Текст книги "Шпионская сага. История шестнадцатая. И жизни тоненькая нить...(СИ)"

Автор книги: Ольга Кравченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Очухался? – тень нависла над ним, тут же движение воздуха с другой стороны, один из «шкафов» присел на корточки. Игла вошла в плечо, Кристиан поморщился, сдерживая стон. – Минут через десять сможем продолжить разговор.

Черт… Судя по кромешной тьме за окном, «переговоры» в разгаре.

– Да пошел ты… – прошептал Кристиан, не дожидаясь вопроса, и закрыл глаза. Разговор закончен.

– Обожаю тебя… – усмехнулся Дэймон, – можно сказать, ты мой кумир с самого знакомства.

– Тобою и спланированного…

– С начала и до конца, – нескрываемая гордость проскользнула в голосе Дэймона, – пришлось быть максимально реалистичном, чтобы ты поверил.

– В бочке были обычные муравьи.

– Ты никогда не задумывался, почему мы так легко ушли тогда?

Не задумывался… Но сейчас, вспомнив и взглянув на события тех дней в свете новых фактов, Кристиан был вынужден признать, что двадцатипятилетний мальчишка сделал его тогда. Разыграл спектакль, достойный премии Мольера. Знакомство, лагерь, пытки… и это все он. Ахмат был мозгом, идеологом. Простой британский паренек – палачом, написавшим сценарий его жизни на много лет вперед. Просчитал основные действия, по ходу умело пользуясь подворачивающимися возможностями.

– Красивую легенду про родителей ты мне тогда сочинил… – все еще закрытые глаза, слишком большое желание плюнуть в эту самодовольную физиономию. Но надо поберечь силы, зятек явно пока не собирался заканчивать разговор.

– Признаюсь, это была идея Ахмата. Он у нас стратег, я больше исполнитель.

– У вас прям разделения труда, – усмехнулся Кристиан, боль отпускала, несколько секунд перевести дух.

– Главное, результат. Я всегда его получал. И сейчас, – он наклонился к самому его уху, – получу… Мне спешить некуда, убедить Джоанну подождать с чтением завещания, думаю, будет легко. Она бедняжка, цепляется за любую возможность как можно дольше не признавать твою смерть.

– Мразь!!! – открыв глаза, Кристиан резко повернулся к Дэймону. При упоминании Джоанны в памяти тут же всплыла фотография в газете, в голове вскипел гнев, от одной только мысли, что с ней происходит сейчас, захотелось сомкнуть пальцы на этой шее и давить, давить, давить…

Его рука была остановлена в воздухе, цепкие пальцы сжали запястье. Щенок с глазами гиены. Рывком за руку поднял его, резкое движение тут же отозвалось знакомой тупой болью в груди. Швырнул его в кресло лицом вниз. На сиденье лежала упругая подушка, которая, признаться, сгладила неприятные ощущения, подарив ребрам опору и облегчение. Однако… Сучонок беспокоится, чтобы от слишком резких движений сломанные ребра не проткнули легкое. Тогда ему точно подписи не видать.

Руки развели в стороны и, обмотав запястья, стянули за спинкой кресла. Локти зафиксировали, привязав к подлокотникам. Тяжело дыша, Кристиан присушивался к звукам за спиной. Щелчок открываемого замка. Шаги.

– Признаюсь, тогда у столба ты удивил меня. Можно сказать, я даже зауважал тебя.

– Что, фантазия иссякла? – услышав звук хлыста, Кристиан вздрогнул, за усмешкой пытаясь спрятать нахлынувшие воспоминания, оставившие на его спине свой след навечно. – Повторяешься.

– В этот раз я уверен, твои ощущения будут еще более яркими. – Усмехнувшись, Дэймон поднялся, пересел на диван, в сторону которого была повернута голова Кристиана, закинул нога на ногу. – Но если ты подпишешь…

Молчание.

К звуку рассекающего воздух хлыста он был готов. А вот к тому, что тот, словно змея, длинная, гибкая, опустится на поясницу, несколько раз обмотав его тело, небольшим металлическим шариком на конце закончит свой путь на животе, нет… Взревев, повис на веревках. Взрыв боли где-то в висках. Разматывая хлыст, «шкаф» потянул его на себя, Кристиан выгнулся, мышцы сжались, откликаясь точечными всплесками боли каждый раз, когда металлический наконечник касался тела.

