Текст книги "Девушка изо льда (СИ)"

Автор книги: Ольга Ларгуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава третья

Бес

Возвращаюсь домой. Сегодня весь день провел в переговорах, соскучился по своей девочке. Моя Льдинка. Когда впервые увидел ее, не поверил глазам. Светлая кожа, яркие серо – синие глаза, длинные волосы удивительного пепельного оттенка, нежные губы… Вот тут меня сорвало в первый раз: захотелось провести по ним пальцами. Проверить, такие ли они мягкие и податливые, какими кажутся. Стиснув зубы, отвожу взгляд. Надо продышаться. Изольда высокая и гибкая, как тростинка. От простых босоножек скольжу взглядом наверх, до колена, еще выше… слишком длинное платье. С такими красивыми ногами и узкой талией можно надеть что – то вызывающе короткое, тогда мне не пришлось бы догадываться. Хочу видеть ее ноги целиком, до самого паха…

– Вы не понимаете, Денис Андреевич, – девчонка приближается, обдавая нежным, почти неуловимым цветочным ароматом. Голос тихий, уверенный, глаза смотрят серьезно и внимательно, пытаясь предсказать мою реакцию, – мой брат вернет все деньги. Всегда можно что – то придумать, найти выход.

Она подходит ближе, и я не выдерживаю. Прикасаюсь к ее лицу. Скрываю волнение за кривой ухмылкой. Как юнец, бля! Трясусь от напряжения и боюсь… Кожа светится, приятно ласкает руку. Провожу по виску, пальцы скользят по скуле и уходят на шею. Нежные, такие тонкие ключицы. Хрупкая. Пальцы стремятся ниже, к груди. Девчонка в испуге шарахается, делает шаг назад, инстинктивно скрещивая руки. От этого движения ее соски наливаются, становятся твердыми, проступая сквозь дешевое белье и тонкое платье. У меня в штанах такой стояк, что сейчас взорвусь. Кончу безо всяких прикосновений, как малолетний пацан в пубертате. Я думал, она будет предлагать себя в счет погашения долга, но ошибся. На последнем нерве предложил уйти от греха подальше. Не поняла. Решила остаться. Пусть будет так.

Что там она лепечет? Найти выход? Кажется, я его нашел. Мой выход – она. Натуральная, не тронутая скальпелем хирурга, без ботокса и силикона. Живая.

У меня были разные. В основном – тюнингованные, улучшенные версии. Так сейчас модно. Все приходили за деньгами, некоторым хотелось официального признания «девушки Бессонова». Долго рядом не выдерживал никто. Я – не принц на белом коне, и даже не конюх. Я – бес.

Я давно знаю, где скрывается ее братец, и это можно использовать. Надо выбить почву у нее из-под ног, лишить опоры. Льдинка должна принадлежать только мне, и я знаю, как это сделать. Останавливаюсь на светофоре, достаю телефон и смотрю онлайн трансляцию с домашних камер наблюдения. Прокручиваю до момента появления в кадр моей девочки. Вот она. В красивом платье и туфлях на высоком каблуке Льдинка выглядит статуэткой, хрупкой и драгоценной, а без платья… Член начинает подниматься лишь при упоминании ее имени, недовольно ворочается, требует выпустить на свободу. Какого хера я так в нее врос? Когда девчонка успела проникнуть в мою кровь, стала наркотиком? О чем она говорит с горничными? Увеличиваю громкость, улыбаюсь. Да, детка, я все продумал. Для прислуги ты – моя гостья, пережившая тяжелую депрессию. Я взял тебя под личную опеку и защиту. Идеальная легенда, правда? Прекрасно объясняет твой уставший вид, повышенную нервозность и возбудимость. Возбудимость… хорошее слово. Возбуждаюсь, просто глядя на нее через камеры. Теряю голову при первом прикосновении, а сопротивление просто сносит крышу. Не нужна никакая виагра, я готов стоять и кончать в нее ночь напролет, не выпуская хрупкое тело из рук. До сих пор не догадывался, что способен на подобное. Теперь знаю. Она – моя. И дело не в долге брата. Даже если случится чудо, и этот долбоеб вернет деньги, я не смогу ее отпустить. Это стало понятно слишком быстро. Льдинка – кислород моей в крови, без которого я мертв. Ее слезы и крики откликаются в душе, в которой до этого момента было пусто, как на Луне. Она царапает меня не только ногтями, впиваясь в спину, обхватывая плечи, когда я раз за разом беру ее в новых позах, но и эмоциями. Живыми, настоящими. Она – моя болезнь, моя одержимость.

