Текст книги "Нихилени (СИ)"

Автор книги: Ольга Изотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Дядя перехватил падающее тело племянника и швырнул его на пол. После уселся сверху и принялся бить.

Красавица, маленькая медленно взрослеющая и хрупкая девочка-женщина, всхлипнула и разрыдалась. Ан, в свои двенадцать уже переросшая её, бездумно обняла сестру и погладила по светлым локонам. Сама она ничего не чувствовала. Только смотрела, как под кулаками дяди исчезает голова Бойца. Всего минуту назад брат стоял вдали от них, и Ан, слушая глупую болтовню Красавицы, внимательно следила, чтобы он не подходил к ним. А сейчас его не было. Только искалеченное тело.

Раздался вопль. На Строителя налетела рыдающая Жадина. Тётя вцепилась ему в лицо, но гигант отшвырнул её в стену. Женщина сползла на пол и, всхлипывая подползла к телу сына. Строитель выпрямился, молча посмотрел на неё и ушел прочь. Бойца же больше не было. Ан судорожно вздохнула. До этого она видела смерть один раз, давно в детстве, когда они с отцом стали свидетелями дорожной аварии, а потом десятки раз в фильмах. Боец умер совсем не так, как в них. Не было музыки, не было замедленного времени, не было крупных планов и перепуганных лиц. Боец умер скучно, как проходной злодей. Раз – нет. Остался только запах крови, острый, соленый, и привкус железа на языке.

10

Ан проснулась.

Она открыла глаза и огляделась. Было по-прежнему темно и тихо. Огонь в поддоне давно погас, только светились красные угли. Священник лежал на столе, поджав ноги для тепла, и едва слышно дышал. Ан как можно тише встала и оглянулась. Пахло сыростью и тленом.

Она разозлилась на себя. Ан не собиралась спать, когда рядом может бродить серая тварь и её хозяин. Но дневное происшествие вымотало её сильнее, чем она предполагала.

Кел лежал около входа в их закуток. Когда она выпрямилась, в темноте зажглись его глаза. Значит, она проснулась не из-за него. Что ж, это радует. Ан улыбнулась и указала зверю на дальнюю лестницу. Кел послушно отправился проверять, что там. Глаза потухли, и о его присутствии напоминал только едва слышимый скрип вздувшегося паркета под сдвинувшимися металлическими лапами.

Ан подошла к окнам. Грязи на стёклах накопилось столько, что вряд ли даже в ясный день солнечные лучи пробиваются через них. В разбитой раме торчали осколки стекла. Ан заглянула в дыру, но ничего снаружи не увидела. Дождевые облака рассеялись, и сквозь просветы мелькали редкие звёзды. Она принюхалась. Воздух был влажным, тяжелым, сладким. В животе заурчало. Наверное, всё-таки стоило перед сном поесть. Завтра ни желудок, ни остальное тело не скажут ей за такую скромность спасибо. Ан отвернулась, обошла старые кресла и вышла к лестнице с хрустальной люстрой.

Запах сырости стал ещё сильнее. Да что же это такое! Ан не отпускало чувство опасности и ощущение, что она упускает из внимание что-то важное. Мысль крутилась где-то в черепной коробке, но никак не хотела становиться ясной и обретать форму. Ан оглянулась, заметила тень и тихо цокнула языком. В ответ в дальнем конце коридора вспыхнул жёлтый глаз. Кел. Она улыбнулась и повернулась к лестнице.

Сырость. Какой мерзкий запах. Как будто дождь не прекращался тут годами, и внезапно театр прогнил насквозь. Вроде бы ничего особенного, но до чего же неприятно! Даже сквозь респиратор пробирает. Ан потрогала подбородок. Фильтры были опущены, у неё их осталось очень мало. Пожадничать – или всё-таки вернуть их на место?..

Запах.

Ан сняла маску и втянула в лёгкие воздух. Сырость и чуть заметная сладость. Несколько вдохов оставили на языке тошнотворный привкус.

Тварь.

Теперь сомнений в причине её беспокойства не было. Тварь уже где-то рядом. В голове пронёсся вихрь мыслей: есть ли на твари ошейник? где её хозяин? Как она могла быть такой беспечной, что уснула? Почему Кел ничего не почувствовал?

