Текст книги "Скала и Пламя (СИ)"

Автор книги: Ольга Пожидаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Но… – замычала Анна ему в ладонь.

Артур отнял руку, поднялся.

– Я остаюсь в Питере. На развод сам подам. И попробуй только мне помешать. Сама знаешь, что будет.

Савицкий подхватил портфель и вышел из дому, оставляя жену на полу в слезах и соплях. Он спустился в гараж, сел за руль и прикрыл глаза. Руки чуть дрожали, в голове шумело от недосыпа и голода, но пора было ехать. Снова сидеть в кабинете, притворяясь жутко занятым. Мечтая, что Нори наконец сломается и попросит у него помощи. Он ждал этого еще на прошлой неделе, но Цветочек упрямо штудировала документы самостоятельно, лишь изредка уточняя у него что-то через обмен сообщениями. Мысль о Нори тут же нарисовала в его воображении образ симпатичной девчонки. Обнаженной, разумеется. А потом Артур попытался представить, как она выглядит без одежды сейчас.

Ругаясь вслух, он завел мотор и всю дорогу до офиса проклинал богатое воображение и отзывчивый на это дело член. Нужно было потрахаться. Но у Артура не было ни малейшего желания возиться с незнакомыми бабами или звонить старым подружкам. В очередной раз уверив себя, что это не проблема, он вышел из машины и направился в офис.

* * *

И вот стою с петлей на шее и смотрю наверх,

Служа бродягам поучительным примером.

А сверху смотрит на меня и еле сдерживает смех,

И скалит зубы Нотр-Дамская химера.

Артур стоял, не смея двинуться, закрыть дверь с той стороны или подать голос. Он смотрел на Стейну, которая, прикрыв глаза, улыбалась, пока белобрысый парень водил губами по ее шее. Савицкий не знал его, но понял, что это и есть тот самый смазливый московский волчонок. А еще Артур осознал, для чего Стей звала его за собой, для чего пела и смотрела на него так пристально, маняще. И лучше было бы сейчас ретироваться, тихо уйти, улизнуть, сбежать. Но он стоял и смотрел, как его любимую женщину ласкает другой, а она млеет, тает под его губами. Такая счастливая, теплая, родная. Огонь вспыхнул в груди, опаляя все тело, мигрируя в пах. Она возбуждала его, заводила, манила. Она была его жизнью и гибелью.

Артур практически не удивился, когда Стей взглянула на него, и ее улыбка стала шире. Она звала его, чтобы он увидел. Чтобы присоединился.

– Привет, – тихо проговорил Артур, закрывая за собой дверь и входя в гримерку.

Парень тут же отпрянул от Стей, вздрогнул. Но она удержала его, крепко обняв одной рукой за шею.

Савицкий прошел через комнату к дивану, где расположились Старшая и Тони. Артур склонился, смело целуя ее.

– Скучал по тебе, – шепнул он ей в губы.

Наташа улыбнулась.

– Тони, ты знаком с Кеннетом? – спросила Стейна своего любовника вкрадчивым голосом.

– Н-нет, – ответил тот, чуть запнувшись.

Тони разве что не дрожал, как осиновый лист. Кеннет не нуждался в представлении.

– Это необязательно, Наташ, – улыбнулся Артур, чуть пожимая плечами. – Секс ведь не повод для знакомства.

– Я рада, что ты это понимаешь… теперь.

– Стей, что происходит? – наконец очухался Антон.

Он вырвался из ее объятий, отшатнулся. Но избавиться от Наташи было не так-то просто. Она встала, подошла к нему и снова обняла. Ее губы прошлись по его горлу, зашептали в ухо:

– Все в порядке, малыш. Все хорошо.

– Стей, – одернул он ее, хватая старшую за руки, отворачиваясь от ее поцелуев.

Но она снова и снова обнимала его, целовала, прижималась, гладила.

– Тебе понравится, Тони, – уговаривала Стейна. – Это будет хорошо. Нам будет хорошо. Ты ведь хочешь… Все хотят. Просто сделай это. Смелее, малыш.

Антон застонал, инстинктивно подаваясь пахом вперед к ее руке.

– Стей… Наташа, – позвал он ее снова, моля без слов остановиться.

