Текст книги "Невеста по пятницам, или Семь пятниц на неделе (СИ)"

Автор книги: Ольга Обская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 19. Важная гостья

Глава 19. Важная гостья

Следом за дворецким в кабинет вошла юная леди. В Матисе мгновенно загорелось любопытство. Кого это родители назвали важной гостьей? Только по одной походке ощущалось, что леди принадлежала знатному роду – такие идеальные манеры. Наряд выше всяких похвал – чувствовалось, что над ним работали лучшие портнихи. Вот только цвет ткани был невыразительно бледным. Матис назвал бы его цветом моли. Он не шёл незнакомке. Делал и её саму бледной и невыразительной.

Отец и мать ринулись навстречу гостье:

– Августа, дорогая, рады тебя видеть.

Августа? Матис переглянулся с Теодором. Какой у брата кислый взгляд. У Матиса, наверно, не лучше. Вот, значит, что за сюрприз подготовили родители – пригласили на званый обед потенциальную невесту. А слухи, похоже, не лгут. Единственным достоинством юной леди является только её родство с королём.

Родители подвели Августу к сыновьям и их спутницам, чтобы представить:

– Двоюродная племянница Его Величества, леди Августа, выпускница элитного закрытого столичного пансиона, удостоенная за прилежную учёбу высшим знаком отличия.

Недаром её считают занудой.

Августа сделала лёгкий идеально грациозный реверанс. Теперь, когда она находилась, на расстоянии вытянутой руки, её лицо, на котором замерла маска светской скучной вежливости, вдруг показалось Матису знакомым. Где он мог её видеть? Ему ни разу не приходилось бывать в столичном пансионе.

Они с братом ответили гостье приветственными поклонами. А Николетт и Дороти реверансами. Дороти по широте душевной и реверанс отвесила широкий и размашистый, не забывая подволакивать «больную» ногу.

– Адель, – представилась она Августе.

– Вам идёт это имя, – с какой-то странной интонацией произнесла племянница короля, – как и эта шляпка.

В момент, когда усердие Дороти довело её движения до пика несуразности, лицо Августы вдруг на мгновение ожило. В глазах проскочила ирония. Этого мгновения хватило, чтобы Матис вспомнил, где и когда видел гостью. Вчера, в шляпном салоне. Юная леди в красном. Такая яркая, такая необычная, такая интригующая. Это была она? Вот эта скучная светская бледная моль и та волнующая загадочная незнакомка одна и та же леди?

С минуту Матис сомневался. Но стоило перехватить её взгляд, и сомнения отпали. Он глянул на Теодора. Одного едва заметного движения мимических мышц брата хватило, чтобы понять – он тоже догадался, что перед ними вчерашняя леди в красном. Вот досада! Она же слышала, как на самом деле зовут Дороти, видела, что это служанка, а не леди. Доложит обо всём родителям?

– Августа, дорогая, я рассказывал гостьям о своей коллекции картин, – обратился к племяннице короля отец. – Желаешь присоединиться или, может быть, распорядиться, чтобы уже подавали обед?

– Обед подождёт. С удовольствием послушаю о ваших замечательных полотнах, милорд.

Отец расплылся в довольной улыбке и продолжил с того момента, на котором остановился.

– Взгляните на эту картину. Чудесный пейзаж. Поля пшеницы и ржи в лучах восходящего солнца. Как полагаете, что мастер хотел отразить этим полотном?

О, любимый риторический вопрос отца. Обычно он не дожидается, когда кто-то из гостей выскажет свою мысль – отвечает сам, что, мол, художник хотел передать красоту простой сельской жизни. Но на этот раз отца опередили.

– Думаю, автор работы ставил цель показать, что роль сельских угодий в жизни земледельца не ограничивается одной лишь экономической функцией ее сырьевого ресурса, – выдала Августа.

– Ээээ… – протянул отец, потерев затылок, – …да, сырьевого ресурса.

Он подвёл к другому полотну.

– Вот это гордость моей коллекции. Работа знаменитого Дискайского художника прошлого века – Антонио Амбрацио. А знаете, чем он знаменит?

