Текст книги "На вторых ролях, или Экзамен по спасению принцессы (СИ)"

Автор книги: Ольга Пашнина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Что ни говори, а я все-таки привыкла к другому отношению. И такое поведение…бесило. Я пообещала себе, что буду терпимее к этому человеку, но чувствовала, что сдержать обещание вряд ли удастся.

– Куда мы идем? – спустя полчаса спросила я.

Он будто не уставал. Веса во мне немного, но все-таки таскать на себе взрослую девицу – занятие не из легких.

– Господин Вирне, я задала вопрос! – разозлилась я.

– Причем тут я?

– Я хочу, чтобы вы на него ответили!

– А я не хочу на него отвечать.

– А мне страшно идти куда-то с вами! Я вас не знаю! Меня уже один раз похитили, и я второго не хочу!

– И что ты сделаешь, если я скажу, что мы идем убивать тебя? – усмехнулся Вирне.

Я задумалась. А правда, какая разница-то? От этого сбежишь…

– Мне станет легче!

– Мы идем в пещеры, они неподалеку.

– Зачем мы туда идем?

Он закатил глаза, я это заметила.

– Укрыться от дождя.

– С чего вы взяли, что будет дождь?!

– Будет и все. Помолчи.

Мне хотелось много всего выспросить. Почему именно его отправили за мной, что сказала мама, как там дела, знает ли он, зачем Арлангор меня похитил. Но, естественно, задала я самый дурацкий:

– Вы что, так и будете меня всю дорогу нести? Это же далеко!

– Пересечем границу и наколдуем тебе обувь, – сквозь зубы пробурчал Вирне.

Мне показалось, что вот-вот, и он выбросил меня в какие-нибудь кусты, и я замолкла. А позже, когда перестала ждать криков и стрел со стороны замка, задремала, уронив голову ему на грудь. И, к собственному удивлению, крепко заснула. Настолько крепко, что очнулась только когда уже стемнело. Вирне все так же невозмутимо шагал вперед.

– Добрый вечер, – тихо и вежливо поздоровалась я.

Он скосил глаза, но ничего не ответил.

– А мы скоро придем?

– Почти пришли, – он кивнул на что-то впереди.

Я извернулась, чуть не упав, отчего Вирне на меня шикнул.

Направлялись мы действительно к пещере. Правда, я представляла ее совсем иначе. Несколько темных дыр – входы в пещеру вызывали настоящую панику. Я думала, это будет небольшое помещение, ну, как в книжках: два на два метра с куполообразным потолком и каменными стенами. А это…это выглядело как целый лабиринт пещер! При мысли о многочисленных темных коридорах, из которых вот-вот что-то выползет, что-то мерзкое, с огромным количеством ножек и глаз… меня передернуло.

Да и вел к этим пещерам узкий подвесной мост, а внизу – глубокий овраг с водой и торчащими из нее камнями. Сколько я проспала, что местность так изменилась?!

– Вы с ума сошли! Я туда не пойду!

– Ты и не идешь, – скептически хмыкнул мужчина. – Я тебя несу.

– Вот и не несите меня туда!

– А куда тебя нести?! Обратно?!

– Нет, – я поникла, – обратно не надо.

– Значит, сиди молча. А то выброшу.

– Не выбросите, вам мама не заплатит.

– Зато какое удовольствие получу…

– Я серьезно! – в душе нарастала паника. – Я высоты боюсь! Темноты тоже!

– Мне что, по воздуху перелететь?! – рассердился мужчина. – Не хочешь идти со мной, пойдешь сама.

Он поставил меня на холодный камень и, не оглядываясь, пошел вперед.

– Эй! Господин Вирне!

Я поежилась. Ночной лес очень пугал. Ноги заледенели вмиг, и я сразу же оценила прелесть путешествия верхом на спасителе.

– Леарис, шевелись, – рявкнул он. – Собирается дождь, и я не хочу рисковать, ночуя на открытом воздухе.

– Мы что, заночуем в пещере?! – я моментально забыла и о холоде, и о голоде. – Нет!

– Я тебя не спрашивал, а предупредил. Шевели задницей.

– Что?! Как вы смеете так со мной разговаривать?! Я – принцесса, и я не намерена…Ой!

Он вернулся, а потом вновь направился к пещере, но уже со мной на плече.

– Не трепыхайся.

