Текст книги "Невеста по пятницам, или Семь пятниц на неделе (СИ)"

Автор книги: Ольга Обская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23. Дозорный

Глава 23. Дозорный

У Николетт камень с души упал, когда генерал Дидье промаршировал на выход из кабинета. В дрожь бросало при мысли, что он мог бы настоять, чтобы она ехала с ним. Даже несколько часов дороги в компании с отставным военным-самодуром казались ей каторгой, а что уж говорить о замужестве. Вот только что теперь будет?

Николетт посмотрела на своего спасителя со смешанными чувствами. Она, конечно, была ему благодарна, даже очень благодарна, за благородство и находчивость, проявленные при её спасении, но он хоть понимает, что, избавив Николетт от одной проблемы, накликал на них обоих ещё большую? Нет, судя по всему, не понимает. Его лицо не выражало ни капли беспокойства, на нём до сих пор светилась злорадная ухмылка, какой он сопроводил уход генерала.

– Милорд, зачем вы сказали господину Дидье, что я ваша невеста?

– А вы хотели отправиться с ним? – подразнил Теодор.

– Не хотела. Но он ведь всё расскажет папеньке.

– Не расскажет.

– Почему?

– Вы плохо знаете мужчин. Сейчас вы нанесли большой удар по самолюбию генерала. А он не привык проигрывать. Рассказать вашему отцу о том, что получил отказ – для него всё равно, что расписаться в собственной беспомощности.

– Что же он будет делать, по-вашему?

– Самолюбие не позволит генералу оставить всё как есть – попробует вас отвоевать. Поверьте, не пройдёт и нескольких дней, как он явится сюда снова.

– Отвоевать? – Николетт закатила глаза. – Бросьте, милорд. Я его взбесила. Ему же нравятся кроткие и послушные.

– У некоторых барышень есть редкий талант бесить и привлекать одновременно, – со знанием дела произнёс Теодор.

Это он про Николетт? Она подыскивала слова для достойного ответа, когда сбоку вдруг раздалось:

– Милорд, так что делать с куропатками?!

Только в этот момент Николетт вспомнила, что вообще-то, кроме неё и Теодора, в кабинете находится ещё Дороти и дичь. И только теперь Николетт заметила, что они с лордом по-прежнему стоят в обнимку, хотя генерала давно нет и изображать двух пламенно влюблённых не перед кем. К своему удивлению, она обнаружила, что ей нравится тепло ладони Теодора, покоящейся на её талии. Но это не помешало ей мысленно возмутиться его бесцеремонности.

– Глядите, милорд, какие упитанные, – с гордостью потрясла добычей Дороти, стараясь удержать внимание Теодора на своей проблеме.

Не было похоже, что его сильно беспокоила судьба куропаток, но он уже знал на горьком опыте, что Дороти просто так его в покое не оставит.

– Отыщи Филимона и передай куропаток ему, – распорядился лорд. – А он пусть отнесёт на кухню и скажет Густаву, что я велел приготовить их к ужину.

Просияв, Дороти направилась к двери. И Николетт, выпорхнув из объятий Теодора, последовала за ней.

Куропатки удались Густаву на славу. После сытного изысканного ужина у Николетт поднялось настроение и даже временно все тревоги улеглись. Она, конечно, понимала, что история со сватовством генерала Дидье ещё будет иметь своё продолжение, как и напророчил Теодор, но пока думать об этом не хотелось. Вместо этого Николетт решила скоротать вечер за чтением. Нашла в библиотеке лорда захватывающую книгу по истории замка Рош-ди-Вуар и, удобно устроившись в кресле в своих покоях, погрузилась в старые легенды.

Наслаждаться тишиной получилось недолго. В комнату влетела озабоченная Дороти.

– Я за ружьём, – пояснила она и полезла под кровать.

– Ты что собралась на охоту на ночь глядя? – удивилась Николетт. – Скоро стемнеет.

– Что вы, госпожа, не на охоту.

– А куда?

– Собираюсь нести дозор, – вскинув на плечо ружьё, доложила Дороти.

– Нести дозор? – удивилась Николетт.

– Ну да, охранять замок.

