Текст книги "Нихилени (СИ)"

Автор книги: Ольга Изотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Автомобиль мягко остановился. Отец вылез из кузова первым, потом снял Ан.

– Иди внутрь, я сейчас приду, – он хмуро огляделся. Около кирпичного здания практически никого не было. Ан это обрадовало. Время от времени в дороге к ней приставали, особенно, когда отца рядом не было. Иногда он бил пристающих, иногда она справлялась сама: мало кто пока воспринимал её всерьёз и сразу видел, что она может дать достойный отпор. Ан даже понимала их немного. Хотя ей все говорили, что она выше сверстников, она не считала себя сильной. Вот отец – другое дело. У него одна рука была толщиной с её талию. Ан вообще была какой-то маленькой, нескладной, тонкой. Ей часто приходилось драться, и со сверстниками, и со взрослыми. Но драться Ан не любила. Это больно, очень страшно и нервно. К тому же после драк, если их ловила полиция, дома дед ругался на них, и отец снова злился.

– А ты куда? – Ан послушно подняла сумку с отцовскими вещами. Сумка была очень неудобной и болталась на плече так, что Ан тоже мотало из стороны в сторону. Раньше у отца был рюкзак, но уже месяц он никак не мог найти в магазинах такой же, а на другие смотреть он отказывался категорически.

– Да так, надо… И пож… поесть возьми что-нибудь. Я скоро вернусь, – он поднял воротник куртки и направился в сторону, откуда они приехали. Ан это не понравилось. Она сложила ладони воронкой и проорала в них:

– Не смей ни с кем драться, слышишь?!

Отец отмахнулся от неё.

– Ну и дурак!

Ан договорилась о комнате на ночь. Регистратор, хмурый опрятный мужчина, поинтересовался, где её отец, с которым она намеревается ночевать, но всё-таки принял у неё деньги и дал ключ. Похоже, решил, что ему нет смысла вмешиваться. На отцовскую сумку, явно тяжелую, он посмотрел очень внимательно, но ничего не сказал. Ан купила у него ещё ужин, одну порцию себе и две отцу, а ещё пиво и курицу, тоже отцу.

– Хочешь сказать, что твой папаша всё это съест? – не выдержал регистратор.

– Ему ещё мало будет, – заверила Ан, подцепила пиво и направилась со своим грузом к их комнате.

В комнате она оставила приоткрытой дверь на общий балкон. Отец всегда без ошибок находил её. Но в этот раз он задерживался, и Ан, глядя на стремительно синеющие сумерки, начала беспокоиться. Не мог ли он всё-таки ввязаться в драку? Многие пытались задирать такого огромного и страшного на вид мужчину. Отец очень силён и очень хорошо дерётся, но вдруг их будет много? Или у них будет оружие?

Когда за окном стемнело, а Ан уже собиралась отправляться на поиски, снаружи раздались знакомые тяжелые шаги. Отец, пригнувшись, вошел в комнату и неторопливо снял куртку. Он выглядел целым, только вытряхнул из-за шиворота несколько сломанных веточек и листьев. Ан выдохнула. Хорошо, что он ни с кем не дрался.

Отец молча посмотрел на неё, потом достал из кармана куртки её книгу с задачками и подошел к столу.

– Извини, – буркнул он и бросил книгу Ан на колени. Она несколько секунд пялилась на неё. Книжка помялась и запачкалась, несколько станиц торчали из неё больше положенного, а корешок промок. Рем наверняка расстроится, но ничего ей не скажет. А Ан будет очень стыдно. Рем всегда была очень добра к ней. Наверное, она единственный член семьи, не считая отца, разумеется, кто обращался с Ан хорошо. Жалко будет её огорчать. Но уже ничего не поделать. Ан поправила порвавшиеся страницы и убрала книгу в сумку.

– Спасибо, – она передала отцу ужин и свёрток с курицей. – Я решила, что ты проголодаешься.

Отец молча кивнул и сел рядом. Стул под его весом затрещал. Ан подвинула ему кувшин с соком и подобрала ноги. Отец развернул бумагу, пальцами раздавил грудь птицы и, не поворачиваясь, сказал:

– Я тут подумал… и решил. Осенью мы останемся дома.

– Почему? – удивилась Ан. – Что-то случилось?

– Ну, вроде того… Тебе одиннадцать будет. Пора перестать мотаться со мной.

Ан пожала плечами, потом поняла, что именно он сказал.