– Не надо! – задыхаясь, произнесла я. – Я правда темноты боюсь! Я не смогу там спать! Пожалуйста, господин Вирне!

Он, наверное, был сделан из камня, потому что мои крики, вскоре перешедшие в рыдания, могли разжалобить даже Арлангора, наверное. Но меня неумолимо несли к этим жутким пещерам, где…где неведомо что водилось. Да и кошмары там точно достанут. Это ведь не хвойный лес с приятной свежестью вечнозеленых.

– Заткнись, а? – пробурчал он, весьма грубо кидая меня на землю.

Я осмотрелась, вытирая слезы. В большой круглой пещере, естественно, царила темнота. И отчетливо виднелись проходы в глубь скалы, которые пугали меня до дрожи в коленях.

– Ужинать не будем, – произнес Вирне. – С утра поедим. Выбирай место и ложись спать.

– А костер? – я шмыгнула носом.

Может, хотя бы удастся освещать помещение при помощи огня.

– Исключено.

И все. Ни объяснения, ни оправдания.

– А можно я буду спать снаружи? Я честно, у самого входа. В траве.

Он как-то неприлично рассмеялся. Даже заржал, я бы сказала, хоть принцессы так и не выражаются.

– Леарис, успокойся. Я не собираюсь тебя трогать. Такие тощие и глупые девицы не в моем вкусе.

Я покраснела и впервые в жизни темнота стала моим союзником. Естественно, он подумал, что я боюсь его. И как теперь признаться, что уж лучше бы он приставал, но снаружи, где нет этого жуткого чувства паники?

– Спи, – сказал он.

Пол казался жестким. Лежать лицом к выходам из ответвлений было невыносимо: мерещились всякие ужасы и топот многочисленных ножек. До сих пор не замечала дикого страха перед насекомыми. Надо меньше читать книжек, или хотя бы перейти на сентиментальную литературу. Лицом к выходу спать было еще хуже: не отпускало ощущение, будто кто-то стоит за спиной.

– А можно я перед вами лягу? – спустя полчаса мучений спросила я.

– Что? – начавший было засыпать мужчина поднял голову. – Ложись, где хочешь. Только не вздумай пытаться сбежать. Все равно поймаю.

– Даже и не собиралась, – буркнула я, перебираясь на другое место.

И, хотя холод тут же сковал тело, стало легче: теперь между темнотой и мной лежал Вирне.

Спалось плохо. Было холодно, страшно и какие-то неясные обрывки сновидений мешали полностью погрузиться в сон. Болело все: спина от длительного путешествия в неудобном положении, ноги от царапин и синяков, шея от жесткого пола, голова от обилия событий. Я ворочалась и, кажется, даже хныкала сквозь плотную пелену дремоты.

Потом стало теплее и…как-то удобнее. Сквозь сон я расслышала недовольный голос мужчины:

– Ляг нормально.

Пришлось открыть глаза и оценить обстановку. Мда…лежала я, если выразиться точно, сверху. На мужчине, засунув нос под его распахнутую куртку. От холода, видать, нашла себе теплое местечко.

– Нормально – это как? – решила я уточнить, сползая.

– Подальше от меня.

– Я и ложусь.

– Тогда почему ты каждый раз умудряешься спать на мне?!

– Каждый раз? – я немного ошалела.

– Второй раз тебя спихиваю, – буркнул он и перевернулся на бок.

– Сами виноваты. Ляжете, где теплее, а меня в холод положите.

Раздался трагический вздох.

– Хорошо, давай поменяемся.

– Нет! – запаниковала я. – Я больше не буду, простите.

Он снова замолк, и я сумела вернуться в это состояние полусна, когда снов еще нет, но общее состояние тревожности присутствует во всей красе.

– Сейчас-то что?! – разбудил меня крик во второй раз.

– Ой…

– Леарис, уйди, а? – я растерянно пыталась сообразить, где какая сторона света и куда уползать, пока не убили.

– А…а что это?!

– ОТСТАНЬ! – я мигом отскочила в сторону и послушно улеглась на землю.

– И зачем так ругаться?

– Хватит на мне спать! Я не диван! Я мужик! Еще раз уляжешься сверху, будешь там отрабатывать спасение, ясно?!

– Злой вы. Нехороший, – буркнула я, отворачиваясь.