Но она даже не думала об этом. Ее руки нырнули под его майку, снимая. Губы прижались к его груди. Тони не смел открыть глаз, полагаясь на чувства, опять всецело доверяясь Старшей. Поэтому он не сразу заметил, как за спиной Наташи вырос Кеннет. Он целовал ее шею сзади, аккуратно стягивая с плеч халат, прикусывая оголенную кожу.

Антон ожидал мощный приток брезгливости, возмущения или, на худой конец, ревности, но ничего этого не было. Он не любил Стейну. Уважал, восхищался, желал, но не любил. Он знал, что не был у нее единственным, и это никогда не волновало его. Нарушивший их уединение Кеннет не был его соперником. Стей хотела, чтобы он был партнером. Тони доверял ей. Она помогала ему расширять границы. Она никогда не ошибалась.

Тони провел ладонями по ее бокам, чуть улыбнулся и кивнул в знак согласия. Стей сладко выдохнула, награждая ученика сладчайшим поцелуем.

– И меня будешь уговаривать? – ухмыльнулся Артур, когда Стейна повернулась к нему лицом.

– А нужно?

– Просто поцелуй. Этого достаточно. Я на все согласен… с тобой.

Острая игла страха кольнула его сердце. Артур боялся, что она снова не будет его целовать, как в тот раз с Анной. Но Стей улыбнулась, поднялась на цыпочки и прильнула к его губам своими. Савицкий облегченно выдохнул. Он целовал ее долго и глубоко, глотая ее стоны возбуждения. Пустив руки в путешествие по изгибам желанного тела, Артур вырвал еще несколько стонов. Но при этом он несколько раз не успевал, потому что Тони тоже не терял время даром.

«Она стонет от моих поцелуев или от того, что он ее трогает?» – задал сам себе вопрос Артур. Сам же на него и ответил. И ответ его не удовлетворил.

Савицкий отстранился, чтобы посмотреть, как Тони ласкает Наташу. Гладит ее, целует, обнимает. Обычно Артура заводило это зрелище. Но сейчас он почти забыл о похоти, потому что зачесались кулаки. Лишь томный вздох удовольствия Стейны вернул Артуру разум. Он вновь взглянул на Старшую в объятиях Тони. Ее лицо было расслаблено, щеки горели румянцем, а тело просило ласки. Она была счастлива, отдавая себя им обоим. Она имела на это право. Она всегда получала то, что хотела.

Напомнив себе, что задолжал этой женщине тонну легкого сладкого удовольствия, Артур повел Наташу к дивану. Она устроилась на подушках, позволяя Артуру заняться ее грудью. Тони был не прочь присоединиться, но они только мешали друг другу, и парню пришлось отступить. Артур мысленно хмыкнул, поставив себе плюсик. Он, конечно, сразу опомнился, что это не соревнование, но все же не собирался уступать завоеванных рубежей.

Стей вздыхала, стонала, всхлипывала от манипуляций Артура. Он терзал ее грудь ртом и руками, исполняя такие трюки, которых сам от себя не ожидал. И когда Стейна вскрикнула и задрожала в оргазме, Савицкий был готов подпрыгнуть до потолка. Никогда ему еще не удавалось заставить женщину кончить одними только ласками выше пояса. Но потом Артур понял, что не он один был виновником торжества. Голова Тони находилась между бедер Стей. И снова Артур мысленно сжал кулаки. И опять лишь неземное наслаждение на лице Старшей заставило его сдержаться.

Артур снова и снова боролся с собой. Он заставлял себя любить ее сильнее, ласкать жарче, пытаясь найти спасение в ее удовольствии. Но чем дальше они двигались, тем меньше он думал о Стейне и сильнее зацикливался на желании быть лучше, чем Тони. Артур хотел целовать ее больше, трогать чаще, трахать сильнее. Ему было невыносимо плохо, когда Стей кончала благодаря Тони. В какой-то момент он перестал думать о ней, растворившись в безудержной гонке соревнования.

В его воспаленном разуме родилась идея: «Если я возьму ее сзади, то выиграю». Проникая в тесный вход, Артур чувствовал вкус победы. Стейна прерывисто дышала, и Савицкий сглаживал дискомфорт проникновения ласками. Им было хорошо. Ему было хорошо. Но потом Артур почувствовал, член Тони через тонкую стенку. Они оба были внутри. Стей дышала через раз, бормоча что-то непонятное, но побуждающее продолжать. Савицкий не прекращал двигаться. Он покусывал ее ухо, шепча, как ему хорошо, как она хороша. И Наташа отвечала ему взаимностью. Артуру так хотелось сказать, что он любит ее, что он безумно скучал, что она единственная, кто делает его таким счастливым. Ему было необходимо видеть ее глаза, поцеловать ее. Но это было невозможно.