В паху все горит, даже ноги начинают неметь от напряжения. До дома точно не доеду. Сворачиваю на обочину, включаю аварийку, выпускаю зверя на свободу. Злой, налитый кровью, он жаждет оказаться в любимой влажной пещерке, тычется мне в руку. На вершине головки уже блестит капелька смазки. Он готов к бою. Сейчас придется обойтись без пещерки, красавчик, но скоро мы все наверстаем. Ставлю видео на замедленный режим воспроизведения, достаю из бардачка салфетки. Льдинка медленно спускается с лестницы, придерживаясь рукой за перила. Ее бедра двигаются плавно, а у меня перед глазами взрывается фейерверк. Ладони начинают гореть от воспоминаний. Я обхватываю член и делаю движение от корня к головке, усиливая давление. Представляю себя между ног девчонки, во влажных створках. Вспоминаю ее тихий всхлип и начинаю рычать, увеличивая темп. Хорошо, но мало. Льдинка берет из вазы сочный песик и впивается в него зубами, ловит капающий сок язычком, с опаской глядя по сторонам. Она не знает, что сейчас я ее вижу и помню, как этот язык слизывал сперму с отработавшего члена. Очередной спазм пробегает молнией, заставляя ускориться. Черт, как же меня качает, аж в глазах темнеет от желания! Вкусный персик, моя девочка. Сейчас вижу удовольствие на твоем лице. Когда я рядом – на нем только страх, даже если просто смотрю на тебя. Я все исправлю. Обещаю. Бросив косточку в мусорное ведро, Льдинка задумчиво разглядывает пальчики, залитые сладким соком, и не спеша облизывает мизинчик. Сука! Словно разряд тока бьет в пах, и я загоняю темп до космического. Обратный отсчет пошел. Безымянный – девять. Восемь… Бля…! Спину выгибает так, что упираюсь в руль. Словно извержение вулкана, мощный заряд спермы бьет прямо в подставленную салфетку. Твою мать! Не успел бы – пришлось гнать машину на химчистку, отмывать салон от вязкой пахучей жидкости. В висках стучит, перед глазами плывут мутные круги, сердце заходится бешеным темпом, а моя Льдинка моет лапки под краном. Приятного аппетита, девочка.

Изольда

Сегодня Бес возвращается странным. Взъерошенным, с горящими глазами. Ловлю его взгляд и на всякий случай ухожу к себе: хищник вышел на охоту. Такого никакая дверь не остановит, но под горячую руку я точно не хочу попадать, пусть немного остынет.

Скинув туфли, подхожу к окну. Красивая современная тюрьма со всеми удобствами и круглосуточным сексом. Добро пожаловать, детка! Все безнадежно. Грамотно подобранная легенда Беса работает против меня, поэтому на помощь персонала рассчитывать не приходится. Иногда в голову тихо пробирается совсем дурная мысль: имитировать неудачный побег. Пусть прибьет меня на месте, хоть отмучаюсь быстро.

– Смеешься? До сих пор не поумнела? – язвительно хихикает обезумевшая интуиция. – Он будет убивать тебя медленно. Потом возьмет в новой позе. Откачает, и вновь по кругу. Лучше вскройся, только режь не против вены, а вдоль.