Ан быстро вернула маску на место. Часть электронных систем её доспехов сломались годы назад, но ночное видение работало отлично. Пока. Она перехватила клевец поудобней и приготовилась к атаке. Тварь может быть, где угодно.

Повисла звенящая тишина. Ничего не происходило. Ан втягивала в себя воздух и до рези в глазах всматривалась через линзы шлема вниз, вдоль лестницы. Ничего. Запах говорил, что тварь рядом, но она не видела даже тени движения. Сидит в засаде?

Видов тварей было не так уж много. Их создатель не любил разнообразие и скромно считал, что природу ему не переплюнуть. Ан мысленно перебирала всё, что знала о тварях, пытаясь представить, кто будет её противником. Нимфа? Нет воды. Жнец? Не пролезет в узкие окна и двери, а сил разломать бетонные стены ему не хватит. Древоточец? Нет, он слишком шумный и неуклюжий…

Запах сырости и сладости стал совсем невыносимым. Тварь была где-то рядом. Ан вцепилась в клевец и подошла к самым перилам, разглядывая лестницу.

Старая люстра перед ней шевельнулась. Тихо зазвенели подвески. Они покачнулись от распирающего их тумана. Люстра словно сделала вдох – и опала в выдохе… Ан едва успела выставить вперёд руки. Туман окутал ей, а следом на неё налетела Шептунья. Тварь с тихим сипом вцепилась длинными пальцами в плечи. Клевец вылетел из рук и покатился по бетонному полу. Ан отпрянула назад, пытаясь скинуть с плеч руки твари, потом попыталась приложить её об стену. Шептунья оказалась тяжёлой и вертлявой, а темнота скрывала её тело. Тварь уходила от ударов кулаков, пока пальцы упорно пытались подковырнуть горжет и наплечники. Ан пошатнулась и чуть не упала. Шептунья щелкала зубами около её лица. Почувствовав слабину, она навалилась на неё всем телом. Ан попыталась её стряхнуть, дрёнулась и упёрлась боком в перила. Шептунья рывком оттащила её и попыталась ударить о стену. Ан ударила её головой в морду и попыталась оттолкнуть от себя, но шептунья успела первой. Ан потеряла контроль и ориентацию. Шептунья со свистом впилась широкой пастью в горжет. Ан попыталась скинуть с себя тварь и почувствовала, как упёрлась ягодицами в перила.

Сцепившиеся тела не успели остановиться. Пол пропал из-под ног, и они полетели вниз. Ан почувствовала, как её тело потеряло вес, а по доспехам бьют подвески люстры. Внезапно что-то дёрнуло её за плечо и остановило полёт. Шептунья с воем сжала пальцы, но не удержалась и упала вниз. Прежде, чем Ан поняла, что случилось, она рухнула следом – вместе с люстрой, за которую она зацепилась.

Люстра замедлила скорость её падения, а тело шептуньи смягчило удар. Но всё равно, Ан несколько мгновений лежала на животе и пыталась вздохнуть. Только когда шептунья под ней зашевелилась, Ан заставила себя сесть.

– Сдохни, – она нащупала рукой горло твари и ударила её второй по голове. Кулак вошел во что-то мягкое. Шептунья вздрогнула и потянулась к ней своими корявыми руками. Ан ударила ещё, потом ещё – и выдохнула. Неужели всё? Она била перед собой, пока кулаки не стали ударяться о пол. Ан замерла. Потом принялась ощупывать ошмётки серой плоти. Так и есть. Она подняла перед собой руки и ощупала находку. Ошейник с металлическими бляхами. Ан отшвырнула его в сторону и медленно поднялась с тела твари.

Она стояла внизу, под лестницей. Люстра валялась здесь же. Плечо начало болеть. Ан потянулась и проверила пластину на лопатке. Не пробита, чёрная кожа под железом тоже цела. Отлично.

Она выдохнула. Что ж, ей повезло, что пришла шептунья. Эти твари навевают сон и дурят мозги. Шепчут на уши разную чушь, похлеще нимф. А Ан просто сладкими разговорами не проймёшь. По крайней мере, в этот раз не удалось.

– Ан! Ан, ты где?!

Она подняла голову, прислушиваясь к крикам. Кто это орёт? А, точно, это её висельник. Проснулся от шума, что ли?

