды тебя найти повесившегося на этих дебильных кольцах.
– Не утрируй, Бирюков.
– Ладно, не буду. Но ты тоже заканчивай свои метания. Раз не склеивается без нее, то возвращай.
– Стремно, Кос. А если у нее там все получается?
– Осмотрись и действуй по обстановке. Но действуй, Геллер. Хватит страдать, Ромео. Время тикает. Ей тебе еще детей рожать.
Саша засмеялся.
– Я тебя понял.
– Удачи, дружище.
– Спасибо, Кость. Понадобится.
Он отключился и, наконец, завел мотор. Вместе с машиной ожила магнитола. Из динамиков полилось:
– Baby, you can drive my car,
Yes, I’m gonna be a star…
Саша вспомнил, как Настя подпевала Битлам, и посчитал это добрым знаком. Но трафик был иного мнения. Он попал в пробку. Сначала на выезде из города, а час спустя уже на трассе, где шли ремонтные работы. Движение было почти парализовано. Двигались в час по километру. Геллер матерился, нетерпеливо стучал пальцами по рулю, съел почти все припасы, пока выбрался на менее загруженный участок дороги. Когда начало темнеть, его телефон снова зазвонил. Сердце подпрыгнуло, потому что была Настя.
Они не разговаривали с того злополучного дня, когда Геллер заявился к ней требовать правду о Кирилле. Даже подробности о снятии квартиры на выходные умудрились решить в переписке.
– Привет. Ты где? – звонко спросила Настя.
– Я еду.
– Долго еще?
– Часа два точно, если опять не застряну в пробке.
– Не должен, я только что смотрела карту.
– О, – только и сказал он.
– Саш, я не дождусь тебя. Вставать рано, уже спать собираюсь.
– Конечно. Завтра важный день, отдыхай, – он чуть не добавил в конце «милая», но вовремя осекся.
– Тебя хозяйка встретит в квартире. Адрес не потерял? Телефон есть? – уточняла Настя по-деловому, но в голосе слышалось волнение.
– Все есть, не переживай. Найду, заселюсь.
– Смс мне кинь. Или в контакте отпиши. Обязательно дай знать.
– Хорошо, – он начал нервно посмеиваться.
– И завтра… – никак не унималась Сокол.
– В два часа, я помню, – предугадал ее вопрос Саша, – Адрес тоже есть. Раньше не приеду, чтобы тебя не волновать. Посмотрю из зала со всеми. Потом увидимся, да?
– Да. Все верно. Ты молодец.
Она тоже нервничала. Возможно, сильнее, чем он. И не только из-за грядущего конкурса.
– Значит, до завтра?
– До завтра, – выдохнула Настя, – И…
– Что?
– Нет, ничего. Веди аккуратно. Темно. Я волнуюсь.
– Не волнуйся. Все будет хорошо. Спи крепко.
– Пока, – тихо сказала она и повесила трубку.
– Пока, – прошептал Саша гудкам, отключая громкую связь.
Все сложилось, как он и предсказывал. Доехал без приключений, легко нашел дом и квартиру, получил ключи, расплатился. Жилье ему понравилось. Чисто, функционально, комфортно. И никаких проблем с рецепцией, если вдруг Настя заглянет в гости. А он очень надеялся, что уговорит ее заглянуть.
Утро началось прекрасно. Саша выспался, встал, принял душ, до которого не дополз ночью, оделся и поехал завтракать. Кафе, которое советовала Настя, не разочаровало. Геллер даже успел проверить рабочую почту, быстренько ответил на несколько писем. Взглянул на часы и начал поторапливаться.
Расстояние до спортивного комплекса было небольшим, но город Саша не знал. И это вышло ему боком. Навигатор завел под кирпич, и Геллер долго кружил, даже спрашивал дорогу. В итоге он успел. К самому началу. Хотя планировал вопреки Настиным распоряжениям прибыть пораньше. Но звезды сложились именно так.