Холодало. Платье хоть и было шерстяным, от пронизывающего ночного холода уже не спасало. Я начинала понимать, почему сонной всегда жмусь к нему. Но все же решила контролировать собственное тело. А то, выходит, но он ко мне пристает, а совсем даже наоборот!

Впрочем, теперь меня занимала другая проблема: разболелись ноги. Я пыталась растереть ступни, но холодные руки почти не чувствовали прикосновений, и оттого было еще больнее.

– Возьми, – раздался голос мужчины.

Я поймала теплую куртку и с удовольствием закуталась в нее.

– А вам не холодно будет? – спросила я, глядя на Вирне, оставшегося в одной рубашке.

– Не будет, – криво усмехнулся он. – Какого черта ты не спишь?! Мишки плюшевого не хватает?!

– У меня ноги болят. И замерзли.

Я не удержалась и всхлипнула.

– Дай сюда, – он сел ближе.

Теплые руки растирали ступни. И от этих прикосновений по телу расползалось тепло. Я так и уснула, положив ноги к нему на колени, пригревшись под горячими ладонями.

И проспала до самого утра, до момента, когда организм сам просыпается, ничем не потревоженный, а на улице уж вовсю светит солнце и чирикают птички. А ты лежишь в тепле, закутанная с головой в теплую куртку, лежишь на чем-то мягком, да и вообще, странное ощущение чужого, но приятного запаха будоражит воображение.

Осторожно я открыла глаза. Вирне спал, уложив (или смирившись с тем, что я сама туда улеглась) меня на плечо. Одна рука его запуталась в моих кудрях, вторая покоилась чуть пониже спины…достаточно прочно она там обосновалась: скинуть я не смогла. Вдобавок ко всему, он еще и был без рубашки.

Я скосила глаза в вырез куртки и едва удержалась от возмущенного возгласа: под курткой на мне была его рубашка. Пусть поверх платья, но все же…как он умудрился меня так закутать и не разбудить? Я ведь просыпалась от малейшего шороха, даже кошка мимо не могла пройти. А здесь мужчине удалось одеть меня, закутать, уложить и еще ворочаться не давать. Талант поди.

Я чуть-чуть покашляла, чтобы хоть как-то намекнуть, что проснулась, хочу есть и умыться. Но Вирне спал слишком крепко и совсем не хотел меня отпускать.

– Доброе утро, – сказала я.

– Леарис, – сонно пробормотал мужчина, – рань такая, спи.

И как-то совсем не по-джентельменски прижал меня к себе еще крепче.

– Вообще-то уже утро, – осторожно сказала я. – Нам не пора идти? А еще я бы искупалась! Ну, или хотя бы умылась. И есть хочется…

– Есть скоро будем. Я уже с утра сбегал, кролика подстрелил.

К горлу подступил комок.

– Я…не ем кроликов.

– Жаль. Худеешь? – не открывая глаз, поинтересовался он.

– Не худею! Я против убийства животных!

– Поздравляю. А я за. И за убийство людей, кстати, тоже. Так что не мешай досматривать мне сон.

– Господин Вирне! А давайте, вы меня выпустите, а сами будете досматривать? А то мне уже надоело лежать.

– Нет. Ты меня греешь. Лежи молча, будь добра.

– Слушайте, – я почувствовала легкую злость. – Я вообще-то принцесса…

Его рука потянула за мои волосы, заставляя шею выгибаться, беззащитно обнажаясь перед самым его лицом.

– А-а-а! – заорала вдруг я и от неожиданности мужчина выпустил меня из объятий.

Из одного коридора выглядывала какая-то каракатица…с множеством шевелящихся тоненьких ножек, двумя длинными усами, подбирающимися к нам и набором жутких глаз.

– Ну, и чего мы орем? – Вирне нехотя поднялся. – Это просто какая-то живность.

– Какая-то живность, – передразнила я его. – И мы спали с ЭТИМ в одном помещении!

– Да она больше тебя боится! – рассмеялся он.

Поднял с земли камешек и бросил. С легким шуршанием каракатица исчезла в недрах пещеры.

– Я здесь больше не останусь! – решительно заявила я. – Там уже светло! Где здесь умыться можно?

– Ручей совсем рядом, – буркнул Вирне, потянувшись за рюкзаком.

– Спасибо за одежду, – я благодарно кивнула, протягивая ему куртку с рубашкой. – Надеюсь, вы не замерзли ночью.

