Текст книги "Нихилени (СИ)"

Автор книги: Ольга Изотова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Ты не пробовала вновь взять их под контроль?

Сестра развела руками.

– А как? Чем? У меня не осталось инструментов. Я, когда сюда вернулась, кое-как придумала, как оттеснить их от реки и не заражать её личинками. Ты бы видела, что происходило ниже по течении каждую весну!

– На том берегу я видела мужчину, – медленно сказала Ан. – Он повелевал твоими питомцами. У него было три ошейника и свисток.

Красавица замерла.

– И всё?

– И брелок с твоим гербом. Красивый такой.

Сестрёнка медленно кивнула.

– Значит, он до сих пор жив.

– Кто?

– Ты его не знаешь. Парень из нам подобных, но другой семьи. Он пришел сюда семь лет назад приручать тварей. Я попыталась его сначала отговорить и оставить при себе, чтобы он приносил настоящую пользу. Но он то ли не поверил, что я – это я, то ли счёл, что могущественней меня, то ли у него были свои амбиции… Он ушел на тот берег и больше я о нём не слышала.

Ан медленно кивнула.

– Ты знала, что у него есть подобные инструменты?

– Да. Он показал мне один ошейник, я его выкрала и уничтожила, тогда он и сбежал от меня. Я жалею, что не обыскала его сразу. Говорят, он начал размножать тварей?

– Да. У него была семья шептуний.

– Плохо. Сколько их? Придётся устроить рейд на ту сторону. А я, глупая, думала, что пути через город захирели из-за того, что не севере мост навели. А тут вот оно что!

Ан кивнула.

– Жаль, что тебе не удалось их сразу уничтожить.

– Я тысячу раз жалела об этом. После того, как мою лабораторию уничтожили, а город покинули, я потерялась и… прошло много лет, прежде, чем я нашла папу и вернулась домой.

– Как много? – Ан наполнила бокал вином.

– Много. Не смотри так, я правда не знаю. О многом я узнала от других. О Рем и её отце, например. Ты же помнишь их? Не смотри так, ты должна помнить Рем! Дочка Строителя, подкидыш, ты с ней жила.

– Я помню, – Ан сделала долгий глоток. – Что с ними стало?

– Они погибли. Рем от вируса, Строитель наложил на себя руки. Тётушка, Жадина, была рядом и всё видела. Она сказала, что если бы дядя не убил себя сам, то кому-то из нас пришлось бы оказать ему эту последнюю милость. Он её так любил, как наверное… не знаю. Никогда бы не подумала, что приёмного ребёнка можно так любить.

– Мы все, если разобраться, по сути приёмные. И не всех нас любили.

Красавица пожала плечами и откинулась на спинку своего стула. Её пышные волосы были ещё влажными, и она собрала их на затылке.

– Отцу я была родной. Куда уж роднее. Меня создали специально для него… Ты никогда не думала, что всё могло бы сложиться по-другому?

– Если бы не вирусы? Да, много раз.

– Нет, я не про них. Да, хорошо, чтобы их не было, но ещё раньше. Что, если бы мы попали не к тем отцам, что у нас были? Мой… папа был хорошим, пусть и строгим отцом. Я любила его. И до сих пор люблю. Но что было бы, если бы меня отдали Первенцу? А ты…

– Я тоже люблю своего отца, а он любил меня.

– Да, я помню. Он был… своеобразным. Но… ты никогда не думала, что бы было, если бы Строитель не взял Рем и не отказался от тебя?

Ан не ответила и молча допивала вино.

– Ты понимаешь, о чём я?

– Я не помню.

– Тебя ведь делали, как дочь Строителя. А он предпочел тебе Рем. Папа говорил, что он подобрал её на улице. Как кошку.

– Да, она мне тоже об этом рассказывала. Ей было шесть лет. Только не на улице, а в приюте. Она была дочерью его друзей.

– Это всё равно мало что меняет. Он отказался из-за неё от тебя. Но… вот представь, если бы он вырастил тебя, а не Рем? Что бы было?

– Это невозможно, – Ан снова рыгнула. Запах стал сильнее. Что ж, стоит завязать с вином. Жадность её погубит.

– Почему?

– Потому что меня растил мой отец. Тот, кому я предназначалась.