Отцу опять не дали самому ответить на свой вопрос.

– Он первым озадачился проблемой правильного понимания пасторали, которое не возможно без учёта особенностей культурной жизни своего времени и вне связи с мировоззрением той эпохи.

Отец на пару секунд впал в оцепенение, а когда вышел из него, оптимистично заявил:

– Думаю, пора распорядиться насчёт обеда.

Он двинулся на выход из кабинета. И гости потянулись за ним. Это был удобный момент попытаться остаться на пару минут наедине с Августой и выяснить, что она хочет за то, чтобы не выдавать Матиса отцу. Наверняка ведь, будет шантажировать.

Матис переглянулся с Теодором. Тот понял его без слов – братья как-никак. Подхватив под руки сразу и Николетт, и Дороти, он повёл их на выход. Матис в это время перехватил Августу.

– Уделите мне минуту, юная леди?

Она посмотрела так, что Матиса пробрало. Как в ней может сочетаться всё это: скучное светское занудство и вдруг вспыхивающая чертовщинка?

– Можете не беспокоиться, милорд, я не собираюсь рассказывать о вашем спектакле вашим родителям.

– Не собираетесь?

– Неужели вы думаете, что я горю желанием быть сосватанной тому, кто, пытаясь избежать женитьбы, нанимает служанку сыграть его невесту? Поверьте, вы последний мужчина, чьей супругой я хотела бы стать.

Уголок её рта приподнялся в лёгкой насмешке. На мгновение она стала в точности такой, какой Матис запомнил её в шляпном салоне. Волнующе надменной, интригующе таинственной. Но уже в следующую секунду на лицо вернулась маска занудной выпускницы закрытого пансиона. Она подхватила юбки и обогнула Матиса с безупречной светской манерностью. Оставив не менее озадаченным, чем отца с его полотнами.

Глава 20. Старая легенда

Глава 20. Старая легенда

– Ну, что скажешь? – это был первый вопрос, который задала Инесс, когда они с Домиником проводили гостей.

Доминик рассмеялся.

– Уже не совсем понимаю, что происходит. Мы собирались вывести наших плутов на чистую воду, но, сказать по правде, я пока ни в чём не уверен.

Инесс увлекла Доминика прогуляться по саду. Тёплый вечер располагал к неторопливому променаду. Там, в саду, супруги продолжили беседу, любуюсь закатом.

– Мы склонны были больше верить Матису, чем Теодору. Но эта его Адель… – Доминик потёр виски. – Как она тебе?

– Я под впечатлением, – закатила глаза Инесс. – Интересная леди.

– Ты хотя бы на одно мгновение допустила, что эта интересная леди и в правду покорила сердце Матиса?

Инесс покачала головой.

– В это трудно поверить. Хотя наш мальчишка и его «малышка» очень старались. Такой спектакль. Ты как заядлый театрал должен был оценить.

– Оценил. И даже захотел продолжения. Именно поэтому и поручил Теодору организовать в следующую пятницу приём в его замке. Причём, пышный приём. Бал, гости.

– Правильно. Надо проучить прохвоста Матиса. Сегодня ему пришлось понервничать. Ещё один подобный вечер пойдёт ему на пользу.

Доминик вывел супругу на лужайку и усадил на качели. Начал плавно неторопливо раскачивать.

– Знаешь, Матиса можно понять.

– Вот как? Уже встал на сторону сына? Мужская солидарность? – пожурила Инесс. – А я то всё думала, почему ты подыгрываешь прохвосту, вместо того, чтобы спровоцировать его выдать себя?

– Дело в том, что я несколько озадачен, начёт Августы. Она показалась мне суховатой и пресной. Воспитана, начитанна, но не слишком ли в ней этого много?

– С каких это пор образованность леди стала считаться недостатком? Хотя… я конечно наслышана, что мужчины боятся умных женщин, – с дразнящей улыбкой подтрунила Инесс.

Доминик усмехнулся:

– Судя по Теодору – нет. Как тебе Николетт? Мне она показалась весьма неглупой юной леди. И наш Тео, в отличие от Матиса, не спускает с неё взгляд. Я даже засомневался, спектакль ли это, или у него действительно есть чувства. Что скажешь?