– Я соскучился, Льдинка, – горячее дыхание обжигает мочку уха, заставляя меня сжиматься от ужаса. Отвлеклась, не услышала, когда он подошел, как открыл дверь. Этот крупный мужчина способен передвигаться быстро и бесшумно, как гепард в джунглях. Его атаки смертельны, а я безумно устала. – Собирайся. Через десять минут жду тебя внизу.

– Куда мы едем, Дэн? Ты нашел Сергея? Проблема решилась?

Кажется, зря я это спросила. По лицу Беса пробежала легкая волна, незаметная для тех, кто не ловит перемены в его настроении, как я. Фигура каменеет, голос наполняется металлическими нотами.

– Время пошло. Не люблю, когда опаздывают.

Он выходит из комнаты, а я впадаю в оцепенение. Куда мы едем? Зачем? Надеваю туфли, из шкафа достаю легкий жакет. Солнце садится, становится прохладно. Точно в назначенное время стою перед входной дверью, которую передо мной распахивает охранник. Бес уже сидит за рулем внедорожника. Его любимый «породистый» немец последней модели тихо гудит мощным двигателем. Сажусь на переднее сиденье, натягиваю платье на колени. Стараюсь поджать ноги, убрав их под сиденье. В машине стоит странный запах… знакомый и неуместный. Вот черт! Пахнет спермой, прямо воняет. Рвотный рефлекс подкатывает так неожиданно, что я с трудом справляюсь, делая глубокие шумные вдохи.

– Тебе плохо? – рука Беса ложится на мое колено, а меня передергивает. – Остановить? Укачало?

– Нет, нормально. Сейчас пройдет. Я давно не выходила из дома.

Смотрю в окно, но боковым зрением ловлю обжигающий внимательный взгляд. Ладонь с колена перемещается выше, уходит на бедро, на его внутреннюю поверхность. Каменею, сдерживая желание плотно сдвинуть ноги, моюсь лишь об одном: чтобы эта дорога быстрее закончилась. Видимо, сегодня – мой день, потому что бэха замирает у элитной многоэтажки, на верхних этажах которой находится один из самых известных и дорогих ресторанов, но Бес не спешит выходить, поэтому и я сижу, положив пальцы на дверную ручку.

– Открой бардачок, Льдинка.

Его голос хриплый, зрачки начинают расширяться. Опасно. Молча щелкаю замком бардачка. В подсвеченном отсеке среди лент презервативов лежит бархатный футляр. Поймав одобряющий кивок, достаю черную ракушку и кладу на колени.

– Что он возьмет взамен? – эта мысль появляется прежде, чем я вижу комплект украшений. Подарки… мы дошли до нового этапа. Вернее, докатились. И я не уверена, что это принесет в мою жизнь перемены к лучшему.

– Нравится? «Снежная королева» называется. Сапфиры и бриллианты. Как увидел – сразу о тебе подумал.

В другой жизни я бы завизжала от счастья, увидев элегантный, даже изысканный сет из кулона, кольца и серег, но не сейчас. Наверное, надо улыбнуться и изобразить радость. Губы сводит, улыбка получается кривой.

– Красиво. Спасибо.

Закрываю футляр, но Бес выхватывает его у меня из рук: – Давай помогу надеть. Хочу увидеть его она тебе.

Убираю волосы на один бок и поворачиваюсь спиной. Пока его пальцы возятся с маленьким замочком, быстро надеваю кольцо и серьги, стараясь не вздрагивать от «случайных» прикосновений к шее. Довольно хмыкнув, Бес отстраняется и выходит из машины. Пока я разбираюсь с высоким каблуком, зацепившимся за коврик, он уже открывает мою дверь и протягивает руку. Кажется, сегодня мы играем роль хорошего мальчика. Джентльмена.

– Я был прав, Льдинка. Этот комплект тебе очень идет. Сегодня тебя ждет еще один сюрприз.