Единственное, что видел Артур, это напряженное потное лицо Тони, его безумные глаза и сжатые в тонкую полоску губы.

– Черт, Стей, я… – процедил парень сквозь зубы, – я сейчас…

– Давай, малыш. Кончай, – поощрила его Старшая, притягивая к себе за голову, чтобы поцеловать.

Тони зарычал, изливаясь. Он склонился, чтобы принять поцелуй, но вместо теплых женских губ его рот врезался в кулак.

Они свалились с дивана на пол. Артур схватил Антона за волосы, снова занося руку для удара.

– Кеннет, – закричала Стей, повиснув на его плече.

Артур откинул ее в сторону, словно кошку. Он бил Тони снова и снова, не чувствуя ничего, кроме блаженного забытья и живительного тепла чужой крови на костяшках пальцев. Сексуальное возбуждение перемешалось с жаждой крови.

Стей кидалась на него, как тигрица, защищающая своего детёныша. Но Артур каждый раз играючи отталкивал ее. Он пропустил несколько ударов от Тони, но боль лишь раззадорила его.

Понимая, что не может остановить Савицкого, Стей едва не впала в ступор. Но собравшись, начала думать. Действовать нужно было быстро. Старшая увидела на полу огромную вазу с цветами. Избавившись от них, она окатила дерущихся водой. Это сработало.

Все еще держа Тони за горло рукой, прижимая его к полу коленом, Артур обернулся и обжег ее безумным горящим ненавидящим взглядом.

– Отпусти его, Кеннет! – приказала Старшая. – Отпусти или пожалеешь. Клянусь.

Артур разжал пальцы и медленно поднялся с пола.

– Убирайся, – зарычала Стей.

Несколько бесконечно долгих мгновений они мерились взглядами. Артур первый отвел глаза. Он мотнул головой, стряхивая воду с волос, быстро натянул джинсы, схватил рубашку, ботинки и вышел вон.

10 часть

Голосами в снегу замерзающих трав

Сон мой хрупкий в рассказ превратится.

Как любя разлюбить, как предать не предав,

И к себе, словно в дом, возвратиться.

– Повезло тебе, – усмехнулась Нори.

– Это в чем интересно? – Артур докуривал, пытаясь справиться с нервами.

– Стей могла бы и вазу разбить о твою дурную голову, а всего-то водой окатила.

– Ну да, я счастливчик.

– Опять она тебя отымела во все дыры.

– Выходит, что так.

– Вы так и не общались с тех пор?

– Нет.

– Но на Севере же…

– Что на Севере, Нор? Я воин, она Старшая. Королева не снисходит до черни. Да и я повода не даю… теперь. Приходится быть паинькой после суда и изгнания.

Нори глубоко вздохнула.

– Думаешь, это правильно?

– Не знаю, Цветочек. Даже если ей плохо, то не я тому причина.

– Откуда ты знаешь?

– Ниоткуда. Мы вернулись назад. Словно ничего не было. И это больше похоже на жизнь, на реальность. Мы из разных городов, из разных кланов. Нам нельзя пересекаться, это всегда оборачивается катастрофой. Эрик был прав, Нор.

Нори фыркнула, выражая свое скептическое отношение к правоте мужа.

– Всегда можно найти компромисс, Артур. Если есть любовь и немного мозгов, то можно.

Савицкий потушил сигарету и опустил голову, печально улыбаясь.

– Ты не понимаешь, Нори, – он поднял глаза на девушку. – Я – Инг.

– Что? – она и правда не поняла.

– Я превратился в Инга. Он всегда пытался сделать из секса соревнование. Каждый раз этот придурок доставал меня и Анну своими претензиями, ныл, как баба. И я стал таким же с Наташей.

Артур пересек кабинет, запустив руки в волосы.

– Я считал поцелуи, Нор, – продолжал он. – Она поцеловала меня семнадцать раз, а Тони двадцать один. Я считал ее оргазмы. Моих было два, а говнюк ухитрился получить на один больше. И с ним она говорила, поощряла, звала по имени и малышом, и милым, и сладким. А ко мне почти не обращалась. Я двинулся, понимаешь? Я превратил секс в чертов спарринг. А сам даже ни разу не кончил. И так будет всегда. Я стал ее тенью, ее чертовой марионеткой, идиотом, который будет у нее под каблуком. Клянусь, я люблю Наташку. Люблю до безумия. Но я больше не могу играть в ее игры. И не хочу.

