Текст книги "Шпионская сага. История шестнадцатая. И жизни тоненькая нить...(СИ)"

Автор книги: Ольга Кравченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Ну, что, Эдди…

Дэймон подхватил сына подмышки, тот радостно заверещал. Посадив на колени, внимательно смотрел на него, стараясь избегать взгляда глаза в глаза. Каждый раз, натыкаясь на такие же, как у него, серо-зеленые глаза, Дэймон словно возвращался на двадцать с лишним лет назад. В тот день точно такие же глаза он видел в зеркале, только опустошенные, погасшие, как его растоптанное сердце. Увидел после того, как отчим покинул его комнату, чтобы вернуться к распивающим очередную бутылку отцу и матери. Только много лет спустя он понял, что тогда произошло. Отчего ему было так больно и мерзко, отчего так хотелось схватить лежавший на полу игрушечный ножик, побежать следом и всадить его в них троих по очереди. И бить, бить, бить… Убить их, как они убили его.

Именно в ту ночь он стал таким. Мог ли он быть другим? Наверное, мог. Но какой смысл говорить о том, что могло бы быть и чего уже никогда не будет. Лучше подумать о том, как закончить начатое с Кристианом и Сашей. По идее, сюрпризов в завещании не должно быть. Кристиан обожал Сашу, словно чувствуя вину перед ней за двадцать с лишним лет отсутствия, он окружил ее любовью и заботой, обеспечив и моральный, и, что для него, Дэймона, было гораздо важнее, материальный комфорт. И хотя на пути к деньгам Саши стоял вот этот о чем-то своем верещащий на его коленях мальчуган, его это не беспокоило. До совершеннолетия как до Луны пешком, так стоит ли сейчас волноваться?

– Ну, что, дорогой мой во всех смыслах человек, – пробормотал, усмехнувшись, – чтобы ты обеспечил мне светлое будущее, твоя мама сегодня обеспечит мне свою подпись. И получить ее мне будет гораздо легче, чем от твоего другого более упрямого родственника. Но ничего… вода и камень точит… Пошли есть? Одри всегда есть чем побаловать обитателей этого дома! – Поднявшись, опустил сына на пол, тот ухватился маленькими пальчиками за его руку.

Закрывая дверь комнаты, Дэймон осмотрелся по сторонам. Коридор был пуст, лишь портьера слегка колыхалась, опять кто-то оставил окно раскрытым настежь. Захлопнув окно, убедился, что щеколда зашла до конца. Их медленные шаги удалялись вниз по лестнице. Портьера снова шелохнулась, тут же бесшумно слегка открылась дверь и так же неслышно захлопнулась.

В который раз хлопнула дверь? Кристиан уже приноровился отмерять время двухчасовыми интервалами между уколами. Как человек Дэймон был той еще сукой, но как врач знал свое дело. Еще утром Кристиан чувствовал себя отбивной, способной лишь лежать пластом, приподнимаясь только чтобы выпить воды или поесть. Но уже через четыре укола бегать, конечно, не смог бы, но вполне себе сносно ходить – вполне. Подкошенная бессонной ночью и переживаниями за него Саша невольно уснула. Кристиан лишь молча лежал, повернув голову в ее сторону. Пока что развитие событий не удовлетворяло никого из них, но, если всплывет то, что он предусмотрительно оставил дома, это может стать тем решающим фактором, который определит судьбу каждого из них. Прекрасно понимая, что для него и для Саши это решение будет далеко не благоприятным, Кристиан, тем не менее, все же молил своего ангела-хранителя направить кого-нибудь из домашних нужным путем. Не зная, сколько еще Джоанна будет оттягивать чтение завещания, беспокоился, что его прощальный сюрприз будет обнаружен слишком поздно.

В очередной раз посмотрев на Сашу, грустно улыбнулся. Он не позволит причинить ей боль. Догадывается ли Дэймон, насколько все, что происходит с ней, способно повлиять на него? Понимает ли, что ради нее он пойдет на все? Поэтому для него так важно было сейчас, чтобы его вынужденная, выстраданная подпись попала в руки Дэймона как можно позже.