– Подпись.

Молчание. Спрятав лицо в подушку, зубами сжал ее. Второй рык утонул в мягком бархате. Привычный уже запах нашатыря.

– Подпись.

Молчание. Снова.

– Подпись.

Молчание. Запах. Опять.

Погрузившееся в темноту сознание пропустило ворвавшийся в окно первый робкий луч солнца.

– Уберите его. Сегодня постараюсь пораньше. Надо еще босса встретить. Уколы остаются по прежней схеме. Он мне пока еще нужен живой. Девчонку не трогать. Ну и воды и поесть им принесете.

Листок, словно парашют, спланировал на стол. Три пары глаз уставились на него.

– Может, я сошел с ума, и мне пора к Жану… – начал Жак, подойдя к Оливье и Леону.

– Еще один… – буркнул начальник оперотдела. – В очередь.

– Много тут желающих, а Жан один, – поддакнул Леон.

Переведя взгляд с одного на другого, сделав вывод, что безумец безумца всегда поймет, Жак ткнул пальцем в одну из цифр на листке.

– Шестьдесят, понимаете? Шестьдесят!

Леон и Оливье молча смотрели на Жака, который взволнованно жестикулировал, дыхание его сбивалось, словно у финишировавшего из последних сил спринтера.

– Они не признали его официально. Ни одна экспертиза, ни один суд не примет его за доказательство. Но Чан никогда раньше не ошибался. Он – гений! Понимаете? – Жак схватил сидящего ближе к нему Оливье за ворот рубашки, тот на всякий случай кивнул головой.

– Кофе будешь? – ляпнул Леон, все это время так и державший в руках пакет из-под кофе, правда, уже пустой. Жак замер, продолжая держать ворот Оливье, повернул голову к Леону. Оливье осторожно освободил свою рубашку.

– К черту кофе… – снова замахал руками Жак. – Коньяк доставай!

– Шестьдесят? – уточнил Оливье, запуская руку под стол, где у Леона хранился неприкосновенный запас.

– Да все сто! – плюхнулся на стул Жак, отчего тот жалобно заскрипел под ним. – Согласно анализа, придуманного Чаном – мой японский коллега, – наконец, пояснил Жак, – вес человека, сгоревшего в машине в Венсенском лесу, не превышает шестидесяти килограмм!

Звон разбившейся бутылки прозвучал, словно салют. Тлеющая в их сердцах надежда засияла подобно фейерверку. По одной простой, всем их хорошо известной причине.

Кристиан весил почти восемьдесят три.

====== Глава 8. Преступление-ошибка ======

– Спасибо, месье Ларсан.

Он осторожно прикрыл дверь, прислушался к голосам в гостиной. Повесив плащ, аккуратно расправил его. Откуда у него эта привычка, не знал, но уж точно не от спившихся родителей.

– Я понимаю вас, мадам Рокье, – незнакомый мужской голос. – Четкие сроки не предусмотрены, вы вправе сами назвать дату.

– К тому же, не все присутствуют сейчас. Я бы хотела, чтобы Саша… Она и так пропустила… Хоть тут…

– Ну, все, все… – непривычно тихий голос Макса.

Дэймон подошел к двери гостиной и замер, не спеша обнаруживать себя, полуулыбка-полуусмешка тронула его губы.

– Не волнуйтесь, мадам Рокье. Я буду ждать вашего звонка.

– Спасибо…

Ее голос для него сейчас звучал сладкой музыкой, как и вырывавшиеся из ее мужа ночью крики. И пусть он пока не добился результата, он был уверен, что найдет тот способ, ту струну, тронув которую, заставит сломаться и эту броню. Кристиан всегда бесил его именно своей принципиальностью, упрямым характером и верой. В себя, в друзей… За глаза он называл их холуями, но, положа руку на сердце, завидовал. У него никогда не было ни семьи нормальной, ни друзей. Но его характер, его сущность были настолько истоптаны, унижены и осквернены, что вырасти в его душе могли разве что сорняки. Послышавшиеся шаги заставили его тряхнуть головой, отгоняя мысли, и сделать шаг вперед, делая вид, будто он только что вошел.