Николетт окинула Дороти взглядом. Если не брать во внимание ружьё, то остальная экипировка не очень вязалась с образом охранника. На Дороти было её лучшее платье, подчёркивающее соблазнительные формы и даже чуть приоткрывающее их, ещё и волосы уложены в сложную причёску, какой до сих пор Николетт у своей служанки не видела.

– Разве у Теодора не хватает охранников?

– Внутри хватает. Но снаружи-то никто не охраняет. Кто-то же должен сторожить крепостные стены и с внешней стороны.

– Мы что, ждём нападения? Дороти, – Николетт отложила книгу, – кого ты пытаешься обмануть? Признавайся, что задумала.

– Понимаете, госпожа, – заговорщицки снизила голос Дороти, – я тут кое-что узнала про этого чопорного сухаря в ливрее. У него есть одна слабость.

– Какая?

– Он любит вечером сыграть партию-другую в преферанс.

Ну, не такой уж и большой грех.

– И?

– Тут поблизости есть трактир. Там по вечерам собирается компания таких же чопорных сухарей как и он, чтобы скоротать время за игрой. Понимаете?

Пока Николетт совершенно не понимала, куда клонит Дороти. Особенно учитывая ружьё в её руках.

– Ты что, хочешь пойти с Филимоном? Мечтаешь о свидании?

– Вот ещё! – возмущённо фыркнула Дороти. – О свидании с этим надменным бесчувственным столбом?! – потом снизила немного недовольство тона. – Я и в преферанс-то играть не умею. Вот если б это была прогулка под луной… – мечтательно вздохнула она. – В общем, у меня есть план.

– Ну?

– Он будет возвращаться из трактира, а я в это время буду ходить с ружьём по периметру крепостных стен – вроде как охраняю. Чтобы всё выглядело естественно. Чтобы он не заподозрил, что это я специально его дожидаюсь. Он подойдёт к воротам, а я выскочу к нему из-за дерева: «Стой! Кто идёт?!». Ну а дальше слово за слово… и он позовёт меня прогуляться. Понимаете, госпожа? Как вам мой план?

План, надо признать, довольно рискованный.

– Дороти, а ты не боишься, что после твоего «Стой! Кто идёт?!» Филимон сильно пожалеет, что выделил тебе ружьё?

– Не пожалеет, – отмахнулась Дороти. – Он породистый.

С этими словами она бодро вышла из комнаты.

Глава 24. Раскрыть глаза

Глава 24. Раскрыть глаза

Дороти вернулась через пару часов вне себя от расстройства и возмущения. С использованием жестов и междометий она рассказала, что ходила-ходила вдоль стен, охраняла-охраняла, а Филимон так и не появился. Как выяснилось, он сегодня вовсе не собирался в трактир и всё это время, пока Дороти несла вахту, спокойненько провёл в своих покоях, даже не догадываясь, разумеется, что его поджидают у ворот с ружьём. И хоть вины его в том, что планы Дороти сорвались, не было, она, тем не менее, осталась крайне им недовольна.

– Больше никогда не подойду и даже не взгляну на этот надменный столб в ливрее, – заявила Дороти и вернула ружьё под кровать.

И ведь действительно привела угрозу в действие. По крайней мере, за завтраком, не реагировала ни одну реплику ничего не подозревающего дворецкого, который, между прочим, с невозмутимым видом подкладывал ей на тарелку самые лакомые куски, вместо того, чтобы осчастливить ими своего господина.

Завтрак едва закончился, как по замку пронёсся слух, что прибыл какой-то важный гость, которого принял у себя в кабинете Теодор. Николетт разволновалась, опасаясь, что это генерал вернулся по её душу. Или же приехал папенька, которому Дидье успел рассказать про «тайную помолвку» его дочери. Но, к счастью, не подтвердилось ни одно, ни другое. Гостем, а вернее гостьей, оказалась Августа.

Теодор привёл её в картинную галерею, где Николетт с утра продолжила разбираться с полотнами.

– Вот обещанная помощница. Надеюсь, вместе у вас получиться организовать замечательную выставку, – улыбнулся он и ретировался.