Положив мою ладонь себе на локоть, ведет меня в ресторан, подстраиваясь под мелкие частые шаги. Чувствую себя любимой собачкой в новом дорогом ошейнике, которую хозяин вывел на прогулку. Пусть все вокруг увидят, как он крут! Довольный произведенным впечатлением Бес расслаблен. Кажется, что из взгляда исчез жуткий звериный блеск, но я – то знаю, что разгон от «хорошего парня» до дьявола – миг.

В ресторане нас встречают у самого порога и без промедления ведут к самому лучшему столику. Из панорамного окна открывается роскошный вид на вечерний город. По широким проспектам текут огненные реки машин. Светофоры, как венозные клапаны, распределяют потоки по венам. Пятьдесят пятый этаж. Очень высоко. Современный лифт стремительно поднимает гостей к небу, на электронном табло едва успевают меняться цифры. «А падать еще быстрее. Больно не будет.». Эта мыль настойчиво бьется в голове. Смотрю вниз, на тротуары и дороги. Ловлю себя на мысли, что в этот раз не испугалась бы. Еще год назад с визгом сбежала с тарзанки, хотя давняя подружка Наташка несколько часов убеждала меня в том, что это безопасно.

– Не ты первая, не ты последняя. Это просто аттракцион, – твердила она. – Будет весело.

В последнее время кажется, что Бес предугадывает мои мысли, потому что напрягает плечи и прожигает черными глазами. От недавное расслабленности не осталось и следа.

– Даже не думай, – читаю по его губам и отвожу взгляд. В моих руках не меню, а целая книга. Вяло перелистываю страницы, тыкаю пальцем в пару картинок.

В просторном зале звучит приглушенная музыка, зал заполнен не более, чем на треть. Встречаюсь взглядом с мужчиной, сидящим за дальним столиком. Он пожирает меня взглядом и кажется удивленным. Мы точно не знакомы, и я не жду от посторонних ничего хорошего. Звериное чутье заставляет Беса развернуться и проследить за моим взглядом.

– Я сейчас. Сиди здесь и никуда не уходи, – командует он и рывком поднимается. Зверь просыпается во взгляде и движениях, заставляет меня сжаться, отодвинуться подальше. – Ты поняла меня, Льдинка?

– Поняла.

Все равно не сбежать. У выхода маячит бугай, что таскал меня по дому. Видимо, охрана Беса прибыла за нами на своей машине. Не проходит и трех минут, как мой мучитель возвращается, разговаривая по телефону. Злой. Напряженный. Эта энергетика в сочетании со знакомым парфюмом накрывают меня, заставляя сердце сходить с ума. Кажется, начинается паническая атака. Дышу. Перевожу взгляд на разные предметы, фокусирую внимание на их форме, цвете, текстуре. Нужно удержаться. Я хочу жить, раз не получается быстро умереть.

Глава четвертая

О чем Бес разговаривал с неизвестным мужчиной, можно только догадываться по его изменившемуся взгляду. Если раньше он царапал презрением, то сейчас я четко считывала в нем неприкрытое удивление и даже шок.

Официант принес заказ и спешно удалился, словно боялся заразиться от нас неизлечимой болезнью.

– Что случилось, Льдинка? Тебе не нравится мясо? Пережарили? Сказать, чтобы заменили?

– Нет. Все нормально. Я не очень голодна.

– На одном персике долго не протянешь, – хмыкнул Бес и снова напрягся, на миг закрыв глаза.

Персик… я ела его недавно. Одна, в пустой кухне. Откуда..? Камеры. Всегда про них забываю. Бес пересаживается на мой диван и кладет руку на колено. Его член уже бьется в ширинку, рвется на волю, а у меня все холодеет внутри. Нет!

– Девочка моя… – рука Беса улетает вверх, задирая узкое платье, пытается дотянуться до кружева трусиков.