– Замерзнешь тут, когда девица прижимается, – хмыкнул мужчина.

И свел на нет все мои попытки завести человеческий разговор. И как у него это получалось?!

* * *

Я хорошо освежилась. Ручей и вправду был недалеко, в каких-то десяти шагах, скрытый за большим камнем. Пока Вирне разводил костер и что-то там делал, я даже успела искупаться и, прочесав немного спутанные волосы, почувствовала себя намного лучше. Странно, но я давно так хорошо не спала. И так много. Обычно засыпала под утро, редко когда мне выпадало больше шести часов сна. А тут такой подарок. И мужчина уже не казался таким грубым и отвратительным, и впереди маячила перспектива возвращения домой, да еще и Арлангору гадость сделали… В общем, вернулась к спасителю я в хорошем расположении духа.

– Что так долго? – недовольно пробурчал он.

– А вам-то какое дело? – я пожала плечами. – Вы все равно без меня завтракаете.

Он действительно уже давно ел мясо, приготовленное на костре.

– Садись, ешь, – он кивнул на тушку кролика, подогревающуюся над тлеющими угольками.

– Нет, спасибо, – как можно вежливее ответила я. – Я не ем мясо.

– Овощей для тебя у меня нет, – буркнул Вирне. – Как и хлеба.

– Не нужно. По дороге я что-нибудь найду, я умею. А хлеб, к слову, я тоже не ем.

Он несколько секунд внимательно меня рассматривал, а потом продолжил есть, пожав плечами.

Мясо я перестала есть лет в пять, когда папа взял меня с собой на охоту. Мама была против, но тот ее, как обычно, не послушал. Они не планировали никого убивать в моем присутствии, но один из отцовских учеников, едва завидев маленького зайца, выстрелил, не задумываясь. От папы нагоняй, конечно, получил, но тем все и ограничилось. Меня успокоили и повезли в замок. Дети быстро забывают плохое, забыла и я. И только когда за ужином меня привели к столу, я начала орать и реветь. На одном из блюд красовалась тушка кролика. С тех пор мясо в меня впихнуть не могли, уж сколько ни бились. Тот год вообще паршивый выдался, тогда же я перестала есть хлеб и все остальное.

Вирне ел молча и быстро, зачем-то периодически отрезая от ножки небольшие кусочки и складывая их на походную тарелку. Если быть совсем честной, я старалась на него не смотреть: от запаха съестного кружилась голова. Оставалось лишь надеяться, что по пути мне попадутся ягоды или съедобные грибы. Бабушка с дедушкой учили меня тому, что можно найти в лесу.

Наблюдая за какими-то бабочками, я краем глаза уловила движение в свою сторону и обернулась. Вирне быстро шел ко мне.

– Что-то слу…

Он сел сзади, обхватив мои бедра ногами, а одной рукой зажал мне ладони.

– Слушай, дурная девка, – почти прорычал мужчина, – я не собираюсь терпеть твои капризы, ясно?! И не хочу, чтобы ты вдруг сдохла до того, как я сдам тебя матери. Поэтому ты будешь есть. Есть то, что дам тебе я.

От шока, испуга и возмущения одновременно я замерла, как котенок в руках хозяина, который вот-вот утопит непрошенное потомство.

Он сунул мне под нос ладонь, на которой лежал кусочек мяса…

– Не буду я есть! – ко мне вернулся голос. – Не смейте меня трогать!

– Будешь, – спокойно произнес мужчина. – Все равно заставлю. Условие – привести тебя живой, а не здоровой. Будет надо силой кормить, силой накормлю.

– Вы не посмеете!

Он как-то странно хмыкнул.

– Ешь! – я вздрогнула от явной угрозы, слышавшейся в голосе.

К горлу подступил комок и я, как всегда не вовремя, заплакала. От безысходности, от неожиданной грубости, от страха, от обиды. От того, что его ладони, еще недавно растирающие мои ноги, могли так грубо прикасаться, оставляя синяки на и так расцарапанной коже.

– Не надо, со мной все нормально будет, – жалобно прошептала я. – Я привыкшая.

Он молчал, не выпуская меня.

– Я так не могу. Я не буду с ладони есть, я не собака!

– Открой рот.

Я покраснела, сама не зная, почему. Забавное должно быть сочетание: слезы, смущение и паника. Веселья у этого Вирне нынче…

Пришлось открыть рот, одновременно закрыв глаза. Лично мне эта ситуация виделась…унизительной.

