Текст книги "Девушка изо льда (СИ)"

Автор книги: Ольга Ларгуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава двенадцатая

– Раз дощечка, два дощечка – будет лесенка, раз словечко, два словечко – будет песенка! – крутится в голове навязчивая мысль. – Две звезды – две светлых повести. В своей любви, как в невесомости…

– Оль, выходи уже. Завтракай, да на работу пора, – торопит Рита. Я давно заметила, что из двоих именно она практикует деловой рациональный подход к жизни. Решать проблемы по мере их поступления – девиз Марго. – Беременность – не онкология в четвертой стадии. Сама пройдет, а можно и избавиться. Запишись на прием в консультацию, узнай срок, а дальше будет видно.

Разумно, рационально. А меня трясет. Ребенок Беса, сумасшедшего зверя, потерявшего человеческий облик. Он тоже будет не человеком? Кажется, я сейчас задохнусь. Новый приступ тахикардии подкрадывается незаметно. Завтрак? Я пить не могу, ком в горле встал, а на еду даже смотреть тошно. С трудом сделав пару глотков остывшего чая, выхожу в коридор и накидываю джинсовку. И правда пора бежать: Сумбатыч не любит опозданий.

Этот день проходит словно во сне: голова полностью отключилась от тела, пока руки расставляют на полках банки и упаковки с печеньем, пополняют витрины с макаронами и пивом. В перерыве открываю приложение Авито и в поисковой строке ввожу «психолог». Предложений много. Фильтрую по отзывам и популярности, списываюсь через мессенджер. Мне везет: на сегодня есть свободная вечерняя консультация, которая начинается в восемь. Ехать приходится на другой край города, поэтому отпрашиваюсь у начальства.

– Все в порядке, Ольга Юрьевна? – хмурит брови Сумбатыч. – Ты сегодня бледная какая – то. Заболела?

– Ннет, – невнятно мычу, скидывая рабочую куртку. – Просто срочно нужно навестить одного человека.

– Иди. Будут проблемы – скажи. Чем могу – помогу.

Мир не без добрых людей. С того момента, как я выбралась из логова зверя, мне везет… Вернее, везло. Слишком долго. Сидя в автобусе, я ловила себя на мысли, что некоторое время жила в ожидании проблем. «Хорошо долго не бывает». Если честно, то мое «хорошо» в последнее время и без того затянулось, и вот на подходе черная полоса. А может уже и задница зебры. Посмотрим.

Небольшой кабинет в офисном здании. Нежно-зеленые стены, бежевый диван. У окна на полу стоит горшок с шефлерой. Высокий куст, похожий на пышное дерево с тонкими резными листьями. Пару секунд залипаю на сочную зелень.

– Добрый вечер, Ольга. Проходите, присаживайтесь.

Психолога зовут Татьяна. На вид – лет сорок пять, не больше. Зелено – карие глаза, невысокая, худощавая. Смотрит спокойно, без нерва, пока я ерзаю на диване, не зная, как подойти к больной теме. Сессию начинает психолог, сообщив, что в моем распоряжении час.

– Я буду тезисно записывать наше общение, – показывает на планшет с закрепленными листом и ручкой. – Если вам понадобится курсовая, а не единичная терапия, у меня останется след нашей работы. Все строго конфиденциально, разумеется. Вы не против?

Я вообще не против. Время пошло. Некоторое время хожу вокруг и около, боясь коснуться страшного. Татьяна слушает, задает вопросы, ненавязчиво уточняет. Ничего не пишет, словно чувствует, что мне нужно время для разбега. Это радует. Если она начнет давить, подталкивать, я бы ушла. Пулей вылетела бы из кабинета, забив на оплаченный час.

– Я беременна, – выпаливаю, устав ходить вокруг и около.

– Ольга, уточните, в чем именно вы видите проблему беременности?

– Она нежелательная, – вскакиваю с дивана. Невозможно сидеть на месте, когда эмоции внутри грозят сорвать все предохранители и выпустить на волю дикую истерику. – Вернее, даже не так…

Пауза… она дает возможность собраться с мыслями, оформить эмоции в слова. Останавливаюсь у цветка, начинаю перебирать его резные листья. Зеленый цвет и ощущение под пальцами успокаивают, поэтому я остаюсь стоять. Так проще. Тишина не мешает, успокаивает. Психолог ждет.