«Пожалуйста…» – закрыв глаза, обратился он к своему ангелу-хранителю. – «Я уже не прошу тебя помочь мне. Я готов поставить точку в своей сумасшедшей жизни, только помоги им. Дай подсказку. Они должны успеть найти…»

Мысль оборвалась, когда в очередной раз заскрежетал засов в двери. Саша приоткрыла глаза, приподнявшись, посмотрела в его сторону. Очередной укол. Да, зятек заботится о том, чтобы к вечеру он был в нужной кондиции, готовый к новому раунду «переговоров». Невольно сморщившись, когда игла покидала плечо, Кристиан вспомнил слова Дэймона о приезде Ахмата. Он очень хорошо помнил главаря талибов, закрыв глаза, мог детально описать каждую морщинку на его лице, каждый седой волос. Помнил и холодный разрез глаз, и усмешку, и привычку крутить перстень на пальце, наблюдая за допросом очередной жертвы. Мог ли он предполагать, что снова встретится с ним…

– Ну вот, смотри, уже не такой бледный, как утром. Очухался! – усмехнулся один из тюремщиков.

– Это хорошо. Босс будет доволен, – поддакнул ему второй. – Звонили только что. Уже встретили его, едут.

Кристиан заметил, как вздрогнула Саша. Признаться, его сердце тоже ускорило свой ход. Затишье заканчивается, впереди очередная буря.

– Отец… – прошептала Саша, едва за «шкафами» захлопнулась дверь.

– Послушай меня… – Кристиан бы сейчас все отдал, лишь бы Дэймон снова оставил Сашу в подвале, но он понимал, что тот будет использовать все рычаги давления на него, с каждым разом усиливая его. Он бы очень хотел ошибиться, но чувствовал, что этой ночью Саше вряд ли удастся отсидеться. – Самое главное, постарайся не поддаваться на провокации. Что бы ни происходило, не позволяй ему видеть твою тревогу, твои слабые места. Он, конечно, все их знает, но все равно. И… – Кристиан замолчал, Саша встревоженно посмотрела на него, их взгляды пересеклись, – не слышать не получится, но хотя бы постарайся не смотреть.

Она понимала, о чем он говорит. Как она ни настраивала себя, как ни готовила, зная, что все равно это наступит, но сердце вдруг заколотилось, отсчитывая остающиеся до нового витка ада секунды.

– Тебя только за смертью посылать, – встретил Оливье Жак, выходя из лифта.

– Это больше по твоей части, – широко улыбаясь, даже не обидевшись, Оливье склонился в книксене, пропуская Жака вперед себя в кабинет Леона.

– Что за цирк? – удивлённо оторвался тот от экрана компьютера.

– Первая часть Марлезонского балета! – громко объявил Жак, вытаскивая из-за спины сложенные листы, и положил их на стол.

– Вторая часть Марлезонского балета! – присоединился Оливье, и рядом с бумагами лег привычный прозрачный пакет экспертов, увидев который Жак и Леон замерли. Они оба, конечно, тоже узнали часы Кристиана. Переглянувшись друг с другом, одновременно повернулись к Оливье. – Нашли километрах в двух от дороги.

И Оливье в деталях рассказал про их сегодняшние поиски.

– Получается, что в машине был действительно не Кристиан, – подвел итог Оливье, опускаясь в кресло. – Наш таинственный некто дотащил его через лес к параллельной дороге, ребята нашли там следы шин и масла. Те, хоть почти полностью и смыло дождем, но Стив сказал, попробует что-нибудь выцепить. Плюс, когда он выезжал, задел задним колесом землю, а там папоротники метр в высоту, в общем, спасли наши следы от дождя. Ребята сделали слепки, будут рыть. Что у тебя? – поднял голову на Жака.

– На машине я нашел еле заметный след пули, прошедшей по касательной. И еще раз покрутил наш скелет. Он прилично пострадал, неудивительно, что в первый раз мы его не заметили.

– Его?

– След от пули. Вошла четко в сердце, задев ребра. Пришлось через лупу паренька осматривать.

– Значит, – Оливье задумчиво кусал губы, – некто пристрелил своего подельника и подсунул нам его вместо Кристиана, подложив его зуб. И все бы у него получилось, если бы, – снова повернулся он к Жаку, – не анализ твоего японца. Теперь нам надо вычислить, кто это мог быть и куда он потом поехал? Есть что-нибудь интересное? – повернулся он теперь уже к Леону.