Я осторожно пережевала кусок мяса и проглотила. Терпимо, если не сказать вкусно. Но так я и не отказывалась от того, что это вкусно. Может, такое поведение и глупым кажется в подобных условиях, но он у меня еще ответит за это.

– Следующий.

– Я могу и сама поесть, – я дернулась, желая высвободиться.

– Не можешь, – отрезал он. – Давай.

Так я съела пять или шесть небольших кусочков и, к собственному стыду, почувствовала себя лучше.

– Хватит, я не хочу, – попыталась я остановить мужчину.

– Пока не доешь, никуда не пойдешь, – сказал он.

Я скосила глаза на тарелку. Там оставалась еще парочка кусков.

– Дайте, я сама, – просьба больше походила на хныканье.

– Нет, – мне показалось, он усмехнулся. – Так интереснее.

Я разозлилась. Силой заставил меня есть, вероятнее всего, оставил синяки на руках, унизил, и еще наслаждается! Когда мужчина в очередной раз поднес кусочек мяса к моим губам я как следует укусила его за палец.

– Понравилось, мяско, да? – тихо рассмеялся он мне прямо в ухо, отчего я вздрогнула.

Шею обдало холодом.

– А если укушу я? – прошептал он, прикасаясь губами к коже…

Я затихла, осмысливая ощущения…

– Что это? – он поднял мои волосы. – Откуда шрамы?

Я дернулась.

– Не трогайте меня! Пустите! Я орать буду! Не смейте! Мама вам устроит вознаграждение!

И, к собственному удивлению, я почувствовала долгожданную свободу. Отползла к какому-то камню и подтянула колени к груди.

– Так все-таки? – спросил он, начиная собирать рюкзак.

Я угрюмо молчала, понимая, что не смогу ему ничего сделать. По крайней мере, сейчас. Даже уйти не могу. Во-первых, догонит, а во-вторых, дороги не знаю.

– Решила со мной не разговаривать? – хмыкнул Вирне. – Тоже неплохо. Вставай, мы выходим. К вечеру дойдем до границы, ночевать будем уже в Империи.

Я поднялась, вытирая слезы и одергивая платье.

– Ну? Я жду, – только через полминуты до меня дошло, что Вирне ждет, чтобы взять меня на руки.

– Нет уж! – я задрала нос. – Сама пойду. Не смейте ко мне прикасаться!

Он хмыкнул, но ничего не сказал. Просто пошел вперед, не оглядываясь.

Я пожалела о своем решении уже через десяток-другой метров. Исцарапала все ноги, разбила коленку и наставила кучу синяков. Уж о комарах можно было и не упоминать. Но гордость мешала проситься к нему, а от воспоминаний о завтраке сводило челюсть. Потому я упорно тащилась в нескольких метрах от мужчины, ругая на чем свет стоит Арлангора, забравшего всю обувь, маму, отправившую за мной этого идиота и себя, за то, что до сих пор не могла сдерживаться, когда прикасались к моей шее…

Несколько раз я порывалась попросить его сделать остановку или снова взять меня на руки. Но не могла и жутко злилась, убеждая себя, что злюсь не на собственную гордость, а на его грубость. Наверное, я вела себя глупо, отказываясь от мяса, но…Стоп. Он же все равно собирался меня нести! От пары дней голодания я не умру, а в пути все равно не требуется от меня каких-либо усилий. Значит, всего лишь играл, заставляя меня делать то, что ему хочется?!

Я вспомнила легкое прикосновение сухих горячих губ к шее и вздохнула. С собой можно было быть честной: чувство, возникшее в этот момент, было мне незнакомо. Очень теплое и приятное, и в то же время какое-то пугающее. И сердце забилось, еще до того, как я вспомнила о шрамах. Я давно не позволяла никому прикасаться ни к шее, ни к спине. Даже маме. Всегда все делала сама: и платья застегивала, и мазями натиралась. Не терпела ничьих прикосновений. А теперь – поняла я это, конечно, спустя время – готова была кошкой выгибаться и мурлыкать, чтобы еще раз почувствовать это касание.

– Привал, – Вирне вдруг резко остановился и бросил рюкзак на траву.