– Постой, перестать? – Ан уставилась на отца. Оставаться дома, когда она как раз выросла достаточно, чтобы помогать ему?! – Почему?!

– Тебе надо учиться.

– Я учусь! Сам видел!

– Не так. По-настоящему. Каждый день. Ну, в этой, школе. А сейчас ты баловством занимаешься.

– Я там не останусь!

– Останешься, – пробурчал отец. – Ты умная.

– Фигня.

– А книжки читаешь.

– Мало ли, кто читать умеет!

– Это не обсуждается, – разозлился отец. – Я сказал останешься – значит останешься. Если надо будет, переломаю тебе руки-ноги, чтобы не уползла!

Ан сжала губы. Потом с трудом спросила:

– Ты давно это решил?

Отец кивнул и снова уставился на курицу.

– Это дед велел меня оставить?

Он отрицательно покачал головой.

– А тебе-то я что сделала?

– Это не наказание, – отец в сердцах оторвал одну куриную лапку и принялся её обсасывать, всем видом показывая, что разговор окончен. Но надолго его не хватило. – Это не наказание, тыква.

– А что это?

– Твоё будущее. Я не хочу, чтобы ты была такой, как я, – отец явно с трудом подбирал слова. Ан его не торопила.

– А ты чем плох?

– Я – дурак.

– Фигня. Ты не дурак, когда ты не упрямишься, то всё по…

– Не перебивай! – рыкнул отец. – Да, я дурак. Может что-то я и понимаю, но сути это не меняет. А вот ты – нет. Так что… я хочу, чтобы у тебя был выбор. И чтобы ты не жила, как я. Всё, хватит, набегались.

– А если я выбираю не возвращаться?

– Это не выбор.

– Выбор.

– Подрастёшь – будешь выбирать!

– Ага, опять я слишком мелкая!

– Я не то имел ввиду! Ты должна посмотреть, как живут другие люди, – Ан хотела было возразить, но отец показал ей кулак. – Не перебивай, тыквоголовая! Ты должна посмотреть, как живут другие. Попробовать. Узнать, как это. А потом уже выбрать. Мной стать не трудно.

– Ты знаешь, что я выберу.

– Хера с два ты это выберешь! Думаешь, я сам выбрал мотаться, как нищий?! Поди туда, принеси то, отвези это! Лишь бы перед глазами тебя не было! – отец отшвырнул куриную ножку и обхватил лицо Ан ладонями. От неожиданности она уронила свою вилку. – Я нихера не выбирал эту жизнь, поняла? Это выбрал твой чертов дед. Он решил, что мне ничего не нужно… – отец крепко зажмурился. Ан почти слышала его мысли, как он мучительно подбирает слова и как он мучительно не хочет повторять за сестрёнкой Рем. "Мир слишком сложный, чтобы можно было жить так. У неё светлая голова, она может добиться многого". Рем часто приходила к отцу, когда они были дома и когда сестрёнка была уверена, что Ан рядом нет. – Ты не думала, что я тоже хочу тёплый дом, мастерить всякие штуки, чтобы меня за это хвалили и говорили, какой я умный? Думаешь, очень приятно, когда твой ребёнок же ребёнок поучает?!

Ан испуганно помотала головой.

– Нихера я это не выбирал, тыква, – отец вздохнул и отпустил её.

– Ты же тоже учился? Учился же? – Ан ухватилась за первую попавшуюся мысль. В голове от шока у неё творился полный бардак. Отец хочет оставить её дома! Отец хочет жить, как его братья?..

– Нет. Или да. Там… нехорошая история вышла. Я тебе её как-нибудь потом расскажу. Нихера, короче, не вышло по-любому. Говорю же, я дурак.

– Совсем ничего?

– А стал бы я так… – отец в ярости сжал кулаки и ударил по столу. Зазвенела посуда. Он глубоко вздохнул и выплюнул. – Не хочу, чтобы ты всю жизнь перед ними унижалась. У тебя есть шанс, им от тебя ничего пока не нужно, значит, этим шансом надо воспользоваться.

– Поэтому я всё равно должна буду унижаться перед ним, – Ан не понравилась идея остаться дома одной, наедине с кузенами и другой роднёй. Неужели у неё не получится учиться в другом месте? А как отец? Без неё он точно попадёт.

– Лучше несколько лет, чем всю жизнь, – отец потрепал её по волосам и криво улыбнулся. – Уж поверь мне. Отучишься, и пойдёшь на все четыре стороны.