– Я знаю теперь все возможные пути подъезда к Венсенскому лесу, – кивнул Леон, подкатился на стуле к компьютеру, два раза нажал на какой-то значок на экране. – Я искал машину, в которой человек в бессознательном состоянии мог бы остаться незамеченным на заднем сиденье или поместиться в багажник. Взял интервал между шестью утра, когда Кристиан выехал из Управления и до часу дня. К тому времени наш некто сто процентов покинул место. Боялся, что претендентов будет хренова туча, но на самом деле под наше «дело» подошли только четыре машины. Вот, – на экране появились кадры с камер наблюдения.

– Вот эту убирай, – показав на верхний слева кадр, сказал Оливье, – я знаю эту модель, у нее совсем другой размер шин, чем мы нашли.

– Значит, остаётся три, – Леон откинулся в кресле и посмотрел на коллег. – Я пробил номера, ни одна в угоне не числится.

– Вряд ли он бы поехал на дело на своей машине, – задумчиво рассматривал кадры Оливье. – Если он так тщательно все готовил, то не мог проколоться на такой ерунде. Смотри, вот на этих двух размыто, но видны лица водителей. Можно попробовать кадрировать. А здесь, – взгляд на третий кадр, – ничего не разобрать.

– Стой, – остановил руку Оливье Жак, придвинулся ближе. – Я знаю это место. Там буквально напротив этого разворота заправка. У них должны быть камеры наблюдения. Судя по кадру, он стоял там какое-то время. Может, крутил головой…

– Пиши адрес, – Оливье протянул Жаку кусочек бумажки. – Я погнал туда. А вы пока порисуйте, надо составить фоторобот этих двоих. И вот еще что, – замерев в дверях, повернулся к Леону, – пробей номера наших машинок по общей базе со всех камер наблюдения. Попробуем отследить их маршруты.

– Давно не держал я в руках кисти… – пробормотал Жак, придвигаясь к запускающему программу составления фоторобота Леону.

В доме стояла непривычная для их недавней жизни, но уже традиционная для последних дней вечерняя тишина. Джоанна спала, Одри сидела около нее, читая при свете настольной лампы. Макс уехал по делам. Венера засела в компьютере, пытаясь готовится к экзамену, заодно присматривала за спящим Эдвардом. Дэймон уехал на очередное дежурство.

Он тихонько спустился на первый этаж. Довольствуясь заглядывающей в окна луной, дошел до кабинета. Открыв дверь, так же, без света дошел до стола. На замок, правда, пришлось все же посветить телефоном. Код он знал, для него он не был секретом. Дверь сейфа тихонько скрипнула.

– Где-то здесь… я же помню…

Он искал маленькие белые шарики миниатюрных видеокамер. Рука осторожно щупала поверхность. Только какие-то бумаги.

– Черт!

Он, резко выдернув руку, увидел проступающую на пальце кровь. Наверное, задел то ли какой-то выступ, то ли что-то лежащее внутри. Надо проверить, не испачкал ли какие документы. Обмотав палец лежащим в кармане платком, начал осторожно доставать и перебирать бумаги. Платок мешал, кончик его то и дело попадал между листками. Вылетевший из общей кучи документ в прозрачном файле он поймал, когда тот уже готов был упасть в накапавшую с пальца на стол кровь.

Взяв файл в руки и увидев название документа, он замер. Руки задрожали.

– Не может быть…

Никогда не позволял себе такого, но тут достал документ и стал быстро пробегать его глазами. Посмотрел на дату – за три дня до роковых событий.

Сколько так просидел – не знал. Вздрогнув от промелькнувших на улице фар – наверное, Макс вернулся, – он быстро сложил документ и спрятал за пазухой. Остальные бумаги сложил обратно в сейф.

Он едва успел вбежать по лестнице. Свет фонаря с крыльца проник в открытую Максом дверь, когда он уже поворачивал за угол второго этажа.

