Текст книги "Нихилени (СИ)"

Автор книги: Ольга Изотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Она оглянулась на коридор. Окно, через которое напал чёртов колдун, выходило на задний двор театра. Чтобы сделать обманку, он должен был либо видеть их окно, либо быть достаточно близко, чтобы представлять, куда именно отправлять послания. Она быстро спустилась вниз, мимо тел двух шептуний, к маленькой железной двери во двор, спрятанной под лестнице. Как Ан и ожидала, старая дверь из листа железа была отогнута наружу ровно настолько, чтобы в неё протиснулась серая тварь. Ан осторожно выглянула в проём. Двор позади театра был самым простым, одним из тысяч однообразных дворов этого города. С трёх сторон его окружали дома-ульи с рядами пустых окон. На растрескавшихся камнях и асфальте кое-где стояли остовы автомобилей. Мародёры ещё не забредали сюда в поисках наживы, и они выглядели почти целыми. Даже в окнах кое-где целые стёкла. Мародёры не добрались сюда? Отвадили твари?..

Откуда мастеру зверей было удобней всего управлять своими питомцами, а потом угрожать им? Ан бы расположилась в пустой квартире дома-улья, но вид домов внушал ей опасения. Если она правильно узнала мощные пропорции и высокие вертикальные окна, в этих старых домах все перекрытия деревянные. Без ухода они давно сгнили и рухнули. Ан прикинула расстояние до стен. Нет, всё-таки слишком далеко. Значит, её противник где-то на земле. Если бы она была колдуном, то спряталась бы за одним из остовов автомобилей рядом со старой трансформаторной будкой посреди двора. Отсюда не потерять связь с тварями и в случае беды можно бежать.

На мгновение её пробил холодный пот: а если у колдуна есть возможность видеть её? Окуляр, радар, доспехи наподобие её. Что, если он сейчас смотрит на неё?

Чушь. Прошло слишком много лет, чтобы работала старая техника, а новую делать ещё не научились. Её собственные доспехи сделала она сама, и то они требовали ремонта и запчастей. Последний раз она их ремонтировала семь лет назад, когда добыла и разобрала доспех одного очень гордого, но не очень умного охотника за головами. Попадётся ли ей ещё один такой богач?

…Возможно, прямо сейчас он смотрит на неё сквозь разбитое стекло.

Ан сжала зубы. Она раскисла, обленилась и стала слишком мягкотелой. Да хоть сотня серых тварей, её это не волнует… Нет, всё же волнует. От сотни даже ей придётся убегать, бросив чернорясого. Она не глупый благородный воитель, побеждающий арми Трижды Проклятого.

…Так где же может прятаться волшебник?

Она оглядела двор. Её системы ночного видения были далеки от совершенства. Без луны она едва видела дома вокруг площади. Автомобили, трансформаторная будка, чуть в стороне опрокинутый торговый ларёк, на углу театра бетонный разгрузочный помост и мусорные баки.

У ног заворчал Кел. У зверя не было голоса, и своё недовольство или нетерпение он обозначал прижатыми к голове ушами или мерным скрежетом металлических зубов.

"Проголодался? Ты же недавно ел… "

Внизу блеснуло.

Ан сменила фильтр и пригляделась к месту вспышки. Ничего особенного. Только показалось, что на проросшей сквозь асфальт серой траве неясное движение. Показалось, или их приятель снова решил поколдовать?

"Идём", Ан запомнила место движения и направилась вниз по служебной лестнице. Кел семенил за ней на трёх лапах. Стук его когтей по бетонным ступеням раздражал и нервировал.

"Смотри внимательно. Он где-то здесь".

Кел подобрал когти и медленно отошел от неё и присел между двумя автомобилями. Ан обошла его стороной, стараясь не шуметь и не высовываться.

"Ищи человека".

Кел не отозвался. Она отправила ему образ человека и обещание еды. Она почувствовала отклик.

"Проглот. На тебя не напасёшься".

Кел двинулся вперёд, Ан чуть в стороне следом. Колдуны не всесильны. Хозяин серых тварей должен был видеть окно и быть рядом. У колдунов тоже есть тела и плоть. Кел его учует и покажет ей. А уж на неё их фокусы не действуют и никогда не действовали.

Они прошли два десятка метров, и Кел неожиданно остановился.