– Не хочу.

– Это не обсуждается. Знаешь, почему я не плюнул на всё и не свалил от… них ещё лет десять назад?

– Ну и почему?

– Потому что ты. У тебя голова пусть и рыжая, как тыква, но варит она хорошо. Если я тебя заберу от них, то эта голова пропадёт попусту. Будешь жить, как я, пока не помрём оба. Да и ты сама не сможешь так жить. Вон, я уже нихрена не понимаю, что ты там делаешь. А дома полно умников и таких книг.

– Я не хочу оставаться дома одна.

– Не будешь. Я поговорю с этой, как её, Рем, чтобы она за тобой приглядывала. Ну, и её папаша тоже говорил, что… ну… – отец наконец-то показал эмоции и поморщился. Потом справился с эмоциями и криво ухмыльнулся. – Тебе же нравится Рем?

Ан хотела закричать на него, кинуть чем-нибудь тяжелым, но тело не слушалось. Сердце бешено забилось, перед глазами всё поплыло.

– Ты чего, тыква?

– Ты меня… остав… – Ан всё-таки не выдержала. Слёзы брызнули из глаз, а голос сорвался на жалкий сип.

– Глупая тыква, – отец положил руку ей на плечо. – Ты чего?

Ан замотала головой и вытерла слёзы рукавом.

– Хочешь сказать, что я от тебя отказываюсь?

Она кивнула.

– Никогда в жизни, тыква, слышишь? – отец встряхнул её. Ан всхлипнула и обняла его руку. Отец подтащил её к себе и усадил на колени. Табурет отчаянно затрещал под их весом. Ан прижалась лбом к груди отца и тихо прошептала.

– Ты всё равно лучший. Лучше их всех.

Отец хохотнул и крепко сжал её.

– Ещё бы. Ну, всё, нечего реветь. Иди спать. Завтра будем на месте.

– На карьере? – Ан вытерла слёзы и попыталась улыбнуться.

– Ага. Ещё водопады тебе покажу.

Ан кивнула.

– Хорошо, пап. Уверена, мне там понравится.

8

Мир перевернулся, свет пропал. Вода хлынула зашумела в фильтре шлема. Доспехи и нимфа потянули Ан на дно. Мелькнула мысль о сумках. Или они не с ней?.. А, демоны с ними. Она по своей глупости снова усложнила себе жизнь.

…подумаешь, как будто в первый раз…

Нимфа обвила её десятком хвостов и прижала к своему скользкому телу. Ан не видела тварь, но чувствовала прикосновения длинных гибких ладоней к своим доспехам. Тонкие пальцы шарили по личине брони и пытались её снять. Ан из последних сило оттолкнула тварь. Фильтр давно уже не исправен. Ей не хватит кислорода из систем для дыхания, и маска не пропустит воду. Впереди мучительная смерть от удушья. Глупый финал длинной бессмысленной жизни, равнодушно подумала Ан. Голос нимфы в её голове тихо вторил мыслям. Ан затрясла головой, но шепот не умолкал. Ан попыталась закричать, прогнать чёртов голос, но… голос, слишком знакомый голос, назвал её по имени и спросил, где она была. Ан замерла. Хвосты нимфы вились вокруг неё, мягко отвели руки в сторону. Ей стало на всё наплевать. Она слышала голос и пыталась вспомнить его. Чуть хриплый голос ворчал, рычал и злился, почему она молчит. Ан ошарашенно попыталась оправдаться, потом мигнула. наваждение на мгновение пропало, и голос раздвоился. Тихий нежный мягко попенял её:.

«Не сопротивляйся. Мы все пришли из воды и все уйдём в воду. Ничего не бойся».

… «Все боятся, – возразил ей хриплый голос. – Даже те, кто бояться не может… Страх – страшная сила, тыква. Он лишает воли и свободы лучше, чем любые оковы. Вот я хожу и хожу, как собачка на привязи, потому что есть страхи, которые меня держат. Да, я тоже боюсь. Ты однажды подрастёшь и всё поймёшь»…

Она на мгновение увидела широкоплечую сгорбленную фигуру. Отец сидел и чертил концом длинной палки какие-то узоры на земле, время от времени поглядывая на неё, пока она плескалась в реке. Его слова и внезапное признание что, он, такой большой и сильный, тоже может чего-то бояться, резко контрастировали с тихим солнечным днём, от чего и врезались в память.