– Брось. Дедушка не стал бы отдавать ребёнка кому-то вроде твоего отца… Уж прости, его репутацию знали все! Он ничего так и не добился в жизни, мотался туда-сюда, как неприкаянный. Я старше тебя, сестрёнка, и я видела, что было до твоего рождения. Он… ну подумай сама, мы не простые люди. Дедушка сумел создать… ну просто лучших людей, нас. Мы не сверхлюди, но всё же мы чуть-чуть получше большинства. А Зверь?

Ан снова рыгнула. Красавица беспокойно свела брови.

– Ты в порядке?

– Да. Скоро всё пройдёт. Так о чём же ты, а, об отце. Ты просто всего не знаешь, сестрёнка. Меня создали именно для папы, а даже если нет, то мне плевать. Это не важно, на самом деле. Меня создали специально для папы, знаешь почему? Потому что папа попросил. У дедушки.

– И он послушался? Ан, это невозможно.

– Нет, возможно. Видишь ли, папа не выбирал себе жизнь. Он не с трудом читал, его просто не научили. Его не учили говорить, его не учили писать и считать. Смотрели, что с ним будет. Мы же не люди, помнишь? Ты знаешь, что человек может научиться говорить только в детстве? Если лишить человека людского общества, то он не станет человеком. Дедушка позволил им проверить, что будет, если такого особенного человека не учить. Думаю, ему самому будет интересно, – Ан сдержала рвущийся из желудка поток. Помолчала. – Он потом раскаялся в том, что сделала, как говорил. Сказал, что был вынужден им отдать отца, хотя изначально хотели провести эксперимент над тремя. Но твоего отца и дядю он не отдал, пожертвовав только одним из братьев. А потом папа научился говорить, читать и считать. Даже умножать в уме. Этому уже я его научила… Ему было трудно, но он пытался. И дедушке было стыдно за то, что он сделал, поэтому, когда папа попросил, он сделал меня для папы. Точь-в-точь как папа, идеально ему подходит в дочки. Например, терпеливая и крепкая, чтобы сразу не угробить. Стойкая к ядам, например.

Ан всё же не сдержала отрыжку.

– Что ты насыпала мне в вино, а, сестрёнка?

30

Этот уголок мира выглядел нетронутым катаклизмами и упадком. Пологий спуск с нагорья к морю был усеян, как косточками, домами для летнего отдыха. Круглые, с наклонными стенами и фигурными окнами, широкими террасами, изогнутыми и плоскими крышами, бассейнами и лестницами к морю. На бетонных стенах даже сохранились следы некогда яркой раскраски.

Но стоило подойти ближе, дома теряли своё очарование. Они были давно брошены, стены осыпались, бассейны и террасы заросли травой и мелкими кустами. Жилым выглядел только один дом. Около заполненного дождевой водой бассейна был разбит огород и небольшой цветник. Перед расчищенной террасой лежали аккуратно сложенные дрова из морского мусора. Кел уже добрался до огорода и лёг около ягодных кустов. Хозяин дома его не видел. Он складывал в поленницу обглоданные морем сучки. Рядом стояла самодельная тачка и колода с топором.

Ан не спешила давать о себе знать, а высокий худощавый мужчина не обращал на неё внимание. Он был одет в широкие полотняные штаны и лёгкую куртку, а волосы спрятаны под вязаной шапочкой. В городе Ан сказали, что он подрабатывает мелким ремонтом, целительством, а ещё они иногда звали его судить свои ссоры. Почему? Потому что он пришел сюда пятьдесят лет назад, а то и больше, жил тихо, мирно и помогал людям. Наверняка он святой человек.

Но грабить его Ан настоятельно не советовали. Сказали, кто пытался, ни разу ещё не вернулся назад. Да и кто проживёт пятьдесят лет без людей и не состарится ни на день?..

Ан грабить отшельника не собиралась. Вряд ли у него есть хоть что-то ценное для неё. Зато информация – вполне, особенно если он тот, кого она в нём узнала.

Наконец-то хозяин домика разогнулся и огляделся. Сначала он посмотрел на небо, потом в сторону моря, о чём-то задумался. Потом он оглянулся на нагорье и заметил Ан. Мужчина, помедлив, приложил ладонь к бровям, чтобы защититься от летнего солнца и лучше разглядеть незнакомца. Ан так же неторопливо спускалась к нему по скользкой мощёной дорожке.

Не доходя до первой грядки нескольких шагов, Ан остановилась. Хозяин сделал шаг навстречу. Ан заметила, как напряглись его мышцы, а левая рука с топором вздрогнула..

– Ты кто? Что тебе здесь надо?

Ан медленно подняла руку и сняла сначала личину, потом опустила респиратор.