– Отец ребенка – очень агрессивный человек. Возможно – безумный. Я боюсь… – требуется несколько выдохов и вдохов, чтобы выпустить страх из груди, проговорить его. – Боюсь, что ребенок может быть психически не здоров.

– Что вы знаете про этого мужчину? Расскажите, пожалуйста…

Закрываю глаза и возвращаюсь в прошлое. В день, когда мы с Бесом гуляли по набережной. Он рассказывал, что родился заместителем брата. Тогда я думала, что его слова прошли мимо моих ушей, но сейчас прозвучал вопрос, и память отозвалась информацией. Слушая себя, я уже знаю, как выглядит ответ на вопрос.

– С раннего детства отец заставлял его проявлять жестокость по отношению к окружающим. Говорил, что всего можно добиться с помощью силы, а не путем переговоров.

– Как вы думаете, исходя из этой информации, какова вероятность, что жестокость будет заложена в ребенке на генетическом уровне?

Возвращаюсь на диван. Сижу, как дура, и улыбаюсь. А еще тихо реву, только не сразу это понимаю. Слезы стекают по щекам и капают на джинсы. В тишине кабинета я отчетливо слышу каждое кап – кап – кап. Громкое, словно падают не маленькие капли соленой воды, а острые черные камни.

– Мой ребенок будет психически здоровым, я поняла. Это хорошо…

На самом деле, это не просто хорошо, а замечательно, удивительно, просто за гранью фантастики!

– Что еще вас беспокоит, Ольга?

– Люди меняются? Может ли зверь снова стать человеком?

Ловлю каждую эмоцию психолога, потому что боюсь лукавства и необоснованной надежды. Татьяна не спешит с ответом, тихонько постукивая ручкой по планшету с листом, на котором сделано несколько коротких записей. Я терпеливо жду, ведь этот ответ – второй по важности.

– В моей практике такие случаи встречались крайне редко, не хочу скрывать. Это слишком болезненная и сложная трансформация для психики человека. Для радикальной перемены нужна неординарная ситуация, зачастую – на грани жизни и смерти. Человек должен провести переформатирование своих взглядов, нужна фантастическая по своей силе мотивация.

Она говорит, а я вспоминаю Беса, распластавшегося в луже собственной крови на полу в роскошных апартаментах. Он подставился, а я воспользовалась ситуацией. Жизнь и смерть случились в тот вечер. Чем это может обернуться для меня, если зверь смог выжить? Новой бешенной вспышкой ярости и желанием мести или..?

– Ольга, а вы уверены, что сможете принять этого ребенка? – озадачивает психолог. Я даже не думала на эту тему, поэтому на какое – то время «зависаю» в поиске ответа. – Что, если он будет внешне похож на отца?

Я думаю о малыше и не могу отделаться от улыбки. Ответ рождается сам собой.

– Это будет мой ребенок. Не наш. Мой. Я так решила.

– А если мальчик будет брюнетом с темными глазами? – вздрагиваю, услышав описание Беса. На миг меня охватывает паника: я сама выбирала психолога, она не может быть его человеком. Так не бывает! Словно поняв мою заминку, Татьяна поясняет. – Вы же знаете, что чаще всего доминируют яркие качества внешности. Я лишь привела пример, ничего более.

– На нашей планете как минимум миллиард темноволосых и темноглазых мужчин, – внезапно озаряет осознание момента. – Взять хотя бы моего начальника на работе. Он именно такой, но это не мешает мне с ним работать и спокойно общаться.

На этом вопросе приходится завершить сессию. Час пролетел, словно миг. Мы договорились на курсовую терапию. Оказывается, она может проходить дистанционно, в режиме видеообщения. Аллилуйя! Мне больше не придется тащиться на другой конец города, достаточно закрыться в комнате и можно работать. Этим вечером я выхожу из кабинета, чувствуя в груди легкость. А еще – улыбку и свет. У меня будет ребенок. Я справлюсь.

– Другое дело, – моментально оценивает ситуацию Машка, едва я открываю дверь в квартиру. – На человека похожа. Работает психология! Мы специально спать не ложились, тебя ждали.

– Работает, девчонки. Отлегло, отпустило. Дышать легче.

