Текст книги "Занимательная геометрия (СИ)"
Автор книги: Ольга Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Глава 4
Осторожное перемирие продолжалось еще пару дней. Денис, помня о том, как девушка активно указывала на рабочий характер отношений, старался побольше молчать и поменьше язвить. Его совершенно не радовала идея, что Вероника соберет вещи и отчалит куда‑нибудь, спать на полу, или на резиновом матрасе. Будь на её месте какой‑нибудь Женька, Дэн и не подумал бы заморачиваться… А почему беспокоило то же самое, связанное с Викой… Он предпочел думать, что просто жалеет девушку. Хотя, тут же сам себе и признался, что это ерунда, просто девчонка ему нравится. Не любил врать самому себе.
Девушка, между прочим, осталась верной сама себе: только на следующий день, уже в офисе, призналась, что визит к чиновнику оказался удачным. То, что старый ленивый козел подписал разрешение, за которым Евгений охотился уже несколько недель, Дэна удивило и порадовало. Он, признаться, уже подумывал, сколько придется "откатывать", и каким образом: в их городке за места держались, и открыто брать взятки побаивались. Приходилось не только раскошеливаться, так еще и методы безопасные изобретать. А тут – на тебе, договорились…
– И как же вам это удалось? Женька накинул удавку на шею, пока ты отвлекала, а потом подпихивала ручку и документы? – Дэн шутил, скрывая под язвительностью, как его уколол успех девчонки.
– Да никак, в общем‑то… – Вика, похоже, растерялась. – Там нормальный дядечка, только старенький очень, и одинокий. Общения ему не хватает, мне кажется. Мы полчаса трепались ни о чем, про его детей, внуков, про дачу где‑то на юге… А потом он предложил нам чайку (Женька, дурачок такой, чуть не отказался), и под печеньки уточнил, что мы от него хотели. Оказалось, он за это время забыл, зачем мы, вообще, приперлись, представляете? – Девушка с искренним удивлением улыбнулась.
– Нет, не представляю. Ощущение, что ты мне про какого‑то другого человека рассказываешь…
– Да про него, про него! Просто, вы с Евгением постоянно прете напролом, и не замечаете, что он просто пообщаться хочет. И ощутить собственную значимость…
– А ты его, значит, этим ощущением одарила? Да ты, как посмотрю, очень даже непроста… Ничего просто так не делаешь… – Дэн с удивлением, в который раз, как в первый, смотрел на девушку. – Не знаешь, чего еще ждать и на что рассчитывать. Манипулируешь по – тихому, да?
– Хм… Если бы… Я бы даже могла собой гордиться, наверное… Только вот, я уже намного позже поняла, почему у нас так получилось. Долго раздумывала, почему Женька не мог найти контакт, а у меня с первого раза наладилось. И только вечером до меня дошло. А там, в кабинете, я просто из вежливости поддакивала, изображала интерес, а потом уже действительно заслушалась. Был момент, конечно, когда стало откровенно скучно, и Евгений меня под стулом уже ручкой истыкал, но пришлось потерпеть… В общем, считайте, что нам помогла моя вежливость и неумение грубить старикам. А манипулятор из меня вообще никакой…
– Очень хочется верить, да только с трудом выходит…
– Денис Игоревич, вы уж меня простите за прямоту, но не могу смолчать. Знаете, какая у вас главная проблема? – Вика уставилась в его лицо, явно готовясь к неприятному разговору. Это выглядело забавно: как маленький котенок, который шипит и выпускает когти перед огромной псиной, боится до дрожи на самом кончике хвоста, но – не сдаётся.
– Ну?
– Вы ищете в людях то, чего нет. И только худшее. А когда не находите – все равно не верите. Думаете, что человек просто хорошо скрывает гниль, которой в природе и не было. В этом ваша беда.
– Не сказал бы.
– Вы можете считать, что это ваше счастье и великая прозорливость. Ваше право. Но, порой, ваше мнение звучит обидно. Если я по – хорошему отношусь к другим людям, это означает лишь то, что я еще осталась человеком. И это, как раз, в некоторых случаях, помогает добиться успеха. Ясное дело, с вами это не помогло бы. Вы в каждом моем действии ищете подвох. Расслабиться не можете. Не надоело жить в постоянном напряге? Я бы уже с ума сошла…
– Ну, значит, советую тебе поменять направление деятельности. В нашем бизнесе, как и в любом другом, наивная простота ни к чему хорошему не приводит.