– Доброе утро, – сдержанная улыбка. – Как вы, Джоанна? – он подошел к ней, обхватил за плечи, сочувственно посмотрел в глаза. Она лишь кивнула. Тоже, та еще твердыня…

– Это месье Люк Ларсан, адвокат, – представила она стоящего напротив нее мужчину. – Он по поводу… – ее голос дрогнул. Макс подошел к ним, осторожно забрал ее у него.

– Мы позвоним… – тихо сказал Макс, обнимая Джоанну и поглаживая ее по спине. Адвокат понимающе кивнул и направился к двери.

– Я провожу. – Дэймон вышел следом за ним.

– Никогда не любил эту часть своей работы… – вздохнул адвокат, принимая у Дэймона пальто.

– Да, ужасная трагедия… – вздохнул тот. – И я понимаю Джоанну. Прочитав завещание, она словно поставит точку. А так хочется верить, даже когда надежды нет. К тому же, – спросил, словно невзначай, словно само разумеющееся, – как я понял, без Саши читать завещание нельзя? – наткнувшись на удивленный взгляд адвоката пояснил, – я муж Саши.

– По правилам, – кивнул адвокат, – завещание читается в присутствии всех заинтересованных лиц. А дочь – наследница первой очереди. Мадам Рокье сказала, что она даже не во Франции сейчас?

– Она уехала к бабушке в Россию, ту свалил инфаркт, – ответил Дэймон. – Как-то все совпало одновременно… Мы не успели ее найти до похорон. Впрочем, при нынешнем состоянии Джоанны лучше, и правда, повременить с чтением.

– В принципе, если Александра напишет доверенность на кого-либо из родных, например, на вас, – поднял на него глаза адвокат, – я смогу зачитать завещание и без нее. Но это уже решать вам, вашей жене и мадам Рокье.

– Понимаю. Мы позвоним.

Захлопнув дверь за адвокатом, некоторое время Дэймон еще стоял, думая, может ли он извлечь для себя какую-то выгоду из услышанного. В принципе, в случае смерти Саши он и так второй по очереди наследования – после Эдварда. И до его совершеннолетия полноправный его опекун, со всеми вытекающими.

Когда он снова вошел в гостиную, к Максу и Джоанне присоединились Одри и Рон. Мальчик сидел на диване около матери, протягивая ей поднос с чашкой чая и печеньем. Маленькая копия Кристиана, он тоже раздражал Дэймона своей похожестью на отца.

– Привет.

Он присел в кресло рядом с диваном. Рон повернул к нему голову, кивнул. По глазам видно, самому хочется прижаться к кому-нибудь, выплакаться. Но держится. Мужчина… чтоб его, этот характер. Копия отец.

– Дэймон, – он повернул голову на голос Джоанны, – я не смогла дозвониться до Саши. Адвокат хотел узнать, когда она вернется, но ее номер не отвечает.

Неудивительно… Сдержался, чтобы не усмехнуться. Наизусть номер Москвы знала только Саша, поэтому влезть в телефон Джоанны и поменять в нем всего одну цифру труда не составило.

– Я разговаривал с ней уже почти ночью. Людмиле Николаевне стало хуже, Саша постоянно с ней. А телефон там запрещен. И я так и не решился сказать ей…

– Ничего… – Джоанна сглотнула очередной комок в горле. – Узнать она всегда успеет. Но хотя бы для нее… он все еще… жив…

Последнее слово она почти простонала, блеснули уголки глаз. Верная Одри тут же возникла рядом, взяла ее за руку, сделал знак Максу. Джоанна даже не стала врать, что она в порядке, безропотно взяла из его рук стакан. Дэймон медленно поднялся, немного отойдя, смотрел, как Одри и Макс, словно две квочки, суетятся вокруг нее. Да Рон не отходит, словно слился с ней. В принципе, Джоанна ему точно не помеха. Даже если Кристиан поставил ее на первое место в завещании. А вот Рон и две его сестрички… Чем меньше народу, тем больше прибыль… Его сердце даже не дрогнуло при мысли, что возможно придется что-то решать с дядюшкой и тетушками Эдварда.

– Я искала тебя ночью, – голос Одри вывел из раздумий. – Эдвард капризничал, видимо, по маме скучает.

– Пока Саши нет, я взял ночные смены. – Дэймон перевел взгляд с Джоанны на Одри. – Ночью Эдди все равно спит, а так я хотя бы днем с ним.