– Ан! Ан! Кел! – продолжал надрываться Меркий. – Помогите!

Ан вздрогнула и поплелась к лестнице. Тут что, не одна тварь?

Подволакивая подвёрнутую при падении ногу, Ан поднялась наверх. Только бы святоша не сдох, иначе она что, зря с ним возилась? Она подняла оставшийся валяться около дверей в коридор клевец, и заспешила на голос чернорясого. Сладкий запах тварей стал выветриваться. Отлично, можно будет доспать а утром, когда тварь начнёт разлагаться и вонять, уйти.

– Ан! – продолжал надрываться священник. Он стоял в одних штанах около стола. Несмотря на страх, он умудрился снова разжечь огонь, и теперь топтался в узком круге света. Подходи и убивай. Когда Ан подошла к их закутку, он швырнул в неё несколько приготовленных к растопке дощечек. – Не подходи ко мне!

– Заткнись, – прорычала Ан и пробежала мимо него. Со стороны второй лестницы раздавались стук и лязг железа.

Священник, узнав её, истерично расхохотался и, схватив головёшку, побежал следом.

– Что это было?!

– Твари, – огрызнулась Ан. Она тихо просвистела, подзывая Кела. В ответ на её призыв в темноте появились оранжевые глаза. Ан увидела силуэт зверя над лежащей тварью. Шептунья лишилась головы, а её огромные руки торчали в разные стороны, как ветки сухостоя. Кел, узнав её, на трёх лапах ковылял к хозяйке. Ан упала перед ним на колени и быстро ощупала его голову и плечи. Зверь мешал ей, тыкаясь мордой в руки, а Меркий суетился и совал головёшку прямо перед линзы. Система ночного видения из-за него истерично мигала и слепила.

– Прекрати, – она отпихнула святошу и ощупала бока Кела. Обнаруженное ей не понравилось. Вторая шептунья сумела поддеть несколько пластин и влезть в нутро железного зверя. Разбить адамантиевый сердечник ей было, разумеется, не под силу, но несколько мышц она умудрилась погнуть.

Кел лёг около её ног и перевернулся, подставляя хозяйке пострадавший бок.

– Что случилось?! – просипел Меркий. Священника мелко трясло.

– Заткнись.

– Что это было?! – закричал Меркий. Ан встала и отвесила ему затрещину. Не сильную, но священник отшатнулся.

– Не шуми! Хочешь, чтобы за тобой ещё кто-нибудь пришел?! – Она взяла его за плечо и отвела обратно к потухшему костру. Кел проковылял следом.

– Ещё?! – икнул Меркий. Ан разжала пальцы. Он рухнул на пол и пополз под стол. Ан зло оглянулась на чернорясого и ничего не ответила. Она молча влезла в сумку и достала фонарь. Потом отцепила от пояса нож и перекинула его чернорясому. Вдруг пригодится?

– Сиди на месте и не лезь мне под руку, – она заставила Кела лечь и посветила ему в бок. Так и есть, мышцы погнуты так, что он не может двигать лапой. Ничего, что Ан не смогла бы исправить сама. Но на это нужно время, а его у неё не было.

– Потерпи, мой дорогой, – она достала из сумки моток ленты, нарезанные куски тросов. Запах сладости практически прошёл. Сколько бы не было тварей, от первой атаки они отбились.

– Что ты делаешь? Он ранен?

– Да, – Ан сложила пострадавшую лапу и примотала её к туловищу Кела, чтобы не болталась. Днём, если они доживут, при свете дня она снимет мышцы и выправит на первом же достаточно ровном куске бетона. Пока же придётся довольствоваться лишь этим.

– Как… Эта тварь… Это… – висельник принялся стучать зубами. Ан захотелось ударить его.

– Заткнись.

Она убрала остатки ленты в сумку. Теперь осталось решить, что делать дальше. Она поднялась на ноги, чтобы вернуться к убитой Келом твари, хотя и так знала, что найдёт на ней ошейник.

– Ан, там! – внезапно взвыл Меркий. Ан оглянулась и метнулась к ружью. За окном рядом с местом их ночёвки светилось нечто округлое. Свет висел прямо перед грязным стеклом, превращавшим его в расплывчатое нечто.

– Ан, что это?! – чернорясый упал и заполз под стол. То ли безнадёжный трус, то ли наконец-то понял, что только мешается.