Двум юным леди действительно удалось очень быстро найти общий язык. Николетт нравилось в племяннице короля её умение быть в двух разных состояниях. Она легко надевала маску церемонности и светскости, становясь идеально благовоспитанной леди, какой и хотели бы окружающие видеть родственницу Его Величества, но с такой же лёгкостью могла и снять маску, обнаруживая живой озорной нрав. Наверно, жизнь в закрытом столичном пансионе среди чопорных наставниц научила её быстро менять образы, если того требует обстановка. Но с Николетт Августа была сама собой.

Она с интересом отнеслась к просьбе Теодора. Вместе с Николетт они ещё раз пересмотрели все картины. Августа предложила разместить их не в хронологическом порядке, а соответственно атмосфере, какая запечатлена на полотне.

– Мне кажется, любой творец, не важно музыкант, поэт или художник, основной целью ставит пробудить чувства, – поделилась мыслями Августа. – Взволновать душу, заставить сопереживать, испытать все виды страстей: боль, страх, радость, нежность, упоение. Давай сгруппируем картины так, чтобы посетитель выставки наиболее остро прочувствовал эмоции, заложенные в полотна.

Николетт от этой идеи пришла в восторг.

– Вот эти три картины – в тёмных тонах, тревожные, трагичные, давящие, распорядимся повесить на дальней от окна стене, чтобы усилить мрачные ощущения, – предложила Августа.

По такому же принципу стали действовать и дальше. Самую светлую стену отвели под оптимистичные весенние пейзажи. А осенние виды, проникнутые лёгкой грустинкой увядающей красоты, решили расположить в длинной нише, напротив которой были установлены диванчики. Гости смогут рассматривать картины сидя. Созерцать и размышлять.

Николетт и Августа договорились после обеда продолжить работу. Но только трапеза была завершена, опять пронеслась новость о неожиданном госте. Николетт, как и в прошлый раз заподозрила появление генерала Дидье или папеньки. Но не успела она как следует испугаться, как выяснилось, что речь не про мужчину. Видимо, день сегодня такой. В Рош-ди-Вуар – паломничество юных леди. Новой гостьей оказалась Мариэлла. Она взволнованно сообщила, что хотела бы поговорить с Николетт с глазу на глаз.

Они расположились в беседке в парковой зоне замка.

– Николетт, это правда? – с такого вопроса начала сестра.

О чём речь, гадать не пришлось. Мариэлла тут же продолжила:

– До меня дошли слухи, что ты тайно помолвлена с Теодором.

– Значит, и папенька уже знает? – насторожилась Николетт.

А Теодор ещё уверял, что Николетт плохо знает мужчин – что генерал будет пока молчать.

– Нет, папенька не знает. Этот слух гуляет только среди слуг. Якобы кучер генерала Дидье, будучи под хмельком, рассказал об этом приятелю. Тот своему куму, а тот куме. А кума эта – работает у нас поварихой.

– Наша Ниди?

– Да.

– Как тесен мир.

– Да, слухи среди прислуги распространяются мгновенно.

– А ты как узнала?

– Повариха нечаянно проговорилась при мне о том, что узнала от своего кума, но папеньке, конечно, пока никто не решился такое рассказать. Только ведь это вопрос времени. Он всё равно скоро узнает. Поэтому я и приехала – хотела тебя предупредить.

– Спасибо, – кивнула Николетт.

Она и сама понимала, что это только вопрос времени.

– Папенька, конечно, осерчает, когда узнает, на что ты пошла без его позволения, – Мариэлла пододвинулась поближе к Николетт, – но я тебя понимаю. Если бы такой мужчина как лорд Теодор заинтересовался мной. Я бы и не такое пошла… Но ничего подобного конечно не могло бы случиться. Ты хорошенькая, а я всегда была дурнушкой…

– Брось, – перебила Николетт. – Каждая юная леди по-своему хороша.

– Нет, Ники, тебе не понять, что чувствует такая как я. Мужчины смотрят на меня с жалостью и брезгливостью. Ни богатого приданого, ни премиленького личика. Только мой Андре сумел разглядеть во мне изюминку.

– Андре… – Николетт поморщилась.