Рита идет на кухню, щелкает кнопкой чайника и достает из холодильника тарелку с бутербродами. На тонких ломтях багета, смазанного сливочным сыром, лежат тонюсенькие ломтики красной рыбы, вяленые помидорки черри и кусочки апельсина. Судя по всему, подружки приготовились к вечерним посиделкам.

– Завтра встанешь на учет в консультации и будешь наблюдаться, а пока – отмечаем твою беременность чаем с вкуснючими бутерами.

– Оль, может нам не уезжать в отпуск? – привычно забирается на табурет с ногами Машка и тащит из блюда первый бутерброд, урча от удовольствия. – Вкуснятина, хоть и дорого.

– Езжайте и оторвитесь по полной! Рита права, отпуск должен запомниться. И нечего со мной дома сидеть. Я ведь беременная, а не больная.

После терапии мое настроение поднимается до уровня «все будет хорошо» и там замирает. По дороге домой я уже прикинула, что пособие по беременности и родам мне не светит – режим «невидимки» дороже денег. Маткапитал – другое дело, но об этом подумаю позже. Планы на ближайшее время – выносить мое маленькое чудо. Почему мне кажется, что будет мальчик?

– Ты, главное, Сумбатычу про беременность скажи. Не затягивай с этим.

Маша права. Руководство нужно предупредить заранее, пусть даже я не трудоустроена официально. Хороший мне начальник попался, душевный. Человечный, что ли.

– Я буду работать до упора, девочки. Если договоримся – смогу заменять глабуха на время ее отпуска, чтобы тяжести не таскать и по лесенкам не прыгать…

– Хорошая тема. Насколько я помню, наша Марина Игоревна больше года в отпуске не была. Вот порадуется девчонка!

При всех существующих проблемах и сложностях жизнь не казалась беспросветной и мрачной. Одна – единственная сессия у психолога уже начала работать с моей головой, разгребая завалы из страхов, сомнений и неуверенности, а впереди еще ого – го! Раз в неделю будем встречаться. Обо всем договорились, время выбрали. В голове готов план с вопросами и темами для обсуждений. Машка дергает меня за рукав, отвлекая от раздумий.

– Ты расскажи, че там с психологом. Больно было? Говорят, народ часто плачет и трудно все это.

– Трудно, ага. И страшно. Говорить страшно и слышать то, что говоришь. Зато потом легко становится. А плакать… не, сегодня обошлись без этого. Хрен с ними, со слезами. Главное, что это работает!

Тарелка с «вкуснючими бутерами», как обозвала их Машка, быстро опустела. Допив чай, мы расходимся по комнатам. На сегодня хватит. Всем спокойной ночи.

Не забывайте, что Ваши звезды и комментарии придают моей Музе 🧚‍♀️ сил и вдохновения!

Глава тринадцатая

Бес

«В моем мире тебя нет».

Тихий писк аппаратов жизнеобеспечения не мог заглушить голос Льдинки, который звучал в моей памяти.

«В моем мире тебя нет».

Она выбросила меня из своего мира, сменила Галактику.

– Вам повезло, молодой человек, – сидящий на табурете профессор пристально всматривается в мое лицо, а затем переводит взгляд на многочисленные мониторы, по которым бегут графики и цифры. – Вы должны были умереть, но чудом выжили. Огромная кровопотеря, две пули, одна которых прошла рядом с позвоночником. Можете считать, что вас спас Ангел – Хранитель.

Да, мне уже все рассказали. Я был в коме больше двух месяцев. Меня нашел начальник службы безопасности. Он же вызвал скорую. Гром нарушил все правила: приехал на квартиру после того, как я не ответил на звонки. Иногда правила нужно нарушать, я это понял.

Две многочасовые операции – и хирург собрал кости, но проблема осталась. Я был парализован ниже пояса, а пальцы правой руки потеряли чувствительность.

«Однажды у тебя будет много времени…» как – то сказала Льдинка. Теперь у меня его много. Я раз за разом пересматривал записи с камер наблюдения из апартаментов. Вот она уходит, якобы в туалет. Вынимает из кобуры ствол… Это надо было так облажаться! Оставил оружие на виду, а она заметила. Моя девочка, моя любовь. Мы кружим по комнате. Помню каждое слово, которое ей сказал. Ствол ходит ходуном в тонких руках. Убивать страшно, а ненависть сбивает прицел.