– Заткнись, – Ан подняла дробовик. Перед сном она осмотрела оружие и зарядила его. Оставалось надеяться, что она не забыла, как им пользоваться по назначению.

Светлое пятно не двигалось. Потом медленно просочилось сквозь окно. Ан выстрелила. Во все стороны брызнули осколки, но пятно осталось невредимым. Круглое облачко света изменилось и приняло форму небольшой человеческой фигуры.

– Ты убила моих зверей, – мягкий, искажённый, словно пришедший издалека голос звучал ровно. Понять по нему, кому он принадлежит, мужчина или женщине, было невозможно. – Зачем?

Ан послала его. Грязный колдун. Как она их ненавидела. Почему их не истребили всех до сих пор не истре? Твари, уроды, дегенераты, чёртовы фокусники.

И ружьё против него не поможет. У обманки нет своего тела, это иллюзия, поддерживаемая разумом чёртового колдуна. Она нужна, чтобы потянуть время.

– Чего тебе надо?

– Я хочу поговорить. Ты не узнала меня?

Ан снова послала его. Меркий трясся под столом. Кел зарычал. В свете нарастающего сияния обманки он стал похож на чёрного демона.

– Священник, закрой глаза!

– Ты не одна? Познакомь меня со своим другом. Где он? Я его не вижу.

Ан послала его в третий раз.

– Ты очень грубая. Тебе же хуже!

Ан не стала дожидаться, чем именно будет хуже, и перекатилась в сторону, под стол. Меркий, которого она сшибла и придавила, взвыл от боли. По векам ударила вспышка света. С грохотом упал Кел. Ан выждала ещё немного и открыла глаза. В нос ударил запах опалённого дерева и пластика. Кел несколько раз лягнул воздух лапами, и перевернулся со спины обратно. Ан потрогала неподвижного святошу.

– Ты жив?

– Мой глаз!

– Ты его открыл, что ли? – прошипела Ан. Священник замотал головой и схватил её за руку.

– Он нас убьёт?! Он Разрушитель!

– Заткнись, – она отвесила ему затрещину. Меркий немедленно умолк. Ан подняла с пола ружьё и подошла к окну так, чтобы её не было заметно снаружи. Приближалось утро, и хмарь на востоке стала светлеть. Окно выходило к служебному выходу театра. На небольшой дворик смотрели пустые окна домов-ульев. На заасфальтированной площадке до сих пор стояли остовы самоходных машин, брошенных хозяевами, когда Город погиб.

Внизу никого не было.

– Сиди тут, жди. Понял? – Ан вернулась к священнику. – Я сама справлюсь. А то умрёшь.

Он кивнул.

– Я за тобой сама приду.

Ан свистнула Келу и бесшумно двинулась к дальней служебной лестнице.

11

– Диплом я получу в конце весны, после защиты, – Ан закрыла глаза и представила отца. Судя по ужасному звуку и помехам, он воспользовался каким-то архаичным телефонным автоматом. Неужели они ещё где-то остались? Ан так и видела это место: старые дома, старые машины, грязь, ощущение безысходности. Посреди всего этого уныния стоит ржавый столб, на котором висит ржавый телефонный автомат с огромной неудобной трубкой. Возможно, он старый настолько, что в нём даже есть приёмник для монет. И отец. Здоровенный, в старой поношенной куртке с кучей карманов, высокий настолько, что ему приходится нагибаться под козырек, чтобы приложить трубку автомата к уху.

Нет, Ан не была удивлена, что отца занесло в такую дыру. Она

просто радовалась, что он наконец-то позвонил.

"А чего так рано?"

– Я защищаюсь досрочно.

"Так можно?"

– Ага, если сумел сдать все экзамены и написать выпускную работу вовремя.

"Здорово", Ан послышалась нотка грусти в голосе отца. "Ты молодец".

– Ага. Ты обещал в этом году взять меня с собой, помнишь?

"Не помню".

– Пап, я соскучилась, я хочу на море, а ты мне его обещал.

"Съезди с Рем. Или этим, Келом".

– Я хочу с тобой. Я уже всё решила и спланировала.