Артур упал в кресло, обессиленный собственной тирадой. Он уронил голову на стол и с радостью ощутил нежные поглаживания Нори. Она трепала его по волосам, запутывая пальцы в мягких прядях. Савицкий не хотел ее жалости, он не хотел быть жалким. Хотя именно так себя и чувствовал.

– Так скажи ей об этом, малыш, – участливо проговорила Нори, даря ему вместо жалости сочувствие. – Просто скажи, что она нужна тебе, что тебе плохо без нее. Решение есть, я уверена.

– А я вот нет.

Артур поймал ее руку, мягко сжал, благодаря за поддержку.

– Даже если она меня выслушает, даже если простит, куда я дену беременную жену? Я в ответе за эту идиотку.

– Уф, – Нори вырвала у него руку. – Угораздило же тебя, Артур. Она специально это сделала?

– Вряд ли. Просто залетела.

У Нори на языке вертелся вопрос: «От тебя ли?» – но она сочла за лучшее промолчать. Артур не стал бы возиться с Анной, если бы не был уверен в отцовстве.

– Аборт? – аккуратно уточнила девушка.

Савицкий чуть поморщился.

– Поздно уже.

– М-да. Дела.

Девушка тщетно пыталась придумать причины, чтобы заставить Артура остаться в Питере. Но она неплохо знала Эрика и его фамильные заскоки. Племянник, хоть и был главным бунтарем в семье, но в вопросах детей и наследия не очень отличался от отца и дяди. Савицкие словно впитывали это с молоком матери или получали на генном уровне. Именно поэтому Артур и не хотел детей. Отпрыск связал бы его свободу по рукам и ногам. Что собственно и произошло.

– Не увязай в моих дрязгах, Нори, – посоветовал ей Артур с фальшивой улыбкой радости на губах, – у тебя и своих навалом.

Он встал из-за стола, протянул к ней руки. Нори с удовольствием шагнула в его объятия.

– Муж, который не дает. Ребенок-брошенка. Вагон работы. Начальник мудак, – перечисляла девушка наигранно обреченным голосом.

– Я притворюсь, что не слышал последнее.

Нори крепче обняла его.

– Не могу представить офис без тебя. Сначала без Эрика было трудно, а теперь и ты меня кидаешь, – пожаловалась она.

– Не бросаю я тебя, кроха. Обещаю, буду присматривать, помогать. Ты, главное, обращайся.

– Хорошо.

– И не кисни.

– Я постараюсь.

– Мы ведь семья.

– Семья, – подтвердила Нори и, не в силах сдержаться, поддела: – Хотя твоя тяга к инцесту все портит.

– Иди ты, – игриво рыкнул Артур. – Технически мы не родственники, поэтому кровосмешения по факту быть не может. Так то, Цветочек.

– Ладно. Отмаз рабочий придумал.

– Давай, я тебя домой отвезу, – предложил Савицкий, понимая, что пора закругляться с этой милой беседой.

– Я на машине. Зачем?

– Вместе Эрику расскажем.

– Нет, Артур. Он тебя убьет.

– Нори, – начал он, но она тут же его оттолкнула, не приемля больше никаких доводов.

– Нет. Я сама разберусь. Он психанет, но остынет. Не нужно тебе под горячую руку соваться.

– Ну хорошо, – согласился Артур.

Он взял с вешалки пальто, портфель, открыл Нори дверь. Они дошли до ее машины, и девушка нажала кнопку на брелоке, чтобы отключить сигнализацию. Она сразу заметила, как в сумке светится телефон, сигналя о вызове. Нори ставила его на вибрацию, пока работала, чтобы не отвлекаться, поэтому звука не было. Только свет и тихое жужжание. Конечно, Эрик набрал ее уже миллион раз.

– Может, все-таки?..

– Нет, Артур. Увидимся завтра.

Она села за руль и потянулась к ручке, но встретила сопротивление. Артур придерживал дверь, внимательно глядя на нее.

– Что?

– Не делай глупостей, Нор, – попросил он очень серьезно.

Девушка сглотнула от его пронзительного взгляда и голоса с ноткой угрозы, но потом улыбнулась.