– Дэн… Не надо… – хриплю, пытаясь отстраниться. – На нас смотрят.

– Пусть. Они завидуют, Льдинка, – его голос низкий, в глазах разгорается пламя, а мне так хочется выйти из этого зала. Прямо в окно, сквозь стекло. Я смотрю на незнакомца, его кривую ухмылку. Бес перехватывает мой взгляд и срывается с места, буквально волоча меня за собой. – Мы уходим!

В машине играет музыка. Инструментал. Он молчит, на скулах играют желваки. Кажется, что – то пошло не по плану, но я в этом точно не виновата. И все равно хочется свернуться в точку, исчезнуть. Ночной город летит навстречу, мелькают фонари, в сумраке теряются фигуры редких прохожих. Что за сюрприз меня ожидает? В лексиконе Беса все слова я стала рассматривать исключительно с точки зрения опасности и проблем.

– Мы почти дома…

Дом… кому как. Для меня эти стены и крыша – тюрьма. Клетка, в которой нет света, воздуха и самой жизни. Бэха брошена у крыльца, даже двигатель не заглушен. Охрана все сделает. Отгонит в гараж, осмотрит салон. На всякий случай. Бес тянет меня в кабинет, открывает дверь и сажает на диван. Я закрываю глаза. Не могу смотреть на стол, где он трахал меня, как бесчувственную куклу, на диван, на котором сейчас сижу. Ненавижу этот дом! Каждую комнату ненавижу, ступеньку и даже подвал! А еще – того, кто с легким прищуром изучает мое лицо, сидя напротив в удобном кожаном кресле. И в нем он тоже меня трахал. Твою мать! Будь ты проклят!

Дверь в кабинет открывается, охранник вталкивает… Брат!

– Сережа! – всхлипывая, бросаюсь на шею брата, обнимаю, вдыхаю знакомы запах. – Мой хороший! Я так ждала! – его светлые волосы небрежно рассыпаны, прикрывают лоб. Глаза…его глаза… – Сережка, ты ведь заберешь меня? Ты вернул эти проклятые деньги? Почему так смотришь? Что происходит?

Меня трясет. Надежда сменяется ужасом, потому что такие родные глаза любимого брата смотрят сквозь меня. Губы плотно сжаты. За то время, пока я его обнимала, он слегка коснулся моей спины и отстранился.

– Сядь, Льдинка, – голос Беса вышибает воздух из легких, словно меня бьют в грудь со всей силы. – Твой брат пришел на тебя посмотреть.

– Посмотреть? – шиплю, впиваясь ногтями в мягкий подлокотник дивана. – Как на выставку? Сергей, где деньги?

– Скажи ей, – Бес лениво наливает в бокал виски, покачивая ногой. Словно режиссер, он следит за событиями на сцене, раздавая актерам советы и рекомендации. – Что ты молчишь, Михайлов? Расскажи, как выдернул не только мои деньги, но и позарился на бабло Боголюбского. Хотел крутануть сумму на бирже, но прогорел. Давай, говори!

– Не может быть… Ты не мог… Ты занимаешься инвестициями, а не…

– Льдинка, от больших денег люди дуреют, теряют голову. Твой брат посчитал себя умнее нас, и вляпался по самые яйца…

Я не хочу слушать этот ужасный голос, но почему Сергей молчит? Неужели все правда?! Подскакиваю к нему, хватаю за рубашку, начинаю трясти.

– Ответь же мне!

– Я… ошибся, – хрипло выплевывает мой единственный родной в этом мире человек. – Прости, Золя.

– Сколько ты должен? Назови настоящую сумму! – голос срывается в крик, перед глазами все плывет. Я так ждала этой встречи, и вот… дождалась.

– Два миллиона.

– Не рублей, Льдинка, – хмыкает, уточняя Бес, и прикуривает сигарету. А у меня подкашиваются ноги. Мне трудно представить эту сумму. Не хватает фантазии. Это катастрофа! – Твоего братца искал не только я, но и Боголюбский… Но мы договорились. Скажи ей, братик. Порадуй любимую сестренку хорошей новостью.