Это воспоминание обожгло старой, почти забытой болью, смывая наваждение и желание покоя. Мир снова обрёл чёткость. Она в чёрное воде в объятиях монстра, утянута на дно и задыхается.

А ещё она идёт на тот берег, и ей надо успеть до первых морозов, чтобы вернуться на море.

Ан схватила ближайший хвост нимфы и сжала пальцы. Тварь дёрнулась прочь, волоча за хвостом и противницу. Ан ударилась ногами о что-то вроде ступеньки и упёрлась в неё коленями. Нимфа вырвала из её когтей хвост и на мгновение пропала. На пальцах осталось ощущение налипшей каши или студня.

Ан рухнула на дно, оказавшееся бетонной лестницей и едва успела перевернуться на спину и поднять руки. Хвост нимфы сжался вокруг перчаток и немедленно разжался, напоровшись на острые края наручей. Ан пригнулась, и несколько хвостов схлестнулись над её головой. Один задел её плечо и опрокинул вперёд.

Несколько секунд Ан бессмысленно барахталась в движущейся воде. Мир сократился до темноты, нескольких ступеней под коленями и появляющимися из ниоткуда ударами хвостов нимфы. Ан снова ухватилась за один из них и попыталась притянуть нимфу к себе. Серая тварь забилась и заколотила её хвостами. Следом за вырывающейся нимфой Ан мотало из стороны в сторону. Воздух уже закончился, и Ан было нужно убить тварь немедленно. Только тогда она сможет снять шлем и заполнить лёгкие водой. Минуту она будет задыхаться, хрипеть и умирать, прежде, чем тело сумеет вспомнить, на что оно способно и сумеет начать дышать водой. Всё это время она будет совершенно беспомощна и лишена защиты. Чтобы не думал создатель её тела, вода не предназначена людям.

Ан перехватила хвост нимфы обеими руками и, упираясь в дно, потянула тварь к себе. Нимфа попыталась вырваться, не смогла и внезапно метнулась к Ан. Она успела чуть развернуться, и удар тонких рук пришел вскользь. Ан выпустила хвост, и попыталась схватить нимфу за шею. Пальцы скользнули по чему-то, и снова раздался тихий голос в голове.

"Зачем ты это делаешь?"

Ну вот. Ан затрясла головой, прогоняя наваждение, и пропустила удар. Нимфа повалила её на спину. Пока Ан цеплялась за ступени и пыталась подняться, пришло ещё два удара. Нимфа, уже не пытаясь вторгнуться в мысли Ан, просто вцепилась в её доспехи тонкими пальцами и мотала из стороны в сторону, колотя отростками. С каждым движением удары становились сильнее. Или силы Ан уже закончились?

Какой же это будет глупый конец. Хорошо, что никто не видит.

Из последних сил Ан пнула нимфу в тощую грудь и схватила её за шею. По ощущениям она словно пыталась поймать голыми руками скользкого угря. Нимфа истерично забилась. Ан замотало и потащило по ступеням. Нимфа вырвалась и… всё остановилось.

Ан с трудом поднялась на четвереньки и попыталась выпрямиться. Сопротивление воды внезапно пропало, а в фильтре зашумел свежий воздух. Она вздохнула, и только теперь осознала, что задыхалась. Холодный воздух резанул лёгкие, как сотня бритв. Ан упала на четвереньки, шумно вдыхая и выдыхая. Несколько очень долгих секунд понадобилось, чтобы снова взять тело под контроль и подняться на ноги.

Она стояла на узкой бетонной площадке в просторном помещении с решетками вместо потолка. Возможно, когда-то это была технологический зал с подъёмом вдоль стены или технологическая шахта. Впереди в разрыве перил под воду спускалась бетонная лестница. Свет попадал через узкие прорези решеток верхнего зала. Ан мигнула и включила ночное видение. Шлем словно неохотно прояснил картинку. Так и есть, она под полом сумрачного зала первого этажа. Она услышала цокот железных лап Кела и крики монашека. Её звали. Зачем?

Ан потрясла головой. Мысли прояснились. Чёрт с ним, мозгом, голова у неё чугунная, и не такое переживала. Но если она не сможет унести ноги от нимфы, то голова ей больше и не пригодится.

Вдоль стен вниз спускались полторы дюжины потемневших от времени труб самых разных диаметров. Почти все они выглядели целыми, пусть и потемневшими от времени. Вода под бетонным козырьком мерно двигалась. Ан попыталась включить тепловизор, но шлем не отозвался ни на движение глаз, ни даже на столько раз помогавшее постукивание щитка около темени.