"Если твой дед согласится с этими планами», отец продолжал

отнекиваться, хотя Ан слышала, как изменился его голос. Ее старик любил, когда она его уговаривает. Как подозревала Ан, этим он утешал себя, что все еще нужен ей. "На мои ему уже давно покласть".

– Уже согласился.

"Что, так просто?"

– Ну… да. Какое ему вообще до меня дело? Сказал только… – Ан

прикусила язык. Дед охотно одобрил ее план, пока она настаивала ему в кабинете новую систему освещения, и без вопросов выделил деньги. Только потребовал всю поездку следить за отцом, чтобы он не встревал в неприятности. Это было унизительное требование, и отцу незачем знать о нём. – Чтобы я не устраивала ему неприятностей.

"Старый урод!"

– Пап!

"Это от него одни неприятности!"

– Па-ап! Прекрати кричать!

"Да я спокоен, как… спокоен, короче. Значит, хочешь со мной

поездить?" Ан улыбнулась в трубку. "Хорошо, выбирай, куда. Я приеду к вам… домой числа тридцатого".

– Хорошо, пап, буду ждать. Не теряй больше связь, хорошо? Я

волнуюсь.

Отец фыркнул в трубку.

"Постараюсь. Новую трубку сегодня куплю, обещаю. Бывай, тыква. А то у меня нал закончится сейчас".

– Пока, пап.

Ан отключила связь и положила трубку в стол. Неделю назад отец потерял свой телефон. По крайней мере, так она решила потому, что за семь дней никто не попытался его вскрыть, перепрошить и продать. Ан уже была готова сорваться на поиски, но, как незадолго до того дня выяснилось, метка на отцовской куртке тоже оказалась потеряна. Как он сказал, вместе с курткой, и неделю Ан провела в полном раздрае, готовая в любой момент сорваться на поиски. Она бы и сорвалась, если бы Кел не придерживал её на поворотах. Отец, в конце концов, не маленький мальчик, и иногда пропадал на большее время, чем она привыкла.

Отцу хотелось сказать многое, и о его ребячестве, и о его легкомыслии, но Ан сдержалась. Ещё успеет.

Она откинулась на спинку стула и посмотрела в окно. После отъезда Строителя и Рем, Ан не разрешили остаться в квартире сестрёнки. Её переселили сначала в самый низ башни, где обычно жил обслуживающий персонал, потом в свободную квартиру на самый верх. Как оказалось, на последнюю положила глаз тётушка Счетовод, а напротив была дверь в покои Жадины. Пусть главной виновницей смерти сына тётушка считала именно Рем, Ан она тоже не терпела. После нескольких скандалов Ан поселили в другу квартиру не в самой лучшей части дома. Весто изгиба реки, как другие жильцы, она разглядывала дома-ульи, градирни теплостанции и бок соседней башни. Унылое зрелище, быстро надоедает. Как сказала Рем, заехав к ней на пару дней, зато ничего не отвлекает от работы. И не высоко, всего на десятом этаже. Она улыбнулась.

Первый месяцы, когда отец оставил её здесь одну, Ан не отходила от старшей сестрёнки ни на шаг. Потом привыкла, хотя отъезд Рем и стал нелёгким испытанием.

Со стены пискнул таймер.

Полдень.

Ан вздохнула и посмотрела на разложенные на столе обрезки кожи, привод велосипеда и какие-то метизы вперемешку с деталями от дрона. Она обещала Умнику починить его ещё неделю назад, но из-за волнения за отца, не могла ни на чём сосредоточиться.

Пришло время возвращаться к делам.

Ан решила начать с уборки.

Когда дверь с тихим шорохом отъехала в сторону, Ан как раз закончила сортировать детали от дрона. Теперь они неровной горкой возвышались посреди её рабочего стола прямо под настольной лампой. Рядом лежали нож в почти готовых ножнах и обрезки кожи. Ан отобрала те, что ещё могли пригодиться. Сам нож она собиралась подарить отцу, когда он приедет. Если бы отец жил с ними, было бы гораздо проще с подарком. Но он не жил, и подарить ему она могла только то, что ему пригодится в путешествиях.

Полтора года назад она подарила ему хороший телефон, специально, чтобы отец чаще звонил. Телефон прожил два месяца, после чего отец его то ли потерял, то ли сломал. Та же судьба постигла электронную книгу. Ан чуть не расплакалась, когда отец виновато показал ей разбитый аппарат. Ей показалось, что его пробили чем-то тяжелым, но отец клялся, что никого агрегатом не был.