"Кого-то видишь?"

Зверь клацнул зубами, но с места не сдвинулся.

– Давай поговорим!

Ан замерла, подняв дробовик.

Перед входом в театр, где мгновение назад никого и ничего не было, появилась сияющая фигура. Пятно света слепило. Ан перебрала несколько фильтров, но пятно осталось на месте.

– Давай поговорим! – ореол света стоял спиной к ней. Ан принюхалась. Пахло сыростью, землёй и старой ржавчиной, но не человеком. Обман. Что ж, она тоже выходить не будет.

– Ты видишь меня? – фигура сделала шаг вперёд и подняла руки. Навстречу ей из театра вышел человек. Он попытался светить себе фонарём, но выключил его и молча уставился на обманку.

Ан даже не стала ругаться на священника. Если он сейчас умрёт, это будет исключительно его вина. Она отключила ночное видение. Мир мгновенно почернел, а обманка сложилась в привлекательного молодого человека в длинной мантии. Он стоял к ней спиной, и Ан видела только светловолосый затылок, мешковатые штаны и футболку с глупым принтом на спине. То, как он стоял, подняв руку, показалось ей знакомым. Ан внезапно поняла, что он держит в руках кружку с кофе. Знала ли она этого человека? Возможно. Она многих знала.

Ан оглянулась и попыталась снова найти то место, где она видела вспышку, когда разглядывала двор через дверь. Волшебник должен быть где-то здесь.

– Привет. Я вижу тебя.

– Эмет, это ты? – Меркий с открытым ртом пялился на обманку. – Ты же погиб! Они тебя убили, я сам видел!

– Да, это я, – тотчас же отозвалась обманка. Ан почувствовала сладкий запах и тихо выругалась. Кел по её приказу поднялся с земли и двинулся вперёд, к появившемуся сгустку тумана.

– Как ты выжил?! Я же видел… они тебя отрезали голову! – голос Меркия был неуверенным. Оно и понятно. Даже такой дурак должен сообразить, что убитый приятель никак не может явиться к тебе в облаке света посреди ночи после того, как тебя чуть снова не убили.

– Прародитель тебя послал ко мне, Эмет? – чернорясый упал на колени и путанно зарыдал, восхваляя своего бога.

Ан услышала шорох и оглянулась, сменив фильтр. За ближайшими мусорными баками мелькнул приземистый силуэт и тотчас же скрылся в серебристом мареве. Следом за силуэтом в мареве скрылся и сам опрокинутый бак. Даже сквозь шум Ан услышала треск обветшавшего за годы пластика.

"Кел, тварь здесь".

Зверь услышал её молчаливый приказ и прополз в проход между автомобилями. Шептунья его не заметила и бежала прямо на молящегося Меркия. Ан подождала, пока тварь не приблизится, и выстрелила, лишь когда приближающегося туманного марева осталось меньше десятка метров. Шептунья с криком боли повалилась вперёд. Марево развеялось, и Ан ясно увидела её корявую изломанную фигуру с длинными, до земли руками и маленькой грубой головой. Шептунья поднялась на короткие ноги и взмахнула руками. Ан выпрямилась и выстрелила в неё ещё раз. Кел тяжело подбежал к твари и прыгнул, целясь в горло. Шептунья отмахнулась от него, и закружилась на месте. Зверь откатился в сторону, ударился в ржавый остов, но быстро вскочил на лапы и снова побежал к шептунье. В темноте его глаза загорелись желтым огнём. Ан выстрелила в тварь третий раз. Тварь пошатнулась и запрыгнувший на неё зверь придавил тварь к земле.

Ан подбежала к твари. Шептунья металась по земле, пытаясь скинуть с шеи Кела. Ан прицелилась и выстрелила в её живот. Кел по команде Ан сдвинулся в сторону, и она выстрелила серой твари в голову. Шептунья с едва слышным стоном раскинула руки и замерла.

– Ан! – до неё, как из тумана, донёсся панический вопль Меркия. Святоша по-прежнему стоял на коленях и теперь плакал, как ребёнок, и звал её. Обманка медленно повернулась к Ан.

"Ищи человека. Он тут. Еда!"