– Ты не можешь так поступить, Сережа. Найди выход, ведь ты – мужчина.

– Мы уже нашли выход, Льдинка. Не спеши, просто выслушай.

Подлец слишком доволен, просто счастлив, и это пугает больше всего. Я перевожу взгляд на Сергея, который не смотрит на меня, отводит взгляд, рассматривая темный угол кабинета. Его голос, равнодушный и отстраненный, оглушает каждым словом.

– Мы договорились, что ты останешься в этом доме, Золя. Денис Андреевич позаботится, чтобы Боголюбский не смог тебе навредить. Он может искать не только меня, но и тебя. Я уеду за границу, пересижу какое – то время, а позже вернусь. Все будет хорошо…

– Что?! – меня подкидывает от злости. Срываюсь с дивана и подхожу вплотную, беру голову брата в руки, смотрю в глаза. – Позаботится? Бес? Ты знаешь, что он со мной делает?! Навредить? Что мне сделает твой Боголюбский, чего еще не сделал Бес?! Хочешь знать детали?! Я расскажу! Он трахал меня везде в этом кабинете, как самую дешевую и распутную шлюху. На всех поверхностях! И не только здесь. Он – не человек! Зверь! Любовь и даже секс – не для него! Он – насильник! Извращенец! – ору, срываясь на ультразвук. Краем глаза вижу, как каменеет мой мучитель, медленно поднимается из – за стола, откидывая сигарету в сторону. Насрать. Свой смертный приговор я уже подписала. – Ты продал меня! Ты, мой брат, единственный защитник! Подложил меня этому монстру в обмен на свободу! Ты – мразь! Знать тебя не хочу! Мерзавец!

У меня больше нет брата. Он умер. Родителей не стало десять лет назад, а сегодня… Я осталась одна. И сейчас меня убьют. Бес хватает Сергея за шкирку и, словно щенка, выбрасывает в коридор на руки охране, а затем разворачивается ко мне.

– Извращенец? Насильник? – голос хрипит, режет уши, словно бритва, но я даже не поднимаю головы. Мне уже все равно. – Сейчас ты узнаешь, что это такое. Встань!

Я сижу на паркете. Слезы застилают глаза. Бес подходит со спины и изо всех сил тянет за цепочку. Она врезается в шею, душит и режет кожу алмазными гранями. Почти ломает палец, срывая кольцо. Горячие яркие капли падают на плечи: мочки ушей разорваны, сережки валяются на полу. Перекинув через плечо, Бес несет меня в спальню и бросает на кровать, несколькими движениями срывая с себя одежду. От удара по лицу в глазах темнеет. В тишине комнаты щелкает затвор пистолета.

– Сука, в глаза смотри! Сейчас ты узнаешь, что такое извращение!

Темнота и холод. Я лежу на чем – то влажном и холодном. Душно, пахнет мочой. Тело болит. Ломит, словно меня пропустили сквозь мясорубку. Тянет низ живота, я не могу открыть рот, чтобы позвать на помощь. И я не хочу этой помощи. Хватит. Умирать не страшно, страшно жить в этом доме, рядом с Бесом. Закрываю глаза, подтягиваю колени к груди и засыпаю. Холод обволакивает плотным коконом, замораживает все чувства. Кровь становится густой, вязкой. Сердце бьется все реже. Я ухожу.

Глава пятая

Бес

Красные круги поплыли перед глазами, когда Льдинка заявила, что после меня ей не страшен никакой Боголюбский. Что я – зверь и извращенец. Я, который час назад схватился с психопатом Богом, которого боятся все вокруг. Теперь мы – враги. Он – монстр, чудовище. Бог увидел мою Льдинку и узнал в ней сестру этого придурка Михайлова.