А мог бы и вовсе опоздать, потому что первыми выступали бодибилдеры и пляжники. Сначала было интересно. Геллер впервые был на таком шоу. Огромные дядьки позировали, улыбались, играми мускулами. Потом настала очередь не таких здоровых парней в шортах по колено. Саша заскучал. Два часа смотреть на мужиков, имея нормальную ориентацию – тоска.
Когда объявили выход Бикини, Геллер почти храпел, но тут же взбодрился. Он сразу узнал Настю. Не по розовому купальнику. Просто узнал. Она выделялась. Возможно, только для него. Но Геллеру казалось, что и ноги у нее длиннее, красивее. И талия уже. И плечи выглядят хорошо. Ее длинные русые волосы в свете прожекторов напоминали шоколадный водопад. А глаза сверкали ярче искусственных бриллиантов, которыми был вышит ее купальник. Саша сглотнул. Понятия не имел, как сильно скучал, пока не увидел ее.
Он смотрел на Сокол, не смея отвести взгляда. Улыбался, как дурак. Хлопал изо всех сил. Но умерил пыл, едва настал черед демонстрации фигуры со спины. Оказывается, сзади трусики купальника… Их почти не было. Ниточка между ягодиц и маленький треугольник на пояснице не в счет.
Саша сжал губы. Все это действо ему резко перестало нравиться. Девочки синхронно нагнулись вперед, демонстрируя судьям все прелести своих пятых точек с лучшего угла. Геллер отвел глаза. Для него это было слишком. Слишком откровенно, слишком неожиданно. Он пожалел, что всегда пренебрегал этим конкурсом. Если бы посмотрел хоть одно видео, то был бы, по крайней мере, готов к происходящему на сцене.
Саша старался вспомнить все, что говорила Настя, как она болела этими соревнованиями, как готовилась. Он пытался воспринять это, как праздник красоты и спорта, но не получалось. Самовнушение быстро сходило на нет, едва он видел голый зад очередной конкурсантки. Саша отводил глаза. А когда объявили Настин индивидуальный проход, он едва поборол желание стащить куртку и завернуть в нее Сокол. Из-за этого почти не обратил внимание, как она легко шла по подиуму, как кокетливо улыбалась судьям и зрителям, как покачивала бедрами, почти летела над полом.
А вокруг хлопали, свистели, кричали. Настин проход вызвал бурное одобрение зала. Саша очень хотел порадоваться со всеми, но не мог. Ему категорически не нравилась вся эта ярмарка спортивных лошадок, где разве что в зубы дамам не заглядывали. Хотя где-то краем уха Геллер слышал, что баллы снимают и за зубы, и за родимые пятна, прыщики, прочие дефекты кожи. Даже короткие волосы считались недостатком. И маленькая грудь. Или слишком большая. Ну тут как повезет с судьей, ведь оценки иногда очень субъективны.
Между этими мыслями Геллер поймал и самую ужасную. Тела девчонок были покрыты специальным тоном, который придавал коже темный оттенок, отчего мышцы выглядели более рельефно, выигрышно. Саша представил, как Кирилл мазал Настину задницу, и сжал кулаки.
Развить эту мысль не удалось, так как стали объявлять победителей, и Саша весь обратился в слух.
Настя заняла третье место. Геллер приготовился к худшему. Зная ее максималистские замашки, помня откровения о том, как тяжело было проигрывать два года назад, Саша искал подходящие слова, чтобы утешить, но не жалеть при этом.
На лидеров повесили медали, и толпа хлынула поздравить победителей. Саша ждал в стороне, дожидаясь, когда народ немного рассосется. Ему не хотелось быть частью стада. Он видел, что рядом с Настей стоит Новиков. Его многие поздравляли тоже, как тренера. Настя казалась очень счастливой. Геллер даже допустил мысль, что она действительно довольна результатом. Сокол накинула толстовку. Саша хмыкнул. Его бы больше порадовали штаны.