– Ненавижу, – беззвучно движутся губы, которые я так любил целовать. – В моем мире тебя нет.

На лице Льдинки ясно читает ужас, когда я падаю после второго выстрела. Она хотела… хотела сделать контрольный в голову. Несколько секунд целилась, но не смогла нажать на спусковой крючок и с воем откинула ствол в сторону. Моя хрупкая девочка не смогла добить того, кого ненавидела всем сердцем.

Вопрос с органами правопорядка удалось замять. Оружие было зарегистрировано, я заявил о неосторожном обращении. На этом дело закрыли. Можно было бы подключить ментов с их возможностями, но я не рискнул. Боголюбский имел в этой системе слишком много своих людей, и это было опасно для моей девочки. Сам найду, парни справятся, пусть даже сейчас Льдинка пропала со всех радаров. Камеры отследили ее визит в торговый центр, показали у терминалов, где она снимала деньги с моей карты, а затем смешалась с толпой в метро. На этом все. Оказалось, что данные видеонаблюдения хранятся на серверах определенное время, и это время было упущено. Гром поднял на уши всех спецов – компьютерщиков. Те искали похожих девиц через систему распознавания лиц, каждую проверяли, теряя время. Проверка аэропортов и вокзалов тоже ни к чему не привела: в тот день и на следующий город покинули две Михайловых Изольды Юрьевны, но ни одна из них не была моей.

Все страницы ее социальных сетей были взломаны, переписка прочитана. По всем адресам дальних родственников, друзей и знакомых отправлены люди, но Льдинка у них не появлялась и не связывалась. Как можно незаметно вырваться из города? Гром предположил, что она воспользовалась чужим телефоном, но эта версия не давала нам никаких зацепок. Программисты разослали в мессенджеры Льдинки и на почту программы – шпионы. Как только пользователь их откроет, на сервер придет геолокация абонента. Парни работают, но география слишком огромна.

После проведенных операций мне предложили уехать в Израиль. Элитная закрытая клиника, которая занимается реабилитацией после инсультов, ДТП. Там пациентам возвращают полный контроль над телом.

– Лечение может занять до двух лет, Денис Андреевич, – заявил невролог во время последнего визита. – Вам собрали кости, но нейронные связи нарушены. Сигнал из мозга не доходит до конечностей. Мои иностранные коллеги используют самые современные методы и оборудование, которого у нас нет.

Я жив, но этого мало, ведь я хочу найти Льдинку, чтобы… снова жить. Поэтому соглашаюсь на Израиль. Пока врачи готовят документы для переезда, служба безопасности под руководством Громова пробивает клинику и согласовывает нюансы охраны.

За два месяца, что я провел в коме, бизнес не рухнул. Устоял. Вот что значит надежные люди. Пашка Соколов, помощник и советник, разруливал потоки и отбивался от обнаглевшего Бога. О том, чтобы в сеть не попало ни строчки, тоже позаботился Пашка. Новость о моей госпитализации просочилась в деловой мир, минуя прессу. Люди не умеют молчать. Шакалы от бизнеса решили оторвать самые доходные куски, но подавились, получив достойный отпор.

Яир Лампель, один из лучших врачей – реабилитологов Израиля, часто заходил в мою палату: – Чувствительность возвращается, Денис. Еще годик, и будете бегать.

Медленно, очень медленно бежит время. Медсестры моют мое тело специальными губками и составами, защищающими кожу от пролежней. Я хожу под себя. Унизительно! Утка по требованию – и это не об изысканном блюде, отнюдь. Судно, которое подкладывают, чтобы…, а потом… Твою мать! Мне реально подтирают задницу. Дожил! Член, как и ноги, тоже мне не принадлежит. Валяется на пузе унылым сморчком и не шевелится. Скриплю зубами от беспомощности и унижения. Я не могу шевелить ногами, но уже чувствую, когда доктор колет тело иголками. Лениво, словно нехотя, создаются новые нейронные связи взамен разрушенных. Это даже не половина пути, а ее треть. На коляске меня привозят в специальную комнату. Пыточная – так я ее называю. Специальные стропы обхватывают тело. Стою между двух перекладин, костяшки пальцев побелели от напряжения, а по позвоночнику стекают капли пота. Медленно, очень медленно под ногами движется дорожка, а я пытаюсь передвигать непослушные ноги. Не получается. Медсестра, сидящая за пультом управления, уже давно перестала вздрагивать от русского мата, звучащего в стенах дорогой элитной клиники. В пыточной я разговариваю только так.