Какие бы подобрать слова, чтобы дать сестре понять, что её жених недостойный мужчина?

– Кстати, ты выполнила мою просьбу? – с надеждой посмотрела сестра. – Андре будет так счастлив.

– Понимаешь, Мариэлла…

– Нет? Не смогла добраться до картин?

– Не в этом дело. Я кое-что узнала. Это даёт мне основание думать, что Андре с тобой нечестен. Ему не нужна картина, о которой он говорил. Ему интересна только надпись на ней, которая, согласно старой легенде, должна указать на тайник. Мне жаль это говорить, но Андре использовал тебя, чтобы добраться до сокровищ.

– Не может этого быть! – отчаянно замотала головой Мариэлла.

– Мне жаль, Мари, но это так. Он солгал тебе. Совсем не благородно поступил, пытаясь втянуть тебя, а заодно и меня в сомнительную игру.

– Не смей говорить такое! – вспылила сестра. – Мой Андре благородный и чуткий! Между прочим, это его ты должна поблагодарить за мой приезд. Это была его идея – повидать тебя и предупредить насчёт папеньки. Он сам отвёз меня сюда в Рош-ди-Вуар. Не пожалел ни денег, ни времени.

Догадывалась Николетт, что чуткость тут ни при чём. Андре просто не терпелось узнать, выполнила ли Николетт просьбу сестры.

– Мариэлла, как ты не понимаешь, это лишний раз доказывает, что Андре хочет через тебя и меня добраться до тайника, – Николетт взяла сестру за руку, но та резко одёрнула.

– Нет! Не верю ни одному твоему слову! – слёзы брызнули из её глаз.

У Николетт сердце сжалось. Какой же негодяй этот Андре! Сыграть на чувствах юной леди, которая давно убила себя мыслью, что недостойна любви из-за бедности и отсутствия обаяния. Втереться к ней в доверие, чтобы цинично использовать?! Может он и жениться передумает, как только узнает, что добраться до тайника она ему не поможет? Сколько ещё потрясений придётся пережить Мариэлле? А она его ещё защищает! Ну как же раскрыть ей на него глаза? Гнев заставил Николетт действовать.

– Хорошо, Мари, я расскажу про картину, которая так интересует Андре.

Сестра сразу встрепенулась. Слёзы просохли.

– Только не тебе – ему самому. Организуй нам встречу.

Какого-то чёткого плана, о чём говорить с Андре, у Николетт не было. Но хотя бы побеседует лицом к лицу – потребует, чтобы не использовал сестру в своих неблаговидных целях.

– Это проще простого, – глаза Мариэллы ожили. – Он тут, недалеко. Ждёт меня в таверне в пяти минутах ходьбы от замка.

– Замечательно. Подожди меня тут, – Николетт вышла из беседки и отправилась в замок.

Ей нужно было предупредить Августу, что отлучится на некоторое время. Племянница Его Величества уже наверное заждалась Николетт в галерее.

Но, как выяснилось, Августа отнюдь не скучала. В галерее она была не одна – с Матисом, которому отдавала команды, какую картину куда повесить. Николетт удивилась, почему эту работу не позвали выполнить кого-то из слуг.

– Все слуги сейчас чрезвычайно заняты, – с подозрительно довольным выражением лица объяснил Матис. – А я тут совершенно случайно мимо замка проезжал и дай думаю – загляну к брату. Вот Теодор и решил воспользоваться случаем – послал меня на помощь Августе.

Это довольное выражение лица заставило Николетт промолчать о том, что только что видела двух слоняющихся без дела работников.

– Так хорошо? – пристраивая на стену картину, поинтересовался у Августы Матис.

– Правый угол чуть выше, – холодно ответила она. На её лице прочно сидела маска чопорной благонравной равнодушной леди.

Наблюдать за процессом было очень любопытно. Но в беседке ждала Мариэлла. Николетт извинилась, что ей нужно на некоторое время отлучиться.

– Пожалуй, я с тобой, – тоже направилась к выходу Августа. – Милорд, надеюсь, вы на память не жалуетесь. Запомнили, какую картину куда повесить и дальше справитесь без нас.