– Ан, это ты? – невысокий сероватый человечек неопредлеённого пола и возраста сделал шаг вперёд. Он был невзрачный и очень странный, и держал свою кружку с кофе так, словно не знал, зачем она ему вообще нужна. Ан отвернулась от него и побежала следом за почуявшим след Келом.

Как Ан и предполагала, колдун прятался на земле, около трансформаторной будки. Он оказался долговязым и тощим мужчиной в каких-то грязных обносках. Она бы даже не узнала бы в этой тени человека, если бы напуганный стуком лап Кела колдун не кинулся бежать. Он ловко перепрыгнул через валяющийся на земле бетонный блок и попытался скрыться среди ржавых автомобилей.

Но Кел, даже на трёх лапах, был быстрее.

Зверь настиг беглеца в три прыжка и опрокинул на землю. Когда к нему подбежала Ан, колдун был уже мёртв.

– Ну, молодец. И что теперь с ним делать?! – она раздражённо толкнула морду зверя. Кел, уже нацелившийся на впалую грудь трупа, обиженно отвернулся и поклацал зубами. Его хвост ударил её по ногам. Ан погладила бок зверя и присела рядом с телом. Кел сломал колдуну шею и спину. Шансов у человечка не было. Теперь покойник уже точно не заговорит. А спросить было что: кто он такой, откуда у него ошейники и знания, как подчинять себе Серых тварей? И один ли он, или таких умников много?

– Ан!

Она оглянулась на Меркия. Чернорясый топтался около двери и звал её. Ан почувствовала раздражение от его воплей и нелепых движений, но вспомнила, что в отличие от неё, он в ночи ни зги не видит.

– Фонарь подбери, придурок! – крикнула она.

Меркий замер, потом, после нескольких нелепых телодвижений поднял выроненный фонарь, уныло освещавший днище автомобильного остова.

– Сюда иди, мне нужен свет, – велела она. Монашек, спотыкаясь на ямах и ударяясь о мусор, подковылял к ней. Пятно света фонаря нервно металось по земле.

– Ан, я сломал ногу!

– Где ты умудрился?!.. Если бы сломал, не смог бы встать, – не хватало ещё, чтобы святоша захромал. Ан хотела уже завтра днём добраться до Моста и идти дальше в одиночестве до следующего глупого приступа милосердия. С хромым чернорясым, если за несколько дней доползут. Завтра – или скорее уже сегодня – его ещё отпустит действие огня-камня, и он начнёт мёрзнуть и уставать. Даже если она потащит его на себе, за день не уложатся.

Меркий дрожащими руками осветил фигуру колдуна.

– Это он?!

– Дай сюда, – Ан отобрала у него фонарь и посветила на тело.

– Я его знал! – прохрипел Меркий. – Это брат Эмет, из нашей обители. Он шел со мной к Госпоже, но мы… Я не видел, но значит, раз он жив, то он… никогда бы не подумал…

Ан оглядела жертву Кела. Колдун был грязным, тощим и больным. Синющую кожу покрывали следы от присосок нимфы и синяки. Ан убрала с лица покойника грязные волосы и тряпки. Морок пропал, и она увидела настоящий облик колдуна. Лицо у него было маленьким, с тонкими, какими-то крысиными чертами. Ан никогда его не видела.

– Это не Эмет, – ошарашенно пробормотал Меркий. – Но… Я его… где-то видел!

Ан повернулась к нему.

– И кто это?

– Я не помню, – немедленно смутился чернорясый. – Но я его где-то видел!

– Где ты мог видеть мужика, который может напялить на серую тварь ошейник? – буркнула Ан. – Да успокойся уже, он умер, и это его настоящее лицо, а не морок.

– Я правда где-то его видел! Вот этого человека! Возможно, на том берегу.

"Или ты просто не хочешь сознаваться, что брякнул глупость". Настроение у Ан стало отвратительным. Она принялась осматривать карманы покойника. В карманах его тряпок, некогда бывших чем-то вроде рабочей одежды, нашлась целая куча мелкого барахла вроде колпачков, гвоздей и бумажек, пачку сухих галет и три очень интересные вещицы. Одна оказалась платиновым свистком с клеймом в виде распахнутой зубастой пасти, а вторая – длинным поводком из желтоватого металла. Меркий не понял, что это за вещи, а Ан не стала заострять на них внимание. Свисток и поводок. Первый – подозвать тварь, второй – смирить, прежде чем надеть на неё ошейник. Откуда у вшивого бродяги такое богатство?