– Бедная Саша… – вздохнув, покачала головой Одри. – Страшно подумать, что ее ждет…

«Если бы вы только знали, дорогая мадам Броншайн, как вы удивительно точно прочувствовали ситуацию…» Уж он-то прекрасно знал, что ждет его драгоценную супругу. Причем в ближайшем будущем. Как только Кристиан подпишет. А он подпишет. И у него, Дэймона, предостаточно времени «убедить» его в этом. Джоанну даже не пришлось уговаривать отложить чтение завещания. Пока Саша «не вернется», вряд ли что-то может повлиять на Джоанну в этом вопросе.

– Джоанна…

Они вместе с Одри повернулись на голос. По лестнице спускалась сестра Кристиана со своим шкафообразным женихом. Еще один претендент… Но насчет нее Дэймон вообще не волновался, характер работы месье Маккормика позволял без проблем подобраться к его подружке в случае, если возникнет такая необходимость.

Джоанна поднялась навстречу Аделине, они сдержанно обнялись, но дрогнувшие губы обеих заметили все.

– Джо… – Брайан подошел к сестре, взял ее руки в свои, – прости меня, но мне пора возвращаться. Только что звонили. Я нужен президенту.

– Я понимаю, – кивнула Джоанна, сжимая его ладони, – спасибо, что вырвался.

– Я не мог иначе, ты знаешь.

Она кивнула, глубоко вдохнула, прикусив губы.

– И я всегда, по первому твоему зову примчусь. Это ты тоже знаешь.

– Я хотела бы остаться с тобой, – Аделина тронула плечо Джоанны, прислонившись к груди Брайана, тот приобнял ее одной рукой, – но завтра вечером и мне придется покинуть этот дом, – Аделина обвела гостиную взглядом, – который все еще дышит им…

– Мы едем на одну и ту же встречу в Перу, заседание Экологического Совета Северной и Южной Америки. – Брайан поцеловал волосы Аделины.

– По крайней мере, вы будете вместе, ты не останешься одна. – Джоанна обняла Аделину. Побыть одной, укутаться в плед воспоминаний было для них обеих так же желанно, как и невыносимо. И это хорошо, что Брайан будет с ней. – Вы завтра уезжаете? – Джоанна переводила взгляд с Аделины на Брайана и обратно.

– Да, – кивнул ее брат.

– Тогда, наверное, надо перезвонить адвокату и попросить его… – она глубоко вздохнула, то, что она всячески оттягивала, все же придется сделать. – Надо позвонить в Москву.

– Саша у Людмилы Николаевны, в реанимации,– услышав разговор, мозг Дэймона мгновенно заработал, просчитывая выход из ситуации. – Ее телефон недоступен.

– Значит, надо найти дядю Рому, – не сдавалась Джоанна. – Саша должна быть на чтении завещания. Она не простит нам, если мы и этого ее лишим.

– Я сам ему позвоню. – Дэймон положил руки на плечи Джоанны, слегка сжав их. «Не хватало мне еще, чтобы ты начала этого старика разыскивать… Хочешь мне все порушить?» – Я займусь этим.

– Ты со смены, устал, наверное. – Одри остановилась рядом, прижалась к подошедшему мужу.

– Ничего, я справлюсь.

– Хорошо, – сдалась Джоанна, – спасибо. Придется прочитать завещание завтра, потом когда еще Аделина сможет выбраться.

– Не волнуйтесь, я все сделаю. А сейчас пойду посмотрю, как Эдди.

Поцеловав Джоанну в щеку, еще раз сочувственно посмотрев ей в глаза, Дэймон попрощался с остальными и пошел наверх. Надо срочно что-то придумать. В памяти тут же всплыли слова адвоката о доверенности. Что ж, придется ночью решать этот вопрос с любимой женушкой. Кое-какие идеи уже зрели в его голове, за день будет достаточно времени отшлифовать.

Липкий туман никак не хотел отпускать. Острой боли, отключившей его сознание, уже не было, лишь ощущение, словно его переехали бульдозером. Было больно не то что шевелиться, а даже думать об этом. Кристиан почувствовал, как игла вошла в плечо. Холод подвала спасительно окутывал горячее тело. Дышать старался медленно, берег ребра. Отдохнуть, максимально набраться сил, подготовится к следующей ночи. Лекарство почти убрало болевые ощущения, если не двигаться, то совсем хорошо. Но затекшее тело требовало перемены положения. Не выдержав, попытался немного повернуться. Вернувшаяся боль вырвала из него тихий стон.