Очень скоро она стала кивать из вежливости. Ее глаза все чаще обращались к залу. Настя искала его. Взгляд скользнул по Геллеру, но не задержался. Саша поднял руку, привлекая ее внимание обратно. Настино лицо тут же озарила улыбка. Даже на сцене она так не сияла. Может, Геллер убедил себя в этом, но так думать было приятней.
Словно в замедленной съемки крутились кадры, позволяя им обоим смаковать момент встречи. Настя отдала цветы Кириллу, даже не взглянув на него. Откинула волосы назад и пошла вперед. Люди расступались, давая ей дорогу.
– Сашка, – вскрикнула Настя, почти запрыгивая на него.
– Привет, красавица, – тихо проговорил Геллер, крепко сжимая ее в объятиях.
Сокол тут же отстранилась, положила ладони ему на щеки, засмеялась. Глаза засверкали еще ярче.
Кажется, она едва сдерживала слезы.
– Ты приехал.
– Конечно, приехал. Еще вчера. Я же скидывал смс.
– Ты приехал, – повторила Настя. Она снова обняла его. Порывисто, сильно, – Как же я рада тебя видеть.
– И я, – Геллер старался звучать уверенно, но голос почему-то был тихим, каким-то интимным, – Третье место. Не расстроилась?
– Ты что! Это круто. Девчонки с Москвы в очень хорошей форме. Не знаю, как меня пустили в тройку. Удача наверно?
– Прекрати. Какая удача? Ты работала и заслужила.
– Ну и это тоже. А ты как? Квартира нормальная? Доехал хорошо?
– Да-да, все отлично.
Настя открыла рот, чтобы уточнить его планы и вписаться в них, но тут ей на плечо легла рука тренера. Сокол тут же сникла, даже ссутулилась. Словно ладонь Кирилла весила тонну.
– Геллер, – поприветствовал он.
– Кир, – ответил Саша.
Они не пожали рук, ограничились кивками. Новиков тут же обратился к подопечной.
– Насть, ты мне нужна. Есть разговор.
– Давай завтра.
– Сейчас, – жестко, как приказ, – Жду у раздевалки. Прими душ.
Он ушел. Настя тяжело выдохнула.
– Извини. Наверно, что-то важное. Дождешься меня?
– Обязательно, – заверил Саша.
Сокол снова крепко обняла его, даже поцеловала в щеку, шепнув:
– Скучала по тебе.
Она уходила неохотно, словно у раздевалки после душа ее ждал палач с топором, а не тренер и любовник в одном лице. Последний статус вызывал очень большие сомнения, что немного утешало Геллера, пока он смотрел, как ее красивая попка почти без трусов покачивается, удаляясь.
Чтобы не стоять, как дурак, Саша отправился в буфет. Он взял себе отвратительный растворимый кофе, сел за пластиковый стол, тихо буркнул под нос:
– Москва, блин. Цивилизация.
Прошел час, и Геллер встал, чтобы заказать еще, но бармен сказал:
– Мы закрываемся. Все уже ушли.
Саша вернулся в зал. Он был пуст. Геллер набрал Настин номер, но она не сняла трубку. После пятой попытки, он нагло пошел за кулисы. Не зря столько работал в журналистике, уже почти привычка выработалась переть напролом, если надо.
– Куда вы, молодой человек? – наехала на него какая-то тетка в коридоре.
– Я из газеты, – Саша сунул ей в нос пресс-карту, – У меня интервью назначено.
– Ой, – тут же стушевалась женщина, – Наверно, вы время перепутали. Тут нет уже никого. Разошлись девчонки.
Она показала рукой на пустые коридоры которые должны были стать иллюстрацией к ее словам.
– Вы уверены?
– Конечно. А вон раздевалки. Пустые.
– Ясно. Наверно, и правда перепутал.
Саша достал телефон, чтобы снова набрать Настю. В ответ ему все так же монотонно гудело без ответа. Пришлось ретироваться. В машине Геллер позвонил опять. На этот раз вместо гудков телефон заявил, что абонент не абонент.