В этот раз она решила подарить отцу нож. Ан сделала его сама, и

была довольна работой. Широким лезвием с острым концом можно было как обороняться, так и что-нибудь им нарезать, освежевать или открыть. Хотя некоторые родственники, узнав о подарке, немедленно закатывали глаза и начинали рассуждать, что дарить оружие такому человеку, как её отец, слишком опасно. Их она слала к чёрту, если могла. Они отца видели раза два в жизни, а уже имели какое-то о нём мнение. О себе бы лучше беспокоились.

Дверь за её спиной пришла в движение, и Ан вздрогнула от неожиданности.

В комнату вошла Красавица.

– Привет, – сестра улыбнулась. Она осмотрелась и с искренней сияющей улыбкой прошла к столу. Ан захотелось прогнать девушку. Красавица была из тех, кто считал, что двери придумали ради красоты. Её манера входить без звонка и стука раздражала. Несколько недель назад сестра ворвалась в квартиру Ан, когда они с Келом только-только расположились на диване. Ан, конечно, была сама виновата, что не заперла дверь и не увела Кела в спальню. Но почему все в этом доме могут набрать пару символов на электронном домофоне перед чужой дверью, а дочь Совершенного – нет?!

После того случая Красавица долго не смотрела на них и краснела в присутствии Ан или Кела. Ан понадеялась, что сестра научится стучаться, но, увы. Красавица быстро пришла в себя. Впрочем, будь отцом Ан Совершенный и заставь её взрослеть почти три десятка лет, она бы тоже была такой же странной.

– Что-то случилось? – Ан на всякий случай сгребла свою работу в ящик стола.

– Случилось? Нет! Разве должно что-то случиться, чтобы я решила навестить свою сестру? – Красавица по-детски наклонила голову. Ан в который раз подумала, что решение заставить сестрицу взрослеть дольше остальных, было, самое меньшее, странным. Красавица была старше Ан, но по-прежнему выглядела девочкой подростком. И всё бы ничего, если бы порой сестрица не пыталась вести себя, как ребёнок.

– Нет, – не то, чтобы они были близки. Совершенный настолько увлёклся попыткой вырастить из дочери идеального человека, что общаться с людьми сестрица не умела. Вон даже стучаться в двери не научилась. Многие кузены предпочитали вообще не общаться ни с Красавицей, ни с её отцом. Ан дядю тоже не сильно любила, но его дочь ей было немного жаль, и она позволяла сестре приходить и смотреть на свою работу или жаловаться на отца. Она часто горько рыдала после его оскорблений и придурок.

… впрочем, это никогда не мешало сестре вытереть слёзы и уйти обратно помогать отцу с его работой.

– Отец сказал, что наш… твой отец, мой дядя, нашелся.

– Да, это правда.

– Надеюсь, он в порядке? – Красавица изобразила на лице беспокойство. Вышло фальшиво, но Ан уже привыкла к этой неискренности в манерах отца и дочери. Совершенный вести себя по-другому не желал, а Красавица не умела, как не учи.

– Да, в полном. Уже купил новый телефон, – отец до сих пор не

позвонил ей, хотя обещал. Сколько можно покупать трубку? Древние кнопочные аппараты стоили, как пара обедов. Как всегда, отец не думал о том, что кто-то может о нём беспокоиться.

… или не беспокоился сам. Ан отогнала от себя эти мысли. Разумеется, отец волнуется за неё!

– Здорово! Надеюсь, он больше не потеряется! – Красавица улыбнулась и повернулась к столу Ан.

– Это кому? – сестра немедленно запустила руку в не до конца задвинутый ящик стола и извлекла нож для отца. Ан почувствовала глухое раздражение. Подарок не был доделан, и предназначался не Красавице. Зачем его трогать? – Келу?

– Нет, – Ан убрала нож в стол. – Не ему.

– А кому?

Вот настырная же!

– Отцу.

– И ему достаточно?

Этот вопрос поставил Ан в тупик. Достаточно?