Её ледяной взгляд прошёлся по Матису. Его улыбка из довольной превратилась в унылую. Но Августа не проявила ни капли сострадания – вышла из галереи вслед за Николетт.

Глава 25. Магическая тайнопись

Глава 25. Магическая тайнопись

Как только Августа вышла из галереи, её лицо тут же сделалось живым и озорным. Николетт в который раз удивилась, как у неё так быстро получается из чопорной надменной леди становится самой собой.

– Думаешь, Матис справится? – спросила Николетт, кивнув на дверь.

– Справится, – уверенно ответила Августа. – Но мы в любом случае проверим его работу через пару часов, – улыбнулась лукаво. – А, кстати, куда ты спешишь? Может, нужна помощь?

Николетт ещё почти совсем не знала Августу, но чувствовала к ней такое расположение, что неожиданно для самой себя выдала всё, что тревожит по поводу ситуации, в которой оказалась сестра. Августа проявила исключительную солидарность.

– Терпеть не могу мужчин наподобие Андре.

– А Мари меня и слушать не хочет. Верит жениху. Тому и стараться не надо её в чём-то убедить. Ради его одобрительного слова она на всё готова. Вот я и подумала, что с ней говорить бесполезно – надо поговорить с Андре. Сказать ему в лицо, что знаю о его планах использовать сестру.

– Погоди, – Августа чуть притормозила. – Что это даст? Ты веришь, что сможешь его устыдить, и он исправится?

Нет, конечно, в такое Николетт не верила, но и бездействовать не могла.

– Но что тогда? Пожаловаться папеньке? Он тоже может не поверить.

– У меня есть идея получше, – Августа заговорщицки улыбнулась. – Говоришь, Андре охотится за сокровищами из старой легенды?

– Да.

– Думает, что подсказка должна была быть зашифрована в магической тайнописи?

– Да.

– И он хотел, чтобы ты ему эту тайнопись нашла и расшифровала?

– Да. Да только никакой тайнописи не существует. Как и тайника с сокровищами. Легенда оказалась красивой таинственной сказкой, не больше.

– Мне кажется, не стоит Андре разочаровывать, – злорадно усмехнулась Августа.

Николетт тут же схватила её идею.

– Солгать ему, что я нашла надпись и расшифровала.

– Правильно. Что он тогда сделает?

– Попробует, используя подсказку, отыскать и вскрывать тайник.

– Нам останется только подстроить так, чтобы Мариэлла увидела, как Андре пойдёт охотиться за сокровищами. Тогда она убедится, что жених лгал ей, и поймёт, каков он на самом деле.

Детали плана юные леди разрабатывали, уединившись в парке. Они были так увлечены, что не заметили, как за ними из-за дерева наблюдает пара любопытных глаз.

В трактире «Три перепёлочки» для господ было отведено отдельное помещение. Вот там-то, в небольшом уютном зале, за столом, накрытым белоснежной скатертью, и состоялась беседа Николетт и Андре. Мариэлла тоже сидела рядом. По придуманному Августой и Николетт плану сестра должна услышать всё, что Николетт скажет её жениху.

– Мне удалось найти картину, которую вы искали, – начала Николетт.

Глаза Андре вспыхнули нездоровым блеском. Если не брать во внимание этот блеск, то жених сестры производил вполне приятное впечатление. Многие барышни назвали бы его красавцем. Голубые глаза, светлые волнистые волосы, идеально правильные черты лица. На иллюстрациях к любовным романам художники, как правило, изображают именно такие лица. Но на Николетт не действовала эта книжная фальшивая красота – жгла обида за сестру. Однако нельзя было выказывать неприязнь раньше времени.

– Говорите, полотно дорого вам как семейная реликвия? – невинно поинтересовалась она, отхлебнув пустого чая. Андре не проявил щедрости заказать юным леди к чаю хоть что-нибудь.

– Да. Как память о бабушке. Та очень любила картину, – театрально моргнули лживые голубые глаза.

Нет, всё-таки не понимала Николетт, что Мариэлла нашла особенного в этом Андре. Уж если и говорить про мужскую привлекательность, то сразу на ум приходит Теодор. Его грозно сдвинутые брови, в то время как губы готовы растянуться в ироничной ухмылке. Любопытные до бесцеремонности, но зато живые серые глаза. А Андре пуст. Как же хотелось, чтобы сестра это разглядела.