– Привет.

Брат уставился на неё, как на привидение.

– Не узнал?

– Узнал, – брат уже не скрываясь, поднял топор. Он держал оружие гораздо уверенней, чем во время их последней встречи.

– Не хочешь пригласить меня в дом? – спросила Ан.

– Ты жива?

– Да.

– Я думал, ты умерла. Мне так сказали.

– Кто бы тебе это не сказал, он ошибся.

– Я просто так не сдамся.

– Я не собираюсь тебя убивать, – Ан сняла шлем. Ветер подхватил смятые волосы. Надо было бы снова их сбрить, а то мешаются.

– Ты хочешь мести!

– А мне есть за что тебе мстить?

Брат отступил на шаг.

– Уходи, Бесприютная. Просто уходи и забудь меня. Чтобы ты не хотела от меня, уходи!

– Меня зовут Ан, если ты забыл. И я хочу поговорить.

– А я не хочу! Уходи! Пожалуйста, куда-нибудь!

– Брат, успокойся. Я хочу поговорить. Правда. Я хочу просто поговорить.

Они молча стояли и смотрели друг на друга. Руки у брата тряслись. Ан стояла неподвижно. Потом неожиданно Ювелир вздохнул и опустил топор.

– Ты ведь просто так не уйдёшь, верно?

– Верно, не уйду. У меня есть вопросы, я хочу их задать и получить ответы.

– Ну… Тогда заходи, что ли.

Он обречённо махнул рукой и поднялся в дом. Ан свистнула Келу, велела ему охранять дом, и прошла следом за братом.

Изнутри дом Ювелира выглядел ещё более опрятным, чем снаружи. Брат по своему обыкновению стащил сюда множество вычурной мебели, занавесок, портьер, милых безделушек, настенных пано и ковриков. Но, в отличие от обиталища тётушки, дом брата выглядел опрятно. Как будто войны и не было. Каждая безделушка была любовно протёрта, начищенна до блеска или спрятана за стеклом. Ан было даже как-то неудобно топтаться здесь грязными сабатонами. По меркам нынешнего мира жилище было более, чем роскошным.

– Проходи уже, – брат указал ей дверь на кухню. – Ты это… железо снимать же не будешь?

– Нет. Да и у тебя нет ни места, ни одежды для меня. Табуретка найдётся? Могу сесть на пол, – Ан прошла в указанном направлении. На кухне стояла старая железная плита, кем-то переделанная в дровяную. Вдоль стены, на целом кафельном фартуке, висели аккуратные поварёшки, маленькие кастрюльки и другие инструменты, которые Ан не знала. Она и в лучшие времена терпеть не могла готовить сама, разве что для самых близких. Но от вида вывешенных рядком поварёшек ей стало… не по себе. Она давно не ощущала себя так. Мило. Уютно. Очень по-старому. Взгляд скользнул по стеклянному буфету, забитому чашками, блюдцами и чайниками из разных сервизов. Большинство из них были не дешевой фабричной штамповкой, а изящными, из тонкого фарфора, причудливых форм и дорогой росписью. Роскошно. Интересно, сколько он собирал этот склад?

– Часто к тебе приходят… гости? – она кивком указала на обстановку. Брат поставил на плиту чайник и полез разжигать печь.

– Гости? Да… – он задумался. – Раз в неделю – это часто? В основном пришлые. Торговцы приходят. Иногда местные за помощью, иногда просто продукты приносят, у меня с ними договор о помощи. Иногда я сам к ним хожу, когда одиночество заедает или срочно что-то нужно.

– И что ты с ними делаешь? Если задают не те вопросы.

– Тут море рядом. Море вопросов не задаёт.

– И часто приходится к нему обращаться? – Ан села на простой деревянный табурет. Он заскрипел под её весом. Кел неторопливо прошел за ними и лег, положив передние лапы на порог кухни. Ювелир, заметив его, вздрогнул.

– Он со мной, – спокойно сказала Ан.

– Откуда он у тебя?

– Прибился недалеко от Города.

– Ты врёшь. Я знаю, откуда он. Умник мне всё рассказал. Он сказал, что отдаст его тебе в обмен на помощь.

– В обмен на убийство дяди, ты хочешь сказать.

Ювелир искоса посмотрел на неё от плиты. Потом молча достал из буфета две фарфоровые чашки в мелкий цветочек, потом так же молча снял чайник и разлил по чашкам травяной настой.