– Думаю, да, – кивнула Ан. Она редко задумывалась о том, может ли подарок, сделанный от всего сердца, быть достаточным. Они с отцом никогда не оценивали свои отношения в деньгах. Куда важнее было, что после убийства Бойца отец купил первый же билет на самолёт до дома и пришел за ней прямо в школу, и не уезжал почти месяц, пока всё не утихло.

– Тебе повезло, – Красавица вздохнула. – Он у тебя глупый и любит тебя просто так.

– Не глупее других. И да, он меня любит, – Ан забрала у неё нож и вернула его в стол.

Красавица виновато улыбнулась, и положила руку ей на плечо.

– А как твоя работа? – Ан закрыла ящик на ключ и пересела на диван, давая понять, что разговор о своей работе поддерживать не будет. Красавица, против обыкновения, развивать тему подарка её отцу не стала. Вместо этого девушка нахмурилась и достала из кармана летнего платья свёрток из замши.

– Посмотри, – сестра подошла и протянула ей свёрток. Ан помедлила и взяла его. Красавица снова велела ей посмотреть.

Внутри замшевого свёртка лежала брошь в виде розы. Круглые лепестки и зелёные листья были усыпаны мелкими камнями. Ан повернула брошь, и камни заиграли на свету.

– Мне нравится, – Ан вещица не тронула. Брошь на её взгляд была… никакой. Во-первых, где-то она уже видела что-то похожее. Возможно, в учебнике, возможно, их в школе куда-то возили, возможно, что-то подобное уже делал Ювелир. Во-вторых, роза вышла некрасивой и… неправильным. Простой карандашный рисунок, который сестра показывала ей осенью, выглядел живее. Вот он ей почти понравился. А красавица зачем-то выпрямила стебель, развернула бутон вверх и сделала симметричные листья. Снаружи шесть осей, внутри восемь. Сложно, но некрасиво. В третьих, Ан не любила стразы, даже такие качественные, как те, что использовала Красавица и Ювелир.

Впрочем, будь вместо них настоящие алмазы, Ан бы цветок тоже не понравился.

– Не знала, что ты её уже доделала. До выставки ещё три месяца, – Ан тотчас же прикусила язык. Что и какая выставка, на которую собрались кузены, она представляла слабо, и слушала обоих лишь из вежливости. Виноватой себя в этом она не чувствовала, у неё весь месяц выдался сумасшедшим. Да и кузены тоже её делами интересовались лишь потому что сразу отказаться слушать было невежливо. В конце концов, они уже не дети с тайным обществом и личными гербами, как играли в детстве. Все они выросли и стали разными. По слухам, в ближайшие два года наконец-то решится вопрос с их паспортами. Ан знала, что она сделает, как только получит на руки свой паспорт, подтверждающий, что она не какой-то там модификат, а настоящий полноправный гражданин. Тогда она заберёт отца и уедет к Рем. Или заберёт Рем и увезёт их двоих куда-нибудь на край света, где от них наконец-то отстанут всякие родственники и где их никто не знает. Что делать со Строителем Ан ещё не придумала, но была уверена, что этот вопрос как-нибудь решится.

– Да, времени ещё много, – согласилась Красавица. Её стал неожиданно тихим, из него исчезло всё кокетство. Ан положила брошь на колени.

– Ты уже показывала её отцу?

Красавица опустила голову и враз как-то посерела и осунулась.

Перед Ан теперь сидела не весёлая кокетка, а её старшая сестра, не очень счастливая и уставшая девушка.

– Ему не понравилось. Он сказал, что я не выдержала симметрию, и что я… Он сказал, что я сделала не по… не по эскизу, – Красавица медленно достала из сумочки аккуратно свернутый лист бумаги и протянула Ан. – Сама смотри.

Ан развернула. На листе твёрдой дядиной рукой была изображена точно такая же брошь, что лежала на столе перед ней. Только вычерченная с безупречной четкостью и красотой. Дядя явно старался изобразить "естественный" цветок, только в его понимании эта естественность всё равно выходила математически холодной и абсолютно симметричной. Говорили, что однажды он сравнил половины своего лица и нашел себя невероятным уродом. Ан не знала, верить этому, или нет. Дядя был странным, но, как ей казалось, не дураком. Возможно, она ошибалась.

– А где твой эскиз?

Красавица пожала плечами.

– Папа сказал, что он не очень хорош.

