Текст книги "Саоми (СИ)"

Автор книги: Ольга Кай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

Холодно, сыро, склизко. Воняет плесенью и гнилью. Первые дни от этой вони выворачивает наизнанку, потом организм свыкается.

Раз в сутки в окошке под дверью появляется миска. Еды ровно столько, чтобы узник не умер от голода, но на восстановление сил молодому телу не хватает катастрофически.

На следующий день пустую миску меняют на полную. Он уже с нетерпением ждет этого момента и почти жалеет тюремщика, вынужденного работать здесь, в подземелье. Тюремщиков двое, они сменяют друг друга. Один из них – вроде бы неплохой человек, второй… второй даже сквозь тяжелую дверь ощущается злом. Узник чувствует его и надеется, что когда настанет время сбежать, на страже будет стоять именно этот.

…Сияющий золотом зал императорского дворца. Учитель, как всегда, сохраняет спокойствие, словно нет приставленного к горлу лезвия, бывших учеников, что держат его за локти, и тяжелых цепей. Императору не нужны дополнительные проблемы, поэтому он принял все меры, чтобы его учитель не сбежал.

Молодой человек в синей мантии стоит перед троном, не опуская головы. Чуть прищуренные голубые глаза смотрят словно сквозь правителя. Обычно подобная наглость не прощается никому, но император – широкоплечий мужчина лет сорока с темными, без седины, волосами, небольшой бородкой и тонкими, аккуратно подстриженными усиками – снисходительно улыбается.

– Значит, ты – саоми? Любопытно. Я ни разу не видел, как вы превращаетесь. Продемонстрируешь?

Никакой реакции.

– Хочешь выглядеть героем, мальчишка? Твое дело. Но если будешь упрямиться, твой учитель не сможет сам взойти на помост перед казнью.

Император усмехается и делает едва заметный знак своим людям. Старый учитель не вздрогнул, перенеся всю тяжесть тела с раненой ноги на здоровую, но лицо молодого узника наконец изменило выражение.

– Он и твой учитель тоже!

– Ты и это знаешь? – император покачал головой. – Впрочем, все равно. Вы оба не выйдете живыми из дворца.

Поднявшись с изукрашенного драгоценными камнями кресла, император медленно подошел к Учителю.

– Ты ведь признал, что я превзошел тебя во всем. Теперь ты мне не нужен, старик. Завтра тебя казнят на главной площади столицы, а этот мальчишка, которого ты посмел взять в обучение после того, как имел честь учить самого императора, будет гнить заживо в подземелье.

– Свободным он был бы полезней тебе, – тихо произнес Учитель, на что император вдруг расхохотался.

– Ты пытаешься обмануть меня. Зачем? Этот мальчишка никогда не станет служить мне. Ведь он винит меня в гибели своего народа, так? Ведь это по моему личному приказу уничтожили всех саоми. Почти всех, за единственным исключением. А ты знаешь, – император обернулся к молодому пленнику в синей мантии, – ты знаешь, кто посоветовал мне стереть с лица земли даже память о твоем племени?

Ярат не удержался, чтобы не бросить быстрый взгляд на своего Учителя.

– Не веришь? – император устало вздохнул, вновь опускаясь в кресло. – Твое дело. Но истина не перестанет быть истиной только потому, что тебе так хочется. А теперь я хочу увидеть здесь саомитского кота. Сейчас же.

Короткий поединок взглядов выиграл император. Ярат медленно поднял руки, пальцы принялись расстегивать один за другим миниатюрные железные крючочки на груди синей учительской мантии.

* * *

Как странно. Он спал, кажется, так долго – за окном слышны голоса птиц, что начинают петь ближе к обеду – а ничего не произошло. Все так же тепло и уютно, и пахнет домом. Странно…

В горнице он был не один – то и дело шуршали шаги, один раз, проходя мимо «спящего», кто-то остановился и некоторое время просто смотрел на него. Ярат знал только, что это не Инга. Ее взгляд ощущался по-другому.

В конце концов, притворяться надоело. Улучив минутку, когда горница ненадолго опустела, Ярат открыл глаза, поднялся с широкой лавки, на которой провел ночь, и вышел во двор.

Нэлия шла навстречу с наполненным ведром. Улыбнувшись заспанному гостю, девушка подошла ближе.

– Умыться хочешь?

– Не помешало бы, – согласился Ярат.

– Ну, иди к бочонку – вон, стоит. Я сейчас…

Девушка вернулась быстро с полотенцем и чистой рубашкой, принадлежавшей наверняка Айлану. Умыв лицо прохладной водой, Ярат подумал, что ему было бы очень кстати вымыться целиком.