– Ты знаешь, кто он? – брат поставил обе чашки на стол. Потом достал из шкафа жестяную банку с сухарями. – Извини, всё, что есть. Ужин… в общем, ужин будет позже. Я сегодня ещё не готовил.

– Мне достаточно, – Ан рсторожно взяла чашку в руки. Тонкий фарфор на фоне чёрной латной перчатки показался белоснежным и неземным. Ювелир, порывшись в буфете, поставил перед ней ещё стеклянную конфетницу с горстью засахаренных ягод.

– У тебя здесь уютно.

Брат криво улыбнулся.

– Стараюсь, как могу. Что-то принёс с собой, что-то приносят люди.

– Говорят, ты их лечишь.

– Даа… По нынешним временам тот, кто догадается вымыть руки, прежде лезть в рану, уже отличный врач.

– Всё так плохо?

– Хуже некуда. Этот мир катится в бездну, и никаких шансов, что что-то изменится к лучшему, нет, – брат налил себе чаю и сел напротив. Ан посмотрела на его лицо. Ювелир изменился за эти годы. Ан помнила его мягкотелым и инфантильным, с капризным детским лицом. Дедушка, создавая их, не придавал особого значения внешнему виду, и они все вышли на одно лицо, и мужчины, и женщины. И всё же они были разными. Даже лица разные. Тощие, румяные, светлые, тёмные, хмурые, дружелюбные. Сидящий перед ней мужчина был не похож на себя из юности. По крайней мере, на тот образ, который Ан помнила. Ювелир постарел, лицо стало серым и осунувшимся, а глаза потускнели. Около его левого уха она заметила следы ещё не заросшего до конца шрама.

Ан отпила чаю. Неплохо. Не настоящий чай, каким она его помнила, но приятно. Брат заметил, как изменилось её лицо, и ухмыльнулся.

– Сам вырастил. Нравится?

– Вкусно, – согласилась Ан. – Честно говоря, я удивлена, что ты живёшь один и сам что-то делаешь руками. Ожидала, что будешь сидеть на чьей-то шее. Ну, как всегда.

Брат криво улыбнулся. Левая щека нервно дёрнулась.

– Я изменился, – голос у него тоже стал странным. Низкий, дребезжащий. Или он просто боялся ее.

– Вижу.

– Ты не сказала, откуда у тебя он, – Ювелир кивнул на лежащего в дверях Кела.

– Умник отдал мне его, – не стала отпираться Ан.

– И ты его убила за это?

Ан пожала плечами.

– Я не хотела. Но так вышло, – она исподлобья посмотрела на брата. Потом вздохнула, взяла горсть засахаренных ягод и бросила их в рот. – Правда, я не хотела. Зачем мне это было делать? Но… Можно было уйти, но там так всё закрутилось. Я испугалась того, что стало с ним… с Келом. Испугалась, когда Умник начал кричать и угрожать мне, расстроилась, когда он рассказал мне про Рем и дядю. И испугалась, когда он начал угрожать.

– А голова на помойке? Тоже испугалась?

– Хотела спрятать голову, чтобы его не узнали, – Ан посмотрела прямо ему в глаза.

– Что ж, ты выбрала прекрасное место и время. Мы нашли её утром, и… Эх. Как же давно это было. Ну, рассказывай. Задавай свои вопросы!

– Что?

– Что тебе надо? Ты сказала, что хочешь поговорить. Тебе нужна информация. Какая?

– Расскажи, что случилось после того, как вы нашли голову Умника.

Ювелир молча отпил чай.

– Расскажи, как умер Совершенный.

Брат клацнул зубами о край чашки. Он быстро взял себя в руки, но Ан заметила, как у него вздрогнули руки.

– Зачем тебе?

– Интересно. Я хочу понять, что случилось и почему.

– Ты же знаешь, я старался держаться от всех этих дел подальше. Я… я жил в своём мире и считал, что чтобы не происходило вокруг, меня не касается. Так что я был рад, когда дядя нашел меня в моей норе и предложил кров и безопасность. Ну, я не очень вникал в его дела. Он что-то восстанавливал, пытался спасти остатки прошлого. Или хотя бы память о наших знаниях и образе жизни. Он так говорил, и мне казалось, что это правда. Я жил в тишине и сытости, и…

– Я знаю это. Расскажи, что у вас случилось, что Умник пошел искать убийцу для дяди.