– А ты изменился, Бес, – заявил он, когда я подошел к его столику. – Люксовые цацки девке купил, надо же. Сам, поди, выбирал, лично? Баба, она как ржавчина, портит нормального мужика. Отдай ее мне. Поиграю немного и верну. Я ведь все равно до нее доберусь.

– Хочешь жить – даже не смотри в эту сторону, Бог. Девка – моя.

До этого дня мы умудрялись удерживать хрупкий мир, делили территорию. Сегодня она стала центром столкновения наших интересов. Теперь Льдинка – не только рычаг воздействия на ее брата – идиота, но и на меня. Я подставился, стал слабым. В сплошной, годами нарощенной броне появилась брешь.

После разговора с Сергеем я хотел убедить ее, что мой дом – это и ее крепость, в которой никто не посмеет к ней прикоснуться. Никто, кроме меня. Но Льдинка сорвалась, слетела с катушек. План сработал – она осталась без опоры и поддержки, но дальше все пошло не так, как я планировал. Плохо помню, что было. Детали исчезли из памяти. Солнце вставало, когда я выбрался из спальни и ушел в кабинет, бросив девчонку на развороченной постели. Виски и сигареты – то, что нужно. Я спал, пил, курил и снова спал. Не знаю, сколько времени прошло, когда вернулся в свою спальню, где все перевернуто вверх дном. Льдинки не было.

– Сбежала! Как посмела?! Поймать!

На рык прибежал один из охранников.

– Денис Андреевич, кто сбежал?

– Льдинка! Где она?!

– Так вы сами… – хрипел он, не смея оттолкнуть мою руку со своего горла, – сами приказали выкинуть ее на самый нижний этаж и ушли в кабинет.

– Куда?! Сколько времени она там? Принести! Срочно! Вызвать врача!

Не прошло и получаса, как знакомая докторица осмотрела мою девочку.

– Доктор, что с ней?

– Это я вас хочу спросить, Денис Андреевич! – не сдержав эмоций, закричала гинеколог, но потом взяла себя в руки. – Я не могу провести осмотр, потому что девушка не расцепляет руки и лежит в позе эмбриона. Что вы сделали? На машине несколько раз переехали? На ней живого места нет! Она не дает к себе прикоснуться, бредит, рычит и стонет. Срочно вызывайте терапевта. Нужны уколы и капельницы, иначе она умрет. Боюсь, что в этот раз пациентке потребуется помощь психиатра.

Изольда

Я почти умерла, но не успела перейти за Грань. Меня куда – то несли, трясли, тормошили. Незнакомые голоса пытались пробиться сквозь толстое одеяло усталости и ужаса. Я чувствовала прикосновение чужих рук, уколы и обтирания. Мое тело – сломанная кукла, безвольная и безропотная. Бездушная. Память потихоньку восстанавливалась, подтягивая из бездны кусочки жутких сцен. Холодный черный металл упирался в мой лоб, а глаза тьмы смотрели на меня с яростью.

– Ты боишься смерти, Льдинка?

– Давай, – я обхватила его руку, лежащую на рукояти пистолета. – Стреляй! Пожалуйста! Я помогу, если ты боишься!

Я провоцировала его на одно – единственное движение, после которого моя жизнь превратится в бесконечный полет. С рычанием Бес откинул оружия. Я, как завороженная, наблюдала за полетом черного ангела смерти, который скользил по паркету и скрылся под шкафом. Видимо, я не заслужила быстрого и легкого финала.

– Сейчас, Льдинка, я буду иметь тебя во все дырки. Мои пальцы и член пройдутся по всему твоему телу. Природа наградила женщин возможностью получать бесконечное количество оргазмов. Клянусь, сегодня ты об этом пожалеешь!

Сорвав всю одежду, он навалился на меня всем телом, одним рывком вошел на всю длину и бешеным темпом начал разбивать изнутри, но быстро остановился.