Третьей интересной находкой оказался грубый латунный брелок, отлитый в форме расколотого сердца с тремя розами. Ан молча повертела его в руках. Брелок можно было бы принять за простую безделушку, если бы не столько совпадений: он, расколотое сердце, и колдун, подчинивший тварей.

– Это символ Госпожи! – фонарь уже не дрожал в руках Меркия.

– Чего? – вынырнула из своих мыслей Ан.

– Символ Госпожи. Её герб…. очень похоже на её герб… – смутился под её вниманием святоша.

– Госпожа – это кто? – устало спросила Ан.

– Правительница нашего берега реки и всех окрестностей около озёр, – пустился в объяснения Меркий. – Мудрая и справедливая правительница, благородная кровь! Неужели ты её не знаешь?

Ан покачала головой.

– Никогда не интересовало, кто этими местами правит.

– А зачем ты тогда идёшь на тот берег? – удивился Меркий. – Разве не в её земли?

– Просто иду, – Ан ещё раз ощупала лохмотья бродяги. – Куда Кел ушел, не видел?

Меркий послушно отвернулся и принялся водить лучом фонаря по руинам вокруг. Ан косо посмотрела монаха и аккуратно повесила ошейник и свисток себе на пояс. Успел ли святоша понять, что попало ей в руки? Вряд ли, слишком напуган. Хотя, окажись на его месте более сообразительный и менее трусливый… Кто знает. Чернорясые, кроме тупых молитв, ещё собирали остатки знания. Разумеется, только того, что их скудные умишки считали важным. Попадись им в руки рабочие чертежи Цистерны с указаниями, как построить новую, они ими подотрутся. А вот какую-нибудь мистическую чушь будут беречь и охранять, даже если она не более, чем шутка или чья-то фантазия.

– Если он смог подчинить тех чудовищ? – Меркий обернулся к ней. – То он мог подчинить ещё тварей?

– Мог, – кивнула Ан.

– А что… что стало с ними теперь?

– Бродят где-нибудь.

Фонарик в руках чернорясого снова задрожал.

– Пошли обратно, – Ан подозвала Кела и выпрямилась. – Надо забрать вещи.

13

Ан про брошь забыла, а Красавица о подарке не спрашивала. На выставку она отвезла ещё одну брошь, в виде эмалевой цикады с изумрудными глазками, а потом подарила её Ювелиру, как автору идеи. Тот подарил ей в ответ большой кулон с расколотым сердцем, детским гербом кузины. Красавица обрадовалась ему, как ребёнок, и вроде бы даже её папаша успокоился, и история забылась. Но Ан всё равно время от времени чувствовала себя виноватой перед сестрой. Их отношения остались той же странной не то дружбой, не то приятным родством. Ан чаще всего чувствовала себя жилеткой для слёз сестры. Когда у Красавицы было всё хорошо, она могла неделями не обращать ни на кого внимания. Ан это немного раздражало. Каждый раз, когда сестрёнка проходила мимо, демонстративно задрав свой хорошенький носик и отведя взгляд в сторону, Ан давала себе слово больше не пускать её на порог. Но когда Красавица снова приходила, одного взгляда её розовых глаз хватало, чтобы Ан со вздохом подставляла ей плечо для утешения.

Каждый раз Ан было невероятно стыдно за свою слабохарактерность.

К счастью, у неё не было времени на бесполезные размышления. Приближались экзамены, и она твёрдо решила не дать отцу даже шанса оставить её дома. Иногда ей казалось, что он стыдится её, иногда казалось, что думает, что она стыдится его, иногда он просто упрямится, как осёл, и не хотел ничего слушать. Возможно, его злило, что она выросла и больше не была малышкой, для которой он всё на свете? Философский настрой сбивала новость о том, что отец опять что-то потерял или сломал.

Ан не хотелось гадать, и она с головой погрузилась в работу.

Кел её старания не оценил, и постоянно подначивал.

– У тебя синяки под глазами больше лица. Хочешь на море? Я тебя и так туда отвезу.

– Тебе-то какая разница? – у Ан не осталось сил, чтобы осадить его. Никаких поблажек c экзаменами ей, не смотря на происхождение, хорошую семью и спонсорскую помощь деда, не сделали. Бегай, собирай чёртовы бумажки сама. И это в век, когда даже дети знают, как получить электронную справку или как поставить электронную подпись.