– Он сошел с ума, – не стал вилять брат. – Потом я подумал, что он сошел с ума ещё когда мы были детьми, но когда старый мир закончился, некому стало его сдерживать, ну, и… Он начал убивать. Я не знаю, когда и как это началось, но то, что начиналось красиво и правильно, внезапно стало тиранией. Ещё эти фанатики благодетелей. Ты видела их? Они придумали, что дядя был их богом, придумали, что он чудотворец…

– Я их видела.

– Ну, тогда знаешь, о чём я говорю. Они придумали, что мы были богами, а дядя – лучший из нас. Ему это очень льстило. Это всё было неправильно, но я… я же сказал, я не вмешивался в его дела. Я жил в своей раковине. А потом…

– Дядя начал убивать членов семьи?

– Ну вот, ты сама всё знаешь. Да, он убил Кела и извратил его душу и сущность. Просто… просто потому что захотел и смог. Сделал вот это чудовище. Потом убил Механика. Один раз чуть было не убил Счетовода, когда ему показалось, что тётя пытается украсть у него деньги. Наша красавица-сестрёнка с трудом уговорила его успокоиться и дать ей всё проверить. Тогда мы и решили, что надо что-то делать.

– Мы – это кто?

– Я, Умник, сестрёнка, Счетовод. Маленький кабал из остатков семьи. Ещё была Жадина, но мы не рискнули посвятить её в планы. Тётя тоже сошла с ума. Она вообще всегда была сумасшедшей, а к тому времени она бы продала нас дяде за стекляшку или битый горшок.

– И как вы узнали обо мне?

– Мы не знали. Ну, то есть мы с Умником подозревали, что ты жива. Кел рассказал, что ты была ранена и он оставил тебя в лесу, но твоего тела никто не нашел… Вот поэтому дядя и рассердился на Кела. Потом Красавица сказала, что твои вещи в вашем доме не нашли. Дядя поручил ей собрать твои вещи, чертежи и все инструменты, но она сказала, что нашла не всё и что часть вещей, о которых говорил Кел, пропала. Дядя счёл, что брат соврал о тебе, и мы ещё неделю искали твоё тело. Дядя выгнал нас с Умником в лес и велел не возвращаться без тебя. Даже этих… любимцев сестрёнки привлекали. Они искали тебя по запаху, но ничего толком не нашли. Потом через месяц дядя велел считать, что ты умерла где-то в городе, а твоё тело сожрали.

– Но вы двое подозревали, что я жива.

Ювелир выдержал её взгляд.

– Да. Мы двое.

– Хорошо. Вы двое. Дальше я знаю, что случилось. Расскажи, что случилось после смерти Умника, пожалуйста.

Брат кивнул.

– Утром мы нашли голову Умника в мусоре под стенами, – голос Ювелира затих до шепота. – Ты не представляешь, как мы испугались. Я был готов бежать. Ну… вряд ли я куда-то бы смог убежать, на самом деле. Мои ноги тряслись так, что я не мог стоять. Я уже видел, как дядя улыбается и сносит мне голову. Тебя там не было, Ан, ты его не видела!. Ты не знаешь, во что он превратился. Я не знаю, когда это началось, возможно, ещё до… Забавно, да?

– Да уж, – Ан закинула в рот несколько ягод. Кислые, но ароматные. Отсыпать горсточку в карман?.. – Безмерно. Кел стал вот этим из-за того, что вам было тепло и сыто под властью сумасшедшего.

– Мы не знали.

– Чего сейчас оправдываться? – Ан выглянула в окно. Море было далеко, но на грани слуха Ан даже здесь, внутри дома, ощущала его шум.

– Верно, – брат повернулся и заглянул в чайник, потом подлил себе заварки. – Ты пришла только за тем, чтобы послушать старые истории?

– Ты остановился на том, что вы нашли голову Умника, – напомнила Ан.

– Да, нашли. Я перепугался до беспамятства. А сестрёнка… ну, Красавица. Она единственная не испугалась. Сказала, что медлить нельзя.

Ан снова кивнула.

– Так как вы его убили?

Ювелир молчал.

– Брат, как вы его убили? Что вы с ним сделали?

– Сестра. Это сделала наша Красавица. Ты ведь знаешь, он её… ну, не то, чтобы сильно любил. Но её он подпускал к себе. Когда мы нашли голову Умника, мы словно обезумели. Не растерялась только она. Сестрёнка забрала голову умнику, бронзовые ножи и ушла к отцу. Через полчаса она позвала нас, и мы увидели, что она выпустила из него кровь и прибила ножами к полу.

– Она его не убила?