Мы как раз проходили милую поляну с разноцветными цветами, растущими по периметру. Мелькнула мысль, что надо бы поискать грибов в округе, или, на худой конец, ягод, но я уже растянулась на теплой траве, с удовольствием прислушиваясь к ощущениями. Ноги постепенно отдыхали, спина переставала болеть.

– Дурные обе, – раздался голос мужчины. – И мамаша, и дочка. Идиотки две эгоцентричные.

Почему-то стало обидно.

– Не оскорбляйте мою мать!

– А то что? Будешь верещать всю дорогу? Нормальная мать не вырастила бы такого ребенка. И лучше бы за ним следила.

Колено вдруг обожгло дикой болью. Я заорала и вскочила, пытаясь отодвинуться. Но сильные руки не дали, вцепившись в мои бедра и удерживая на месте.

– Вы чего?! – слезы выступили на глазах от жжения.

– Когда ты успела свалиться? – вопрос был явно риторическим. – Упрямая дурная девка.

– Не обзывайтесь, – я подула на ссадину. – Больно же.

– Больно, – согласился мужчина. – Это я еще до твоих царапин и заноз не дошел. Сейчас вытаскивать буду.

– Ой! – я снова попыталась было отползти.

– Спокойно. Хочешь без ноги остаться? Не дергайся.

– Больно же.

– Что ты как маленькая? – рассердился Вирне. – Боли пустяковой боишься.

– Ага, это не вам кожу со спины с мясом отдирали, – я вновь принялась себя жалеть. – Боль у него пустяковая.

– И кто ж с тобой такое творил? – спросил он, продолжая промывать и обрабатывать разбитую коленку.

– Папа, кто ж еще. Мне еще в детстве руки связывали, чтобы не расчесывала.

– Сейчас бы тебя связать, – он пробормотал тихо, но я услышала и решила тему не развивать.

– И что, так сильно болела?

– Да, – я вздохнула.

– И шрамы от этого остались?

– От этого.

– Да ладно. У меня вон тоже вся спина в шрамах. Коленка не такая страшная, как казалась. До свадьбы, может, и не заживет, но в целом ходить будешь, может, даже быстро. Теперь ляг, пожалуйста на живот, я у тебя занозы повытаскиваю и царапины промою.

– А когда мы перейдем границу? – спросила я, чтобы хоть как-то отвлечься от боли. – Чего вы там делаете?!

– Занозы выковыриваю. Не дергайся, а то рука дрогнет, останешься без пальцев. К границе подойдем вечером, вечером же перейдем и заночуем. Спать, увы, придется под открытым небом.

– А нас не найдут там?

– Нет. Не найдут. Зато уже к обеду выйдем к таверне и там остановимся. Ну, а дальше – проще. Лошадей наймем и уже к обеду будешь дома.

– Скорей бы, – вздохнула я. – А нельзя к обеду выйти к таверне, там поесть и до вечера вернуться?

Он помедлил, прежде чем ответить.

– Нет, нельзя.

– А почему? – я закусила губу от резкой боли, пронзившей коленку, когда я неудачно дернулась.

– Просто нельзя. Не шевелись, а?

– Как мы пройдем через границу, если здесь магия не действует? – задумалась я.

– Просто. Сначала пройду я и быстро сниму все заклятья, потом ты. Никто даже понять ничего не успеет.

– А если успеют?

– А если успеют, то все равно никого не найдут. Мы будем на территории Империи, вооруженные и с силами. Пускай там с твоей мамашей разбираются, чего она полезла к ним.

– Почему вы так не любите мою мать?

Вирне тем временем закончил мучить мои ноги и уселся неподалеку.

– Да люблю я ее, люблю. Вот прям сейчас бы и любил.

Я скривилась.

– Слушайте, в том, что у вас с мамой происходило, я-то не виновата. Может, вежливее будете?

– Я куда более вежлив, чем обычно, – буркнул мужчина. – Я тебя даже накормил.

– Силой!

– И на руках нес.

– Потому что вытащили меня из замка без обуви!

– А ты что, немая была?! – рассердился он. – Сказать не могла?!

– Я посмотрю, много ли вы скажете, когда вас вот так вот напугают.

– Леарис, молчи. Еще пять минут и идем. И не вздумай мне упираться, верхом поедешь. А иначе подвешу вниз головой, поняла?

– Вот всегда вы так! Никакого внимания к моим желаниям.

– Солнышко, к желаниям женщины я прислушиваюсь только в одном месте, и тебе туда еще рано.