– Папа… – робкий голос от стены.

Немалым усилием открыв глаза, Кристиан увидел Сашу. Сжавшись в комок, она сидела у стены и неотрывно смотрела на него. Беглого взгляда на грудь и руки оказалось достаточно, чтобы понять, сколь впечатляющее зрелище открылось ее глазам, когда его вернули в подвал.

Его стон был самым сладким звуком для нее сейчас.

– Ироды! Нелюди! Ну, пустите же! – не пряча слез, кричала она, когда увидела, в каком состоянии «шкафы» Дэймона втащили отца. Доволокли до стены, словно мешок, бросили на матрас, невозмутимо приковали наручником руку к стене.

– Не велено.

Один из них холодно посмотрел на нее, рвущуюся к отцу. Второй, наклонившись, сделал отцу укол.

– Следующий через два часа, – поднявшись, посмотрел на первого.

– Есть время подремать, – кивнул тот, глянул на часы, – горячая выдалась ночка, – усмехнулся, посмотрев на бесчувственного Кристиана.

Ее мольбы утонули в безразличии, гулко захлопнулась дверь. Чертов наручник мешал ей сейчас сорваться с места и побежать к отцу. Склониться над ним, коснуться его. Саша с ужасом рассматривала точечные ожоги на его теле, кровавые следы от веревок на запястьях, лопнувшие под кожей вены на шее. Любимый муж и зять взял с места в карьер. Как она не чувствовала? Ведь получается, что эта жестокость всегда жила в нем, она не могла появиться вдруг, из ниоткуда.

Саша никак не отреагировала на принесенный поднос с едой: два куска хлеба, достаточно большой кусок сыра, ветчина и вода. Кусок в горло не лез, лишь сделала пару глотков. И все сидела и ждала, когда отец придет в себя. Смотрела на его медленно поднимающуюся грудь, каждый вдох сопровождался глухими хрипами, на дрожащие веки, на даже в бессознательности вздрагивающие мышцы. Она и хотела, чтобы он скорее очнулся, и понимала, что сейчас он, по крайней мере, хотя бы отдыхает от боли. Набирается сил, которые ему снова понадобятся, когда Дэймон вернется вечером.

Его стон стал самым сладким звуком для нее.

– Папа…

Она дождалась, когда он открыл глаза. Хотела ободряюще улыбнуться, но губы дрогнули, она с трудом сглотнула комок в горле.

– Я нормально… – улыбнулся отец.

– Ты так и не научился врать… – прошептала она.

– Долго я… спал? – посмотрел он на нее.

– Часа три-четыре… может больше… – пожала плечами Саша. Без часов время текло странно: то тянулось, как резина, то летело со скоростью света. – Уколы тебе делали уже два раза.

– А помогает, скажу я тебе, – усмехнулся Кристиан. Боль действительно притупилась, отошла на задний план, словно ноющий зуб. – Заботится сучонок, боится, как бы я не сдох раньше, чем подпишу ему документы. Извини… – запоздало уловил вырвавшееся из него крепкое словцо.

– Это ты еще ласково его назвал. – Саша обреченно дернула наручником.

– Малыш, – отец вдруг посерьезнел, внимательно посмотрел на нее, – я могу сколько угодно говорить о том, что он не получит желаемого, и пока это будет зависеть от меня, так и будет. Но если он тронет тебя…

– Отец…

– Да, знаю, мы говорили об этом, – прервал он ее, – но я не смогу позволить причинить тебе боль. Не смогу спокойно смотреть на это. Просто знай… и прости…

Саша попыталась улыбнуться, уголки губ дрогнули.

– Ты прости… что не поняла его раньше, что привела в семью змею, что…

– Сашенька, малыш… – он покачал головой, – ты совершенно ни в чем не виновата. Он все рассчитал, все предусмотрел, провел даже меня, а уж мне казалось, что ДГСЕ научило меня распознавать крысу в любом обличии.