Не имея понятия, что делать, Саша поехал в Настин клуб. Там Сокол тоже никто не видел. Адрес ее, разумеется не дали. Кофе в Подмосковье дерьмовый, но вот частную информацию о сотрудниках берегут, как зеницу ока.
Плюнув, Геллер вернулся в квартиру. Очень хотелось есть, а от вчерашней закуски остался только творог. Выходить не было желания. Геллер включил ноут, заказал пиццу. Старался не паниковать, но безрезультатно. Даже сидеть не мог спокойно. Все время ходил. Как узник по камере, мерил комнату шагами. Самое паршивое, что он не мог ничего сделать. Чужой город, никого из знакомых.
Телефон запиликал, и Саша трясущимся пальцем провел по сенсорному экрану. Но это всего лишь звонил оператор доставки, предупредить, что очень много заказов и придётся подождать. Геллер, конечно, согласился. Ему уже и есть расхотелось. Скорее испытывал желание кинуться на стену, как дикий лев, чтобы разодрать когтями симпатичные обои в цветочек. Сдержался. Но маршировать по комнате не перестал.
Чтобы хоть чем-то себя занять, он согрел чайник, залил растворимый кофе кипятком, обжег язык, зашипел, как змея. Еще раз набрал Настю. Результат тот же.
В дверь позвонили. Саша глянул на часы.
– Ну, а говорили не раньше восьми, – ворчал он себе под нос, ожидая увидеть доставщика пиццы за дверью.
Ошибся. На пороге стояла Сокол. Геллер на автомате сделал шаг назад, пропуская ее. Она вошла. Без макияжа, очень бледная, глаза потухшие. Словно это был другой человек, а не та девушка, что ликовала, обнимая его. Ее лицо как будто свело от боли. Даже в день знакомства, когда Саша сбил ее, Настя держалась лучше.
Не давая Геллеру опомниться и завалить ее вопросами, Сокол заговорила сама.
– Саш, забери меня отсюда, пожалуйста, – голос дрожал, – Я так жалею, что уехала. Это ужас какой-то.
Она провела рукой по лицу, прерывисто вдохнула, проглатывая рыдания. Геллер потерял дар речи.
– Я не хочу ничего принимать. Кирилл… Он заставляет. Говорит, если бы я села на курс в этом году, то… Я отказалась. Но он говорит, контракт… И теперь придется. Саш, пожалуйста. Я не знаю, к кому еще обратиться. Может сможешь в клубе спросить, и меня восстановят? Все-таки постоянный клиент. Тебя там знают. Можно я снова буду твоим тренером? Пожалуйста…
Последние слова она буквально проскулила, вцепившись в Сашины руки изо всех сил. Настя заглядывала ему в глаза, как побитая собака. По щекам в два ручья текли слезы.
Саша стер влажные дорожки пальцами с ее лица.
– Я не продлевал карту в клубе, – признался Геллер, – Давно уже сам занимаюсь. Мне не нужен больше тренер, Насть.
Она сдавила его руки еще сильнее, а потом резко отпустила, развернулась, налетела на дверь, вцепилась в ручку, чтобы открыть. Саша поймал ее, не давая сбежать.
– Пусти. Отпусти меня, – кричала она, трепыхаясь в его руках.
– Никуда я тебя больше не отпущу, Сокол, – заявил Геллер до жути спокойным, уверенным тоном.
– Но… Я же не нужна тебе, – напомнила Настя.
– Мне не нужен тренер. Мне ты нужна.
Она замерла, подняла на него мокрые глаза, в которых плескалось недоверие и страх.
– Зачем? – выдавила Настя.
– Не знаю, – Саша пожал печами, улыбнулся, – Может, потому что я люблю тебя. Такая причина подойдет?