– Адель настолько перетянула на себя внимание, что я не успела составить однозначного мнения об отношениях Теодора и Николетт. Между ними гораздо больше близости, они не смотрятся совсем чужими, как Матис и Адель. Но я, конечно, не готова вот так сразу поверить, что Тео влюблён, а, тем более, помолвлен.

– Что ж, в следующую пятницу у нас будет возможность всё выяснить.

Дороти зашла в комнату Николетт бесшумно, на цыпочках.

Николетт, одевавшаяся к завтраку, не сразу заметила крадущуюся служанку и аж вздрогнула, когда та прошептала своим совсем не тихим шёпотом.

– Госпожа, можно я это у вас спрячу?

– Что?

– Ружьё и топор.

В руках у Дороти действительно были ружьё и топор. Она воровато огляделась и сунула свою ношу под кровать. При этом выглядела такой довольной, какой Николетт её ещё ни разу не видела.

– Хочу после завтрака в лес за дичью и дровами сходить. А то без дела умереть можно.

– Ты где это взяла? – у Николетт промелькнули недобрые мысли.

Дороти расплылась в счастливой улыбке:

– Он выделил.

– Кто «он»? Лорд Теодор?

– Ну, что вы, госпожа, конечно не лорд, а этот надменный, чопорный столб в ливрее.

– Что же ты так невежливо о Филимоне?

– А как ещё? Иду я сегодня утром на задний двор. Думаю, проверить нужно, всё ли в порядке. Может, колесо у телеги сломалось, или ещё чего починить надо. Ещё даже из замка не вышла, а навстречу он. Как увидел меня, стал столбом, смотрит недовольно, как конь, которому овса недосыпали. Ух, породистый! – она погрозила кулаком. – И говорит с надменностью: «Что же вы так рано поднялись, сударыня? Думал, будете до обеда спать, после того, как с господами весь вечер развлекались».

Николетт невольно улыбнулась. Это, что же, Филимон ревнует Дороти к Матису? А с виду такой непробиваемый.

– А ты что?

– А я плечи расправила, – Дороти выпятила вперёд свою пышную грудь, демонстрируя, как именно она «расправляла плечи», – и говорю: «А что же мне, сударь, остаётся делать, как не с господами развлекаться, если вы не соблаговолили выделить мне топор и ружьё, чтобы я могла делом заняться?!». И пошла дальше, чуть-чуть задев его плечом, – Дороти снова продемонстрировала, как она это сделала.

Бедный Филимон. Какое испытание для его королевской выдержки.

– Когда вернулась к своим покоям, он уже меня дожидался. Говорит: «Вот то, что вы изволили желать, сударыня».

Смело. Николетт прониклась к дворецкому уважением.

– А прятать-то это всё зачем?

– Ну, как же, госпожа? Лорд Теодор велел мне вплоть до пятницы столоваться за господским столом, чтобы светские манеры закрепить. Но не могу же я прийти на завтрак с ружьём и топором?

Николетт оставалось только рассмеяться, представляя выражение лица Теодора, если бы Дороти и в правду явилась в обеденный зал, вооружённая до зубов.

– Поэтому я и решила, пока всё это припрятать. И лучше именно у вас в покоях. Тут надежнее.

За завтраком разговор зашёл о пятничном приёме. Николетт видела, что Теодор совсем не в восторге оттого, что отец поручил ему организовать приём в своём замке. Братьям снова нужно будет изображать чувства к своим «дамам», а Теодор с Матисом ещё и от вчерашнего вечера окончательно в себя не пришли. Однако Теодор придумал уловку. Вернее, взял на вооружение приём отца.

– Думаю, сосредоточить всё внимание гостей не на своей персоне, а на своей коллекции картин. Помните, Николетт, рассказывал вам, что собираюсь превратить один из залов замка в галерею? Нужно будет ускорить работу, чтобы успеть к пятнице. И вы мне в этом поможете. Начнём сразу после завтрака.