Вика досадливо поморщилась:
– Ну, что вы опять передергиваете? Сначала – манипулятор. Теперь – наивная простота. А не может быть, что я просто играю по – честному там, где это возможно? Человеку хотелось общения – я предоставила ему эту возможность. Зная, что в ответ получу его расположение. Честно говоря, на то, что он документ мне сразу подпишет, и не надеялась. Повезло. Где здесь – манипуляция, а где – наивность?
– Ладно, я понял, что мы с тобой не договоримся. Не зря же нас убеждают, что женщины прилетели с другой планеты. Язык наш выучили, а про все остальное забыли. О чем тут еще говорить?
– Да ни о чем! Сами себе противоречите, и не замечаете… Могли бы, для приличия, и похвалить, товарищ начальник… – Протянула с легкой обидой в голосе и выскочила из кабинета…
Денис только мрачно потер лоб, но догонять не бросился. Хотя, конечно, в душе был готов признать – похвалить было нужно… Да только боязно – скажешь ей пару добрых слов, а потом зазнается. Нужно было обдумать, как это сделать поаккуратнее. Старую, как мир, истину о том, что доброе слово и кошке приятно, Дэн помнил всегда. И обычно у него похвала не задерживалась, но эта заноза и здесь умудрилась сбить с толку…
Приближающиеся выходные все больше пугали Дениса – тем, что придется провести их в очень плотном общении с Викой. Проводить все дни на работе он желания не имел (предпочитал допоздна задерживаться и пахать по будням, а субботу с воскресеньем держал для отдыха), но чем занять и себя, и девушку так, чтобы не пересекаться – тоже вариантов не было.
И закрыться в комнате с книгой или ноутом на целых два дня тоже не получилось бы: что ни говори, а Вика была для него постоянным раздражителем, стоило рядом появиться – тянуло к ней. Даже понимание того, что сейчас поругаются, что доведет его до крайней степени злости и напряга – не останавливало.
И Дэн принял, как ему казалось, единственно правильное решение: позвонил Татьяне, давней, надежной подруге, которая всегда ему радовалась и ничего не требовала. Убил, так сказать, двух зайцев: и место нашел, где провести выходные, и все проблемы, связанные с воздержанием, без труда решил.
Вике сказал, что едет в гости к важным партнерам, где дамы не ожидаются. Та, как ни странно, не сказала ни слова против. Даже, как будто, обрадовалась. Это слегка покоробило Дениса. Даже, был момент, хотел из вредности передумать и остаться дома. Но хватило ума остановиться.
Он даже, казалось, понял, почему Вика обрадовалась его отъезду: ей просто хотелось побыть одной, без тесной близости с начальством, которая, надо думать, успела поднадоесть за несколько дней.
И даже старательно не думал о девушке всю ночь с пятницы на субботу, и весь первый выходной… Спасибо Татьяне, которая искренне ему радовалась и сделала все, чтобы все лишние мысли повылетали из головы. А вот ближе к утру воскресенья, когда женщина утомленно спала, Денис, неожиданно, понял, что ему совершенно не спится. Что‑то не давало покоя, а вот что – не мог уловить. Даже курить захотелось отчаянно, хоть и бросил уже, года три как… У Тани сигареты водились, в свободном доступе. Стараясь не потревожить, он аккуратно выбрался на кухню и закурил прямо там, в открытую форточку. Вылезать на балкон, хоть и застекленный, никак не решился. Он смотрел, как в белесые струйки дыма вытекают в стылую ночь и разбирал по кусочкам все мысли, которые метались и не могли угомониться. Поймал. Вика за сутки ни разу не позвонила. Он чуть не треснул по окну от злости: даже здесь и сейчас она не давала ему покоя. Странно, ненормально… Немыслимо. Совершенно ему не нужно. Ранее принятое решение, что девушку нужно завоевать, во что бы то ни стало, казалось глупым и преждевременным. А беспокойство не отпускало.