Плохо.

Несколько раз вдохнув и выдохнув, Ан решила считать, что нимфа оставила её в покое, потому что ранена. Что будет делать раненая серая тварь? Либо спрячется, чтобы залечить раны, либо попытается сожрать добычу попроще. Ан прислушалась к воплям монашека. А вот и лёгкая добыча. Кричать перепуганному телу, как себя вести, чтобы не стать пищей для твари, было бесполезно. Нужно было немедленно выбираться наверх.

Под водой делать нечего. Ан понятия не имел, сколько здесь помещений, сколько из них заняла нимфа, есть ли вообще выход наверх, и шансов узнать это в компании живой серой твари не было. Значит, надо попытаться выбраться отсюда самой.

Ан спустилась в воду на несколько ступеней и покачала трубы. Раздался металлический звон.

– Ан! Ан, это ты! – на решетке появилась тень. Монашек крутился около выхода труб.

– Не мешай! – проорала она. Рядом с чернорясым появилась вторая тень. Ан почувствовала присутствие Кела. Она услышала его убогие мысли и желание кого-нибудь убить. Зверь рыл носом решетку и злился, что она не поддаётся его попыткам проделать в ней дыру. Она отдала ему команду следить за нимфой и защищать монашека. Бесконечное повторение её имени сменилось воплем ужаса, когда Кел бросил своё занятие и попытался оттолкнуть чернорясого от решеток.

Хрен с ним. Или нет. Ладно, выберется – и разберётся. Ан взялась за трубу шириной с её бедро, ещё раз немного её пошатала и поползла вверх. Старый желтоватый металл отчаянно заскрипел и заходил ходуном под её руками и коленями. Путь наверх занял меньше минуты. Ан вслушивалась в скрип и стук металла, жалея, что ей некому помолиться о удаче и прочности чёртовых труб. Уже совсем рядом с потолком труба треснула. Ан несколько долгих секунд ждала, что же будет, но труба выдержала её вес и не собиралась падать.

Переведя дух, Ан осторожно упёрлась рукой и плечом в решетку. Тяжелая панель поддалась и приподнялась. Она попыталась откинуть её в сторону, и труба, сжатая её ногами, вздрогнула. Ан вцепилась в решетку и удержалась. Сердце ёкнуло, дыхание на мгновение сбилось. Ан заставила себя сосредоточиться на цели. Вот она, решетка. Какой-то кусок железа отделяет её от свободы и жизни.

Ан выдохнула и приложилась к решетке ещё раз. Сегмент со скрипом поддался. Она приподняла его, оттолкнула в сторону – и едва успела убрать пальцы. Что-то тяжелое встало на решетку и застучало металлическими когтями о металл. Ан только успела мысленно выругаться на Кела, как труба под её ногами начала оседать. Она едва успела просунуть пальцы в открывшуюся щель и сжать их. Труба рухнула в воду. Заскрипели доспехи. Искусственные мышцы приняли часть нагрузки, но и её собственное тело застонало. Пальцы словно одеревенели. Ан подтянулась и ухватилась за щель второй рукой. Стало немного легче. Из разорванной трубы лилась вода, и раскачивающиеся ноги Ан попадали в поток. Кел, услышавший мысленную ругань хозяйки, виновато ткнулся в её пальцы носом.

С равнодушной обречённостью Ан поняла, что сейчас сорвётся в воду.

А дальше будет конец. Возможно, есть выход. Но он под водой, в затопленных и заполненных обломками стен и железа коридорах, и там обитает нимфа. Один раз она её очаровала, очарует и во второй. Без шансов.

– Ан, ты там?! – чернорясый монашек принялся оттаскивать решетку в сторону. На много сил ходячего пол-трупа не хватило, но щель стала чуть-чуть шире. Совсем немного, но достаточно, чтобы можно было перехватить соскальзывающие пальцы и успокоиться.

– Ан, она тяжелая, я не могу! – заныл монашек.

– Просто отойди! – рявкнула Ан.

Кел, повинуясь команде, хозяйки, отпихнул замешкавшегося монашека в сторону и упёрся мордой в край панели. Заскрипел металл, и щель начала увеличиваться. Ан ещё раз перехватила край решетки. Металлические полосы прогибались под её весом, но пока держались.