– В пенсионном управлении? – хмыкнула я. – Да, пожалуй, повременю.

– Будешь огрызаться, я тебя отшлепаю.

– А вас потом отшлепает папа.

– Я думал, он девушек предпочитает…

Я аж воздухом подавилась.

– Ну вы…

И отвернулась, чтобы не видеть этой едкой ухмылки.

Его слова о маме заставили меня задуматься. А не было ли у них часом романа? Об истории любви мамы и папы я знаю многое и не сомневаюсь, что они до сих пор любят друг друга. Но почему-то я никогда не задумывалась, могла ли мама любить кого-то еще. Кроме, разумеется, принца Фара, но тот не в счет, потому что умер до маминой свадьбы.

Интересно, а если бы он не погиб, я, быть может, была бы его дочерью, а не дочерью Кэдерна? Или меня вообще не было бы?

Поразившись ерунде, которая лезла в голову, я мельком глянула на Вирне. Не похож он был на человека, которого могла бы любить мама…

– Поехали, – скомандовал мужчина и поднялся. – Пора.

Ему, будто бы не стоило никаких усилий поднять меня на руки.

– Только держись, – предупредил он. – А то могу уронить.

Я скептически хмыкнула, но послушно обхватила руками его шею. И закрыла глаза, втайне радуясь, что больше не придется идти босиком. Дальше Империя, магия, таверна. Нормальная еда, обувь, дистанция между мной и этим мужчиной, который так и не назвал своего имени. А спросить я почему-то не решалась.

– Спишь? – спустя час с небольшим спросил Вирне.

– С переменным успехом, – вздохнула я. – Долго еще?

– Нет. До темноты точно успеем. Перейдем через границу и на ночлег обоснуемся, поедим.

При мысли о еде вновь заалели щеки.

– Снова мясо?

– А как по-другому? – хмыкнул мужчина. – Здесь иного не водится.

– Только я сама есть буду.

Он не ответил, но смешок я уловила. И снова задремала, убаюканная свежим воздухом и неспешной поездкой по красивому лесу.

* * *

Переход через границу оказался…не таким захватывающим, как я себе представляла. Вирне сверился с картой, усадил меня на какой-то пенек и сказал:

– Сиди здесь, Леарис. И никуда, слышишь? Никуда не уходи. Я перейду через границу, осмотрюсь, найду, чего поесть и сниму заклинания. Тогда перейдешь. Поняла?

Я медленно кивнула. К слову, самой границы видно не было. Лес и лес, деревья шумят, кусты разные имеются, цветочки да шишечки. Ничего, напоминающего линию, отделяющую магический мир от обычного.

– Жди меня в любом случае, – еще раз повторил мужчина. – И никуда не уходи, ясно? Все равно поймаю, больно будет.

Это он, конечно, зря. Я давно перестала сомневаться в том, что меня ведут домой и готова была выполнять указания спасителя. Особенно если они казались разумными.

Медленно текли минуты, которые не казались часами. Начинал полыхать закат где-то далеко, у самого горизонта, скрытого за деревьями. Сумерки постепенно сгущались, и я нервничала все сильнее и сильнее. Среди кошмаров, посещавших меня регулярно с самого детства, наверное, на втором месте был тот, где я оставалась одна ночью в лесу. Я хотела попросить Вирне не оставлять меня, но понимала, как глупо это бы выглядело. Да и вообще, если подумать, все это глупо: взрослая девица боится темноты. Но только длинный тонкий шрам на руке намекает на то, что в темноте есть, чего бояться.

Легкое беспокойство и страх сменились настоящей паникой, когда почти стемнело и стало видно звезды. Лес уже не был таким красивым, он пугал больше всего на свете. И в голове вертелись предательские мысли: а если с Вирне что-то случилось, и он не придет? Или его поймали люди Арлангора, неведомо каким образом выяснившее, где мы выйдем? В этот момент казалось, что Вирне был единственным человеком на свете, которого я была бы счастлива видеть.

– Элвин.

Я подскочила, вглядываясь в чащу, где виднелся скрюченный силуэт существа в плаще. И мелко-мелко задрожала, вспоминая все ночные кошмары.

– Уходи, – как можно более твердо сказала я. – Уходи, Марика!