Всё утро Ан чинила экспериментального дрона. На самом деле ничего нового в нём не было. Такие десятками летали над городом и доставляли разные мелкие грузы. Некоторые иногда падали на головы людям, от чего раз в полгода их пытались запретить. Но дроны по-прежнему летали, и нужда в них возрастала. С подачи Умника Ан собрала машину, которая в идеале должна была облетать людные улицы, пешеходные переходы и курсировать на строго одобренных в одной из предыдущих дипломных работ маршрутах. В идеале.

Во время первого же запуска дрон испугался самой Ан и панически метнулся в сторону, вылетел за пределы вертолётной площадки на крыше университета и потерял ориентацию. Итогом стало выбитое окно спортивного зала и вычет стоимости стекла из её стипендии. Останки дрона она собрала и притащила ремонтировать домой. Кел зашел ей помочь, но в итоге больше отвлекал, валяясь на диване. Он был высоким, как его отец, широкоплечим и, когда вставал, выглядел как настоящая стена. Диван под его весом жалобно поскрипывал. От отца Кел унаследовал светлые красивые глаза, и тяжелую челюсть. У её отца была такая же, но лицом Ан походила на него мало. Разве что носом. Вот носы у них двоих были одинаковые, прямые, с чуть заметной горбинкой на высокой переносице. У дяди Первенца тоже такая была, но у Кела был не такой красивый. В детстве Ан как-то принялась дразнить Кела этим фактом, на что он обиделся и попытался разбить ей лицо, чтобы Ан тоже нечем было хвастаться.

– Поехали на море, – предложил он. – Или в горы. Сразу после твоих экзаменов.

– Я уже еду с отцом.

– А я, значит, побоку?

– С папой я договорилась раньше. Я его почти год не видела, а ты тут каждый день перед глазами.

– Ну так что он не может приехать к тебе и пожить тут месяц?

– Потому что, – Ан не имела ни малейшего желания ввязываться в разговор. Предлагать Келу потом съездить куда-нибудь с ним – тоже. Он так напрашивался на предложение, что осточертел. Ведёт себя как маленький ребёнок. Нет бы, сказал прямо! Кел замолк, и она наконец-то смогла сосредоточиться на работе. Впрочем, ненадолго.

– А это что такое? Красиво. Сама сделала? А чего не носишь?

Ан повернула голову и увидела в руках брата злосчастную брошь-розу.

– Это подарок.

– Чей это?

– Сделай лицо попроще. Красавицы. Её папаша забраковал поделку, и она подарила её мне. Всё.

– Ничего себе подарочек. Одних камушков тут… Я не знаю, на сколько.

– Успокойся. Это стекляшки.

– Хм. А похожи на настоящие.

– Очень хорошие стекляшки.

– И как тебе, понравилось?

– Ну, она вполне милая, – Ан поправила упавшую на лоб чёлку. Надо будет либо постричься, либо найти, куда она дела старый ободок. С возрастом её вылосы из рыжеватых стали просто серыми. Пока дома жила Рем, она напоминала Ан подкрашивать их вовремя, но после отъезда сестрёнки Ан перестала подновлять цвет.

– И ты её носишь?

– Кел, вот что ты привязался? Нет, не ношу, это не моё.

– Тогда выкинь, – Ан не сразу поняла, что именно услышалась. Она оглянулась на брата. Тот стоял, пристроив на рабочий стол свою задницу и держал двумя пальцами брошку так, словно поймал таракана.

– Зачем?

– Раз не носишь. Зачем хранить ненужные вещи?

Ан покачала головой и улыбнулась.

– Ты серьёзно? Зачем выкидывать такую вещь?

– Ну продай её тогда.

– Кел, успокойся и положи её на место. И больше не ройся в моём столе.

– У тебя там какие-то секреты от меня?

– Да, переписка с десятком любовников и ещё дюжиной любовниц, а то мне с тобой скучно живётся, – Разозлилась Ан. – Положи её на место и больше не лезь, куда тебя не приглашали, хорошо?

Брат молча положил брошь на место и вышел. Ан не стала его останавливать. Обиделся – ну и чёрт с ним. Устроил сцену на ровном месте. Успокоится и придёт в себя.