====== Глава 10. Встречи бывают разные. ======

Ну, вот хоть бы раз он ошибся в своем предчувствии задницы! Едва заскрежетал засов, Кристиан приподнялся, весь напрягся, не сводя глаз с Саши. Никак не отреагировал даже на привычно вспыхнувшую болью грудь, когда его подняли с пола. Но когда второй тюремщик подошел к противоположной стене и, схватив Сашу за локоть, рывком поднял ее, Кристиан вздрогнул. Она посмотрела на него, прикусила губы. Он даже слышал, как забилось ее сердце. У него же самого оно, казалось, сейчас выскочит из груди. И даже не от мысли о том, что может ждать его в эту ночь, а от беспокойства за Сашу.

В этот раз они прошли мимо той двери, последствия пребывания за которой до сих пор все еще горели на его теле. Их путь лежал дальше по коридору мимо небольшой галереи, за огромными окнами Кристиан разглядел небольшой сарай и густой сад. За спиной слышался стук каблучков. Мысли о том, как уберечь дочь, затмили все остальное, даже понимание того, что с каждым шагом он все ближе к человеку, все эти годы стоявшему за спиной Дэймона. И вряд ли он сейчас попадет в его дружеские объятия. Хотя в том, что прием будет горячим, Кристиан не сомневался.

Наконец, «шкаф», все это время державший его за запястья, резко дернул руки, останавливая возле небольшой двери. Эта комната была раза в три меньше первой. Большой письменный стол у окна почти во всю его ширину, антикварная настольная лампа, свет от которой освещал всю комнату, на всю длину стены библиотека. В углу возле самого стола высокий столик с огромным глобусом. Вдоль противоположной стены большой диван, по бокам кресла. Типичный кабинет.

Дэймон сидел на диване, перебирая четки. Подняв голову на Кристиана и Сашу, многообещающе улыбнулся.

– Я смотрю, тебе гораздо лучше, – смерив Кристиана взглядом, произнес, удовлетворительно кивнув головой. – Согласись, врач я хороший.

– Как врач ты хорош, как человек – говно, – невозмутимо ответил Кристиан.

– Снова грубишь… – покачал головой Дэймон, продолжая крутить четки, слегка скосил глаза на державшего Кристиана «шкафа». Тот резко вывернул его руки назад, уложив грудью на стол. Сломанные ребра не оценили, отозвавшись резкой болью.

– Отец!!! – раздался крик Саши за спиной, шум возни, шипение второго «шкафа».

– Аккуратнее… – сморщившись, обронил Дэймон.

Изучая рисунок дерева на столешнице, Кристиан пытался привести дыхание в норму, чтобы хоть как-то облегчить боль.

– Вы все так же грубите, месье Рокье…

Голос, прозвучавший над головой, был и ожидаем, и неожидан. Еще когда они вошли, Кристиан сразу догадался, кто сидит за столом на стуле, повернутым к ним спинкой. И все равно вздрогнул, услышав голос. Его попытка поднять голову тут же была пресечена, рука «шкафа» крепко прижала ее к столу, не дав даже удобнее повернуть. Упор лбом уже давал о себе знать нарастающей тупой болью в шее. Он не видел Сашу, но спиной чувствовал ее неотрывный взгляд на себе.

Еле слышные, по-лисьи тихие шаги медленно обогнули стол и остановились где-то рядом с ним. Снова эта игра нервов, натянутых, как струна, звон которой в воцарившейся тишине резал слух. Даже не пытаясь предвидеть следующий шаг, следующее действие, Кристиан просто ждал. Вдруг на его шею опустилась рука, пальцы медленно начали нажимать на две точки чуть ниже скул. От накрывшей боли Кристиан невольно зарычал, тело рефлекторно пыталось уйти, вырваться, но рука «шкафа» все так же крепко прижимала его к столу.

– Отец… – стон Саши прозвучал где-то на границе заполняющей сознание боли, Кристиан вдруг почувствовал, как пол уходит из-под ног, рычание перешло в хрип. Рука отпустила его шею так же неожиданно, как и накрыла ее. «Шкаф» тут же поднял его, резко дернув за руки. Все происходит слишком стремительно, или он не восстановился настолько, чтобы вовремя реагировать и сдерживать крики и стоны? Кристиан тяжело дышал, пытаясь утихомирить боль в груди и успокоить сердце.