Он выкурил две сигареты подряд, все в той же задумчивости, не слышал, как подошла Татьяна… Вздрогнул от неожиданности, когда она обняла, прижимаясь всем телом, теплым, мягким, всегда желанным… Но сейчас эти объятья показались назойливыми. Не успев подумать, оттолкнул, сбросил нежные руки… Она опешила:
– Что‑то случилось, Денис? Почему не спишь в такую рань? Половина восьмого, отдыхай, отлеживайся…
За что её ценил – за вечную готовность понять и принять, без лишних претензий и закидонов. Женщина, которая никогда ничего ему не предъявляла. Он, порой, подумывал – а почему не сойтись, не жить вдвоём, согревая друг друга, пряча от одиночества. Только, вот беда – ей это не было нужно. Редкие радостные встречи – да, но не больше. Она так и не отошла от своего тяжкого замужества. И теперь всеми силами держалась за свободу. Оба знали, что рядом с Дэном этой свободы не стоит ждать: подчинит, заставит жить по своему уставу и собственному ритму. Оттого ограничивались такими вот встречами. Дэн привык и ничего не требовал больше.
Обижать её не любил, но сейчас видел – обиделась, хоть виду не показала. От этого сделалось еще хуже. И прощения просить не хотелось. Опять засада.
– Ничего не случилось. – Вышло как‑то слишком сухо и холодно. – Не спится больше. Извини, что разбудил.
– Ничего страшного. Я так понимаю, позавтракаешь и пойдешь? – Голос чересчур ровный.
Дэн почувствовал себя совершенно глупо: именно так и хотел поступить. А ради чего? Ради какой‑то чужой, нелепой девчонки, которая спит сейчас и видит сны про мужа, а он, Денис, состоявшийся взрослый мужик, дурью мается.
– Нет, Танюш. Позавтракаю и останусь. Или уже надоел, и пора смазывать лыжи? – Теперь уже он обнимал её, шепча на ухо заговорщицким голосом.
– Дурак ты, Дёнь… Когда я тебя выгоняла? – Видимо, отошла от обиды, в голосе появилось тепло, всем телом к нему прильнула.
На время про Вику забыл. До самого полудня.
Расслабленно валяясь на диване перед огромной плазмой (вот она – иллюзия, хоть и временная, семейного уюта), что‑то услышал краем уха странное… Что‑то, впившееся в мозг занозой… Беспокойство вернулось, с удвоенной силой, не позволяя отмахнуться от него, расслабиться.
Передал "символ власти" – пульт от телевизора – Татьяне, схватил телефон и ушел подальше от неё. На недоуменный взгляд лишь нахмурился, через силу выдавив: "Срочный звонок. Совсем забыл. Очень важный".
Набрал номер Вики несколько раз – в ответ одни гудки, длинные, а потом – сброс, " Абонент не отвечает, перезвоните позже".
Засобирался. Уже на выходе, обутый, проверяя карманы (не забыл ли чего необходимого), коротко бросил:
– Танюш, я поеду. Очень важное дело. По телефону не решишь.
Она вышла, обняла на прощание, без лишних вопросов (за что вновь про себя произнес целую благодарственную речь), и отправила восвояси.
По дороге домой старался не гнать – чувствовал себя глупо, втайне кляня на чем свет стоит собственную нервозность. И сразу же оправдание находил: вроде как, он в ответе за приезжую, пока она здесь, тем более – в его доме. И снова надавливал на газ. Благо, что в выходной движения почти не было.
Квартира встретила его холодом и тишиной. И какой‑то странной вознёй в глубине прихожей.
Дэн стоял на пороге своего собственного дома и не знал, что делать дальше: молча подождать развития событий, или уже ломиться внутрь и спасать… Кого и от чего – вот вопрос, потому и задумался. Не хотел наломать дров, потому и задумался. Выглядеть идиотом не очень любил, а с Викой уже произошло немало таких случаев.
Пока он соображал, на него выдвинулась попка. Очень даже ладная и упругая, это он успел и раньше рассмотреть. А вот неприлично коротких штанов, почему‑то гордо зовущихся "шортами", он еще в своей квартире не наблюдал. Как и длинных загорелых ног, торчащих из этих "шортиков". Догадывался, конечно, и даже мысленно представлял. А вот живьем не видел.