Она не ошиблась. Уже к обеду Кел пришел в чувства и извинился за вспышку. Они посмеялись над его глупыми требованиями, ведь тогда Ан пришлось бы избавляться и от части его подарков, например, от здоровенного плюшевого чудовища, подаренного ещё в школе на праздник влюблённых. Ан чудовище, призванное изображать то ли медведя, то ли обезьяну, терпеть не могла, но хранила его в шкафу. Каждый раз, когда она заглядывала внутрь, видела подарок и вспоминала бледное от напряжения лицо брата. Он подошел к ней, что-то пряча за спиной. Ан решила, что это какая-нибудь гадость вроде жабы, которыми он любил её пугать. Но это оказался уродливый медведь и приглашение сходить с ним в кино. Ан ему, разумеется, не поверила, и отказала, велев идти дурить голову кому-нибудь другому, а её оставить в покое. Кел ушел, побледнев ещё сильнее. Как потом узнала Ан, за поворотом коридора всё это время стоял дядя, пообещавший своему отпрыску, что медведь и вежливое приглашение точно-точно не вызовут у неё подозрений.

Рем, узнав о случившемся, долго смеялась. В кино в тот вечер они всё же попали, а медведь перекочевал в шкаф к Ан.

После обеда Ан кое-как доедала дрона и с помощью брата перевезла его в университет. Там она задержалась на кафедре, потом зачем-то пошла на тренировку, а после вездесущий Кел поймал её на выходе из раздевалки и, не слушая возражений, оттащил на встречу чайного клуба.

Их маленький чайный – хотя они никогда не пили во время встреч ни чая, ни чего-либо ещё – клуб собирался в нём по пятницам и состоял в основном из членов семьи и их друзей. Когда-то в школе они собирались дома и именовали эти встречи тайным обществом. У каждого члена был свой титул, свой герб и тайное имя. Они собирались на этажах тайно, так, чтобы взрослые не знали. Но как потом узнала Ан, родители и Дедушка прекрасно знали об их занятии и даже секретном языке. Они выросли, и теперь уже собирались не тайно. Чайный клуб перестал быть тайным от взрослых обществом, и стал просто встречами старых друзей, большая часть которых была членами одной семьи и, соответственно, отличалась наследственной любознательностью.

В эту пятницу докладывалась Мухолов со своими новыми схемами программирования лабораторных крыс. Тема была интересная, но сама кузина была занудой и совершенно не умела выступать перед публикой. Мухолов, не смотря на её явную гениальность, не умела даже ясно формулировать свои мысли. Её первые статьи из-за невнятности остались незамеченными, ещё одна оказалась нагло переписана и украдена, что испортило характер сестры. К невнятным формулировкам и шепелявому голосу добавилось ворачание о врагах, недоброжелателях и плагиатчиках.

Ан собиралась пропустить эту встречу, но Кел заставил её досидеть до конца. Ан дремала в полглаза, слушая шепотки Красавицы и Лаборантки об их экспериментах с новыми животными модификатами. В иной день Ан бы к ним присоединилась, но не когда у неё глаза закрываются от усталости. Она попыталась остаться ночевать в общежитии, но Кел почти силой потащил её домой.

– Я не упаду, – Ан чувствовала, что утром она встанет совершенно разбитой. Зря она пошла на тренировку. Надо было сбежать раньше, пока Кел не спохватился.

– Отдохнуть бы тебе.

– Ой, только не начинай, пожалуйста!

– Не могу смотреть, как ты себя загоняешь.

– Я в полном порядке.

– Ты едва держишься на ногах.

– Если бы ты отстал от меня, я бы была уже дома и спала.

– Ну да.

– Кел, ты достал уже. Иди молча, – Ан попыталась сосредоточить взгляд на спинах идущих впереди Ювелира, Красавицы и Умника. Ан не слышала, о чём они разговаривали, но судя по активным жестам Умника, о чём-то интересном.

– Я. В полном. Порядке, – Ан хотелось домой и в кровать.

– Правда, что ли? Твой отец мог бы быть к тебе повнимательней, раз ты так рвёшь ради него задницу. Хотел бы я посмотреть на моего отца, чтобы он год шлялся где-то, а потом потребовал меня к себе.