– Нет. Мы… не решились. Она не стала, сказала, что он её отец, и она не оборвёт его нить. А мы не решились. Среди нас не было убийц. Или мы были просто слабаками, не знаю.

– Что тогда вы с ним сделали?

– Старый мраморный карьер на запад от Города. Помнишь его? – тихо спросил Ювелир. – Мы увезли его туда и заперли в камне. Дядюшка устроил там тюрьму для нам подобных. Собрание членов семьи. До того, как он решился начать нас убивать, он прятал тех, кто не хотел ему помогать, в камне. Красавица заперла его там, а потом мы разошлись в разные стороны. Мы вообще хотели остаться и как-то завершить его дело по-другому, более правильно, но пока мы возились, всё пошло… прахом, короче. пошло. Наш дом, где мы жили с дядей, сгорел, власть захватили какие-то его лейтенанты, повылезали разные бандиты. Мы не были вождями и какими-либо лидерами, так что мы просто разошлись в разные стороны. Я вот здесь осел. Тут тихо и мало людей, меня уважают и не трогают. Что ж, я удовлетворил твоё любопытство, сестра?

– Почти. У меня ещё один вопрос.

Ювелир пожал плечами.

– Задавай.

– Что стало с моим отцом? Что дядя с ним сделала?

Брат удивлённо посмотрел на неё.

– Ты разве не знаешь? Он искал тебя, и дядя…

– Тссс. Вот это мне не интересно. Где папа сейчас? Что дядя с ним сделал?

– Если я отвечу, ты меня не убьёшь?

– Нет, разумеется. Зачем мне твоя жизнь? Живи тут дальше, как хочешь. У меня нет к тебе претензий или обид.

Ювелир кивнул.

– Он тоже в мраморном карьере. Дядя пытался заставить его подчиниться, угрожая причинить тебе вред, но твой отец быстро понял, что дядя лжет, что ты ему не попалась, и вышел из-под контроля. Дядя тогда ещё не убивал… своих. Мы думали, когда если найдём тебя, то сможем его использовать для разной грязной работы. Для дяди. Ты довольна моим ответом?

– Вполне. Кто ещё об этом знает?

Брат развёл руками.

– Мы все, кто был с дядей в те годы. Думаю, мало кто выжил или остался около дома. Я за сорок лет ни о ком не слышал, если не считать тётушки Жадины. Но она давно ушла на ту сторону моря. Ты первая, кого я вижу за очень долгое время.

– Хорошо, – Ан допила чай и поднялась на ноги. Брат не проводил её даже взглядом. Он остался сидеть так, как сидел и тупо смотреть на свои руки. Ан подошла ему. Ювелир крепко зажмурился.

– Я не останусь на ужин, – Ан ссыпала остатки засахаренных ягод к себе в карман плаща. – Надеюсь, тебя это не сильно расстроит. Но если ты не против, загляну перед холодами. Может быть, где-нибудь рядом перезимую. Тут красивые места.

Ювелир открыл глаза и уставился на неё.

– Ты уходишь?

– Угу, – Ан пнула лапы Кела, чтобы убрал свою тушу с прохода.

– Но… – Ювелир растерялся. – Почему?

– Я же сказала, я хотела кое-что узнать. Ты ответил на мои вопросы.

– И… и куда ты теперь?

– На север. Схожу к карьеру.

31

– Что ты имеешь ввиду? – спросила Сестра. Её брови удивлённо приподнялись. Красавица всегда была такой милой, когда изображала удивление. Ан даже залюбовалалась её лицом. Потом рыгнула. Да что же это такое!

– Сама видишь, что со мной происходит, – Ан вздохнула и заела отрыжку яблоком. Но мерзкий привкус на языке всё-равно остался. Или это из-за горящей курильницы? Ан вздохнула и решила, что пора. Кел отозвался на её приказ с запозданием. Связь между ними была слабой из-за расстояния, но Ан всё равно мельком увидела бетонную лестницу внутри башни, по которой поднимался зверь. – У меня всегда такая реакция. Если совсем уж что-то ядрёное, то начинает рвать. Дедуля это специально придумал, чтобы я потом смогла стать его охранником и проверять еду. Он, по-моему, уже тогда что-то подозревал в отношении твоего папаши, и принял меры, чтобы не дать убрать себя по-тихому. Хотя, возможно, Дедушка придумал это, чтобы папа меня раньше срока какой-нибудь гадостью у дороги не накормил.

– Ты хочешь сказать, что я тебя… отравила?