Понять, кто на него пятится, не составило труда. А вот зачем, и почему в такой двусмысленной позе – Дэну пришлось поразмышлять.
Так как ничего страшного, по всей видимости, не происходило, он позволил себе насладиться видом. Очень, кстати говоря, провокационным. И, если бы не прошедшие сутки в режиме "все включено", вряд ли он смог бы остаться спокойным и руки не протянуть. Хотя, через пару минут, все внутри уже бушевало: хотелось сграбастать в охапку это упругое тело, и не выпускать. Хотя бы попробовать – какая она, не глазами, на ощупь. Что‑то подсказывало, что понравится, очень. Только остатки здравомыслия подсказывали, что ничем хорошим этот порыв не закончится. Хорошо, если просто по лбу заедет, или куда там у неё руки дотянутся…
Но, уже имея представление о характере девушки, он знал, что истерика – это гарантированный минимум. На который наложится скандал, хлопанье дверьми и переезд в другое обиталище. В худшем случае – свалит домой, а потом нажалуется шефу на домогательства.
Поэтому он просто молча любовался. Понимая, что и такое, молчаливое, наблюдение может аукнуться. Но отказать себе в радости не мог.
К счастью, столкновения не произошло: где‑то на пол – пути к выходу Вика поднялась и развернулась, теперь он видел девушку вполоборота. Она его не видела. Направилась в сторону ванной комнаты, потряхивая мокрой тряпкой (вопрос еще, где взяла), что – то мурлыча под нос. И только, дергая за ручку, обнаружила присутствие Дениса. Видимо, зря он дернулся, облокачиваясь на косяк: мог бы и дальше смотреть на театр с одним актером…
– Ой… – Потянулась к ушам и выдернула капельки – наушники. Размотала и спрятала в карман рубашки. – Здравствуйте. А я и не заметила, как вы пришли.
– Здравствуй. – Что‑то такое она уловила в его взгляде, отчего порозовела, от кончиков ушей до шеи. – Чем занимаешься?
Глупый вопрос вывел её из легкого ступора:
– Да вот… Полы мою…
– Зачем?
– Кхм… А зачем их моют, в принципе? – Осталось только похвалить – быстро сориентировалась.
– Я не о том. У меня соседка убирается. Я за это ей деньги плачу. Ты‑то зачем заморачиваешься?
– А… Лидия Петровна? Она заходила вчера. Мы с ней вместе готовили. А убираться я ей не дала. Домой отправила.
– Почему? – Денис начинал терять терпение: зачем напрягаться, если для уборки есть специально нанятый человек?
– Что почему? – Уставилась непонимающе. – Зачем я отказалась наблюдать, как пожилая женщина ползает на коленях, пока я телик смотрю?!! Тем более, что мне, все равно, заняться было нечем?
Дэна кольнуло воспоминание: когда‑то жена мечтала именно об этом… Чтобы сидеть, ничего не делая, и видеть, как кто‑то другой работает за его, Дениса, честно заработанные деньги. А она бы "наводила уют и атмосферу". Что это означало, Дэн так и не смог понять. Сначала было не до того – главное, чтобы улыбалась. А потом – тем более, возникли другие сложности.
Но он и сам не заметил, как привык, что женщины мыслят только такими категориями. Хозяин – прислуга. И сам их начал воспринимать как должное…
Сейчас это покоробило.
– А кто тебя заставлял сидеть дома? Сходила бы куда‑нибудь, или с Женькой съездила…
Ответный взгляд – сплошная ирония. Помахивая мокрой тряпкой, как жгутом, так, что Дэн, от греха, отодвинулся, доверительно сообщила:
– На улице, между прочим, ниже тридцати. А еще обещали метель. Вам так хочется, Денис Игоревич, чтобы я сгинула насовсем?
Действительно, об этом он, привыкший передвигаться на четырех колесах, в комфортном тепле, как‑то не подумал. Не нашел, что ответить.
– Только вот, непоследовательны оказались: мне из дома не выйти, без ключей. Которые мне никто не оставил. Или нужно было уйти, не закрывая дверь, чтобы вас еще и обокрали?