– Ты хоть понимаешь, как нелепо звучит этот совет из твоих уст?

– Понимаю, – расхохотался Артур, – но все же…

– Все будет хорошо. Обещаю.

Он опустил дверь, и Нори дала газу. Но уже на первом светофоре ее обогнал Порш, пролетев на красный.

– Вот придурок, – фыркнула Нори.

Она специально ехала медленно, чтобы придумать, как начать, что сказать Эрику. Телефон в ее сумке продолжал светиться и гудеть, но она трусила снять трубку. Да и мысли о разговоре с мужем не очень складывались. Она все еще была с Артуром. Ей была невыносима мысль, что он уедет. Что-то не давало Нори покоя. Что-то не складывалось. Уже почти доехав до дома, девушка крутанула руль и повернула назад. Ей было необходимо поговорить с Анной. Наедине. Она надеялась, что Артур, следуя старым привычкам, будет гонять по городу. Он делал так каждый день, чтобы возвращаться домой ночью. И, судя по всему, сегодня Савицкий нуждался в этом более чем обычно.

Нори позвонила в домофон и замерла. Дверь сразу открыли, и девушка поспешила к лифту. На пороге квартиры ее встретила Анна. Она куталась в махровый халат и выглядела так жалко, что Нори невольно прониклась сочувствием.

– Привет, – проговорила Нори по-английски.

– Что ты здесь делаешь? Кеннет? Он в порядке? – сразу забросала ее вопросами Анна.

– Да. Он… задерживается.

Девушка усмехнулась и прошла внутрь, не утруждаясь пригласить Нори, но и не выгоняя.

– Анна, нам нужно поговорить.

– Говори.

– Я знаю, что ты беременна. Артур сказал.

– С ума сойти, – закатила глаза Анна. – Разродился наконец. Ха-ха. Смешно вышло, да?

– Пожалуйста, дай мне сказать.

– Позлорадствовать желаешь? Сразу предупреждаю, что издевки моего любимого мужа тебе переплюнуть не удастся. Так что может лучше свалишь к черту?

Анна зачесала рукой волосы, а Нори в очередной раз изумилась, как паршиво она выглядит. И дело было не только в токсикозе и прочих беременных прелестях. Нори знала, как никто, каким жестким и даже жестоким может быть Артур. Это и отражалось на лице его жены.

– Послушай, Анна, – начала она, – знаю, я никогда тебя не жаловала. Ты мне не очень нравишься. Даже совсем не нравишься. Но мы семья, как ни крути. И теперь ты ждешь ребенка. Я знаю, каково это в таком возрасте. И ради Артура, ради нас всех… Возможно, мы сможем стать ближе?

– Ох, Нори, тебе самой не смешно? Это даже не лицемерие. Кеннет тебя послал? Чтобы поиздеваться? – нервно засмеялась Анна, тиская в пальцах пояс халата.

– Я… Нет. Ты не так поняла.

– Я все понимаю, Нори. Давай называть вещи своими именами. Я – мерзкая лживая похотливая сука. С какой радости тебе со мной сближаться? Назови мне причину. Давай. Только честно.

– Ох, ладно, – Нори решила говорить прямо. – Я не хочу, чтобы ты уезжала. Он поедет с тобой. Пожалуйста, Анна, останься в России. Я постараюсь помочь тебе. Будем ходить по магазинам, выберем отличного врача. У Эрика тонна знакомых, да и я уже кое-кого знаю. Только не уезжай. Останься в Питере. Артур простит тебя. Он же не чудовище. Ну может чуть-чуть. Обещаю, я постараюсь его образумить.

Анна смотрела на Нори, как на помешанную. Она не перебивала ее, но с каждым словом глаза норвежки становились все больше и круглее.

– Ну что ты так смотришь на меня? Скажи что-нибудь. Обещай хотя бы подумать, – взмолилась Нори.

– Эммммм… – протянула Анна. – Я не знаю, что тебе сказал Кеннет, но… Нори, я беременна от другого. Мой муж знает об этом и вряд ли свыкнется с таким положением вещей. Мы разводимся. Я улетаю домой одна.

В этот раз глаза Нори стали похожи на блюдца. Она осознавала сказанное с минуту, а потом рванула к выходу, ругаясь по-русски:

– Вот ведь говнюк! Чертов рваный гондон!