Глава 17. Инстинкты
Саша столько раз боялся нечаянно признаться Насте в своих чувствах. Он так часто проглатывал эти слова и вместо них шептал что-то банальное, почти глупое. Но как только признание сорвалось с его губ, стало так легко и спокойно. Словно избавился от ужасной тайны, страшного секрета, поделился важным знанием, которое слишком долго хранил в себе.
Густая тишина окутала их. Настя смотрела на Геллера, не моргая, не дыша, не двигаясь. Она словно превратилась в статую. Лишь слезы продолжали течь по ее щекам. Саша смахнул их пальцами, потом стер губами, заговорил тихо:
– Не надо плакать, Насть. Пожалуйста.
Но она разрыдалась еще сильнее. Обняла его крепко, вцепилась, словно не желала никогда отпускать.
– Ну, перестань, – продолжал уговаривать Геллер, гладя ее по волосам, покрывая поцелуями лицо, – Все будет хорошо, родная. Я люблю тебя.
Он снова сказал это и расплылся в улыбке. А Настя сквозь рыдания попросила:
– Повтори.
– Люблю тебя.
Он расцеловал ее лицо, собирая губами слезы, продолжая уговаривать:
– Не плачь. Пожалуйста, Насть. Не надо.
– Еще. Скажи мне еще.
– Люблю тебя, девочка. Люблю, люблю.
Она просила, и он говорил. Она притягивала его голову к себе, и он целовал. Она обнимала его крепко-крепко, не желая отстраняться ни на минуту. Ему это нравилось.
Саша не заметил, как увлекся поцелуями. Из нежных и трепетных они превратились во влажные, глубокие, чувственные. Настины всхлипы сменились стонами. Она сама потянулась к его джинсам, расстегнула пуговицу, дернула вниз молнию.
Будь Геллер в своем уме, он обязательно притормозил бы с интимом, чтобы выяснить подробности Настиных бед. Но едва она коснулась его паха, мозги перестали работать. Он всецело отдался инстинктам, сдвинул вниз ее свободные спортивные штанишки, прихватил ее под коленом, чтобы поднять ногу.
Настя не возражала. Наоборот. Она угадывала каждое его желание, продолжала каждое движение и нуждалась в этом не меньше, чем он. Геллер видел, как она чуть морщится, но не останавливает его, наоборот все время просит еще, сильнее.
Он не смог бы остановиться. Чуть притормозить, сбавить темп – возможно. Но не более. Слишком давно он ее не видел, слишком сильно хотел, слишком долго сдерживал свои чувства и инстинкты. И Настя хотела его таким, без компромиссов и полумер. Она нуждалась в его безумии. И получила. Сполна.
Когда Саша очнулся, он все еще был в ней, прижимал Настю к входной двери. Молния ее толстовки была расстегнута, лифчик сдвинут вниз, штаны валялись на полу.
Сокол улыбалась. Заплаканная, растрепанная, но счастливая.
Геллер прижался своим лбом к ее, забормотал:
– Наваждение какое-то.
Настя захихикала. Она целиком и полностью осознавала, какую власть над ним имеет, и не стеснялась этим пользоваться. Саша подхватил ее под попу, отнес в спальню, бережно уложил на кровать, нависая сверху.
– Что ты за ведьма такая, Сокол? – игриво куснул за нос, – Вечно я с тобой теряю разум.
– Мне нравится, – продолжала посмеиваться Настя.
– Я вообще перестаю соображать.
– Это круто.
– Но ты… нет..? – Геллер приподнял бровь, чтобы не договаривать.
Настя отрицательно покачала головой.
– Очень быстро, да?
Она кивнула.
– Я тебе больно не сделал?
Она открыла рот, но не посмела соврать.
– Капельку, – Настя прижала палец к его губам, не позволяя рассыпаться в извинениях, – Все нормально. Не твоя вина. Просто…
– Просто что?
За секунду, которую она тянула с ответом Саша напридумывал себе кучу ужасов, но ее слова расставили все по местам.
– Давно не было.
– О, – Геллер моментально повеселел, даже уточнил, – Очень давно?