– Ещё раз поднимешь эту тему, я тебе врежу, – Ан наконец-то разозлилась. Да кто он вообще такой, чтобы требовать от неё что-то? И тем более выкатывать глупые претензии к её отцу? Как же её бесило такое поведение!

А ещё Кел был пьян. В какой момент между отгрузкой дрона и встречей клуба он успел выпить, Ан не знала, но лекцию он просидел, уткнувшись ей в ухо и шумно дыша. Пьяный Кел беспокоил Ан. Он хватал её за руки, обнимал, пытался поцеловать и не слушал никаких возражений. Кузен был на голову выше неё, в два раза шире – и в разы сильнее. Ан не считала себя слабой и умела драться, но Кел без проблем укладывал её на лопатки на ковре. С возрастом он оставил свои глупые шуточки и дразнилки, но иногда Ан всё равно хотелось ударить его по голове тяжелым. Как, например, сейчас.

– Говорят, твой папаша приедет в конце недели, – Кел сжал ладонью её ягодицу. Ан толкнула его в бок. Он хмыкнул, но вернул руку обратно на талию.

– Угу, – Ан оглянулась, и её взгляд сразу же наткнулся на Красавицу. Сестра пристально смотрела на них с Келом. Ан вспомнила о броши, и смущенно отвела взгляд.

– Скромняга, – Кел наклонился к Ан и попытался поцеловать её в шею. Его щетина защекотала кожу, а запах алкоголя стал невыносимым.

– Ты пьян, – Ан отступила от брата на шаг, но он обхватил её руками за талию и притянул к себе. – Кел, мне больно!

– Да что ты весь день такая?

– Какая?! Мне больно! Да отпусти уже!

– Чего ты всё выпендриваешься?!

– Что?! – кузены остановились и оглянулись на них. Ан попыталась вырваться из рук Кела, но тот удержал её на месте.

– Ты другого нашла, да?

– Что? Кел, что ты несёшь! – если она попытается его скрутить, ничего хорошего не выйдет. Несмотря на выпивку, Кел был слишком силён, а она слишком устала.

– Что тогда случилось?

– А что случилось? – Ан оглянулась в поисках помощи. К ним шел Ювелир, а Умник и Красавица мялись там, где остановились. Хорошая помощь, ничего не скажешь!

– Тогда… А чего тянуть!

– Что тянуть?

– Ан, выходи за меня! Мы всё равно уже лет пять… Шесть! Шесть лет блин вместе! – выпалил ей в лицо Кел и рухнул на колени. Ан обдало перегаром.

– Прекрати! – Ан покачнулась, когда брат сжал её талию.

– И всё время рядом с тобой… Ох, не то. Ан, соглашайся, пожалуйста! – Кел встряхнул её и прижался щекой к животу. Ан пришлось взмахнуть руками, чтобы не упасть вместе с ним.

– Кел, отпусти меня!

Он не слушал и продолжал что-то мычать в её живот и раскачиваться. Ан мотало, как тростинку на ветру.

– Я сказала хватит! – Ан попыталась отцепить его руки от себя. Но Кел сжал её так, что спёрло дыхание. Через мгновение её саму захлестнуло яростью.

– Нет! – заорала Ан и вцепилась в руки Кела. Она с силой развела их и пинком опрокинула брата на спину. Перед глазами заплясали красные пятна, а страх и растерянность прошли. Осталась ярость. Она кипела, бурлила, словно была заперта в чайнике, и рвалась наружу. Если Ан будет сдерживать её дальше, то просто лопнет. Её раскидает по этому красивому парку и пыльной каменной дороге. Ан не дала Келу подняться на ноги, опрокинув его ударом в голову и для верности добавила пинок в бок.

– Да остановись ты! – Ювелир попытался оттащить её, но Ан замахнулась и на него. Брат испуганно отпрянул. Ан с трудом сдержала удар и с шумом выдохнула. Ярость отхлынула так же быстро, как пришла. Она словно вынырнула из под воды. На уши обрушились звуки: мат Кела, испуганное бормотание кузенов, шум автомобильной трассы за деревьями.

– Извини, – она протянула руку, чтобы похлопать Ювелира по плечу, но, когда тот вздрогнул, одёрнула.

– Сумасшедшая сука, – Кел с трудом поднялся на ноги. По его губе стекала кровь.