– Не знаю, твой был лучше. Это вообще ни о чём, – Ан покрутила лист. – Точо такую же можно тремя командами нарисовать, растянуть по осям и отдавать в цех на штамповку.

– Но папе не понравилось.

– Может быть, у него было плохое настроение.

– Настроение не может быть плохим всё время.

– И что он тебе сказал? – Ан сложила рисунок.

– Чтобы я переделывала. Всё переделывала.

Ан нахмурилась и кинула рисунок в мусорную корзину.

– Забудь и ничего не исправляй. Ты будешь выставляться от своего имени, а не его, – она встала, положила руку на плечо сестры и встряхнула девушку. Кудрявая голова Красавицы мотнулась, как у цыплёнка.

– Я не могу, – она зажмурилась.

– Можешь, разумеется. Он придирается к тебе!

– Он справедлив.

– Он сам не знает, чего хочет, – Ан завернула брошь обратно в замшу и убрала её в карман сестры. – Будешь его слушать, будешь до конца жизни подстраиваться под его придирки.

– Он мой отец.

– И что? Родители бывают разные.

– Но не в нашей семье.

– Не знаю. Уж прости, но твой такой один. У Ювелира отец нормальный, у Лаборантки тоже, мой вообще… доволен всем, что я делаю. Может быть, проблема всё-таки не в тебе?

Красавица как-то странно посмотрела на неё, и Ан смутилась. Она поспешно оглянулась в поисках телефона и ключей.

– Я иду обедать, извини. Сегодня не завтракала.

Красавица несколько мгновений смотрела на Ан, потом слабо

улыбнулась.

– Она тебе понравилась?

– Да, – ещё раз соврала Ан.

– Тогда возьми её, – Красавица достала брошь из кармана.

– Я… – Ан замялась. Мало того, что вещица ей совершенно не нравилась, брошь наверняка была дорогой. Ан не знала, сколько стоят эти блёстки, но на руках у неё лежала не дешевая поделка маленького ребёнка, которому достаточно для счастья дешевых камушков из пластика. Подарок выходил непростым, а когда ей дарили что-то дорогое, Ан начинала чувствовать себя обязанной дарителем. Быть кому-либо обязанной она ненавидела. Хватит уже Дедушки в её жизни.

– Бери, я дарю её тебе. А отцу сделаю другую, – Красавица решительно вложила брошь в руку Ан, сжала пальцы и выбежала из комнаты прежде, чем та успела подобрать хоть какие-то слова для отказа. Брошь осталась в руке. Ан ещё раз посмотрела на неё. Брошь, как брошь. Много блестящих камней, да и только. Она вряд ли такое наденет. Возможно, пару раз, пока сестра не забудет об этом подарке. Ан убрала брошь в пустой ящичек для мелких деталей, и ее внимание вернулось к разобранному дрону. Было бы неплохо собрать его побыстрее, пока Умник не разнылся, что она забыла.

12

Против волшебника с тварями Ан могла выставить только себя, найденный дробовик и Кела. В себе она не сомневалась, а вот в оружии, если оно не заклинит, быстро закончатся патроны. У верного Кела сломана лапа и он не так быстр, как мог бы быть. К тому же Ан понятия не имела, насколько силён волшебник, как далеко продвинулся в своих знаниях, не был ли он сумасшедшим.

…Больше всего её волновало, кто он такой.

Со времён падения Благодетелей, она не встречала людей, которые могли бы подчинить себе серую тварь. Ан долгие годы была уверена, что последний умелец погиб в тысячах километров отсюда, в другой жизни и на берегу иных морей. Возможно, слухи о смерти некоторых мастеров были преувеличены. Возможно, кто-то из них оставил приемников. Возможно, кто-то украл секреты…. хотя это маловероятно. Серые твари создавались в другое время и были баловством, дурной фантазией, вплощённой в жизнь. Никто не предполагал, что мир рухнет, эти твари окажутся без присмотра и примутся всерьез досаждать людям.

…мог ли хозяин тварей искать именно ее? Ан не очень хотелось думать об этой вероятности.

На лестнице, где остались лежать убитые Ан твари, уже начало пованивать гнилью. Ан сняла щиток маски и принюхалась. Прохладный воздух пах сладостью твари и первыми нотками её разлагающейся крови. К утру тут будет стоять страшная вонь.