– На картине, про которую мы говорим, изображён замок Рош-ди-Вуар на фоне лесов в пёстром осеннем убранстве, – продолжила Николетт. – Правильно?

– Да. Бабушка так любила осень. Она могла часами любоваться картиной. И ей даже не мешала магическая тайнопись на ней. Кстати, что же там написано?

Каков мошенник! Если у Николетт до сих пор и были хоть малейшие сомнения по поводу того, что Андре лжёт. То теперь окончательно развеялись.

– Подождите, – возразила она, – но на той картине, где окрестные леса изображены в осеннем убранстве, нет магической тайнописи.

– Как нет? – Андре недовольно покосился в сторону Мариэллы. – Ты разве не сказала, что нужно искать картину с магической тайнописью?

Мари сжалась, будто и правда в чём-то виновата.

– Нет-нет, – Николетт пришлось сдерживать себя, чтобы не выдать вспыхнувшее возмущение. – Мариэлла говорила о тайнописи. Но вы же сами только что сказали, что на картине, которая является вашей семейной реликвией, была осень. А то полотно, на котором я разглядела тайнопись – зимний пейзаж.

Андре вмиг переключил внимание с невесты на Николетт.

– Ах, да-да, зимний, – сладко запел он. – Я был так юн, когда последний раз видел картину. Вот и запамятовал. Но теперь отчётливо припоминаю, что действительно – на полотне деревья были изображены, покрытые искрящимся на солнце инеем.

– На солнце? Но на картине вечер, – Николетт специально водила Андре за нос, чтобы Мариэлла заметила, как тот юлит.

– Я хотел сказать, снег искрился в свете звёзд, но так ярко, будто светит солнце, – как уж выкручивался Андре, но Мари, всё равно не замечала его уловок. Продолжала глядеть на жениха с обожанием. – Так что было в магической тайнописи?

Если бы сестра не была так зациклена на мысли, что Андре – её единственная надежда на замужество, уже давно раскусила бы его. Однако её голова по-прежнему оставалась затуманенной этими упадническими мыслями. Но ничего, у Николетт и Августы припасено одно лекарство, которое заставит Мариэллу прозреть. Если получится всё так, как они задумали, то сестра уж точно поймёт, что собой представляет её жених.

– Магическая тайнопись оказалось очень странной, – слегка разочарованно произнесла Николетт.

Андре подался вперёд и весь превратился вслух.

– Что показалось вам странным?

– Я думала, там будет что-то романтическое, например, что картина посвящается некой даме сердца. Но, увы, надпись содержит всего лишь бессмысленный набор слов.

Глаза Андре горели нетерпением:

– Так что там?

– «Коснётся луч вечерний западной стены, чтобы заметной сделать нишу в ней».

Николетт и Августа специально придумали такую туманную и в то же время заманчивую фразу. Наверняка, Андре покажется, что всё просто – тайник в нише, ниша – в западной крепостной стене замка. Днём незаметна, а на закате становится видна. Решив, что разгадка так близко, он загорится желанием как можно скорее обследовать стену. Николетт и Августе останется только подстроить так, чтобы Мариэлла своими глазами увидела жениха за поисками тайника. Тогда, наконец-то, поймёт, что тот её использовал лишь для того, чтобы добраться до сокровищ. Чутьё подсказывало, что Андре не терпится прямо сегодня бежать искать тайник, но ему же надо отвезти невесту домой. Что ж, Николетт ему поможет – избавит от этой необходимости.

– Милорд, я вижу, вы так рады, что наконец-то узнали, где хранится ваша семейная реликвия. Доставьте радость и мне с Мариэллой. Мы так соскучились друг по другу. Позвольте ей до завтра остаться гостьей замка Рош-ди-Вуар. Я узнавала, лорд Теодор не будет против.

– Да, – тут же согласился Андре, – пусть остаётся. Отправляться в дорогу во второй половине дня неразумно. Я заберу тебя завтра утром, дорогая.