– Подогреть воды? – предложила Нэлия, но Ярат почему-то отказался.

– Нет, я так… – и, подхватив полные ведра, направился в сторону пристройки.

За обедом Айлан долго расспрашивал гостя, как он жил и где, про Учителя, про школу, про императора. И про Ингу спросил – как так получилось, что они путешествуют вместе.

Ярат мельком глянул в сторону Инги, которая будто бы мало прислушивалась к разговору.

– Она не выдала меня, и люди императора убили ее семью.

Айлан покачал головой, выражая сочувствие.

– Неправда, – отозвалась Инга. – Я собиралась его выдать, но он сбежал.

Брат и сестра переглянулись, и в изумлении смотрели теперь на своих неожиданных гостей.

– Моих родителей и сестру взяли заложниками, – объяснила Инга, глядя в полупустую тарелку. – А я должна была заманить Ярата в ловушку, но он перебил стражников и сбежал. Тогда слуги императора выполнили угрозу… Простите, я выйду ненадолго.

Когда за нею закрылась дверь, Айлан спросил:

– Это правда?

Ярат кивнул.

– И что вы теперь собираетесь делать? Останетесь здесь?

– А вы не против?

– Почему мы должны быть против? – удивился Айлан. – Чем нас больше, тем лучше.

Прислушиваясь к разговору мужчин, Нэлия несколько раз оборачивалась к двери, потом решительно поднялась и вышла. Айлан и Ярат покинули дом не скоро. Девушек видно не было, но хозяин не подумал беспокоиться.

– Похоже, сестричка повела Ингу в лес, – улыбнулся Айлан, кивнув на аккуратно сложенные на лавке женские вещи.

Солнце уже наполовину скрылось за верхушками сосен на горном склоне, когда на ведущей к дому тропке показалась Инга. Рядом с ней в тени леса двигалась большая саомитская кошка, ее шоколадного цвета шерсть мягкими бликами переливалась, ловя отсветы закатных лучей. И кошка, и Инга остановились на полянке перед домом, глядя на встречающих их мужчин.

– Пойдем, – позвал Айлан, и Ярат, с трудом оторвав взгляд от кошки, ушел следом за хозяином в дом. Минуту спустя дверь отворилась, впустив Нэлию. Девушка смущенно опустила глаза и прошмыгнула в свою комнату.

* * *

Мне очень не хотелось, чтобы эти люди думали обо мне лучше, чем я того заслуживаю, и в то же время… Ярат так красиво соврал, и, главное – так похоже на правду, но я зачем-то решила все испортить. Что ж, по крайней мере, теперь совесть не упрекнет меня за чужую ложь.

А еще со вчерашнего вечера не дает покоя воспоминание о саомитском коте в кабинете Учителя. После всего, что я успела узнать и увидеть… Надо бы найти Ярата.

Айлан ушел с утра неизвестно куда, Нэлия возится у плиты. Ярат только недавно был здесь, помог наколоть дров, принес воды и исчез.

– Наверное, пошел к реке, – ответила на мой вопрос сестра Айлана. – Найдешь сама дорогу?

Я кивнула. Вчера мы с Нэлией были там, у реки, и я без труда отыскала нужную тропку. К тому же мелодичное журчание безошибочно подсказывало направление.

Ярат был там. Он стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на воду. Река была неширокой, на другом берегу так же, как и здесь – лес: темная зелень с редкими вкраплениями золота.

В широкой рубашке Айлана, болтавшейся на исхудавшем теле моего спутника почти как мантия, Ярат здорово напоминал школьного учителя, поэтому я и обратилась к нему соответственно:

– Учитель Вонг!

– Ярат, – напомнил он, не оборачиваясь.

– Хорошо, Ярат, – согласилась я. – Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос: саомитский кот, который появлялся в доме учителя, валялся на ковре в его кабинете и скрипел когтями на чердаке – ведь это был ты?

– Я.

– Фу!

– Что? – он обернулся.

– Фу, как некрасиво! Я ведь не знала, что это ты, понимаешь?

Значит, вот какого зверя я гладила по пушистой шерстке между ушками, еще и радовалась – ах, какой красивый! А это… это был тот самый несносный мальчишка, отравлявший мои встречи с Итаном и сестрой! Фу! Ужас!

– Я не мог рассказать.

– А зачем ты позволил мне тебя гладить? – моего возмущенного крика испугались птицы.

Ярат улыбнулся, потом помрачнел.

– А что, надо было руку откусить? Или как?

– Или как! Это было бы вполне в твоем духе! Вот и укусил бы в отместку…

– За что? – поинтересовался Ярат. Видно было, что ему действительно любопытно.