– Оно лезет! – Закричал чернорясый. Ан не обратила на него внимания. Пальцы уставали, и это было самой главной проблемой. Она подтянулась и выкинула вперёд руку. Пальцы скользнули по решетке. Следующим рывком удалось зацепиться чуть надёжнее. Она выдохнула и нащупала ногами целую трубу. Скрипнул металл о металл. Маленький успех, можно похвалить себя. И снова вперёд, останавливаться нельзя. Доспехи немилосердно тянули вниз. С оглушительным, как ей показалось, грохотом, начали рваться искусственные мышцы.

Кел откинул решетку в сторону и отошел от дыры. Ан посмотрела маленький прямоугольник света, выдохнула и подтянула себя вверх. Вылезти по грудь удалось почти сразу. Кел, тупая скотина, полез помогать и едва не спихнул Ан обратно. Она вцепилась в решетку и прорычала приказ отвалить. Зверь обиженно присел и отполз. Ан выдохнула и позволила себе на мгновение оглянуться. Около промоины в стене бурлила вода. Мелькнула серая блестящая плоть и шевелящиеся на маленькой голове жвала.

– Оно лезет! – снова проклацал зубами монашек.

– Ляг и смотри в пол! – велела Ан, вытягивая своё тело на решетку. Нимфа потрепала её сильнее, чем показалось внизу. Колени болели, левое плечо и затылок глухо ныли.

Монашек и не подумал послушаться и продолжал в ужасе пялиться на бурлящую воду. Ан в ярости пообещала себе скормить его твари.

Нимфа словно поняла, что надо спешить, и вскинула над водой несколько тонких хвостов. Переливающиеся на концах плавники, как хвосты сказочных рыб, расправились под своим весом и заблестели. Монашек уставился на них выпученными от ужаса глазами. А потом хвосты пришли в движение. Они медленно покачивались, выписывали в воздухе восмёрки и круги. Плавники поблескивали в падающем снаружи свете. Чернорясый перестал визжать и пучить глаза. Его лицо успокоилось, а тело расслабилось. Он вытер нос, поднялся с пола и смущённо расправил подол своей рваной рясы.

– Простите, что я в таком виде, я не ожидал, я… – он словно опомнился и рухнул на колени. – Госпожа, вы… вы меня спасли! Вы пришли за мной!

Из воды показалось тело нимфы. При должном воображении в показавшейся части можно было увидеть подобие человека: длинные руки с почти человеческими кистями и пальцами с шестью суставами. Тощие широкие плечи обтягивала серая блестящая, как у лягушки тонкая кожа. На длинной шее покачивалась небольшая голова с подобием лица. Вместо глаз были два пустых углубления на ровной коже, а то, что можно было назвать ртом, скрывалось за парой плотно сжатых жвал и беспокойно шевелящихся отростков с присосками и чувствительными кисточками.

Нимфа беспокойно вертела головой. Кисточки метались из стороны в сторону, пытаясь учуять еду.

Ан выругалась и быстро вытащила из дыры ноги. Зазвенел метал о металл. Кел молча подбежал к ней и присел, как готовящийся прыгнуть кот. Она нащупала на бедре пистолет, мимолётно удивившись, что он ещё с ней.

– Госпожа, умоляю, заберите меня отсюда! – надрывался чернорясый. Он рыдал и то пытался ползти к нимфе, то падал на четвереньки и заходился в истерике.

Нимфа вылезла на пол. Ниже груди сходство с человеком заканчивалось, и начиналась отвратительная на вид путаница из десятков самых разных хвостов, перепонок и плавников. На воздухе они опали, слиплись и воняли мерзкой сладостью. Присоски на морде серой твари были обращены, как десятки антен, в сторону рыдающего монашека. Нимфа поползла вперёд, подтягивая тушу руками.

– Госпожа, они все убиты, все ваши верные слуги!

– Да заткнись уже, – Ан выстрелила. Пуля попала в плечо нимфы. Тварь дёрнулась и пригнулась к полу. Хвосты вздрогнули, а присоски развернулись в сторону Ан.

"Ты уже давно не знаешь покоя"…

– Заткнись я сказала! – Ан выстрелила ещё раз. Пуля попала в жвало, и разворотила половину головы нимфы. Руки твари подломились, она рухнула на пол и забилась. Меркий, освободившийся от наваждения, с испуганным воплем плюхнулся на задницу и попытался отползти назад. Серая тварь последний раз вздрогнула, и под весом своих хвостов соскользнула обратно в дыру.