За спиной послышались звуки шагов, краем глаза Кристиан заметил, как Сашу подтащили к дивану и с силой толкнули на него. Дэймон чуть повернулся в ее сторону, закинув нога на ногу, протянул руку и медленно провел пальцами по щеке. Саша невольно дернулась.

– В твоих интересах, если не хочешь последствий для своего любимого папочки, вести себя хорошо… – змеиная улыбка тронула его губы. Саша, тяжело дыша, перестала дергаться, сидела ровно, но в сторону мужа не смотрела, ее глаза неотрывно наблюдали за отцом. – Умница…

– Как говорят на родине этой юной леди – сколько лет, сколько зим…

Снова резкий рывок за руки, стиснутые в последний момент зубы, сдержавшие стон, прикушенная губа и… его лицо напротив.

Его лицо напротив. Он сидит на краешке кровати и молча смотрит на нее. Сколько раз за эти дни и ночи она звала его, сколько просила вернуться. Разговаривала, вспоминала их встречи. Оказалось, она помнит их все, с той самой первой, «У Альфредо». Помнит каждый мост, каждую лавочку, каждое дерево. Помнит мороженое в «Бигуди» и кока-колу с лапшой из ларька в китайском квартале. Как они уронили палочки в водосток, а потом руками брали длинные тонкие бесконечности и клали друг другу в рот. И смеялись. А потом целовались вкусом кока-колы на губах.

– Почему ты не пришел раньше? – в этом ее вопросе была вся ее боль, вся тоска, вся любовь.

– Я искал его.

Она замерла, перестала дышать. Вдруг резко поднялась и села в кровати, всматриваясь в сумрак комнаты.

– Ты… кто…? – безумно похожий на него, та же смоль волос, тот же поворот головы, та же привычка сидеть, оперевшись локтями о колени. Только голос другой, и, если приглядеться, моложе.

– Напугал? – он слегка вздохнул. – Прости.

– Ты…

– Я – это он. Он – это я.

Она что…?

– Ты не сошла с ума, – смущенно улыбнувшись, он робко придвинулся к ней. – Берлин помнишь? Он рассказывал вам о встрече со мной.

Она села поудобнее, поправила сбившуюся прядь волос.

– Я видел, что произошло. Я ждал его. У ворот. Так положено.

Он говорил короткими фразами, со стороны полный бред, но она понимала его.

– Долго ждал. Ну, подумал, подзадержался. У нас там, как и вас, тоже пробки бывают. Все зависит от конкретного дня. В тот было много аварий, недалеко от Индии пароход затонул, три покушения, а на них всегда куча времени уходит, пока все оформят. До полного комплекта вечером взрыв на шахте в Румынии. Я уже молчу про семьдесят три инфаркта.

Она смотрела на него, растерянно сидящего на краю кровати. И слушала.

– Сутки ждал. Уже следующие пошли, а его все не было. Связался с ребятами, сказали – не было такого. Я искать. Бывает, что человек, попавший туда, особенно если не по своей воле, теряется. В первые минуты шок, растерянность, отрицание. Можно заблудиться в промежуточной зоне.

– Он жив? – она не узнала свой голос, все последние дни глухой болью звучавший в ней, он вдруг дрогнул робкой надеждой.

– Я все обыскал. – Он пожал плечами, растерянно почесал затылок, повернулся и впервые за все это время посмотрел ей в глаза. – Нет его там. Нет.

Ее губы дрогнули, сложенные в молитве руки закрыли рот, приглушая вырывающиеся звуки.

– Его там нет! Понимаешь!? Его! Там! Нет!

Джоанна плакала и смеялась, вцепившись в ворот рубашки Макса, не замечая ни медленно поднявшуюся и скрывшуюся на кухне Одри, ни потянувшуюся к телефону Венеру, ни вдруг задумчиво прикусившего губы Рона.

Де жа вю… Он снова в той комнате, впервые видит этого человека, но уже знает, что ничего хорошего ему это знакомство не принесет. Вырвавшись тогда из плена, мог ли он предполагать, что все вернется? Что этот человек все эти годы будет незримо существовать рядом, чтобы однажды вот так, стоя напротив него, привычно улыбаться своей змеиной улыбкой.