– Ну да. Зачем? Только не отпирайся, а. Просто скажи, почему. Пожалуйста. И дальше… я не знаю. Я уйду. И больше не буду появляться. Я ведь случайно к тебе попала, сестрёнка. За что?

Красавица помолчала. Она вздохнула и поправила локоны. Потом подняла лицо и без ужимок посомтрела в глаза сестре.

– Помнишь, папа вытащил тебя на встречу в парк?

– Как такое забыть. Ты пыталась загнать меня серыми тварями!

– А ты – застрелить.

– Так, давай не будем меряться, кто больше виноват. Ты, вообще-то, только что меня убила. Так что я имею право узнать, почему.

– Папа назвал тебя дочкой.

Ан не поверила своим ушам.

–..и всё?

Красавица кивнула. Ан погладила себя по животу. Потом снова рыгнула.

– Бред какой-то. Из-за этого?

– Хочешь верь, а хочешь нет, он меня дочкой ни разу за всю жизнь не называл. Ни милой, ни солнышком, ни тыковкой, ни розочкой, ни котиком, ни лопушком, как этого придурка Кела. Вообще никак. Только "дочь".

– Слушай, – Ан никак не могла подобрать слова. – Это же была не моя вина! Я никогда не пыталась перед ним выслужиться или отобрать у тебя!

– Знаю.

– Так какого чёрта? Я же всегда была с тобой добра!

– Да, это тоже верно. Но всё же… знаешь, в определённый момент становится плевать. К тому же ты то жалела меня, то бегала за этим придурком Келом, как собачка.

– Ты… из-за этого?

– Нет. Но ты тоже дура. Если уж взялась делать доброе дело, то делай его до конца. Без "приходи завтра, а сегодня у меня потрахушки".

– То есть, я сама виновата, что за то, что жалела тебя, ты решила меня убить?

– Вроде того.

– Хорошо. Там в парке ты меня травила своими тварями, как зайца, потому что дядя мудак и назвал доченькой меня, а не тебя. Кстати, какого хрена ты играла в эту погоню? Управляла бы ими издали. Это же были гончие?

– Почти. Маленькая модификация. Я думала, что им хватит сил нести всадника, но не учла, что в лесу на них кататься будет неудобно. И чего ты туда побежала?

– Пф… А куда мне бежать? Чёрт побери, всё полетело к чёрту из-за того, что этот старый хрыч попытался подмазаться ко мне слишком сладко! Хотя я могу и тебе выкатить счёт: послала бы его разок подальше, он бы резво заворковал, какая ты хорошая. А так, чего ему тебя гладить, если ты и так за ним бегаешь и в глаза смотришь?

Красавица поджала губы.

– Он был моим отцом. Самым важным человеком в моей жизни, и я заслужила, чтобы он любил меня просто так, без этих плясок. Думаешь, скажи я ему, что я ухожу, он бы полюбил меня искренне? Думаешь, я такая глупая и не пробовала так сделать?

– Но почему виновата я?

– Потому что у тебя и так всё было, а ты забрала ещё и отца, пусть и не хотела этого…. Вот я и не выдержала, – сестра вздохнула и погладила узкий браслет из желтоватого металла с подвешенным свистком на руке. – Ан, скажи мне, почему всё вышло так нечестно? У тебя твой отец, этот дурак Кел, Рем, и папа ещё Ан то, Бесприютная сё… – Красавица скривилась. – Нечестно. Почему мне ничего не досталось?

– Я не знаю. Но я не заслужила за это смерти.

Сестра пожала плечами.

– Значит, тогда в лесу ты решила убить меня за то, что дядя назвал меня дочкой.

– Верно.

– И поэтому ты не сказала, что я возвращалась в мастерскую и вынесла часть вещей? Чтобы дядя счёл меня мёртвой и не искал.

– Верно. Я не она такая была, если что. Умник и Ювелир каким-то образом нашли тебя в лесу, но не сказали дяде. Ты ведь от них тоже умудрилась сбежать, хотя оба придурка клялись, что ты выглядела больше трупом, чем человеком, когда они тебя припрятали.

– Я очень живучая. Просто так меня не убить.

– Я уже поняла.

– Хорошо, с тем, что случилось тогда в Городе мы разобрались. Ты не ответила, что я тебе сделала, что ты решила меня отравить. Кстати, что это за яд?

– Сок болиголова.

– А почему именно он?