Однажды в палату влетает Пашка, запыхавшийся и довольный. В его руках – тонкая папка: – Денис Андреевич, посмотрите, что я нашел.

Смотрю. Клиника в Китае. Иглорефлексотерапия, а проще – иголки, – это то, что я понимаю. Все остальное медицинское словоблудие незнакомо. Однажды доктор Лампель обмолвился, что все новые методы на мне уже испробованы. Динамика есть, но она слишком медленная. Может и правда пора менять способы лечения? Я хочу встать на ноги, чтобы найти свою Льдинку. Надеюсь, она жива.

Как думаете, рискнет Бес уехать в Китай?

Не забывайте, что Ваши звезды и комментарии придают моей Музе 🧚‍♀️ сил и вдохновения!

Глава четырнадцатая

Изольда

Вечером следующего дня иду в женскую консультацию. Хвала богам, страховка и снилс лежали в паспорте. Оформляюсь, сижу в длинной очереди. Запись записью, но по факту захожу в кабинет на час позже. Страшно. Нет, не беременность страшит, а что нормально выносить смогу. Как вспомню, что Бес творил с моим телом… Эти синяки, холод подвала, лечение. Еще не знаю, какой срок, но даже думать не хочу, что малыш страдал вместе со мной.

Мой малыш.

Есть в этих словах огромный ресурс. Теперь некогда жалеть себя, наматывать сопли на кулак и страдать. Настало время любви. Я буду беречь и любить свое тело, ведь в нем скрыто мое маленькое счастье. И после беременности тоже буду любить и беречь, ибо хватит. Настрадалась.

На вопрос о последних месячных молчу. В доме Беса организм выдавал сбои, кровотечение открывалось внезапно. Были это критические дни или результат стресса – кто знает.

– Беременна, однозначно. Срок – больше десяти недель, – усталая пожилая женщина нечитаемым почерком делает запись в моей карточке и выписывает направление на УЗИ. – Иди в соседний кабинет, пока есть время. Пошевеливайся давай, не такая уж ты и беременная.

Наша медицина – бесплатная и беспощадная, а медики – замордованные нагрузкой и выгоревшие эмоционально. Это называется профдеформация. Все понимаю, поэтому молча сползаю с кресла и бегу, куда послали.

– Срок – пятнадцать недель. Плод надежно прикреплен, развитие в норме. Опасности нет. Расчетная дата родов – пятнадцатое-двадцатое февраля. Водолей родится. Прячется хитрец, не хочет показывать, мальчик это или девочка. Спинкой поворачивается. Вытирайтесь и можете вставать.

Молодая врач протягивает мне салфетку и приводит в порядок аппарат, готовясь к приему следующего пациента. Распечатка с параметрами матки вклеивается в карту. Я уже почти ушла, когда в спину прилетает: – Могу подарить фото ребенка. Хотите? Первый снимок.

Хочу! Очень хочу! Пусть даже снимок маленький и расплывчатый, но это – мой ребенок. Мой малыш.

Это последний вечер, когда девчонки дома. Машка крутит в руках снимок, пытаясь разглядеть пол малыша.

– Кажись, пацан будет, – мельком бросает взгляд на картинку Ирма.

– Почему так решила?

– Ты молчишь, не рассказываешь, но, если сложить два и два… Оль, через огонь, воду и медные трубы прошла, беременность сохранила. Ты сильная, и парень твой сильным будет. Ну… мне так кажется.

Я прикусываю губу, чтобы не разреветься. От счастья, от умиления и любви к девчонкам. Да нафиг контроль! Снимаю все барьеры и просто реву, позволяя соленому водопаду пролиться наружу. Психолог советовала не скрывать эмоции, проживать каждую, не копить в себе. Так и делаю. Я не «хорошая девочка», а просто «девочка». Имею право.

Утром девчонки спят, а я ухожу на работу. Сегодня у Маши и Риты начинается отпуск, у меня продолжается работа.

– Армен Сумбатович, можно с вами поговорить?

Он тяжело вздыхает и машет рукой в сторону своего кабинета.