– За то, что мы своим смехом мешали твоим занятиям, например. Ты же из-за этого постоянно злился.

– Я злился?

– А кто еще? Как только Вилена с Итаном приходили, все время следил за нами, зыркал отовсюду, да так, что приходилось в моей комнате прятаться.

Ярат пожал плечами.

– Да, вы действительно играли слишком шумно. И мне ужасно хотелось пошуметь вместе с вами.

Может, кто-нибудь и поверил бы этому лукавому оборотню, но только не я.

– Ну да, как же!

– Да. А еще мне очень хотелось познакомиться с твоей сестрой.

Вилена… Красивая девочка с золотистыми волосами. Милая девушка, умная, трудолюбивая. Ей не выпало счастья, как мне, учиться в школе. Я не помогла, не позвала ее за собой, не уговорила Учителя… И после, когда люди императора взяли в заложники мою семью, не смогла, не успела…

– Не смей говорить о моей сестре!

Не знаю, что на меня нашло. Почему-то показалось, что, вспоминая о ней, этот почти ненавистный мне человек совершает святотатство.

Он обернулся, видимо удивленный внезапной вспышкой гнева. Но выражение его глаз вдруг изменилось, губы неприятно изогнулись.

– Почему? Вилена была очень красивая и, по-моему, добрая. Она мне действительно нравилась.

Этого я уже не могла вынести.

– Не смей! Не смей!

Мою занесенную для оплеухи руку он перехватил, оттолкнул, и тогда – это, кажется, уже вошло в привычку – я выхватила нож. До сих пор не могу понять – зачем. Ведь не собиралась пускать его в ход… кажется, не собиралась. Кончик лезвия остановился в нескольких пальцах от груди неподвижного противника, а я с удивлением смотрела в позеленевшие глаза Ярата, в которых вспыхивали и гасли синие звездочки. Мои руки задрожали, лезвие приблизилось и снова замерло, едва коснувшись ткани.

Глаза Ярата потухли. Один остался бирюзовым, только менее ярким, второй снова стал голубым.

– Ты не ударишь, – в его голосе прозвучало разочарование.

– Так ты… специально?

Я отступила на шаг, опустила руки. Он еще некоторое время молча и как-то безразлично смотрел на лезвие ножа, рукоять которого, украшенную знаком императора – свернувшейся змеей – все еще сжимали мои пальцы, потом отвернулся к реке.

– Ты действительно хотел, чтобы я тебя убила?

Это не укладывалось в голове.

– Да.

Захотелось ударить его больно-пребольно, лупить кулаками в спину, дергать за распущенные волосы, но я не смогла. Отчего-то казалось, что, стоит мне прикоснуться к нему – и произойдет что-то страшное. Непоправимое.

– Ты сумасшедший. Я тебя ненавижу. И временами мне действительно хочется тебя убить. Но я этого не сделаю.

– Почему?

– Твоя жизнь обошлась мне слишком дорого.

Он оглянулся лишь на мгновение.

– Прости, Инга.

– Я, может быть, прощу тебя тогда, когда ты сделаешь то, что должен. Ты разве забыл, Ярат? Ты собираешься умереть, но кто тогда отомстит императору за мою семью, за Учителя? За всех саоми, наконец! А больше некому, слышишь, Ярат?

Я присела рядом, попыталась заглянуть ему в лицо, и увиденное разочаровало меня – гневный монолог не произвел на Ярата никакого впечатления. Хотелось бы знать, понял ли он хоть слово?

– Что ж, – равнодушно проговорил он, глядя на воду, – пробраться во дворец и попытаться убить императора – вполне приемлемый способ самоубийства. Не хуже других.

– Ты это серьезно? – удивилась я.

– Нет.

Ярат обернулся. Его взгляд показался мне вполне осмысленным, и я не сдержалась – облегченно перевела дыхание.

– Ты, наверное, права. Я обязан хотя бы попытаться.

– Обязан? А разве ты сам не хочешь отомстить?

Он ответил не сразу.

– Я боюсь возвращаться во дворец.

– Трус! – тут же выпалила я, и только потом сообразила переспросить: – Возвращаться?

Он кивнул.

– Ты был во дворце? Когда?

– Когда схватили Учителя. А потом меня.

– Ты пытался его спасти?

Снова кивок.

– И что?

Развел руками: сама, мол, понимаешь – не вышло.

– Но почему боишься? Если один раз тебе удалось пробраться туда и сбежать, то второй раз, скорее всего, тоже удастся. Ведь Учитель обучал тебя так же, как и императора, шансы есть…

– Мне не удалось сбежать. Я просидел в тюрьме больше полутора лет.