Николетт понравился просторный зал со светлыми, почти белыми, стенами. Прекрасное место, чтобы разместить картины. Как оказалось, слуги уже перенесли все полотна из хранилища. Оставалось только их развесить.

Николетт смотрела на работы художников, и в голове непроизвольно всплыла просьба Мариэллы. Проверить есть ли среди картин такая, которая содержит магическую тайнопись. Удобный момент, чтобы выполнить просьбу. Вроде бы и не было ничего зазорного в том, чтобы рассмотреть внимательно картины, которые как раз и выставляются для того, чтобы каждый желающий мог их внимательно рассмотреть. Но всё равно Николетт преследовали неприятные ощущения. Что-то с этой коллекцией было не так. Ведь почему-то поначалу Теодор держал картины в хранилище. Николетт решила спросить об этом напрямую.

– Милорд, почему вы так долго скрывали эту красоту?

Теодор усмехнулся.

– Открыть вам страшную тайну? Я коллекционировал картины совсем не из любви к искусству, как мой отец.

– Тогда зачем?

– Есть одна старая легенда. Когда-то мне казалось, что не всё в ней вымысел. Она касается замка Рош-ди-Вуар. Мой давний-давний предок, владевший замком, устроил где-то здесь тайник, в котором может быть спрятано много интересного: сокровища, но не только. Он никому не сказал, где именно находится тайник – унёс этот секрет с собой в могилу. Однако всё же оставил подсказку для потомков. Существует картина, на которой изображён замок, и сделана магическая тайнопись. Вот там и содержится разгадка. Но, увы, я, кажется, собрал все картины, на которых есть Рош-ди-Вуар, изучил их кропотливо, но ни намёка на тайнопись не нашёл. Легенда – это не больше, чем легенда.

Глава 21. Невеста???

Глава 21. Невеста???

Теодор с Николетт только-только приступили к тому, чтобы рассортировать полотна и решить в каком порядке их развесить, когда в зал вошёл Матис.

Теодор сразу заметил, что брат крайне взбудоражен. Чем это, интересно? Матис сделал вид, что глубоко впечатлён идеей создать галерею и с воодушевлением подключился к работе. Больше, конечно, мешал, чем помогал. Сначала предложил разместить картины в порядке возрастания размера. Следующей мыслью было разбить работы на группы по цвету рам. Ещё парочка таких же сомнительных советов, а потом брат признался, что, вообще-то, приехал поговорить с глазу на глаз.

Теодор оставил Николетт самой разбираться с полотнами, и удалился с Матисом в кабинет.

– Тео, нужна твоя помощь, – как только братья уселись друг напротив друга, Матис сразу перешёл к делу.

– Ты о Дороти? Не беспокойся. Николетт продолжает с ней занятия по светскому этикету. К пятнице возможно уже и хромота не понадобится, чтобы прикрывать неловкость. Будет образцовой леди.

– Образцовой леди? – усмехнулся Матис. – Когда я заезжал в ворота замка, встретил Дороти, куда-то спешащую в странной экипировке. В костюме кучера и шляпке с рябиновой гроздью, которую купил ей в шляпном салоне. На плече – ружьё, в руках – топор.

– Всё-таки отправилась на охоту, – прорычал Теодор, не зная то ли хвататься за голову, то ли смеяться. – Эх, Филимон, не устоял.

– Вот-вот, твой дворецкий так на меня поглядывает, того и гляди дыру прожжёт. Но, вообще-то, я хотел поговорить не о Дороти… – брат почему-то немного замялся, – …об Августе.

– Она всё-таки решила шантажировать?

– Какое шантажировать?! Она видеть меня не желает!

– А ты пытался с ней встретиться? – Теодор удивился. – Зачем?

– Зачем-зачем, – на лице брата отобразился целый букет трудно распознаваемых эмоций.

– Подожди, – Теодора озарила догадка, – она что, заинтересовала тебя?

– Какой вздор! – возмутился Матис. – Как может заинтересовать такая зануда?

– Тогда зачем тебе с ней встречаться?

– Понимаешь, – Матис постучал пальцами по подлокотнику, – она сказала, что я последний мужчина, за кого она хотела бы замуж.