Ощущение полного идиотизма. Даже сейчас она его сделала. Хотелось ответить что‑нибудь гадкое, что последнее слово оставить за собой. Но в голову не пришло ничего умнее:
– Ну, так попросила бы ключи у Петровны… А потом отдала…
– Как‑то не подумала. – Неожиданно сменив гнев на милость, Вика просто пожала плечами и развернулась в сторону ванной, до которой так и не дошла. – Решила вас дождаться, а потом уйти.
– Куда? – Рык получился грозным. Он честно не хотел так рычать. Но вышло…
– В гости. К Лидии Петровне.
– Зачем?
– Господи! Да что ж, я теперь должна за каждый свой шаг отчитываться? Что ни сделаю – все не так. Я хочу к ней в гости. Будем пить чай и сплетничать. Про вас. Теперь довольны?!!
– Доволен. Извини за тон.
Молчание. Удивленно – надменный изгиб брови, в глазах – недоверчивое ожидание:
– Хорошо. Извиняю. Честно говоря, с соседкой вышло не очень хорошо…
– А что случилось? – Ему надоело стоять в дверях, начал раздеваться. Скинул ботинки и куртку, прошел вслед за девушкой в ванную. Помыть руки. Ничего лишнего, никаких провокаций.
Вика, похоже, расслабилась от спокойного тона (вообще, похоже, что зла подолгу не держала, отходила быстро, как будто переключатель срабатывал). Она встала рядом, наблюдая, как мужчина моет руки, ополаскивает лицо, вытирается:
– Мне кажется, она приняла меня за кого‑то другого… Сначала растерялась (я, если честно, тоже подпрыгнула, когда она вошла), а потом обрадовалась чему‑то… Взялась нахваливать вас, будто сватала… Даже слова не дала сказать, что я просто временно живу, и вообще – подчиненная, и мне никакого дела до вашей жизни нет…
– Ммм… И что же такого интересного она успела рассказать?
– Да я, честно говоря, не очень и слушала… Не люблю чужое белье ворошить…
Он почувствовал, что Вика задержала взгляд где‑то в районе верхней пуговицы рубашки… Резко отвела, смутилась, затараторила, теряя мысль:
– Вы же никуда не собираетесь? Я тогда схожу, навещу её… Женщина одинокая, и так меня ждет… Несколько раз заглядывала сегодня… Там отбивные в холодильнике, гарнир тоже… Даже киселя наварили… Я тогда пойду? Потом домою. Все равно, не стоит сейчас мешать…
Денис потерялся от резкой смены интонаций, поэтому только махнул головой, соглашаясь со всем… И догадался посмотреть в зеркало, лишь когда Вика скрылась за дверью спальни.
– Черт! – Видок у него был откровенно… кобелиный. Небритая щетина, измятый воротник рубашки – досадные мелочи по сравнению с пятнами, алевшими на шее, у основания кадыка. Странное ощущение, что влип. Словно к жене от любовницы явился…
И все бы ничего, если не вспоминать о том, что жене давно уже глубоко фиолетово на все его похождения, а Вика ему никто. И не должно быть совестно. Но этот её взгляд смущенный, как будто не ему, а девушке должно быть стыдно за пятна засосов… Ненормально действует стажерка на психику, вот к какому выводу пришел Денис. С этим нужно было что‑то делать. Знать бы – что?
Пока он рассматривал себя и пытался хоть немного скрасить следы легкого поведения (скинул рубашку, натянул водолазку с высоким воротником… даже усмехнулся – в кои‑то веки такой чешуей занимается), а потом раздумывал – стоит ли бриться, Вика уже собралась на выход.
– Денис Игоревич, я ушла. Вы же дома будете? – Подчеркнуто официально, сухо, а сама смотрит в сторону, не на него…
– Угу. Ты надолго? – Пытаясь поймать её взгляд, а там найти… что? Интерес, прощение, что‑то неуловимое? Как дурак, в общем‑то, начал в глаза заглядывать…
– Не знаю, как получится… Ей, похоже, очень поговорить хочется…
– О чем? Вот любопытно даже: какие могут быть общие темы у тебя со старухой? Будете обсуждать пенсию, или какая нынче молодежь пошла?