Ан опустила пистолет и выдохнула. Вот и всё.

– Свет нерушимый хранит меня, душа моя чиста и не поддастся мраку, где порождения разрушения царствуют!… – бормотал Меркий, громко клацая зубами.

– Успокойся, она сдохла, – Ан убрала пистолет и ощупала свои доспехи. Потом помахала руками. В плече порвались два пучка мышц. Очень обидно, но не смертельно. Возможно, она даже сможет их починить. Когда-нибудь. А пока придётся воспринимать это как плату за невнимательность.

– Это была тварь Разрушителей! – Меркий наконец-то совладал с голосом и начал нормально кричать. – Тварь, что уничтожила мир! Та, что убила Прородителя!

– Нет, не она, – Ан испытала острое желание снять шлем и напиться. Что ж, хорошее желание. Вряд ли тут рядом есть ещё одна серая тварь, они терпеть не могут друг друга. Ан сняла шлем вместе с личиной и полумаской и подошла к промоине. Холодная вода была чистой и прозрачной, без сладкого привкуса, и Ан от души напилась. Потом надела шлем.

– Ты идти сможешь?

– Да, смогу! – Меркий уже перестал молиться и встал на ноги. Ан подняла выроненный клевец и подошла к дыре, где скрылась нимфа. Чернорясый, помявшись, встал рядом и по-птичьи вытянул шею, чтобы заглянуть вниз и не оказаться к дыре ближе, чем Ан.

Внизу, под полом, плескалась вода. То ли она затопила подвалы цистерны, то ли так задумывалось строителями, Ан не имела ни малейшего понятия. На поверхности воды плавала нимфа. В прямоугольнике падающего света поблёскивала серая спина твари. Вокруг тихо покачивались десятки тонких хвостов. Ан присвистнула. Тварь была большой, по-настоящему большой и хорошо откормленной. Часть её хвостов наверняка проросла на глубину, и лишь из-за невозможности вытащить их, нимфа не сумела вылезти на поверхность быстро. Остатки разбитой головы нимфы плавали, связанные с шеей несколькими лоскутами плоти.

– Кто это? Это… это… это тварь… тварь Разрушителей! Что ты с ней сделала? – потрясённо спросил Меркий. Ан посмотрела на тушу. Какая она всё-таки здоровенная.

– Как видишь, убила.

– А как она?… А ты её…

Ан отмахнулась от него и присела у края люка.

– Но ведь это невозможно, – прошептал Меркий. – Её можно убить только благословенным оружием и только если оно в руках человека исключительной силы и веры!

Ан поморщилась.

– Но я её убила. Всё, пойдём отсюда. Тут больше нечего делать.

– На ней ошейник надет, – Меркий продолжал пялиться на тело твари. Его единственный глаз был круглым от ужаса.

– Какой ошейник? – не поняла Ан.

– На ней ошейник… ну… надет… был… Вон, блестит!

Ан достала из сумки на боку Кела фонарь и наклонилась над дырой в полу.

– Где? – луч света пробежался по телу твари.

– Там, где у неё шея… наверное, это шея, я не знаю…

– Помолчи.

Ан передала ему фонарь и клевцом подтянула к себе тело. Нимфа заколыхалась, как студень. Ан перевернула её на спину. На остатках разорванной шеи действительно поблёскивала полоса металла. Теперь Ан ясно увидела, что то, что она сначала приняла за складку слизи, на самом деле чёрная полоска с блестящими металлическими пятнами. Ан поддела полосу клевцом и аккуратно сняла её с твари. Голова отделилась от тела и повернулась остатками жвал вверх.

– Что это? – прошептал Меркий. Ан взяла ошейник в руки и подставила под свет фонаря. Полосу чёрной мокрой кожи покрывали желтоватые пластины металла с выбитыми на них знаками подчинения. Внутри – мелкие острые шипы. Ан провела по ним пальцем. Неприятно. Хорошо, что на ней латы.

– Это… а зачем на ней ошейник?

– Не за чем, – Ан задумалась, что ей делать. Тварь не могла сама нацепить такое украшение. Кто-то надел его на неё, а на такое мало кто способен. По правде говоря, она не видела таких людей уже долгие годы, и была уверена, что секрет изготовления ошейников сгинул вместе с Детьми Благодетелей, неблагодетелями и прочей многоумной швалью.