Полтора года? Мне это показалось не много. Но мысли тут же потекли в другом направлении, возвращаясь к нашему разговору, что состоялся три седмицы назад.

– Помнишь, ты говорил, что у нашего Учителя был еще один ученик. Лучший. Который смог бы победить императора? Так вот. Вместо того, чтобы тебе пробираться во дворец, можно было бы найти этого ученика. Всего-то узнать, кто еще был в обучении после…

– Я узнавал, – перебил Ярат. – После императора у него был только один ученик. Я.

– А до?

– Много. Но почти все они либо служат императору, либо были убиты по его приказу. Есть, правда, несколько человек… Да. Надо их найти.

Я покачала головой.

– Ты как-то неуверенно говоришь. Как будто не веришь, что тот ученик, о котором говорил Учитель, вообще существует. Но ведь Учитель не мог тебя обмануть!

Ярат пожал плечами, что меня мгновенно насторожило. Я потребовала объяснить причину выказанного сомнения.

– Понимаешь, Инга, один раз Учитель меня обманул. Я говорю – один раз – потому что не знаю, был ли еще обман. Вполне вероятно, но, надеюсь, я никогда этого не узнаю.

* * *

Факел на стене слабо освещает подземелье.

Между ними – узкий коридор и две решетки. Да еще небольшое пространство внутри камер – прикованные цепями к массивным кольцам в стене, они не могут подобраться ближе, к самой решетке, чтобы иметь возможность заглянуть друг другу в глаза. Правда, такое желание возникло лишь у младшего – темноволосого парня в порванной синей мантии. Но цепь оказалась слишком короткой, и от стены удалось отползти лишь на локоть – не более.

– Учитель? – негромкий оклик отразился эхом от стен и низкого потолка.

Фигура в камере напротив пошевелилась, Учитель поднял седую голову, посмотрел на молодого узника, но не предпринял попытки подобраться ближе.

– Учитель, что с вами?

– Это больше не имеет значения, мой мальчик, – Учитель прокашлялся, вздохнул. – Завтра все, так или иначе, закончится. Подумай о себе, Ярат.

Молчание было недолгим.

– Я выживу и отомщу за вас.

– Выживи. Только выживи. И, если сможешь, отомсти за свой народ. За меня тебе мстить не стоит. Император сказал правду. Я слишком виноват перед тобой…

– Я вам не верю!

– Ты всегда верил мне, Ярат. И как раз сегодня я не вру.

И снова тишина, а после тихое:

– Зачем?

– Ты хочешь знать, зачем я это сделал? – голос Учителя, прерывающийся кашлем, долетал из полутьмы. – Я был еще молод и амбициозен. Мне доверили обучение императора. Я восхищался могуществом империи и готов был жизнью пожертвовать ради ее благополучия. Я преклонялся перед величием императорской власти и возмущался дерзостью повстанцев, организовывавших свои отряды на покоренных нашими войсками землях. Я искренне считал, что власть императора – от светлых богов, и что любой народ должен почесть за невероятное счастье подчиняться нашему пресветлому правителю. Жизни людей, а подчас и целых племен… народов стоили меньше, чем фигуры на шахматной доске. Нам необходимо было выиграть битву, и жертвы казались оправданными. Народ, который не желал подчиняться, жить по нашим законам… Такой народ подлежал уничтожению. А зная обычаи саоми, я понимал, что даже если останется хоть один – он будет сеять смуту, мстить. Но о ваших воинах ходили легенды, и я видел, как дерутся ваши мужчины, и даже женщины, вышедшие на бой в подобии диких саомитских кошек. Силы были не равны, но они дрались до последнего. Я не сдержался и, найдя выжившего мальчишку, приютил его у себя, сделал своим учеником. Этим мальчишкой был ты, Ярат. Слышишь меня?

Старику никто не ответил.

– Я тысячу раз пожалел о содеянном, – продолжил Учитель, глядя в темноту камеры напротив. – Я действительно любил тебя как родного сына. Знаю, что мою вину невозможно искупить ни словами, ни делами, но если ты когда-нибудь сможешь простить меня… Ярат!

Но Ярат молчал. Он так и не откликнулся, хотя Учитель еще несколько раз позвал его по имени. Из прокушенной губы по подбородку стекала тонкая струйка крови. Ярат машинально вытер ее о плечо, прикрытое темно-синей тканью с потускневшим серебром богатой вышивки.

* * *

– Этого не может быть, – прошептала Инга.

– Он сам так сказал.