Анна не понимала ни слова. Она совсем растерялась, но побежала следом за своей ночной гостьей. Норвежка осознавала, что это ее последний шанс, поэтому без стыда и гордости кричала вслед:

– Нори, скажи ему, что я на все согласна. Пожалуйста, Нори! Все, что хочет. Я все сделаю.

* * *

Артур не поехал кататься. И домой не поехал. Вернее, поехал, но не к себе. Хотя это место тоже когда-то было его домом.

Савицкий знал Нори не первый день. Он причинил этой девчонке немало боли, часто и назло ранил ее, пренебрегал ею, а она в ответ лишь любила его, заботилась о нем. В те дни Артур был так увлечен Ольгой, своими чувствами к ней и ненавистью к Бену, что почти не замечал юной и прекрасной Эланор. Но уже тогда она была его семьей, родным человеком. Разумеется, у него не хватало ума рассмотреть в ней нечто большее, чем сексуальное утешение. Он задолжал этой девочке и теперь наконец мог попытаться отплатить.

Артур знал, что Эрик взбесится. Несмотря на доверительный разговор в день возвращения и несколько фривольное отношение дяди к странной эмоциональной связи между его женой и племянником, Савицкий знал, что Эрик таким образом предупреждал его. Артур ни черта не поверил ему. Дядька был мужиком старомодным и категорически моногамным. Его тянуло на малолеток, он не гнушался одноразовыми связями, но никогда не стремился связать себя с женщиной браком или даже более-менее серьезными отношениями, обязательствами. Пока в его жизнь не ворвалась Нори. Нори, которая любила Артура. Которая спала с Артуром. Которая все время норовила удрать к Артуру. Он не знал в подробностях всей истории их отношений, но догадывался, что простыми они не были. А теперь все грозило стать еще сложнее. Ведь Нори, Артур был уверен в этом, собиралась взять всю вину на себя.

Живя в странном подобии брака, Савицкий мог наблюдать за семьей дяди. С того первого дня, когда Нори появилась на свадьбе в качестве официальной подруги Эрика, стало понятно, что эти двое – части целого. Они все время держались за руки, искали друг друга в толпе, если разлучались больше, чем на минуту. Нори вежливо улыбалась Анне, Ларсу, Генри и Белле, хотя Артур мог заметить, как она время от времени едва заметно закатывает глаза, прикусывает уголок губы, чтобы не ляпнуть лишнего или нервно царапает ногтем по коже клатча. А Эрик обнимал ее за плечи. Вроде бы небрежно, но опекающе. И всем становилось понятно, что он за нее перегрызет глотку даже родному брату. Он что-то шептал ей на ухо, и Нори на время расслаблялась. Он ласково гладил ее по шее, и девушка ежилась, косясь на него из-под ресниц мутным обещающим взглядом.

А потом Нори забеременела, и они расписались. Артур видел их в тренажерке голыми, а потом на кухне. Они были раздражающе милыми, уютными. Почти приторными. Не будь Нори такой язвой, а Эрик настолько спокойным и уверенным в себе, Артур возненавидел бы этих двоих. Он никогда не завидовал таким парочкам. Они вызывали лишь омерзение. Но дядя и его жена были исключением. Возможно, потому что они были семьей. Его семьей. Возможно, потому что Артур давно знал и любил этих двоих. Возможно, потому что они сами его любили. Или все сразу.

Никто не имел права рушить их мир. Тем более он. И Артур дал мотору Порша волю. Он наплевал на светофоры и правила, погнал, чтобы успеть первым. Хотя бы попытаться спасти девчонку от гнева дяди.

– Артур! Какого черта? Почему мобильный не берешь? Ты видел Нори? Где она? – затараторил Эрик в домофон, увидев племянника через экран.

– Открывай. Поговорить надо, – кратко ответил он.

– Ради бога, скажи, что с ней все в порядке, – накинулся дядька, едва Артур вошел в квартиру.

– В порядке. Едет домой, скоро будет. Мы задержались в офисе немного.

– НЕМНОГО! – заорал Эрик, но тут же осекся, вспомнив, что дочь спит, и перешел на яростный шепот: – Немного? Ты на часы смотрел? Почему на телефон не отвечали? И по кой черт ты приперся? Где Нори?

– Может, в пробке? – предположил Артур, оттягивая разговор.

– Какие пробки, мать твою? Второй час ночи!

– Пошли на кухню.

– Зачем?

– За тем, что ты будешь бурно реагировать, а кухня дальше всего от детской.