Теодор расхохотался. Разве не этого брат и добивался? Любой ценой отвертеться от помолвки.

– И что же? Ты намерялся доказать, что она не права?

– Именно.

– Как?

– Пока не знаю. Но ты должен мне посодействовать. Организовать с ней встречу, но так, чтобы это произошло как бы невзначай.

– Например?

– Пригласи её к себе в замок помочь организовать галерею. Ты же видел, как она хорошо разбирается в искусстве. Ну а тут и я появлюсь.

Братья вышли из зала, и Николетт ничего не оставалось, как самой заняться сортировкой картин. Она решила расположить их в хронологическом порядке: по дате создания. В голове постоянно крутилась только что услышанная легенда. Таинственная интригующая история. Николетт вполне понимала азарт Теодора. Ей бы на его месте тоже захотелось разгадать загадку предка. Но вот что Николетт не понравилось – так это нечистая игра Андре. Получается, он нарочно ввёл Мариэллу в заблуждение. Ясно как белый день – ему не нужна сама легендарная картина. История о том, что полотно дорого ему как семейная реликвия – не более чем уловка. Он только хочет знать расшифровку магической тайнописи, оставленной на картине, чтобы понять, как добраться до тайника. Андре будет очень разочарован, что легенда оказалась только легендой. В коллекции Теодора нет картины с тайнописью.

Можно было бы позлорадствовать по этому поводу, но у Николетт возникли другие чувства. Было жалко сестру. Похоже, Андре манипулирует ею, а та, из-за страха быть отвергнутой и остаться старой девой, не замечает какой недостойный рядом с ней мужчина.

– Николетт, у меня для вас радостная новость, – Теодор вернулся в зал, когда Николетт уже почти закончила сортировать картины. – Скоро у вас появится помощница, прекрасно разбирающаяся в искусстве. Вместе и займётесь организацией выставки.

– О ком речь?

– Об Августе.

Николетт улыбнулась. Ей понравилась племянница Его Величества, несмотря на всю свою светскую манерность. Сложилось впечатление, что под маской скучной прилежной выпускницы элитного пансиона Августа скрывает что-то необычное и притягательное. Вот только одного Николетт понять не могла. Зачем Теодор хочет пригласить в замок ту, от внимания которой они с братом так тщательно пытались скрыться?

Но задать этот вопрос она не успела. В зал вошёл Филимон и в своей церемонной манере объявил:

– Милорд, прибыл господин Дидье Овербрякк. Он настаивает на встрече с вами и со своей невестой.

У Николетт моментально улыбка сошла с лица. Генерал Дидье, за которого её собирался сосватать папенька, находится здесь, в замке Рош-ди-Вуар? Зачем он приехал и почему называет Николетт невестой? Никаких окончательных договорённостей ещё не было. Он ведь писал папеньке, что готов посвататься к Николетт только после смотрин, и то если Николетт окажется благонравной, воспитанной, прилежной, сдержанной и молчаливой.

– Невестой??? – Николетт и Теодор переспросили Филимона одновременно. Она – с настороженностью, он – с недоумением.

– Да, именно так господин Дидье Овербрякк соблаговолил назвать леди Николетт, – невозмутимо отрапортовал дворецкий.

Глава 22. Невеста!!!

Глава 22. Невеста!!!

– Филимон, проводи гостя в мой кабинет и предложи ему кофе или чай, – распорядился Теодор.

– Всенепременно милорд, – отправился на выход дворецкий.

И как только за ним закрылась дверь, Теодор переместил взгляд на Николетт. Ох, как он смотрел! Она даже поёжилась и моментально вспомнила, что вообще-то молва приписывает лорду весьма прескверный характер. В последние дни Николетт про это совершенно забыла. Теодор начал казаться ей вполне милым джентльменом, но в эту минуту она осознала, что очень поспешила с выводами.

Лорд надвигался на неё как хищник на жертву. В глазах сверкал жуткий гнев.

– Вы меня обманули?! Почему не сказали, что являетесь невестой господина Дидье?! Почему не сказали, что помолвка уже состоялась?!