– Да какая разница… Я, как подумаю, что лет через десять и моя мама так же будет сидеть в четырех стенах и болтать с телевизором… Может, и к ней кто‑нибудь в гости придет, послушает про её горести… – Вика подняла глаза, в которых плескалась жалость, неприкрытая. Хорошо – не на него направленная. Снова что‑то больно укололо: вспомнил про своих родителей. Но те живут вдвоём, да еще и внук с невесткой под боком. Не скучают, наверняка. Почти успокоился.
– А что же ты сама? Будешь нерадивой дочкой? Забудешь про своих?
– Я уже такая. Нам с ней очень сложно. Никак не можем друг друга понять. Не могу её молча слушать, спорю, потом ругаемся. Только изредка и по телефону можем нормально поговорить. А потом я мучаюсь…
Дэн как будто выдохнул: значит, не святая, тоже есть грехи. А то уж совсем неудобно и рядом стоять, с этим светлым ангелом во плоти, да только без крыльев…
– А с Петровной, думаешь, получится?
– Думаю, да. Мне в её жизнь совершенно незачем вмешиваться. Посижу, попью чаю, и уйду. А человек расслабится.
Или, все‑таки, кандидат в великомученики? Грехи так свои отмаливает? Он решил, что лучше плюнуть на эти её заморочки, и лишний раз не париться.
– Ладно, иди уже. Вернешься – позвони, открою. А хочешь – держи ключи. Как тебе удобнее..
– Спасибо. Я лучше с ключами, чтоб вас не беспокоить, когда вернусь.
– Телефон возьми, вдруг, понадобится срочно выехать…
Куда и зачем понадобится – и сам не знал. Но с телефоном лучше. Хоть видимость контроля…
Проводил до двери, проверил, чтобы зашла в квартиру к соседке (та что‑то пыталась ему сказать, невразумительно – приветственное), и только потом защелкнул замок. Хотел, по привычке, и на второй закрыться, но вспомнил, что у Вики ключи, и этот она снаружи сама не откроет. Решил: пусть почувствует себя самостоятельной и независимой, попадет в квартиру своими силами, без звонка. Хотя и летала поблизости вредная идея – заставить помучиться, чтобы все равно пришлось звонить и ждать его помощи… Хватило ума, не стал заниматься глупостями.
Несколько часов ожидания пролетели, будто один миг. Дэн всегда имел средство, чтобы успокоиться и обо всем забыть – работа. В отчеты и письма ушел с головой. Желудок уже несколько раз требовал внимания и ужина, однако, его хозяин предпочел дождаться гостью, в одиночестве есть совершенно не хотелось. Так же, как и думать о том, как он собирается жить, когда Вика съедет. На худой конец, отработает здесь положенное время и вернется домой.
Ближе к семи вечера организм уже откровенно возмущался, а Дэн все чаще поглядывал на часы. Вика не торопилась. Он немного помялся, с грустью поглядывая на телефон, а потом не выдержал.
Откопал в дальнем ящике стола коробку конфет (чей‑то нелепый подарок к празднику), бутылку сухого вина (все оттуда же, видимо, достался шефу от нерадивых подчиненных "женский набор"), и потопал в гости к Петровне.
Чувствуя себя полным идиотом, не забывая клясть ненормальных загостившихся женщин на чем свет стоит.
Женщины, к удивлению, встретили приветливо, к чертям не послали, пригласили за стол. Нужно было только старательно делать вид, что он не замечает удивленно – восторженного вида соседки. Та сияла, только что не подмигивала, всеми способами намекая, что все это неспроста.
Конечно, в кои‑то веки, Денис пожаловал в гости, по – доброму. Учитывая, что он сам не помнил, когда бывал дома у женщин старше тридцати. Не было поводов. А если и были – его вечная занятость и срочные дела служили великолепной отмазкой. А сейчас он совсем не хотел спешить и придумывать отговорки. Просто сидел на убогом диванчике, прихлебывал коньяк из стакана (пришлось, таки, вернуться домой за штопором, тогда и коньяк прихватил), слушал монотонную чепуху Петровны, и вполглаза наблюдал за Викой. Та, видимо, тоже согрелась и расслабилась, потихоньку возила приборами по тарелке, которая не успевала опустеть, Лидия Петровна следила очень бдительно за этим. Сейчас, уютная и домашняя, девушка казалась такой близкой – руку протяни, обними и грейся. Пропитывайся теплом, которого, видит Бог, не когда не требовалось, а тут, ни с того, ни с сего, срочно занадобилось…
Не рискнул. Несколько раз порывался – вовреия тормозил.