Эрик насупился, но последовал за племянником.

– Ну чего? Говори, – потребовал он.

– Мы с Нори повздорили, – начал Артур.

– Класс. Я же просил быть с ней помягче. Она ведь впервые с такой работой сталкивается. И вообще, ты обещал…

– Дядь, – одернул его Артур. – Не перебивай. Я сейчас все скажу, но ты не перебивай. Выслушай. Ладно?

– Ладно. Выкладывай.

Эрик оперся на столешницу, сложил руки на груди.

– Мы повздорили, и я перегнул палку. Я поцеловал ее, а потом… Потом меня понесло. Она не хотела, но я настаивал. Сильно настаи…

Артур увидел, как в лицо ему летит кулак. Он успел бы увернуться, но не стал, полагая, что заслужил.

– Согласен. Не спорю, – проговорил он, морщась и облизывая разбитую губу.

– Чертов ты засранец, – выплюнул Эрик, снова замахиваясь.

И снова его удар пришелся в цель. Кулак скользнул по скуле. Артур глухо охнул, но не попытался уйти и от третьего хука, уже в живот. Он сложился пополам, но Эрик тут же схватил его за грудки, заставляя выпрямиться, смотреть в глаза. Он потряс его, требуя ответа:

– Что ж ты за урод такой. Тебе мало Анны, Наташи и сотни блядей? Обязательно надо засадить моей жене?

– Она у тебя красотка.

Следующий удар пришелся в нос. Артур зашмыгал, повернул голову и сплюнул кровь в раковину.

– У меня на этой неделе нет важных встреч, так что продолжай. Ни в чем себе не отказывай, – поощрил он Эрика, широко улыбаясь, обнажая окровавленные зубы, – только по зубам не бей. Вставлять – морока.

Эрик оттолкнул его, брезгливо тряхнул руками, отвернулся. Он вцепился пальцами в волосы так же, как и Артур совсем недавно в офисе. Дядя стоял зажмурившись, пытаясь совладать с собой. Тьма бурлила и плескалась, ища выход. Эрик жаждал крови. Он желал убить того, кто был ему родным, самым близким. И лишь мысль о Нори сдержала этот порыв. Он сосредоточился на ней, собирая в кулак волю, обретая разум.

– Где Эланор? Что с ней? – проговорил он нездешним бесцветным голосом.

– Она в порядке. Я поехал вперед, чтобы рассказать тебе.

– Зачем? Жить надоело?

– Нет. Она скажет, что сама виновата.

Эрик резко обернулся.

– А она виновата? – спросил он, трясясь от новой порции убийственных эмоций.

– Нет. Но мы поговорили. Я извинился. Она простила меня и наверняка не захочет нас с тобой стравливать таким образом. Но и промолчать не сможет. Сказала, что не станет от тебя скрывать.

– Я бы расплакался от умиления, но желание закопать тебя подавляет все остальные эмоции.

– Не будь таким придурком, Эрик. Нори старалась…

– Придурком? Она старалась? – заорал старший Савицкий. – Моя жена спала с тобой, была влюблена в тебя. Да чего уж там? Она и сейчас от тебя без ума. И я последние двадцать минут только и делаю, что представляю, КАК она старалась. Не вешай мне на уши лапшу, Артур.

– Какой мне смысл тебе врать?

– Да черт тебя разберет.

– Она сопротивлялась, Эрик. Я применил силу.

В очередной раз Артур встретил удар лицом.

– Вернулись к избиению. Это нормально. Давай только и нить беседы не терять, окей?

– Урод, – Эрик приложил племянника головой об холодильник.

– Я урод? Ты на себя в зеркало когда смотрел последний раз? Трахал бы свой Цветочек, авось не пришлось бы ей так сильно стараться мне отказать, – прокашлял сквозь сдавленное дыхание Артур.

Эрик перевернул его, схватил за борта пиджака и затряс.

– Повтори, нахрен, что ты сказал? Как ты смеешь вообще?

– Я как смею? – засмеялся младший Савицкий. – Это ты как смеешь? У нее же на лице написано – недотрах. Вынырни из памперсов и присыпки, открой глаза. С тобой женщина из плоти и крови. Она тебя любит, старый ты мудак.

Эрик отпустил его, и Артур кулем осел на стул. Он провел рукой по окровавленному лицу, поморщился, но все же встал. Умывшись, он снова обернулся к безмолвному дяде.