– Она же не сама его на себя надела, – повторил её мысли Меркий. Ан протянул руку, чтобы коснуться ошейника, но в последний момент одумался. Святоша беспокойно вытер руку о рясу, словно испачкался, и оглянулся. – У неё есть хозяин, да?

– Вроде того, – Ан выпрямилась, продолжая машинально крутить ошейник в пальцах. Знаки подчинения были выбиты на станке, а края кожаной полосы аккуратно прошиты и запаяны. Значит, ошейник не сделали на коленке, а произвели ещё тогда, до. Это обнадёживало. Возможно, какому-то дурачку просто попал в руки секрет приручения тварей – и ничего более.

– Тогда он должен быть где-то здесь, – Меркий нервно оглянулся.

– Тут никого больше нет, успокойся.

– Откуда ты знаешь?

– Оттуда. Идём. Нам ещё надо найти место для ночёвки.

Ан убрала ошейник под плащ и достала из сумок фляги. Несколько минут ушло на их наполнение.

– Держи, – она убрала фляги, вытащила запасные штаны и перекинула их Меркию. Под доспехами они ей были не нужны, но отдавать их священнику она тоже не планировала. Всё-таки своё, чистое и других у неё не было. Но если этот дурак будет так же плестись, пытаясь прикрыть голый зад рясой, то их найдут все серые твари города. Ан не собиралась встречаться с хозяином нимфы, если он всё ещё жив. Он не её проблема, пусть кто-нибудь другой сражается за очищение этого берега.

– А… – Меркию хватило ума промолчать и молча напялить штаны.

Напоследок Ан закрыла ворота Цистерны и маркером кое-как намалевала предупреждение о нимфе. Всё, с ней хватит благотворительности.

От Цистерны они ушли быстро и молча. Чернорясый молчал, быстро перебирал ногами и старался держаться поближе к ней, время от времени, как ребёнок, хватаясь за её плащ. Лишь когда руины цехов снова сменились домами-ульями, Меркий выдохнул и заговорил.

– … я не могу поверить, что это правда была тварь Разрушителей! Она… все великие мира, я поддался этим тёмным чарам! Я почти поверил, что эта тварь на самом деле пресветлая Госпожа!

– Что за Госпожа? – Ан не планировала вступать разговор, но это слово "Госпожа" она слышала от чернорясых не первый раз. Это была какая-то новая правительница того берега реки. Ан бы не очень заинтересовалась этой женщиной, если бы не благоговейный, почти религиозный трепет чернорясых перед её именем. Да и само имя странное, не королева, не императрица, даже не повелительница. Госпожа Расколотого Сердца. Возможно, это просто совпадение.

– Ты разве не знаешь, кто такая госпожа?

– Нет, – она мельком посмотрела на него и вернулась к разглядыванию улицы впереди них. В этом квартале было пустынно и никаких признаков людей. Даже стёкла в окнах местами стояли целыми. Некогда чахлые скверики, разделяющие две стороны улицы разрослись и даже без листвы закрывали своими ветвями небо. Во дворах царила та же картина, и Ан не хотела остаться здесь на ночь. Она сомневалась, что там есть что-то, что может причинить ей вред, но тёмные заросли будили в ней древние страхи и брезгливость.

Дождь снова усилился, и уже в сотне шагов впереди всё пропадало в стене воды. Отличная погода для серых тварей. В дождь их приближения ни учуять, ни увидеть.

Ан снова посмотрела на святошу. Его чёрная ряса давно промокла, а капюшон облепил голову. Как бы не заболел и не помер. Хотя по её рассчётам, проглоченный камень должен будет греть его нутро ещё несколько часов, кто знает, на сколько его хватит на самом деле. Она поморщилась. Забота о благополучии висельника начала раздражать даже её саму. Простым желанием перейти Мост без проблем всю эту чушь было уже не объяснить. Возможно, всё от её ответственности. Ан спасла висельника, не бросила сразу, значит, взяла на себя заботу о его жизни. Одного взгляда же на него понятно, что без её помощи он сдохнет там же, где она его оставит. Возможно, стоило вправду его там оставить. Он не хороший человек. Он был труслив, самонадеян и слаб. К тому же он верил во всех этих Благословителей и Разрушителей, а любой, кто верит, глуп и опасен. И всё же… Ан не раз спасала случайных попутчиков, и ни разу не бросала их, пока они не добирались до безопасного места. По крайней мере, пока это не угрожало её жизни или они сами не покушались на неё.