– Давненько.
Настя ткнула его в бок, заставляя дернуться и упасть рядом на матрас. Она стащила с него майку.
Саша не стал допытываться, спала ли она с Кириллом после него. Или во время. Важно теперь для него было лишь то, что Настя будет спать только с ним. Вот об этом Геллер собирался позаботиться. Сразу после второго раунда. Он быстро восстановился. Этому способствовали Настины губы, которые гуляли по его груди.
– Саш, – выдохнула она.
– Ммм.
Настя подняла голову, взглянула на него. Геллер приложил ладонь к ее щеке, убрал с лица волосы.
– Что? – спросил он.
– Я тебя тоже.
Саша заулыбался шире.
– Что тоже? – поддразнил.
– Люблю тебя.
Признание буквально ошпарило его радостью. Казалось, еще немного, и он вскипит от счастья, пустив пар через нос и уши.
Геллер приподнялся, чтобы видеть ее лучше, попросил:
– Еще скажи.
Настя прильнула к его губам своими, выдыхая ему в рот:
– Люблю. Люблю тебя. Сашенька…
Геллер пил ее слова, жадно целуя. Его ладони заскользили по ее плечам, чтобы наконец избавить от одежды, но в этот момент почувствовал соль на губах. Настя дрожала не от страсти. Вернее не только от нее. Она снова плакала.
– Ну что опять? Девочка, я люблю тебя. Что ты плачешь?
– Саш, – всхлипывала Сокол, опять находясь на грани истерики, – Я… Я есть хочу-у-у-у.
Она протянула это так жалобно и горько, что у Геллера сердце заболело.
– О господи, – он схватился за голову, – Сейчас.
Саша убежал на кухню. Настя рыдая поплелась за ним, натягивая на ходу трусики и извиняясь за слезы, которые никак не могла унять.
– Должны уже пиццу доставить, – словно оправдывался он, заглядывая в холодильник, – Пока могу предложить банан или творог.
На последнем слове Сокол изобразила рвотный позыв.
– Не могу даже слышать про творог, курицу и овощи на пару, – проговорила она, всхлипывая и утирая слезы, – Банан давай.
Геллер не сдержался и хмыкнул.
– А пицца с чем будет? – поинтересовалась Настя.
Она откусила банан, шмыгнула носом.
– Какая-то фирменная. Мясо, грибы, много сыра.
Сокол заскулила.
– А давно заказал? Может позвонить, поторопить их?
В ответ на ее предложение раздался звонок в дверь. Настя даже подпрыгнула от нетерпения и отложила банан. Ее глаза вмиг высохли и загорелись от предвкушения. Сашка рассмеялся. Он встретил курьера, расплатился.
Сокол выскочила из кухни, едва Геллер закрыл дверь.
– Боже, я отсюда чувствую запах.
– Это не от меня, – пошутил Саша.
Сокол было не до юмора, она настроилась на еду.
– Пицца и потрясающий мужчина – лучший день в моей жизни.
– Хочешь, я натрусь ею, и ты будешь с меня слизывать, – никак не мог успокоиться он.
– Дурак, – Настя забрала коробку, подтолкнула в сторону спальни, – Но мысль интересная. Не знаю, кого хочу сильнее. Быстро в постель.
– Слушаюсь, тренер, – хохотнул по привычке Геллер.
Он был готов пожертвовать Насте всю еду, но она съела один кусок и довольная упала на кровать, позволяя ему приступить. Саша заставил ее взять еще один. Настя упиралась, уверяя, что наелась. Он настаивал. В итоге Геллер перемазал ее сыром и соусом. В волосах застряли кусочки копченостей, а к груди прилипли шампиньоны.
– Мы так не договаривались, – хохотала Сокол, пока он убирал языком все это безобразие, – Я сама хотела.
– Доедай и пошли в душ, – скомандовал Геллер.
Он так и отнес ее в ванную с куском пиццы в зубах. А там уже было не до еды и шуток.