– Вижу, вы не забыли меня, месье Рокье. – Ахмат медленно сел в кресло, подперев голову рукой, внимательно посмотрел на Кристиана. – Верите – скучал…

– Чего же не верить… – Кристиан пробежал взглядом по дорогим брюкам, рубашке. Серебряные запонки, ботинки ценой с подержанную машину. – Вы, смотрю, совсем европеизировались. Обертка стала цивилизованной, а внутри все та же дикость.

– Обидеться что ли на вас… – вздохнул Ахмат. – Наказать… – Он повернул голову к Дэймону, тот, усмехнувшись, сделал знак рукой.

Державший Кристиана «шкаф» потащил его к стулу. Усадив, прижал за плечи к спинке. Второй «шкаф» тоже подошел к ним и, нагнувшись, достал что-то из ящика стола. На столешницу лег странный прибор, похожий на огромную чеснокодавилку, состоящую из пяти самостоятельных секций.

– Дикость говорите… – Ахмат сложил руки домиком, пальцы привычно завертели перстень на пальце. Кристиан внутренне напрягся, сердце вздрогнуло. Верный знак. Началось… – Так в нашем же деле что главное? Результат. А уж как он достигнут…

– Помниться, тогда вы тоже так говорили. И каким же был в итоге результат?

Кристиан поймал ошалевший Сашин взгляд, сам понимал, что злит, провоцирует талиба, но лучше пусть тот занимается им, чем Сашей. Как коршун защищает своих птенцов, отвлекая внимание хищника на себя, так и он сейчас всячески специально делал все, чтобы Ахмат и компания не решили вдруг переключиться на его дочь.

– Мой юный друг тогда убедил меня, что вы будете нам более полезны живым и, по возможности, целым и невредимым. И он оказался прав. И пусть прежние вливания были более чем скромными, но и они немало поспособствовали нашему развитию.

Кристиан вздрогнул, от одной только мысли, что в том числе и на его деньги талибы вооружали себя, финансировали своих агентов по всему миру и применяли их для других, не менее преступных, целей, резко затошнило. Директор Управления, призванного бороться с терроризмом, он невольно потакал ему.

– Но все эти годы стоили того, чтобы подобраться к главному. У вас есть пять миллионов евро. У меня есть желание их получить.

Кристиан наблюдал за крутящимся на пальце перстнем, словно концентрировался на нем, стараясь не проводить эти минуты в ожидании новой пытки.

– И для этого я и использую свои, как вы говорите, дикие методы. Все, хватит болтовни!

Резкий переход от монотонной, в чем-то убаюкивающей, речи к холодному металлу в голосе, в момент вспыхнувшие огнем глаза заставили Кристиана вздрогнуть, а все тут же понявшую Сашу вскочить с дивана и броситься к нему:

– Отец!!!

Дэймон среагировал молниеносно, поймав ее за руку, потянул обратно на диван, повалив на него, вывернул ей руки за спину. Сашин крик, словно пружина, поднял Кристиана со стула, и ему даже удалось скинуть с плеч руки «шкафа», подняться, но не более. Его так же бесцеремонно посадили обратно, правую руку «шкаф» резко завел за спинку стула, левую второй «шкаф» положил на стол и придвинул к прибору.

– Наше изобретение. Простое, но очень действенное.

Тут же был вынут провод, его протянули и включили в сеть.

– Не буду долго объяснять, сейчас сами все поймете.

«Шкаф» взял лежащую на столе руку Кристиана и засунул его мизинец в одно из отделений. Закрытая крышка зафиксировала палец так, что вытащить его при всем желании не представлялось возможным. Он нажал красную кнопку на коробочке. И сердце Кристиана едва не вырвалось из груди. Он тяжело задышал, дернулся, пытаясь вырваться, но первый «шкаф» крепко прижимал его тело к стулу, а второй – лежащую на столе руку. А стенки отделения медленно-медленно сжимались вокруг пальца. Кристиан уже чувствовал, как они полностью обхватили его, грозя в следующее мгновение раздробить кости. Мышцы лица напряглись, дыхание участилось, Кристиан готовился, зная, что и сейчас не сможет сдержать крик.

«Не слышать не получится, но хотя бы постарайся не смотреть»… – вспомнила Саша слова отца. Ее сердце бешено стучало, сбиваясь с ритма, оглушая и грозя разорваться при первом же его крике.