Николетт отступала, пока её спина не упёрлась в стену. И так как отступать уже всё равно было некуда, а Теодор продолжал надвигаться, мрачный как небо перед штормом, Николетт тоже решила возмутиться.

– Я вовсе не невеста! И никакой помолвки не было! – вскинула она подбородок.

Но Теодор её не слышал. Его рука угрожающе упёрлась в стену, рядом с головой Николетт.

– Вы что, не понимаете, что нанять на роль невесты чужую невесту – это совсем не то же самое, что нанять свободную барышню?! – он разъярённо навис над ней. Огромный злющий и неподражаемо возмутительный в своём совершенно необоснованном гневе.

– Я не невеста! – воинственно выдала Николетт и даже отважно сделала шажочек вперёд. Пусть не думает, что она его боится. При этом пришлось высоко запрокинуть голову, чтобы посмотреть в его сверкающие искрами негодования глаза: – Сами подумайте, если бы у меня был жених, разве папенька не рассказал бы вам о нём, когда приезжал сюда?

– То есть ваш отец тоже ещё об этом не знает?! – вторая рука Теодора упёрлась в стену, чтобы взять Николетт в капкан. Пришлось опять чуть сдать назад. – Вы помолвлены тайно?!

Какими непонятливыми бывают мужчины.

– Да не помолвлены мы! Я генерала Дидье ещё ни разу в глаза не видела!

– Почему же он называет вас своей невестой? – Николетт кожей ощущала исходящий от Теодора жар. Кажется, и она в этот момент горела не меньше.

– Может, его об этом и спросите?!

– Спрошу! – прорычал лорд.

– Папенька хотел сосватать меня ему, но генерал сказал, что согласится на это только после смотрин, и то если я окажусь прилежной, кроткой и молчаливой, – дерзко бросила Николетт в лицо Теодору.

– Кроткой?! – Теодор сощурился. Николетт показалось, что сквозь гнев проступила ирония. – Боюсь, генерала ждёт большое разочарование. Он ещё даже не представляет весь масштаб головной боли, которую может приобрести. Ладно, оставайтесь здесь. Пойду пообщаюсь с вашим генералом.

Теодор развернулся и зашагал в сторону выхода. Николетт засеменила за ним.

– Я с вами, – заявила решительно. – Господин Дидье сказал, что хочет видеть нас обоих.

Лорд прорычал что-то нечленораздельное, видимо, ругательство, которое Николетт расценила как согласие.

Теодор шёл по коридору очень быстро, но Николетт поспевала за ним. Лорд был зол, но и она тоже возмущена не меньше. Причём, её возмущение было адресовано не только Теодору, но и генералу. Почему этот господин решил назваться женихом, когда ещё ничего окончательно не решено? Старый самодур! Трухлявый пень! Воображение нарисовало генерала Дидье маленьким лысым, с выпирающим брюшком.

Николетт решительно вошла в кабинет вслед за Теодором. Её взгляд тут же выхватил мужчину в военном бордовом кителе, приветственно поднявшегося с кресла. Это и есть Дидье? Сказать по правде, никакого брюшка не наблюдалось. Генерал был высок, подтянут и не так уж стар. Хотя виски уже чуть-чуть посеребрила седина. Но это, пожалуй, единственное, что говорило о возрасте. А вот насчёт чего Николетт не обманулась, так это насчёт характера генерала – самодур. Он не стал церемониться, а сразу безапелляционно заявил:

– Должен вас огорчить, милорд, но я не разрешаю моей невесте работать у вас писарем. Она немедленно отправится со мной. Я сопровожу её назад в имение под присмотр отца.

– Но позвольте… – попытался возразить Теодор.

Однако Дидье тут же перебил:

– У вас, у молодых господ, весьма странное мировоззрение. Но я придерживаюсь старых проверенных истин. Юной леди не пристало работать. Она должна дождаться выгодной партии и стать примерной женой. Николетт, надеюсь, вам хватит полчаса, чтобы собраться? – строго взглянув, спросил он. – У меня на сегодня ещё много дел.