– Что было, то и добавила, – Красавица пятерней расчесала растрепавшиеся локоны. Она наконец-то перестала кривляться, и стала выглядеть не вечно юной девой, а уже немолодой и уставшей женщиной. На мгновение она стала очень похожа на Ювелира. Да и на кого ей ещё быть похожей? У них у всех было одно лицо, и у мужчин, и у женщин. Стала бы Ан мучиться с шрамами на лице, если бы не возможность, что кто-то видел лицо её брата или сестры, и узнает её.

– Так зачем?

– Да… Накатило что-то. Я испугалась тебя. И не подумала. Решила, что ты пришла мстить мне за Кела, ну, вообще за всё.

– Глупость какая.

– Глупость не глупость, а так вышло. Возможно, к лучшему, – Красавица внезапно поднялась на ноги и прошла к кровати. Повозившись в туалетном столике, она достала продолговатый свёрток и перекинула его Ан.

– Лови.

Ан качнулась на стуле и схватила предмет. Развернув тряпочку, она обнаружила внутри охотничий нож в потёртых кожаных ножнах. Ножны были самодельные и очень неказистые

– Помнишь?

Она узнала этот нож. Не сразу, но узнала. Ан сама его сделала, далеко не с первого раза и чужой помощью. А вот ножны с накладками и тиснением – сама. Своими руками. Ан вспомнила свой резак с желтой рукояткой и старое шило, подаренное Рем. Она же показала Ан, как работать с кожей.

Отец, Рем, бедняга Кел, дядя Первенец, все эти имена давно стали чем-то далёким, и одновременно очень дорогим. Ан взяла нож в руки и достала его из ножен. Отец носил его с собой под курткой. Вот дополнительные петли, чтобы ножны можно было закрепить на подкладке, вот ещё один слой обмотки на рукояти, чтобы нож лучше лежал в огромной отцовской ладони. Вот следы от точильного камня. Лезвие изначально было другой формы. Папа много пользовался её подарком. Ведь Ан так старалась, чтобы ему было удобно.

– Откуда он у тебя?

– Нашла на руинах дома.

– Не ври, пожалуйста.

– Ну хорошо. Остался от твоего отца. Оружие у него, сама понимаешь, папа забрал. А после всего, когда я уходила из нашего дома, я взяла его с собой на память о тебе, – Красавица медленно подошла к кровати и встала, опустив руки. Ан положила ножны на стол и взвесила клинок. Потом положила его рядом и взяла в руки бокал с остатками вина, но пить не стала.

– Если тебе интересно, я хранила твою брошь дома. И надела на выпускной. Твой подарок был мне дорог.

– Спасибо, – Красавица нагнулась вперёд.

Ан ждала этого движения. Сестрёнка была всегда слишком умной, слишком предусмотрительной, чтобы надеяться только на яд. Пистолет лежал под шалью на кровати. Красавица откинула ткань и подняла оружие. Её движения были спокойными и уверенными. Сестрёнка, милая сестрёнка предусмотрела всё. Почти всё.

Бокал с вином был тяжелым и очень удобно ложился в руку. В детстве Ан мечтала о таких. Чтобы у них был дом, чтобы была своя собака, чтобы у неё было красивое платье, оранжевое, как тыква, только как у принцессы, и такие бокалы, похожие на кубки. Ан метнула его, ещё когда пальцы сестры не сомкнулись на рукояти пистолета. Когда конец шали выскользнул из её пальцев и опал, а оружие только начало подъём, бокал уже преодолел большую часть расстояния между ними.

Тяжелый кусок хрусталя ударил прямо в лоб сестре. Голова Красавицы запрокинулась назад. Она выронила пистолет и упала на колени, потом на пол. Ан схватила нож и в три прыжка оказалась у сестры.

Красавица была из крепкого теста. Она успела открыть глаза и увидеть нож. Тонкие руки вцепились в запястье Ан. Маленький ротик с розовыми губами открылся, чтобы закричать, но Ан резко свободной рукой ударила её в горло. Хватка на руке ослабла. Она попыталась ударить ещё раз, но Красавица дёрнулась, выбила из её руки нож и попыталась откатиться в сторону. Ан с рычанием навалилась на неё и ударила лбом в лоб. Перед глазами помутнело и на мгновение ей показалось, что сестра вырвалась. Ан зажмурилась, открыла глаза – и уставилась в мутные лиловые радужки с маленькими зрачками. Красавица извивалась под ней, билась, пыталась кричать и попасть длинными пальцами Ан в глаза. С каждой секундой Ан слабела, а сестра словно набиралась сил.