Ей показалось, что задрожали стекла, заскрипели створки библиотечных шкафов. «Постарайся не смотреть…» Она не смогла… Все так же прижимаемая Дэймоном к дивану, она все же повернула голову к отцу…

– Прекратите!!!! Стойте!!!!

Его покрасневшее лицо, вздувшиеся на лбу и на руках вены, пытающееся вырваться из рук мучителей тело.

– Да остановитесь же!!!!!!! – не в силах сдержать рыдания, прокричала она.

Талиб сделал едва заметный жест рукой, «шкаф» снова нажал кнопку. Еле слышное жужжание прибора затихло. В воцарившейся тишине слышались лишь всхлипывания Саши да тяжелое, перемешанное стонами, дыхание Кристиана. Она снова посмотрела на него. Глаза его были прикрыты, как это бывает на границе бессознательности. Дэймон достал из кармана какой-то пузырек, кинул его «шкафу». Тот поймал и молниеносно открыл его. Запах нашатыря заполнил кабинет. Отец вздрогнул, дернулся, рука, зажатая в приборе, тут же пронзила болью его тело.

– Это первый. – Ахмат невозмутимо наблюдал за Кристианом, крутя перстень на пальце. – Всего их пять.

– Ахмат-бей, хоть все десять, лишь бы подписать смог… – пропитанный сладким ядом голос Дэймона вызвал у Саши ярко выраженный рвотный рефлекс, который она попыталась погасить, уткнувшись в диван, характерный звук услышали все.

– Какая нежная у вас супруга… – ровный голос, словно они с ними беседуют за чашкой чая, а не дробят пальцы. – Зачем десять, пяти будет достаточно. Многие уже после третьего умирают от болевого шока.

– Два хватит?

Все, даже находящийся в полусознательном состоянии Кристиан, повернулись на голос Саши.

– Два миллиона, чтобы вы не трогали его больше.

– А какая разумная… – снова эта тошнотворная слащавость, как она не слышала ее раньше, какой же он многоликий лицемер.

Дэймон рывком поднял ее, усаживая. Их с отцом взгляды пересеклись, он едва заметно покачал головой. «Прости, отец…»

– Интересное предложение, юная леди, – кивнул Ахмат. – Перефразирую. Два миллиона, чтобы мы не трогали больше вашего отца… сегодня… Два миллиона за ночь.

Тут же, словно из шляпы фокусника, в руках Дэймона появились два листка и легли Саше на колени.

– Доверенность на представление твоих интересов при чтении завещания, – сладость в голосе Дэймона сменилась стальными деловыми нотками, – и отказ от доли наследства в мою пользу, умело завуалированный под якобы помощь пакистанскому отделению Красного Креста.

Ручка легла в руку Саши. Она подняла глаза на отца.

Кристиан покачал головой. Сглотнув комок в горле, Саша сжала ручку.

====== Глава 11. Сюрприз... ======

– Прости…

– Малыш…

Саша подняла голову и посмотрела на отца. В его взгляде не было ни упрека, ни осуждения. Цена. Цена, заплаченная ими за остаток этой ночи. Недрогнувшей рукой она подписала бумаги, протянутые ей Дэймоном. Она бы и душу продала, лишь бы отца оставили в покое. Они понимали, что в конечном итоге это ничего не изменит, что следующая ночь будет еще тяжелее для них обоих, потому что больше им откупиться нечем. У них остался последний, единственный козырь, который и являлся конечной целью Ахмата и Дэймона. Пять миллионов трастового фонда. И как только они их получат…

– Ты прости меня. – Кристиан поднял голову, рассматривая земляной потолок. – За то, что твоя жертва будет напрасной. За то, что я ничего не могу изменить. За то, что в следующий раз на моем месте можешь оказаться ты. Они пойдут на все, чтобы получить то, что хотят. И они это получат, как бы я ни оттягивал этот момент. Их ничто и никто не остановит.

Ей показалось, или его голос дрогнул? Тяжелое дыхание, сжатые губы. Снова показалось… Или все же что-то блеснуло в уголках его глаз?