– Заходи. Присаживайся. Какой срок?

Да ладно! Откуда он может знать? Темные глаза внимательно бегают по моей фигуре. В униформе и длинном жилете я выгляжу скорее худой, чем беременной. Прозорливость начальника поражает.

– Пятнадцать недель.

– Работать собираешься?

– Да, конечно. До последнего буду, вот только…

– Пока работай в зале. Позже переведу в бухгалтерию. Захочешь – сможешь работать после родов. Тебе домой будут документы привозить, да по удаленке нашей Марине Игоревне помогать будешь.

– Армен Сумбатыч!

Не выдерживаю, срываюсь с места и обнимаю мужчину. Только через какое – то время приходит понимание, что творю. Отскакивая с извинениями.

– Ой, простите. Это я от радости. Извините, Армен Сумбатыч!

– Все нормально, Оль. Я понимаю. Жизнь – сложная штука, – бурчит мужчина, отводя взгляд. – Справишься. Ты умная и сильная.

– Спасибо. Я побежала работать.

– Давай. Только тяжести не таскай, у нас для этого мужчины есть.

Девчонки уехали в отпуск, я осталась одна. И хорошо. Токсикоз по утрам крутит жестко, малейший запах раздражает. Пришлось купить гель для душа без запаха, чтобы спокойно ходить в душ. Ничего, я продержусь. Нормально. В аптеке купила все нужные витамины, а еще разговариваю с ребенком. Каждый вечер, каждое утро и даже во время обеда, когда выдается свободная минута. С психологом общаюсь раз в неделю. Выстраиваю в воображении свою новую жизнь, и она прекрасна. Есть проблемы, но все – решаемые. Друзья, приятели и работа тоже есть. Хорошо. Деньги… их много не бывает, но я берегу резерв, который сняла с карты Беса. Он пойдет на покупки для малыша.

Жду рождения своего Водолея. Перечитала все, что нашла про этот знак, а по пути зацепила одну интересную тему. Стокгольмский синдром. Знаете, что это такое? Это ситуации, во время которой возникает взаимная или одностороння симпатия. Она возникает между жертвой и агрессором в процессе захвата, похищения или угрозы насилия. Мой случай, почти. Под воздействием сильного переживания заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия.

Читаю истории, связанные со Стокгольмским синдромом, и думаю: прояви Бес хоть каплю человечности, я бы смогла его понять. Особенно после того, как он рассказал мне о своем детстве. Не простить, но хотя бы – понять. Но он успел уничтожить меня раньше… Растоптать, обесценить, выжечь дотла.

– Ой, какая ты пузатенькая, – выдает Машка, переступая порог квартиры. Подруги вернулись из отпуска. Довольные, загорелые. – Оль, он уже шевелится?

– Нет еще. Пара – тройка недель, и начнет.

– А имя придумала?

– Нет. Вернее… да. Короче, все сложно…

Они вернулись. Мои внезапные подруги, которых послало провидение в самый тяжелый момент жизни. Теперь наши вечера наполнены воспоминаниями, фотографиями с места событий и той уютной атмосферой, когда ощущаешь себя рядом с родными людьми. Твое маленькое гнездо, уютное, пусть и не люксовое.

Токсикоз отступил, и я чувствую себя абсолютно здоровой. Почти. Беременность – это ведь не болезнь, правда? И пусть хочется соленого огурчика после пирожного, не смертельно. Просто забавно.

– Девочки, я буду искать новое жилье.

– Оль, да ладно… – Рита ерзает на стуле, откладывает телефон. После отпуска она активно общается с одним из парней, что был в их компании. Машка по секрету шепнула, что у подруги все серьезно. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. – Чего ты вдруг? Мы тебе мешаем?

– Да вы с ума сошли? Это я вам мешать буду. Вернее, мы. Крики по ночам, кормление, купание. Комнатка маленькая, нам двоим тесно будет.

Да, я решила переехать. И даже присмотрела, куда. Новый микрорайон. Таун – хаус на две семьи. Позвонила собственнику, договорилась о переезде в конце января. Это – планы на будущее, а впереди еще мой день рождения и новогодние праздники. Время чудес и надежд.

Не забывайте, что Ваши звезды и комментарии придают моей Музе 🧚‍♀️ сил и вдохновения!