Николетт от возмущения и растерянности лишилась дара речи.

– Опережая ваш вопрос, – снова обратился Дидье к Теодору, – хочу успокоить. Я знаю, что вы выплатили Николетт некоторую сумму аванса. Я тотчас же верну вам деньги.

Он снял с пояса кожаный мешок и начал отсчитывать полтинные. Если Николетт думала, что Теодор был в гневе, когда разговаривал с ней, то зря. Это просто она ещё не видела его по-настоящему разгневанным. Хотя внешне он не особо и изменился. Но как потемнели его глаза – в них кипело что-то страшное.

– Позвольте заметить, милорд, – начал Теодор, – пару дней назад я имел честь принимать в моём замке отца Николетт. Тот ни словом не обмолвился, что у его младшей дочери есть жених, и, более того, дал согласие на её работу писарем.

Генерал раздражённо поморщился. Видимо, не привык слушать возражения.

– Мы давно вели переговоры с господином Огюстье о его младшей дочери. Вчера согласовали последние детали и пришли к окончательному решению. Я официально попросил руки Николетт, и господин Огюстье дал согласие. В ближайшее время мы согласуем дату бракосочетания.

Николетт почувствовала, что земля уходит из-под ног. Как же так? Она совершенно не хотела становиться женой Дидье.

– Николетт, ступайте, – властно скомандовал генерал. – Не люблю повторять дважды. У вас полчаса на сборы.

Он положил отсчитанные полтинные на стол.

– Николетт останется, – спокойно возразил Теодор, подойдя к столу.

– Что вы имеете в виду, милорд? – генерал посмотрел с нетерпением и недовольством.

– Я имею в виду, что вы не можете отдавать приказы моей невесте, – Теодор сгрёб монеты и бесцеремонно вложил оторопевшему генералу в ладонь.

– Вашей невесте?! – Дидье начал наливаться краской.

– Моей невесте! Вы опоздали, милорд, мы с Николетт уже помолвлены, – Теодор подошёл к Николетт и приобнял за талию.

– Но господин Огюстье заверил меня, что Николетт свободна…

– Он ещё не знает о нашей помолвке, – перебил Теодор. – Мы сделали это тайно.

– Тайно? – тяжело дыша, переспросил генерал.

– Да. Поклялись у алтаря хранить верность друг другу. Что поделать? Не могли противиться чувствам, – со страстным придыханием произнёс Теодор.

Какой актёр! Николетт чуть сама не поверила.

Генерал от ярости пошёл пятнами. Как же ему не по нраву то, что он услышал. Николетт ликовала в душе. Хотя сказать по правде, Теодор своим заявлением нажил себе столько проблем. Ведь генерал обязательно расскажет папеньке. А уж что будет, когда папенька узнает, лучше пока и не думать.

– Вы, молодые, перечёркиваете все устои! – начал кричать Дидье. – Вы забываете незыблемые истины! Как юная леди может сметь принимать такие решения без родительского благословления?! Юной леди пристало быть кроткой и послушной.

– Разве юная леди не вправе распоряжаться собственной судьбой? – рядом с великолепным в своей ярости Теодором Николетт ощутила неожиданный прилив смелости и дерзости.

– Нет, юная леди, есть вещи, которые женщинам не под силу, только мужчинам, – взвинтился генерал, – принимать решения, отдавать приказы, владеть оружием, в конце концов…

В этот момент дверь в кабинет открылась и на середину решительно прошествовала Дороти. В костюме кучера и шляпке с рябиновой гроздью. На её плече заправски висело ружьё. Полная возмущения, она потрясла парой куропаток:

– Вот, подстрелила дичь к ужину, милорд, а ваш повар, Густав, не пускает ни меня, ни моих куропаток на кухню. «Этот страшный барышня с ружьём хотеть моя смерти», – передразнила Дороти повара. – Что я, зря охотилась?

Дидье с лёгким ужасом наблюдал за «страшным барышнем с ружьём». Как только её пламенная речь закончилась, он, сжав губы в тонкую полоску, вышел из кабинета, не попрощавшись.