Теперь и девушка молча смотрела в воду, наблюдая, как несет поток опавшие листья и хвою.

– Может, он специально это сказал. Ну… чтобы отговорить тебя от мести… Не знаю.

– Не знаю, – словно эхо повторил голос Ярата.

– Нет, наверное, и правда, специально, – девушка уговаривала уже саму себя. – Вот ты тоже специально хотел меня разозлить, глупости всякие наговорил… – Инга запнулась, но закончила: – про сестру.

– Я правду говорил, – Ярат печально улыбнулся. – Она мне действительно нравилась.

Девушка посмотрела на него, как на ненормального, тряхнула волосами.

– Ну отчего же тогда не подошел познакомиться? Она часто приходила.

– Да как-то…

И только сейчас Инга заметила, что уже почти совсем темно. На фоне серого неба черной стеной возвышается лес на том берегу, каменистого дна реки давно уже не видно…

– Скажи, Ярат, а как ты сбежал из тюрьмы?

– Император по какой-то причине вспомнил обо мне и отправил своих слуг за моей головой. Я к тому времени действительно ослаб, но, как оказалось, не настолько, чтобы позволить себя убить. Вот тогда и сбежал.

– Странно, – Инга задумчиво хмыкнула. – Объясни тогда, почему это ты вдруг решил свести счеты с жизнью? Не тогда, в тюрьме, а именно сейчас? Или в твои планы изначально входило добраться сюда и умереть? Но тогда нечестно было тащить меня за собой, а уж тем более… Ну, сам рассуди, что бы подумали Айлан с сестрой, если бы нашли здесь твое бездыханное тело и меня с окровавленным ножом? А ведь у меня трофейное оружие, с императорским знаком. Тоже, согласись, компрометирует.

Инга ждала ответа, но Ярат вдруг вскочил и замер, вытянувшись стрункой и словно прислушиваясь, а потом наклонился и, схватив девушку за локоть, рывком поднял на ноги.

– Скорей!

Выяснять, что да почему, Инга не стала. Почувствовала, что на вопросы времени нет.

* * *

На противоположном берегу неширокой горной речки появились три человеческие фигуры. Спрятавшись за ветвями пушистого куста, мы наблюдали, как незнакомцы прошлись вдоль воды, потом один из них остановился у небольшого пригорка и предложил устроиться на ночь там. Остальные поддержали эту идею. Мы с Яратом прекрасно видели, как люди достают из заплечных сумок теплые спальные мешки, как суетятся две пятнистые вислоухие собаки вокруг своих хозяев. Мне казалось, что пришельцы достаточно далеко, и потому я не побоялась шепотом спросить Ярата:

– Охотники?

Он строго нахмурился, приложил палец к губам и кивнул. Ладно, ладно, я все поняла. Буду молчать…

Вскоре на том берегу загорелся костер. Люди сели вокруг огня и, достав хлебцы с вяленым мясом, принялись ужинать. Собаки беззаботно бегали по берегу, редко прячась из вида в лесу. Один кобелек подошел к воде попить, а потом, подняв пятнистую морду, долго смотрел в нашу сторону, как будто размышлял – не почудилось ли ему чужое присутствие. К счастью, вторая собака вскоре отвлекла его внимание.

Охотники, сидя близко друг к другу, говорили негромко, а потому приходилось прислушиваться. Благо влажный ночной воздух у реки далеко разносит звуки, поэтому мы с Яратом слышали почти все и достаточно четко. В основном незнакомцы говорили о том, где в лесу и когда лучше охотиться, и на какого зверя. Один попытался было перевести разговор на рыбалку, но ему это не удалось. Потом принялись жаловаться на какого-то иностранца, которого обогнали по дороге сюда. Как я поняла, иностранец тоже был охотником, и знатным, если эти трое так спешили оказаться в лесу раньше него.

– Завтра он будет здесь. Опять всю охоту перебьет, – ворчал бородатый мужчина в зеленой шапке. – Остается надеяться, что пока этот Мур поднимется повыше, мы успеем настрелять дичи. Может, повезет кошку подстрелить. Их сейчас, говорят, очень трудно встретить.

– Да уж! – пискляво протянул его приятель. – А между прочим, иностранец-то почитай каждый год после охоты привозит на торг свежую шкурку саомитской кошки. Везучий, гад!

– А чтоб ему…

Охотники дружно поругали иностранца и, в конце концов, двое легли спать, оставив бородатого дежурить у огня. Ярат очень осторожно поднялся и, пригибаясь, принялся отходить назад, увлекая за собой меня. Я же так тихо ходить не умела, потому еще минут пять над лесом разносился звонкий собачий лай.