Она хотела ему еще многое сказать, пока они вдвоем, пока вместе, но, вздохнув, сказала лишь:

– Я люблю тебя…

Он улыбнулся. Она знала, он не увидит ее боли, если до этого все же дойдет, не услышит ее стонов, не вздрогнет от ее крика. Его сердце не дрогнет. Потому что к тому времени умрет. Потому что просто коснуться ее Дэймон или кто-нибудь из его «шкафов» сможет только через его труп.

Ни она, ни отец не отреагировали на открывшуюся дверь, продолжая смотреть друг на друга. Один из тюремщиков поставил перед отцом такой же поднос, что и у нее, второй сделал очередной укол. Понимая, что голодовкой делу не поможешь, а только навредишь, Кристиан, едва за ними закрылась дверь, потянулся к хлебу. Саша, хоть и не чувствовала аппетита, последовала его примеру. Нужно подкрепить силы, никто не знает, что ночь грядущая им готовит.

– Так. Спокойно.

Оливье нащупал руками подлокотники стула, медленно опустился в него. Леон ошарашенно откинулся в кресле. Довольный произведенным эффектом Жак переводил взгляд с одного на другого.

– Подставная машина, – загибал пальцы Оливье, – подставная авария, подставной труп… – Он поднял глаза на коллег. – Зачем!?

– Кому-то, – вмиг посерьезнев, Жак посмотрел на Оливье, перевел взгляд на Леона, – было очень нужно, чтобы мы думали, что Кристиан погиб. И не просто думали, а вообще не подвергали это сомнению. Тут впору вспомнить знаменитую фразу де ля Мерту: Это больше, чем преступление, это ошибка.

Леон вдруг схватил свой телефон:

– Надо сообщить Джоанне!

Оливье, выхватив у него телефон из рук, сбросил набор номера.

– Ты чего?! – ошеломлённо посмотрел на него Леон. – Кристиан жив! Мы должны сказать Джоанне!

– Для начала мы должны все проверить. Дать ей надежду, что Кристиан жив, а потом снова отнять? Ты готов это сделать? – сказал Оливье, возвращая Леону телефон.

Тот, взяв телефон, лишь вздохнул и повернулся к Жаку:

– Ты чего вдруг вообще этот анализ сделал?

– Я еще когда мы зубную карту сверяли, – Жак наклонился вперед, подняв голову на ребят, – чувствовал, что что-то не то. Слишком белый, слишком чистый зуб. И это на месте пожара то? Но не я один тогда писал заключение, от моих сомнений просто отмахнулись.

– Но зуб-то был Кристиана? – Оливье непонимающе мотал головой.

– Зуб Кристиана, – согласно кивнул Жак, переведя взгляд на начальника оперотдела.– Вспомни, когда его нашли? Сразу, как вы приехали? Взрыв же на ваших с Полем глазах произошел?

– Да, мы как раз из-за поворота выехали, и тут рвануло. Нашли… – Оливье нахмурился, мысленно возвращаясь в то утро, – Поль долго не пускал меня туда. Горело так, что за несколько метров пекло доставало. Лишь когда почти вся машина выгорела, мы смогли подойти.

– А теперь можешь вспомнить, где было тело, и где нашли зуб. Прям около него?

– Тело… Тело было шагах в трёх-четырех от машины, ребята потом еще предположили, что Кристиана при взрыве выкинуло ударной волной. А зуб прям около тела, под черепом.

Оливье поднялся, медленно прошелся по комнате туда-сюда, подойдя к окну, с пару минут выводил мысленные узоры на стекле. Жак и Леон молча наблюдали за ним. Пока он, наконец, не повернулся к ним:

– Если бы тело действительно выкинуло из машины при взрыве, зуб никак не мог оказаться под черепом, по всем законам физики он бы отлетел от тела. И пострадал бы от огня так же, как те, что были в голове, то есть, черепе жертвы. И если предположить, что это был, и правда, не Кристиан, то получается, тело сначала оставили у машины, подложив под голову зуб, тогда, по крайней мере, становится понятно, почему он не почернел, а остался чуть ли не девственно белым, а потом уже взорвали машину.

– Расчет был именно на то, что мы найдем зуб. А поскольку других способов идентифицировать тело у нас не будет, останется зубная карта. И вуа ля… – Жак развел руками.