– Она бы дала, Эрик. Серьезно. Бабы мне не отказывают. А уж Нори… Но она тебя любит, поэтому смогла меня остановить.

– Тебя она тоже любит, – пробормотал Эрик.

– Конечно, – Артур не смог сдержать идиотской улыбки. – Меня все любят. Это карма.

Дядя стрельнул в него убийственным взглядом, но ничего не успел сказать. Они услышали, как открылась входная дверь, и оба замерли. Несколько долгих секунд Эрик и Артур слушали, как девушка возится в прихожей, идет через темную гостиную на свет в кухне.

– Эрик, ты тут? Я… – проговорила Нори, открывая дверь.

Она охнула, увидев обоих Савицких. Красочное лицо Артура не оставляло простора воображению. Он все рассказал Эрику. И, скорее всего, сделал акцент на насильственном принуждении к сексу.

– Господи, нет, – простонала Нори сдавленным голосом.

Она старалась глубоко дышать, чтобы не расплакаться или не упасть в обморок. Кровь прилила к ее лицу, окрасив щеки алым, а потом девушка мертвенно побледнела. Ее рот беззвучно открывался и закрывался. Нори была в отчаянии.

– Ну что ты, родная? Давай, – «подбодрил» ее муж фальшиво ласковым голосом, – начинай.

– Что начинать? – пискнула она.

– Оправдываться, я полагаю, – ядовито усмехнулся Эрик, присаживаясь на стул и глядя на нее с царским пренебрежением. – Расскажи, как подонок Артур пытался склонить тебя к сексу, как ты отчаянно сопротивлялась, звала на помощь. И ты, наверное, все это время думала обо мне. Правда? Ну что ты молчишь, кроха? Рассказывай. Мне интересно. И не упусти ничего. Детали в таких историях самое вкусное.

– Прекрати, Эрик, – рявкнул на него Артур.

– Да, нет. Почему же? – наконец подала голос Нори. – Зачем прекращать?

Она задрала нос, сверкнув на обоих Савицких горящим бешеным взглядом.

– Ему ведь интересно. Какие детали ты бы хотел знать, дорогой? Как он целовал меня, как бросил меня на стол? Каким жестким и горячим он был? Как до нелепости быстро меня это возбудило? С чего начать?

Эрик сжал кулаки и стиснул зубы. Он был на грани. И если Нори разозлилась до такой степени, что была готова толкнуть его за эту грань, то Артур имел другие планы.

– Замолчи, Нор. Что ты несешь? – одернул он девушку, делая шаг вперед.

Маневр удался, и Нори перекинулась на Артура.

– Что я несу? Правду. Чего ты вообще притащился? Я же сказала, что мы сами разберемся. Это не твое дело, Артур, – и снова обратилась к Эрику. – Что он тебе наговорил? Что принуждал меня? Бил? Гребаное вранье. Я хотела его.

Эрик растянул губы в саркастичной улыбке и приподнял бровь.

– Это так мило. Вы двое поразительно трогательны в желании покаяться передо мной. Даже решить не могу, смешно это или отвратительно, – проговорил он с плохо скрываемым презрением. – И каждый спешил, летел, чтобы выгородить другого. Потрясающе.

Эрик разразился издевательскими аплодисментами.

– Дядь, прекращай ломать комедию. Я предупреждал, что она это скажет, – влез Артур.

Он был готов затолкать Нори в рот кляп, чтобы она не наломала еще больше дров. Но пока ограничивался аргументами и преимуществом первого признания.

– Не спорю, Артур. Ты складно заливаешь, – продолжал Эрик. – Только Нори вряд ли смогла бы отказать. Она ведь без ума от тебя. Ты – ее первая и вечная любовь. Мой Цветочек долго держался, но она всего лишь слабая влюблённая девочка. Куда ей справиться с твоим обаянием и харизмой.

Нори снова вспыхнула. Пока Эрик говорил эти ужасные слова, она вздрагивала. Словно каждая его фраза была ударом хлыста, оставляющим кровавый след на нежной коже. Обида и боль придали ей сил. Слова сами зазвучали, обороняя ее в лучших традициях наступления.

– Ты так хорошо меня знаешь, Эрик, – запела она убийственно сладко. – Я старалась, как могла, но от себя не убежишь. Артур не принуждал меня. Я сама его соблазнила. Если бы он не остановился, мы бы переспали.