– Это слишком мягко для тебя, дрянь! На колени!

Силой заставив меня открыть рот, погрузил в него свой член и схватил меня за волосы, регулируя рукой глубину. Когда горло оказалось заполнено до упора, он зажал мне нос, глядя прямо в глаза. Я задыхалась, пытаясь найти хоть каплю воздуха, но ее не было. Голова начала кружиться, тело обмякло. Его пальцы исчезли, а в носоглотку хлынул поток живительного кислорода.

– Ты – моя! И сегодня ты это усвоишь окончательно!

Несколько сильных ударов по лицу, от которых зашумело в голове, привели меня в чувство. Его пальцы внутри меня. Не гладили, но дергали, терзали, словно желали разорвать там все. Губы и зубы оставляли бесконечные засосы и следы укусов. Я не просила пощады, это было бесполезно. Сначала из горла вырывались стоны и хрипы, а потом я замолчала. Через несколько часов бесконечного жестокого марафона сознание отключилось. Ненужная, грязная, вонючая тряпка, которую треплет зубами бешеный пес – вот кем я была в эту ночь.

Длгое время я плавала во мраке без сознания, цепляясь всеми силами за это состояние. Потом стало хуже: появились чувства, вернулось ощущение тела. Жар спал, накатила слабость. Вернулась боль, но не острая, убивающая, а тупая, зудящая. Она была повсюду. Я видела синяки на руках и ногах, живот и грудь были в фиолетовых пятнах, следах от пальцев Беса. Меня мыли, переодевали, брали на руки, заставляли открывать рот, вливая жидкую пищу.

– Вы должны кушать, – тихо и ласково уговаривал незнакомый женский голос. – Деточка, вы еще такая молодая… Вся жизнь впереди.

Душа не хочет жить, но тело и инстинкт самосохранения предают, вытягивая к свету. Я медленно иду на поправку. В один из дней враз снял мочеприемник. Теперь медсестра помогала мне дойти до туалета и возвращала обратно в постель. Бес не появлялся днем, но иногда ночью я чувствовала запах его парфюма. Может, это была игра истерзанной психики, или он вправду заходил в комнату. Ответ на этот вопрос мне был не нужен. Психосоматика включалась моментально: тело скручивала судорога, пальцы рук и ног немели. Воспоминания страшной ночи оживали перед глазами. Когда я смогла сидеть, охранник принес и подключил цифровой телевизор.

Канал с любимыми старыми фильмами показывал картинку без звука, этого было достаточно. Обняв колени, я тупо смотрела на экран, обдумывая план побега. Бес все слишком хорошо продумал: прислуга предупреждена, периметр находится под ежесекундным наблюдением многочисленных камер. У высоких ворот круглосуточно дежурит охрана. Не знаю, сколько времени я провела в одной позе на кровати. День шел за днем, закат сменялся рассветом, но в моей душе царила апатия. Надежды на побег не было. Со временем прислуга перестала закрывать дверь в мою комнату. Я видела Беса, проходящего по коридору, одетых в черные костюмы охранников. С момента той страшной ночи прошло больше двух недель. Синяки постепенно исчезали с тела, а из зеркала на меня смотрел живой труп. Пустые глаза человека, которого умер, но его почему – то не пустили в лучший мир. Попробовала изобразить улыбку. Уголки губ дернулись и застыли, как будто я потеряла контроль над мышцами лица. Однажды утром горничная не принесла завтрак, забыла про обед и не зашла в мою комнату вечером. Если Бес хотел выманить меня из комнаты таким образом, то просчитался. Бутылки воды, стоящей на тумбочке, хватило на два дня. Перебирая фильмы, я останавливалась на тех, которые хорошо знала. Включала без звука и начинала озвучивать, пытаясь по губам актеров подобрать слова или вытащить фразы из памяти. Это был единственный способ не сойти с ума. Однажды я так увлеклась этим занятием, что не услышала шагов.