– Чертовски умный план… Значит, так. Леон, – Оливье повернулся к нему, – собери записи со всех камер на дорогах, ведущих к Венсенскому лесу. Тот, кто все это провернул, не телепортировался же на место преступления? Явно приехал на машине. Собери записи, будем смотреть, думать. Я возьму нескольких ребят, съездим туда еще раз, прочешем лес дальше вглубь. Все дороги после взрыва были оцеплены полицией, уйти он мог только лесом. Причем либо на север, либо на восток.

– На юге и западе слишком далеко до дороги, – согласно кивнул Жак.

– К тому же там в самом лесу встречаются оборудованные места для отдыхающих, был слишком большой риск нарваться на кого-нибудь. – поддакнул Оливье. – Жак, с того, что мы уже имеем, можно еще что-нибудь выцепить?

– Я посмотрю еще раз машину, то, что от нее осталось. Ее осматривали ребята из центральной жандармерии, посмотрю-ка еще и я.

– Тогда задачи всем ясны? – получив утвердительные кивки Леона и Жака, Оливье схватил свой телефон и бросился к двери, параллельно набирая кого-то:

– Стив! Поднимай экспертов и наших ребят. Через десять минут внизу у задних ворот. И чемоданчики не забудьте!

– Если это не Кристиан, – Жак замер в дверях, обернувшись на голос Леона, – значит… он… жив?

– Нам остается надеяться только на то, что провернувшему все это человеку Крис был нужен именно живым. И если это так…

– Мы найдем его.

И это был не вопрос, не сомнение. Это была уверенность. Жак улыбнулся и вышел из кабинета.

====== Глава 9. И воздастся вам за труды ваши... ======

Яркое высокое солнце уже не грело, но, освещая верхушки деревьев осеннего леса, полыхало желто-оранжевыми мазками, как прощание с уходящим летом и в надежде сохранить его тепло до следующего. Но для нескольких мужчин, торопливо выходящих из машин, оно олицетворяло сейчас надежду на то, что они ошиблись. И впервые за все время своей работы они бы отдали все на свете, чтобы это было именно так.

– Значит, так, – Оливье обернулся к подошедшему к нему руководителю экспертно-криминалистического отдела ДГСЕ Стиву Добраю, – разбиваемся на две группы. Ты с первой группой идешь туда, – махнул рукой Оливье в сторону, где над вершинами вековых дубов уже блистало взошедшее солнце. – Внимательно осматривать каждый квадратный сантиметр, поднимать большие листья и коряги, обращать внимания на сломанные ветки и примятую листву.

Стив молча кивал, слушая Оливье, пока остальные ребята подтягивались к ним.

– На наше счастье этот лес не паломническая тропа, и, если он наследил, – Оливье задумчиво кусал губы, – мы это найдем.

– Он? – не в качестве удивления, а чисто поддержать разговор спросил Стив.

– Он, – Оливье поднял голову на главного эксперта, – человек, который сделал все, чтобы для нас всех Кристиан «умер».

Окружавшие их ребята замерли. Кристиана знал в Управлении каждый, начиная от начальников отделов и заканчивая уборщицей. Стиль его руководства кардинально отличался от Брошана, но походил на него в главном – для Кристиана Управление было как вторая семья, и он бился за него каждый раз, когда кто-то пытался бросить тень на Управление в целом или дискредитировать, усомниться в компетенции кого-либо в отдельности. Все до сих пор помнили, как год назад американцы, лоханувшись во время одного из заданий, пытались подставить их человека, выдав свой провал за его. Кристиан тогда, даже не разбираясь, безоглядно веря в своего сотрудника, просто поехал к президенту, вошел к нему без уведомления в самый разгар беседы с представителем американцев, прервав его праведную гневную речь, и положил на стол свою корочку и табельное оружие. Американец тогда потерял дар речь, а президент улыбнулся и, сказав, что по правилам Кристиан должен отработать неделю, прежде чем покинуть свой пост, дал заокеанским коллегам эту самую неделю, чтобы те доказали ошибку его сотрудника. Понятное дело, те так и не смогли ничего доказать и, надув щеки, покинули Париж, оставив президента удовлетворённо улыбаться, сотрудника работать свою работу, а Кристиана иметь отныне свободный доступ к главе государства в любое время.

В Управлении Кристиана обожали, за его стенами это чувство разбавлялось и противоположным, но среди тех, кто варился в их среде, равнодушных к Директору ДГСЕ не было. Врагов у Кристиана было предостаточно, как явных, так и, наверняка, тайных. Поэтому сказать сходу, кто мог провернуться все это, Оливье не мог. Но надеялся, что им удастся хоть что-нибудь найти.