Вот такой, расслабленный, он пропустил мимо ушей известие, что завтра Вика собирается в гости, к Евгению домой. Так, проскочило в уме, что всего неделя прошла, а девчонка осваивается, друзей заводит… Которых он себе давно уже позволить не мог. Почти без грусти отметил сей факт и забыл.
В понедельник тоже не сразу вспомнил – как всегда, срочные заботы поглотили все время и силы, Вика мелькала на общем фоне, но сильно не отсвечивала. А Дэну было не до нее.
Перед уходом с работы она заглянула, напомнила, что уезжает. Вернуться постарается к девяти. Ключи попросила, он отказал, мотивируя, что сам уже будет дома. Не хотелось, чтобы она возилась со сложными замками. Проще самому открыть.
Как ни странно, задерживаться в тот день поводов не оказалось. Все, что планировал, успел. Все проекты двигались, Палыч там, у себя, был доволен… Жизнь казалась прекрасной и удивительной.
Это непривычное ощущение мира с самим собой недолго царствовало. Денис начал вспоминать про Вику, стоило ступить на порог и разгрузить закупленные продукты. Помня о том, что в доме обитает женщина, не поленился – навыбирал фруктов, йогуртов, еще какой‑то ерунды, присоветованной консультантом. Разбирая покупки, распихивая их по полкам в холодильнике, терпеливо ждал, и даже на часы не посматривал. Тренировал выдержку, тихо подсмеиваясь над собой – вроде бы, раньше такими проблемами не страдал, все говорили, что нервы у него железные. Разобрался с делами на кухне, так же нарочито медленно принял душ, долго ковырялся в шмотках (не хотелось дома носить что‑то теплое, но и пятнами на шее светить не собирался)… Время, обычно пролетавшее с необыкновенной скоростью, сегодня ползло, как улитка. Все ухищрения чем‑то себя занять убили всего лишь час. А до девяти оставался еще один. Это не радовало. Дэн откровенно скучал и уже, не притворяясь, постоянно поглядывал на часы. Ходики тикали замедленно. Минутная стрелка и вовсе, казалось, прилипла к одному месту. Он даже подумал, что стоит проверить батарейки. Тут же махнул рукой, понимая, что не могли они сесть абсолютно во всех часах, и ручных, и настенных. Да и телефон показывал правильное время.
Не выдержал, рассудив, что на дорогу потребуется полчаса, где‑то в половине девятого. Позвонил. Не ответила. Это становилось уже традицией: он звонит, она не берет трубку. Как в дешевых трагикомедиях. Или, что больше подходит, – в фарсах.
Назойливым идиотом казаться не желал. Не захотела говорить – ладно, можно пережить. В конце концов, могла и не слышать, тоже не впервой.
Еще четверть часа прошла в принятии решения: стоит еще раз попробовать, или нет. И не будет ли это выглядеть глупо. Денис не привык названивать без конца. Кому больше надо – тот сам набирал через какое‑то время, и уже Дэн решал, хочет ли ответить. Остальных добивалась секретарша, иногда обрывая линии нужным людям по полдня. За это и получала хорошие деньги.
Наконец, выход был найден: связаться с Женькой и через него передать, что не дело это – допоздна засиживаться в гостях, да еще и за городом. Опять же, шеф предпочитает пунктуальность, незачем гневить.
Хорошая была мысль, просто идеальная… Только результат оказался не тот, на который рассчитывал…
– Так она уехала минут сорок назад… – Голос Женьки звучал растерянно. – Обещала позвонить, когда доедет. Её нет ещё?
– Нет. – Вечер перестал быть томным. – Попробую сам набрать. На чем уехала? Почему не с тобой?