– Подойдёшь ко мне ещё раз – убью! – огрызнулась Ан.

– Правда, что ли? – Кел сделал шаг вперёд и попытался взять её за плечо.

– Надоел!

Ан хотела его ударить. Потом передумала. Потом снова захотела. Пока она металась, рука уже пришла в движение. Ладонь заныла от удара, но Кел даже головой не мотнул.

– Так, значит? – прохрипел он.

И тут Ан стало страшно. Перед ней стоял не отец, которого она знала, как успокоить. Это был Кел, которого она никогда в жизни не видела таким злым и которого она только что избила.

Ан подавила желание убежать. Всё равно не сможет. Будь, что будет.

– Так, – кивнула она и на негнущихся ногах пошла прочь, в сторону всё ещё стоявших столбами Ювелира и Красавицы.

– Ну, и катись! – заорал Кел. Раздался звук ломающегося металла, и рядом с головой Ан пролетела уличная урна. Красавица и Умник испуганно закричали. Железный бак с грохотом ударился о дорогу и покатился, разбрасывая во все стороны банки из-под сока, стаканчики и другой мусор. Сердце Ан испуганно дёрнулось, но она не обернулась и быстро пошла домой.

Никто не стал её догонять.

Ночь Ан провела у себя в квартире, закрыв дверь на все замки и отключив домофон. Запоры были хлипкие и слабые, если Кел захочет, он их выломает без труда. Первый час Ан, не смотря на усталость, не могла уснуть и ждала пьяного брата. Но Кел не пришел ни ночью, ни утром, ни днём. В место него пришло сообщение от дяди с извинениями и вопросом, всё ли в порядке. Ан ответила, что всё просто замечательно.

И только вечером следующего дня раздался тихий стук.

– Проспался? – Ан после колебаний у домофона решилась открыть дверь.

Теперь, на пороге её квартиры и при свете, Кел выглядел совсем не страшным. На лице у него было уже знакомая ей осторожность, которая появлялась, когда они ссорились. Злится ли на него Ан? Или всё-таки нет? Кел чуть опустил плечи и виновато улыбался.

– Привет, – виноватая улыбка стала чуть шире. – Я хочу извиниться… Ну, за вчерашнее, – от брата уже не пахло алкоголем, но его поведение Ан не нравилось. Ей расхотелось с ним говорить, но закрывать дверь было уже поздно.

– Ясно, – она кивнула.

– Я… я не хотел тебя обидеть. Я был неправ, когда… В общем, я это, немного расстроился, что ты уезжаешь на лето. Я хотел позвать тебя… ну, в общем, я расстроился.

Ан снова кивнула. Кел всё больше мялся и проглатывал слова. Она даже не могла ответить себе, зачем его слушает.

– Я хочу… чтобы ты меня простила. Этого больше не повторится, я вёл себя безобразно.

Она кивнула.

– Ты простишь меня?

Ан не знала, что ей делать и что ответить. Она никогда не видела Кела таким, как тогда, в парке. Он иногда выпивал, не часто, и никогда – до такого безобразного состояния. Брат напугал её этой внезапной вспышкой. Образ Кела, немного бестолкового, взбалмашного, хвастливого и уморительно смешного в своих попытках казаться значительней, чем он есть, рухнул. Новый Кел бы незнакомым и чужим человеком.

Ан, по-хорошему, вообще никогда не видела пьяных, разве что в далёком детстве, когда путешествовала с отцом. Он тоже никогда не напивался, и Ан даже не могла вообразить его напившимся до невменяемости.

Кел выбил её из колеи, и она не знала, как к нему теперь относиться. Хотя Ан и чувствовала себя выкинутой в ледяную воду, Кел был её другом и братом. Ей очень хотелось, чтобы кто-нибудь всемогущий взял и стёр из её памяти сегодняшний день. Или чтобы кто-нибудь сказал ей, что делать, а ей не приходилось самой мучительно соображать, что же ответить человеку перед её дверью.

– Ты меня простишь?

– Я не знаю, – Ан решила не врать. Ей действительно надо было подумать, как быть дальше. Кроме ревности Кела её напугала своя собственная вспышка. Она не помнила, как била брата и как кричала на него. Это пугало не меньше, чем внезапная вспышка ревности.