И сама поразилась тому, что назвала ее по имени. Медленно, словно во сне, пришло воспоминание: невидимая девушка, играющая со мной в куклы, смех мамы, удивленный голос папы «Кто такая Марика, Элвин?».

Существо…или старуха, кажется, не ожидала, что я назову ее по имени.

– Убирайся! – крик вышел истеричным, полным ужаса.

Еще чуть-чуть и я бросилась бы наутек, но тут услышала тяжелые шаги, принесшие облегчение.

– Вы вернулись!

Я не дала мужчине ни слова сказать, буквально вцепилась в него, прижимаясь носом к шее. Почему-то меня всегда успокаивало касание носа к теплой коже. Маминой, папиной – неважно. Теперь вот, как выяснилось, Вирне тоже входил в число людей, в присутствии которых я чувствовала себя в безопасности.

Он, кажется, опешил. Но все-таки поддержал, не давая свалиться на землю. С небольшой натяжкой это можно было принять за ответное объятие.

– Леарис, что случилось? – в его голосе слышалось искреннее недоумение.

Я обернулась туда, где видела Марику. Естественно, пусто.

– Просто…вас так долго не было. Я испугалась, что вы меня здесь бросили.

– Дурная, – усмехнулся Вирне. – Зачем мне бросать-то тебя? Я ж деньги получу, если тебя домой доставлю. Просто снятие заклятий требует больше времени, чем я думал. Магия тоже не так просто возвращается.

Я уткнулась в его плечо, вдыхая знакомый свежий аромат. Не одна, теперь в безопасности.

– Леарис, ты ревешь что ли?

Ну, ревела. Немножко.

– Эй, ты совсем? Подумаешь, посидела немного одна. Ну? Прекращай реветь! Не реви, говорю! Да хватит тебе!

Чем больше он говорил, тем сильнее я плакала. Хотелось поделиться, рассказать обо всем, что происходит, но не давал этот вечный страх, что посмеются, посчитают сумасшедшей, не поверят. В сущности, Вирне ничем не отличался от родителей или Тара. Он был старше меня на двадцать лет и наверняка не верил в детские страшилки. И если уж для мамы весомым аргументом не стал даже мой шрам, то для него и подавно.

– Элвин, хватит, – уже серьезно сказал мужчина. – Идем, костер разведем и поедим.

Он почти силой оторвал меня от себя. Наверное, в моем взгляде была какая-то растерянность, потому что вопрос, последовавший за этим, я не ожидала:

– Что ты видела?

Он смотрел внимательно, не мигая и не отводя глаза. И он, как мне показалось, верил…

Я никогда раньше не целовалась, но тут очень захотелось и, не долго думая, я его поцеловала. Как умела, просто прикоснулась к его губам, чуть обняв.

А когда он не ответил и вообще никак не отреагировал, замерев на месте, отстранилась, сгорая со стыда. Мои представления о первом поцелуе были совсем не такими.

– Простите, – пробормотала я. – Простите меня, я не хотела, я…

– Не надо, Леарис, – тихо сказал он. – Ищи ровесников для подобных забав.

На глазах снова выступили слезы, и я была рада, что в темноте он этого не заметил.

– Идем, надо уже ложиться, если хотим успеть завтра выйти к таверне.

* * *

Весело трещал костер, от запаха жареной птицы (какой – мужчина не сказал) текли слюнки. Я не стала спорить, когда он протянул мне тарелку с весьма здоровым куском мяса. Все равно ведь накормит, а второго унижения я не хотела. Да и желудок у меня не настолько здоровый, чтобы морить его голодом сутками.

Мы наелись, чуть оставив мяса на завтрак. А еще я с утра собиралась набрать грибов и ягод. Эти леса я примерно знала и могла найти что-то съестное. Хоть какое-то разнообразие. Впрочем, на горизонте маячила таверна с человеческой едой и кроватями. А там и дом, мама, папа, Сельма и Тар. Странно. О Таре я почти не вспоминала, хотя искренне считала, что влюблена в маминого телохранителя и друга. Ошибалась, выходит. Если еще в самом начале похищения я фантазировала, как он будет меня спасать, то теперь…теперь фигуру Тара целиком и полностью заменил Вирне.

Он быстро убрал все пожитки в рюкзак, но костер гасить не стал. Я с удовольствием грелась около него, предвкушая теплую и светлую ночь.

– Спи, Леарис, – мне показалось, или он избегал смотреть мне в глаза?