– Ну, а мы туда, – он повернулся в другую сторону, где в тени еще хранящих свои яркие одежды платанов уже можно было разглядеть легкий иней на папоротниках, как предвестник близкой зимы. – Если что найдете, сразу сообщайте.

Стив коротко кивнул, повернувшись, подозвал жестом одного из стоящих за спиной:

– Эрл, твоя группа со мной. Ларс, ты с Оливье.

Распределивший в ряд, они начали медленно углубляться в лес. Словно включив внутренний сканер, Оливье всматривался в листья под ногами и стволы деревьев, в рисунок на пнях и следы на земле. Хотя, учитывая традиционную в это время в лесу ночную влажность, он на следы особо и не рассчитывал. Искал что-то другое, что – не знал сам. Но упрямо, терпеливо осматривал ар за аром. Рация на поясе молчала, значит, у Стива пока так же, как и у них – пусто.

Рассматривая показавшуюся ему странной кучку желудей, Оливье не увидел выпирающую корягу.

– Черт! – споткнулся, чуть не навернувшись на торчащий неподалеку пень. Падая, задел желуди. Возмущенное верещание белки на нависающей над ним ветке сняло вопрос о желудях. – Прости, подруга, не нарочно, – развел руками Оливье. Поднявшись, наклонился, отряхивая брюки от пожухлой листвы. И замер… Может, показалось? Он снова присел, повернув голову. Нет, вот опять! Что-то сверкало в лучах солнца под вылезшим из земли корнем старого дуба. Переступая через напоминающие щупальца осьминога торчащие из-под земли ветки, он осторожно подошел ближе.

– Парижский городовой, японский жандарм!!!

Одна из любимых в кулуарах Управления шуток заставила всех находящихся рядом с ним замереть и обернуться в его сторону, а рацию нетерпеливо захрипеть:

– Что там у тебя!?

Оливье медленно повернулся к подошедшим к нему ребятам его группы. На лице его сияла улыбка, а пальцы осторожно держали… часы Кристиана.

– Пулей к нам! – без лишних слов проорал в рацию.

Он смотрел на разбитый циферблат, замершую стрелку и улыбался. Стрелки показывали чуть меньше десяти часов. И это означало, что Кристиан жив. Потому что взрыв произошел в девять тридцать. И пролететь почти два километра часы не могли.

– Значит, прочесать каждый квадратный миллиметр вокруг, – осторожно опустив часы в пакетик продолжая, как ребенок, улыбаться, Оливье посмотрел на экспертов. – Тащил он его, судя по всему, оттуда и туда, – указанные направления, кивки головой ребят. – Давайте, может, еще что найдете.

В том, что Кристиан не сгорел в машине, Оливье уже не сомневался. Теперь самое главное было найти того, кто это провернул. Найти его, а значит, найти и Кристиана.

Автоматически толкнув обратно в сторону сына машинку, не обращая внимания на его радостный визг, Дэймон снова вернулся в свои мысли. Короткий взгляд на часы, через три часа приезжает Ахмат. Надо будет из Орли выехать не на западную хорду, а поехать через эстакаду к северному выезду на большое кольцо. На первый взгляд лишние десять километров, но зато больше шансов не встать в пробку. Хотелось бы сегодня вернуться к своим «гостям» пораньше. И хотя первоначальные его планы существенно поменялись в свете решения Джоанны все же прочитать завещание, его это уже не волновало. Он умел быстро подстраиваться под меняющиеся обстоятельства.

Эдвард что-то лепетал, радостно протягивая ему свою машинку. Дэймон тряхнул головой, отгоняя мысли, посмотрел на сына. Он всегда воспринимал его лишь как средство и способ закрепиться в семье Кристиана, хорошую кормушку не так-то легко найти. А нашел – не упускай. Ко всему относясь, как к части дела, как к работе, он с легкостью выбивал из нужных людей сведения или деньги, а потом, оставив умеющих лишь тупо исполнять приказы «шестерок» подчищать следы, ехал домой и ложился к Саше в постель, изображая любящего супруга. От хорошего секса тоже грех отказываться. Дэймон усмехнулся. Отца вон как чувствует, а его за все эти годы так и не просекла.