– На такси. Тут у мелких истерика началась, оба с температурой, Анюта разрывается между ними… Вика посмотрела на все и сказала, что лучше сама. А меня здесь остаться заставила… – В голосе парня звучала неприкрытая вина и беспокойство…
– Таааак… Опять решила поиграть в Мать Терезу, дура сердобольная! Отбой пока. Буду дозваниваться. Ты тоже на связи будь, на всякий случай…
– Хорошо. – Стало немного жаль Евгения: мало ему домашних проблем, с женой и спиногрызами, так еще и за Вику переживать начнет. Хотя, если бы мозгами пораскинул, мог бы и Денису позвонить, чтобы забрал девушку. И та хороша – куда‑то поехала по темноте, по плохо освещенной дороге, неизвестно еще, когда чищенной в последний раз…
Про "дозваниваться" он, конечно, погорячился. Очень. Некуда уже было. Полчаса назад были гудки, а теперь: "Абонент выключен, или находится…" Сбросил, даже не дослушав.
Тревога нарастала сама собой, незаметно, холодной змейкой просачиваясь из груди к голове и конечностям. Нет, конечно, руки у него не дрожали, голос не хрипел… В голове наступила звонкая пустота и ясность, когда уже не думаешь ни о чем плохом. Просто делаешь то, что считаешь нужным.
На то, чтобы одеться, хватило нескольких минут. Вылететь на мороз, не дожидаясь лифта – еще несколько. Пришлось подождать, пока джип прогреется, и за это время сделать пару нужных звонков: в полицию, в МЧС, знакомому в ГИБДД, еще паре разных служащих.
Диспетчер такси, естественно, уже не отвечал – кто в наше время по ночам шастает? Приличные люди дома сидят, а неприличные ловят попутки… Пока ничего не удалось выяснить.
Трубку поставил на автодозвон, грея себя надеждой, что Вика просто попала в район с плохим приемом спутников, выедет в зону уверенного приема – и тут же отсветится. Надежда – хорошая, конечно, вещь, но ей трудно справиться со здравым смыслом. А тот говорил, что дело совсем не в связи со спутниками. Рассудок шептал совсем нехорошие вещи, приходилось отмахиваться от них, полностью сосредоточившись на дороге.
Если бы не оранжевые шашечки, спрятанные за задним стеклом, эту развалюху он бы не приметил. Стояла на обочине, в полной темноте, и рыжий огонек только краем взгляда зацепил. Пришлось тормозить и разворачиваться. На узкой колее, со всех сторон засыпанной отвалами снега, это было нелегко. Да еще и нервяк усилился. Подъезжая вплотную, наблюдал, как под свет фар выскочил какой‑то мужичок, нелепо размахивая руками. Идиот. Если человек повернул назад – явно, не оттого, что вспомнил про невыключенный утюг.
Выскочил из тачки практически на ходу.
– Где девушка?
– Так… Это… Внутри сидит… Греется…
Господи… Дэн уже и забыть успел, как выглядят "Жигули"… Только самоубийцы и влюбленные в отечественный автопром придурки рискнули бы выехать за пределы города на этом… Как она могла греться в железном ведре?
Не слушая, рванул к пассажирской двери. На переднем сиденье никого не было.
Дернул за вторую ручку…
Вика сидела, скукоженная, как маленький замерзший птенец… Даже не подняла голову. Только задрожала крупной дрожью…
– Вика, ты как здесь, жива?
Она только слегка подняла голову, вроде, узнала… Кивнула судорожно, и снова сжалась в комок. На ней было накинуто какое‑то одеяло, в которое девушка пыталась плотнее укутаться.
Дэн сглотнул болезненный комок.
– Иди сюда. – Протянул руки. Она не шелохнулась. – Вика, пойдем, иначе ты здесь просто околеешь.
– Не могу. Холодно. – Ему совершенно не нравился этот слабый голосок, без всяких интонаций. Сложно было требовать, чтобы поняла, что сопротивлением только хуже себе сделает.
Он сжал зубы, открыл пошире дверь – Вика еще больше сжалась от порыва холодного воздуха – приноровился и начал осторожно вытаскивать ее, пытаясь оторвать негнущееся тело от сиденья. Она словно вросла в обивку, в бесплодных попытках сберечь тепло.