– Отец…

– Зачем все это было? Зачем мы встретились в Москве? Зачем я забрал тебя оттуда? Чтобы ты вот так закончила свою жизнь в каком-то подвале? Оставив сына без матери с отцом-ублюдком? И никто никогда не узнает, что на самом деле произошло. А он через какое-то время просто исчезнет из нашей обескровленной семьи, якобы убитый горем, прихватив семь миллионов евро. И я ничего не могу сделать! – Его голос звенел все громче, наполненный злостью на себя, пониманием собственного бессилия. – Все, что я могу, это оттягивать неизбежное. Но я боюсь, что приезд Ахмата означает лишь одно – они не намерены больше тянуть. Эту ночь тебе удалось выкупить для нас обоих, просто потому, что Дэймону была нужна доверенность на чтение завещания и твои деньги на счетах. Он хорошо изучил нас за эти годы, был уверен, что ты пойдешь на все, лишь бы…

– Отец! – наполненные болью и беспомощностью, его слова ранили ее, сердце рвалось на части. Как он может так говорить? – Ни слова больше, понял!? Ты мой отец! Я твоя дочь! И я останусь с тобой до конца! И пусть он в итоге получит то, для чего все это затеял. Но я ни на секунду не пожалею ни о том, что сделала этой ночью, ни о том, что была с тобой здесь все эти дни!

Кристиан повернул голову и посмотрел на дочь. Знакомый отчаянный блеск в глазах, когда даже на пороге смерти смеешься врагу в лицо. Буря ее слов затихла, она смотрела на него, то и дело сглатывая комок в горле. Захотелось протянуть к ней руку, вытереть проступившую в глазах влагу. Наручник привычно зазвенел, в туго перебинтованном сломанном пальце прострелила боль. Прикусив губу, сдержал стон.

– Я люблю тебя… – такие простые слова, в которые она сейчас вложила все: любовь, твердость, решимость и прощение его и себя. За то, что сделали и не сделали, что смогли и не смогут.

– Я люблю тебя… – их последний день, он это чувствовал. «Только бы нашли… Пусть умереть, но хотя бы знать, что он не получил желаемого, что все его усилия были зря…»

– Ты о чем? – удивленно спросила Саша.

Он, что сказал все это вслух? Помолчав немного, Кристиан вдруг повернулся к ней.

– Если справедливость все же есть, то нашего «друга» ждет большой сюрприз…

Саша все больше и больше открывала рот, слушая отца. С каждым его словом на ее лице удивление сменялось шоком, а когда он закончил, она вдруг… улыбнулась:

– Только бы нашли… – прошептала она.

Звонок мобильника раздался как раз в тот момент, когда светофор загорелся зеленым. Трогаясь с места, Дэймон бросил взгляд на экран. Увидев имя звонившего, усмехнулся. Включая блютуз, нацепил на лицо трагичность и сдержанно произнес:

– Да, Джоанна. Как вы? – делая паузы, когда она отвечала ему, он приподнимал уголки губ в злорадной усмешке, в трубку же лились полные грусти слова: – Людмиле Николаевне ночью сделали сложную операцию, – он усмехнулся, вспомнив мучения Кристиана, – Саша не сможет прилететь, но она прислала факсом доверенность, чтобы я мог представлять ее интересы на чтении завещания. Да, я уже еду домой. Дежурство было непростым, но очень плодотворным, – снова усмешка, как же легко удалось получить подпись Саши. – Что? Вы уже выехали к адвокату? У него потом непростое слушание в суде. Понимаю… Хорошо, я тогда поеду сразу к нему в офис, там и встретимся.

Он выключил телефон и посмотрел на лежащие на пассажирском сидении бумаги. Подпись Саши удалось добыть, и правда, не просто легко, а почти ничего не делая. Только то и сломали ее папочке один палец. Ему по сути все равно, жизнь то отсчитывает последние часы. Зато он получил, что хотел. Все вышло даже лучше, чем планировал. Саша сама предложила ему свою долю, ну а уж подсунуть ей доверенность до кучи – вообще плевое дело. Дэймон улыбнулся, явно довольный собой.

Когда Кристиана и Сашу вывели из кабинета, Ахмат повернулся к нему и удивленно развел руками:

– Признаться, мой юный друг, я не верил до конца в ваш план. Вы в очередной раз удивили меня.