Саша долго мыл ее, лаская тело мыльными ладонями. Настя таяла от его прикосновений, поцелуев и сама отвечала тем же. Он стал еще шире в плечах, рельефнее проступили кубики на прессе, а еще…
– Черт, Геллер, давно ли ты наприседал такую попу? – прошептала Настя, сжимая предмет своего восхищения.
– Всю неделю бомбил. Готовился, – отшутился он и тут же ойкнул.
Настя его ущипнула.
– Поласковей можно?
– Прости. Я думала, вдруг мне снится такой аппетитный зад.
– И ты решила меня за него ущипнуть?
– Ну да.
– Хулиганка.
Сашка развернул ее лицом к стене, и Настя уперлась руками в кафель.
– Наказывать будешь? – поинтересовалась Сокол, лукаво зыркнув на него через плечо.
– А как же. Выйдешь, сделаешь сто берпи. А пока у меня другие планы.
– Как скажешь, тренер, – вернула ему любезность Настя, призывно качнув попой.
В этот раз Геллер целиком и полностью сосредоточился на ней. Сокол любила его неистового, бешеного, сумасшедшего, но не меньше ей нравилась и томная нега, убийственно долгая нежность, перемешанная со страстью. Это было в сотни раз острее, слаще, горячее, чем раньше, потому что он постоянно говорил, что любит ее. И Настя отвечала тем же. Она впитывала все, просила больше, чем могла вынести, но и отдавалась целиком и полностью.
Они выбрались из душа, не вытираясь, упали в кровать, скинув на пол коробку с недоеденной пиццей. Более часа прошло, прежде чем Саша насытился и убедился, что она вымотана до изнеможения. Только тогда позволил себе снова забыться на несколько сладких мгновений, чтобы снова увидеть звезды и белый свет.
Настя лежала у него на груди, слушая размеренное и ровное биение сердца. Она так скучала по этому. Даже больше, чем по сексу. Просто лежать с ним, на нем, быть рядом, никуда не торопиться – это и есть счастье. Удобно, спокойно, тепло, надежно.
Сокол вздохнула, понимая, что все равно придется попрощаться. Пусть на несколько месяцев, но… Она слишком распереживалась, перенервничала, когда прибежала к Саше и просила увезти домой.
Словно почувствовав перемены в ее настроении, Геллер провел рукой по спине девушки, смотал волосы в жгут, убирая в сторону, проговорил:
– Что у тебя с Новиковым произошло?
Настя тяжело вздохнула.
– Рассказывай, – попросил Саша спокойно, но твердо, – Я должен все знать.
Сокол потерлась носом о его торс, поцеловала, легла обратно, радуясь, что не нужно смотреть Саше в глаза. Ей было стыдно за свою наивность и глупое тщестлавие, котрое обострилось из-за обиды на Геллера. Но она собралась, заговорила тихо.
– Он давно меня этими инъекциями достает. Даже не помню, когда все началось. Дома я его могла с чистой совестью послать… – Настя сглотнула, но продолжила, – … к жене. А здесь…
– Значит не первый год? Но ты не принимала? – уточнил Саша.
– Нет, – Настя прикрыла глаза, но потом не выдержала, приподнялась, посмотрела на него, – Я детей хочу, Саш. С гормонами шутки плохи. И один раз страшно, а ведь надо регулярно.
– Серьезно? – Геллер никогда особенно не интересовался этим вопросом.
Он не стал акцентировать внимание на детях, но внезапно его это обрадовало. Еще и Костины слова вспомнил: «Ей тебе еще детей рожать». Саша не загадывал так далеко, но наличие самой возможность его порадовало. А пока он сосредоточился на том, что говорила Настя.
– На курсе показатели вырастают в два раза, а то и больше, но потом откат процентов на восемьдесят. Ради этих двадцати процентов все и затевается. А расти нужно постоянно. Я всегда думала, смогу и так. Размечталась, что порву шаблоны, буду первой и чистенькой. Дура.
